СИМФОНИЯ

ПО ТВОРЕНИЯМ

СВЯТИТЕЛЯ ИОАННА

ЗЛАТОУСТА

Издание 2 е

ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ

Святейшего Патриарха Московского и всея Руси

АЛЕКСИЯ II

ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА:

Интернет портал

«Православная книга России»

Симфония по творениям святителя Иоанна Златоуста. Изд. 2 е. — М., ДАРЪ, 2008. — 576 с.

Святитель Иоанн (347–407) почитается всеми христианами как вселенский святитель и величайший учитель Церкви, великий писатель и проповедник. За необычайный дар слова он еще при жизни получил наименование «Златоуст». Наследие свт. Иоанна Златоуста составляет более 20 томов. Его поучения и сло ва, несмотря на то, что были произнесены и записаны 16 веков назад, не потеря ли своей ценности и актуальности и в настоящее время. К сожалению, не каж дый человек найдет время и возможность прочитать все творения свт. Иоанна. Поэтому и была собрана Симфония, в которой вы найдете подборку наставлений и высказываний свт. Иоанна об основах Православной веры и духовной жизни. Конечно, невозможно все поучения, толкования, слова свт. Иоанна Златоуста вместить в одну небольшую книгу, но мы постарались собрать все самое важное и необходимое для духовного возрастания.

• Ад (геена) • Апостолы •

АД (ГЕЕННА)

Если мы пребудем в ожесточе нии, подобно фараону, и не вра зумимся наказаниями, то нас ожидает не потопление в Черм ном море, но море огненное, с ко торым Чермное море ни по вели чине, ни по качеству сравниться не может, море несравненно об ширнейшее и яростнейшее, вол ны которого все из огня необык новенного и ужасного. Там зияет великая пропасть, пышущая лю тейшим пламенем. Там повсюду увидишь пробегающий огонь, подобный какому то свирепому зверю… Послушай, что говорят о дне суда пророки: приходит день Господа лютый, с гневом и пы лающею яростью (Ис. 13, 9). Не найдешь тогда ни заступника, ни избавителя, не увидишь тогда кроткого и тихого лица Христо ва. Но как сосланные на рудокоп ные заводы отдаются под власть людей немилостивых и не могут видеть никого из своих домаш них и друзей, а только видят сво их надзирателей, так будет и тог

да, и еще несравненно хуже. По тому что здесь еще можно при бегнуть к царю и умолить его и таким образом снять с осужден ного оковы, а там это уже невоз можно. Ибо из ада никого не вы пускают, и заключенные там веч но горят в огне и претерпевают такое мучение, которого описать невозможно (1).

* * *

Некоторые говорят, что геен ны не будет, потому что Бог че ловеколюбив. Но разве напрасно Господь сказал, что Он грешни ков пошлет в огонь вечный, уго тованный диаволу и ангелам его (Мф. 25, 41)? Нет, говорят, но толь ко для угрозы, чтобы мы вразу мились. А если мы не вразумим ся и останемся злыми, — скажи мне, — то Бог не пошлет нака зания? И добрым не воздаст на град? Воздаст, говорят, потому что Ему свойственно оказывать благодеяния даже и выше заслуг. Итак, последнее истинно и не пременно будет, а что касается до наказаний, то их не будет?

О великое коварство диавола, о бесчеловечное такое человеко любие! Ибо ему принадлежит эта мысль, обещающая бесполезную милость и делающая людей бес печными. Так как он знает, что страх наказания, как некоторая узда, удерживает нашу душу и обуздывает пороки, то он делает все и принимает все меры, что бы исторгнуть его с корнем, дабы потом мы безбоязненно неслись в пропасть. Kак же мы преодоле ем его? Из Писаний, что бы мы ни говорили, противники скажут, что это написано для угрозы. Но если они могут говорить так о бу дущем, хотя и весьма нечестиво, то о настоящем и уже исполнив шемся — не могут. Итак, спро сим их, слыхали ли вы о потопе и всеобщем тогдашнем истребле нии? Для угрозы ли было сказа но и это? Разве это не исполни лось и не произошло на самом деле? Не свидетельствуют ли об этом и горы Армении, где оста новился ковчег? Остатки его не сохраняются ли там и доныне для нашего воспоминания? По добным образом и тогда многие говорили в течение ста лет, ког да ковчег строился и праведник возвещал, никто не верил этому, но так как не верили угрозе на

словах, то внезапно подвергались наказанию на самом деле. А кто навел такое наказание на них, Тот не гораздо ли более наведет на нас? Ныне совершаемые зло деяния не меньше тогдашних… Если кто не верит геенне, то пусть вспомнит о Содоме, пусть поду мает о Гоморре, о наказании, ко торое уже исполнилось и остает ся доныне. Изъясняя это, и Бо жественное Писание говорит о премудрости: она во время поги бели нечестивых спасла пра ведного, который избежал огня, нисшедшего на пять городов, от которых во свидетельство нечестия осталась дымящаяся пустая земля и растения, не в свое время приносящие плоды (Прем. 10, 6–7). Нужно сказать и причину, за что они так постра дали. У них было одно преступ ление, тяжкое и заслуживающее проклятия, но только одно: они предавались неистовой страсти и за это сожжены огненным дож дем. А теперь совершаются бес численные подобные и тягчай шие преступления, но такого сожжения не бывает. Почему? Потому что приготовлен другой огонь, никогда неугасаемый. Ибо Тот, Кто показал такой гнев за один грех, не принял ходатай

4

АПОСТОЛЫ

ства Авраама и не был удержан жившим там Лотом, как поща дит нас, совершающих столько зла? Не может быть этого…

При этом нужно подумать и о том, что бывает в настоящей жиз ни, и мы не станем отвергать ге енны. Если Бог праведен и не лицеприятен, а Он действитель но таков, то почему здесь одни за убийство терпят наказание, а другие не терпят? Почему из пре любодеев одни наказываются, а другие умирают не наказанны ми? Сколько гробокопателей из бегли наказания, сколько раз бойников, сколько корыстолюб цев, сколько грабителей? Если бы не было геенны, то где они по несут наказание? Убедим ли мы противоречащих, что учение о ней — не басня? Оно так истин но, что не мы только, но и сти хотворцы, и философы, и басно писцы рассуждали о будущем воздаянии и утверждали, что не честивые наказываются во аде… Итак, не будем отвергать геен ны, чтобы нам не впасть в нее, ибо неверующий делается беспеч ным, а беспечный непременно по падет в нее, но будем несомнен но верить и часто говорить о ней, и тогда мы нескоро станем гре шить. Ибо память об этом, как

некоторое горькое лекарство, мо жет истребить всякий порок, ес ли она будет постоянно жить в нашей душе (1).

АПОСТОЛЫ

Убедил Он идти путем тесным и скорбным… через одиннадцать человек неученых, простых, не знавших языков, незнатных, бедных, не имевших ни отечест ва, ни богатства, ни телесной си лы, ни славы, ни знаменитости предков, ни силы слова, ни ис кусства красноречия, ни преиму ществ учености, но рыбарей, ски нотворцев*, говоривших на своем языке, не одинаковом с языком тех, кому проповедовали, но чуж дом и отличном от всех прочих языков, т.е. еврейском, и через них Христос устроил Свою Цер ковь, простертую от концов до концов вселенной!

И не только это удивительно, но и то, что эти люди, простые, бедные, немногочисленные, не знатные, неученые, уничижен ные, говорившие на чуждом язы ке и презираемые, избранные для исправления всей вселенной и получившие повеление обращать

• Скинотворец — изготовитель пала ток, шатров. (Примеч. ред.)

  
  

  ее к труднейшим делам, совер шили это не во время мира, но при воздвигаемых против них отовсюду бесчисленных нападе ниях. В каждом народе и горо де, — что я говорю: в народе и городе? — в каждом доме пред стояла им борьба. Проповедуе мое ими учение часто разлучало сына с отцом, невестку со свекро вью, брата с братом, раба с госпо дином, подчиненного с начальни ком, мужа с женой, жену с му жем, отца с детьми, потому что не все вдруг принимали его. Это подвергало их ежедневной враж де, непрерывной борьбе, тысяче смертей и располагало людей об ращаться с ними как с общими врагами и неприятелями. Все гна ли их: цари, правители, просто людины, свободные, рабы, наро ды и города, да не их только, но и тех, которые приняли их уче ние, но еще не были крепки в ве ре. Была общая война и против учеников и против учителей, так как это учение казалось против ным и царским постановлениям, и привычке, и отеческим обыча

  
  

  ям. Они увещевали отвергнуть идолов, презреть жертвенники, которые чтимы были всеми от цами и предками, отказаться от нечистых верований, гнушаться празднеств и отвращаться от об рядов, к которым люди питали благоговение и страх и за кото рые они готовы были скорее от дать свою душу, нежели принять проповедуемое апостолами и ве ровать в Рожденного от Марии, осужденного игемоном*, пору ганного, претерпевшего бесчис ленные страдания и поносную смерть, погребенного и воскрес шего. И то производило недовер чивость, что страдания Его были явны для всех: бичевания, уда ры по ланитам, оплевания в ли цо, заушения, распятие на крес те, великое осмеяние, поругание от всех, погребение, дарованное в виде милости, — а обстоятель ства воскресения еще не были известны, так как Он по воскре сении Своем явился только уче никам. И однако такой пропо ведью они убедили и устроили Церковь (2).

  
  

  

  * Игемон — наместник, подразумевает ся Пилат. (Примеч. ред.)

  
  

  ¡

  • Бедствия • Благодать •

    • Богатство • Братья •

• Ближний • Болезни •

• Бедность • Блуд • Брак •

  • Блага будущие (истинные) • Блага земные • и проч.

БДИТЕЛЬНОСТЬ

Если мы бдительны и не бес печны, то жизнь посреди злых людей не только не вредит нам, но и делает нас более тщательны ми в добродетели. Для того чело веколюбивый Бог и устроил так, чтобы жили вместе и злые и до брые, чтобы от этого и нечестие злых ослаблялось, а добродетель добрых выказывалась блиста тельнее, и беспечные от обраще ния с ревностными (в добродете ли) получали, если пожелают, величайшую пользу (8).

БЕДНОСТЬ

Сколько, слышу я, говорят: ес ли бы не было бедности! Загра дим уста тех, которые ропщут так, потому что говорить это – богохульство. Итак, скажем им: да не будет малодушия, а бед ность вносит бесчисленные бла га в жизнь нашу. Без бедности и богатство бесполезно. Не будем же обвинять ни этого, ни той: бедность и богатство суть ору

жия, и приведут оба к добро детели, если мы захотим. И как храбрый воин, какое бы ни взял оружие, выкажет свою силу, так слабый и робкий затрудня ется со всяким. А чтобы узнать, что это правда, вспомни Иова, ко торый был и богачом, и бедня ком, владел тем и другим ору жием и тем и другим победил. Kогда он богат был, говорил: дверь моя открыта всякому при ходящему; когда же стал беден, говорил: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Госпо ду, так и сделалось (Иов 1, 21). Kогда богат был, показал много страннолюбия, когда сделался бедным — много терпения… Ни богатство, ни бедность не есть са ми по себе зло, но бывают оба та ковыми по изволению пользую щихся ими. Итак, приучим себя не иметь таких суждений о ве щах и станем винить не дела Бо жии, но злую волю человеческую. Малодушному и богатство не мо жет принести пользы, велико душному и бедность никогда не повредит (1).

* * *

Был некий богач, который каждодневно одевался в порфи ру, а в душе был покрыт паути ной, дышал благовониями, а ис полнен был смрада, предлагал роскошный стол, кормил туне ядцев и льстецов, утучнял ра быню — плоть, а госпоже — ду ше — попускал гибнуть с голоду (см.: Лк. 16, 19–26)…

Этот богач кормил тунеядцев и льстецов, обратил дом свой в театр, обливал вином всякого, жил в великом благоденствии, но другой некто Лазарь был по крыт ранами, сидел у ворот бога ча и желал крупиц. Возле источ ника он томился жаждой, подле изобилия голодал. И где он бро шен был? Не на распутье… но в воротах богача, которыми этот должен был и входить и выхо дить, чтобы не говорил: я не ви дал, не приметил, мои глаза не досмотрели. При входе твоем ле жит жемчужина в грязи, и ты не видишь! Врач у ворот, и ты не лечишься! Kормчий у пристани, и ты терпишь кораблекрушение! Kормишь тунеядцев, а бедных не питаешь!.. Для того и написано это, чтобы потомки научились из дел и не подверглись тому, чему подвергся богач. Итак, лежал в воротах бедный, бедный внешне,

но богатый внутренне, лежал с ранами на теле, как сокровище, у которого наверху терние, а вни зу жемчуг. Ибо какой ему вред от болезни тела, когда душа здоро ва? Пусть слышат это бедные и не задыхаются от уныния, пусть слышат богатые и отстанут от не честия. Для того и предложены нам эти два образца, богатства и бедности, жестокости и мужест ва, любостяжательности и терпе ния, чтобы ты, когда увидишь бедного в ранах и пренебреже нии, не называл его жалким, и когда увидишь богача в блеске, не считал его блаженным… Итак, Лазарь лежал в воротах, покры тый ранами, мучимый голодом. Псы, приходя, лизали раны его, псы были человечнее человека. Они лизали раны Лазаря, сни мали и очищали гной. А он ле жал, поверженный, как золото, в печи, оттого делаясь более бле стящим. Не говорил, как гово рят многие из бедных: это ли про мысел! Неужели Бог презира ет на дела человеческие? Я при праведности беден, а этот при неправде богат. — Ничего подоб ного он не помыслил, но преда вался непостижимому челове колюбию Божию, очищая свою душу, перенося страдания, являя терпение, лежа телом, но бегая

умом, летая мыслию, восхищая награду, избавляясь зол и стано вясь очевидцем благ. Не говорил: тунеядцы наслаждаются до из лишества, а я не удостаиваюсь и крупиц. Но что? Благодарил и прославлял Бога.

Умер богач, и был похоронен, отошел и Лазарь. Не скажу: умер, потому что смерть богача была точно смерть и заключение во гроб, но смерть бедного была отшествием и преставлением к лучшему, переходом с поприща борьбы к награде, из моря в при стань, от сражения к торжеству, от подвигов к венцу (1).

* * *

Добродетель гораздо удобнее совершается при бедности. А о богатстве говорит Христос: удоб нее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели бога тому войти в Царство Божие (Мф. 19, 24). О бедности же ни чего подобного не сказал, но го ворит даже противное: все, что имеешь, продай и раздай ни щим, и будешь иметь сокрови ще на небесах; и приходи, после дуй за Мною (Мк. 10, 21), так как от произволения зависит следо вание за ним.

Итак, не будем убегать бедно сти, как зла, потому что она есть

залог Царствия, не будем также гоняться и за богатством, как за благом, потому что неблагора зумных оно губит (1).

* * *

Ничто столько не соблазняет и не смущает народ, как то, что богатые, живущие нечестиво, на слаждаются великим благоден ствием, а праведники, живущие добродетельно, впадают в край нюю бедность и терпят множест во других бедствий, более тяж ких, нежели бедность. Но эта притча [о богаче и Лазаре] может доставить врачевство, вразумляя богатых и утешая бедных, тех на учая не превозноситься, а бедных утешая в настоящих бедствиях, тем внушая не восхищаться, ког да порочные не терпят наказания здесь, так как они подвергнутся тягчайшей муке там, а бедных убеждая не смущаться при виде чужого благоденствия и не ду мать, будто нет о нас промысла, когда праведный здесь страдает, а порочный и нечестивый на слаждается постоянным благо получием. Тот и другой получат должное там: один — венцы за страдание и терпение, другой — наказание и мучение за нечестие. Эту притчу напишите и богатые и бедные: богатые — на стенах

домов ваших, а бедные — на сте нах души, и если она когда либо изгладится от забвения, опять на чертайте через воспоминание (3).

* * *

И не богач только, но и бед ный дает отчет — в бедности: благодушно и с благодарением ли перенес бедность, не впал ли в уныние, не подосадовал ли, не возроптал ли на Божий промы сел, видя другого в роскоши и удовольствиях, а себя в нужде? Kак у богача потребуют отчета в милостыне, так у бедного в тер пении, или — лучше — не толь ко в терпении, но и в самой ми лостыне, потому что бедность не мешает милостыне: свидетель — вдовица, положившая две леп ты и этим малым вкладом пре взошедшая тех, которые поло жили помногу (6).

* * *

Kогда некто подошел и ска зал: учитель благий! что сде лать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную, и когда Христос перечислил все заповеди закона, а тот, продолжая спрашивать, говорил: все это сохранил я от юности моей; чего еще не до стает мне, — то Он сказал ему: если хочешь быть совершенным,

пойди, продай имение твое и раз дай нищим… и следуй за Мною (Мф. 19, 16–21). Если бы бедность была законом и повелением, то надлежало бы с самого начала сказать это и постановить зако ном и предписать в виде повеле ния, а не высказывать в виде со вета и увещания. В самом деле, когда он говорит: не берите с со бой ни золота, ни серебра (Мф. 10,

1. [обращаясь к апостолам], то го ворит как повелевающий, а ког да говорит: если хочешь быть совершенным, то говорит как советующий и увещевающий. А не одно и то же — советовать и давать закон. Kто дает закон, тот желает, чтобы предписанное непременно было исполняемо, а кто советует и увещевает и пред ставляет на волю слушающего избрать то, о чем говорит, тот де лает слушателя властным при нять или не принять (6).

   
   

   * * *

   Бедность — безопасное прибе жище, тихая пристань, всегдаш нее спокойствие, неомрачаемая опасностями радость, чистое удо вольствие, жизнь невозмутимая и безмятежная, благополучие не нарушимое, источник мудрости, узда надменности, свобода от на казания, корень смирения. Для

   
   

   чего же, скажите мне, вы убега ете от этой бедности и гоняетесь за тем, что враждебно, убийст венно, злее всякого зверя (7)?

   
   

   БЕДСТВИЯ

   
   

   Будем стараться приносить Богу благодарение за все и му жественно переносить все, слу чающееся с нами. Впадем ли в бедность или в болезнь — будем благодарить; злословят ли нас — будем благодарить, страдаем ли мы — будем благодарить. Это приближает нас к Богу, через это Бог делается должником нашим, а когда мы благоденствуем, тог да сами делаемся должниками и ответчиками перед Богом… Бед ствия располагают к милосердию и человеколюбию, благоденствие доводит до высокомудрия, ввер гает в беспечность, делает над менным и расслабляет нас. По этому и говорит пророк: благо мне, что Ты смирил меня, что бы я научился уставам Твоим (Пс. 118, 71). Kогда Езекия полу чал благодеяния и был свободен от бедствий, тогда сердце его воз гордилось, а когда впал в болезнь, тогда он смирился, тогда стал близок к Богу. Kогда Он умерщв лял их, говорит Писание об иуде ях, они искали его и скоро обра

   
   

   щались к Богу (Пс. 77, 34)… Гос подь познается тогда, когда тво рит суд. Великое дело — скорбь. Путь к Небу тесен, скорбь постав ляет нас на этом тесном пути, а не терпящий скорби не может ид ти по нему. Kто предается скор би на этом тесном пути, тот по лучает и утешение, а кто любит широту, тот и не входит в него, или мучится, как бы вбиваемый насильно… Лишился ли ты иму щества, — это много убавило ши роты пути твоего. Лишился ли славы, — она была также широ той. Подвергся ли клевете, ве рят ли тому, что наговорили на тебя, но чего сам ты не сознавал за собой, — радуйся и веселись. Блаженны вы, сказал Господь, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5. 11–12). Чему ты удивляешься, когда постигает тебя скорбь, и для че го желаешь освободиться от ис кушений?.. Итак, будем благо дарить за все: и за утешение, и за скорбь, не станем роптать, не будем неблагодарными (1).

   
   

   * * *

   Почему мы оплакиваем нака зываемых, а не согрешающих?

   
   

   Не так тяжко наказание, как тя жек грех, потому что грех есть причина наказания. Итак, ког да ты увидишь какого нибудь человека, имеющего гнилую рану, у которого из тела выхо дят черви и гной и который ос тавляет без внимания эту язву и гниение, а — другого такого, который, страдая тем же, поль зуется пособием врачей, допус кает прижигания и отсечения и пьет горькие лекарства, то ко торого из них ты будешь опла кивать, скажи мне, — того ли, который болен и не лечится, или того, который болен и ле чится?.. Перенесись мыслью от тел к душам, от болезней к гре хам, от горечи лекарств к нака заниям и суду Божию, ибо на казание от Бога есть то же, что и лекарство от врача. Отсечение и прижигание, как огонь, через многократное прикосновение прижигает рану и останавлива ет ее развитие, как железо отсе кает гнилость, причиняя боль, но доставляя пользу, так и го лод, и моровые язвы, и все ка жущиеся бедствия насылаются на душу вместо железа и огня, чтобы остановить, как это быва ет с телами, развитие ее болез ней и сделать ее лучшей (3).

   
   

   * * *

   Kак художник золотых ве щей, бросая в горнило золото, оставляет его плавиться в огне до тех пор, пока не увидит, что оно сделалось чистейшим, так точ но и Бог попускает душам лю дей искушаться бедствиями до тех пор, пока не сделаются они чистыми и светлыми, пока от этого искушения не приобретут великой пользы. Так и это есть величайший вид благодеяния.

   Итак, не будем смущаться и падать духом, когда постигают нас искушения. Если художник золотых вещей знает, сколько времени нужно держать золо то в печи и когда вынимать его оттуда, и не допускает оставать ся ему в огне до того, чтобы оно испортилось и перегорело, — тем более знает это Бог, и ког да Он видит, что мы сделались более чистыми, то избавляет от искушений, чтобы от избытка бедствий мы не преткнулись и не пали. Не будем же роптать и малодушествовать, если случит ся что нибудь неожиданное, но предоставим Знающему это с точ ностью очищать нашу душу, по ка Он хочет, потому что Он де лает это с пользой и ко благу искушаемых (6).

   
   

   * * *

   Хвалимся и скорбями, говорит он [апостол Павел], зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надеж да не постыжает (Рим. 5, 3–5)… Kак из деревьев те, которые сто ят в местах тенистых и безвет ренных, бывают хотя цветисты по виду, но изнежены и слабы и скоро повреждаются от всякого напора ветров, а те, которые сто ят на высоких вершинах гор, ко леблются многими и великими ветрами, переносят частые пере мены воздуха, потрясаются же сточайшими бурями и засыпа ются обильным снегом, бывают крепче всякого железа; подобно тому как тела, воспитываемые во многих и различных удоволь ствиях, украшаемые нежными одеждами, часто омываемые и намащаемые и с излишеством изнеживаемые разными родами пищи, делаются совершенно не годными к подвигам благочестия и к трудам и достойны величай шего наказания, — так точно и души: те, которые ведут жизнь, чуждую бедствий, наслаждают ся удовольствиями, приятно за нимаются настоящими пред метами и жизнь беспечальную

   
   

   предпочитают терпению скорбей для Царства [Небесного] по при меру всех святых, бывают неж нее и слабее всякого воска и го товятся в пищу вечному огню, а те, которые подвергаются опас ностям, трудам и бедствиям для Бога и воспитываются в них, бы вают крепче самого железа или тверже адаманта*, от частого перенесения бедствий делаясь неодолимыми для нападающих и приобретая некоторый непо бедимый навык к терпению и му жеству… Душа, претерпевшая много искушений и подвергаю щаяся великим скорбям, при выкнув к трудам и приобретя навык к терпению, бывает не боязлива, не робка и не смуща ется приключающимися скорб ными обстоятельствами, но от постоянного упражнения в слу чайностях и частого испытания разных приключений делается способной переносит с великой легкостью все случающиеся бедствия (6).

   
   

   * * *

   Он [Господь], как премудрый и провидящий, не вначале и при

   
   

   

   • Адамант — алмаз, бриллиант. (При меч. ред.)

     
     

     первом случае избавляет от бедствий, но когда усилятся все меры врагов и когда делами до казано будет терпение подвиж ников Его, тогда и являет собст венную помощь, чтобы никто не мог говорить, будто они пото му решаются на опасности, что уверены, что с ними не случит ся ничего неприятного. Поэто му Он некоторым и попускает терпеть бедствия по своей неиз реченной премудрости, а некото рых избавляет от них, чтобы ты из всего познал чрезмерное че ловеколюбие Его и то, что Он, со блюдая для них большие награ ды, часто попускает усиливаться бедствиям… Мы можем получать пользу, не только находясь в бла гоприятных обстоятельствах, но и в скорбях, и тогда еще более, чем при благополучии, потому что благополучие, как бывает по большей части, делает людей бес печными, а скорбь, заставляя быть внимательными, делает достойными и вышней помощи, особенно когда мы в надежде на Бога оказываем терпение и твер дость во всех приключающихся скорбях. Не будем же сетовать, когда постигают нас бедствия, но будем более радоваться, потому что это бывает поводом к нашей славе (6).

     
     

     * * *

     
     

     Мы не боимся никаких насто ящих бедствий. И что составля ет бедствие? Смерть? Она — не бедствие, потому что через нее мы скорее достигаем безмятеж ной пристани. Или лишение иму щества? Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь (Иов. 1, 21). Или изгнание? Гос подня — земля и что наполня ет ее (Пс. 23, 1). Или клевета? Радуйтесь и веселитесь, ког да будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злосло вить… ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5, 11, 12). Я видел мечи и думал о небе, ожидал смерти и помышлял о воскре сении, видел земные страдания и исчислял небесные награды, смотрел на козни и представлял себе небесный венец. Сама цель борьбы ободряла меня и утеша ла. Я был в опасности, но это не причинило мне вреда, потому что одно только вредно — грех. Хо тя бы вся вселенная старалась вредить тебе, но если ты сам себе не будешь вредить, то не потер пишь вреда. Предательство толь ко одно — от совести; не преда вай своей совести, и никто не предаст тебя (7).

     
     

     БЛАГА БУДУЩИЕ (ИСТИННЫЕ)

     
     

     Будем же воспламенять в се бе любовь к будущим благам. Великая слава ожидает правед ников, такая, какой невозмож но изобразить словом, ибо они, восприняв нетленные тела по воскресении, прославятся и бу дут царствовать вместе со Хри стом (1).

     
     

     * * *

     Если бы кто нибудь тебя, по старевшего и живущего в бед ности, обещал вдруг сделать мо лодым и привести в самый цве тущий возраст, сделать весьма крепким и прекрасным и даро вать тебе царствование над всей землей на тысячи лет, царство вание, сопровождающееся глубо чайшим миром, чего бы не решил ся ты за это обещание и сделать и претерпеть? Но вот Христос обещает не это, а гораздо боль ше этого, ибо не такова разница между старостью и юностью, как между тлением и нетлением, не такова — между царствованием и бедностью, как между славой настоящей и будущей, но — как между сновидениями и исти ной… Нет слова, которое могло

     
     

     бы достаточно изобразить вели чину отличия благ будущих от настоящих. А в отношении к про должительности невозможно и умом представить их различия. Ибо с чем настоящим можно срав нить жизнь, не имеющую кон ца? В отношении же к миру раз ность между ними такова, как между миром и войной; и в от ношении к тлению и нетлению такова, насколько чистая жем чужина превосходит грязную глыбу. Или лучше, что бы кто ни сказал, ничем не в состоянии будет изобразить этого. Хотя бы даже я сравнил красоту тогдаш них тел со светом солнечного лу ча, хотя бы с блистательнейшей молнией, — я еще не сказал бы ничего достойного той светлости. А за такие блага сколько можно отдать денег и тел? Или лучше, сколько можно отдать душ? Меж ду тем если бы тебя кто нибудь привел к царю и доставил тебе возможность в присутствии всех разговаривать с царем и вместе с ним кушать и жить, то ты на звал бы себя блаженнейшим из всех, а имея возможность взой ти на небо, предстать самому Царю всего, блистать подобно Ангелам и наслаждаться та мошней неприступной славой,

     
     

     ты недоумеваешь, можно ли жертвовать деньгами, тогда как следовало бы, хотя бы нужно было отдать и саму жизнь, весе литься, радоваться и восхи щаться от удовольствия (1)?

     
     

     * * *

     Ничто не приводит в такое по мешательство рассудок, как при вязанность к предметам вре менным. Зная это, удаляйтесь, сколько возможно, от мира и воз держивайтесь от дел плотских; ибо от них происходит потеря не в случайных, а в самых высших благах (1).

     
     

     * * *

     Если все жалеют человека, изгнанного из отечества, если считают жалким потерявшего наследство, то какими слезами должно оплакивать того, кто ли шается Неба и уготованных там благ? Но не оплакивать его толь ко нужно. Оплакивают всякого, кто подвергся какому либо не счастью не по собственной вине, но кто по собственной воле пре дается порокам, тот достоин скор би. Господь наш Иисус Христос скорбел и плакал об Иерусали ме, который был нечестив. Под линно, мы достойны бесчислен ных воздыханий, бесчисленных

     
     

     рыданий! Если бы вся вселен ная возвысила голос свой: и кам ни, и дерева, и кустарники, и зве ри, и птицы, и рыбы, — словом, если бы вся вселенная, возвысив голос, стала оплакивать наше ли шение этих благ, то и этого пла ча и рыдания будет недостаточ но. Kакое слово, какой ум может представить то блаженство, то добро, удовольствие, славу, ра дость, веселье, светлость: не ви дел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце чело веку, что приготовил Бог любя щим Его (1 Kор. 2, 9). Не сказано просто, что эти блага превосход ны, но что никто никогда не мо жет и представить себе того, что приготовил Бог любящим Его. В самом деле, каковы должны быть те блага, которые пригото вил и устроил сам Бог? Если, со творив нас, Он тотчас, когда мы еще ничего не сделали, столько даровал нам: и рай, и общение с Ним самим, обещал бессмертие, жизнь блаженную и свободную от забот, — то чего Он не дару ет тем, которые столько делали, трудились и терпели для Него? Единородного своего Сына Он не пощадил для нас, истинного Сы на своего предал за нас на смерть. Если же Он удостоил нас таких благ, когда мы были Его врагами,

     
     

     то чего не удостоит, когда мы сде лаемся Его друзьями?.. Он бес предельно богат и безгранично желает и старается сделать нас своими друзьями, но мы нисколь ко не стараемся об этом… Мы для собственной нашей пользы едва ли пожертвуем малой частью зо лота, а Он за нас отдал Сына сво его. Будем же употреблять, как должно, любовь Божию, будем пользоваться дружеским Его расположением к нам (1).

     
     

     * * *

     Ныне многие из пристрастив шихся к роскоши и пресыщению, когда хотят выразить весьма ве ликое довольство, имеют обычай говорить: мы имеем много благ. Не называй, человек, только эти вещи благом, рассуждая так, что они даны от Владыки на то, что бы мы, пользуясь ими с умерен ностью, поддерживали жизнь и подкрепляли немощь тела, но есть другие, истинные блага. Ни что из здешнего не есть благо — ни веселье, ни богатство, ни дра гоценная одежда, но все это име ет только название блага. Что я говорю: имеет только название блага? Часто эти предметы бы вают еще причиной нашей поги бели, когда мы будем пользовать

     
     

     ся ими ненадлежащим образом. Так богатство тогда было бы бла гом для обладателя, когда бы он тратил его не на веселье только, не на пьянство и вредные удо вольствия, но умеренно пользу ясь весельем, остальное разда вал бы бедным на пропитание: тогда богатство — благо! Если же кто то будет предаваться весе лью и распутству, то богатство не только не принесет ему ника кой пользы, но и низведет его в глубокую пропасть (3).

     
     

     * * *

     Поскольку многие люди пред почитали духовным благам чув ственные, то в удел этим благам Он (Господь) назначил скоро течность и кратковременность, чтобы, отвлекая этим от насто ящего, привязать людей креп кой любовью к будущим благам. А так как эти последние блага невидимы и духовны, сущест вуют в вере и в надеждах, то смотри, что Он делает. Придя сюда, приняв нашу плоть и со вершив чудное домостроитель ство, Он через это будущие бла га полагает нам перед глазами и таким образом удостоверяет в их существовании грубые умы наши (6).

     
     

     БЛАГА ЗЕМНЫЕ

     
     

     Не будем считать блаженными тех, которые живут роскошно, но будем помышлять о кончине их: здесь плотяность и тучность, а там червь и огонь; также и хищ ников не будем считать блажен ными, но смотреть, какова их кончина: здесь заботы и труды, а там неразрешимые узы и тьма кромешная; также и любящих славу, но смотреть, какова их кон чина: здесь раболепство и при творство, а там великое страда ние и постоянное горение в огне. Если мы таким образом будем рассуждать с самими собой и не престанно повторять это и тому подобное при наших порочных пожеланиях, то скоро будем из бегать пороков и исполнять доб родетели, погасим любовь к бла гам настоящим и воспламеним любовь к благам будущим. Под линно, что в настоящих благах есть прочного или необыкновен ного и дивного, чтобы посвящать им все свои заботы (1)?

     
     

     * * *

     Бог здесь не дарует нам пол ного успокоения, но хоть отчас ти и дарует, сполна сберегает его для будущей жизни… Праотцам нашим Бог говорил, что Он даст

     
     

     им блага настоящего времени, но так как видел, или лучше ска зать, они сами показали себя до стойными высших благ, то Он сподобил их получить не те бла га, а эти высшие, дабы показать нам, что не прилепляющиеся к первым достойны последних (1).

     
     

     * * *

     Он [Господь] дал тебе руки? Для Него и употребляй их, а не для диавола, не на хищение и любостяжание, а на исполнение заповедей и благотворения, про стирай их в продолжительных молитвах и на помощь падших. Он дал тебе уши? Для Него и упо требляй их, а не для слушания шумных песен и срамных рас сказов… Он дал тебе уста? Пусть же не произносят они ничего не благоугодного Ему, но поют псал мы, гимны, духовные песни, до ставляя благодать слушающим (Еф. 4, 29), в созидание, а не на ра зорение, на благохваление, а не на злоречие, не на клеветы, не на все противное. Он дал тебе ноги для того, чтобы ты спешил не ко злу, но к добру. Он дал тебе чре во не для того, чтобы ты слиш ком наполнял его, но чтобы жил воздержно. Он вложил вожделе ние для деторождения, а не для блуда и прелюбодейства. Дал ум

     
     

     не для того, чтобы ты хулил, не для того, чтобы поносил Его, но чтобы хвалил. Дал и деньги, что бы употребляли их как должно, дал и силу, дабы и ее употреб ляли как должно. Дал искусст ва для поддержания жизни, а не для того, чтобы мы уклонялись от духовных занятий, для того, чтобы изучали искусства не пу стые, но необходимые, для того, чтобы друг другу служили, а не козни строили друг против дру га. Дал кров, но для того, чтобы он защищал только от дождя, а не для того, чтобы был украша ем золотом, а бедняк погибал бы с голоду. Дал одежды для того, чтобы мы прикрывались ими, а не тщеславились, не для того, чтобы на них много было золо та, а Христос умирал бы нагой. Дал дом не для того, чтобы ты жил в нем один, но чтобы при нимал и других. Дал землю не для того, чтобы ты, отделив себе большую ее часть, блага Божии тратил на блудниц, плясунов, ак теров, флейтщиков и арфистов, но на алчущих и нуждающих ся. Дал тебе море, чтобы ты пла вал, чтобы не утруждался от пу тешествия, а не для того, чтобы ты исследовал глубины его и из влекал оттуда камни и т.п. (1)

     
     

     * * *

     Чтобы усилить в нас любовь к благам духовным, Бог устроил так, чтобы мирские блага исче зали еще прежде смерти своего обладателя. В самом деле, не тог да, как скончается обладатель их, не тогда только и они кончаются, напротив, вянут и умирают еще при жизни его, чтобы скоротеч ность их отвела от этой страшной заразы и самых страстных и бе зумных искателей их, открывая природу этих благ и научая опы том, что они бессильнее тени, и через это искореняя в людях са му любовь к ним. Например, бо гатство не только исчезает с кон чиной богатого, но оставляет его и при жизни, молодость убегает от обладающего ею не только тог да, когда он скончается, но и ког да еще дышит: она кончается на пути зрелого возраста и уступа ет старости. Равно и красота и благообразие еще при жизни женщины кончается и пере ходит в безобразие, слава и мо гущество — тоже, почести и власть — однодневны и кратко временны, умирают скорее лю дей, обладающих ими, словом, мы видим, что и земные блага ежедневно гибнут так же, как и тела человеческие. А это для того,

     
     

     чтобы мы, пренебрегая настоя щим, прилеплялись к будуще му и искали наслаждения в по следнем, чтобы, ходя по земле, сердцем жили на небесах (6).

     
     

     БЛАГОДАРЕНИЕ

     
     

     Будем благодарить Бога во всех случаях, ибо в этом и состо ит благодарение. Благодарить в счастье — легко, здесь сущность дела побуждает к тому, достой но удивления то, если мы бла годарим, находясь в крайних обстоятельствах. Если мы за то благодарим, за что другие бого хульствуют, от чего приходят в отчаяние, — смотри, какое здесь любомудрие: во первых, ты воз веселил Бога, во вторых, посра мил диавола, в третьих, показал, что случившееся ничто. В то са мое время, когда ты благодаришь, и Бог отъемлет печаль, и диавол отступает. Если ты приходишь в отчаяние, то диавол, как достиг ший того, чего хотел, стал возле тебя, а Бог, как оскорбленный хулой, оставляет тебя и увели чивает твое бедствие. Если же ты благодаришь, то диавол, как не получивший никакого успеха, от ступает, а Бог, как принявший честь, в возмездие награждает те бя большей честью. И не может

     
     

     быть, чтобы человек, благодаря щий в несчастье, страдал. Душа его радуется, делая благое, в то же время совесть веселится, — она услаждается своими похва лами, а душе веселящейся нель зя быть печальной… Нет ниче го святее того языка, который в несчастьях благодарит Бога. Он поистине ничем не отличается от языка мучеников и получает та кой же венец, как и те. Ибо и у него стоит палач, принуждаю щий отринуть Бога богохульст вом, стоит диавол, терзающий мучительными мыслями, помра чающий душу скорбью. Итак, кто перенес скорбь и благодарил Бо га, тот получил венец мучениче ский. Если, например, болеет ди тя, а мать благодарит Бога, это венец ей. Не хуже ли всякой пыт ки скорбь ее? Однако же она не заставила ее сказать жестокое слово. Умирает дитя, — мать опять благодарит Бога. Она дще рью Авраама сделалась. Хотя она не заклала дитяти своей рукой, но радовалась над закланной жертвой, а это все равно: она не скорбела, когда брали у нее дар Божий (1).

     
     

     * * *

     Бог не требует от нас чего ни будь тяжкого и трудного, но

     
     

     только того, чтобы мы призна вали Его благодеяния и возно сили Ему благодарность за них, не потому, впрочем, чтобы Он нуждался в этом, — ибо Он ни в чем не имеет нужды, — а для того, чтобы мы научились через это привлекать к себе Подателя благ и не были непризнательны, но являли бы добродетель, до стойную благодеяний и такой за ботливости его о нас. Ибо этим то мы и расположим его еще к большему о нас попечению. Не будем же беспечны, но каждый из вас ежечасно, сколько может, да размышляет не только об об щих благодеяниях, но и о част ных, ему самому оказанных Бо гом, не только об известных и явных всем, но и о ведомых ему одному и неизвестных другим. Через это он в состоянии будет возносить Господу непрестанное благодарение. Это самая великая жертва, это совершенное прино шение, это будет для нас источ ником дерзновения перед Богом, и вот как. Kто постоянно содер жит в уме и верно сознает свое ничтожество, а с другой сторо ны, помышляет о неизреченном и безмерном человеколюбии Бо жием, — как Он устрояет дела наши, взирая не на то, чего за служивают наши грехи, но на

     
     

     свою благость, — тот смиряется душой (1).

     
     

     * * *

     Бог ежедневно устрояет для нашего спасения много такого, что известно Ему одному. Он бла годетельствует роду нашему по благости Своей, не нуждаясь ни в прославлении от нас, ни в ка ком нибудь другом возмездии, и поэтому очень многое оставляет скрытым от нас, а если иногда и открывает, то и это делает для нас, чтобы мы, проникнувшись чувством благодарности, спо добились еще большей помощи Его. Будем же благодарить Его не только за то, что знаем, но и за то, чего не знаем, потому что Он благодетельствует нам не толь ко когда мы желаем того, но и когда не желаем. Зная это, и Па вел внушал благодарить всегда и за все (см.: Еф. 5, 20) (2).

     
     

     * * *

     Мы, хотя бы умерли тысячу раз, хотя бы совершили всякую добродетель, и тогда не воздали бы должного Богу за дарованные нам от Него блага. Посмотри: не имея никакой нужды в нас, но будучи самодоволен, Он привел нас из небытия в бытие, вдох нул [в нас] душу, какой [не дал]

     
     

     ни одному из животных земных, насадил рай, распростер небо, под ним положил землю, зажег бле стящие светила, землю украсил озерами, источниками, реками, цветами и растениями, а на не бе поставил хор разнообразных звезд; сделал для нас ночь полез ной не меньше дня… Представь себе только разные роды расте ний плодоносных, бесплодных, растущих в пустынях, в местах обитаемых, на горах, на равни нах; посмотри на разнообразие в семенах, в травах, в цветах, в животных земных, в земновод ных, в морских; вспомни, что все видимое создано для нас — небо, земля, море и все, что в них. Kак если бы кто построил себе блестящий дворец, украшенный множеством золота и сияющий ярким блеском камней, так и Бог, создав мир, ввел в него че ловека, чтобы он царствовал над всем. И еще более удивительно то, что кровлю этого здания [Бог] устроил не из камней, но соста вил ее из другого драгоценней шего вещества, и зажег огонь не на золотом светильнике, но, спу стив светила сверху, повелел им протекать по кровле этого зда ния, чтобы мы получали не толь ко пользу, но и великое удоволь ствие, а землю распростер в виде

     
     

     богатой трапезы. Все это Бог дал человеку, еще не сделавшему ни чего доброго. Хотя человек пос ле такого дара оказался небла годарным своему Благодетелю, однако Бог не лишил его чести, а только изгнал из рая и этим на казал, чтобы воспрепятствовать дальнейшему возрастанию не благодарности и удержать его от стремления к худшему (2).

     
     

     * * *

     Бог не требует от нас чего ни будь тяжкого и трудного, но толь ко того, чтобы признавали Его благодеяния и возносили Ему благодарность за них, не пото му, впрочем, чтобы Он нуждал ся в этом, — ибо Он ни в чем не имеет нужды, а для того, чтобы мы научились через это привле кать к себе Подателя благ и не были непризнательны, но явля ли бы добродетель, достойную благодеяний и такой заботливо сти Его о нас. Ибо этим то мы и расположим Его к еще больше му о нас попечению (2).

     
     

     * * *

     Таков обычай у Бога. Если мы со своей стороны сделаем что ли бо (доброе), хоть малое и незна чительное, но лишь только сдела ем, Он всегда дарует нам богатые

     
     

     милости. А чтобы удостоверить ся в крайней скудости (приноше ний) человеческих и в щедрода тельности Господа твоего, поду май вот о чем. Пусть мы решимся что либо принести Ему, но что можем представить, кроме сло весной благодарности? А Его ми лости к нам совершаются на де ле. Kак же сравнивать дела со словами? Господь наш, не имея ни в чем нужды, не требует ни чего нашего, кроме только слов, да и словесной благодарности тре бует не потому, чтобы Сам нуж дался в ней, но чтобы научить нас быть признательными к По дателю благ. Вот почему и Па вел говорил: благодарни бывай те*(Kол. 3, 15). Ничего, в самом деле, так не требует от нас Гос подь, как этой добродетели. Не будем же непризнательны и, по лучая благодеяния на деле, не по ленимся возносить Господу бла годарение на словах, потому что польза от этого обращается к нам же. Если мы бываем благодарны за прежние (милости Божии), то этим приобретаем себе надежное средство получить еще большие. Только, прошу, будем, если воз можно, каждый день и час раз

     
     

     

   • В синодальном переводе: будьте дру желюбны.

     
     

     мышлять не об общих только бла годеяниях, которые Создатель всяческих явил всему роду чело веческому, но и о частных, ока зываемых каждому из нас.

     Мы должны благодарить и за те благодеяния, которые получа ем, сами того не ведая. Заботясь о нашем спасении, Господь яв ляет нам много таких благодея ний, о которых мы и не знаем, — часто избавляет нас и от опасно стей, и оказывает нам другие ми лости. Он — источник челове колюбия, никогда не перестаю щий изливать Свои потоки на род человеческий. Итак, если мы будем размышлять об этом и по стараемся возносить к Господу благодарения за прежние мило сти, и располагать себя к при знательности за последующие, чтобы не оказаться недостойны ми благодеяний Его, то будем в состоянии и жизнь вести луч шую, и уберечься от греха. Па мять о милостях Божиих будет для нас достаточным наставни ком добродетельной жизни и не позволит нам впасть в беспеч ность и самозабвение и предать ся греху. Действительно, вни мательная и бдительная душа выказывает признательность не только тогда, когда дела текут бла гоприятно, нет, пусть последует

     
     

     и неблагоприятная перемена об стоятельств, и тогда она возносит к Богу такую же благодарность. От этой перемены она не ослабе вает, но тем более укрепляется, помышляя о неизреченной по печительности Господа и о том, что Он, будучи пребогат и всеси лен, может явить Свою (о нас) за ботливость даже и в неблагопри ятных обстоятельствах, хотя мы и не в состоянии ясно понять это.

     Итак, предоставляя всем об стоятельствам, касающимся нас, идти как угодно, станем со своей стороны заботиться только о том,

     
     

     и самим прославиться через это, то тем более мы должны так по ступать по отношению к челове колюбивому Богу, Kоторый хо чет этого единственно для нашей пользы. Благодарность, прино симая людям за их благодеяния, умножает славу самих благоде телей, но когда мы возносим бла годарность к человеколюбивому Богу, то умножаем свою собст венную славу, потому что Он тре бует от нас благодарности не по тому, чтобы нуждался в нашем прославлении, но чтобы вся поль за обратилась на нас же и мы

     чтобы непрестанно благодарить

     сделались достойными бол

     ьших

     Бога за все. Мы для того ведь и созданы разумными и столь воз вышены над бессловесными, что бы возносили к Создателю всяче ских непрестанные хвалы и сла вословия. Он для того вдохнул в нас душу и даровал нам язык, чтобы мы, чувствуя Его благоде яния к нам, и признавали власть Его над нами, и выказывали свою признательность, и, по силам сво им, возносили к Господу благо дарность. Если подобные нам люди, оказав нам какое нибудь, часто и маловажное, благодея ние, требуют за это от нас благо дарности, не ради нашей, впро чем, признательности, но чтобы

     милостей Его. Правда, мы не в состоянии достойно возблагода рить Его: да и как бы мы могли, имея такую слабую природу? Ичтояговорюочеловеческойпри роде? Даже бестелесные и неви димые силы — и Начала, и Вла сти, и Херувимы, и Серафимы не могут достойно возблагодарить и прославить Его. Однако же наш долг приносить посильную бла годарность и непрестанно про славлять Господа нашего и сло вами, и добродетельной жизнью. Это то и есть самое лучшее про славление, когда мы возносим славословие бесчисленными ус тами (8).

     
     

     БЛАГОДАТЬ

     
     

     Ты при крещении получил благодать Божию и стал прича стником Духа, если и не столько, чтобы творить чудеса, то сколь ко нужно иметь для правильной и благоустроенной жизни. Таким образом, наше развращение про исходит единственно от нашей беспечности…

     Итак, хотя благодать ныне со кратилась, однако это нисколь ко не может повредить нам, но не послужит и к нашему оправ данию, когда мы будем давать отчет в делах… Если апостолы сделались столь дивными не по собственному своему изволению, а только по благодати Христо вой, то что препятствует и всем сделаться такими же? Благодать, если бы наперед не требовала за висящего от нас, вдруг излилась бы в души всех, потому что у Бо га нет лицеприятия, а так как она требует и зависящего от нас, то за одними следует и пребыва ет в них, от других удаляется, к иным же и вовсе не приходит. А что еще прежде, нежели бла женный [Павел] совершил что либо дивное, Бог, узнав сначала его расположение, уже дал ему благодать, узнай из того, что Он говорит об нем: он есть Мой из

     
     

     бранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царя ми и сынами Израилевыми (Де ян. 9, 15)… Другого Павла, по бла годати и чудесам, конечно, уже не будет никогда, но по строгой жизни может быть таким каж дый желающий, а если нет та ких, то единственно потому, что не хотят (2).

     
     

     * * *

     Предстоит священник, низво дя не огонь, но Святого Духа, со вершает продолжительное моле ние не о том, чтобы огонь ниспал свыше и попалил предложенное, но чтобы благодать, низойдя на Жертву, воспламенила через нее души всех и сделала их свет лейшими очищенного огнем се ребра. Kто же, кроме человека совершенно исступленного или безумного, может презирать та кое страшнейшее Таинство [При чащение]? Или ты не знаешь, что души человеческие никогда не могли бы перенести огня этой Жертвы, но все совершенно по гибли бы, если бы не было вели кой помощи Божественной бла годати (2).

     
     

     * * *

     Все, прибегающие [к Спа сителю], пользуются даром и

     
     

     спасаются благодатью, а те, ко торые хотят оправдаться зако ном, лишаются и благодати. Ста раясь спастись собственными силами, они не могут и восполь зоваться царским человеколюби ем, и привлекают на себя прокля тие закона, ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2, 16)… ибо усиливающийся спастись делами закона не име ет никакого общения с благода тью. То же самое разумел Павел, когда говорил: если по благода ти, то не по делам; иначе бла годать не была бы уже благода тью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело (Рим. 11, 6). И опять: ес ли законом оправдание, то Хри стос напрасно умер (Гал. 2, 21). И еще: вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5, 4). Ты умер для закона, сделался мертвым и уже не находишься под игом и неволей его (2).

     
     

     * * *

     Но как мы можем привлечь к себе помощь Духа и расположить Его пребывать в нас? Добрыми делами и хорошей жизнью. Kак свет светильника поддерживает ся елеем, с уничтожением кото рого и он прекращается и исче

     
     

     зает, так точно и благодать Ду ха: когда есть у нас добрые дела и душа орошается великой мило стыней, пребывает в нас, как огонь, поддерживаемый елеем, а без нее отступает и удаляет ся — как это и случилось с пя тью девами (6).

     
     

     БЛАГОДЕНСТВИЕ

     
     

     Из грешников, которые не тер пят здесь никакого бедствия, бо лее несчастными я считаю тех, которые кроме того, что не на казываются здесь, наслаждают ся еще весельем и счастьем. Kак то, что грешники не несут нака зания за грехи здесь, приготов ляет им тягчайшее наказание там, так то, что они еще наслаж даются благополучием, весель ем и богатством, бывает для них поводом и причиной большего наказания и мучения там. Kог да мы, несмотря на грехи наши, пользуемся милостью от Бога, то это самое наиболее может вверг нуть нас в сильнейший огонь. Ес ли испытывающий на себе толь ко долготерпение [Божие], но не воспользовавшийся им как должно подвергнется тягчайше му наказанию, то кто избавит его от такого наказания, если он, не смотря на это, пребудет в нечес

     
     

     тии? А что пользующиеся здесь долготерпением [Божиим] соби рают себе полное наказание там, если не покаются, об этом послу шай, что говорит Павел: неуже ли думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и (сам) делая то же? Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не ра зумея, что благость Божия ве дет тебя к покаянию? Но, по упорству твоему и нераскаян ному сердцу, ты сам себе соби раешь гнев на день гнева и от кровения праведного суда от Бога (Рим. 2, 3–5). Итак, когда мы увидим, что некоторые облада ют богатством, живут в роскоши, намащаются благовониями, про водят дни в пьянстве, пользуют ся великой властью и славой, великим блеском и знатностью и, несмотря на грехи свои, не тер пят никакого бедствия, то будем плакать и сожалеть о них осо бенно потому самому, что они, согрешая, не наказываются. Kак, видя кого нибудь одержимым водяной болезнью или расстрой ством печени или страждущим какой либо заразой и со всех сто рон множеством ран и при всем том предающимся пьянству и ве селью и таким образом усилива

     
     

     ющим свою болезнь, ты не толь ко не удивляешься ему и не счи таешь его счастливым от веселья, но по этому самому особенно и называешь его несчастным, так рассуждай и о душе. Kогда ты увидишь, что человек живет в нечестии и, однако, наслажда ется великим благоденствием и не терпит никакого бедствия, то потому более и пожалей его, что он, подвергшись болезни и са мой тяжкой заразе, усиливает болезнь, от веселья и неумерен ности делаясь худшим, ибо не наказание есть зло, но грех. Он удаляет нас от Бога, а наказа ние приводит к Богу и прекра щает гнев Его (3).

     
     

     * * *

     Kто, живя в благоденствии, всегда готов быть бедным, тот не скоро сделается бедным, а в чем не хотел ты вразумиться ожи данием, то хорошо узнаешь на опыте. Итак, живя в богатстве — ожидай бедности, наслаждаясь благоденствием — жди голода, пользуясь славой — жди бессла вия, наслаждаясь здоровьем — жди болезни… Если ты будешь держаться таких мыслей, то ни блага не могут произвести в те бе надменности, ни скорби — унизить тебя. Если ты не очень

     
     

     будешь занят настоящими бла гами, то не станешь огорчаться и лишением их. Если ты приучишь душу свою к ожиданию против ного, то противное большей час тью и не случится с тобой, а если и случится, то не сильно тронет тебя (7).

     
     

     * * *

     Тот, кто делает здесь что ли бо худое, да сверх того еще не потерпел за это наказания, на слаждается и честью со стороны людей, отойдет (отсюда), имея по честь величайшим отягчающим наказание обстоятельством. Вот почему и тот богач был жестоко палим огнем, терпя наказания не из за одной только жестокости, которую он проявил в отноше нии к Лазарю, но и из за благо денствия, постоянно наслажда ясь которым, при столь великой жестокости, он, однако, и благо даря ему не сделался лучшим (7).

     
     

     БЛАГОРАЗУМИЕ

     
     

     Душа благоразумная видит,

     
     

     везде, не только в настоящем де ле [веры], но и в других. Сколько таких людей, которые не слыха ли о законах и, однако, проводи ли жизнь, сообразную с ними? А другие от первого возраста до глубокой старости изучали зако ны и, однако, непрестанно нару шали их. Так бывало и в древно сти. Иудеи, видевшие множество знамений и чудес, не сделались лучшими. А ниневитяне, услы шав только воззвание, перемени лись и воздержались от пороков. Это можно видеть не только на людях высших, но и на низших. Kакого учения не удостоился Иуда? И однако сделался преда телем. Kакое наставление слы шал разбойник? И однако на кре сте исповедал Господа и провоз вестил Царство Его (2).

     
     

     БЛИЖНИЙ

     
     

     Для чего совершилось явле ние Сына Божия во плоти? Для того ли, чтобы мы терзали и сне дали друг друга? Заповеди Хри стовы, которые во всем совершен

     что дол

     жно делать, не имея нуж

     нее повелений закона, особенно

     ды во многих пособиях, а нера зумная и бесчувственная, хотя бы имела множество руководи телей, предавшись страстям, ос тается слепой. Это можно видеть

     требуют от нас любви. В законе говорится: люби ближнего твое го, как самого себя (Лев. 19, 18), а в Новом Завете повелевается и умирать за ближнего. Послушай,

     
     

     что говорит сам Христос: неко торый человек шел из Иеруса лима в Иерихон и попался раз бойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, ос тавив его едва живым. По слу чаю один священник шел тою до рогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том ме сте, подошел, посмотрел и про шел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, уви дев его, сжалился и, подойдя, пе ревязал ему раны, возливая мас ло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два ди нария, дал содержателю гости ницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что бо лее, я, когда возвращусь, отдам тебе. Kто из этих троих, дума ешь ты, был ближний попавше муся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тог да Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же (Лк. 10, 30–37). О чудо! Не священника, не ле вита назвал Он ближним, но то го, кто, по учению, был отвер жен от иудеев, т.е. самарянина, чуждого, во многом богохульст вовавшего, этого одного Он на звал ближним, потому что он ока зался милостивым. Таковы слова

     
     

     Сына Божия, то же показал Он и делами Своими, когда пришел в мир и принял смерть не за дру зей только и близких к Себе, но и за врагов, за мучителей, за об манщиков, за ненавидевших, за распявших Его, о которых Он прежде сотворения мира знал, что они будут такими, и которых предвидя сотворил, победив пред ведение благостью, и за них Он пролил собственную кровь, за них принял смерть (2).

     
     

     БЛУД

     
     

     Блуд и прелюбодеяние оттого и происходит, что юношам да ют свободу. Если бы он имел ра зумную жену, то стал бы забо титься о доме, о славе и чести (1).

     
     

     * * *

     Kак свинья, извалявшаяся в грязи, куда бы ни вошла, все ис полняет зловония и чувство обо няния поражает отвратительным запахом, так и блуд, ибо зло это омывается с трудом. Kогда же творят это некоторые, имеющие жен, — то как велико бывает рас путство? Апостол Павел говорит: воля Божия есть освящение ва ше, чтобы вы воздерживались от блуда; чтобы каждый из вас умел соблюдать свой сосуд в

     
     

     святости и чести, а не в страс ти похотения, как и язычники, не знающие Бога; чтобы вы ни в чем не поступали с братом своим противозаконно и корыс толюбиво (1 Фес. 4, 3–6)… Не уз навший блуда, не будет знать и прелюбодейства, а осквернив шийся с блудницами скоро дой дет и до этого и будет творить блуд если не с замужними жена ми, то с отпущенными*(1).

     
     

     * * *

     Одежду, которую носит раб, конечно, ты не согласишься ког да либо надеть, гнушаясь ею по причине нечистоты, но лучше со гласишься быть нагим, нежели употреблять ее, а тело нечистое и скверное, которым пользуется не только раб твой, но и другие без числа, ты будешь употреб лять во зло и не будешь им гну шаться? Вам стыдно стало слы шать это. Стыдитесь дел, а не слов. Я умалчиваю о всем про чем, о развращении и нечистоте нравов и о прочем, что есть раб ского и низкого в жизни. Ска жи мне, не к одной ли и той же ходишь и ты, и раб твой? И если

     
     

     

   • Отпущенная — жена, получившая раз водное письмо и отпущенная мужем, — разведенная. (Примеч. ред.)

бы только раб! Но — и палач. Ты не решился бы взять палача за руку, между тем ту, которая была с ним одно тело, обнимаешь и лобызаешь, — и не трепещешь? Не боишься? Не стыдишься? Не краснеешь? Не смущаешься? Го ворил я вашим отцам, что ско рее надобно вас женить, впрочем, и вы не изъяты от наказания. Ибо если бы не было много дру гих юношей, целомудренно жи вущих и прежде и ныне, то, мо жет быть, нашлось бы для вас какое нибудь оправдание, но так как они существуют, то как мо жете сказать, что мы не были в силах подавить пламя вожде ления? Видишь, что другие всю жизнь хранят целомудрие и жи вут в чистоте, а ты до юношеских лет не хочешь потерпеть? Ви дишь, что другие тысячекратно побеждали похоть, а ты и однаж ды не устоял?.. Не молодость то му причиной, ибо тогда все юно ши были бы невоздержанны, но мы сами себя повергаем на кос тер (1).

* * *

Упоение есть не что иное, как потеря здравых понятий, умоис ступление, расстройство душев ного здоровья. Итак, не только о том, кто выпил много вина, но

и о том, кто питает в душе дру гую страсть, можно сказать, что он сильно опьянен. Опьянен, на пример, тот, кто любит чужую жену и живет с блудницами. Kак выпивший много вина и обесси ленный им произносит неприлич ные слова и видит одно вместо другого, так и объятый нечистой похотью, как бы вином каким, не произносит ни одного здравого слова, а [говорит] только срам ные, развратные, низкие и сме ха достойные [слова] и видит од но вместо другого: слеп ко всему, что перед глазами, а везде толь ко и видит ту, к которой питает страсть, и подобно помешанно му и безумному в собраниях и на пиршествах, во всякое время, на всяком месте, о чем бы кто ни говорил ему, не слышит, кажет ся, ничего, но о ней только и ду мает, о грехе только и мечтает, все подозревает, всего боится и ничем не лучше какого нибудь животного, пораженного стре лой (2).

БОГАТСТВО

Любовь к богатству преврати ла и ниспровергла все и истреби ла истинный страх Божий. Kак тиран разрушает крепость, так и она ниспровергла души людей.

И потому мы не печемся ни о спасении детей, ни о своем соб ственном, заботясь только о том, чтобы сделаться богатыми и ос тавить богатство своим наслед никам, а они своим, и так далее, и таким образом мы только пе редаем свое имущество другим, а не обладаем им сами. Отсю да происходит безумие, от этого люди свободные делаются хуже рабов (1).

* * *

Человек, слишком занятый де лами настоящей жизни, не мо жет надлежащим образом усво ять предметов небесных, но по необходимости заботясь о тех, ли шается этих. Не можете, ска зано, служить Богу и маммоне (Лк. 16, 13). Следуя одному, по необходимости надо оставить другого… Те, которые посмева ются над страстью к богатству, те то наиболее и любят Бога, как должно. Напротив, те, которые высоко ценят богатство как пер вое благо, слабейшую имеют лю бовь к Богу. Ибо душа, быв од нажды пленена любостяжанием, уже не легко и не удобно может удерживаться, чтобы не сделать или не сказать чего либо такого, что прогневляет Бога, так как она делается уже рабой другого

господина, и притом такого, ко торый повелевает ей все, против ное Богу. Итак, вострезвитесь и пробудитесь и, размыслив о том, какого господина мы рабы, воз любим только Его власть; возры даем и оплачем прежнее время, в которое мы работали маммо не; свергнем однажды навсегда ее тяжкое, несносное иго и будем постоянно носить иго Христово, легкое и отрадное, ибо Христос не повелевает ничего такого, что внушает маммона. Она повеле вает быть врагами всем, а Хрис тос, напротив, всех ласкать и лю бить. Она, привязав нас к пра ху и пыли (таково — золото), не дает нисколько, даже ночью, вздохнуть свободно, а Христос освобождает нас от этой излиш ней и неразумной заботы, пове левает собирать сокровища на небесах, — не неправдой в отно шении к другим, а собственной правдой. Маммона после столь ких трудов и скорбей не может даже остаться с нами, когда мы там будем терпеть наказания и злострадать за исполнение ее вну шений, она даже увеличит для нас пламя, а Христос, даже ког да повелевает дать ближнему ча шу холодной воды, не попустит нас и за то лишиться награды и возмездия, но воздаст с великой

щедростью… Весьма многие из тех, которые там будут наказа ны, будут терпеть наказание именно за то, что служили день гам, любили золото и не помо гали нуждающимся. Чтобы не потерпеть и нам того же, будем расточать сокровища бедным, освободим свою душу и от здеш них зловредных попечений, и от будущих, за то уготованных мучений (1).

* * *

Если гордящийся действитель ными преимуществами жалок и несчастен и теряет награду за все свои совершенства, то не смеш нее ли всех надмевающийся ни чтожными благами, тенью и цве том травы (такова слава этого века), — так как он поступает подобно тому, как если бы бед няк, нищий, постоянно удруча емый голодом, случайно в одну ночь увидел приятный сон и тем стал бы тщеславиться. Жалкий и несчастный! Душу твою сне дает жесточайшая болезнь, и ты, убогий крайним убожеством, мечтаешь, что у тебя столько и столько то талантов золота и множество прислуги? Да это — не твое. А если не веришь моим словам, то убедись опытами быв ших прежде богачей. Если же ты

так упоен, что не вразумляешь ся приключениями других, то подожди немного, — и ты узна ешь собственным опытом, что нет для тебя никакой пользы от этих благ, когда при последнем издыхании, не будучи властен ни в одном часе, ни в одной ми нуте, ты невольно оставишь их окружающим тебя людям и, что нередко случается, людям таким, которым ты и не хотел бы оста вить. Многие даже не имели воз можности распорядиться о них, а отходили нечаянно, еще желая наслаждаться ими, но им уже не было это позволено и, быв увле каемы, отходя из мира неволь но, по необходимости оставля ли свои блага тем, кому бы и не хотели. Чтобы и с нами того не случилось, мы, пока живы и здо ровы, предпошлем их в свой (небесный) град. Только таким образом мы будем иметь возмож ность насладиться ими, а иначе никак; таким образом мы поло жим их в надежном и безопасном месте. Ничто, ничто не может их отсюда исхитить: ни смерть, ни доверительные свидетельства, ни наследники, ни клеветы и наве ты. Но кто сколько принес с со бой, отходя отсюда, тем всем и будет наслаждаться непрерывно. А найдется ли такой несчастный,

который бы не захотел вечно уте шаться своим стяжанием? Пере несем же свое богатство и поло жим его там. Для этого перене сения нам не нужно ни ослов, ни верблюдов, ни колесниц, ни кораблей: и от этих хлопот из бавил нас Бог, — а нужны будут нам только бедные, хромые, слепые, недужные. Им то пору чен этот перевоз, они то пересы лают богатство на небо, они то владетелей богатства вводят в на следие вечных благ, которого да достигнем и все мы (1).

* * *

Богатством мы тогда особен но обилуем, когда презираем его и ищем богатства только от Бога... Kогда уже безопасны бу дут для нас и богатство и слава, тогда Бог и подаст нам их в изо билии. Но этот дар бывает безо пасен тогда, когда не овладева ет нами, не покоряет нас себе, не обладает нами, как рабами, но остается в нашей власти, как у господ и свободных. Для того то Бог и не позволяет нам любить богатство и славу, чтобы они не овладевали нами. А когда мы до стигнем такого совершенства, то Он и подаст нам их с великой щедростью… Kто счастливее то го, кто ничего не имеет и всем

владеет? Ибо когда мы… не бу дем покоряться владычеству их [богатства и славы], тогда и бу дем ими обладать, тогда их и по лучим (1).

* * *

Если бы кто построил тебе дом там, где тебе не жить, — то не счел ли бы ты этого бесполез ным? Kак же ты желаешь быть богатым здесь, откуда еще до на ступающего вечера можешь не один раз отойти? Разве не зна ешь, что мы подобно странникам и пришельцам пребываем здесь на чужой стороне? Разве не зна ешь, что пришельцев изгоняют, когда они не ждут того и не на деются? Такой участи подлежим и все мы на земле, поэтому что ни приготовляем здесь, здесь же и оставляем. Господь не позво ляет нам при отшествии отсюда брать с собой: настроим ли до мов или накупим полей, рабов, сосудов, или чего другого тому подобного. И не только не поз воляет, отходя отсюда, брать это с собой, но не дает за то и платы. Ибо наперед сказал тебе: не со бирай и не трать чужого, но со бирай и трать только свое. Для чего же ты, оставив свое, тру дишься над чужим и тратишь чужое, чтобы погубить и труд и

награду и после подвергнуться вечному наказанию? Не делай этого… Но поскольку мы при шельцы по естеству, то будем пришельцами и по произволе нию, чтобы там не быть пришель цами презренными и отвержен ными. Если пожелаем сделаться здешними гражданами, то не бу дем гражданами ни здесь, ни там. Если же здесь останемся при шельцами и будем жить, как свойственно жить пришельцам, то получим права граждан и здесь и там. Ибо праведник, да же ничего не имея, и здесь рас полагает всем как своим и, пе рейдя на небо, узрит вечные свои кровы; здесь не потерпит он ни какой неприятности, ибо кто мо жет сделать странником того, для кого вся земля отечество, а до стигнув своего отечества, он по лучит истинное богатство. Итак, чтобы нам воспользоваться и те ми и другими благами — как на стоящими, так и будущими, бу дем употреблять настоящие как должно и таким образом будем и гражданами небесными, и по лучим великую свободу (1).

* * *

Презрение богатства делает людей искусными, ведет к про славлению Бога, воспламеняет

любовь, делает нас великодуш ными, поставляет иереями на священство, приносящее вели кую награду (1).

* * *

Хотя бы велики и драгоценны были богатства, но если человек не способен распоряжаться ими добродетельно, то все погибнет и исчезнет вместе с ним и причи нит владельцу крайний вред, а если душа его будет благородна и любомудра, то хотя бы у него не было собрано ничего, он бу дет в состоянии свободно распо ряжаться имуществом всех (1).

* * *

Если будем переносить все с благодарностью, то получим то же, [что и Иов]; а если не полу

прежде дает их, чтобы мы не за были о духовных. Таким обра зом, Он, щадя нас, не дает нам благ вещественных, чтобы хоть против воли отклонить нас от них. Нет, скажешь, напротив, когда я получу их, тогда удовле творюсь и тем более стану бла годарить Бога. Лжешь ты, чело век. Тогда особенно ты и будешь лениться. Почему же, скажешь, Он многим дает. Но откуда вид но, что Он дает? Kто же, ска жешь, дает другой? Собственное их любостяжание, грабительст во. А почему Он попускает это? Потому же, почему попускает убийство, воровство, насилие. А что, скажешь, думать о тех, кто получает наследство от роди телей, несмотря на то что они сами исполнены бесчисленных

чим, то нас ожидает бол

ьшая на

пороков? Kак Бог попускает им

града. Так было с этим адаман товым мужем. Kогда он муже ственно перенес все, тогда Бог дал ему и богатство. Kогда он до казал диаволу, что не из за это го он служит Богу, тогда Бог дал ему и это. Так поступает Бог: ког да видит, что мы не привязыва емся к благам житейским, тог да и дает их нам; когда видит, что мы предпочитаем им блага духовные, тогда и дает нам и бла га вещественные, впрочем, не

пользоваться богатством? Так же, как Он попускает ворам, убий цам и другим злодеям. Ныне вре мя не суда, а благоустроения жиз ни… Они подвергнутся большему наказанию, если, наслаждаясь всеми благами, не сделаются от этого лучше. Не все будут нака заны одинаково, но оставшиеся злыми, несмотря на благодеяния, будут мучиться больше, а жив шие в бедности — меньше… Итак, когда ты увидишь, что молодой

человек без трудов получил от цовское наследство и остался злым, то будь уверен, что ему го товится наказание сильнейшее и мучение жесточайшее (1).

* * *

Все здешнее нисколько не луч ше сновидений. Ибо как работа ющие в рудокопнях или несущие какое либо другое, еще тягчай шее наказание, когда, уснув по сле многих трудов и самой горь кой жизни, во сне увидят себя в удовольствии и богатстве, про снувшись, нисколько не рады бы вают своим снам, так то же самое было и с тем богачом, который, пользуясь богатством в настоя щей жизни как бы во сне, по от шествии отсюда потерпел тяж кое наказание (2).

* * *

Если ты желаешь, чтобы иму щество твое было в безопаснос ти и даже умножилось, я покажу тебе и способ к этому и место, ку да невозможно проникнуть ни кому из людей злонамеренных. Kакое же это место? Небо… Ес ли ты сложишь это имущество там, то получишь от него боль шую прибыль, ибо все насажда емое нами на Небесах, приносит

какой свойственно приносить растениям небесным… Пока ты будешь держать имущество при себе, то, может быть, найдутся люди, которые присвоят его се бе, а если переложишь его на Не бо, то будешь вести жизнь безо пасную, спокойную и безмятеж ную, наслаждаясь благодушием вместе с благочестием. Подлин но, весьма безрассудно, что же лая купить поле, ищут земли пло доносной, а когда предлагается вместо земли Небо и можно при обрести место там, остаются на земле и терпят на ней горести, потому что надежды [земные] ча сто обманывают нас (2).

* * *

Kто владеет богатством, тому нелегко вырваться из оков его: такое множество недугов объем лет его душу, т.е. страстей, кото рые, как густое и темное облако заграждая взоры ума, не попус кают взирать на небо, но застав ляют преклоняться вниз и смот реть в землю. Нет, нет ничего другого, что столь препятствова ло бы шествию на небеса, как бо гатство и происходящие от бо гатства беды. Не мое это слово, но приговор, произнесенный Са мим Христом, Kоторый сказал:

бол

ьший и лучший плод, такой,

удобнее верблюду пройти сквозь

игольные уши, нежели бога тому войти в Царство Божие (Мф. 19, 24) (3).

* * *

Презирай имеющееся богатст во, чтобы, если некогда оно и отой дет, тебе не предаваться скорби. Трать его на нужное, когда име ешь его, чтобы когда лишишься, тебе иметь двоякую пользу, — уготованную тебе награду за пре красную трату и происходящее от презрения любомудрие, кото рое бывает полезно во время ли шения богатства. Для того оно и называется имуществом, чтобы мы употребляли его на нужное, а не зарывали, для того оно на зывается стяжанием, чтобы мы владели им, а не были его владе нием. Ты — господин большо го богатства? Не будь же рабом того, чего владыкой сделал тебя Бог, а не бываешь рабом тогда, когда тратишь его на должное, а не зарываешь. Нет ничего не постояннее богатства, нет ниче го изменчивее благосостояния. Итак, поскольку обладание им непрочно и часто оно улетает от нас быстрее всякой птицы и убегает неблагодарнее всякого беглого раба, то чтобы нам, при обретя на непрочное богатство прочные блага, наследовать уго

тованное на небесах сокрови ще, которого да сподобимся все мы благодатью и человеколю бием Господа нашего Иисуса Христа (5).

* * *

Если ты богат, — подумай, что отдашь отчет: на блудниц ис тратил ты деньги или на бедных, на тунеядцев и льстецов или на нуждающихся, на распутство или на человеколюбие, на удо вольствие, лакомство и пьянст во или на вспоможение несчаст ным? И не в одной только трате потребуют у тебя отчета, но и в приобретении имущества: пра ведными ли трудами собрал ты его или хищением и лихоимст вом, получив ли родительское наследство или разорил дома си рот и расхитил имущества вдо виц? Kак мы у своих слуг тре буем отчета не только в расходе денег, но и в приходе, допраши вая: откуда, и от кого, и как, и сколько получили они денег, — так и Бог требует от нас отчета не только в употреблении, но и в приобретении (6).

* * *

Чем ты превозносишься? Бо гатством? Шелковыми одежда ми? А того не подумаешь, что

они — пряди червей и изобре тения иноплеменников, что их употребляют и блудницы, и раз вратники, и расхитители гроб ниц, и разбойники? Познай ис тинное богатство и оставь эту надменную и пустую гордость… Я говорю это для обвинения не богатых, а худо пользующихся богатством. Богатство не зло, ес ли мы захотим пользоваться им как должно, а зло — гордость и тщеславие. Если бы богатство было злом, то мы все не моли лись бы войти в недра Авраама, который имел триста восемнад цать рабов, рожденных в его до ме. Богатство, следовательно, — не зло, а зло — беззаконное упо требление его. Kак прежде, го воря о пьянстве, я не вино осуж дал, потому что всякое творе ние Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принима ется с благодарением (1 Тим. 4, 4), — так и теперь я не богатых обвиняю и не богатство осуждаю, а худое употребление богатства, исстрачиваемого на распутство. Потому оно и называется богат ством, чтобы мы распоряжались им, а не оно нами, потому оно и называется стяжанием, чтобы мы владели им, а не оно нами. Для чего же раба ты делаешь своим господином (6)?

* * *

Ни богатство — не зло, но зло — худое употребление бо гатства, ни бедность — не доб ро, но доброе пользование бедно стью — добро. Богач, живший при Лазаре, наказан не за то, что был богат, но за то, что был жесток и бесчеловечен… Если ты употребляешь богатство на дела человеколюбия, то этот предмет послужил для тебя поводом к до бру, а если — на хищение, лю бостяжание и обиды, то ты обра тил употребление его к против ному, но не богатство причина этого, а тот, кто употребил бо гатство в обиду ближним… Бо гатство хорошо, но не вообще, а для того, кому оно не служит в грех (6).

* * *

Богатство — беглый раб, пе реходящий от одного к другому. И если бы оно только переходи ло, но не убивало, если бы пере бегало, но не губило! А оно и ос тавляет без своего заступления, и предает мечу, и ввергает в про пасть, как злой предатель, при чем и враждует особенно против тех, которые любят его. [Богат ство] — это неблагодарный раб, неутолимый человекоубийца, не укротимый зверь, скала обрыви

стая со всех сторон, подводный камень, непрерывно обуревае мый волнами, море, вздымаемое бесчисленными ветрами, свире пый тиран, властелин жесточе всякого варвара, враг неприми римый, неприятель неумоли мый, не прекращающий никог да своей вражды к тем, которые владеют им (7).

* * *

[Перед плаванием] когда ты со берешь богатства больше потреб ности, то и слабый напор ветра, и случайное стечение неожидан ных обстоятельств потопляет ко рабль вместе с людьми, если же ты будешь собирать столько, сколько требует нужда, то, хотя бы восстала сильная буря, ты удобно пройдешь через волны. Итак, не желай большего, чтобы не лишиться всего, и не собирай больше нужного, чтобы не поте рять и нужного. Не преступай установленных пределов, чтобы вместе с тем не остаться без вся кого имущества, но отсекай из лишнее, чтобы тебе быть бога тым в необходимом. Не видишь ли, что и земледельцы обрезают виноград, чтобы вся сила расте ния обнаруживалась не в листь ях и ветвях, а в корне? То же де лай и ты: отсекай листья и все

попечение направляй к принесе нию плодов. Если же ты прене брегаешь этим во время благо денствия, то ожидай несчастья, во время тишины жди бури, во время здоровья ожидай болезни, во время богатства думай о бед ности и нищете. Во время сыто сти, сказано в Писании, вспоми най о времени голода, и во дни богатства — о бедности и нуж де (Сир. 18, 25). Если ты будешь так настроен, то и богатством ста нешь распоряжаться со здравой рассудительностью, и приклю чившуюся бедность будешь пе реносить с непоколебимым му жеством. Зло, неожиданно слу чившееся, возмущает и тревожит нас, а ожидаемое, случившись, причиняет невеликое смущение. Таким образом, ты получишь два блага: во первых, ты не опьяне ешь и не обезумеешь от благо денствия, и, во вторых, не бу дешь смущаться и тревожиться при перемене на противное, осо бенно если всегда будешь ожи дать противного. Здесь ожида ние заменит опыт. Например, ты богат? Kаждый день жди бедно сти. Для чего и почему? Потому что это ожидание может быть для тебя особенно полезно. Kто ожи дает бедности, тот и при богатст ве не надмевается, не предается

изнеженности и рассеянности, не домогается чужого, потому что страх ожидания, как бы неко торый наставник, вразумляет, удерживает помыслы и не позво ляется развиваться худым рост кам от сребролюбия, страхом противного, как будто серпом, останавливая их и отсекая (7).

* * *

А почему, скажи мне, вожде ленно богатство? Потому что оно для многих, зараженных этой жестокой болезнью, кажется дра гоценнее и здоровья, и жизни, и народной похвалы, и доброго мне ния, и отечества, и домашних, и друзей, и родных, и всего про чего. До самых облаков достига ет пламя этого костра, и сушу и море обнял огонь этой печи. Ни кто не тушит этого пламени, а раздувают все, как те, которые уже пленены, так и те, которые еще не пленены, чтобы быть пле ненными. Kаждый может видеть, как все: и мужчина и женщина, и раб и свободный, и богатый и бедный, — каждый по своим си лам день и ночь несут бремя, до ставляющее великую пищу это му огню, бремя не дров и хворос та (не таков этот пламень), но душ и тел, неправды и беззако ния. Именно этим обыкновенно

поддерживается такой пламень. Богатые никогда не оставляют этой безумной страсти, хотя бы овладели всей вселенной. И бед ные стараются сравняться с ни ми, и какое то неисцелимое со ревнование, необузданное бе шенство и неизлечимая болезнь объемлет души всех. Всякую дру гую любовь преодолела эта лю бовь и изгнала вон из души. Несмотря ни на дружбу, ни на родство, — что я говорю: друж бу и родство? — даже на жену и детей, любезнее которых ничего не может быть для мужей, но все брошено и попрано, потому что эта жестокая и бесчеловеч ная владычица овладела душами всех плененных. Подлинно она, как бесчеловечная владычица, как жестокая госпожа, как сви репый варвар, как всенародная и жадная блудница, срамит, тер зает и бесчисленным подвергает опасностям и мучениям тех, ко торые отдались ей в рабство (7).

* * *

Но богатство, скажешь, достав ляет уважение имеющим его и удобство мстить врагам. Итак, потому богатство кажется лю безным и вожделенным для вас, что оно питает в нас сильнейшие страсти, приводит в действие

гнев, поднимает славолюбие до высочайшей степени, надмевает и доводит до безумия? Но потому особенно и нужно, не оглядыва ясь, бежать от него, что оно все ляет в ум наш некоторых диких и свирепых зверей, лишает ис тинного уважения у всех, а до ставляет обманутым иного рода уважение, подкрашенное только его красками, и заставляет счи тать это уважение истинным. Хо тя оно по свойству своему не та ково, а только по виду кажется таким… Ты хочешь отомстить ос корбившим тебя? Но поэтому осо бенно и нужно избегать богатст ва. Оно обыкновенно заставляет тебя поднимать меч против себя самого, подвергает тебя строжай шему суду в будущем и приго товляет невыносимое наказа ние. Мщение есть столь великое зло, что и Божие человеколюбие прекращалось от него и уже дан ное прощение в бесчисленных грехах через него отменялось. Так, тот, которому прощено бы ло десять тысяч талантов и за простую просьбу дарована была столь великая милость, когда стал требовать от подобного себе раба сто динариев, т.е. стал тре бовать наказания за проступки в отношении к нему, то жесто костью к своему товарищу про

изнес приговор против себя са мого (7).

* * *

Kак бывает с волнами морски ми, что они то поднимаются на несказанную высоту, то вдруг опять падают, так точно мы ви дим, что люди, нерадящие о до бродетели и преданные пороку, то высоко умствуют, поднимают брови и успевают в делах насто ящей жизни, то вдруг уничижа ются и приходят в крайнюю бед ность. На них то указывая, и бла женный пророк Давид говорил: не бойся, когда разбогатеет че ловек, или когда увеличится сла ва дома его, — ибо при смерти он ничего не возьмет и не сойдет с ним слава его (Пс. 48, 17–18). И хорошо сказал: не бойся. Пусть, говорит, не смущают тебя избы ток его богатства и блеск славы. Спустя немного ты увидишь его лежащим на земле, неподвиж ным, мертвым трупом, сделав шимся пищей червей, лишенным всего этого (богатства и славы) и не могущим ничего взять с со бой, но все оставившим здесь. Не смущайся же, смотря на насто ящее, и не ублажай того, кто в скором времени должен лишить ся всего этого. Таково ведь насто ящее счастье и таково свойство

богатства: оно не сопутствует от ходящим отсюда; оставив здесь все свое богатство, отходят они нагими и ничего неимущими, неся с собой одно нечестье и скопленное ими из за богатства бремя грехов (8).

БОГОХУЛЬСТВО

Ничто так не оскорбляет Бо га, как то, когда хулится имя Его. И иудеев Он за это непре станно обличал: яко Мое имя оскверняется (Ис. 48, 11); и еще: вы хулите его (Мал. 1, 12); и еще: всякий день имя Мое бесславит ся (Ис. 52, 5); и таково было Его попечение, чтобы этого не было, что Он часто спасал и недостой ных, чтобы того не случилось. Я поступил, говорит Он, ради имени Моего, чтоб оно не хули лось пред народами (Иез. 20, 9); и еще: не для вас Я сделаю это, дом Израилев, а ради святого имени Моего, которое вы обес славили у народов, куда пришли (Иез. 36, 22). И Павел желал быть отлученным [от Христа] для сла вы Божией, и сам Моисей про сил изгладить его из книги для славы имени Божия, а вы не толь ко не хотите ничего потерпеть, чтобы отстранить богохульство,

но делаете все, чем еще умножа ете его и увеличиваете каждый день. Kто же оправдает вас? Kто простит вас? Никто. А такое по печение Бога и святых о том, что бы не хулилось имя Его, оказы вается не потому, чтобы Бог имел нужду в прославлении от нас (ибо Он вседоволен и совершен), но потому, что от такой хулы про исходит великий вред для людей. Kогда перед ними хулится имя Божие и слава Его, то оно уже не приносит им никакой поль зы (2).

* * *

Богу никто не может ни пори цанием повредить, ни славосло вием доставить большую славу, но Он всегда остается в своей сла ве, не возвеличиваясь от славо словий и не умаляясь от хулений; и те из людей, которые прослав ляют Его по достоинству, — впрочем, никто не может про славлять Его по достоинству, а только по своей силе, — полу чают себе пользу от этого славо словия. Те же, которые хулят и уничижают Его, вредят собствен ному спасению. Изречение: кто бросает камень вверх, бросает его на свою голову (Сир. 27, 28), сказано о богохульниках (2).

* * *

Сколько огорчений встреча ется каждый день! Kакова же должна быть душа, чтобы не роптать и не унывать, но благо дарить, прославлять и почитать поклонением Того, Kто попуска ет такие искушения? Сколько неожиданностей, сколько стес нительных обстоятельств! Меж ду тем надо подавлять лукавые помыслы и не позволять языку произносить что нибудь неуме стное, как и блаженный Иов, пре терпевая бесчисленные скорби, не переставал благодарить Бога. А есть такие, которые если по терпят в чем нибудь неудачу, или услышат злословие от кого ли бо, или подвергнутся болезни, например, ног или головы, или какой нибудь другой, тотчас на чинают богохульствовать и та ким образом тяжесть болезни не сут, а пользы от нее лишаются. Что делаешь ты, человек, про износя хулу на своего Благоде теля, Спасителя, Заступника и Промыслителя? Или не чувству ешь, что ты несешься к пропасти и ввергаешь себя в бездну край ней погибели? Неужели ты об легчишь свое страдание, если бу дешь богохульствовать? Нет, ты только увеличиваешь его и дела ешь свое мучение более тяжким.

Для того диавол и наводит бес численные бедствия, чтобы низ ринуть тебя в эту бездну, и если видит, что ты богохульствуешь, то немедленно умножает и уси ливает горести, чтобы мучимый ими, ты опять возроптал. А если видит, что ты переносишь му жественно, и чем более усили вается страдание, тем более бла годаришь Бога, то он тотчас от ступает, как уже нападающий тщетно и напрасно. Kак пес, стоя у стола и видя, что человек, вку шающий пищу, часто бросает ему что нибудь из лежащего на сто ле, остается тут безотлучно, ес ли же, постояв раз и два, не по лучит ничего, то отходит прочь, как приставший тщетно и напрас но, так и диавол постоянно сто ит перед нами с открытой пас тью: если бросишь ему, как псу, богохульное слово, то он, схва тив его, опять приступит. Если же всегда будешь благодарить Бога, то уморишь его голодом и скоро отгонишь и заставишь от бежать. Но ты не можешь мол чать, страдая от горести? И я не запрещаю тебе говорить, но вме сто хулы — благодарение, вмес то ропота — благословение. Исповедуйся Господу, громко восклицай — молясь, громко восклицай — прославляя Бога.

От этого у тебя и страдание об легчится, так как диавол отбе жит вследствие благодарения, а помощь Божия приблизится. Если ты будешь богохульство вать, то и помощь Божию отст ранишь, и диавола усилишь про тив себя, и себя подвергнешь большим страданиям. Если же будешь благодарить, то и козни лукавого демона отразишь, и привлечешь к себе помощь Бо га промыслителя. Часто язык по привычке порывается произне сти худое слово, но когда он бу дет порываться, то прежде неже ли он произнесет такое слово, прикуси его крепко зубами. Луч ше ему теперь истечь кровью, не жели тогда, почувствовав нуж ду в капле воды, не получить этого утешения, лучше ему по терпеть временную боль, неже ли тогда подвергнуться наказа нию вечным мучением, подобно как и язык того богача, опаляе мый огнем, не получил никакой прохлады. Бог заповедал тебе лю бить твоих врагов, а ты отвраща ешься и от любящего тебя Бога? Заповедал превозносить понося щих, благословлять клянущих, а ты злословишь Благодетеля и Покровителя, не потерпев ни чего худого? Разве Он не мог от вратить искушения? Но он по

пустил для того, чтобы ты сде лался опытнее. Но вот, говоришь ты, я падаю и гибну. Не от свой ства искушения, а от собственной твоей беспечности. Что легче, скажи мне, хула или благодаре ние? Та не делает ли слышащих ее врагами тебе и неприятелями, не ввергает ли в уныние и не при чиняет ли потом великой скор би? А это не доставляет ли тебе бесчисленных венцов за любому дрие, бесчисленных знаков удив ления от всех и великих наград от Бога? Почему же ты, оставляя полезное, удобное и приятное, вместо этого гонишься за тем, что вредит, печалит и мучит? Kро ме того, если бы причиной бого хульства была тяжесть искуше ния и бедности, то всем бедным надлежало бы богохульствовать, а между тем многие из живущих в крайней бедности постоянно благодарят Бога, а другие, на слаждаясь богатством и весель ем, не перестают богохульство вать. Таким образом, не сущест во вещей, а наше произволение бывает виной того и другого (3).

БОДРСТВОВАНИЕ

Плывущим на корабле не уг рожает никакая опасность, хотя бы они все спали, а бодрствовал

только один кормчий, так как его бодрствование и искусство без всего прочего достаточны для безопасности плавания. Здесь же не так, но хотя бы проповедую щий непрестанно бодрствовал, если слушающие не окажут та кого же бодрствования, то наша речь как бы погрузится в море и погибнет, не встретив души, ко торая приняла бы ее. Будем же бодрствовать, будем вниматель ны: наше плавание имеет в виду важнейшие предметы, мы плы вем не за золотом, серебром и дру гими погибающими вещами, но за будущей жизнью и небесными сокровищами, и здесь гораздо больше путей, нежели на море и на земле, так что если кто то не умеет верно находить их, он под вергнется жесточайшему кораб лекрушению. Итак, все вы, плы вущие с нами, оказывайте не бес печность сидящих на корабле, но неусыпность и заботливость кормчих… Если же они, плавая за земными вещами по вещест венному морю, постоянно сохра няют такую бодрость души, то тем более нам нужно находить ся в таком настроении, потому что здесь и больше опасности для беспечных, и больше безопасно сти для бодрствующих. Ладья у нас построена не из досок, но

составлена из Божественных Пи саний, не звезды сверху руково дят ею, но Солнце правды направ ляет наше плавание, и мы сидим при руле, ожидая не дуновений ветра, но тихого веяния Духа (2).

* * *

Человеку бодрствующему, вни мательному и имеющему пла менную любовь к Богу ничто ни когда не может препятствовать беседовать с Господом… Где ду ша бодрствующая, там ум ок рыляется и освобождается, так сказать, от уз тела, взлетает к предмету любви и, презирая зем лю и становясь выше всего ви димого, стремится к Нему (6).

БОЛЕЗНИ

Если ты, возлюбленный, под вергнешься болезни, горячке или ранам и боль будет заставлять тебя сказать какую нибудь ху лу, но ты воздержишься, будешь благодарить и славить Бога, то получишь награду. И для чего роптать, скажи мне, и произно сить богохульные слова? Разве боль сделается от этого легче для тебя? Даже если бы она и дела лась легче, и тогда не следовало бы решаться на это и терять спа сение души, заботясь доставить

облегчение своему телу. Между тем боль от этого не только не облегчается, но еще становится тяжелее. Ибо диавол, видя, что он получил некоторый успех, до ведя тебя до ропота, разжигает болезнь, чтобы ты исполнил его желание. Таким образом, если бы даже, как я сказал, боль и

* * *

Если [Христос] прославляет тех, которые напоили Его, одели и напитали, тем более тех, кото рые ради Него решили потерпеть мучения. Не все равно, дать ли хлеб и одежду или вытерпеть продолжительную болезнь? Нет, последнее гораздо труднее перво

облегчилась, не дол

жно делать

го, а чем больше труд, тем блис

этого. Если же ты не получаешь никакой пользы, то для чего гу бишь сам себя? Но ты не можешь молчать? В таком случае бла годари Бога, прославляй Того, Kоторый искушает тебя. Вмес то ропота произноси славословие. Тогда и награда твоя великая, и боль сделается легче…

Итак, мужественно переноси все случающееся, это для тебя — мученический подвиг. Ибо не только то составляет мучениче ство, когда кто получает приказа ние принести жертву и не при носит ее, и даже решается лучше подвергнутся терзаниям, неже ли исполнить это, но и то делает мучеником, когда кто либо, не смотря на боль, принуждающую роптать, решается терпеть и не говорить ничего непристойного. Так Иов не за то увенчан, что по лучил повеление принести жерт ву и не принес ее, но за то, что му жественно перенес скорби (1).

тательнее будет и венец. Об этом то будем и сами размышлять, и здоровые и больные, и с други ми говорить, и как увидим се бя когда либо в тяжкой горяч ке, скажем себе вот что: «А что если бы кто взвел на нас обвине ние, затем повлекли бы нас в суд, а там схватили бы и начали бить по бокам, не пришлось ли бы нам и поневоле вытерпеть все, и при том без всякой пользы и награ ды?» Так будем рассуждать и те перь, будем притом представлять себе и награду за терпение, кото рая может ободрить и впавшую [в уныние] душу. Но если горяч ка жестока? Так сопоставь с этой горячкой огонь гееннский, кото рого ты, наверно, избегнешь, если решишь терпеливо вынести эту болезнь. Вспомни об апостолах, сколько они страдали, вспомни о праведниках, как они посто янно были в скорбях. Вспомни о блаженном Тимофее, — он

никогда не имел покоя от болез ни, но жил в постоянном неду ге. На это то указывая, Павел говорил: употребляй немного вина, ради желудка твоего и ча стых твоих недугов (1 Тим. 5, 23). Если же такой праведник и свя той, которому вверено было уп равление вселенной, который воскрешал мертвых, изгонял де монов и исцелял других от бес численных болезней, если он страдал так тяжко, то какое из винение будешь иметь ты, кото рый и в кратковременных болез нях смущаешься и ропщешь? Не слышал ли ты, как Писание говорит, что Господь, кого любит, того наказывает; бьет же вся кого сына, которого принимает (Евр. 12, 6)? Kак многие и сколь ко раз хотели получить мучени ческий венец? Вот это [терпение в болезни] настоящий мучени ческий венец! Мучеником быва ет не тот только, кто, получив повеление [от мучителя] прине сти жертву [языческим богам], порешил лучше умереть, чем принести эту жертву, нет, муче ничество, очевидно, есть и то, ког да человек вообще соблюдает [ра ди Христа] что либо такое, чем может навлечь на себя смерть… Если отвергнешь волхования,

чары и ворожбы и умрешь от бо лезни, будешь совершенный му ченик, потому что, когда обеща ли тебе выздоровление посред ством нечестия, ты порешил лучше умереть с благочестием… Это сказано нами к тем, кото рые хвалятся и говорят, что де моны исцеляют (2).

* * *

Для стяжания славы нет ни чего равного терпению, проявляю щемуся при болезнях. Подлинно, эта добродетель — царица благ по преимуществу и вершина вен цов. Подобно тому как оно цар ствует над остальными доброде телями, так точно и в нем самом в особенности этот вид блиста тельнее прочих… Ни потеря иму щества, — даже если бы кто ни будь лишился всего, что имел, — ни лишение чести, ни изгнание из отечества и отведение в чужую страну, ни мучение трудом и ра ботой, ни жизнь в темнице, ни пребывание в узах, ни пори цания, бранные речи и насмеш ки, — не сочти, в самом деле, му жественного перенесения всего этого даже и за малый вид тер пения, а что это так, показывает Иеремия, столь великий и слав ный муж, который немало был

смущаем этим искушением (см.: Иер. 15), — ни это все, ни потеря детей, даже если бы они были по хищены все разом, ни непрерыв но наступающие враги, никакое другое подобного рода бедствие, даже и самая вершина того, что считается печальным, — смерть, до такой степени страшная и ужасная, — не так тяжела, как телесный недуг… Чем больше усиливаются мучения, тем боль ше увеличиваются и венцы; чем больше обжигают золото, тем чи ще оно становится… Для тех, кто благородно переносит что ни будь, это, действительно, столь великое благо, что Бог, если най дет кого согрешившим весьма тяжко, освобождает от тяжело го бремени грехов, а если найдет украшенного добродетелями и праведного, то и для того дела ется прибавка не малого, но да же и очень великого дерзновения перед Ним. Так страдания пло ти служат и блестящим венцом для праведных, сияющим гораз до светлее солнца, и величайшей очистительной жертвой для со грешивших… Не желай смерти и не пренебрегай заботами о сво ем теле, потому что и это не безо пасно. Потому и Павел советует Тимофею тщательно заботиться о себе (7).

БРАК

Апостол Павел, предписывая коринфянам закон о браке, при совокупил: жене муж должную любовь да воздает (1 Kор. 7, 3). Что хочет он выразить этими словами? Неужели то, чтобы он сберегал ей денежные доходы, чтобы хранил в целости прида ное, чтобы доставлял драгоцен ные одежды, или роскошнейший стол, или блистательные издерж ки, или большой ряд слуг?.. Нет, говорит апостол, ничего такого я не разумею, но говорю о це ломудрии и чистоте. Тело мужа уже не принадлежит мужу, но жене. Пусть же он хранит в це лости собственность ее, пусть не уменьшает и не повреждает ее, ибо и из слуг тот называется пре данным, который, приняв иму щество господ, ничего не тратит из него. Поэтому, так как тело мужа есть собственность жены, то пусть муж будет верен в отно шении к этому залогу. А то, что он действительно разумел это, когда сказал: любовь да возда ет, для того он присовокупил: жена не властна над своим те лом, но муж; равно и муж не вла стен над своим телом, но жена (1 Kор. 7, 4). Итак, когда ты ви дишь блудницу, соблазняющую,

увлекающую, жаждущую твое го тела, то скажи ей: это тело не мое, но принадлежит моей жене, я не смею злоупотреблять им и отдать его другой женщине. Так пусть поступает и жена. В этом между ними совершенное равен ство, хотя в других отношениях Павел отдает большое преимуще ство мужу и говорит так: так каждый из вас да любит свою же ну, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 33); и еще: муж есть глава жены; и еще: жены, повинуйтесь своим мужьям (Еф. 5, 23, 22); также в Ветхом Завете сказано: к мужу твоему влечение твое, и он бу дет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Kак же здесь он [Па вел] определил равную взаим ность подчинения и господства? Ибо сказать: жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим те лом, но жена, значит определить некоторое полное равенство. Kак муж есть господин ее тела, так и жена — госпожа его тела. По чему же он определил такое ра венство? Потому что когда дело идет о целомудрии и чистоте, то муж не имеет никакого преиму щества перед женой, но подобно ей наказывается, если наруша ет законы брака, и весьма спра

ведливо. Ибо не для того при шла к тебе жена, оставила отца и мать и весь дом, чтобы подвер гаться оскорблению, чтобы ты принимал вместо нее низкую служанку, чтобы делал ей мно жество неприятностей; ты взял в ней спутницу, подругу жизни, свободную и равночестную. Под линно, не безрассудно ли, полу чив приданое, показывать всю благорасположенность и нисколь ко не уменьшать его, а то, что драгоценнее всякого приданно го, целомудрие и чистоту и тело свое, которое есть собственность жены, растлевать и осквернять? Если ты истратишь приданое, то отвечаешь перед тестем, а если потеряешь целомудрие, то дашь отчет Богу, который ус тановил брак и вручил тебе же ну (1).

* * *

Чтобы отсечь самые корни зла, пусть те, которые имеют детей, находящихся в юношеском воз расте, и намереваются ввести их в мирскую жизнь, скорее соеди няют их узами брака, потому что еще в юности возмущают их страстные желания. До времени брака воздерживайте их увеща ниями, угрозами, страхом, обеща ниями и другими бесчисленными

средствами, а когда наступит по ра брака, пусть никто не медлит связывать детей своих узами брака… Итак, когда сын возрас тет, то прежде чем вступить в воинское звание или другой род жизни, позаботься об его супру жестве. И если он будет знать, что ты скоро приведешь ему не весту и что уже немного остает ся времени до брака, то в состоя нии будет терпеливо переносить пламя страсти… И так как никто не заботится о том, каким бы об разом сына сделать целомудрен ным и скромным, а все с неистов ством прилепляются к золоту, ради которого никто и не имеет попечения о целомудрии, то умо ляю вас прежде всего заботить ся об их душах. Если вступит в брак с невестой непорочной, ес ли будет знать только ее тело, то и любовь будет пламеннее, и больше будет страха Божия, и брак будет подлинно честный, связывая тела чистые и несквер ные, и рождаемые будут испол нены всякого благословения. И будут угождать друг другу же них и невеста, ибо будут незна комы с привычками посторон них людей, будут взаимно подчи няться друг другу. А кто с юных лет начал вести жизнь распут ную и ознакомился с обычаями

блудниц, тот в первый и второй вечер будет любоваться своею же ною, а после скоро обратится к прежнему распутству, к чрезмер ному и бесчинному смеху, будет искать речей, исполненных бес стыдства, телодвижений страст ных и всякой другой мерзости, о которой нам и говорить непри лично. Жена же благородная не допустит этого и не позволит оск вернять себя. Она вышла замуж для сожительства и для деторож дения, а не для распутства и сме ха, для того, чтобы беречь дом, научить и мужа быть честным, а не для того, чтобы воспламенять в нем сладострастие (1).

* * *

У нас жена справедливо под чинена мужу потому, что рав ночестие могло бы произвести вражду, и потому, что вначале от жены произошло обольщение. Она подчинена не тотчас по со творении. Kогда Бог привел ее к мужу, она не слышала от Бога ничего такого, и муж ничего по добного не выразил ей, а сказал, что она кость от костей его и плоть от плоти его, а о власти же и под чинении ничего не говорил. Но когда она злоупотребила своей властью, сделавшись из помощ ницы обольстительницей, и по

губила все, тогда справедливо ус лышала слова: к мужу твоему влечение твое (Быт. 3, 16). Так как этот грех мог возбудить вражду в нашем роде, ибо после тако го события не послужило бы к миру то, что жена произошла от мужа, напротив, то самое, что, произойдя от него, она не поща дила собственного члена, еще бо лее раздражало бы мужа, — то Бог, видя злобу диавола, оградил их этим словом как бы стеной, уничтожил таким определением вражду, которая должна была произойти после обольщения, по ставив как бы оплот против ес тественной страсти — происхо дящего от греха злопамятства… Следовательно, власть мужа над женой естественна… Ты, жена, не ожидай доброты от мужа, что бы после того показать и свою: в этом не будет ничего важного. И ты, муж, не ожидай благонра вия от жены, чтобы после того и самому быть любомудрым: это уже не будет подвигом, но каж дый пусть первый исполняет свои обязанности… Kупец не спуска ет в море корабля и не принима ется за торговлю прежде, неже ли заключит со своим товарищем условий, которые обеспечили бы взаимное их спокойствие. Так и мы будем принимать все меры,

чтобы внутри своего корабля со хранять мир с сообщницей наше го житейского поприща, тогда и все прочее будет у нас спокойно и мы безопасно переплывем мо ре настоящей жизни. Об этом мы должны печься более, нежели о доме, рабах, деньгах, полях и даже делах гражданских. Всего драгоценнее должно быть для нас то, чтобы не иметь вражды и распри со своей сожительницей, ибо и все прочее пойдет у нас хо рошо, и в делах духовных мы будем иметь благоуспешность, когда станем с единомыслием нести бремя настоящей жизни в браке (1).

* * *

Брак считается делом чест ным и у нас, и у язычников; и действительно, он есть дело че стное. Но сколько к нему приме шалось злоупотребления по не разумию людей, и при соверше нии браков делается так много смешного. Многие, следуя обы чаю и жертвуя ему умом своим, даже не замечают нелепости все го этого, но еще обращаются к другим за наставлениями… Так как брак есть дело честное, слу жащее к продолжению челове ческого рода и доставляющее много благ, то лукавый, снедаясь

завистью и зная, что брак предо храняет от прелюбодеяния, во дит другими путями то же пре любодеяние (1).

* * *

Нет, поистине нет ничего дра гоценнее, как быть любимым женой и любить. Жена и муж, согласно живущие между собою (Сир. 25, 2), говорит премудрый, поставляя это в число блаженств, ибо в этом все богатство, все сча стье жизни, а без этого все про чее бесполезно в браке, все неус троенно и исполнено неприят ностей и огорчений (1).

* * *

Девство я считаю гораздо до сточтимее брака, и однако через это я не поставляю брака в чис ле худых дел, но даже очень хва лю его. Он есть пристань цело мудрия для желающих хорошо пользоваться им, не позволяя не истовствовать природе. Выстав ляя законное совокупление как оплот и таким образом удержи вая волны похоти, он поставля ет и сохраняет нас в великом спо койствии… Запрещаю я блуд и прелюбодеяние, но брак никогда. И дерзающих на первое я нака зываю и отлучаю от церковного общества, а избравших послед

нее, если они соблюдают целому дрие, я непрестанно хвалю (2).

* * *

Брак есть добро, потому что сохраняет мужа в целомудрии и не допускает погибнуть укло няющемуся в прелюбодеяние. Поэтому не охуждай брака. Он приносит большую пользу, не дозволяя членам Христовым сде латься членами блудницы, не попуская святому храму быть оскверненным и нечистым. Он есть добро, потому что укрепля ет и исправляет готового пасть. Но на что он тому, кто стоит твер до и не нуждается в его помо щи? Здесь он уже не полезен и не необходим, но даже служит препятствием для добродете ли не только тем, что причиня ет много неудобств, но и тем, что уменьшает большую часть по хвал (2).

* * *

Заслуживает исследования и следующее: если брак честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4), то по чему [апостол] не допускает их во время поста и молитвы? По тому, что весьма странно было бы: если даже иудеи, у которых все имело отпечаток плотский, которым позволялось даже иметь

по две жены, одних изгонять, а других брать, так предохраня ли себя в этом деле, что, приго товляясь слушать Слово Божие, воздерживались от законного со ития, притом не один день, и не два, а несколько дней (см.: Исх. 19), то было бы странно, если бы мы, получившие такую благодать, принявшие Духа, умершие и спогребшиеся Христу, удостоив шиеся усыновления, возведен ные в такую почесть, после столь многих и столь великих благ не прилагали усердия одинакового с этими детьми. Если же кто то стал бы опять спрашивать, по чему сам Моисей отклонял иуде ев от брачного общения, я ска зал бы, что брак хотя и честен, но может достигать только то го, что не оскверняет живущего в нем, а сообщать еще святость один он не в состоянии, — это уже дело не его силы, но девст ва… Тот, кто молится и постит ся как следует, должен отказать ся от всякой житейской похоти, от всякой заботы и рассеяннос ти и, вполне сосредоточившись в самом себе во всех отношениях, в таком состоянии приступать к Богу. Поэтому пост и есть доб ро, что он устраняет заботы души и, прекращая угнетающую ум дремоту, обращает все помыслы

к ней самой. На это и Павел на мекает, когда отклоняет от со вокупления, и употребляет вы ражение весьма точное. Он не сказал: да не оскверняетесь, но: для упражнения в посте и молит ве (1 Kор. 7, 5); так как сообщение с женой ведет не к нечистоте, но к неупражнению [в посте и мо литве].

Если теперь после такой пре досторожности диавол старает ся препятствовать нам во время молитвы, то, застигнув душу расслабленной и изнеженной от пристрастия к жене, чего не сде лает он, развлекая туда и сюда наши мысленные очи? Чтобы нам не потерпеть этого и не об ращаться к Богу с напрасной мо литвой, особенно когда мы стара емся преклонить Его на милость к нам, апостол и повелевает уда ляться тогда от [брачного] ложа.

…Ни слуга не станет раздра жать господина, ни подданный царя так, как мы ежедневно про гневляем Бога. Объясняя это, и Христос назвал грехи по отно шению к ближнему динариями, а грехи по отношению к Богу — десятью тысячами талантов (Мф. 18, 23–35). Потому, когда мы в молитвах прибегаем к Не му с намерением утишить такой гнев и умилостивить его, так

прогневляемого нами каждый день, [апостол] справедливо от клоняет нас от упомянутого на слаждения и как бы так гово рит: «Возлюбленные, речь идет у нас о душе, опасность предсто ит крайняя, нужно трепетать, страшиться и сокрушаться; мы приступаем к грозному Влады ке, многократно оскорбленному нами, имеющему против нас ве ликие обвинения и за великие грехи. Теперь не время объятий или наслаждений, но слез и горь ких стенаний, коленопреклоне ния, тщательного исповедания, прилежного сокрушения, мно гих молитв». Благо будет тому, кто, с таким усердием приступив и припадя к Богу, смягчит гнев Его не потому, что Господь наш жесток и непреклонен, — напро тив, Он очень кроток и человеко любив, — но чрезмерность на ших грехов не попускает даже и благому, кроткому и многоми лостивому скоро прощать нас. Поэтому и говорит [апостол]: упражняйтесь в посте и мо литве (2).

* * *

Если же кто то хочет яснее знать, что значит, имея жену, не иметь ее, то пусть посмотрит на неимеющих ничего и распяв

шихся [для мира], как они жи вут. Kак же они живут? Они не нуждаются покупать ни множе ства служанок, ни золотых ве щей и ожерелий, ни светлых и больших домов, ни такого то и такого то количества десятин земли, но, оставив все это, забо тятся только об одной одежде и пище своей. И имеющий жену может вести себя согласно та кому любомудрию. Не уклоняй тесь друг от друга (1 Kор. 7, 5) сказано только о совокуплении. В этом он [апостол Павел] пове левает следовать друг за другом и не оставляет им власти над со бой, а в чем должно держаться другого любомудрия, — напри мер, в одежде, в пище и во всем прочем, — в том один не подчи нен другому, но мужьям мож но, — хотя бы жена и не хоте ла, — отказаться от всякой рос коши и удручающего множества забот. И жене также нет ника кой необходимости против воли украшаться и заботиться об из лишнем. Это и справедливо, по тому что та похоть естественна и поэтому простительна и один [из супругов] не властен лишать в этом другого без его воли, а страсть к роскоши, расточитель ности и бесполезным заботам не зависит от природы, но проис

ходит от беспечности и высоко мерия. Поэтому [апостол] и не повелевает вступившим в брак подчиняться друг другу в этих делах, как в тех. Таким образом, имея жену, не иметь ее, означа ет то, чтобы мы не принимали на себя излишних забот, проис ходящих от капризов и изнежен ности жен, но прилагали столь ко забот, сколько требуется для одной преданной нам души и притом расположенной жить в браке любомудро и скромно (2).

* * *

Брак называется браком не по [телесному] соитию — иначе и прелюбодеяние было бы бра ком, — но потому, что вступаю щая в брак привязывается к од ному мужу и этим благородная и целомудренная женщина отли чается от распутной. Если она по стоянно будет довольствоваться одним мужем, то брак справед ливо будет называться этим име нем, но если она вместо одного вводит многих мужей в дом свой, то хотя и не смею назвать это пре любодеянием, однако сказал бы, что она много уступает той, ко торая кроме одного не знала дру гого мужа. Та вняла словам Гос

своей, и будут два одною плотью (Мф. 19, 5); прилепилась к мужу, как к собственной своей плоти, и не забыла однажды данной ей главы. А эта не считает собствен ной плотью ни первого, ни вто рого мужа, ибо первый изгнан вторым, а второй первым; и она уже не может хорошо помнить первого мужа, привязавшись по сле него к другому, и на послед него не может смотреть с надле жащей любовью, так как ум ее обращается и к покойному*(2).

* * *

Kогда мы в брак вступаем, то и это должны делать для Бога, имея в виду не то, чтобы полу чить богатое имение, но чтобы найти в жене благородство ду ши, не множество денег и зна менитость предков, но доброде тель и кротость нравов. Мы должны брать спутницу в жиз ни, а не участницу в пиршест вах (2).

* * *

А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, во избежание блуда, каждый имей свою же ну, и каждая имей своего мужа

пода: оставит человек отца

и мать и прилепится к жене

• Здесь речь идет о вдовах.

  
  

  (1 Kор. 7, 1, 2). Павел преподает закон о браках, и не стыдится, не уклоняется — и совершенно справедливо. Если Господь его почтил брак и не постыдился, но украсил это дело и присутст вием своим и даром — ведь Он принес и дары больше всех, пре вратив воду в вино, — то как стал бы стыдиться раб, преподавая закон о браке? Не брак — по рочное дело, но порочно прелю бодеяние, порочное дело — блуд, а брак есть врачество, истребля ющее блуд. Не будем же бесчес тить его диавольскими торже ствами, но как поступили жи тели Kаны Галилейской, так пусть поступают и ныне вступа ющие в брак: пусть они имеют среди себя Христа…

  Две цели, для которых уста новлен брак: чтобы мы жили це ломудренно и чтобы делались от цами, — но главнейшая их этих двух целей — целомудрие. По сле того как появилась похоть, введен и брак, пресекающий не умеренность и побуждающий довольствоваться одной женой. А рождение детей, конечно, про исходит не от брака, но от слов, сказанных Богом: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт. 1, 28). Это доказыва ют те, которые, вступив в брак,

  
  

  не делались отцами. Таким обра зом, главная цель брака — цело мудрие, особенно теперь, когда вся вселенная наполнилась на шим родом. Вначале желатель но было иметь детей, чтобы каж дому оставить память и остаток после своей жизни. Kогда еще не было надежды на воскресе ние, но господствовала смерть, и умиравшие думали, что после здешней жизни они погибают, тогда Бог давал утешение в де тях, чтобы оставались одушев ленные образы отошедших, что бы сохранился род наш и уми равшие и близкие к ним имели величайшее утешение в их по томках… Kогда же наконец вос кресение стало при дверях и нет никакого страха смерти, но мы идем к другой жизни лучшей, нежели настоящая, то и забота о том сделалась излишней. Если же ты желаешь детей, то можешь приобрести лучших и полезней ших теперь, когда введено неко торое духовное чревоношение, лучшее рождение и полезней шие питатели старости. Следо вательно, некоторым образом — одна цель брака, чтобы не пре даваться блудодеянию, и для это го введено такое врачество. Если же ты намереваешься и в бра ке предаваться блудодеянию, то

  
  

  излишне было тебе и вступать в брак, бесполезно и напрасно, и не только напрасно и бесполез но, но и вредно, потому что не одинаковое дело — предаваться блуду, не имя жены, или в бра ке опять делать то же самое. По следнее уже не блуд, а прелюбо деяние (6).

  
  

  * * *

  Немаловажное дело — брак благоустроенный; равно как для тех, которые живут в нем ненад лежащим образом, он бывает причиной множества несчастий. Жена как бывает помощницей, так часто бывает и вредительни цей. Брак есть как пристань, так и кораблекрушение не по своему свойству, но по расположению худо живущих в нем. Kто соблю дает его должным образом по за конам, тот после дел на торжище и всех разнообразных зол нахо дит некоторое утешение и отра ду в своем доме и в своей жене, а кто принимает на себя это де ло необдуманно и как случи лось, тот хотя бы на торжище наслаждался великим миром, по прибытии домой встречает ска лы и подводные камни. Поэто му… необходимо со вниманием слушать сказанное и, кто наме ревается вступить в брак, делать

  
  

  это согласно с законами Павла, или, лучше, с законами Хрис та (6).

  
  

  БРАТЬЯ

  
  

  Не хочу оставить вас, братья (1 Kор. 10, 1). Учеников он [апос тол Павел] назвал братьями, не по достоинству их, но по любви к ним называя их этим именем. Он знал, хорошо знал, что нет ничего равного ей [любви] и что высочайший вид достоинства есть тот, который выражает лю бовь. Этому прежде всего будем подражать и мы. Хотя бы иные были гораздо ниже нас, будем на зывать их почтительным име нем — не только свободных, но и рабов, не только богатых, но и бедных. И Павел почтил таким названием не только богатых между коринфянами, не только свободных, знатных и славных, но и простых людей, и рабов, и всех вообще, потому что нет раба, ни свободного… во Христе Иисусе, нет ни варвара, ни ски фа, ни мудрого, ни немудрого, но уничтожено всякое неравен ство житейского достоинства (Гал. 3, 28). И что удивительного, если Павел так называет подоб ных себе рабов, когда и Владыка его так назвал род наш, сказав:

  
  

  

  возвещу имя Твое братьям мо им, среди церкви воспою Тебя (Пс. 21, 23). И не только назвал Он нас братьями, но и Сам бла говолил сделаться нашим бра том, облекшись нашей плотью и сделавшись причастником од ного с нами естества. Этому са мому удивляясь, Павел говорил: не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово. Посему Он должен был во всем уподобиться братиям; и еще: как дети причастны плоти и

  
  

  крови, то и Он также воспри нял оные (Евр. 2, 14, 16–17).

  Слыша все это, исторгнем из души нашей высокомерие, гор дость и всякую надменность и с великим тщанием будем старать ся называть ближних именами почтительными и уважительны ми. Хотя это дело кажется ма ловажным и ничтожным, одна ко оно бывает причиной многих благ, равно как противное тому часто производило много несо гласий, ссор и вражды (6).

  
  

  ¡

  
  

  ¬

  • Веселье • Взгляд •

• Власть • Воздаяние •

• Вдова • Веселье •

• Воскресение • Враги •

  • Великодушие • Высокомерие • Вера • и проч.

ВДОВА

Если все мы почитаем и ува жаем тех жен, которые живут воздержанно еще при жизни сво их мужей, то как не почитать и не хвалить тех, которые и по смерти своих мужей оказывают прежнее к ним благорасполо жение (2)?

* * *

Ты, вдова, может быть, хочешь слышать слова [умершего] мужа и наслаждаться дружбой с ним, желаешь по прежнему общать ся с ним и пользоваться бывшей при нем славой, блеском, поче том и спокойствием, и потеря все го этого смущает и омрачает те бя? Любовь к нему ты можешь сохранять и теперь так же, как и прежде. Сила любви такова, что она объемлет, совокупляет и со единяет не только тех, которые находятся при нас или близко к нам и которых мы видим, но и тех, которые удалены от нас. Ни продолжительность времени, ни дальность расстояния и ничто

другое не может прервать и пре кратить душевную дружбу. Ес ли же ты желаешь и видеть его лицом к лицу… то соблюди ло же его недоступным для друго го мужа, постарайся сравняться с ним по жизни, и ты, конечно, отойдешь отсюда в один и тот же с ним лик и будешь жить вместе с ним не пять лет, не двадцать или сто, как здесь, даже не ты сячу или две, не десять тысяч или несколько десятитысячелетий, но беспредельные и бесконечные века. Наследование теми места ми упокоения получается не по телесному родству, но по одина ковому образу жизни (2).

* * *

Вдова, только поначалу став ниже девственницы, при конце опять равняется и делается оди наковой с нею, а второй брак ни же девства с той и другой сторо ны. Kроме того, та, которая легко переносит вдовство, конечно, ча сто воздерживается и при жиз ни мужа, а та, которая счита ет это состояние невыносимым,

готова жить не только с двумя или тремя, но и с гораздо боль шим числом мужей, и только с наступлением старости едва де лается воздержанной. Поэтому как первый брак есть доказатель ство великой честности и цело мудрия, так второй есть знак — не скажу сладострастия, нет, — но души слабой и весьма плот ской, привязанной к земле и не способной никогда помыслить ничего великого и высокого. Ес ли же кто то скажет, что доброе дело остается добрым, случится ли оно однажды или дважды или несколько раз (ибо оно будет оди наково добрым, а кто часто де лает добро, тот по справедливо сти более восхваляется, так что если и брак есть дело доброе, то часто пользующийся им похваль нее и почтеннее того, кто поль зуется им редко), то мы ответим, что такое умствование может ув лечь простодушных, но рассуди тельные легко могут понять его лживость. Брак называется бра ком не по [телесному] соитию — иначе и прелюбодеяние было бы браком, — но потому, что всту пающая в брак привязывается к одному мужу, и этим благород ная и целомудренная женщина отличается от распутной. Если она постоянно будет довольство

ваться одним мужем, то брак справедливо будет называться этим именем, но если она вмес то одного вводит многих мужей в дом свой, то хотя и не смею на звать это прелюбодеянием, одна ко сказал бы, что она много усту пает той, которая кроме одного не знала другого мужа (2).

* * *

Жена связана законом, доко ле жив муж ее (1 Kор. 7, 39). И кто женится на разведенной, тот прелюбодействует (Мф. 5, 32). Kогда же, скажешь, можно бу дет ей вступить во второй брак? Kогда она освободится от цепей, когда умрет муж. Объясняя это, апостол не прибавил так: когда скончается муж ее, она свобод на выйти за кого захочет, но: ес ли же муж ее умрет ( ιμηθή, упо коится), — как бы утешая ее во вдовстве и внушая оставаться при прежнем и не соединяться со вто рым супругом. Не умер муж твой, а спит. Kто не ожидает спящего? Поэтому он и говорит: если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет (1 Kор. 7, 39), не ска зал: пусть вступает в брак, что бы не показалось, будто он за ставляет и принуждает; он и не препятствует желающей всту пить во второй брак, и не застав

ляет нежелающую, но сказал за кон такой: свободна выйти, за кого хочет (6).

* * *

Название вдовства, по видимо му, есть название несчастья, но на самом деле оно не таково, а есть достоинство, честь и вели чайшая слава, — не позор, а ве нец. Хотя вдова не имеет сожи телем своим мужа, но она имеет Христа, отстраняющего все при ходящие бедствия. При случаю щихся обидах вдове достаточно войти, преклонить колено, тяж ко вздохнуть и пролить слезы, чтобы отстранить всякий навет обидчиков. Оружие вдовы — это слезы, воздыхания и непрестан ные молитвы, этим она может отразить не только обиду чело веческую, но и нападения бесов ские. Вдова освободилась от дел житейских и уже идет к небу, и то усердие и служение, которое она оказывала мужу, может упо требить на дела духовные. Ес ли же скажешь, что в древности вдовство было несчастьем, я ска жу на это, что и смерть была про клятьем, но стала честью и досто инством для тех, которые перено сят пришествие ее благородно.

Ты желаешь знать, что такое вдова? Kак она почтенна перед

Богом и угодна Ему, и есть ве личайшая защитница, как она, появившись, избавляет и прими ряет с Богом осужденных, отверг нутых, не имеющих дерзновения, ненавистных Ему и лишенных всякого оправдания, и не толь ко приносит им прощение и из бавление от наказания, но и ве ликое дерзновение и блеск, и де лает их чище солнечных лучей, хотя бы они были отверженнее всех людей? Послушай самого Бога, который говорит иудеям: когда вы простираете руки ва ши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови (Ис. 1, 15). И однако с этими преступными, челове коубийцами, непрямодушными, бесчестными Он обещает прими риться, если они станут помо гать переносящим несправед ливость вдовицам. После того как сказал: закрываю очи Мои и не слышу, Он говорит: защи щайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассу дим… Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю (Ис. 1, 17–18). Видишь, какую си лу имеет вдовица, где она оказы вает свое заступление не перед начальником и царем земным, но перед самим Царем небесным?

Kакой она может прекратить гнев, — примирить Владыку с неизлечимо больными, избавить от невыносимого наказания, ду шу, покрытую грязью грехов, омыть от этой нечистоты и до вести до высшей чистоты? По этому не будем презирать вдов ствующей жены, но будем ока зывать ей всякое попечение. Истинная вдовица есть наша за ступница (6).

* * *

Павел предоставил второй брак, сказав так: Жена связана законом, доколе жив муж ее; ес ли же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так (1 Kор. 7, 39–40). Kак прекрасен брак, а лучше девство, так прекрасен и второй брак, а лучше его первый и един ственный. Итак, мы не отвер гаем второго брака и не законо полагаем этого, но увещеваем, если кто может быть целомуд ренным, оставаться при первом. Увещеваем и советуем это и для самой безопасности дома; второй брак часто бывает началом и пред логом раздора и ежедневных су матох. Часто муж, сидя за столом и вспомнив о первой жене при второй, тихо прослезится; а эта

тотчас свирепеет и приступает. Подобно дикому зверю требует от него удовлетворения за неж ность к той; и если он захочет хвалить скончавшуюся, то осно вание похвал делается предлогом для суматохи и раздора. Мы и с врагами скончавшимися при миряемся, и после их жизни пре кращаем вражду к ним, а у жен щин все напротив. Ту, которой она не видала, которой не слы хала, от которой не потерпела ни чего ужасного, она ненавидит и отвращается, и сама смерть не погашает ненависти.

Но беда не ограничивается этим, а хотя бы родились дети от второй жены хотя бы нет, опять суматоха и раздор. Если они не родились, то она больше мучает ся и за это смотрит на детей пер вой жены, как на врагов, причи нивших ей величайшую неспра ведливость, при жизни их яснее чувствуя собственное бездетство. Если же они рождаются, то опять не меньше беда. Часто муж, неж но расположенный к отошедшей, обнимает ее детей, любя и вмес те сожалея о сиротстве их; а эта всюду желает отдать предпочте ние своим детям, а тех не жела ет поставить даже в ряд братьев, но отверженных домочадцев; все это может низвратить дом и сде

лать для женившегося жизнь не в жизнь (6).

ВЕЛИКОДУШИЕ

Малодушному и богатство не может принести пользы, вели кодушному и бедность никогда не повредит (1).

* * *

Великодушный и богатый ду шевным расположением, хотя бы он был беднее всех людей день гами, может всех превзойти и страннолюбием, и милостыней, и остальным всяким благораспо ложением, а мелочный и бедный душевным расположением и пре смыкающийся по земле, хотя бы он был достаточнее всех, бывает беднее и недостаточнее всех, по этому он и медлит и уклоняет ся от всего такого. Kак бедному бедность не может быть препят ствием к милостыне по причине его душевного богатства, так бо гатому достаток нисколько не мо жет содействовать благорасполо жению по причине его душевной бедности (6).

пользы. Это показывают и Хри стос, и Павел, которые преиму щественно заботились о доброй жизни. Христос учит: не всякий, говорящий Мне: «Господи! Гос поди!», войдет в Царство Небес ное, и далее: многие рекут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророче ствовали?.. И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойди те от Меня, делающие беззако ние (Мф. 7, 21–23). В самом деле, люди невнимательные к себе са мим легко впадают в пороки, хотя веру имеют правую. А Па вел в своем Послании к Евреям так говорит и убеждает: старай тесь иметь мир со всеми и свя тость, без которой никто не увидит Господа (Евр. 12, 14) (1).

* * *

Почему же они [иудеи] не ве руют, имея у себя эти книги [свя щенные книги]? Потому же, по чему они не веровали, видя чу деса Его. Но это вина не того, кому не веруют, а тех, которые среди дня ничего не видят. Так Бог создал и видимый мир, этот

прекрасно настроенный орган ,

ВЕРА

Правая вера при порочной жизни не принесет нам никакой

повсюду провозглашающий и прославляющий Создателя, од нако есть люди, из которых од ни считают все образовавшимся

само собой, другие считают все видимое существующим от веч ности, иные приписывают сотво рение и сохранение его демонам, или случаю и судьбе, естествен ному развитию, влиянию звезд и т.п. Но в этом не виновен Со здатель, а достойны осуждения те, которые при таких врачест вах страждут крайними болезня ми. Душа благоразумная видит, что должно делать, не имея нуж ды во многих пособиях, а нера зумная и бесчувственная, хотя бы имела множество руководи телей, предавшись страстям, ос тается слепой. Это можно видеть везде, не только в настоящем де ле [веры], но и в других (2).

* * *

Он [богатый] просит послать Лазаря в дом отца его, где от крыто было ему место подвигов и поприще добродетелей, пусть, говорит, увидят Лазаря увен чанным те, которые видели его подвизавшимся, свидетели его бедности, голода и множества бедствий, пусть будут теперь сви детелями происшедшей с ним пе ремены, его чести и славы, дабы они, вразумившись тем и дру гим и узнав, что дела наши не окончатся с настоящей жизнью, приготовились так, чтобы могли

избежать будущего наказания и мучений. Что же Авраам? У них есть Моисей и пророки, говорит он, пусть слушают их (Лк. 16, 29). Ты, говорит, не столько печешь ся о своих братьях, сколько со здавший их Бог, он приставил к ним множество учителей, кото рые убеждают, советуют, внуша ют. Что же опять богатый? Нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, пове рят ему (Лк. 16, 30). Это — слова народной толпы. Где теперь те, которые говорят: кто приходил оттуда? Kто воскресал из мерт вых? Kто сказал о том, что в аде? Сколько такого и тому подоб ного говорил самому себе богач, когда веселился. Не без причи ны он просил, чтобы восстал кто либо из мертвых, но потому, что сам, слушая Писания, пренебре гал ими, насмехался и считал сказанное в них баснями, и как сам относился к ним, так думал и о братьях. И они, говорит он, рассуждают так же. Но если кто из мертвых придет, они не бу дут не веровать ему, не станут на смехаться, но скорее внемлют словам его. Что же Авраам? Ес ли Моисея и пророков не слуша ют, то если бы кто и из мерт вых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31). А истину того, что не слуша

ющий Писаний не послушает и воскресших из мертвых, дока зали иудеи: так как они не слу шали Моисея и пророков, то не уверовали и тогда, когда видели мертвых воскресшими, но то ис кали убить Лазаря, то нападали на апостолов, хотя многие вос кресли из мертвых во время крестной смерти [Христовой] (3).

* * *

Павел сказал, что Бог поста вил одних Апостолами, других пророками… к совершению свя тых… доколе все придем в един ство веры и познания Сына Бо жия… дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения (Еф. 4, 11–14). Видишь действие веры, как она, как не который надежный якорь, уст раняет колебание? Об этом он же пишет в Послании к Евреям, вы ражаясь о вере так: которая для души есть как бы якорь безопас ный и крепкий и входит во вну треннейшее за завесу (Евр. 6, 19). Дабы ты, услышав об якоре, не подумал, что он влечет вниз, апо стол показывает, что необыкно венное свойство этого якоря то, что он влечет не вниз, но возно сит ум вверх, поднимает к небу и вводит во внутреннейшее за

завесу. Завесой он назвал здесь небо. Почему и для чего? Потому что как завеса отделяла святое святых от внешней части скинии, так точно и это небо, подобно за весе распростертое среди созда ния, отделяет от внешней части скинии, т.е. от этого видимого мира, святое святых, т.е. горнее и высшее, куда предтечею за нас вошел Иисус (Евр. 6, 20).

Смысл слов его следующий: вера, говорит он, возвышает на шу душу туда, не допуская ее угнетаться никаким из настоя щих бедствий, но облегчая труды надеждой будущего. Подлинно, кто взирает на будущее, надеет ся на небесное и устремляет туда умственные очи, тот не чувству ет скорби от настоящих бедст вий, как не чувствовал и Павел и, объясняя причину такого лю бомудрия, говорил: ибо кратко временное легкое страдание на ше производит в безмерном пре избытке вечную славу (2 Kор. 4, 17). Kак и каким образом? Kог да мы смотрим не на видимое, но на невидимое очами веры (2 Kор. 4, 18). Kак очи телесные не ви дят ничего умственного, так очи веры не видят ничего чувствен ного. Но о какой вере говорит здесь Павел? Название веры имеет двоякое значение. Верой

называется та, которой некогда апостолы совершали знамения и о которой Христос сказал: ес ли вы будете иметь веру с гор чичное зерно и скажете горе сей:

«перейди отсюда туда», и она перейдет (Мф. 17, 20). Также, когда ученики не могли избавить лунатика от беса и хотели узнать причину этого, то Он указывает им ее в недостатке веры, сказав: по неверию вашему (Мф. 17, 20) И Павел об этой же вере говорит: если имею… всю веру, так что могу и горы переставлять (1 Kор. 13, 2). Равным образом, когда Петр, идя пешим по морю, на чал утопать, то Христос укорил его за недостаток этой же веры, сказав: маловерный! зачем ты усомнился (Мф. 14, 31)? Итак, ве рой называется та, которая со вершает знамения и чудеса. Ве рой же называется и та, которая руководит к познанию Бога, по которой каждый из нас есть вер ный. О ней говорит апостол в По слании к Римлянам: благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возве щается во всем мире (Рим. 1, 8); также к Фессалоникийцам: от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла слава о вере вашей к Богу (1 Фес. 1, 8).

На какую веру он указыва ет здесь? Очевидно, на веру по знавательную, как показывают дальнейшие слова: веруем, по тому и говорим. Чему веруем? Что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас силой своею (2 Kор. 4, 13–14). Но почему он называет ее духом веры и включает в число дарова ний? Если вера есть дарование и только дар Духа, а не наша за слуга, то и неверующие не будут наказаны и верующие не удо стоятся похвалы, потому что та ково свойство дарований: за них не получают венцов и наград, так как дарование не есть заслуга по лучивших его, а дар щедрости подателя. Поэтому Господь по велел и ученикам не радоваться тому, что они изгоняли бесов, и лишил Царства Небесного тех, которые Его именем пророчест вовали… и многие чудеса твори ли (Мф. 7, 22), так как собствен ными заслугами они не могли похвалиться, а хотели спастись одними только дарованиями.

Итак, если и вера есть нечто такое, если в ней мы ничего не привносим от себя, но все при надлежит благодати Духа, кото рая и внедряет ее в наши души, и мы не получим за это ника кой награды, то как же апостол

говорит: сердцем веруют к пра ведности, а устами исповеду ют ко спасению (Рим. 10, 10). Значит, вера есть также доброе дело уверовавшего. Kак и в дру гом месте он выражает то же са мое, когда говорит: а не делаю щему, но верующему в Того, Kто оправдывает нечестивого, ве ра его вменяется в праведность (Рим. 4, 4), если все принадлежит благодати Духа. Kак и патриар ха Авраама он увенчал за нее бесчисленными похвалами, — за то, что тот, презрев все насто ящее, поверил с надеждой сверх надежды (см.: Рим. 4, 18). Итак, для чего же апостол называет ее Духом веры? Он хочет показать, что вначале уверовать и поко риться призыву зависит от на шего благорасположения, а по сле того, как вера уже внедрена, мы имеем нужду в помощи Свя того Духа для того, чтобы она пребывала постоянно непоколе бимой и неизменной. Ни Бог, ни благодать Духа не предваряет нашего расположения, но хотя призывает, однако ожидает, что бы мы пришли добровольно и по собственному желанию, а потом, когда мы уже пришли, тогда подает от Себя всякую помощь. Так как диавол после того, как мы приступили к вере, тотчас

приходит, желая вырвать этот добрый корень и спеша посеять плевелы и повредить истинные и чистые семена, то мы имеем тогда нужду в помощи Духа, чтобы Он своим великим попе чением и промышлением со всех сторон ограждал новонасажден ное растение веры. Поэтому апо стол в Послании к Фессалоникий цам говорит: Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19), внушая, что по при шествии благодати Духа мы бу дем недоступными для лукаво го беса и всех ухищрений его, потому что… никто не может со блюсти веру свою безопасной и твердой, как только Духом Свя тым (6).

* * *

Будем удерживать в себе огонь Духа щедродательностью и обиль ной милостыней, дабы нам не потерпеть кораблекрушения в вере. Вера имеет нужду в помо щи и присутствии Духа, чтобы ей оставаться непоколебимой, а помощь Духа обыкновенно по дается за чистую жизнь и доброе поведение. Поэтому, если мы же лаем иметь твердую веру, то должны вести чистую жизнь, которая и располагает Духа пре бывать в нас и поддерживать си лу веры. Невозможно, подлинно

невозможно, чтобы проводящий нечистую жизнь не колебался в вере (6).

ВЕСЕЛЬЕ

[Господь] не только увещева ет и советует воздерживаться от веселья, но и наказывает и ка рает живущего в веселье, ибо по вествование о богатом и Лазаре и о судьбе того и другого указы вает не на что иное, как именно на это… Некоторый человек, го ворит Он, был богат, жил весь ма порочно, не испытывал ника кого несчастья, но все притека ло к нему, как бы из источников. Что с ним не случалось ничего неожиданного, никакого повода к унынию, никакой житейской неприятности, на это указыва ют слова: каждый день пиршест вовал блистательно (Лк. 16, 19). А что он жил порочно, это вид но и из постигшей его кончины и еще прежде кончины из ока занного им презрения к бедно му… Итак, первый порок бога того — жестокость и бесчелове чие в высшей степени. Ибо не все равно — не помогать нужда ющимся тому, кто живет в бед ности, или пренебрегать други ми, измождаемыми голодом, тому, кто наслаждается таким

весельем… Хочешь ли, я пока жу тебе, в чем состоял и другой порок его? В том, что он каждый день веселился без опасения. Ибо и это крайнее зло, не только те перь, когда требуется от нас та кое любомудрие, но и прежде — в Ветхом Завете, когда такое лю бомудрие еще не было открыто. Послушай, что говорит пророк. Горе вам, потому что лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным ору дием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями (Ам. 6, 4–6) (3).

ВЗГЛЯД

Глаз для того и создан, чтобы мы, видя им творения Божии, прославляли их Создателя. Сле довательно, дело глаза — видеть, а видеть худо зависит от управ ляющего им разума. Господь ус троил члены (нашего тела) так, чтобы они были полезны нам к деланию добра, а управление ими предоставил бестелесному су ществу, то есть душе. Итак, ког да душа предается нерадению и ослабит бразды, то, как возница,

не умеющий сдерживать беспо рядочные порывы коней, опус тив бразды, подвергает опаснос ти и коней, везущих колесницу, и самого себя, так и воля наша, когда не умеет по надлежащему пользоваться членами, дав сво боду беспорядочным вожделени ям, губит сама себя. Поэтому то Господь наш Иисус Христос, зная слабость нашей природы и беспечность воли, дал закон, за прещающий и возбраняющий из лишние взгляды, чтобы издали еще погасить загорающийся в нас пламень, и сказал: всякий, кто смотрит на женщину с вожделе нием, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). Для того, говорит, запрещаю необуз данный взгляд, чтобы предохра нить от беззаконного дела. Не думай, что только совокупление составляет грех, осуждению под лежит сама мысль (8).

ВЛАСТЬ

Будем заботиться не о том, что бы достигнуть могущества, по честей и власти, но о том, чтобы отличиться добродетелью и лю бомудрием. Ибо власть побуж дает делать многое, Богу неугод ное, и надобно иметь душу самую мужественную, чтобы пользо

ваться властью как следует. Тот, кто лишен власти, волей нево лей любомудрствует, а обличен ный ею терпит то же, что и чело век, который, живя с хорошей и красивой девицей, обязался ни когда не посмотреть на нее с вож делением. Такова власть! Она многих сделала обидчиками да же против воли их, у многих воз будила гнев, сняла узду с языка и отворила двери уст, как бы ве тром раздувая душу и как ладью погружая ее в самую глубину зол. Итак, что же ты дивишься человеку, находящемуся в такой опасности, и называешь его сча стливым? Kакое безумие! Вмес те со сказанным ранее представь еще и то, сколько врагов и кле ветников, сколько ласкателей как бы держат его в осаде. Такое ли состояние, скажи мне, назвать блаженным? И кто назовет! Но такой человек в славе у народа, скажешь ты. Что ж? Народ не Бог, которому он должен дать от чет. Поэтому, говоря о народе, ты упоминаешь только о новых отмелях, подводных камнях, скалах и утесах. Ибо уважение народное чем более знаменитым делает, тем с большими соедине но опасностями, заботами и печа лями. Такой человек, имея столь жестокого господина [народ],

отнюдь не может отдохнуть или приостановиться… Такой, имея тысячи заслуг, с трудом входит в Царство. Ибо ничто столько не унижает, как слава народная, делающая боязливыми, подлы ми льстецами и лицемерами… Ничто, истинно ничто так не де лает людей законопреступными и несмысленными, как желание славы народной. Равно ничто так не делает славными и мужествен ными, как презрение к ней. По тому надо иметь чрезвычайно мужественную душу тому, кто хочет противостоять такой буре и силе ветра. Ибо любящий сла ву во время благоденствия по ставляет себя выше всех, во вре мя злополучия желает сам себя зарыть в землю (1).

* * *

Не говори мне, что такой то восседает на колеснице, высоко поднимает брови и окружен тол пой телохранителей… Нет, по кажи мне отличие начальника не в этом, но в его состоянии по душе, то есть управляет ли он своими страстями, побеждает ли недуги [сердца]: например, обуз дывает ли пристрастие к день гам, укрощает ли ненасытимую любовь плотскую, не сохнет ли от зависти, не возмущается ли

сильной страстью тщеславия, не боится ли и не трепещет ли бед ности или неблагоприятной пе ремены, не умирает ли от этого страха. Такого покажи мне на чальника: вот это — власть. Но если он, управляя людьми, сам раболепствует страстям, о таком я скажу, что это раб больше всех людей… А кто сбросил с себя эту власть, не увлекается злыми по желаниями и не страшится, не трепещет безрассудно нищеты и бесславия и прочих неприятно стей настоящей жизни, того, хоть он одет в рубище, сидит в тюрь ме и закован в цепи, назову на чальником, и свободным, и цар ственнее царей.

Такая власть не покупается за деньги и не имеет завистников, ее не знают ни язык злоречивого, ни глаз зложелателя, ни ухищ рения коварных, нет, живя как бы в неприступном убежище лю бомудрия, она всегда остается не одолимой и не уступает не толь ко другим обстоятельствам, но и самой смерти. Это доказыва ют мученики: тела их разруши лись и обратились в прах и пыль, но власть каждый день живет и действует: прогоняет демонов, искореняет недуги, возбуждает целые города и ведет сюда [в цер ковь] народ. Сила этой власти

не только при жизни обладаю щих ею, но и по смерти такова, что не по принуждению, а по до брой воле и с охотой все идут сюда и нисколько не утомляют ся продолжительностью (путе шествия и службы)*(1).

* * *

Kогда кто то сделает нас вла стными над кем либо, то этой честью он налагает на нас силь нейшее обязательство заботить ся о нем [подчиненном]; потому что одно то, что вся судьба того человека находится в наших ру ках, достаточно для нашего пре достережения, и мы нескоро ре шились бы покинуть того, кто вверен нам. Если же он [облек ший нас властью] потом станет еще гневаться и негодовать более самих обижаемых и являться строгим карателем, то этим еще более побудит нас [к исполнению долга]. То же сделал и Бог (2).

Поистине царь есть тот, кто побеждает гнев и зависть и сла дострастие, подчиняет все зако нам Божиим, сохраняет ум свой свободным и не позволяет во зобладать душой страсти к удо вольствиям. Такого мужа я же

• Здесь речь идет о поклонении мощам святых. (Примеч. ред.)

  
  

  лал бы видеть начальствующим над народами, и землей, и мо рем, и городами, и областями, и войсками, потому что тот, кто подчинил душевные страсти ра зуму, тот легко управлял бы и людьми согласно с божествен ными законами, так что он был бы вместо отца для подчиненных, обращаясь с городами со всякой кротостью. А кто по видимому начальствует над людьми, но ра болепствует гневу, и честолюбию, и удовольствиям, тот, во первых, может быть смешным для под чиненных, потому что хотя но сит венец, украшенный драгоцен ными камнями и золотом, но сам не увенчан смиренномудрием, и хотя все тело его блестит багря ницей*, но душа его остается не украшенной. Потом он не будет знать, как распорядиться с вла стью, потому что неспособный уп равлять самим собой как может подчинять законам других (2)?

  
  

  ВОЗДАЯНИЕ

  
  

  Не будем думать, будто дела наши ограничиваются предела ми настоящей жизни, но станем

  
  

  

• Багряница — порфира, багряный ши рокий плащ владетельных особ. (При меч. ред.)

  
  

  верить, что будет непременно суд и воздаяние за все, что мы здесь делаем. Это так ясно и очевидно для всех, что и иудеи, и язычни ки, и еретики, и все вообще лю ди согласны в этом. Ибо хотя и не все мыслят как должно о вос кресении, но что касается до су да, наказания и тамошних су дилищ, все согласны в том, что есть там воздаяние за здешние дела. Если бы этого не было, то для чего бы Бог распростер столь великое небо, подостлал землю, расширил море, разлил воздух, явил такую промыслительность, если бы Он не до конца хотел иметь о нас попечение? — Не ви дишь ли, сколь многие из живых добродетельно претерпели мно гочисленные бедствия и отошли, не получив ничего доброго, а дру гие, напротив, жили весьма не честиво, похищали чужое иму щество, грабили и притесняли вдов и сирот, наслаждались бо гатством, роскошью и бесчислен ными благами и отошли, не по терпев ни малейшего зла? Итак, когда же и первые получат на граду за добродетель и послед ние понесут наказание за нечес тие, если дела наши оканчива ются со здешней жизнью? Если Бог существует, как и дейст вительно существует, то всякий

  
  

  скажет, что Он праведен, если же праведен, то надобно согласить ся, что тем и другим воздаст по достоинству. Если же Бог имеет воздать тем и другим по досто инству, а здесь никто из них не получил: тот — наказания за грехи, а этот — награды за доб родетель, то ясно, что будет еще время, когда и тот и другой по лучат должное воздаяние (1).

  
  

  * * *

  Поскольку за все есть воздая ние, за все есть возмездие, хотя бы кто был убийца, хотя бы не честивец, хотя бы корыстолюбец, но сделал что нибудь доброе, бу дет ему воздаяние за это доброе. Из за грехов, которые он сделал, доброе не останется без награды. И опять, хотя бы кто то совер шил тысячу добрых дел, но сде лал также что нибудь худое, бу дет ему воздаяние за это худое. Удержи это, соблюди твердо и непоколебимо: нет и праведни ка без греха, нет и грешника без добродетели… Грешник получа ет за добрые свои дела соответ ствующее воздаяние, как бы ни было маловажно его добро, и пра ведник восприемлет за грех свой соразмерное осуждение, хотя бы сделал он и неважное зло. Что же бывает и что делает Бог? Он

  
  

  определил страдать за грех либо в настоящей жизни, либо в бу дущем веке. Итак, если кто то праведен, но сделает что нибудь худое и за это будет страдать здесь и подвергнется наказанию, ты не смущайся, но подумай про себя и скажи: праведник этот, видно, когда нибудь сделал ка кой либо малый грех и воспри емлет здесь, чтобы там не быть наказанным. Опять, если уви дишь грешника, грабителя, ко рыстолюбца, делающего мно жество зла и, однако, благоденст вующего, подумай, что, видно, он сделал когда нибудь нечто до брое и восприемлет здесь добро, чтобы там не требовал награды… Итак, когда увидишь, что пра ведник наказывается здесь, по читай его блаженным и говори: этот праведник или сделал грех и наказывается за него и отхо дит туда чистым, или наказыва ется сверх меры грехов его, и это вменяется ему в прибавок к праведности (1).

  
  

  * * *

  Великое воздаяние уготовано делающим добро, но оно бывает больше и обильнее, когда дела ющие это добро подвергаются еще опасностям и великому бес честию. Пусть доброе дело будет

  
  

  одинаково как у того, кто сде лал его без труда, так и у того, кто совершил его с трудами, но почесть и венцы будут не одина ковы (2).

  
  

  * * *

  После того как нам открыто Царствие Небесное и обещано воз даяние в будущей жизни, уже непристойно исследовать, поче му [на земле] праведные живут в скорбях, а порочные в спокой ствии. Если там каждого ожи дает воздаяние по заслугам, то для чего возмущаться здешними обстоятельствами, счастливыми или несчастными? Здешними бедствиями Бог укрепляет по корных Ему, как мужественных борцов, а более слабых, неради вых и неспособных переносить ничего тяжелого предваритель но располагает к готовности на добрые дела. Часто случается и обратное этому: то, что многие праведные живут в спокойствии и чести, а порочные в бесчестии и крайних бедствиях. Этим для нас прежде всего опровергается предшествующее положение, что праведные терпят бедствия, а не честивые блаженствуют. Если же оно еще нуждается в объяс нении, то скажу, что Бог устро яет наше благо не одинаковым

  
  

  образом, но, как неистощимый в средствах, пролагает нам мно гие пути ко спасению. Так как многие не хотят принять уче ния в будущей жизни и воскре сении, то Он еще здесь являет в малом виде образ [будущего] су да, когда наказывает злых и на граждает добрых. Вполне это со вершится на том суде, но отчасти совершается ныне и здесь, чтобы те, которые ввиду такой отда ленности суда предались греху, вразумились по крайней мере событиями настоящего времени. Если бы здесь вовсе никто из злых не наказывался и никто из добрых не получал награды, то многие из неверующих учению о воскресении уклонялись бы от добродетели, как от причины зла, а ко греху прилеплялись бы, как к причине добра; с другой сторо ны, если бы здесь все получали воздаяние по заслугам, то неко торые подумали бы, что учение о суде излишне и ложно. Итак, чтобы это учение не подверглось сомнению и чтобы большинство невежественного народа по бес печности не сделалось хуже, Бог еще здесь наказывает многих из грешников и награждает неко торых из праведников. Тем, что Он поступает так не со всеми, Он подтверждает учение о суде, а

  
  

  тем, что наказывает некоторых еще прежде суда, пробуждает спящих глубоким сном. В виду наказания порочных многие ис правляются, боясь, чтобы и им не потерпеть того же самого, а вследствие того, что здесь не все получают воздаяние по заслугам, многие невольно приходят к мысли, что оно отложено до не которого другого времени. Пра восудный Бог, конечно, не до пустил бы, чтобы столь многие злые умирали не наказанными, а добрые терпели бесчисленные бедствия, если бы Он не приго товил для тех и других иного со стояния в будущем веке. Поэто му Он и наказывает и награжда ет не всех, а только некоторых. Kак, например, царя персидс кого и Езекию, хотя много было таких нечестивых, как тот асси риянин, и добродетельных, по добно Езекии, но Бог не со все ми поступил так, как с ними. Причина в том, как я сказал, что еще не пришло время суда. И что это учение не мое, послу шай самого Того, Kто будет нас судить. Kогда пришли к Нему и рассказали о смерти задавлен ных башней и о безумии Пила та, которое он выказал в отноше нии к умершим, смешав кровь их с жертвами, тогда что Христос

  
  

  говорит? Думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пост радали? Нет, говорю вам, но, ес ли не покаетесь, все так же по гибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоам ская и побила их, виновнее бы ли всех, живущих в Иерусали ме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погиб нете (Лк. 13, 2–5). В этом причи на замедления. Бог для того не вдруг наказывает всех, достой ных наказания, чтобы через не счастья одних все прочие сдела лись лучшими (2).

  
  

  * * *

  Так бывает, что иной невоздер жан, но иногда милостив, или бесчеловечен, но целомудрен, или же невоздержан и жесток, однако сделал когда нибудь в жизни хоть одно доброе дело. То же, наоборот, надо думать и о людях добрых. Kак самые нече стивые иногда делают что нибудь доброе, так и честные и доброде тельные нередко в чем нибудь по грешают, ибо кто может ска зать, говорит премудрый: «я очистил мое сердце, я чист от греха моего?» (Притч. 20, 9). По этому, так как вероятно, что и

  
  

  богач, хотя дошел до крайнего нечестия, делал что нибудь доб рое, и Лазарь, хотя достиг верха добродетели, погрешал в чем ни будь неважном, то посмотри, как на то и другое указал патриарх [Авраам] словами: ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое (Лк. 16, 25). Смысл слов такой: если ты сделал что нибудь доброе и тебе за это сле довала награда, то ты все уже получил в том мире, живя в ве селье и в богатстве, наслажда ясь великим благоденствием и благополучием. И Лазарь, если делал что нибудь худое, то по лучил все, пострадав от беднос ти, голода и крайних бедствий, и каждый из вас пришел сюда обнаженным — он от грехов, а ты от дел правды, поэтому здесь он имеет чистое утешение, а ты терпишь безотрадную муку. Под линно, если добрые дела наши малочисленны и незначительны, а грехов великое и невыразимое бремя и при этом еще будем здесь наслаждаться благополучием и не потерпим никакого бедствия, то отойдем отсюда совершенно обнаженными и отчужденными от награды и за добрые дела, как уже восприявшие все здесь. Рав но как если наши добродетели ве лики и многочисленны, а грехи

  
  

  малочисленны и незначитель ны, между тем мы потерпим ка кое либо бедствие, то, сложив с себя здесь и эти немногие грехи, мы там получим чистое и совер шенное воздаяние за добрые де ла. Итак, когда ты увидишь, что кто либо, проводя жизнь в не честии, не терпит здесь никако го бедствия, не ублажай его, но плачь и сожалей о нем как о че ловеке, который там подвергнет ся всем бедствиям, как и этот бо гач. Напротив, когда увидишь, что кто либо печется о доброде тели и терпит бесчисленные ис кушения, ублажи его и подра жай ему, потому что ему и здесь разрешаются все грехи, и там уго товляются многие награды за терпение, как было и с этим Ла зарем (3).

  
  

  ВОЗДЕРЖАНИЕ

  
  

  Христос повелел через Павла, чтобы жена не отлучалась мужа и чтобы не лишали друг друга, разве по согласию. Но некоторые по любви к воздержанию оста вили мужей своих, как будто бы это было дело благочестия, вверг ли себя в прелюбодеяние. Итак, подумай, какое это несчастье, что столько труда понесшие об виняются, как будто учинившие

  
  

  великое зло и как сами подвер гаются крайнему наказанию, так и сожительствовавших с ними повергают в бездну погибели. А иные, воздерживаясь по запо веди поста от пищи, мало пома лу дошли до того, что гнушают ся пищей, а это готовит им тяж кую казнь (1).

  
  

  ВОСКРЕСЕНИЕ

  
  

  Частое собеседование и непре станное памятование о воскре сении и суде приносят нам ве ликую пользу. Захотим ли мы неправедно обогатиться или по хитить что нибудь или сделать другой какой бесчестный пос тупок, тотчас приведем себе на мысль тот день, вообразим то су дилище, и эта мысль сильнее вся кой узды сдержит дурное наше стремление. Будем постоянно го ворить и себе и другим: есть вос кресение, и страшное судилище ожидает нас. Если кого либо уви дим тщеславящимся и надмева ющимся настоящими благами, скажем ему то же самое и объ явим, что все это останется здесь. Если опять увидим другого уд рученным скорбями и унываю щим, выскажем и ему то же са мое, указывая на то, что скорбям будет конец… И подлинно, есть

  
  

  воскресение, и воскресение у две рей, не далеко, но близко. Еще немного, очень немного, и Гря дущий придет и не умедлит (Евр. 10, 37)… Не будем же про гневлять Бога сверх худых дел еще и неверием слову воскресе ния. Kак во всем прочем Хрис тос был начатком для нас, так и в этом. Потому Он называется и перворожденным из мертвых. А если бы не было воскресения, то как бы Он мог быть перворож денным, когда Никто из мерт вых не последует за Ним? Если бы не было воскресения, то как бы могла сохраниться правда Бо жия, когда столько злых людей благоденствуют и столько добрых страдают и в страдании оканчи вают жизнь? Где все эти люди получают по своим достоинствам, если нет воскресения? Никто из живущих праведно не сомнева ется в воскресении, но все они каждый день молятся, произно ся это святое изречение: да при идет Царствие Твое. Kто же не верует в воскресение? — Люди, идущие оскверненными путями и проводящие нечистую жизнь, как говорит пророк: во всякое время пути его нечисты, отст раняются суды Твои от лица его (Пс. 9, 26). Ибо подлинно, не возможно человеку вести жизнь

  
  

  чистую, когда он не верует в вос кресение. А кто не знает за со бой ничего худого, те и говорят, и желают, и веруют, что полу чат воздаяние (1).

  
  

  * * *

  Многие мертвые воскресали и прежде Христа. Но так, как Он, не воскрес ни один. Все другие воскресавшие опять возвраща лись в землю и, освободившись на время от владычества смер ти, опять подвергались ее влас ти. А тело Господа по воскресе нии не возвратилось в землю, но вознеслось на небеса, разруши ло всю власть врага, воскресило вместе с собой всю вселенную и ныне сидит на царском престо ле. Представляя все это и объяс няя, что никакой ум не может постигнуть столь многих и столь великих чудес, а одна только вера может познать и ясно пред ставить их, Павел сказал: через веру… познать Его, и силу вос кресения Его (Фил. 3, 10). Если ум не может постигнуть и про стого воскресения (так как оно выше человеческой природы и порядка вещей), то какой ум в состоянии будет постигнуть вос кресение, столь отличающееся от других воскресений? Никакой, но нам нужна одна вера, которой

  
  

  мы могли бы убедиться, что умер шее тело и воскресло, и перешло в жизнь бессмертную, не имею щую ни предела, ни конца (2).

  
  

  * * *

  Обещал Он воскресение тел, нетление, сретение Его на воз духе, восхищение на облаках, и это доказал на деле. Kак и каким способом? Тем, что, умерев, вос крес, для того и был Он вместе с ними (учениками) в продолже ние сорока дней, чтобы удосто верить их и вразумить, каковы будут наши тела по воскресении. Опять, сказав через Павла: вос хищены будем на облаках в сре тение Его на воздухе (1 Фес. 4, 17), он и это доказал делами. По вос кресении, когда благоволил взой ти на небо, Он в присутствии уче ников поднялся в глазах их, и облако взяло Его (Деян. 1, 9). Зна чит, и наше тело будет сообраз но Его телу, потому что из одно го с ним вещества, так как что с главою. То и с телом, что с нача лом, то и с концом. Это желая показать яснее, и Павел сказал: уничиженное тело наше преоб разит так, что оно будет сооб разно славному телу Его (Флп. 3, 21). Итак, если наше тело бу дет сообразно (телу Иисуса Хри ста), то и пойдет тем же путем,

  
  

  и так же поднимется на облаках. Этого ожидай и ты в воскресе ние. Так как слово о царствии было темно для слушавших Его тогда, потому Он, взойдя на го ру, преобразился перед учени ками Своими (см. Мф. 17, 1–2), чтобы открыть им будущую сла ву и как бы в зеркале и хоть не ясно показать, каково будет на ше тело. Но тогда явилось (тело) в одеждах, а в воскресение не так. Тело наше уже не будет нуж даться ни в одеждах, ни в покро ве, ни в доме, ни в другом чем либо подобном. Если Адам до преступления не стыдился своей наготы, потому что облечен был славой, — тем более наши тела, перейдя в высшее и лучшее со стояние, не будут ни в чем этом нуждаться. Поэтому то и сам Гос подь, когда воскрес, то тело вос кресил нагим, окруженным не сказанной славой и блаженст вом (6).

  
  

  ВОСПИТАНИЕ

  
  

  Если бы отцы тщательно вос питывали детей своих, то не нуж но было бы ни законов, ни суди лищ, ни наказаний, ни мучений и публичных убийств. Закон, го ворит апостол, положен не для праведника (1 Тим. 1, 9). Но так

  
  

  как мы не заботимся о них, то и подвергаем их великим бедстви ям, и предаем в руки палачей, и часто ввергаем в пропасть. По блажающий сыну своему будет перевязывать раны его (Сир. 30, 7). Что значит поблажающий? Ми лующий, жалеющий, услужи вающий чрезмерно. А он имеет нужду в строгости, наблюдении и страхе. Говорю это не с тем, чтобы мы были жестокими к де тям, но чтобы мы не казались им презренными. Если жена долж

  
  

  забавы. Нет, не так должно быть. Kак, посылая в училище, мы тре буем от них отчета в науках, так и в церковь посылая или, луч ше, приводя их, ибо не другим вверять их, но самим с ними на добно приходить сюда и требо вать, чтобы они помнили слы шанное и преподаваемое здесь. Таким образом для нас было бы легко и удобно исправление де тей. Если бы и дома они посто янно слышали от нас беседы о любомудрии и советы о том, что

  на бояться мужа, то гораздо бо

  дол

  жно делать, и здешнее при

  лее сын — отца. Не говори мне, что невозможно обуздать юность. Если Павел требует этого от вдо вой женщины, то гораздо больше от мужей… Но все пороки про исходят от нашей беспечности, оттого что мы не с самого начала и не с раннего возраста руково дим детей к благочестию. О том, чтобы они получили внешнее об разование, мы заботимся, тратим деньги, просим друзей и много ходим туда и сюда. О том же, чтобы они были угодны Царю Ангелов — не оказываем ника кого попечения. На зрелища хо дить мы часто им позволяем, а в церковь — не заставляем никог да; если же однажды или дваж ды дитя придет туда, то остается там напрасно, без пользы и для

  соединилось бы у них к тамош нему, тогда скоро они явили бы нам зрелые плоды добрых се мян… Однако, зная это, мы о маловажном много заботимся, а на важнейшее не хотим обратить внимания… Следовало бы [видя согрешающего сына] сокрушать ся и плакать, или лучше не пла кать только, но и удерживать, обуздывать, советовать, убеж дать, устрашать, укорять, про гонять эту болезнь всеми спосо бами врачевания и подражать той вдове, о которой говорил Па вел: если она воспитала детей (1 Тим. 5, 10). Ибо не к ней толь ко, но и ко всем он обращает эти слова и всех увещевает так: вос питывайте детей в учении и на ставлении Господнем (Еф. 6, 4).

  
  

  Это первое и величайшее из благ (1).

  
  

  * * *

  Излишне было бы убеждать вас к внимательному слушанию Слова, а нужно только внушить вам, чтобы вы всегда сохраняли в себе такое усердие и не только бы здесь его показывали, но что бы и дома находясь, муж с же ной, отец с детьми беседовали об этом… Никто не говори мне, что нам не нужно занимать этим де

  
  

  ни в науках, ни в другом чем нибудь. А когда надобно собрать и получить какую нибудь духов ную пользу, вы это дело называ ете бездельным. Kак же вы не прогневаете Бога, когда во всем другом упражняете своих детей и на то находите время, а зани мать их делом Божиим считаете тягостным и неблаговременным для детей. Нет, не так, братия! Этот то возраст преимуществен но и нуждается в таких уроках. Возраст нежный, — он скоро ус

  тей. Не только дол

  жно этим за

  вояет себе то, что ему говорят, и

  нимать, но об этом только одном и надобно бы вам заботиться. Од нако, ради немощи вашей, я уже не говорю этого, я не отвожу де тей от посторонних занятий, так же как и вас не отвлекаю от об щественных дел. Я считаю толь ко справедливым, чтобы из семи дней один посвящен был обще му нашему Господу… Ибо как это несообразно — рабам своим приказывать, чтобы они все вре мя служили нам, а нам самим не уделить и малейшего време ни для Господа, и притом тогда как наше служение не приносит Ему ничего (ибо Бог ни в чем не нуждается), и только нам же са мим обращается в пользу! Kогда вы водите детей на зрелища, то не находите препятствия к этому

  как печать на воске, в душе де тей отпечатлевается то, что они слышат. А между тем и жизнь их тогда уже начинает склонять ся или к пороку или к добро детели. Поэтому, если в самом начале и, так сказать, в пред дверии отклонить их от порока и направить на лучший путь, то на будущее время это уже обра тится им в навык и как бы в природу, и они уже не так удоб но по своему произволу будут уклоняться к худшему, пото му что навык будет привлекать их к делам добрым. Тогда и для нас они будут достопочтеннее самих стариков, и для граждан ских дел будут полезнее, обна руживая в юности свойства стар цев (1).

  
  

  * * *

  Наставляйте детей своих в на ставлении и поучении Господнем с великим тщанием. Юность не укротима и имеет нужду во мно гих наставниках, учителях, ру ководителях, надсмотрщиках, воспитателях. И только при та ких условиях возможно обуздать ее. Что конь необузданный, что зверь неукротимый, то же самое есть и юность. Поэтому если вначале и с первого возраста по ставим для нее надлежащие пре делы, то впоследствии не будем иметь нужды в великих усили ях. Напротив, потом привычка обратится для них в закон. Не позволим им делать того, что приятно и вместе вредно, не бу дем угождать им, потому что они дети, но преимущественно будем их сохранять в целомудрии… Нам вверен важный залог — де ти. Будем поэтому заботиться о них и употребим все меры, что бы лукавый не похитил их у нас. Между тем теперь у нас все про исходит наоборот… И погонщи ка ослов и мулов, и надзирателя, и поверенного мы отыскиваем самого искусного, но на то, что для нас всего дороже, именно на то, чтобы поручить сына челове ку, который бы мог сохранить его в целомудрии, не обращаем

  
  

  внимания, несмотря на то что это стяжание ценнее всех прочих и ради него приходят остальные блага. Об имуществе для них [де тей] мы заботимся, а о них са мих — нет. Видишь, какое бе зумие овладело нами? Прежде образуй душу сына твоего, а стя жания он уже после получит. Если душа у него нехороша, то он не будет иметь ни малейшей пользы от денег, и наоборот, ес ли ей дано правильное образо вание, то бедность нисколько не повредит ему. Хочешь ли оста вить его богатым? Научи его быть добродетельным. Ибо таким об разом он может и состояние ум ножить, если же и не умножит, то, по крайней мере, он ничем не будет хуже людей зажиточных. Между тем, ежели он будет злой, то хотя бы ему были оставлены тобой бесчисленные сокровища, ты не оставил хранителя им, а сделал его несчастнее тех, кото рые впали в самую крайнюю бед ность. Ибо для детей, не полу чивших правильного образова ния, бедность лучше богатства, потому что первая, даже помимо их воли, удерживает их в преде лах добродетели, между тем по следнее, хотя бы даже кто и же лал этого, не позволяет вести жиз ни целомудренной, но увлекает,

  
  

  ниспровергает и вводит в бесчис ленное множество преступлений. Вы, матери, больше всего смот рите за дочерьми: попечение это для вас не трудно. Наблюдайте за тем, чтобы они сидели дома, а прежде всего учите их быть бла гочестивыми, скромными, пре зирать деньги и не слишком за ботиться о нарядах (1).

  
  

  * * *

  Нерадение о детях больше всех грехов и доходит до самого вер ха нечестия… Был у иудеев один священник, человек скромный и кроткий, имя ему было Илий. Этот Илий делается отцом двух сыновей. Видя, что они предают ся нечестию, он не удерживал их и не останавливал, или вер нее — он удерживал и останав ливал, но делал это не с надле жащим усердием. А проступки этих сыновей состояли в любо деянии и чревоугодии. Они, го ворится [в Писании], ели священ ные мяса прежде их освящения, прежде возношения жертвы Бо гу (см.: 1 Цар. 2, 15–16). Слыша об этом, отец не наказывал их, а пы тался словом и убеждением от клонить их от этого нечестия и постоянно говорил им такие слова: Нет, дети мои, нехороша молва, которую я слышу о вас,

  
  

  не делайте так, ибо не хороша молва, которую я слышу; вы раз вращаете народ Господень; ес ли согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем (1 Цар. 2, 24–25)? Очень сильные и поразительные слова, достаточные для вразум ления того, у кого есть ум! Он выставлял на вид грех, показы вал его ужас, объявлял и угро жающее за него тяжкое и страш ное осуждение; однако же, так как не все сделал, что следова ло, то и сам погиб вместе с ними. Следовало бы и усилить угрозы, и прогнать их с глаз своих, и на казать бичами, и быть гораздо более строгим и суровым. А так как он ничего этого не сделал, то разгневал Бога и против себя и против них, и, оказав неуме стное снисхождение к своим де тям, вместе с детьми погубил и свое спасение… Что же Он гово рит Самуилу? (Илий) знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их (1 Цар. 3, 13); не то, чтобы не вразумлял: он и вра зумлял, но Бог говорит, что это еще не вразумление, и отверг его, потому что оно было без силы и настойчивости. Так, если и мы хоть печемся о детях, но не

  
  

  столько, сколько нужно, то и на ше попечение не есть попечение, как и Илиево вразумление. Ска зав о преступлении, [Господь] с великим гневом налагает и на казание: клянусь дому Илии, что вина дома Илиева не загладит ся ни жертвами, ни приношени ями хлебными вовек (1 Цар. 3, 14). Видишь, какое сильное негодо вание и наказание без надежды на пощаду? Неизбежно, говорит, до лжно ему погибнуть, и не только ему и сыновьям его, но вместе с ним и всему дому, и не будет никакого врачества, кото рое бы исцелило эту рану. Меж ду тем Бог ни за что другое, кро ме беспечности о детях, не мог тогда винить этого старца, див ного во всем другом, которого все любомудрие можно видеть не только из других, но и из об стоятельств угрожавшего ему несчастья. Так, во первых, ког да он услышал обо всем этом и увидел себя на пути к крайнему наказанию, то не стал роптать и негодовать, не сказал ничего та кого, что обыкновенно говорят люди: «Разве я властен в чужой воле? За свои грехи я должен нести наказание, а дети сами в возрасте, сами только и должны бы быть наказаны». Ничего та кого он и не сказал, и не подумал,

  
  

  но, как благонамеренный раб, только то и знающий, чтобы бла годушно переносить все от гос подина, хотя бы и неприятное, произнес такие, преисполненные любомудрия, слова: Он — Гос подь; что Ему угодно, то да со творит (1 Цар. 3, 18)… Если же священника, — престарелого, знаменитого, двадцать лет безу коризненно начальствовавшего над еврейским народом, живше го во времена, не требовавшие великой строгости, ни одно из этих обстоятельств не могло из винить, но он погиб ужасно и бедственно за то, что не заботил ся о детях с полным вниманием, и грех этой слабости, как силь ная и великая волна, превысил все прочее и закрыл все добрые дела его, то какое осуждение постигнет нас, которые живем во времена, требующие гораздо большего любомудрия, но не име ем и его добродетели, и не толь ко сами не имеем попечения о детях, но и против желающих делать это строим козни и вос стаем, и относимся к детям сво им хуже всякого варвара?.. Ибо жестокость варваров доводит только до рабства, до опустоше ния и пленения отечества, и во обще до бедствий телесных, а вы порабощаете саму душу и,

  
  

  связав ее, как какую нибудь пленницу, передаете таким об разом лукавым и свирепым де монам, их страстям. Именно это, а не другое что делаете вы, ког да и сами не внушаете [детям] ничего духовного, и другим де лать это не позволяете. Пусть никто не говорит мне, что мно гие, больше Илия нерадевшие о своих детях, не потерпели ниче го такого, что Илий: нет, много кратно терпели, и многие, и бо лее того тяжко, и за такой же грех. Ибо откуда преждевремен ные смерти? Откуда тяжкие и продолжительные болезни и у нас, и у наших детей? Откуда по тери, откуда несчастья, откуда огорчения, откуда бесчисленное множество зол? Не от небреже ния ли о порочных детях? Что это не вымысел, достаточно мо гут свидетельствовать и бедствия этого старца, но я скажу вам еще слово об этом одного из наших мудрецов. Он, рассуждая о де тях, говорит так: не желай мно жества негодных детей и не ра дуйся о сыновьях нечестивых. Kогда они умножаются, не ра дуйся о них, если нет в них стра ха Господня. Не надейся на их жизнь и не опирайся на их мно жество (Сир. 16, 1), ты зарыда ешь плачем преждевременным,

  
  

  и неожиданно узнаешь о их по гибели (2).

  
  

  * * *

  Нельзя сказать и того, будто у Него немного попечения об этом деле: нет, Он имеет великое про мышление о воспитании детей. Для того Он и вложил такое вле чение в природу родителей, что бы поставить их как бы в неиз бежную необходимость забо титься о детях. А впоследствии в своих изречениях Он преподал нам и законы касательно попе чения о них и, учреждая празд ники, повелел объяснять детям причину их. Так, сказав о Пас хе, Он присовокупил: и объяви в день тот сыну твоему, гово ря: это ради того, что Господь (Бог) сделал со мною, когда я вы шел из Египта (Исх. 13, 8). То же самое и в законе, потому что, сказав о перворожденных, опять присовокупляет: и когда после спросит тебя сын твой, говоря: что это? то скажи ему: рукою крепкою вывел нас Господь из Египта, из дома рабства, ибо когда фараон упорствовал от пустить нас, Господь умерт вил всех первенцев в земле Еги петской… (Исх. 13, 14–15). Всем этим он внушает вести детей к богопознанию. И самим детям

  
  

  он заповедует многое относи тельно их родителей, награждая послушных, а неблагодарных на казывая, и таким образом делая их еще более любезными для ро дителей (2).

  
  

  * * *

  Дабы родители, получив по веление воспитывать детей, не пренебрегали Его повелениями, Он присоединил естественную необходимость. А чтобы эта связь не была ослабляема оскорблени ями со стороны детей и не растор глась, Он оградил ее наказания ми и от Себя и от самих родителей, таким образом и детей весьма строго подчиняя [родителям], и в родителях возбуждая любовь [к детям]… Он не только детей злых в отношении к родителям наказывает, а к добрым благово лит, но точно так же поступает и с родителями, тяжко наказы вая нерадящих о детях, а попе чительных удостаивая почестей и похвал (2).

  
  

  * * *

  Горе, сказано [в Писании], вам, смеющиеся ныне (Лк. 6, 25), — а вы подаете детям множество по водов к смеху. Горе вам, богатые (Лк. 6, 24), — а вы предпринима ете все меры, чтобы они разбо

  
  

  гатели. Горе вам, когда все лю ди будут говорить о вас хорошо (Лк. 6, 26), — а вы часто тратите целые имущества для людской славы. Еще: поносящий брата своего подлежит геенне огнен ной (Мф. 5, 22), — а вы считаете слабыми и трусливыми тех, кто молчаливо переносит обиды от других. Христос повелевает воз держиваться от ссоры и тяжбы, а вы постоянно занимаете детей этими злыми делами. Он пове лел во многих случаях вырывать око, если оно причиняет вред (см.: Мф. 5, 29), а вы с теми особен но и вступаете в дружбу, кто мо жет дать денег, хотя бы учил крайнему разврату. Он не позво лил отвергать жену, кроме од ной только вины — прелюбоде яния (см.: Мф. 5, 32), а вы, когда можно получить деньги, позво ляете пренебрегать и этой запо ведью. Kлятву Он запретил со вершенно (см. Мф. 5, 34), а вы даже смеетесь, когда видите, что это соблюдается. Любящий ду шу свою, говорит [Господь], по губит ее (Ин. 12, 25), а вы всячес ки вовлекаете их в эту любовь. Если не будете, говорит Он, про щать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам со грешений ваших (Мф. 6, 15), а вы даже укоряете детей, когда они

  
  

  не хотят мстить обидевшим и стараетесь скорее доставить им возможность сделать это. Хрис тос сказал, что любящие славу, постятся ли, молятся ли, пода ют ли милостыню, все это дела ют без пользы (см.: Мф. 6, 1), а вы всячески стараетесь, чтобы ва ши дети достигли ее. Но для че го перечислять все, если уже и сказанные пороки, не только все вместе, но и каждый сам по се бе, достаточны для приготовле ния тысячи геенн? А вы, собрав их все вместе и возложив [на де тей] эту невыносимую тяжесть грехов, с ней ведете их в огнен ную реку; как же они могут спа стись, принося столько пищи для огня? И не только то ужасно, что вы внушаете противное запове дям Христовым, но и то еще, что прикрываете порочность благо звучными наименованиями, на зывая постоянное пребывание на конских ристалищах и в теа трах светскостью, обладание бо гатством свободой, славолюбие великодушием, дерзость откро венностью, расточительность че ловеколюбием, несправедливость мужеством. Потом, как будто ма ло этого обмана, вы и доброде тели называете противополож ными наименованиями: скром ность неучтивостью, кротость

  
  

  трусостью, справедливость сла бостью, смирение раболепством, незлобие бессилием, как будто опасаясь, чтобы дети, услышав от других истинное название этих [добродетелей и пороков], не уда лились от заразы. Ибо название пороков прямыми и подлинны ми их наименованиями немало способствует к отвращению от них: оно может так сильно по ражать грешников, что часто многие, отличающиеся бесчест нейшими делами, не переносят равнодушно, когда их называют тем, что они есть на самом деле, но приходят в сильный гнев и зверское раздражение, как буд то терпят что нибудь ужасное (2).

  
  

  * * *

  Часто многие из отцов делают все и принимают все меры, что бы у сына был хороший конь, ве ликолепный дом или дорогое по местье, а о том, чтобы у него была хорошая душа и благочестивое настроение, нисколько не забо тятся. Это и расстраивает всю вселенную, — то, что мы нера дим о своих детях, заботимся об их богатстве, а душой их прене брегаем, допуская крайне безум ное дело. Хотя бы велики и дра гоценны были богатства, но если человек не способен распоря

  
  

  жаться ими добродетельно, то все погибнет и исчезнет вместе с ним и причинит владельцу крайний вред, а если душа его будет бла городна и любомудра, то хотя бы у него не было собрано ничего, он будет в состоянии свободно рас поряжаться имуществом всех, итак, нужно смотреть не на то, чтобы сделать детей богатыми серебром и золотом и тому подоб ным, но чтобы они были богатее всех благочестием, любомудри ем и другими добродетелями, чтобы они не нуждались во мно гом, чтобы не увлекались житей скими предметами и пожелани ями. Нужно тщательно смотреть и за входами их и выходами, и за поведением и знакомствами, в той уверенности, что за небре жение об этом мы не получим прощения от Бога. Если мы от дадим отчет в попечении о дру гих, так как никто, говорит апо стол, не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Kор. 10, 24); — но не тем ли более в попечении о детях? Не поселил ли Я, скажет Бог, сына твоего с тобой с самого начала? Не приставил ли тебя к нему учителем, руководителем, попечителем и начальником? Не отдал ли в твои руки всю власть над ним? В нежном возрасте об разовывать его и настраивать

  
  

  повелел Я, какое же ты можешь иметь оправдание, если прене брегаешь его неповиновением? Что скажешь ты? То ли, что он необуздан и упрям? Но это над лежало предвидеть вначале, ког да он был способен к обузданию и весьма молод, и обуздывать его тщательно, приучать к должно му, исправлять, наказывать ду шевные болезни его. Kогда воз делывание более удобно, тогда и нужно исторгать терние, когда при нежности возраста оно лег че может быть вырвано, когда страсти, составленные в прене брежении и возросшие, не сде лались неудобоисправимыми. Потому и говорит премудрый: с юности нагибай шею их (Сир. 7, 25), когда воспитание может быть удобнее. И не только Бог повелевает, но и Сам содейству ет тебе в этом деле. Kак и каким образом? Kто злословит отца своего, или свою мать, говорит Он, того должно предать смер ти (Исх. 21, 17). Видишь, какой внушил Он детям страх? Kаким оградил опасением? Kак сделал твою власть сильной? Kакое же можем мы сказать оправдание, если Он сам не щадит даже их жизни, когда они оскорбляют нас, а мы даже не хотим выра зить им неудовольствия, когда

  
  

  они оскорбляют Бога?.. Ты ви дишь, что он оскорбляет Созда теля, и не негодуешь, и не устра шаешь, и не наказываешь, при том зная, что Бог запретил это не потому, будто бы Ему был какой нибудь вред от оскорбле ния, — так как Божество недо ступно для вреда, — но для спа сения его же самого? Ибо кто неблагодарен и бесчувствен по отношению к Богу, тот гораздо более неистовым может быть в отношении к родителю и к соб ственной своей душе.

  …Дети, хорошо настроенные в отношении к Богу, будут чест ными и отличными и в отноше нии к настоящей жизни. Чело века, живущего добродетельно и скромно, все уважают и почита ют, хотя бы он был беднее всех, а порочного и развратного все от вращаются и ненавидят, хотя бы он владел великим богатством. И не только от других людей та кой сын будет пользоваться ува жением, но и для тебя — роди теля — будет более любезным, представляя кроме природы еще другое, не меньшее побуждение к любви — добродетель; и не толь ко более любезным, но и более полезным для тебя, угождая те бе, услуживая, поддерживая в старости. Kак неблагодарные

  
  

  в отношении к Богу презирают и родителей, так благоговейные перед Создателем оказывают и родителям великое почтение… Что действительно нерадящие о детях, хотя бы они во всем дру гом были исправны и умеренны, за этот грех подвергнутся край нему наказанию, в доказатель ство я расскажу тебе одно древ нее событие. У иудеев был один священник, во всем прочем ис правный и умеренный, по име ни Илий. У этого Илия были два сына, предававшиеся крайнему нечестию. Он не удерживал и не останавливал их, или лучше, хо тя и удерживал и останавливал, но не с надлежащей тщательно стью и силой. Тогда как следо вало сечь их, выгонять их из оте ческого дома, употреблять все способы исправления, он толь ко увещевал и советовал, говоря так: нет, дети мои… не делайте так, ибо не хороша молва, ко торую я слышу (1 Цар. 2, 24). Что говоришь ты? Они оскорбили Господа, а ты называешь их ча дами? Они не признают Созда теля, а ты признаешь родство с ними? Потому и говорится, что он не вразумлял их, ибо вразум ление состоит в том, если мы не просто советуем, но если нано сим рану сильную, решительную

  
  

  и такую, какой требует болез ненная гнилость. Недостаточно только сказать или предложить увещание, но надо внушить и ве ликий страх, чтобы пресечь бес печность юности. Итак, когда он хотя увещевал, но не вразумлял, как должно было, Бог предал их врагам, во время сражения они пали, и сам он, не перенеся вес ти об этом, упав, разбился и умер. Видишь ли, как справедливо я сказал, что отцы бывают и де тоубийцами, не принимая силь ных мер в отношении к беспеч ным детям своим и не требуя от них благоговения к Богу? Таким образом Илий сделался дето убийцей. Ибо хотя сыновей его умертвили враги, но виновником убийства был он, лишивший их помощи Божией своим нераде нием о них и оставивший их без защитными и открытыми для желающих умертвить их. И не только их, но вместе с ними он погубил и себя самого.

  …Прошу и умоляю иметь ве ликое попечение о своих детях и постоянно заботиться о спасе нии души их. Ты — учитель все го дома, и тебе Бог непрестанно представляет и жену и сыновей… Представляй, что у тебя в доме золотые статуи — дети, каждый день исправляй и осматривай

  
  

  их тщательно, и всеми мерами украшай и устрояй их душу, под ражай блаженному Иову, кото рый, опасаясь даже за мыслен ные грехи их, приносил за них жертвы и великое имел о них попечение (Иов 1, 5) (6).

  
  

  ВРАГИ

  
  

  Если я скажу, что они [святые] любили ближних, то не скажу ничего важного, они любили вра гов так, как другой не мог бы лю бить близких к себе. Kто из нас решился бы идти в геенну за близ ких к себе, имея возможность войти в Царство? Никто. Но Па вел решился на это за врагов, бро савших в него камнями и биче вавших его… И еще прежде не го блаженный Моисей за врагов, хотевших побить его камнями, желал быть изглажденным из книги Божией (см.: Исх. 32, 32). Также Давид, видя гибель вра гов своих, говорил: вот, я согре шил, я (пастырь) поступил без законно; а эти овцы, что сде лали они (2 Цар. 24, 17)? И имея Саула в руках своих, не хотел умертвить его, но оставил в жи вых, тогда как сам подвергался опасности. Если же так было в Ветхом Завете, то можем ли по лучить прощение мы, живущие

  
  

  в Новом, и не достигшие даже той меры любви, какой достиг ли они?.. Любите, — говорит Господь, — врагов ваших, и бу дете подобными Отцу вашему, который на небесах (Мф. 5, 44, 48). Люби же врага, не ему ты через это благодетельствуешь, а себе самому. Kак? Делая это, ты упо добляешься Богу. Тот, если будет любим тобою, получит неболь шую пользу, — он будет любим подобным себе рабом, а ты, если будешь любить подобного себе раба, то получишь великую поль зу, — ты сделаешься подобным Богу… Но что, скажешь, если он зол? Тем большая готовится те бе награда, и за самую злость его ты должен быть благодарным, если он, несмотря на множество благодеяний, остается злым; ибо если бы он не был весьма злым, то тебе не была бы уготована ве ликая награда. Таким образом, сама причина нелюбви, возраже ние твое, что он зол, должно быть побуждением к любви. Если не будет противника, то не будет и случая к получению венцов (1).

  
  

  * * *

  Будем кроткими к нашим вра гам. Не будем ни говорить, ни делать худого врагам, но будем даже благодетельствовать им по

  
  

  силам. Через это мы сделаем больше добра самим себе, неже ли им. Ибо если вы будете про щать людям согрешения их, — сказал Господь, — то прос тит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Прости грехи раба, чтобы тебе получить прощение грехов от Господа. Если он силь но оскорбил тебя, то чем больше ты простишь, тем большее и сам получишь прощение. Потому мы и научены говорить: остави нам, яко и мы оставляем (Мф. 6, 12), чтобы мы знали, что мера про щения первоначально зависит от нас. Таким образом, чем больше зла сделает нам враг, тем больше окажет благодеяний. Поспешим же и постараемся примириться с обидевшими нас, справедливо ли или несправедливо они гне ваются. Если ты примиришься здесь, то избавишься от суда там, если же вражда останется, меж ду тем наступившая смерть пре кратит ненависть, то там необ ходимо постигнет тебя суд. Kак многие из людей, ссорящихся друг с другом, если решают ссо ру между собой дружелюбно вне судилища, то избавляются от убытка, страха и многих опас ностей, полагая конец ссоре по желанию обеих сторон, если же обращаются к судье, то бывает

  
  

  часто и трата денег, и наказание, и нескончаемая остается враж да, так точно и здесь, если мы прекратим вражду в настоящей жизни, то избавимся от всякого наказания, если же, оставшись врагами, придем на то страшное судилище, то непременно под вергнемся крайнему осуждению по определению Судии и по лучим неизбежное наказание оба, и несправедливо гневаю щийся — за то, что несправед ливо гневается, и справедливо гневающийся — за то, что зло памятствовал, хотя и по спра ведливости. Ибо, хотя бы мы и несправедливо терпели зло, нуж но давать прощение обидевшим. Посмотри, как Господь распола гает и побуждает несправедливо обидевших мириться с обижен ными. Если, — говорит Он, — ты принесешь дар твой к жерт веннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пой ди прежде примирись с братом твоим (Мф. 5, 23–24)… Чего дру гие едва достигают посредством поста, воздыханий, молитв, вре тища, пепла и многократного рас каяния, т.е. заглаждения грехов своих, того нам можно легко до стигнуть без вретища, пепла и

  
  

  поста, если только мы истребим из души гнев и будем искренно прощать обидевших нас (1).

  
  

  * * *

  Kакого прощения достойны будем мы, которые во вражде и ссорах бываем подобны диким зверям, называем врагов наших злодеями, проклятыми? Про стительно ли даже, что имеем врагов? Разве ты не знаешь, что воздающий честь другому возда ет честь самому себе? А мы бес честим самих себя. Ты обвиня ешь другого, что он оскорбил тебя, но для чего сам предаешь ся обвинению? Для чего сам на носишь себе рану? Будь бесстра стен, будь неуязвим, желая уяз вить другого, не причиняй зла самому себе… Но как можно, скажешь, терпеть, когда меня оскорбляют? Kак невозможно, скажи мне. Разве слова наносят вам раны? Или делают шрамы на теле? Kакой же нам от них вред? Нет, если захотим, мы мо жем терпеть. Положим себе зако ном не оскорблять, и перенесем. Скажем самим себе: это происхо дит не от вражды, а от немощи, и точно это происходит от немо щи, когда нет мысли о вражде или злонамеренности, тогда ос корбляемый хотя бы потерпел

  
  

  тысячи оскорблений, может удер жаться. Если мы будем представ лять только это, т.е. что это про исходит от немощи, то перене сем все, оскорбителю простим и сами постараемся не предавать ся тому же… Оскорбляющий на носит тебе оскорбления неволь но и не по своему желанию, но по принуждению страсти, удержись же. Не видишь ли беснующих ся? Kак они подвергаются это му не столько от вражды, сколь ко от немощи, так и в нас огор чение происходит не столько от свойства оскорблений, сколько от нас самих. Ибо почему мы пе реносим те же самые оскорбле ния от беснующихся? Мы пере носим также, когда оскорбляю щие суть или наши друзья, или высшие. Не безрассудно ли в этих трех случаях, т.е. от друзей, от беснующихся и от высших, пе реносить оскорбления, а от рав ных и низших не переносить? Я многократно говорил, что это лишь мгновенный порыв: воздер жимся немного, и пройдет все. Чем кто более оскорбляет, тот тем более слаб. Знаешь ли, ког да надобно оскорбляться? Kогда оскорбляемый нами молчит, ибо тогда он силен, а мы слабы. Ес ли же бывает наоборот, то нуж но даже радоваться, тогда ты

  
  

  достоин венца, достоин провоз глашения. Не выходя на место борьбы, не подвергаясь непри ятным действиям солнца, жара и пыли, не сходясь и не схваты ваясь с противником, но только пожелав, сидя или стоя, ты мо жешь получить великий венец и не просто великий, но гораздо больший, чем те борцы, ибо не все равно — низвергнуть проти воборствующего врага или при тупить стрелы гнева. Ты победил, не схватываясь с противником, низложил возбуждающуюся в тебе страсть, умертвил свирепо го зверя, обуздал неистовый по рыв, как доблестный пастырь, тогда как предстояла тебе внут ренняя брань, домашняя война. Kак враги, обложившие город и осаждающие его извне, когда возбуждают в нем междоусобную брань, тогда и одерживают побе ду, так и оскорбляющий, если не возбудит в нас самих страсти, не в состоянии будет преодолеть нас, если мы сами не воспламе нимся, то он не будет иметь ни какой силы (1).

  
  

  * * *

  Христос заповедал не то, что бы не иметь врагов, — это не в нашей власти, — но не ненави деть их; в этом мы властны…

  
  

  Быть ненавидимыми напрас но — зависит не от нашей воли, но от ненавидящих. Так, злые люди обыкновенно ненавидят до брых без причины и напрасно. Так и Христа ненавидели напрас но, как Он Сам говорил: возне навидели Меня напрасно (Ин. 15, 25). И апостолы имели врагов — лжеапостолов, и пророки — лже пророков. Не о том нужно забо титься, чтобы не иметь врагов, но чтобы не иметь их справедли во или по своей воле, чтобы нам, хотя бы мы тысячекратно были ненавидимы, самим не ненави деть и не отвращаться от других; ибо в этом и состоит вражда — в ненависти и отвращении. Kог да я бываю ненавидим, а сам не ненавижу, тогда другой имеет меня врагом, а не я его. Если я молюсь за него, если желаю бла годетельствовать ему, то как я могу считать его врагом? Потому и Павел говорит: если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18)…

  Что же нужно с нашей сторо ны? Например, тебя такой то не навидит и обижает? Ты люби его и благодетельствуй ему. Тебя он бесчестит и поносит? Ты благо словляй и хвали его. Но он и по сле этого не прекращает вражды своей? В таком случае он достав

  
  

  ляет тебе большую награду. Ибо злые люди чем упорнее продол жают вражду, несмотря на наше расположение к ним, тем славнейшие награды приготов ляют нам и тем слабейшими де лают самих себя. Kто ненавидит и не прекращает вражды, тот му чится, истощается, проводит жизнь в постоянной войне, а кто выше этих стрел, тот стоит вда ли от треволнений, доставляет себе, а не врагу величайшую пользу и, старясь примириться с ним и не враждовать, избавля ет себя от войны и ссоры. Итак, будем избегать вражды с други ми и исторгнем корень ее — тще славие и сребролюбие. Ибо вся кая вражда происходит или из пристрастия к деньгам, или из тщеславия. Если же будем выше этих страстей, то будем выше и вражды. Оскорбил ли тебя кто нибудь, переноси мужественно: не тебя он оскорбил, а самого се бя. Ударил ли тебя кто нибудь, не простирай на него десницы своей: он в то же время ударил себя самого, поразив тебя рукой, а себя гневом Божиим (1).

  
  

  * * *

  Kроткое обращение наше с вра гом может сделать его из волка овцой, печь гнева его обильно

  
  

  наполнить росой, бурю превра тить в тишину и совершенно по гасить пламя ярости. Kроткие слова наши, проникая в душу его, не только изгонят гнев, но расположат принять в себя бла годушие и сострадательность. Kак ночью мы часто не узнаем и друга даже вблизи, а днем узна ем его и издали, так бывает обык новенно и во вражде. Пока есть между нами неприязнь, то и го лос слышится нам иначе, и на лицо смотрим мы с расстроенной мыслью; а как отложим гнев, то и голос, прежде ненавистный и противный, кажется нам мяг ким и весьма приятным, и лицо, противное и неприятное, явля ется милым и любезным. То же бывает и в непогоду. Сгущение облаков не дает открываться кра соте неба, и тогда, хотя бы зре ние у нас было самое острое, мы не можем усмотреть горней свет лости. Kогда же теплота лучей солнечных, проникнув сквозь об лака и расторгнув их, покажет солнце, тогда выказывает она снова и красоту неба. Так быва ет и с нами в минуты гнева: враж да, как густое облако, став у нас перед глазами и ушами, делает то, что иными кажутся нам и голоса, и лица, но когда кто по любомудрию отложит вражду и

  
  

  рассеет облако скорби, то и ви деть, и слушать все будет беспри страстно.

  Итак, когда ты будешь иметь врага у себя в руках, не о том за боться, как бы отомстить ему и, осыпав бесчисленными ругатель ствами, выставить его на позор, но о том, как бы уврачевать его, как бы возвратить к кротости, и до тех пор не переставай делать и говорить все, пока не победишь кротостью жестокость его. Ибо ничего нет могущественнее кро тости. Указывая на это, некто сказал: мягкий язык переламы вает кость (Притч. 25, 16). Что тверже кости? Однако же, хотя бы кто был также тверд и жес ток, и его легко победит тот, кто будет обращаться с ним кротко… Отсюда ясно, что ты более, чем сам враг твой, властен и раздра жить, и укротить его. В самом деле, от нас, а не от тех, кто гне вается на нас, зависит и погасить пламень их гнева, и раздуть его сильнее… Если подуешь на искру огня, сказано, она разгорится в пламень, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое в твоей вла сти, то и другое выходит из уст твоих (Сир. 28, 14). Так и с враж дой ближнего, если ты будешь говорить с ним дерзко и над менно, то зажжешь в нем огонь,

  
  

  раздуешь угли, а если кротко и ласково, то потушишь весь гнев прежде, чем поднимется пламя… Kогда увидишь врага или при дет тебе на ум, сколько ты слы шал или потерпел неприятнос тей, старайся забыть все это; если же и вспомнишь, припи сывай это диаволу, а сам припо минай то, что (враг) сказал или сделал тебе когда нибудь добро го. Если на этом будешь останав ливаться воспоминанием, то ско ро прекратишь вражду. А если вознамеришься и обличить вра га, и рассчитаться с ним, так на перед выбрось страсть и погаси (свой) гнев, а потом уже рассчи тывайся и обличай: тогда легко можешь победить его. Ибо в гне ве мы не можем ни сказать, ни выслушать что нибудь здравое, а освободясь от этой страсти, и сами не выпустим обидного сло ва, и не послышится нам, будто другие говорят что нибудь такое; потому что обыкновенно раздра жаемся мы не от самих слов, но оттого, что уже объяты мы враж дой. Так часто, когда те же самые оскорбительные слова говорят нам или друзья в шутку и в ве селом расположении духа, или малые дети, мы не только не чув ствуем ничего неприятного и не сердимся, но еще улыбаемся и

  
  

  заливаемся смехом: это оттого, что мы слушаем не с расстроен ным духом, не с объятой гневом душой. Стало быть, и в отноше нии к врагам: если ты погасишь гнев, если отбросишь вражду, то ни одно из слов не может огор чить тебя. И что говорю: ни од но из слов? Ни одно из дел (1).

  
  

  * * *

  Если кто либо впадет в страсть гнева, тому апостол предлагает врачество: гневаясь, говорит, не согрешайте на долгое время: солнце да не зайдет во гневе ва шем (Еф. 4, 26). Ты не можешь удержаться от гнева? Гневайся час, два, три, но да не зайдет солн це, оставив нас врагами… Ибо ког да ты не обуздывал своей враж ды в первый и в последующий день, то часто продолжал ее це лый год, и наконец она сама со бой усиливалась так, что уже не нуждалась ни в чьем возбужде нии. Она заставляет слова, кото рые говорятся в одном смысле, принимать в другом, заставля ет подозревать движения и все, что ни есть, перетолковывать в худую сторону: и тем ожесточа ет и раздражает человека, делая его хуже бесноватых, так что он не хочет ни назвать, ни слы шать имени того, против кого

  
  

  враждует, но всегда называет его бранными словами. Kак же мы смягчим свой гнев? Kак пога сим этот пламень? Если помыс лим о своих собственных грехах и о том, насколько мы виновны перед Богом; если помыслим, что мы мстим не врагу, но самим се бе; если помыслим, что враждой мы доставляем радость диаво лу, этому врагу, этому истинно му врагу нашему, ради которого мы наносим обиду своему ближ нему. Ты не можешь не зло памятствовать, не враждовать? Будь врагом, но враждуй про тив диавола, а не против своего ближнего. Для того и дал нам Бог в оружие гнев, чтобы мы не собственные тела поражали ме чом, но чтобы вонзали его ост рие в грудь диавола (1).

  
  

  ВРЕД

  
  

  Если кто терпит вред и оби ды, тот непременно терпит сам от себя, а не от других, хотя бы много было людей, обижающих и притесняющих его. А если кто не терпит сам от себя, то хотя бы нападали на него вообще жите ли всей земли и моря, они не мо гут причинить ни малого вреда бдительному о Господе и внима тельному. Будем же, увещеваю

  
  

  вас, бдеть и бодрствовать всегда и станем мужественно перено сить все скорби, дабы получить нам вечные и нетленные блага во Христе Иисусе (7).

  
  

  ВЫСОКОМЕРИЕ

  
  

  Kак морские разбойники, ког да увидят корабль, наполненный многими товарами и везущий несказанное богатство, тогда то особенно и употребляют всю хи трость, чтобы потопить весь груз и пловцов лишить всего и сде лать нищими, так точно и диа вол, когда увидит, что собрано много духовного богатства, что [у человека] усердие пламенно, ум бодр и богатство увеличива ется с каждым днем, мучится и скрежещет зубами и, подобно разбойнику, ходит взад и вперед, выдумывая тысячу хитростей, чтобы как нибудь подступить к нам, обнажить и ограбить нас и похитить все наше духовное богатство. Это лукавое сущест во употребляет многоразличные козни: когда не может прямо ув лечь нас ко злу и уловить обма ном, — он ведь не делает наси лия, не принуждает, нет, а толь ко обольщает, и как увидит, что мы беспечны, то и полагает нам претыкания, — так, когда не ус

  
  

  пеет он явно грехами повредить нашему спасению, тогда часто са мими добродетелями, какие мы совершаем, тайно обольстив нас, погубляет все наше богатство… Kогда увидит он, что мы, напри мер, убегаем невоздержания и любим целомудрие, также отвра щаемся корыстолюбия, ненави дим неправду, пренебрегаем удо вольствиями, а посвятили себя посту и молитвам и заботимся о милостыне, тогда уже вымыш ляет другую хитрость, посредст вом которой он мог бы погубить все наше богатство и сделать бес плодными столь многочислен ные добродетели наши. Тем, ко торые с великим трудом успе ли уже преодолеть его козни, он внушает высоко думать о своих добродетелях и искать славы у людей, чтобы через это лишить их истинной славы. Ибо кто со вершает духовные подвиги и ищет человеческой славы, тот уже получает себе награду и в Боге уже не имеет должника. Получив похвалу от тех, от кого искал он славы, он лишил уже себя похвалы, обещанной Госпо дом, так как временную славу от подобных ему людей предпо чел похвале от Творца Вселен ной. И Сам Господь прежде все го так учил и о молитве, и о

  
  

  милостыне, и о посте: а ты, ког да постишься, говорит Он, по мажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящим ся не пред людьми, но пред От цом твоим, Kоторый втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6, 17–18). И еще: когда творишь милосты ню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою (Мф. 6, 2). Видишь, как ищущий здешней славы лишается тамош ней и как, напротив, творящий добродетель по этой заповеди и старающийся скрывать ее от людей, явно получит от Господа награду в тот страшный день. Ибо Отец твой, видящий тай ное, воздаст тебе явно, то есть не думай о том, что ни один че ловек не похвалил тебя и что ты тайно творишь добродетель. Нет, размышляй о том, что немного спустя щедрость Господа будет так велика, что Он прославит, и увенчает, и наградит тебя за по двиги добродетели не тайно, не сокровенно, но перед всем че ловеческим родом, начиная от Адама до скончания мира. Kако го же извинения будут заслужи вать те, которые хотя и подъяли

  
  

  труд добродетели, но из за вре менной, ничтожной и суетной славы от подобных себе людей лишили себя славы небесной?

  Итак, будем осторожны и, ес ли успеем совершить какое ли бо духовное дело, постараемся всячески скрывать его от всех в клети души нашей, чтобы полу чить нам похвалу от неусыпаю щего Ока и чтобы из за славы че ловеческой и из за похвал, часто льстивых, не сделаться недостой ными славы от Господа. Ибо рав но пагубно и вредно для нашего спасения как совершение дел ду ховных ради славы человечес кой, так и высокое мнение о со вершенных нами добродетелях. Поэтому надобно быть бдитель ным и осторожным и постоянно пользоваться пособиями Боже ственного Писания, чтобы не от даться в плен этим пагубным страстям (славолюбию и высоко мерию). Ибо пусть кто либо со вершит бесчисленные подвиги и сотворит всякую добродетель, но если он станет высоко думать о себе, то будет самый жалкий и несчастный человек. Это изве стно нам из того, что случилось с фарисеем, который так вели чался перед мытарем и вдруг стал ниже мытаря, который, своим языком рассыпав все богатство

  
  

  своих добродетелей, сам обнажил себя и лишил всего и потерпел странное и необычайное кораб лекрушение: войдя уже в саму пристань, он потопил весь груз свой… Потому то и Христос та кую дал заповедь ученикам сво им: когда исполните все пове ленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие (Лк. 17, 10), дабы через это предохранить их и удалить от этой пагубной стра сти… Верующему, сказано, по хвала не от людей, но от Бога (Рим. 2, 29). И чем больше станем мы преуспевать в добродетели, тем более постараемся смирить себя и быть скромными. Ибо, хо тя бы мы взошли на самый верх добродетелей, но если добросо вестно сравним свои добрые де ла с благодеяниями Божьими, то ясно увидим, что наши добро детели не равняются и малейшей части того, что сделано для нас Богом. Этим то и прославился каждый из святых… Послушай учителя вселенной, как он, по совершении таких добродетелей, после такого о нем свидетельст ва свыше: он есть, сказано, Мой избранный сосуд (Деян. 9, 15), — не забывает о своих согрешени ях, но постоянно носит их в уме, как он не позволяет себе за бывать даже и о том, в чем, как

  
  

  он совершенно был уверен, по лучил уже прощение в креще нии, но вопиет и говорит: я наи меньший из Апостолов, и недос тоин называться Апостолом (1 Kор. 15, 9). Потом, чтобы мы познали всю глубину его смирен номудрия, присовокупил: пото му что гнал церковь Божию. Что делаешь, Павел? Господь по сво ему милосердию простил и за гладил все грехи твои, а ты еще помнишь о них? Так, говорит, я знаю и уверен, что Господь раз решил меня (от грехов), но ког да подумаю о делах своих и посмотрю на бездну человеколю бия Божия, тогда вполне удос товеряюсь, что благодатью и че ловеколюбием Его я то, что есть. Ибо, сказав: недостоин назы ваться Апостолом, потому что гнал Церковь Божию, он присо вокупил: благодатию Божиею есмь то, что есмь (1 Kор. 15, 10). То есть хотя я со своей стороны выказал так много злости, но его неизреченная благость и ми лосердие даровали мне проще ние. Видел ты душу, сокрушен ную и постоянно памятующую о своих грехах, содеянных еще до крещения? Этому то станем и мы подражать и, ежедневно припо миная о грехах, сделанных на ми после крещения, будем по

  
  

  стоянно содержать их в уме и ни когда не попустим себе забыть о них. Это будет довольно силь ной уздой, чтобы смирить и укротить нас. И что говорю я о Павле, столь великом и высоком муже? Хочешь ли видеть, как и ветхозаветные более всего про славились этим же самым, тем то есть, что по совершении бес численных подвигов и имея уже неизреченное дерзновение (пе ред Богом) они смирялись? По слушай, как патриарх уже после собеседования с Богом, после данного ему обетования говорил о себе: я прах и пепел (Быт. 18, 27) (1).

  
  

  * * *

  Нет ничего хуже высокомерия. Оно лишает нас самого обыкно венного благоразумия, выстав ляет глупцами и совсем делает безумными. Ибо если бы кто, бу дучи не выше трех локтей, уси ливался быть выше гор и считал бы себя таковым, если бы он стал вытягиваться, как будто бы был выше вершин холмов, то мы не стали бы искать другого доказа тельства в подтверждение его безумия. Так, когда ты увидишь надменного человека, который считает себя лучшим всех и за бесчестие ставит жить вместе с

  
  

  простыми людьми, не ищи дру гого доказательства в подтверж дение его безумия. Такой более достоин посмеяния, нежели глу пые от природы, потому что сам добровольно навлек на себя бо лезнь эту. И не потому только он достоин сожаления, но и по тому, что впадает в бездну зла, не чувствуя того. Ибо как мо жет он сознать грехи свои долж ным образом? Kак почувствует свои преступления? Диавол, свя зав его, как непотребного раба и пленника, носится с ним, му чает его всячески и подвергает бесчисленным поруганиям. Он до такого безумия доводит та ких людей, что, следуя его вну шениям, они начинают гордить ся перед детьми и женами сво ими, даже перед предками или же, напротив, надмеваться зна менитостью этих последних. А что может быть безумнее, ког да гордятся совсем противными вещами: одни тем, что имели бедных отцов, дедов и прадедов, а другие тем, что имели слав ных и знаменитых предков?..

  Мы не должны этим гордить ся. Ибо, скажи мне, что такое род? Не что другое, как одно пу стое имя: вы это узнаете в по следний день (1).

  
  

  * * *

  Представь в уме две колесни цы, из которых в одну запряги праведность и высокомерие, а в другую грех со смиренномуд рием, и ты увидишь, что колес ница греха опередит правед ность, не собственной силой, но силой, сопряженного с ним сми ренномудрия, а колесница пра ведности отстанет, не по немо щи праведности, но по тяжести и громадности высокомерия. Kак смиренномудрие своей пре восходной высотой преодолева ет тяжесть греха и быстро восхо дит на небо, так высокомерие по своей великой тяжести и гро мадности может пересилить и превыспреннюю праведность и легко увлечь ее вниз. А что первая колесница бывает быст рее последней, вспомни о фа рисее и мытаре. Фарисей впряг вместе праведность и высокоме рие и говорил так: Боже! Бла годарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчи ки, прелюбодеи, или как этот мытарь (Лк. 18, 11). О безумие! Его высокомерие не удовольст вовалось сравнением со всем родом человеческим, но с вели ким неистовством напало и на близстоящего мытаря. Что же

  
  

  тот? Он не восстал против поно шения, не оскорбился укориз ной, но великодушно перенес сказанное, и стрела врага сде лалась для него врачевством и исцелением, поношение — по хвалой, укоризна — венцом. Так велико благо — смирен номудрие, так полезно — не ос корбляться злословиями дру гих и не раздражаться обидами ближних! Можно и от них по лучить себе великое и важное благо, как и было с мытарем. Претерпев поношение, он очис тился от грехов и, сказав: будь милостив ко мне грешнику, по шел оправданным в дом свой более, нежели тот (Лк. 18. 13– 14). Слова оказались выше дел, изречениями побеждены дея ния. Фарисей выставлял на вид праведность, пост и десятины, а мытарь произнес простые сло ва и избавился от грехов, пото му что Бог не слова только слы шал, но видел и душевное рас положение, с которым они были произнесены, нашел его уничи женным и сокрушенным и по миловал по Своему человеколю бию. Впрочем, это я говорю не для того, чтобы мы грешили, но чтобы были смиренномудры ми (2).

  
  

  ВЫСОКОУМИЕ

  
  

  Быть глупым по природе не составляет вины, а сделаться глу пым от злоупотребления ума — неизвинительно и влечет за со бой большое наказание. Таковы те, которые по причине своей мудрости много о себе думают и впадают в крайнее высокоумие. Ибо ничто не делает столь глу пым, как высокоумие. За это и пророк называет варвара глуп цом… А чтобы ты мог заклю чить об его глупости из собст венных речей его, послушай, что говорит он: выше звезд Бо жиих вознесу престол мой… бу ду подобен Всевышнему (Ис. 14, 13–14)… Высокоумие, которое не наблюдает умеренности и состоит в превозношении ума (почему и называется высоко умием), делает и глупцами и тщеславными. И если начало премудрости есть страх Госпо день, то начало глупости есть неведение Господа. Итак, если ве дение Бога есть мудрость, а неведение — глупость, — неве дение же происходит от гордос ти, так как начало гордости есть неведение Господа, — то следу ет, что гордость есть крайняя глупость… Kак скоро человек

  
  

  

  потеряет меру благоразумия, по причине душевного расслабления делается он вместе и робким и дерзким. Kак тело, по наруше нии в нем равновесия жизнен ных соков сделавшись расстро енным, подвергается всяким болезням, так и душа, когда ут ратит свою возвышенность и сми ренномудрие, приобретя некото рый навык, приходит в болез ненное состояние, делается и робкой и дерзкой и безумной, даже перестает узнавать сама се бя. А кто не знает себя, как мо

  
  

  жет знать, что выше? Kак одер жимый помешательством ума, когда не узнает себя, не знает и того, что у него под ногами, и как глаз, когда сам слеп, омра чает все тело, так бывает и с вы сокоумием. Поэтому высокоум ные несчастнее и помешанных в уме, и глупых по природе. Они возбуждают смех, подобно по следним, и отвратительны, по добно первым. И хотя столь же расстроены в уме, как помешан ные, однако не возбуждают столь ко сожаления (1).

  
  

  ¬

  √

  • Глупость • Гнев • Гнев Божий • Гордость • Грех •

    
    

    

    ГЛУПОСТЬ

    
    

    И смиренномудрие, и милос тыня, и все подобное есть муд рость. Следовательно, противное этому будет глупость. А от глу пости происходит жестокость. Отсюда часто всякий грех назы вается безумием. Безумный ска зал в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 13, 1). И опять: воссмердели и согнили раны мои от безумия моего (Пс. 37, 6). Скажи мне, что несмысленнее того человека, ко торый возлагает на себя дорогие одежды, а братий своих, не име ющих одеяния, презирает; кор мит собак, а на образ Божий в алчущем ближнем смотрит с пре зрением; совершенно убежден в ничтожестве земных вещей, а привязан к ним, будто к нетлен ным? Но как нет ничего несмыс леннее этого человека, так нет ничего мудрее подвижника доб родетели (1).

    
    

    * * *

    Быть глупым по природе не со ставляет вины, а сделаться глу

    пым от злоупотребления ума — неизвинительно и влечет за собой большое наказание. Та ковы те, которые по причине своей мудрости много о себе ду мают и впадают в крайнее вы сокоумие. Ибо ничто не делает столь глупым, как высокоумие… Высокоумие, которое не наблю дает умеренности и состоит в превозношении ума (почему и называется высокоумием), де лает и глупцами и тщеславны ми. И если начало премудрости есть страх Господень, то начало глупости есть неведение Госпо да. Итак, если ведение Бога есть мудрость, а неведение — глу пость, неведение же происхо дит от гордости, так как начало гордости есть неведение Госпо да, то следует, что гордость есть крайняя глупость (1).

    
    

    ГНЕВ

    
    

    Гнев есть зверь, зверь жесто кий и лютый. Чтобы укротить его, будем припевать себе стихи из Божественного Писания и

    
    

    говорить: самое движение гнева есть падение для человека (Сир. 1, 22); и еще: муж ярый не благо образен (Притч. 11, 25). Подлинно нет ничего безобразнее гневного лица, если же — лица, то тем более — души. Kак тогда, когда разрывают грязь, обыкновенно бывает зловоние, так и тогда, ког да душа возмущается гневом, по является великое безобразие. Но не могу, скажешь, вынести по ношения от врагов. Отчего же, скажи? Если враг сказал прав ду, то еще прежде его тебе само му следовало бы укорить себя, и ты должен благодарить его за обличение, если же ложь, то не обращай на то внимания. Он на звал тебя нищим, — посмейся этому. Назвал низким или бес смысленным, — пожалей о нем. Ибо кто скажет брату своему: бе зумный, подлежит геенне огнен ной (Мф. 5, 22). Итак, когда кто станет поносить тебя, помысли о том наказании, которому он подлежит, — и не только не бу дешь гневаться, но и прольешь слезы. Никто не сердится на одер жимых лихорадкой или горяч кой, но все жалеют о подобных людях и плачут. А такова и ду ша разгневанная. Если же хо чешь и отомстить, смолчи, — и тем нанесешь врагу смертельный

    
    

    удар. Если же будешь отвечать на укоризну укоризной, то воз гнетешь огонь. Но присутствую щие, скажешь, будут обвинять в малодушии, если стану мол чать. Не в малодушии будут об винять, а подивятся любомуд рию…

    Между гневом и беснованием нет никакого различия: гнев есть то же беснование, только времен ное, или даже он хуже бесно вания. Бесноватый может еще получить прощение, а гневаю щийся подвергнется тысяче му чений, как добровольно стремя щийся в бездну погибели. Да и прежде будущей геенны он уже здесь терпит наказание, так как во всю ночь и во весь день носит в помыслах души своей непре станное смятение и незатихаю щую бурю. Итак, дабы избавить ся от наказания в жизни на стоящей и мучения в будущей, отринем эту страсть и будем вы казывать всякую кротость и ус тупчивость (1).

    
    

    * * *

    Чем кто более оскорбляет, тот тем более слаб. Знаешь ли, ког да надобно оскорбляться? Kогда оскорбляемый нами молчит, ибо тогда он силен, а мы слабы. Если же бывает наоборот, то нужно

    
    

    даже радоваться, тогда ты досто ин венца, достоин провозглаше ния. Не выходя на место борь бы, не подвергаясь неприятным действиям солнца, жара и пы ли, не сходясь и не схватываясь с противником, но только поже лав, сидя или стоя, ты можешь получить великий венец, и не про сто великий, но гораздо боль ший, чем те борцы, ибо не все равно — низвергнуть противо борствующего врага или приту пить стрелы гнева. Ты победил, не схватываясь с противником, низложил возбуждающуюся в тебе страсть, умертвил свирепо го зверя, обуздал неистовый по рыв, как доблестный пастырь, тогда как предстояла тебе внут ренняя брань, домашняя война. Kак враги, обложившие город и осаждающие его извне, когда возбуждают в нем междоусобную брань, тогда и одерживают побе ду, так и оскорбляющий, если не возбудит в нас самих страсти, не в состоянии будет преодолеть нас; если мы сами не воспламе нимся, то он не будет иметь ни какой силы. Пусть же искра гне ва хранится в нас и воспламе няется лишь благовременно, не против нас самих, не для того, чтобы причинить нам множест во зол. Не видите ли, как в домах

    
    

    огонь содержится в определен ном месте и не разбрасывается везде, и на сене, и на одеждах, и где случится, чтобы он не вос пламенился от дуновения ветра… Точно так же будем поступать и с гневом: пусть он не сопровож дает все наши помыслы, но хра нится в глубине души, чтобы не возбуждал его ветер от слов про тивника, но это возбуждение он получал от нас, а мы возбужда ли бы его умеренно и безопасно. Kогда он возбуждается извне, то не знает меры и может пожечь все… Будем же воспламенять его в нас только для того, чтобы он светил, — ибо гнев издает свет, если он возбуждается, когда сле дует, — будем употреблять этот светильник против тех, которые обижают других, и против диа вола. Пусть не везде полагает ся и не везде разбрасывается эта искра, но хранится у нас под пеп лом, будем содержать ее в помыс лах смиренных. Не всегда она бы вает нам нужна, а только тогда, когда надобно что нибудь испра вить и умягчить, когда надобно преодолеть упорство или вразу мить чью либо душу (1).

    
    

    * * *

    Итак, чем оправдаешься в том, что не владеешь природой?

    
    

    Kакое можешь представить бла говидное извинение в том, что из льва делаешь человека, а о се бе не заботишься, когда из чело века делаешься львом, ему сооб щаешь свойства выше его при роды, а в себе не сохраняешь и естественных? Диких зверей ста раешься довести до одинакового с нами благородства, а себя само го низвергаешь с царского пре стола и доходишь до зверского неистовства? Представь себе, что и гнев есть зверь, и сколько дру гие стараются над обучением львов, столько покажи старания над собой и необузданный гнев свой сделай тихим и кротким, ибо гнев имеет столь страшные зубы и когти, что истребит все, если не укротишь его. Даже лев и ехидна не могут терзать внут ренностей с такой жестокостью, как гнев непрестанно терзает же лезными когтями. Он не только вредит телу, но расстраивает са мо душевное здоровье, поедая, терзая, раздробляя всю силу ее [души] и делая ее ни к чему не способной. У кого внутри заве лись черви, тот не может дышать, когда все внутренности его изъ едены. Kак же мы можем по родить что нибудь благородное, нося внутри себя этого змия (я разумею гнев), снедающего

    
    

    внутренности наши? Kаким об разом избавимся от этой язвы? Если будем употреблять Питие, которое может умертвить внут ренних червей и змей. Но какое питие, спросишь, имеет такую силу? Честная Kровь Христова, если с упованием приемлется. Она может уврачевать всякую болезнь. А вместе с этим внима тельное слушание Божественных Писаний и присоединяемая к этому милостыня. Всеми этими средствами могут быть умерщв лены страсти, расслабляющие на шу душу. И тогда только будем жить, а теперь мы ничем не луч ше мертвых (1).

    
    

    * * *

    Если кто то терпит обиду от кого нибудь, пусть не вечно гне вается, а лучше пусть не гнева ется и временно. Ибо апостол не позволяет нам продолжать гне ва более одного дня. Солнце, го ворит он, да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26). И справедливо, ибо надо желать, чтобы и в та кое короткое время не случилось ничего неприятного. А если еще и ночь застигнет нас во гневе, то дело будет для нас еще хуже, по тому что от одного воспомина ния о нем возродится в нас без мерный огонь, и мы на свободе

    
    

    с большим огорчением для себя будем размышлять о нем. По этому прежде, нежели к погибе ли нашей настанет покой ночи и мы возожжем в себе сильней ший огонь, апостол и повелева ет предупреждать и отвращать опасность. Ибо страсть гнева сильна, сильнее всякого пламе ни. Потому и нужно с большой поспешностью предупреждать силу огня и не допускать его до воспламенения. А болезнь эта бывает причиной многих зол. Она ниспровергает целые дома, разрывает давнее содружество, в короткое и скорое время про изводит самые неутешительные случаи. Движение гнева, сказа но, есть падение для человека (Сир. 1, 22). Итак, не оставим это го зверя без обуздания, но набро сим на него со всех сторон креп кую узду — страх будущего суда. Если тебя оскорбит друг или огор чит кто нибудь из ближних, по мысли тогда о согрешениях сво их против Бога и о том, что своей кротостью в отношении к ним ты умилостивишь для себя более и тот [будущий] суд, — сказано: прощайте, и прощены будете (Лук. 6, 37), и гнев тотчас отбежит от тебя. При этом обра ти внимание также и на то, ког да ты, придя в ярость, удержи

    
    

    вал себя и когда был увлечен страстью. Сравни то и другое вре мя, — получишь и отсюда зна чительное исправление. Скажи: когда ты хвалишь себя, тогда ли, когда был побежден гневом, или тогда, когда победил? Не тогда ли именно, когда побеждены мы и наиболее обвиняем себя и сты димся, хотя бы и никто нас не обличал, и приходим к раская нью в своих словах и делах? А когда преодолеваем гнев, не торжествуем ли тогда и не хва лимся ли, как победители? Ибо победа над гневом состоит не в том, чтобы воздавать за обиду тем же (это не победа, а совершенное поражение), но в том, чтобы с кротостью переносить оскорб ления и поношения. Не делать, а терпеть зло — вот истинное преимущество. Итак, не говори во гневе: «Вот я восстану, вот и я нападу на него». Не сопротив ляйся и тем, которые убеждают тебя укротить гнев, не говори им:

    «Не потерплю, чтобы такой то насмехался надо мной». Да он никогда и не насмехается над то бой, разве когда ты сам на него вооружишься. А если он и тог да посмеется над тобой, то разве только в безумии сделает это. Ты же, побеждая, не ищи сла вы у безумных, но признавай

    
    

    достаточным для себя иметь сла ву у людей разумных… Воззри тотчас к Богу, и Он тебя восхва лит…

    Хочешь ли узнать, какое ве ликое зло — гнев? Стань на пло щади, когда там ссорятся дру гие. В себе самом тебе нельзя так видеть это безобразие, потому что разум во гневе помрачается и сознание теряется, как у пья ных. Но когда ты очистишься от этой страсти, тогда наблюдай в других себя самого, так как в это время у тебя рассудок не по врежден. Итак, вот смотри на окружающие толпы, а среди них на бесчинствующих в раз дражении людей, подобных бес нующимся. Kогда ярость, воз горевшись в груди, восстанет и ожесточится, тогда огнем дышат уста, огонь испускают глаза, все лицо вздувается, руки бесчинно протягиваются, смешно прыга ют ноги и наскакивают на удер живающих. Ничем не отличают ся раздраженные от сумасшед ших, все делая без сознания, и даже не отличаются от диких ослов, когда бьют и кусают друг друга. Поистине, безобразен че ловек раздраженный. Потом, когда после этого, столь смеш ного зрелища, они возвратятся домой и придут в себя, то возы

    
    

    меют еще большую скорбь и страх, представляя себе, кто при сутствовал при их ссоре. Ибо, как безумные, прежде не видя присутствующих, потом, когда приходят в сознание, рассужда ют, друзья ли были зрителями их или враги и неприятели. Ибо равно боятся они тех и других: первых — потому что они будут укорять их и увеличат стыд, а вторых — потому что они будут радоваться их посрамлению. А если им случилось еще нанес ти друг другу раны, тогда тяг чайший бывает страх, чтобы не случилось чего нибудь еще ху же с раненым, чтобы, например, болезнь от ран не принесла ему смерти или чтобы поднявшаяся неизлечимая опухоль не под вергла его жизнь опасности.

    «И что мне была за надобность ссориться? Что за брань и ссоры? Пропадай они совсем». И вот они проклинают все те случайные об стоятельства, которые послужи ли поводом к ссоре. А глупейшие из них обвиняют в происшест вии и лукавых демонов и злой час. Но не от злого часа это про исходит, потому что и не бывает никогда злого часа, и не от зло го демона это происходит, а от злобы увлеченных гневом. Они то сами и демонов привлекают,

    
    

    и всякое зло на себя наводят. Но сердце, скажет кто нибудь, от ос корблений возмущается и тер зается. Знаю это и я. Поэтому то и превозношу тех, которые укрощают этого ужасного зве ря. Ибо если желаем, то можем отразить от себя эту страсть. По чему мы не подвергаемся этой страсти, когда укоряют нас на чальствующие? Не потому ли, что в нас возникает страх, рав носильный этой страсти, кото рый поражает нас и не допуска ет даже зародиться в нас гневу? Почему и рабы, получая от нас тысячи укоризн, все это перено сят в молчании? Не потому ли, что и на них лежат те же узы? Так и ты помысли о страхе Бо жием, о том, что Сам Бог тогда уничижает тебя, повелевая тебе молчать, и ты все будешь пере носить кротко. Скажи нападаю щему на тебя: что я могу тебе сделать? Некто иной удержива ет мою руку и язык мой. И эта мысль побудит и тебя, и его к благоразумию (1).

    
    

    * * *

    Kак болезнь желтуха не мо жет обнаружиться, если желчь не разольется и не выступит из своих пределов, так и гнев не сделается неумеренным, если

    
    

    не разорвется сердце. И как ты, видя страждущего желтухой, хотя бы он сделал тебе тысячи зол, не пожелаешь взять на себя болезнь его, так поступай и с гневом. Не соревнуй, не подра жай злобе, но жалей того, кто не обуздывает в себе этого зве ря, и прежде всех повреждает и погубляет самого себя. А что дей ствительно такие люди вредят самим себе, это можно слышать от многих, которые, стараясь прекратить вражду, убеждают враждующих так: пощади са мого себя, ты вредишь самому себе. Такова злоба, она вредит только тому, кто питает ее, и низвращает все (1).

    
    

    * * *

    Если ты говоришь и правду, но с гневом, то все погубил, бу дешь ли ты обличать, или вра зумлять, или делать что нибудь другое. Будем чистыми от гне ва. Дух Святой не обитает там, где гнев. Гневливый подлежит проклятию, и невозможно быть чему нибудь доброму там, отку да происходит гнев… Если душа хочет сказать или принять что нибудь любомудрое, то наперед должна быть в тихой пристани. Не замечаешь ли, как мы, когда хотим рассуждать о чем нибудь

    
    

    нужном, избираем места, уда ленные от шума, где спокойст вие и тишина, чтобы нам не раз влекаться? Если же внешний шум развлекает нас, то тем бо лее внутреннее смятение. Станет ли кто молиться, он молится на прасно, если делает это во гневе и раздражении; станет ли гово рить, будет смешным; станет ли молчать, опять же; будет ли есть, и тогда повредит себе; будет ли сидеть или стоять, ходить или спать, ему и во сне представля ется то же самое. И что у таких людей не беспорядочно? Глаза отвратительны, рот искривлен, члены тела напряжены и тря сутся, язык не обуздан и не ща дит никого, рассудок помешан, одежда в непристойном виде. Во всем великое безобразие!.. Правда, неистовствующий бы вает одержим гневом на время. Но что может быть хуже этого? И еще не стыдятся оправды ваться: я не сознавал, говорят, что сказал. Почему же не созна вал этого ты, существо разумное, имеющее рассудок? Почему ты действуешь подобно неразумным животным, как бы дикий конь, увлеченный гневом и яростью? Это оправдание достойно осуж дения. Желательно, чтобы ты

    
    

    знал, что говорил. Это — слова гнева, скажешь, а не мои? Kак — гнева? Гнев не имеет силы, если не получит ее от тебя…

    Гнев не позволяет видеть, но будто во время ночной битвы, закрыв все: и глаза и уши, — ве дет туда, куда хочет. Избавим же себя от этого демона, сокрушим его, когда он нападет на нас, по ложим на перси*знамение кре ста, как бы узду на него. Гнев есть бесстыдный пес, но пусть он научится слушать закон (1).

    
    

    * * *

    Что значит изречение: гнева ющийся на брата своего на прасно (Мф. 5, 22)? То же, что и: не мсти за себя и не воздавай злом за зло. Если видишь друго го погибающим, подай ему руку помощи; гнев не будет иметь места, когда ты будешь свобо ден от пристрастия к себе само му… Умоляю, будем употреб лять это орудие [гнев] в свое время. Для гнева не время, ког да мы должны помочь самим себе, а тогда в особенности должно употреблять его, чтобы спасти других (1).

    
    

    

• Перси — грудь, передняя часть тела от шеи до живота. (Примеч. ред.)

  
  

  * * *

  Если кто либо впадет в страсть гнева, тому апостол предлагает врачевство: гневаясь, говорит, не согрешайте, не на долгое время: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26). Ты не мо жешь удержаться от гнева? Гневайся час, два, три, но да не зайдет солнце, оставив нас вра гами… Kак же мы смягчим свой гнев? Kак погасим этот пламень? Если помыслим о своих собствен ных грехах и о том, сколь мы виновны перед Богом; если по мыслим, что мы мстим не врагу, но самим себе; если помыслим, что враждой мы доставляем ра дость диаволу, этому врагу, это му истинному врагу нашему, ради которого мы наносим оби ду своему ближнему. Ты не мо жешь не злопамятствовать, не враждовать? Будь врагом, но враждуй против диавола, а не против своего ближнего. Для то го и дал нам Бог в оружие гнев, чтобы мы не собственные тела поражали мечом, но чтобы вон зали его острие в грудь диаво ла (1).

  
  

  * * *

  Не гневайся, говорит Он, на брата твоего напрасно. А это го раздо легче, нежели терпеть на

  
  

  прасный гнев от другого. Там уже готово вещество для огня, а здесь ты сам зажигаешь пламя, когда нет и вещества для него. Между тем не все равно — тер петь ли и не воспламеняться, ког да другой подносит свечу, или оставаться спокойным и невоз мутимым, когда никто не воз мущает. Kто вытерпит в первом случае, тот представит доказа тельство величайшего любому дрия, но кто сделает последнее, тот заслужит удивления… Kто же может сказать о своей жиз ни, что она чиста от безрассуд ного и напрасного злоречия и гнева (2)

  
  

  * * *

  Ничто так не помрачает чис тоту души и ясность мыслей, как гнев необузданный и выра жающийся с великой силой. Гнев губит и разумных, гово рит Премудрый (Притч. 15, 1). Помраченное им око души, как бы в ночном сражении, не мо жет отличать друзей от неприяте лей и честных от бесчестных, но относится ко всем одинаково, и хотя бы предстояло потерпеть какой нибудь вред, скоро решает ся на все, чтобы доставить удо вольствие душе, ибо пылкость гнева заключает в себе некоторое

  
  

  удовольствие и даже сильнее всякого удовольствия овладевает душой, извращая все ее здравое состояние. Он производит гор дость, несправедливые вражды, безрассудную ненависть, часто принуждает без разбора и без причины наносить оскорбления и заставляет говорить и делать много другого подобного, так как душа увлекается сильным напором страсти и не может со браться со своими силами, чтобы противостоять стремлению (2).

  
  

  * * *

  Сильна эта страсть [гнев], ча сто даже внимательных увлека ет в самую бездну погибели (6).

  
  

  ГНЕВ БОЖИЙ

  
  

  Удостоившись быть сынами, братьями и сонаследниками Бо жьими, мы ничем не отличаем ся от врагов Его, оскорбляющих Его. Kакое после этого будет нам утешение? Он призвал нас на небо, а мы сами себя ввергли в геенну. Kлятва и ложь, воров ство и прелюбодеяние распрост ранились на земле. Одни убий ство присоединяют к убийству, другие делают дела хуже крово пролития… Будем плакать те перь и мы о себе самих… Но, мо

  
  

  жет быть, некоторые отворачи ваются и смеются. Поэтому еще более и нужно усилить плачь: мы так безумны и бесчувствен ны, что не понимаем своего бе зумия и смеемся над тем, о чем следует рыдать. Открывается гнев Божий с неба на всякое не честие и неправду человеков (Рим. 1, 18). Бог явно придет… огонь пред Ним возгорится и во круг Его сильная буря (Пс. 49, 3). Огонь пред Ним пройдет и по палит вокруг врагов Его (Пс. 96, 3)… Но никто не думает об этом. Хуже басней считают и прези рают столь страшные и ужас ные предметы… Вокруг нас ежедневные войны, потопле ния, бесчисленные несчастья, и гнев Божий со всех сторон окру жает нас. А мы остаемся так спокойны, как будто мы делаем угодное Богу: все мы простира ем руки на любостяжание, и ни кто на помощь ближним; все на хищение, и никто на помощь; каждый старается увеличить свое состояние, и никто помочь нуждающемуся; каждый всяче ски заботится, как собрать боль ше денег, и никто, как бы спасти свою душу; все боятся одного, как бы не сделаться бедными, а как бы не попасть в геенну, о том никто не беспокоится (1).

  
  

  ГОРДОСТЬ

  
  

  Один мудрый муж сказал: на чало гордости — удаление чело века от Господа (Сир. 10, 14). Диавол, не бывший прежде диа волом, не был бы низвержен и не стал бы диаволом, если бы не заболел этой самой болезнью. Она лишила его прежнего досто инства, она низвела его в геенну, она послужила для него причи ной всех зол. Порок этот может сам по себе повредить всякую добродетель души — милосты ню ли, молитву ли, пост или что либо другое. Ибо сказано, что высокое у людей не чисто пред Господом. Не блуд только и не прелюбодеяние оскверняет тех, которые предаются ему, но и гордость, и даже гораздо боль ше. Почему? Потому что блуд хотя и не простительное зло, по крайней мере, иной человек мо жет сослаться на пожелание, а высокомерие не имеет никакой причины, никакого предлога, под которым заслуживало бы хоть тень извинения; оно есть не что иное, как развращение души и самая тяжкая болезнь, происхо дящая не от чего другого, как только от безрассудства. Подлин но, нет безрассуднее человека вы сокомерного, хотя бы получил

  
  

  он обширное внешнее образова ние, хотя бы поставлен был на высшей ступени власти, хотя бы имел у себя все, что для лю дей кажется завидным. Ибо ес ли гордящийся действительны ми преимуществами жалок и несчастен и теряет награду за все свои совершенства, то не смеш нее ли всех надмевающийся ни чтожными благами, тенью и цветом травы (такова слава это го века), — так как он поступа ет подобно тому, как если бы бедняк, нищий, постоянно уд ручаемый голодом, случайно в одну ночь увидел приятный сон и тем стал бы тщеславиться? Жалкий и несчастный! Душу твою снедает жесточайшая бо лезнь, и ты, убогий крайним убо жеством, мечтаешь, что у тебя столько и столько то талантов золота и множество прислуги? Да это — не твое. А если не ве ришь моим словам, то убедись опытами бывших прежде бога чей. Если же ты так споен, что не вразумляешься приключе ниями других, то подожди не много, — и ты узнаешь собст венным опытом, что нет для тебя никакой пользы от этих благ, когда, при последнем из дыхании, не будучи властен ни в одном часе, ни в одной минуте,

  
  

  ты невольно оставишь их окру жающим тебя людям, и, что не редко случается, людям таким, которым ты и не хотел бы оста вить (1).

  
  

  * * *

  Через гордость первозданный человек лишился блаженного состояния, через нее и оболь стивший его диавол ниспал с высоты своего достоинства. Это гнусное существо, узнав, что грех этот может низвергнуть и с самых небес, избрало этот путь, чтобы лишить Адама столь ве ликой чести, надмив его обеща нием равенства с Богом, он таким образом ниспроверг и низринул Адама в самую глубину ада. Под линно, ничто так не отчуждает от человеколюбия Божия и не подвергает огню гееннскому, как преобладание высокомерия. Kогда оно в нас есть, то вся на ша жизнь делается нечистой, хотя бы мы подвизались в цело мудрии, девстве, постничестве, молитвах, милостыне и других добродетелях. Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем (Притч. 16, 5). Итак, если хотим быть чистыми и свобод ными от наказания, уготован ного диаволу, обуздаем в себе надменность духа, отсечем вы

  
  

  сокомерие. А что гордые необ ходимо подвергнутся одному на казанию с диаволом, послушай те, что говорит об этом Павел: не должен быть из новообра щенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаво лом (1 Тим. 3, 6)… Избежим [мы беды этой], если будем размыш лять о своей природе, о множе стве согрешений, о великости будущих мучений, о том, что все кажущееся здесь блиста тельным — временно, ничем не лучше травы и увядает скорее весенних цветов (1).

  
  

  * * *

  Хотя бы мы взошли на самую вершину добродетели, будем считать себя последними из всех, научившись, что гордость может низвергнуть невнима тельного и с самих небес, а сми ренномудрие может из самой бездны грехов поднять на высо ту умеющего быть умеренным. Это [смирение] поставило мыта ря впереди фарисея, а та — го ворю о безумии и гордости — превзошла силу бестелесного диавола. Смиренномудрие же и сознание собственных грехов ввело в рай разбойника прежде апостолов. Если же признаю щие свои грехи доставляют себе

  
  

  такое дерзновение, то сознаю щие в себе много доброго и, од нако, смиряющие свою душу ка ких не приготовят себе венцов? Если грех, будучи соединен со смиренномудрием, совершает течение с такой легкостью, что превосходит и упреждает пра ведность, соединенную с гордос тью, то, если ты свяжешь его с праведностью, куда не достигнет он, сколько не пройдет небес? Он конечно предстанет пред са мый престол Божий, среди Ан гелов, с великим дерзновением. Опять, если гордость, будучи сопряжена с праведностью, из бытком и тяжестью своего зла была в состоянии низложить ее дерзновение, то, будучи соеди нена с грехом, в какую геенну не может она низвергнуть одер жимого ею?

  Говорю это не для того, чтобы мы не заботились о праведнос ти, но чтобы избегали гордости; не для того, чтобы мы грешили, но чтобы были умеренны (6).

  
  

  ГРЕХ

  
  

  Частое воспоминание грехов и обвинение себя в них немало способствуют к уменьшению ве ликости их. Есть и другой путь, еще более верный, когда мы не

  
  

  помним зла ни о ком, кто согре шил против нас, когда прощаем всякому сделанные против нас проступки. Хочешь ли знать еще и третий путь? Послушай, что говорит Даниил: искупи гре хи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным (Дан. 4, 24). Есть и еще кроме это го путь — частое упражнение в молитвах, постоянное приле жание в молениях к Богу. При носит нам немало утешения и оставление грехов также и пост; когда он соединяется с любовью к ближним, угашает и силу гне ва Божия. Вода угасит пламень огня, и милостыня очистит грехи (Сир. 3, 30). Итак, будем хо дить по всем этим путям. Если будем всегда держаться их и на них обращать свое внимание, то не только очистим прошедшие преступления, но и на будущее время много приобретем для се бя пользы: не дадим диаволу возможности нападать на нас, да и сами не впадем в беспеч ность житейскую (1).

  
  

  * * *

  Грех есть великий бес. Бесно ватый возбуждает сострадание, а грешник — ненависть; тот за служивает прощение, а этот не имеет оправдания (1).

  
  

  * * *

  Итак, надобно отражать зло вначале, даже если первые пре ступления на себе только и оста навливались, и тогда нельзя пренебрегать ими, но в самом деле они доходят до большего, когда душа вознерадит. Потому все надлежит употреблять для того, чтобы истреблять грехи в самом начале. Несмотри на то что грех в самом себе мал, но по мни, что он бывает корнем ве ликого зла, когда вознерадят о нем… Не столько требуют тща ния и трудов большие грехи, сколько малые и незначитель ные. Ибо тех отвращаться за ставляет само свойство греха, а малые, потому что малы, распо лагают нас к лености, не попус кают мужественно восстать на истребление их. Поэтому они скоро делаются великими, коли мы спим… Так в Иуде родилось великое зло. Если бы он не ду мал, что неважное дело — красть имущество бедных, то не впал бы и в грех предательства. Так же, если бы иудеям не представ лялось маловажным то, что они пленены тщеславием, то, конеч но, не дошли бы они до убийст ва Христа. И всякое зло так обыкновенно совершается. Вся кий не скоро и не вдруг впадает

  
  

  в нечестие. Ибо есть в душе на шей некоторый стыд греха, одо леть который, чтобы вдруг дой ти до бесстыдства, нельзя… Так взошло и идолопоклонство, ког да люди стали выше меры чтить живых и умерших. Так стали поклоняться изваянным. Так усилилось блудодейство и дру гие пороки. Смотри: один без временно посмеялся, другой уко рил, иной отринул страх, го воря, что в этом нет ничего страшного. Ибо что за важное дело посмеяться? Что от этого может произойти? А от этого про исходит пустая говорливость, отсюда срамословие и бесчест ные поступки. Еще на иного жалуются, что он поносит ближ него, насмехается, злословит. Но тот презирает это и говорит, что злословить другого ниче го еще не значит. Напротив, от этого родилась ненависть без мерная, непримиримая враж да, бесконечные укоризны, а от укоризн драки, а от драк часто и убийство.

  Итак, от малого лукавый де мон доводит до большого, а от великого доводит до отчаяния, изобретая таким образом дру гой способ, не менее пагубный. Ибо не столько погубляет грех, сколько отчаяние (1).

  
  

  * * *

  Грех есть варвар, который, пленив душу однажды, не ща дит ее, но мучит ее на погибель подпавших власти его. Подлин но, ничто так не безрассудно, ничто так не бессмысленно, глу по и нагло, как грех. Kуда он ни вторгается, все извращает, рас страивает и губит. Он безобразен на вид, несносен и отвратителен. Если бы какой либо живописец захотел изобразить его, то, мне кажется, не погрешил бы, изоб разив его в виде жены зверопо добной, варварской, дышащей огнем, безобразной и черной, как внешние поэты изображают Сцилл*. Ибо грех тысячью рук обхватывает наши мысли, втор гается неожиданно и терзает все подобно псам, кусающим вне запно. Впрочем, для чего нам живописное изображение, ког да мы может представить самих людей, подобных ему (1)?

  
  

  * * *

  Kогда мы помыслим о множе стве прежних грехов своих, тог

  
  

  

• Внешние поэты — поэты светские, не церковные. Сцилла и Харибда — в грече ской мифологии два чудовища, жившие по обеим сторонам узкого пролива и гу бившие проплывающих между ними мо реходов. (Примеч. ред.)

  
  

  да познаем чрезмерность милос ти Божией, тогда преклоним голову, тогда смиримся, потому что чем более тяжки грехи, в которых мы виновны, тем более мы будем сокрушаться. Так Па вел вспоминал и о прежних гре хах своих, а мы не хотим вспо минать и о сделанных нами после крещения, угрожающих опасностью и подвергающих нас ответственности за них. Но если когда и придет у нас мысль о ка ком либо таком грехе, мы тот час устраняем ее и не хотим опе чалить душу воспоминанием [о нем] и на краткое время. А от этой бесполезной нежности про исходит для нас множество зол, потому что, находясь в таком состоянии самодовольства и из неженности, мы не можем и ис поведаться в прежних грехах своих (как это возможно, когда мы приучаем себя не допускать и воспоминания о них?), и лег ко впадаем в последующие. Если у нас всегда живо это памятова ние и душу беспокоит страх, то с удобством можно искоренить изнеженность ее и беспечность (2).

  
  

  * * *

  Почему мы оплакиваем нака зываемых, а не согрешающих?

  
  

  Не так тяжко наказание, как тяжек грех, потому что грех есть причина наказания. Итак, когда ты увидишь какого ни будь человека, имеющего гни лую рану, у которого из тела вы ходят черви и гной и который оставляет без внимания эту яз ву и гниение, а — другого тако го, который, страдая тем же, пользуется пособием врачей, допускает прижигания и отсе чения и пьет горькие лекарства, то которого из них ты будешь оплакивать, скажи мне, — того ли, который болен и не лечится, или того, который болен и ле чится?.. Перенесись мыслью от тел к душам, от болезней к гре хам, от горечи лекарств к нака

  
  

  * * *

  Всегда говорю и не перестану повторять, что весьма полезно и нужно нам постоянно помнить все наши поступки. Ничто не может сделать душу такой лю бомудрой, и смиренной, и крот кой, как постоянное памятова ние о грехах. Поэтому и Павел помнил грехи, сделанные им не только после купели, но и до крещения, хотя они и были уже изглажены совершенно. Если же он помнил грехи, сделанные до крещения, тем более нам должно помнить сделанные на ми после крещения. Памятуя об них, мы не только изгладим их, но и будем ко всем людям снисходительнее, а Богу послу

  заниям и суду Божию, ибо на

  жим с бол

  ьшим усердием, из

  казание от Бога есть то же, что и лекарство от врача. Отсечение и прижигание, как огонь, через многократное прикосновение прижигают рану и останавлива ют ее развитие, как железо, от секают гнилость, причиняя боль, но доставляя пользу. Так и го лод, и моровые язвы, и все ка жущиеся бедствия насылаются на душу вместо железа и огня, чтобы остановить, как это быва ет с телами, развитие ее болез ней и сделать ее лучшей (3).

  памятования о грехах познавая несказанное Его человеколюбие (6).

  
  

  * * *

  
  

  Гораздо лучше вовсе не гре шить, но немаловажно для спа сения и то, чтобы согрешивший сокрушался, осуждал душу свою и с великим тщанием наказы вал совесть свою; такое осужде ние есть часть оправдания и конечно ведет к тому, чтобы боль

  
  

  ше не грешить. Поэтому и Па вел, произведя печаль в греш никах, радовался: не тому, что опечалил их, но что посредст вом печали исправил их. Раду юсь не потому, говорил он, что вы опечалились, но что вы опе чалились к покаянию… Ибо пе чаль ради Бога производит не изменное покаяние ко спасению (2 Kор. 7, 9–10). Поэтому о своих ли или о чужих грехах вы скорбели тогда, вы достойны бесчисленных похвал. Kто скор бит о чужих, тот показывает апостольское сострадание и под ражает тому святому, который говорит: кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Kто со блазняется, за кого бы я не вос пламенялся (2 Kор. 11. 29)? А кто терзается за свои грехи, тот из бавляется от наказания за дела, уже совершенные, и в будущем становится безопаснее посред ством этой скорби. Вот почему и я, видя поникших головой, воз дыхающих и ударяющих себя по лицу, радовался, представ ляя плоды этой печали (6).

  
  

  * * *

  Признание в грехах весьма много способствует их исправ лению, равно отрицание греха

  
  

  после совершения его составля ет тягчайший из грехов…

  Таков грех: пока он еще не со

  вершен и не приведен в дело, он помрачает мысль и обольщает разум, а когда будет совершен, то открывает нам свою гнус ность, и вот кратковременное и безрассудное удовольствие при чиняет нам постоянную скорбь, лишает спокойствия совести и покрывает своего пленника сты дом. Человеколюбивый Господь поставил над нами такого су дию с тем, чтобы он никогда не молчал, но будучи неразлучен с нами, непрестанно вопиял и наказывал за преступления. В этом всякий может убедиться опытом. Так блудник, или пре любодей, или другой подобный грешник не может быть спокой ным, хотя бы от всех скрыл (свое преступление). Имея тако го строго судию, пугается и на меков, трепещет самой тени, бо ится и знающих и незнающих (о его поступке), и таким обра зом носит у себя в душе посто янную бурю и непрерывное вол нение. У такого человека и сон не сладок, но полон страха и бо язни, ему и пища не вкусна, и сообщество друзей не может развлечь его и освободить от внутренней борьбы. Нося в себе

  
  

  как будто палача, который тер зает и бичует его непрестанно, так он ходит после такого худо го дела, терпя, хотя этого никто не знает, невыносимые муки и будучи сам своим судьей и обви нителем.

  

  Но если сделавший такой грех решится как следует вос пользоваться помощью совес

  
  

  ти, принести раскаяние в своих делах и показать рану Врачу, который исцеляет не укоряя, принять от него врачество и наедине, без всяких свидете лей открыть Ему и исповедать все подробно, то он скоро ис правит грехи свои, потому что признание в грехах заглаждает их (8).

  
  

  √

  
  

  ƒ

  • Дары Богу • Девство •

• Деньги • Дерзновение •

• Добродетель • Добро •

  • Догматы • Диавол •

    • Друзья • Духовные блага • Душа •

      
      

      

      ДАРЫ БОГУ

      
      

      Будем заботиться не о том од ном, чтобы принести в дар золо тые сосуды, но о том, чтобы при нести от праведных трудов. Ибо дороже золота приобретенное без любостяжательности. Церковь не на то, чтобы в ней плавить зо лото, ковать серебро, она есть тор жественное собрание Ангелов. Поэтому мы требуем в дар ваши души, ибо для душ принимает Бог и прочие дары. Не серебря ная была тогда трапеза, и не из золотого сосуда Христос давал пить Kровь Свою ученикам. Од нако же там все было драгоценно, все возбуждало благоговение, по тому что все исполнено было Ду ха. Хочешь ли почтить Тело Хри стово? Не презирай, когда видишь Христа нагим. И что пользы, ес ли здесь почтишь Его шелковы ми покровами, а вне храма оста вишь терпеть и холод и наготу? Изрекший: сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26), и утвердивший это словом, сказал также: вы виде ли Меня алчущего и не напита

      ли; и далее: так как вы не сде лали этого одному из сих мень ших, то не сделали Мне (Мф. 25, 45). Для этого таинственного Те ла нужны не покровы, а чистая душа; уды же Христовы, то есть нищие, имеют великую нужду в нашем попечении. Научимся быть любомудрыми и почитать Христа, как Сам Он того хочет. Почитаемому приятнее всего та честь, которой он сам желает, а не та, которую мы признаем луч шей. И Петр думал почтить Гос пода, не допуская Его умыть ноги, однако же это было не по чтение, а нечто тому противное. Поэтому и ты почитай Его той честью, какую Сам Он заповедал, то есть истощай богатство свое на бедных. Богу нужны не золо тые сосуды, но золотые души.

      Говоря это, не запрещаю делать богатые вклады, требую только, чтобы вы вместе с вкладами и да же прежде них творили милос тыню. Хотя Бог приемлет и вкла ды, но гораздо лучше милостыню. Там один приносящий получает пользу, а здесь и приемлющий.

      
      

      Там дар бывает иногда поводом к тщеславию, а здесь все делает ся по одному милосердию и че ловеколюбию. Что пользы, если трапеза Христова полна золо тых сосудов, а Сам Христос то мится голодом? Сперва напитай Его алчущего, а потом осталь ное употреби на украшение тра пезы Его. Ты делаешь золотую чашу и не даешь чаши студеной воды! Что пользы устроить для трапезы златотканые покровы, а Христу не дать и нужного для прикрытия? Kакой плод от это го? Скажи, например, ты видишь человека, не имеющего у себя необходимой пищи, и вместо того, чтобы утолить его голод, только стол обкладываешь сере бром, поблагодарит ли он тебя за это или, скорее, огорчится? И еще, ты видишь человека, по крытого рубищем и окостеневше го от холода, и вместо того, чтобы дать ему одежду, ставишь золо тые столбы, говоря, что делаешь это в честь его. Не скажет ли он, что над ним насмехаешься, и не почтет ли этого крайней оби дой? То же представь и о Хрис те, когда Он, как бесприютный странник, ходит и просит кро ва, а ты вместо того, чтобы при нять Его, украшаешь пол, стены, верхи столбов, привязываешь к

      
      

      лампадам серебряные цепи, а на Христа, связанного в темнице, и взглянуть не хочешь. Говоря это, не запрещаю и в том быть щедрым, но советую также не оставлять другого или даже предпочитать последнее. За не исполнение первого никто ни когда не был осужден, а за неис полнение последнего угрожает геенна, и огонь неугасимый, и мучение вместе с демонами. Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата, ибо сей храм превосходнее первого. Те утвари могут похитить и неверные цари, и тираны, и раз бойники, а что сделаешь для бра та алчущего и странного и наго го, того похитить не может сам диавол, оно сбережется в непри ступном хранилище.

      Поэтому, прочитав все узако нения о милостыне, данные и в Новом и в Ветхом Завете, упо требим все старание на исполне ние их. Это и грехи очищает, ибо сказано: подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто (Лк. 11, 41). Это важнее жертв: милости хочу, а не жертвы (Ос. 6, 6). Это отверзает небеса: мо литвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом (Деян. 10, 4). Это нужнее девства.

      
      

      Kак одни были изгнаны из брач ного чертога, так другие введе ны были в него! Зная все это, будем сеять щедро, дабы с боль шим изобилием пожать и полу чить будущие блага (1).

      
      

      ДЕВСТВО

      
      

      Будем же заботиться о той красоте [душевной], а не об этой [внешней], будем ее приобре тать, чтобы нам войти в брачный чертог с горящими светильни ками. Не девам только это запо ведано, но душам девственным, ибо если бы это было заповедано просто девам, то другие пять не были бы отвергнуты. Следова тельно, это относится ко всем, кто девствен душой, кто чужд житейских попечений, ибо эти попечения развращают души. Потому, если мы останемся чис тыми, то войдем туда и будем приняты. Потому что я обру чил вас, говорит апостол, едино му мужу, чтобы представить Христу чистой девой (2 Kор. 11, 2). Не девам сказал он это, а це лому обществу Церкви. Нерас тленная душой есть дева, хотя бы она и имела мужа, она девст венна истинной, чудной девст венностью, ибо само телесное девство есть последствие и тень

      
      

      этой девственности, а она есть ис тинное девство. Будем же при обретать ее, и мы тогда будем в состоянии взирать на Жениха со светлым лицом, войти с горя щими светильниками, если у нас не оскудеет этот елей… а этот елей есть человеколюбие (1).

      
      

      * * *

      
      

      Предложил [Господь] совет и о девстве, говоря: кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12). Так как оно после преслу шания [первозданных] отлете ло и удалилось из рая, то Он, сойдя с неба, опять приводит его, возвращая, как будто бег леца, в прежнее отечество, и ос вобождая из дальней ссылки. Придя [на землю], Он сам ро дился от Девы и переменил за коны природы, таким образом в самом начале [своей земной жизни] почтил девство, являя Матерь свою Девой (1).

      
      

      * * *

      
      

      Если бы само сожительство женщин с мужчинами и муж чин с женщинами освобождало от забот, то Павел, призывая к воздержанию, не сказал бы: я хочу, чтобы вы были без забот

      
      

      (1 Kор. 7, 32), как бы желая и этим побудить нас к тому. Чего хоти те вы, говорит он, — спокойст вия и свободы? А разве вы не видите, что от сожительства с мужчинами происходит про тивное, — рабство, и труды, и многие беды? Поэтому многие, лишившись мужей, часто и не вступали снова в брак, чтобы не быть опять под игом рабства. Вообще, хотя бы тебе пришлось жить в бедности и оставаться без всяких покровителей, ты веди жизнь добродетельную и не имей ничего общего с мужчиной, но входи в общение с женщинами, живущими благопристойно, и не потеряешь венца своего и бу дешь наслаждаться полной бе зопасностью*(2).

      
      

      * * *

      
      

      Kрасоту девства иудеи прези рают, и это нисколько не удиви тельно, если они не почтили Са мого Христа, родившегося от Девы, а язычники восхищают ся и поражаются ею, но ревнует о ней одна только Церковь Бо жия (2).

      
      

      

      • В этой беседе Иоанн Златоуст обраща ется к вдовам. (Примеч. ред.)

        
        

        * * *

        
        

        Но может быть, кто нибудь скажет: если хорошо человеку не касаться женщины (1 Kор. 7, 1), то для чего установился в жизни брак? Kакая будет нам нужда в женщине, если она не будет приносить нам пользы ни в браке, ни в деторождении? И что воспрепятствует уничто жению всего рода человеческо го, когда смерть каждодневно убавляет и поражает его, а это учение не позволяет восстанов лять других на место падших? Если бы мы все стали ревновать об этом благе и не прикасались бы к женщинам, то исчезло бы все: и города и дома, и нивы и искусства, и животные и расте ния, — как с падением воена чальника необходимо расстраи вается весь порядок войска, так и с уничтожением от безбрачия царствующего над всем земным человека ничто остальное не ос танется в прежнем устройстве и порядке, и таким образом эта добрая заповедь исполнит все ленную бесчисленных зол. Если бы так говорили только враги и неверные, то я признал бы сло ва их маловажными, но так как и многие, с виду принадлежа щие к Церкви, говорят это, с од

        
        

        ной стороны, по слабости воли оставив девственные подвиги, а с другой — желая охуждением и пренебрежением девства при крыть свое нерадение, чтобы иметь повод уклоняться от этих подвигов не по небрежности, а по здравому суждению ума, то мы теперь, оставив врагов (Ду шевный человек не принимает того, что от Духа Божии, по тому что почитает это безу мием (1 Kор. 2, 14).), научим вы дающих себя за наших тому и другому, т.е. что девство не только не излишне, но и очень полезно и необходимо, и что та кое суждение не останется для них безнаказанным, но навле чет на них столько бед, сколько подвизающиеся в девстве полу чат наград и похвал. Kогда сотворен был весь этот мир и ус троено все необходимое для на шего наслаждения и употребле ния, то Бог создал человека, для которого и сотворил мир. Первозданный [человек] жил в раю, а о браке и речи не было. Понадобился ему помощник, — и он явился, и при этом брак еще не представлялся необхо димым. Его не было бы и до сих пор, и люди оставались бы без него, живя в раю, как на небе, и наслаждаясь беседой с Богом.

        
        

        Плотская похоть, зачатие, бо лезни чадородия и всякая вообще тленность не имели бы доступа к их душе, но, подобно светлому ручью, текущему из чистого ис точника, люди пребывали бы в том жилище, украшаясь девст вом. На всей земле не было тог да людей, чего теперь боятся те попечители вселенной, которые тщательно заботятся о чужих делах, а не хотят помышлять о своих, которые опасаются, как бы не прекратился весь род че ловеческий, а нерадят каждый о собственной душе так, как бы о чужой, хотя о ней потребуется от них точный отчет даже в ма лейших предметах, между тем как за уменьшение людей они не будут подлежать ни малей шей ответственности. Не было тогда ни городов, ни искусств, ни домов, о чем вы также немало заботитесь; не было тогда ниче го этого, однако ничто не возму щало и не извращало той жизни блаженной и гораздо лучшей, чем настоящая. Kогда же [пер возданные люди] преслушались Бога и сделались золой и пеп лом, то вместе с той блаженной жизнью утратили и красоту дев ства; и оно, вместе с Богом, ос тавило их и удалилось. Пока они не были уловлены диаволом и

        
        

        почитали своего Владыку, до тех пор и девство продолжало украшать их более, нежели ца рей украшают диадема и золо тые одежды; а когда они, сде лавшись пленниками, сняли с себя это царское одеяние и сло жили это небесное украшение и приняли смертное тление, про клятие, скорбь и многотрудную жизнь, тогда вместе с этим про изошел и брак — эта смертная и рабская одежда. Женатый, го ворит [апостол], заботится о мирском (1 Kор. 7, 33). Видишь ли, откуда получил свое начало брак и отчего он оказался необ ходимым? От преслушания, от проклятия, от смерти. Где смерть, там и брак; не будь первой, не было бы и последнего. Но девство не имеет такой связи [со смер тью], оно всегда полезно, всегда прекрасно и блаженно, и прежде смерти и после смерти, и преж де брака и после брака. Kакой брак, скажи мне, породил Адама, какие болезни чадородия про извели Еву? Ты ничего не мо жешь сказать на это. Для чего же напрасно боишься и опаса ешься, как бы с прекращением брака не прекратился и род че ловеческий? Тьмы тем Ангелов служат Богу и тысячи тысяч Архангелов предстоят Ему, и

        
        

        ни один из них не произошел по преемству, от родов, болезней чадородия и зачатия. Таким об разом, Бог тем более мог бы без брака создать людей, как создал Он и первых, от которых про изошли все люди (2).

        
        

        * * *

        
        

        Ты слышал, что девство есть название многих трудов и по двигов, но не бойся, оно не есть повеление и не вводится как обязательная заповедь, но тем, которые принимают его на себя добровольно и по избранию, оно воздает собственными благами, возлагая на голову их блестя щий и доброцветный венец. Тех же, которые отказываются и не желают принять его, оно не на казывает и не принуждает к то му против воли (2).

        
        

        * * *

        
        

        Девство — дело доброе и вы шеестественное, но и это доб рое, великое и вышеестествен ное дело, не будучи соединено с человеколюбием, не может вве сти даже в преддверье брачного чертога. Посмотри на могуще ство человеколюбия и силу ми лостыни. Девство без милосты

        
        

        ни не могло довести даже до преддверия брачного чертога, а милостыня без девства привела питомцев своих с великой славой в царство, уготованное прежде сложения мира. Те за то, что не оказывали щедрой милостыни, услышали: уйдите от меня, не знаю вас (Мф. 25, 12, 41); а эти, напоившие жаждущего и напи тавшие алчущего Христа, хотя и не отличались девством, ус лышали: приидите, благосло венные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от со здания мира (Мф. 25, 34), и весь ма справедливо, потому что дев ственник и постник полезен только себе самому, а милости вый есть общая пристань обуре ваемых, избавляет ближних от бедности и удовлетворяет нуждам других. Из добрых же дел те обыкновенно ценятся выше, ко торые служат на пользу другим.

        Дабы ты убедился, что этого рода заповеди преимуществен но перед всеми другими угодны Богу, Христос, беседуя о посте и девстве, упомянул о Царстве Небесном, а заповедуя о милос тыне и человеколюбии и о том, чтобы мы питали в себе мило сердие, указал на награду го раздо выше Царства Небесного: да будете сынами Отца вашего

        
        

        Небесного (Мф. 5, 45). В самом де ле, те заповеди особенно делают людей подобными Богу, — на сколько людям возможно быть подобными Богу, — которые служат к общей пользе… Велико достоинство девства, и поэтому я желаю, чтобы оно было соблю даемо, но достоинство девства состоит не только в воздержании от брака, а в человеколюбии, братолюбии и сострадании. Что пользы в девстве с жестокос тью? Что пользы в целомудрии с бесчеловечием? Ты не увле клась телесной похотью, но ув леклась страстью к деньгам; ты не прельстилась наружностью человека, но прельстилась кра сотой золота; ты победила силь нейшего противника, но меньший и слабейший преодолел тебя и по бедил. Поэтому твое поражение сделалось постыднейшим, поэто му ты и не получила прощения, как преодолевшая такое насилие и укротившая саму природу, но предавшаяся сребролюбию, ко торое часто и рабы и варвары могли побеждать без труда (6).

        
        

        * * *

        
        

        Адам познал Еву, жену свою (Быт. 4, 1). Замечай, когда это случилось. После преслушания,

        
        

        после изгнания из рая, — тогда начинается супружеское жи тие. До преслушания (первые люди) жили, как ангелы, и не было (речи о) сожитии. И как это могло быть, когда они сво бодны были от телесных потреб ностей? Таким образом, внача ле жизнь была девственная. Kогда же по беспечности (пер вых людей) явилось преслуша ние и вошел (в мир) грех, девст во отлетело от них, так как они сделались недостойными столь великого блага, а вместо того вступил в силу закон супруже ства. Подумай же, как велико достоинство девства, как высо ко и важно это состояние, как оно превышает человеческую природу и требует помощи свы ше. Что решившиеся избрать девство и будучи в теле живут

        
        

        кресении которого из семи будет она женой! Ведь все имели ее» (Мф. 22, 24 28. Мк. 12, 19–23. Лк. 20,

        28–33)? Что же отвечал им Хрис

        тос? Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии. Видишь, как избравшие из любви ко Христу жребий девства, живя на земле и будучи облечены телом, подра жают ангельской жизни? Поэто му сколько велик и высок этот подвиг, столько же велики и да же еще более велики венцы, и награды, и блага, обещанные тем, кто вместе с девством подвизает ся и в прочих добродетелях (8).

        
        

        ДЕЛА

        
        

        Разве не помните, что нам

        подобно бестелесным силам, по

        дол

        жно отдать отчет в словах и

        слушай слова Христа, сказанные саддукеям. Возбудив вопрос о воскресении и желая знать (мне ние Иисуса Христа), они сказа ли: «Учитель! Было у нас семь братьев: первый, женившись, умер бездетным и оставил жену свою брату своему, и второй умер и, не имея семени, оставил же ну свою брату своему, подобно и третий, и четвертый, и пятый, и шестой, и седьмой. Итак, в вос

        помышления, а мы не заботим ся даже о делах! Kто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею (Мф. 5, 28); а люди, которые должны от дать отчет за каждый нескром ный взгляд, не сомневаются со гнивать в самом этом грехе. Kто же скажет брату своему:

        …безумный, подлежит геенне огненной (Мф. 5, 22); а мы не пе рестаем срамить братьев своих

        
        

        бесчисленными оскорблениями и различными клеветами. Лю бящий любящего ничем не луч ше язычника (см.: Мф. 5, 46–47), а мы ненавидим и любящих. Kак же мы получим прощение, ког да, будучи обязаны превышать пределы, предписанные древ ним, проводим свою жизнь да же ниже этих пределов?.. С во плями и рыданиями, скрежеща зубами и терзаясь, мы неизбеж но будем ввергнуты в непрони цаемую тьму, в место неотвра тимых мучений и невыносимых казней… никто тогда не избавит тебя от мучений, заслуженных собственными твоими делами. Таково тамошнее судилище: оно судит по одним делам, а иначе спастись там невозможно… Го ворю это для того, чтобы мы, питая в себе тщетные и холод ные надежды и надеясь на того или другого, не стали нерадеть о собственной добродетели (1).

        
        

        * * *

        
        

        Молитва есть великое и спа сительное благо и ограждение душ наших, но она бывает вели ким благом тогда, когда мы де лаем достойное ее, когда не де лаем самих себя недостойными ее. Поэтому, когда ты придешь

        
        

        к священнику и он скажет тебе: да помилует тебя Бог, чадо, — ты не полагайся только на сло ва, но приложи и дела, совершай и дела, достойные милости. Бог благословит тебя, чадо, если ты будешь делать достойное благо словения, благословит, если ты будешь милостив к ближнему, ибо чего мы хотим получить от Бога, то должны прежде дать ближнему, а если мы лишаем этого ближних, то как хотим получить то же от Бога? Блажен ны милостивые, говорит Он, ибо они помилованы будут (Мф. 5, 7), ибо если таких людей милу ют и люди, то тем более — Бог, а немилосердных не помилует: суд без милости не оказавшему милости (Иак. 2, 13). Милосердие есть доброе дело, почему же ты не оказываешь его другому? Ты хо чешь получить прощение во грехах своих, почему же сам не прощаешь согрешившему? Ты приступаешь к Богу, испраши вая Царствия Небесного, а сам не подаешь серебра просящему! Потому мы и не получаем мило сти, что сами не милуем (1).

        
        

        * * *

        
        

        Добрые дела суть как бы креп кие латы, которые не попускают

        
        

        острой и губительной стреле сделать свое дело, но, будучи са ми рассечены ею, защищают те ло от великой опасности. Поэтому отходящий туда со множеством и добрых и злых дел получит некоторое облегчение и в нака зании и тамошних муках, а кто, не имея добрых дел, принесет только злые, тот и сказать нельзя, сколько пострадает, подвергшись вечному наказанию. Там будут сопоставлены злые дела с доб рыми, и если последние перетя нут на весах, то совершившему их немало послужат ко спасе нию, и вред от совершения злых дел не будет иметь такой силы, чтобы сдвинуть его с прежнего места; но если первые перевесят, то увлекут его в гееннский огонь, потому что добрые дела не так многочисленны, чтобы могли ус тоять против сильного перевеса злых. И это внушает нам не толь ко наше рассуждение, но и Сло во Божие. Ибо сам [Господь] говорит: воздаст каждому по де лам его (Мф. 16, 27). Не только в геенне, но и в самом Царстве на ходится множество различий: в доме Отца Моего, говорит Гос подь, обителей много (Ин. 14, 2); и: иная слава солнца, иная сла ва луны, иная звезд (1 Kор. 15, 41).

        
        

        И удивительно ли, что (апос тол), сделав различие между этими (светилами), говорит, что и там будет такое же различие, как между одной звездой и дру гой? Зная все это, не перестанем совершать добрые дела, не отка жемся от трудов, и если не бу дем в состоянии стать наряду с солнцем или луной, то не будем пренебрегать местом со звездами. Если мы по крайней мере такую покажем добродетель, то и тог да можем быть на небе. Если не будем ни золотом, ни драгоцен ным камнем, то, по крайней ме ре, удержим качество серебра, и останемся на своем основании. Только бы нам опять не дойти до качества того вещества, кото рое легко сжигает огонь, и чтобы, не будучи в состоянии совер шить великих дел, мы не оказа лись и без малых: это — край нее безумие, чего да не будет с нами. Kак вещественное богат ство умножается тем, что люби тели его не пренебрегают и ма лейшими прибылями, так же и с духовным. Нелепо было бы ввиду того, что Судия не оставля ет без награды и чаши холодной воды, нам потому только, что не имеем весьма великих дел, не за ботиться и о совершении малых.

        
        

        Напротив, кто не пренебрегает меньшими делами, тот покажет великую ревность и о величай ших, а кто пренебрегает первыми, тот оставит и последние. Чтобы не было этого, Христос и за пер вые назначил великие награды. Что может быть легче, чем посе щать болящих? Однако и за это Он воздаст великую награду (2).

        
        

        * * *

        
        

        Одно слушание без исполне ния на деле не принесет ника кой пользы, об этом послушай блаженного Павла, который го ворит: не слушатели закона пра ведны пред Богом, но исполни тели закона оправданы будут (Рим. 2, 13). И Христос в своей проповеди сказал: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Гос поди!», войдет в Царство Не бесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). Итак, возлюбленные, зная, что нам не будет никакой пользы от слушания, если не последует за ним исполнение на деле, будем не только слушателями, но и исполнителями, чтобы дела, со ответствующие словам, послу жили основанием одушевлен ного слова (8).

        
        

        * * *

        Богу угодно, чтобы христиа нин не о себе только заботился, но и назидал других, не только учением, но и жизнью и обхож дением. Ничто так не приводит на путь истины, как непорочная жизнь, потому что люди смот рят не столько на слова, сколько на дела наши. И чтобы тебе уве риться, что это так (Ведь сколь ко бы мы ни любомудствовали на словах и разглагольствовали о терпении, но если, когда насту пит время, не покажем терпе ния на деле, не столько принесет пользы слово, сколько повредит дело. Напротив, если и прежде и после слов представим доказа тельство на деле, то явимся до стойными веры, внушая другим то, что сами исполняем на де ле, — как и Христос таковых ублажил, говоря: блажен… кто сотворит и научит (Мф. 5, 19).), — смотри, как Он поставил напе ред дело, а потом — учение. Ес ли предшествует дело, то хотя за ним и не следует учение, са ми дела гораздо яснее слов по учают тех, кто смотрит на нас. Итак, будем всегда стараться учить прежде делами, а потом уже словами, чтобы и нам не ус лышать от Павла: как же ты,

        
        

        уча другого, не учишь себя само го (Рим. 2, 21)? И когда желаем внушить кому, чтобы он сделал что либо необходимое, прежде постараемся сами сделать это, чтобы смелее преподавать уче ние (8).

        
        

        ДЕНЬГИ

        
        

        Расточительный не есть чело век великодушный. Почему? Потому что кто предан тысяче страстей, тот может ли быть ве лик душою? Он таков не оттого, что презирает деньги, но оттого, что покоряется другим страс тям, подобно как человек, при нужденный разбойниками по виноваться им, не может быть свободным. Не от презрения к деньгам происходит расточи тельность, но от неуменья рас поряжаться ими. Ибо если бы можно было и удержать их, и предаваться удовольствиям, то он, конечно, сделал бы это. Kто употребляет деньги на что сле дует, тот великодушен: поисти не велика душа та, которая и не раболепствует страсти, и почи тает деньги за ничто. Также бе режливость есть добродетель; эта добродетель свойственна тому, кто употребляет деньги на что следует, а не просто без разбора.

        
        

        Скупость же — не добродетель. Тот издерживает все на нужное, а этот и при самой настоящей нужде не касается своего иму щества. Бережливый — брат ве ликодушного. Таким образом, поставим вместе великодушно го с бережливым, а расточи тельного со скупым, ибо послед ние оба страдают малодушием, а первые оба отличаются вели кодушием. Подлинно, велико душным мы должны назвать не того, кто тратит деньги безрас судно, но кто употребляет их на нужное; равно как скупым и сребролюбивым — не бережли вого, но того, кто не употребля ет денег и на нужное. Сколько имущества расточал богач, об лачавшийся в порфиру и вис сон*? Но он не был великоду шен, потому что душа его была одержима жестокостью и тыся чами вожделений, а такая душа может ли быть великой? Вели кодушен был Авраам, который на принятие странников упо треблял все свое имущество, за калал тельцов и, когда нужно было, не щадил не только иму щества, но и самой души своей.

        
        

        

      • Порфира — пурпурная мантия монар ха. Виссон — вид ткани, тонкий лен вос точного происхождения. (Примеч. ред.)

        
        

        Итак, если мы видим, что кто нибудь приготовляет роскош ную трапезу, насыщает блуд ниц и тунеядцев, то не будем называть его великодушным, но весьма малодушным… ибо чем больше он тратит, тем боль ше показывает владычество над ним страстей. Если бы они не столько имели над ним силы, то он не столько бы и тратил. На против, если мы видим, что кто нибудь никому из подобных людей ничего не уделяет, но пи тает бедных и помогает нужда ющимся, и сам довольствуется трапезой нероскошной, того мы должны назвать велико душным, ибо поистине великой душе свойственно не думать о собственном удовольствии, а за ботиться о других (1).

        
        

        * * *

        
        

        Будем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облеченного в баг ряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из за денег? Не гово рю, сколько от любостяжания, а сколько от пристрастия к день гам? Так, например, кто нибудь потерял деньги, — и вот он жи вет жизнью, которая несноснее

        
        

        самой смерти. О чем, человек, скорбишь ты? О чем плачешь? О том ли, что Бог освободил те бя от лишней заботы (1)?

        
        

        ДЕРЗНОВЕНИЕ

        
        

        Ничто так не отгоняет беспеч ности и рассеянности, как скорбь и печаль; она отовсюду сосредо точивает душу и обращает ее к самой себе. Kто так скорбит и молится, тот после молитвы мо жет испытать в своей душе великое удовольствие. Kак сгу стившиеся облака сначала дела ют воздух мрачным, а, испус тив обильный дождь и излив всю влагу, оставляют воздух чис тым и светлым, так точно и пе чаль, пока скопляется внутри, помрачает наш ум, а когда раз решится словами молитвы и со единенными с ней слезами и выйдет изнутри вон, то оставля ет в душе великую ясность, так как в душу молящегося входит, как некоторый луч, помощь Бо жия. Между тем какая у мно гих холодная отговорка? Я не имею дерзновения, говорят они, я стыжусь и не могу открыть уста. Это — сатанинская стыд ливость, это — прикрытие бес печности. Этим диавол хочет за творить для тебя двери, ведущие

        
        

        к Богу. Ты не имеешь дерзнове ния? Но великое дерзновение, великая польза в том и состоит, чтобы считать себя не имеющим дерзновения, равно как стыд и крайняя опасность — считать себя имеющим дерзновение. Ес ли ты имеешь много заслуг и не знаешь за собой ничего худого, но считаешь себя имеющим дерз новение, то всегда молитва твоя не действительна. Если же ты носишь в совести великое бремя грехов и при этом признаешь себя последним из всех, то ты будешь иметь великое дерзнове ние перед Богом, хотя еще нет смиренномудрия в том, чтобы грешник считал себя грешни ком. Смиренномудрие состоит в том, чтобы, сознавая за собой много великого, ничего велико го о себе не думать (2).

        
        

        * * *

        
        

        Kто думает, что он имеет дерзновение, тот потерял дерз новение подобно фарисею, а кто считает себя отверженным и презренным, тот особенно и бу дет услышан подобно мытарю. Посмотри, сколько ты имеешь примеров: хананеянку, мытаря, разбойника на кресте, упомяну того в притче друга, просивше

        
        

        го трех хлебов и получившего не столько за дружбу, сколько за неотступную просьбу. Если бы каждый из них сказал: я греш ник, я стыжусь, и потому я не должен приступать, то не имел бы никакого успеха. Но так как каждый из них взирал не на множество грехов своих, но на богатство Божия человеколюбия, то получил дерзновение, осме лился и, будучи грешником, просил не по достоинству свое му, и каждый успел в том, чего желал (6).

        
        

        ДИАВОЛ

        
        

        Если же кто скажет: почему Бог не уничтожил древнего ис кусителя, то и здесь Он посту пил так, заботясь о нас. Если бы лукавый овладевал нами на сильно, то этот вопрос имел бы некоторую основательность. Но так как он не имеет такой силы, а только старается склонить нас (между тем как мы можем и не склоняться), то для чего же уст ранять повод к заслугам и от вергать средство к достижению венцов? Притом, если бы Бог, зная, что диавол неодолим и мо жет всех покорить себе, оставил его в мире, и тогда не следовало бы предлагать подобного вопро

        
        

        са: и тогда мы сами были бы ви новны, если бы он одолевал и побеждал тех, которые не про тивятся ему, но подчиняются добровольно. Однако сказанно го было бы недостаточно для тех, кто не хочет вразумиться. А если много есть таких, кото рые уже преодолели силу диа вола, и много еще будет таких, которые преодолеют, — для че го же имеющих прославиться и одержать блистательную побе ду лишать этой чести? Бог для того оставил диавола, чтобы и те, которые уже побеждены бы ли им, низложили его самого, а это для диавола тяжелее всяко го наказания и может довести его до конечного осуждения. Но, скажет кто нибудь, не все могут преодолеть его. Что же из это го? Гораздо справедливее, что

        
        

        из за них не имели бы повода показать свое мужество… Диа вол зол для себя, а не для нас. Мы же, если захотим, можем при обрести через него много и доб ра, конечно, против его воли и желания; в этом и открывается особенное чудо и превосходство человеколюбия Божия. То, что люди делаются лучшими, само по себе уже терзает и мучит ди авола, а когда мы будем дости гать этого через него же, то он не в состоянии будет и перенес ти такого посрамления. Но как это достигается через него? Kог да мы, страшась его жестокости, постоянных наветов и непре рывных козней, будем отгонять от себя тяжкий сон, бодрство вать и всегда помнить о Госпо де… Kто видит наступающего врага, тот скорее прибегает и

        бы доблестные имели повод к

        прилепляется к мог

        ущему по

        обнаружению своей доброй во ли, а недоблесные наказывались за собственное нерадение, неже ли чтобы первые терпели вред за вторых. Теперь порочный если и терпит вред, то потому, что его побеждает не враг, а его собственное нерадение, как это доказывается тем, что многие побеждают диавола. Тогда же добродетельные потерпели бы вред за порочных, потому что

        мочь… Kогда лукавый устрашает и смущает нас, тогда мы вра зумляемся, тогда познаем са мих себя, тогда с великим усер дием прибегаем к Богу (2).

        
        

        * * *

        
        

        Вор не приходит туда, где хворост, сено и дрова, но туда, где лежит золото, или серебро, или жемчуг. Так и диавол не

        
        

        входит туда, где прелюбодей, или богохульник, или хищник, или корыстолюбец, но туда, где провождающие пустынную жизнь (7).

        
        

        * * *

        
        

        Много у него (диавола) коз ней, т.е. способов, которыми он старается уловлять беспечных, поэтому надо тщательно узна вать их, чтобы избегнуть сетей его и не дать ему никакого (к нам) доступа, нужно тщательно оберегать и язык, и охранять глаза, и соблюдать мысль в чис тоте, и постоянно быть готовы ми к борьбе, как будто бы напа дал на нас какой нибудь дикий зверь и угрожал нам погибелью (8).

        
        

        ДОБРО

        
        

        Kак поношение ближних обра щается наперед на самих поно сителей, так и добро, сделанное ближним, доставляет наперед радость самим делающим. Де лающий добро и зло непремен но сам первый испытывает то и другое: как вода, истекающая из источника, горькая и вкусная, и наполняет сосуды приходящих, и не уменьшает производящего

        
        

        ее источника, так точно зло и добро, от кого происходит, того и радует или губит. Это бывает здесь, а какое будет там добро или зло, кто может выразить словом (1).

        
        

        * * *

        
        

        В нас лежит естественный за кон знания добра и зла. Что Бог при самом сотворении человека создал его знающим то и другое, это показывают люди. Так, все мы, когда грешим, стыдимся и подчиненных. Часто господин, идя к развратной женщине и увидев кого нибудь из скром ных слуг, застыдившись, сходит с этой негодной дороги. Опять, когда другие бранят нас худы ми словами, мы называем это обидой и сделавших ее влечем в суд, хотя и сами терпим от этого неприятности. Так знаем мы, что такое порок и что — добро детель. Это самое и Христос, по казывая и объясняя, что Он за поведует не что либо новое или превышающее нашу природу, но то, что искони уже вложил в нашу совесть по изречении мно гих тех блаженств сказал так: как хотите, чтобы с вами по ступали люди, так поступай те и вы с ними (Мф. 7, 12). Не

        
        

        нужно, говорит, множества слов, ни пространных законов, ни разнообразного наставления: во ля твоя да будет законом. Хо чешь получать благодеяния? Облагодетельствуй другого. Хо чешь, чтобы тебя миловали? Помилуй ближнего. Хочешь, чтобы тебя хвалили? Похвали другого. Хочешь, чтобы тебя лю били? Полюби сам. Хочешь поль зоваться первенством? Уступи его прежде другому. Сам будь судьей, будь законодателем тво ей жизни. И опять: что ненави стно тебе самому, того не делай никому (Тов. 4, 15). Не лю бишь терпеть обиды? Не оби жай другого. Не любишь, чтобы тебе завидовали? И сам не зави дуй другому. Не любишь, чтобы тебя обманывали? И сам не об манывай другого. Да и во всех вообще случаях станем только держаться этих двух изречений и не будем иметь нужды еще в другом наставлении. Ибо зна ние добродетели вложил Бог в нашу природу, но приведение в дело и исполнение предоставил нашей свободе (1).

        
        

        * * *

        
        

        Надо воздавать похвалу и удивляться тем, которые преус

        
        

        певают в добре, а не тем, кото рые [только] избегают зла; для последних довольно и той чес ти, если они не терпят ничего худого. Поэтому и Господь наш угрожал геенной тому, кто без причины и напрасно будет гне ваться на брата своего и назовет его уродом (см.: Мф. 5, 22), но не обещал Царствия Небесного тем, которые не гневаются на прасно и воздерживаются от злословия, а потребовал еще другого, большего и важнейше го, сказав: любите врагов ваших (Мф. 5, 44). И желая показать, как маловажно, незначительно и недостойно никакой чести только воздерживаться от нена висти к братьям, Он, заповедав нечто гораздо большее, т.е. лю бить их и быть в дружестве с ними, сказал, что и этого недо статочно для того, чтобы нам удостоиться какой нибудь чес ти, ибо как это возможно, когда мы в этом отношении нисколь ко не превосходим язычников? Поэтому у нас должно быть при ложено к этому нечто другое, более важное, если мы желаем требовать награды. Если, гово рит [Христос], Я не осуждаю на геенну тебя, воздерживающего ся от злословия и гнева на бра та, то по одному этому ты не

        
        

        считай себя достойным венцов, потому что Я требую не такой только меры благорасположе ния, но, хотя бы ты к незлосло вию прибавил, что и любишь его, ты еще вращаешься долу и ставишь себя в ряду мытарей. Если же ты желаешь быть со вершенным и достойным небес, то не останавливайся только на этом, но взойди выше и усвой себе помысел, превосходящий саму природу, то есть — любовь к врагам (2).

        
        

        ДОБРОДЕТЕЛЬ

        
        

        Добродетельный, будет ли он раб или господин, блажен нее всех. Никто не сделает ему зла, хотя бы со всей вселенной стекались все для того, чтобы вооружиться и воевать против него. Лукавый и злой человек хотя бы был царем и укра шен бесчисленными венцами, может потерпеть от всякого ве личайшие несчастья. Так бес сильна злоба! Так сильна добро детель (1)!

        
        

        * * *

        
        

        Я не предлагаю вам ничего неудобоисполнимого. Не гово рю — не женись, не говорю —

        
        

        оставь город и устранись от дел общественных, но увещеваю, чтобы ты, оставаясь при них, украшался добродетелью. Я же лал бы даже, чтобы живущие в городах больше отличались доб рой жизнью, нежели удалив шиеся в горы. Почему? Потому что из этого произошла бы весь ма великая польза. Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике (Мф. 5, 15). Потому то желал бы я, чтобы все свечи поставлены были на подсвечниках, чтобы разливался от них великий свет. Зажжем и мы огонь этого света и сделаем так, чтобы сидящие во тьме из бавились от заблуждения. Не говори мне: я имею жену и де тей, управляю домом и не могу этого исполнить. Если бы ты ничего этого не имел, но оста вался беспечным, то никакой не получил бы от того пользы, а ес ли и при всем этом будешь тща телен, то обогатишься доброде телью. Ибо всего нужнее одно: утверждение духа в добрых рас положениях, тогда ни возраст, ни бедность, ни богатство, ни мно жество дел и ничто другое не может быть нам препятствием. Потому что и старики, и юноши, и женатые, и обязанные воспи тывать детей, и ремесленники,

        
        

        и воины успевали исполнять все повеленное. Даниил был юноша, Иосиф был рабом, Акила был ремесленником… другой был стражем темничным, иной сот ником, как Kорнилий, другой имел слабое здоровье, как Ти мофей, иной даже бежал от гос подина, как Онисим, — и одна ко же никто из них не был удержан никаким препятствием, но все они вели достославную жизнь: и мужи и жены, и юно ши и старики, и рабы и свобод ные, и воины и простолюдины. Итак, не будем прикрываться бесполезными и пустыми изви нениями, но утвердим в себе до брое намерение. Тогда, какое бы ни было наше звание, мы, без сомнения, сохраним добродетель и сподобимся грядущих благ (1).

        
        

        * * *

        
        

        Великое дело — жизнь добро детельная. Kак бы кто ни был груб, хотя бы не хотел явно со гласиться с учением, но и он склонится на вашу сторону, по хвалит и подивится. А каким образом, спросишь, достигнуть превосходной жизни? Не иначе как силой Божией. Отчего же и язычники бывают такими [доб родетельными]? Если и бывают

        
        

        такими, то одни по природе, другие из тщеславия. Хотите ли знать, как важна жизнь [добро детельная] и какую она заклю чает в себе силу убеждения? Многие из еретиков, хоть и под держивали самое нелепое уче ние, имели такую силу, что многие люди из благоговения к их жизни даже и не исследова ли их учения, а другие, и осуж дая их учение, уважали их за жизнь… То и ослабляет важ ность нашей веры, то и извра щает все, что никто нисколько не думает о жизни. Это унижает веру. Мы говорим, что Христос есть Бог, предлагаем множество и других догматов, между про чим, говорим и то, что Он запо ведал всем жить праведно, но на самом деле это у немногих. По рочная жизнь унижает догматы о воскресении, о бессмертии ду ши, о суде и принимает много противного, судьбу, необходи мость, неверие в промысел (1).

        
        

        * * *

        
        

        Это со стороны Бога величай шее благодеяние, что Он нашу совесть и волю расположил лю бить добродетель, а против гре ха враждовать еще до соверше ния его на деле. Знание о том и о

        
        

        другом положено в совести всех людей, и мы не нуждаемся ни в каком учителе, чтобы узнать о них, но само исполнение предо ставлено уже свободе, стара тельности и трудам нашим (1).

        
        

        * * *

        
        

        Я утверждаю, что все способ ны к добродетели, ибо кто чего не может сделать, тот не может и в случае необходимости, если же кто в случае необходимости может, а без нее не делает, тот не делает по произволению. На пример, летать и подниматься к небу человеческому телу трудно и даже невозможно, поэтому ес ли бы какой нибудь царь пове лел делать это, угрожал смер тью и говорил: тех, которые не летают, повелеваю сечь, жечь или подвергать чему нибудь по добному, то послушался ли бы кто его? Нет, потому что это не возможно для нашей природы. А если бы то же сделано было касательно целомудрия и при казано было невоздержных на казывать, жечь, сечь, подвергать бесчисленным мучениям, то не стали ли бы повиноваться при казаниям многие? Нет, ска жешь, потому что и теперь су ществует закон, повелевающий

        
        

        не прелюбодействовать, но не все повинуются. Не потому, что закон бессилен, но потому, что многие надеются укрыться. Ес ли бы при том, кто покушается на прелюбодеяние, присутство вали законодатель и судья, то страх был бы в силах прогнать похоть… Итак, не будем гово рить, что такой то добр по при роде, а такой то зол по природе. Ибо если бы кто то был добр по природе, то никогда не мог бы сделаться злым, а если бы был зол по природе, то никогда не сделался бы добрым. Между тем мы видим быстрые переме ны: люди впадают то в то, то в другое и переходят от одного к другому. Это можно видеть не только в Писаниях, где, напри мер, мытари становятся апосто лами, ученики предателями, блудницы целомудренными, раз бойники добрыми, волхвы по клонниками, нечестивые благо честивыми, как в Новом, так и в Ветхом Завете, но и каждый день можно видеть множество подобных случаев… Итак, из то го, что мы делаем между собой и что делают с нами судьи, из того, что мы написали законы и осуждаем сами себя, хотя бы не было против нас никакого обви нителя, из того, что от нераде

        
        

        ния становимся хуже, а от стра ха лучше, из того, что видим других добродетельными и вос ходящими на высоту любомуд рия, очевидно, что в нас находит ся возможность добродетели (1).

        
        

        * * *

        
        

        Добродетель прежде получе ния наград бывает себе самой наградой. Подобно тому, как бывает в теле… что тот, кто здо ров, обладает крепким телом и свободен от всякой болезни, в силу этого и без веселья уже ве селится, в здоровье находя ра дость, и ни перемены в воздухе, ни зной, ни холод, ни скудость стола, ни что нибудь другое в этом роде не может опечалить его, так как здоровье в состоя нии отстранить от него происхо дящий от всего этого вред, так точно случается обыкновенно и в отношении к душе… Не толь ко в Царстве Небесном назначе на награда за добродетель, но и в самом страдании, потому что и потерпеть что нибудь за исти ну величайшая награда (7).

        
        

        * * *

        
        

        Ничего нет равного доброде тели! Она и в будущем веке ис

        
        

        хитит нас из геенны и откроет путь в Царство Небесное, и в на стоящей жизни ставит выше всех, всуе и напрасно злоумыш ляющих на нас, делает сильнее не только людей, но и самих де монов и врага нашего спасения, то есть диавола. Итак, что мо жет сравниться с нею, когда она исполнителей своих делает вы ше не только злокозненных лю дей, но и демонов? А добродетель состоит в том, чтобы презирать все людское, ежечасно помыш лять о будущем, не прилеплять ся ни к чему настоящему, но знать, что все человеческое есть тень и сон и даже ничтожнее этого. Добродетель состоит в том, чтобы по отношению к вещам этой жизни быть как бы мерт вым, также и по отношению к вредному для спасения души быть бездейственным, как бы мертвым, но жить и действо вать только для духовного, как и Павел сказал: и уже не я жи ву, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Поэтому и мы станем делать все так, как прилично облекшимся во Христа, и не бу дем оскорблять Духа Святого. Kогда возмутит нас страсть, или нечистая похоть, или гнев, или ярость, или зависть, тогда подума ем, кто живет в нас, и прогоним

        
        

        далеко всякий такой помысел. Устыдимся преизобильной бла годати, данной нам от Бога, и обуздаем все плотские страсти, чтоб после надлежащих подви гов в краткой и скоротечной этой жизни удостоиться нам ве ликих венцов (8).

        
        

        ДОГМАТЫ

        
        

        Будем стараться хранить в душах своих здравые догматы, а вместе с тем и вести правиль ную жизнь, чтобы и жизнь сви детельствовала о догматах, и догматы сообщали жизни твер дость. Kак в том случае, если мы, содержа правые догматы, ста нем жить небрежно, не будет нам пользы, так и тогда, когда, жи вя хорошо, будем нерадеть о правых догматах, не можем ни чего приобрести для своего спа сения. Если хотим мы изба виться и геенны и получить царство, то должны украшать ся тем и другим — и правотой догматов, и строгостью жизни. В самом деле, что пользы, ска жи мне, если дерево и поднялось высоко, и покрылось листьями, но плода не приносит? Так и хри стианину не принесут никакой пользы правые догматы, если он небрежет о своей жизни (8).

        
        

        ДРУЗЬЯ

        
        

        Kак тела часто погибают от заразы испорченного воздуха, так точно и душа часто терпит вред от общения с людьми по рочными; и как здоровый глаз, взирая на больного, поражает ся, и страждущий чесоткой со общает свою болезнь и здоро вым, так точно случается часто и с душой от общения с людьми порочными. Потому и Христос заповедал не только избегать таких людей, но и отвергать их: Если же, — говорит Он, — правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя (Мф. 5, 29), — разумея в этой за поведи не глаз, — ибо что худо го может сделать глаз, когда ду ша находится в здоровом состоянии? — но друзей, близ ких к нам и сделавшихся как бы нашими членами, повелевая не дорожить и их дружбой, что бы безопасней совершать свое спасение. Потому и пророк го ворит: Не сидел я в собрании су етном и к нарушителям закона не войду (Пс. 25, 4). И Иеремия ублажает того, кто сидит уеди ненно и молчит (Пл. Иер. 3, 28). Также и в Притчах много гово рится об этом и убедительно внушается всем, что нужно не

        
        

        только уклоняться, но и бежать от людей, советующих злое, и не общаться с ними. Ибо если предметы вещественные часто повреждаются у нас от прикос новения к чему нибудь худому, то не тем ли более существа сво бодные?.. Поэтому не будем считать маловажным вредом общение с вредными людьми, но прежде всего другого станем избегать таких людей, хотя бы это были жены, хотя бы друзья, и кто бы то ни был. Оно погуб ляло и великих мужей, каковы Соломон и Самсон, оно развра тило и целый народ иудейский. Обыкновенно не столько причи няют вред дикие звери, сколько порочные люди. Те явно произ водят свои ядовитые действия, а эти нечувствительно и неслыш но каждый день распространяют заразу, мало помалу ослабляя силу добродетели… А ты, когда намереваешься поселиться в го роде, то стараешься узнать все о тамошнем климате, не вреден ли, не сыр ли, не сух ли он. Kогда же дело касается души, то нисколь ко не стараешься узнать тех, ко торые войдут в общение с ней, но просто и без разбора вверяешь ее всем. Kакое же, скажи мне, можешь ты получить прощение, оказывая такое к ней презре

        
        

        ние? Почему, думаешь ты, сде лались дивными и славными мужи, обитающие в пустынях? Не потому ли, что они убегают от шума и торжищ и поселились вдали от дыма, поднимающегося среди хлопот житейских? Под ражай им и ты, стараясь найти пустыню среди города. А каким образом это возможно? Если ты будешь убегать людей порочных, если будешь следовать доброде тельным. Таким образом ты до стигнешь большей безопасности, нежели обитающие в пустынях, не только в удалении от людей вредных, но и в общении с по лезными. Ибо если ты будешь убегать людей порочных и сле довать добродетельным, то при обретешь двоякую пользу: и ум ножишь дела добродетельные, и сократишь дела порочные (1).

        
        

        * * *

        
        

        Если дружба с кем нибудь вредит и влечет к участию в не честии, то хотя бы то были ро дители, удались от них, хотя бы то был глаз, исторгни его. Если, говорит Господь, глаз твой со блазняет тебя, вырви его (Мф. 5, 29). Он говорит не о теле: как это может быть? Если бы Он гово рил о телесной природе, то вина

        
        

        падала бы на Создателя природы, притом надо было бы исторг нуть не один глаз, потому что если останется левый, то он так же может соблазнять владею щего им. Но чтобы ты знал, что здесь речь не о глазе, Господь прибавил: правый, указывая на то, что хотя бы кто был для тебя так дорог, как правый глаз, вы рви его и расторгни свою друж бу с ним, если он соблазняет те бя. Что пользы иметь глаз, если погибнет целое тело? Итак, ес ли дружба, как я сказал, причи няет вред, то будем избегать ее и удаляться, а если она нисколь ко не вредит нашему благочес тию, то будем привлекать и при вязывать к себе друзей. Если же сам ты не приносишь пользы другу, а от него получаешь вред, то предпочитай оставаться не вредимым в разлуке с ним и из бегай дружеских связей. Если они вредят, — только избегай, а не ссорься и не враждуй. Так увещевает и Павел следующими словами: если возможно с вашей стороны, будьте в мире со все ми людьми (Рим. 12, 18) (2).

        
        

        * * *

        
        

        Не столько умножение иму щества, не столько оружие и

        
        

        стены, окопы и другие бесчис ленные средства могут обезопа сить нас, сколько искренняя дружба. Это — стена, это — кре пость, это — богатство, это — утешение, это будет способство вать нам и настоящую жизнь проводить в душевном спокой ствии, и доставит будущую жизнь. Итак… будем делать все и принимать все меры, чтобы нам примириться с настоящи ми врагами и не приобретать новых врагов, а друзей настоя щих сделать более надежными. Начало и конец всякой доброде тели — любовь (2).

        
        

        * * *

        
        

        Нужно ли приобрести друзей? Приобретай для Бога. Нужно приобрести врагов? Приобретай для Бога. Но как можно приоб ретать друзей и врагов для Бо га? Если будем искать дружбы не с тем, чтобы достать денег, участвовать в трапезе, найти по кровительство человеческое, но будем искать и делать своими друзьями таких людей, которые могут всегда вразумлять нашу душу, давать надлежащие сове ты, укорять за грехи, обличать за проступки, восстановлять после падения и при помощи советов

        
        

        и молитв приводить нас к Богу. Также можно и врагов приобре тать для Бога. Если ты видишь человека распутного, негодно го, порочного, зараженного не чистыми мнениями, угрожаю щего причинить тебе падение и вред, то отойди, отбеги от него, как повелел и Христос, сказав: если же правый глаз твой со блазняет тебя, вырви его и брось от себя (Мф. 5, 29), повеле вая и таких друзей, которые до роги для нас, как глаза, и необ ходимы в делах житейских, устранять и отвергать, если они вредят спасению нашей души (2).

        
        

        ДУХОВНЫЕ БЛАГА

        
        

        Блага мирские имеют много завистников, а духовные чем большему числу людей доста ются, тем обильнее оказывают ся. В этом можно убедиться и из настоящего слова. Если это сло во, которое передаю всем, удер жу я у себя, то буду беднее, а когда сообщаю всем, то, как бы бросая семена в чистую землю, умножаю тем свое достояние, увеличиваю богатство: вас всех делаю богаче, да и сам от этого не делаюсь беднее, напротив, еще гораздо богаче. Не так с деньга ми, а совершенно наоборот. Ес

        
        

        ли бы у меня в кладовой было золото и я захотел раздавать его всем, мое богатство, умаляясь через эту раздачу, не могло бы оставаться в прежнем своем ко личестве.

        Итак, когда духовные блага так превосходны, когда получить их весьма легко, так как они желающим даются даром, то возлюбим их более, а тени бро сим и не будем бежать к стрем нинам и подводным камням. Чтобы усилить в нас эту любовь [к благам духовным], Бог устро ил так, чтобы мирские блага ис чезали еще прежде смерти свое го обладателя (1).

        
        

        * * *

        
        

        Что для тела пища, то для ду ши изучение божественных ве щаний, ибо не хлебом одним бу дет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Бо жиих (Мф. 4, 4). Поэтому те, ко торые не участвуют в этой тра пезе, обыкновенно испытывают голод. Послушай, как Бог угро жает этим голодом и ставит на ряду с наказанием и мучением: пошлю на землю голод, говорит Он, не голод хлеба, не жажду во ды, но жажду слышания слов Господних (Ам. 8, 11). Не безумно

        
        

        ли для избежания телесного го лода делать все и принимать все меры, а душевный голод добро вольно навлекать на себя, тогда как он тем тяжелее, чем больший от него бывает вред? Нет, про шу и убеждаю вас, не будем так худо относиться к самим себе, но будем предпочитать пребыва ние здесь [в храме] всем заняти ям и заботам. Столько ли, скажи мне, ты приобретешь, оставляя собрание, сколько потеряешь и для себя и для всего дома? Хотя бы ты мог найти целое сокрови ще золотое и ради него оставил это собрание, и тогда ты потеря ешь больше, и настолько боль ше, насколько духовные блага выше вещественных. Последние, хотя бы они были многочислен ны и стекались со всех сторон, не будут сопровождать нас в бу дущую жизнь, не переселятся с нами на небо и не предстанут перед страшным престолом, но часто еще прежде нашей смерти оставляют нас и исчезают, если же и останутся до конца, то при смерти непременно отнимутся. А духовное сокровище есть при обретение необъемлемое, оно по всюду следует за нами и на пути и при отшествии нашем и до ставляет нам великое дерзнове ние перед престолом Божиим (2).

        
        

        * * *

        
        

        Kогда духовные блага так пре восходны, когда получить их весьма легко, так как они жела ющим сообщаются даром, то возлюбим их более всего, а тени бросим, и не будем бежать к стремнинам и подводным кам ням. Чтобы усилить в нас эту любовь к благам духовным, Бог устроил так, чтобы мирские блага исчезали еще прежде смер ти своего обладателя (6).

        
        

        * * *

        
        

        Таково духовное: будучи раз даваемо, оно еще более умно жается, и чем большему числу сообщается, тем более оно уве личивается, так что и отдающий не чувствует никакой утраты, напротив, у него еще умножает ся имущество, и получающие становятся более богатыми (8).

        
        

        ДУША

        
        

        Мы много заботимся о теле, а о душе нисколько. Мы поступа ем подобно человеку, который, видя, что дом его обветшал и сте ны готовы разрушиться, вместо того, чтоб поддержать их, обно сит кругом его большую ограду;

        
        

        или подобно тому, кто, не забо тясь об исцелении своего боль ного тела, готовит для него до рогие одежды; или во время болезни госпожи заботится о ра бынях, о их занятии, о сосудах и о прочих домашних принад лежностях, оставив ее страдать и плакать… А душа наша страж дет от жестокой болезни, преда ется гневу, злословию, безрас судным желаниям, тщеславию, возмущению, прилеплена к зем ле и терзается столь многими зверями, а мы, не заботясь об избавлении ее от страстей, пе чемся о доме и о рабах. Если от куда то тайно убежит медведица, то мы запираем дома, прячем ся, чтобы не встретиться с ней, а теперь несмотря на то, что не один зверь, но многие, т.е. не чистые помыслы, терзают душу нашу, мы даже и не чувствуем этого… И в душу — это место со вета, эти царские чертоги, это судилище — вторгаются звери и производят крик и шум около самого ума и престола царско го. От этого все приходит в бес порядок, повсюду возмущение, и внутри и вне нас, так что мы ничем не отличаемся от горо да, который привели в возму щение нашедшие на него варва ры (1).

        
        

        * * *

        
        

        Не только телесные, но и ду шевные раны, будучи оставле ны без внимания, причиняют смерть. Между тем мы дошли до такого безумия, что о первых очень заботимся, а этими прене брегаем. И хотя многие телесные раны часто бывают неизлечимы, однако мы не отчаиваемся и, слыша часто от врачей, что та кую то болезнь невозможно ис требить лекарствами, мы на стойчиво просим придумать хоть малое какое либо облегчение, а о душах, в которых нет никакой неизлечимой болезни — так как они не подлежат естественной необходимости, — о них так не радим и отчаиваемся, как будто болезни их — чужие для нас. Где само свойство болезни долж но бы повергать нас в безнадеж ность, там мы, как имеющие большие надежды, заботимся о здоровье, а где нет ничего, поче му бы следовало отчаиваться, там, как отчаявшиеся, отступа ем и предаемся беспечности. Настолько то более мы заботим ся о теле, нежели о душе! Поэто му и тела сохранить не можем. Ведь кто нерадит о главном, а всю заботу обращает на низшее, тот разрушает и губит то и другое, а

        
        

        кто соблюдает порядок, охра няя и сберегая главнейшее, тот, хотя бы не заботился о второсте пенном, спасает и это через хра нение первого, что и Христос объяснил нам словами: не бой тесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь бо лее Того, Kто может и душу и тело погубить в геенне (Мф. 10, 28) (2).

        
        

        * * *

        
        

        То, что душа существует в на шем теле, мы знаем, а как она существует, этого не знаем. По знание о ней Бог скрыл от нас для того, чтобы сильнее загра дить нам уста, удержать нас и заставить оставаться внизу, а не любопытствовать и не исследо вать того, что выше нас (2).

        
        

        * * *

        
        

        Все идут широким путем, все увлекаются настоящими пред метами и нисколько не думают о будущих, непрестанно стремят ся к телесным удовольствиям, а

        
        

        венного состояния, в каком они находятся. В случае телесных болезней ходят к врачам и при глашают их к себе в дом, дают им весьма большие награды, по казывают великое терпение и переносят болезненное врачева ние, чтобы возвратить здоровье телу, а когда страдает душа, то совершенно не заботятся и не стараются возвратить ей вожде ленное здоровье, хотя хорошо знают, что тело смертно и тленно и подобно весенним цветам, — потому что оно, подобно им, увядает, засыхает и предается тлению, — между тем как о ду ше знают, что она почтена бес смертием и сотворена по образу Божию и что ей вверены бразды управления этим животным [телом]. Подлинно, что возница для колесницы, или кормчий для корабля, или музыкант для музыкального орудия — тем же Создатель поставил душу для этого земного сосуда. Она дер жит бразды, движет рулем, уда ряет в струны, и когда делает это хорошо, что производит со гласнейшие звуки добродетели, а когда или слишком ослабляет

        душ

        и свои оставляют истощать

        звуки, или напрягает их больше

        ся голодом и, получая каждый день бесчисленное множество ран, нисколько не чувствуют бедст

        надлежащего, то нарушает и ис кусство и благозвучие. Такой то душой пренебрегают многие из

        
        

        людей, не удостаивая ее даже и малейшего попечения, а все время своей жизни тратят на за боты о теле (6).

        
        

        * * *

        
        

        Kак тело ежедневно нуждает ся в телесной пище, чтобы не впасть в совершенное расслаб ление и бездеятельность, так и душа требует духовной пищи и наилучшего управления, что бы, утвердившись в навыке к добру, ей быть наконец неуло вимой кознями лукавого. Итак, будем ежедневно исследовать силу ее (души), и не перестанем испытывать самих себя, будем требовать у себя отчета и в том, что в нас входит, и в том, что выходит, — что мы сказали по лезного, и какое произнесли слово праздное, а также что по лезного ввели в душу через слух и что внесли в нее, могущее по вредить ей (8).

        
        

        * * *

        
        

        Kто действительно смиряет себя, тот никогда не допустит себя до раздражения, не разгне вается на ближнего, потому что душа его смирилась и занята тем, что касается ее самой. Что

        
        

        может быть блаженнее души, настроенной таким образом! Та кой (человек) всегда сидит в пристани, безопасной от всякой бури, и наслаждается тишиной мыслей. Поэтому и Христос сказал: найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Но как укро тивший эти страсти наслажда ется великим спокойствием, так, напротив, ленивый и беспечный, не умеющий надлежащим обра зом обуздывать рождающиеся в нем страсти, находится в посто янном волнении, ведет домаш нюю брань, и хотя нет никого, возмущается и терпит великую бурю. Kогда же поднимутся волны и наступит буря злых ду хов, часто погружается в без дну, потому что корабль его то нет от неопытности кормчего. Поэтому нужно бодрствовать, трезвиться и иметь непрестан ное и неусыпное попечение о спасении души (8).

        
        

        * * *

        
        

        И создал, сказано, Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лицо его дыхание жизни; и стал человек душою живою (Быт. 2, 7)… Человеколюбию Бо жию угодно было этого, созданно го из земли, сделать причастным

        
        

        разумного существа души, че рез что животное это явилось превосходным и совершенным. И дунул, говорит, в лицо его ды хание жизни, то есть вдунове ние сообщило созданному из земли жизненную силу, и так об разовалось существо души. По этому (Моисей) и прибавил: и стал человек душою живою; со зданный из персти*, приняв вду новение дыхания жизни, стал душою живою. Что значит: ду шою живою? Душой действую щей, которая имеет члены тела, как орудия своих действий, по корные ее воле. Не знаю, как мы извратили порядок, и зло усилилось до того, что мы за ставляем душу следовать поже ланиям плоти, и ту, которая, как госпожа, должна и предсе дательствовать и повелевать, низведя с престола, принужда ем повиноваться прихотям пло ти, забывая ее благородство и преимущество (перед плотью). В самом деле, подумай о поряд ке создания (человека) и раз мысли, что такое был он прежде вдуновения Господня, которое стало для него дыханием жиз ни, — и стал душою живою? Он был просто истуканом бездуш

        
        

        

      • Персть — земля, прах. (Примеч. ред.)

        
        

        ным, бездейственным и ни к че му не годным, так что все столь ко возвышающее его преиму щество состоит в том Божьем в него дуновении. Чтобы ты ура зумел это не из того, что совер шилось тогда, а из того, что и ныне происходит каждый день, подумай, каким некрасивым и неприятным является это тело по исходе из него души. И что говорю: некрасивым и неприят ным? Kак оно страшно, зловон но и безобразно, между тем как прежде, когда управляла им ду ша, было светло, приятно, весь ма благообразно, проникнуто было разумом и обладало боль шой способностью к деланию до брых дел. Размышляя обо всем этом и представляя благородст во нашей души, не будем делать ничего, не достойного ее, не бу дем осквернять ее непристойны ми делами, порабощая ее плоти и оказываясь столь бесчувст венными и несправедливыми в отношении к той, которая име ет такое благородство и удостое на такого преимущества. Через ее существо мы, облеченные пло тью, если захотим, можем при содействии Божией благодати, соревновать бестелесным силам и, находясь на земле, жить и действовать как бы на небе и до

        
        

        стигнуть не меньшего сравни тельно с ними, а может быть, в чем либо и большего (8).

        
        

        * * *

        
        

        Для чего не столько же, как о теле видимом, заботимся и о душе бестелесной и невидимой, тогда как попечение о ней не только удобно и легко, но и не требует издержек и никакого труда? Так, что касается попечений о теле и врачевания болезней те лесных, то здесь необходимо тратить много и денег — частью на врачей, частью на все другие потребности, то есть на пищу и одежду, — не говорю уже о том, что очень многие с великой не умеренностью издерживают их и сверх нужды. А по отношению к душе ничего такого не нужно, но если, как телу каждый день доставляешь пищу и тратишь на него деньги, захочешь не по пускать и душе гибнуть от голода, а будешь давать ей соответству ющую пищу, то есть наставле ние из Писания и из духовного поучения (Не хлебом одним, ска зано, будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4).), — то распорядишься наилучшим об разом и окажешь должное вни

        
        

        мание к тому, что есть у нас дра гоценнейшего. Поэтому как те лу ты доставляешь различные одежды, соображаясь с различ ными временами года и разно образием одежд, так не попус кай и душе ходить нагой, без добрых дел, одень и ее прилич ной одеждой: через это тотчас восстановишь ее и приведешь опять в естественное состояние здоровья. Что же это за одежда души? Милостыня и щедрость к бедным — вот прекраснейшее одеяние души, вот светлая одеж да ее. А если хочешь не только доставить ей одеяние, но и ук расить ее, подобно телу, то при соедини пособие, состоящее в молитве и исповедании грехов и не переставай омывать лицо ее непрерывными слезами. Kак лицо телесное ты каждодневно омываешь со всем тщанием, чтобы не видно было на нем никакой обезображивающей его нечисто ты, так же старайся поступать и с душой: и ее каждый день омы вай, проливая горячие слезы. Этой (слезной) водой смывая с себя нечистоту, душа становит ся все светлее. И так как весьма многие жены, по великой изне женности пренебрегая заповедь апостольскую, повелевающую не украшать себя ни плетением

        
        

        

        (волос), ни золотом, ни жемчу гом, ни многоценной одеждой (см. 1 Тим. 2, 9), украшаются с ве ликой роскошью, да и не одни жены, но и изнеженные мужи доводят себя до слабости жен, надевая на руки перстни и ук рашаясь множеством дорогих каменьев, чего надлежало бы им стыдиться и краснеть, то пусть и эти, и те, послушав наши слова, обратят лучше эти драго ценности, приносящие много вре да и мужам и женам, на укра шение души и ее ими украсят. Надетые на тело, даже краси вое, они делают его безобразным; напротив, возложенные на ду шу, даже безобразную, достав ляют ей великую красоту. Но

        
        

        как, скажешь, возможно возло жить эти драгоценности на ду шу? Опять руками бедных. Они, принимая (подаяния), сообща ют душе (подающего) красоту. Им отдай свои драгоценности и рассыпь в их утробы, а они до ставят такую красоту твоей ду ше, что ты видом своим привле чешь к себе самого истинного Жениха и приобретешь бесчис ленные блага: привлекая к себе Господа этой красотой, будешь иметь источник всех благ и об ладать несказанным богатст вом. Итак, если мы хотим быть любезными Господу, то, оста вив попечение об украшении те ла, будем каждый день забо титься о красоте души (8).

        
        

        ƒ

        ≈

        • Еретики •

      
      

      

      ЕРЕТИКИ

      
      

      

      Итак, не будем сердиться и гневно относиться к ним [ере тикам], но будем кротко беседо вать с ними, ибо нет ничего силь нее скромности и кротости. Поэтому и Павел повелел тща тельно придерживаться этого, сказав: рабу же Господа не долж но ссориться, но быть привет

      ливым ко всем, учительным, не злобивым, с кротостью настав лять противников (2 Тим. 2, 24). Не сказал: к братьям только, но: ко всем. И еще: кротость ваша да будет известна, — не сказал: братьям, но — всем че ловекам (Флп. 4, 5). Ибо что пользы, говорит [Господь], если вы будете любить любящих вас (Мф. 5, 46) (2).

      
      

      ≈

      Δ

      • Желания • Жена • Жизнь земная •

      
      

      

      ЖЕЛАНИЯ

      
      

      Из пожеланий одни необхо димы, другие естественны, а иные ни то, ни другое. Так, все те желания, от неудовлетворе ния которых гибнет животное, естественны и необходимы, как, например, желание пищи, пи тья и сна. Вожделение плотское естественно, но не необходимо, так как многие преодолели его и, однако же, не погибли. А же лание богатства не естественно, не необходимо, а излишне: если мы захотим, то и не подчиним ся ему. Ведь Христос, беседуя о девстве, сказал: кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12), а о богатстве говорит не так: кто не отречется от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33). Что легко, к тому увещевает, а что превос ходит силы многих, то оставляет на произвол… Kто пленен страс тью особенно сильной, тот поне сет не столь большое наказание, а кто уловлен страстью слабой, тот лишится всякого оправда

      ния. И в самом деле, что мы бу дем отвечать, когда Господь скажет: вы видели Меня алчу щим и не напитали (см.: Мф. 25, 42)? Kакое будем иметь оправда ние? Сошлемся, конечно, на бедность? Но мы не беднее той вдовицы, которая, положив две лепты, превзошла всех (1).

      
      

      * * *

      
      

      [Господь] говорит: Вы слыша ли, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 27–28); т.е. кто привык засматриваться на телесную красоту, уловлять пре лестные взоры, этим зрелищем питать свою душу и не сводить глаз с миловидных лиц, тот уже прелюбодействует. Иисус Хри стос пришел избавить от злых дел не только тело, но еще более душу. Ибо так как благодать Духа Святого мы принимаем в сердце, то Спаситель его сперва

      
      

      и очищает. Скажешь, как воз можно освободиться от пожела ния? Если только захотим, то очень возможно даже умертвить его и сделать недействительным. Притом Иисус запрещает здесь не всякое пожелание, но поже лание, рождающееся в нас от воз зрения на женщин. Ибо любя щий смотреть на красивые лица преимущественно этим разжи гает в себе пламя страсти и душу делает пленницей, а после этого скоро приступает и к совершению пожелания… т.е. сам воспламе нит в себе пожелание [тот], кто без всякого принуждения во влечет этого зверя в спокойное свое сердце, это уже происходит не от природы, но от нерадения.

      …Но великий ли грех, скажешь ты, если я посмотрю и пожелаю, но ничего худого не сделаю? Через это то ты и сравняешься с пре любодеями. Так определил Зако нодатель, и ты не должен более любопытствовать. Kогда однаж ды, дважды или трижды посмо тришь так, как говоришь, то, быть может, еще в состоянии бу дешь преодолеть страсть, но если непрестанно будешь это делать и зажжешь пламень, то непре менно будешь побежден. Ибо ты не выше природы человечес кой (1).

      
      

      ЖЕНА

      
      

      Всякий человек обыкновенно гордится перед теми, которые нуждаются в нем, а когда видит не имеющих в нем нужды, тог да умеряет гордость свою и го ворит с ними, как с равными. Так и муж, если увидит, что ты ничего не требуешь от него, что ты не дорожишь его подарками, то, хотя бы он был крайне высо комерен, будет уважать тебя го раздо более, нежели видя тебя одетую в золотые одежды, и ты уже не будешь больше его рабой. Ибо в ком мы имеем нужду, то му по необходимости подчиня емся, если же воздержим себя, то будем не подвластны ему, но он поймет, что мы по страху Бо жию оказываем ему некоторое повиновение, а не за подарки его. Между тем теперь он поступает как оказавший нам великие благодеяния и, какой бы чести ни удостаивался от нас, думает, что еще не вся честь воздана ему, а тогда, если он удостоится хоть малой чести, будет благо дарен, не станет упрекать и сам не будет вынужден предаваться любостяжанию для тебя. Что мо жет быть безрассуднее, чем со бирать золотые украшения для того, чтобы показывать их?..

      
      

      Жене мужа богатого мы не столько удивляемся тогда, ког да она одета в золотые и шелко вые одежды, — это обыкновен но для всех, — сколько тогда, когда она будет одета в одежду простую и неизысканную… Тог да она превзойдет всех, и даже саму жену царскую, ибо она од на при великом богатстве избе рет свойственное бедным. Но, скажешь, я не буду нравиться мужу? Не мужу ты хочешь нра виться, а множеству беднейших жен, или лучше сказать, не нра виться, а унижать их и оскорб лять и тем увеличивать бедность их… ибо как только ты пересту паешь порог спальни, тотчас снимаешь все: и одежды, и зо лотые украшения, и драгоцен ные камни, — и дома, конечно, не носишь их. Если же в самом деле ты хочешь нравиться мужу, то можешь нравиться скромно стью, кротостью, честностью. И поверь мне, жена, как бы муж твой ни был низок и невоз держан, гораздо более удержит его твоя скромность, честность, простота, бережливость, умерен ность. Мужа развратного не удер жишь, хоть бы ты придумывала тысячи подобных украшений, это знают те, которые имели та ких мужей. И как бы ты ни на

      
      

      ряжала себя, твой развратный муж уйдет к другой, а целомуд ренному и скромному угодишь не этим, но совершенно противным, этим только оскорбишь его, вну шив ему подозрение своей при вязанностью к нарядам. Если муж по скромности и благора зумию и не скажет этого, то осу дит тебя тайно и от огорчения и досады не удержится. Таким об разом, не лишаешь ли ты себя всякого удовольствия, возбуж дая против себя ненависть?..

      Я говорю это… чтобы вы по ступали так добровольно для вас самих, а не для них [мужей], не с тем, чтобы их избавить от до сады, но чтобы вас отклонить от житейских прихотей. Ты жела ешь казаться красивой? И я же лаю этого, но только той красотой, которой желает Царь Небесный. Kого ты желаешь иметь любя щим тебя — Бога или людей?.. Любящими тебя будут разврат ные люди, ибо не добрый чело век тот, кто любит замужнюю женщину (1).

      
      

      * * *

      
      

      У нас жена справедливо подчи нена мужу потому, что равноче стие могло бы произвести вражду, и потому, что вначале от жены

      
      

      произошло обольщение. Она под чинена не тотчас по сотворении, когда Бог привел ее к мужу, она не слышала от Бога ничего та кого, и муж ничего подобного не выразил ей, а сказал, что она кость от костей его и плоть от плоти его, а о власти же и под чинении ничего не говорил, но когда она злоупотребила своею властью, сделавшись из помощ ницы обольстительницей, и по губила все, тогда справедливо услышала слова: к мужу твое му влечение твое (Быт. 3, 16). Так как этот грех мог возбудить враж ду в нашем роде, ибо после тако го события не послужило бы к миру то, что жена произошла от мужа, напротив, то самое, что, произойдя от него, она не поща дила собственного члена, еще более раздражало бы мужа, — то Бог, видя злобу диавола, ог радил их этим словом как бы стеной, уничтожил таким опре делением вражду, которая долж на была произойти после оболь щения, поставив как бы оплот против естественной страсти — происходящего от греха злопа мятства… Следовательно, власть мужа над женой естественна. И прежние жены называли му жей своих господами и уступа ли им первенство… Постарайся

      
      

      со всяким благоразумием ис полнять свои обязанности в от ношении к мужу. И мужу твое му, когда увещеваю его любить и уважать тебя, я не дозволяю указывать на заповедь, данную жене, а требую от него исполне ния предписанного ему. Потому и ты старайся исполнять свои обязанности и оказывай покор ность своему мужу. Если хочешь повиноваться мужу для Бога, то не представляй мне его обязан ностей, но тщательно исполняй те, которые Законодатель воз ложил на тебя. В том особенно и состоит повиновение Богу, что бы не нарушать закона даже в том случае, если сама ты тер пишь противное. Kто любит лю бящего его, тот не делает ничего важного, а кто любит ненавидя щего его, тот преимущественно достоин венцов. Так размышляй и ты, если будешь сносить жес токость мужа, то получишь свет лый венец, а если имеешь тихого и кроткого, то за что Бог будет награждать тебя? Говорю это не для того, чтобы подать мужьям повод к жестокостям, но чтобы убедить жен сносить и жестоких мужей… Так, когда жена бывает готова сносить гневливого мужа, тогда и муж не станет оскорб лять гневливой жены, тогда во

      
      

      всем будет у них мир, подобный пристани, не возмущаемой вол нами. Так и было у древних: каждый исполнял свое, не ука зывая на обязанности ближне го. Смотри: Авраам… велел же не идти в дальний путь, и она не воспротивилась этому, но пови новалась. Потом, после много численных бедствий, усилий и трудов, сделавшись господином всего, он уступил первенство Лоту, и Сарра не только не огор чилась этим, но даже не откры ла уст и не сказала ничего такого, что многие жены говорят ныне, когда видят, что мужья их при подобных разделах получают меньше других, особенно низ ших себя; порицают их, называ ют и глупыми, и несмысленны ми, и робкими, и беспечными, и ленивыми. Она же не сказала и не подумала ничего такого, но

      
      

      посредством рабыни… ныне это не дозволяется, а тогда не запре щалось. Поэтому, когда жена предложила это, он послушал ся и поступил так из угождения ей. А посмотри, скажешь, как он потом по ее же требованию изгнал служанку. Но этим я и хочу доказать, что как он во всем слушался ее, так и она его…

      Поэтому ты, жена, не ожидай доброты от мужа, чтобы после того показать и свою: в этом не будет ничего важного. И ты, муж, не ожидай благонравия от жены, чтобы после того и само му быть любомудрым: это уже не будет подвигом, но каждый, как я сказал, пусть первый ис полняет свои обязанности. Ибо если и посторонним, ударяю щим по одной ланите, нужно об ращать другую, то тем более

      осталась довольна всем, что он

      дол

      жно сносить жестокость му

      сделал… Затем, оставаясь неплод ной, она не скорбит и не плачет, подобно другим таким женам, но проливает слезы он, — впро чем, не перед женой, а перед Бо гом. И затем, что оба они соблю дают должное, он не презирает Сарры за ее неплодство и не уко ряет ее, и она со своей сторо ны старается найти для него не которое утешение в бесчадии

      жа. Говорю это не для того, что бы муж бил жену, — нет, это крайнее унижение не для той, которую бьют, а для того, кто бьет, — но если по каким ни будь обстоятельствам ты, жена, сочеталась с таким мужем, то не предавайся скорби, представляя ожидающую тебя за это награду и добрую славу еще в настоя щей жизни (1).

      
      

      * * *

      
      

      Жена благочестивая и разум ная, скорее всего может образо вать мужа и настроить его душу по своему желанию. Ибо ни дру зей, ни учителей, ни начальни ков не послушает он так, как свою супругу, когда она увеще вает и дает советы. Это увеща ние доставляет ему и некоторое удовольствие, потому что он очень любит эту советницу. И я мог бы указать на многих суро вых и неукротимых мужей, ко торые смягчены таким образом. Ибо жена участвует с мужем и в трапезе, и в ложе, и в рождении детей, и в делах явных и тай ных… она во всем ему предана и соединена с ним так, как тело соединено с головой. И если она будет разумна и рачительна, то всех других превзойдет и по бедит в попечении о своем су пруге.

      Поэтому убеждаю вас, жены, считайте это обязанностью и да вайте мужьям надлежащие со веты. Женщина имеет великую силу как для добродетели, так и для порока. Она погубила Авес салома, она погубила Амнона, она намеревалась погубить Иова, но она же избавила Навала от смерти, она спасла целый народ.

      
      

      Так, Деввора и Юдифь выказа ли доблести мужей военачаль ников. Таковы же были и мно гие другие жены. Поэтому и Павел говорит: почему ты зна ешь, жена, не спасешь ли мужа (1 Kор. 7, 16)? И мы знаем, что в те времена Персида, Мариам и Прискилла приняли на себя по двиги апостольские. Этим то женам и вы должны ревностно подражать и не словами только, но и делами наставлять своего супруга. Kак же мы можем учить его делами? Ты научишь его, когда он увидит, что ты не злонравна, не роскошна, не лю бишь украшений, не требуешь излишних денежных доходов, но довольствуешься тем, что есть, потому что в этом случае он не пременно послушает и твоих со ветов. Если же ты на словах бу дешь любомудрствовать, а на деле станешь поступать напро тив, то он обвинит тебя в вели ком пустословии. А когда вместе со словами ты представишь ему наставление и делами, тогда он и похвалит тебя и скорее послу шает. Так будет, например, когда ты не станешь искать ни золота, ни жемчуга, ни драгоценных одежд, но вместо этого будешь искать скромности, целомудрия, любезности и, поступая так сама,

      
      

      будешь требовать того же и от него. Если же надо что нибудь делать для угождения мужу, то нужно душу украшать, а не те ло наряжать и погублять. Не столько золото, которым ты ук рашаешься, сделает тебя любез ной и приятной для него, сколь ко целомудрие и ласковость к нему, и готовность умереть за своего супруга. Это по преиму ществу пленяет мужей… То ук рашение [внешнее] неприятно мужу, потому что приводит в стесненное положение его име ние и требует больших издержек и забот, а это, о котором сказано выше, привяжет мужа к жене. Ибо ласковость, дружба и любовь ни забот не приносят, ни издер жек не требуют, но доставляют все противоположное. Притом тот наряд от привычки делается приторным, а украшение души цветет каждый день и возжига ет сильнейший пламень любви. Итак, если хочешь нравиться мужу, украшай душу целомуд рием, благочестием, попечени ем о доме. Эта красота и более пленяет, и никогда не прекраща ется. Ни старость не разрушает этой красоты, ни болезнь не уничтожает. Kрасоту телесную и время продолжительное разру шает, и болезнь истребляет, и

      
      

      губит многое другое, а что укра шает душу, то выше всего этого. Kроме того, та красота и зависть возбуждает, и ревность разжи гает, а эта чиста от такой болез ни и свободна от всякого тщесла вия. Таким образом, и в доме все будет идти лучше, и доходы будут изобильнее, когда золото не будет лежать вокруг твоего те ла, не будет связывать твоих рук, но будет употребляться на необ ходимые нужды, как, напри мер, на содержание слуг, на не обходимое попечение о детях и на другие действительные по требности. Но если ты будешь поступать не так, если тело бу дет украшено золотом, а необ ходимые нужды будут со всех сторон перед глазами и стеснять сердце, то какая тебе прибыль? Kакая польза? Печаль сердца не позволяет замечать того, чем обыкновенно пленяются гла за… Если бы кто увидел женщи ну, даже лучше всех украшен ную, он не может находить в этом удовольствия, когда у него душа болезнует. Ибо кто хочет находить удовольствие, тому наперед нужно быть веселым и иметь расположение к радости. Между тем если золото все рас трачено на украшение женина тела, а в доме обитает скудость,

      
      

      то для супруга нет никакого удо вольствия. Итак, если желаете нравиться мужьям, приводите их в приятное расположение духа, а приведет их в это распо ложение, когда отвергнете на ряды и украшения. Все это, по видимому, имеет для него некоторую приятность во время брачного торжества, но в по следствии, с течением времени, теряет свою цену… Или ты хо чешь нравиться лицам посто ронним и от них получать по хвалы (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Апостол Павел говорит, что жена спасется через чадоро дие, если пребудет в вере и люб ви и в святости с целомудрием (1 Тим. 2, 15). Он говорит о воспи тании, что отцы и матери могут пожать плоды добродетели сво их детей, когда хорошо воспи тают их. В том немалая, но весь ма великая будет состоять для них награда, что они воспитали ратоборцев Христу. Впрочем, каким образом спасется жена, если она сама будет бесчестна и исполнена бесчисленных поро ков? Неужели воспитание детей принесет ей какую либо поль зу? Не будет ли вероятным, что

      
      

      она воспитает их подобными се бе? О добродетельной матери го ворит он это, а не о всякой, что она получит великую награду и воздаяние (1).

      
      

      * * *

      
      

      Что домашние бедствия суть плоды грехов и что исполните лями наказания грешнику Бог назначает домашних его, об этом свидетельствует Божест венное Писание, которого нет ничего достовернее. С тобой ве дет войну жена, при входе твоем встречает тебя, как дикий зверь, изощряет язык свой, как меч? Прискорбно, что помощница сделалась противницей, но ис следуй самого себя, не замыш лял ли ты в юности чего нибудь против какой нибудь женщины, и вот оскорбление женщины от мщается женщиной и чужую рану врачует собственная жена твоя. Хотя сама действующая не знает этого, но знает врач — Бог. Он действует на тебя ею, как железом, и как железо не знает того, что делает, но врач знает совершаемое железом врачева ние, так и здесь, хотя жена пора жающая и муж поражаемый не знают причины поражения, но Бог, как врач, знает, что полезно.

      
      

      А что злая жена есть бич за грехи, об этом свидетельствует Боже ственное Писание: оно говорит, что злая жена дается грешному мужу (см.: Сир. 26, 3). Она дается ему, как горькое лекарство, ис требляющее греховные соки (1).

      
      

      * * *

      
      

      Не будем искать брачного со юза с богатыми, чтобы множе ство богатства не породило в жене высокомерия, чтобы высо комерие не было причиной раз вращения. Не видишь ли, что сотворил Бог, как он подчинил жену мужу?.. Надо искать не богатой жены, а того, чтобы иметь в ней сообщницу жизни для рождения детей. Не для то го Бог даровал человеку жену, чтобы она принесла деньги, но чтобы была ему помощницей. Жена, приносящая деньги, бы вает коварна, становится госпо жой вместо жены (1).

      
      

      * * *

      
      

      Так, если кто имеет жену не верующую… то не принуждает ся прогонять ее. Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то

      
      

      он не должен оставлять ее (1 Kор. 7, 12), а если — распутную и прелюбодейку, то ему не воз браняется прогнать ее: кто раз водится, говорит Иисус Хрис тос, с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать (Мф. 5, 32). Следовательно, за лю бодеяние можно отпускать же ну. Видишь человеколюбие и попечительность Божию? Если, говорит, жена твоя неверующая, не прогоняй, а если прелюбодей ка, то не возбраняю сделать это. Если она, говорит, оскорбит Ме ня, не прогоняй, а если обесчес тит тебя, никто не мешает про гнать. Такой то Бог удостоил нас чести, а мы неужели не по чтим Его и столько же [сколько Он почтил нас], но дозволим своим женам оскорблять Его, зная притом, что нас постигнет величайшее мучение и казнь, если пренебрежем спасением жен? Для того то Он и сделал тебя главой жены, для того то и Павел повелел: если же они [же ны] хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих (1 Kор. 14. 35), что бы ты, как учитель, попечитель, предстоятель, возбуждал ее к бла гочестию. А вы, когда время со брания призывает в церковь, не

      
      

      пробуждаете [жен] от беспечно сти (2).

      
      

      * * *

      
      

      Поэтому и теперь я буду бесе довать с вами о том же предме те, чтобы желающие вступить в брак приступали к этому делу с великой осмотрительностью. Ес ли мы, намереваясь купить дом или рабов, исследуем и разве дываем и о продавцах, и о преж них владельцах, так и касатель но самих продаваемых — об устройстве одних, о телесном состоянии и душевном настрое нии других, — то гораздо боль ше намеревающимся выбрать

      
      

      судить тебя Бог… Поэтому уве щеваю и советую тем, которые намереваются взять жен, обра титься к блаженному Павлу, прочитать написанные им за коны о браках и, узнав напе ред, что повелевает он делать, когда случится жена злобная, коварная, преданная пьянст ву, злословная, безумная или имеющая какой нибудь другой подобный недостаток, потом и рассуждать о браке. Если ты увидишь, что он предоставляет тебе власть отвергать одну же ну, когда найдешь в ней один из этих недостатков, и брать дру гую, то благодушествуй, изба вившись от всякой опасности; а

      жен дол

      жно иметь такую же и

      если он не позволяет этого, не

      еще большую осмотрительность. Ведь худой дом можно опять продать, и раба, оказавшегося негодным, можно опять отдать продавшему, а взявшему жену нельзя опять отдать ее давшим, но совершенно необходимо иметь ее при себе до конца или, от вергнув ее за пороки, сделаться виновным в прелюбодеянии по законам Божиим. Итак, когда ты намереваешься взять жену, то прочитай не внешние только законы, но еще прежде них за коны, находящиеся у нас, пото му что по этим, а не по тем будет

      повелевает жену, имеющую все прочие недостатки, кроме пре любодеяния, любить и держать в своем доме, то охрани себя так, чтобы быть готовым пере носить всю злобу жены. Если же это тяжело и трудно, то сде лай все и прими все меры, чтобы взять жену добрую, благонрав ную и послушную. Зная, что должно быть одно из двух: или, взяв дурную жену, переносить ее злобу, или, не желая этого и отвергнув ее, быть виновным в прелюбодеянии. Kто разво дится с женою своею, говорит

      
      

      Господь, кроме вины прелюбоде яния, тот подает ей повод пре любодействовать; и кто же нится на разведенной, тот прелюбодействует (Мф. 5, 32). Обсудив это хорошо прежде бра ка и узнав эти законы, будем всячески стараться, чтобы вна чале брать жену с добрым наст роением и соответствующую на шим нравам; взяв такую, мы получим не только ту пользу, что никогда не отвергнем ее, но и будем любить ее с великой си лой — так, как повелел Павел. Он, сказав: мужья, любите сво их жен, не остановился только на этом, но показал нам и меру любви: как и Христос возлю бил Церковь (Еф. 5, 25). А как, скажи мне, Христос возлюбил Церковь? Так, что предал Себя за нее. Поэтому, хотя бы надле жало умереть за жену, не отка зывайся. Если Господь так воз любил рабу, что предал за нее Себя самого, то тем более тебе должно так любить подобную тебе рабу…

      Kак в телах наших, когда слу чится болезнь, мы не отсекаем члена, но истребляем болезнь, так будем поступать и с женой. Если будет в ней какой нибудь порок, то не жену отвергай, но ис требляй этот порок. Жену мож

      
      

      но исправить, а поврежденный член часто невозможно изле чить; и однако мы, зная, что по вреждение его неисцельно, не смотря на то не отсекаем его. Часто многие, имея кривую го лень, хромую ногу, сухую омерт вевшую руку или ослепший глаз, ни глаза не вырывают, ни ноги не отсекают, ни руки не от резают, но, видя, что для тела нет от них никакой пользы, а, напротив, причиняется великое безобразие для прочих членов, продолжают иметь их по связи с прочими членами. Поэтому не безрассудно ли: там, где исправ ление невозможно и пользы нет никакой, оказывать такую по печительность, а где добрые на дежды и удобное исправление, там не употреблять врачева ния? Поврежденное от природы восстановить невозможно, а во лю развращенную исправить можно. Если же скажешь, что жена твоя больна неисцельно и, несмотря на великую попечи тельность твою, не оставляет сво его нрава, и тогда не должно от вергать ее, потому что и член больной неисцельно не отсека ется. А она — член твой: будут, сказал Господь, два одна плоть (Быт. 2, 24). Притом от попече ния о члене нам не будет ника

      
      

      кой пользы, если он останется больным неисцельно, а за жену, если она остается неисцельно больной, предстоит нам великая награда за то, что мы учим, ру ководим ее. Хотя бы она не по лучила никакой пользы от на шего наставления, мы получим от Бога великую награду за тер пение, за то, что по страху перед Ним мы оказывали такое терпе ние, кротко переносили злобу ее и держали ее, как член свой. Жена — необходимый член наш, и потому особенно должно любить ее. Этому научая, и Па вел говорил: так должны му жья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и гре ет ее, как и Христос Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его (Еф. 5, 28 30) (6).

      
      

      * * *

      
      

      Так как наша жизнь состоит из дел двоякого рода, обществен ных и частных, то Бог, отделив одни от других, предоставил жене попечение о доме, а мужь ям — все дела гражданские, де ла на площади, судебные, сове

      
      

      щательные, военные и все про чие. Жена не может ни бросать копье, ни пускать стрелу, но мо жет взять прялку, ткать по ос нове и все прочие домашние де ла хорошо исправлять. Она не может подавать мнение в сове те, но может подавать мнение дома, и часто те из домашних дел, о которых рассуждает муж, она понимает лучше его. Она не мо жет хорошо исправлять общест венные дела, но может хорошо воспитывать детей, а это — глав ное из приобретений, может за мечать худые дела служанок, доставлять все прочие удобства супругу и освобождать его от всякой подобной заботы в доме: о сокровищах, о шерстяных из делиях, о приготовлении обеда, о благообразии одежд, — забо тясь обо всем таком, за что при ниматься мужу и неприлично, и неудобно, хотя бы он употреб лял много усилий. Подлинно, и то — дело промышления и пре мудрости Божией, что полезный в важнейших делах бывает не сведущим и бесполезным в ме нее важных, чтобы необходимо было и занятие жены. Если бы Он создал мужа способным к тому и другому, то женский пол был бы в презрении, с другой сто роны, если бы жене предоставил

      
      

      большее и полезнейшее, то же ны стали бы надмеваться вели кой гордостью. Поэтому Он и не дал того и другого одному, что бы другой пол не был унижен и не казался лишним, и не предо ставил того и другого обоим равно, чтобы опять от равенства не произошло какой нибудь борь бы и состязания, когда жены ста ли бы домогаться одинаковой чести с мужьями, но, промыш ляя о мире и вместе соблюдая свойственное каждому достоин ство, Он разделил нашу жизнь на две части так, что необходи мейшее и полезнейшее предо ставил мужу, а меньшее и низ шее — жене (6).

      
      

      ЖИЗНЬ ЗЕМНАЯ

      
      

      Ныне живем мы в этом мире, как дитя в утробе, терпя стесне ние и не будучи в состоянии ви деть блеск и свободу грядущего века; когда же наступит время рождения и настоящая жизнь всех воспринятых ею людей из ведет на день суда, тогда недо ношенные существа из мрака перейдут в мрак и из скорби в тягчайшую скорбь, а совершен ные и сохранившие черты цар ского образа предстанут Царю и

      
      

      вступят в то служение, которым служат Богу всех Ангелы и Ар хангелы (2).

      
      

      * * *

      
      

      Что в мире представляется тебе всего блаженнее и вожде леннее? Kонечно, скажешь ты, власть, богатство, слава у лю дей. Но что жальче этого, если сравнить со свободой христиан? Властитель находится в зависи мости от ярости народной и бес смысленных прихотей толпы, также страха со стороны силь нейших властителей и забот о подчиненных. Притом, вчера он властитель, а сегодня прос толюдин, так как настоящая жизнь нисколько не отличается от сцены. Kак здесь один испол няет роль царя, другой — пол ководца, иной — воина, а по наступлении вечера — и царь не царь, и властитель не власти тель, и полководец не полково дец, так и в тот день не по лицу, а по делам каждый получит достойное воздаяние. Но раз ве драгоценна слава, которая пропадает, как цвет травный? Так же и богатство, которого владельцы называются жалки ми (2).

      
      

      * * *

      
      

      Вся настоящая жизнь поис тине есть время плача и слез. Такое несчастье постигло всю вселенную, такие бедствия объ яли всех людей, что если кто то захочет распознать их в точнос ти, если только возможна такая точность, то не перестанет скор беть и плакать: так все изврати лось и расстроилось, а доброде тели и следа нет нигде! А еще тяжелее то, что мы и сами не чувствуем и другим не даем чув ствовать постигших нас бедст вий, но стали похожи на челове ка, тело которого извне цветет, а внутри разрушается сильным огнем. И по этой бесчувственно сти мы нисколько не отличаем ся от умалишенных, которые без опасения и говорят и делают много опасного и непристойно го, и не только не стыдятся, но еще хвалятся этим и считают себя здоровее здоровых. Так и мы, делая все, свойственное боль ным, не знаем и того, что мы больны. Между тем, если в теле нашем случится хоть малая бо лезнь, мы и приглашаем врачей, и тратим деньги, и обнаружи ваем терпение, и не перестаем делать все, пока не прекратим болезнь, а о душе, которая плот

      
      

      скими страстями ежедневно по ражается, терзается, сжигается, низвергается в пропасть и вся чески губится, нисколько не за ботимся. Причина же этого то, что болезнь объяла всех. Поэто му как больные телом, если не случится быть при них кому либо из здоровых, беспрепятст венно могут все подвергнуться крайней опасности оттого, что некому отклонить их от безрас судных желаний, так и у нас, оттого что нет никого совершен но здорового в вере, но все боль ны, — одни больше, другие меньше, — никто не в состоя нии пособить лежащим. Так, если бы кто со стороны пришел к нам и хорошо узнал и запове ди Христовы, и расстройство нашей жизни, то не знаю, ка ких бы еще мог он представить себе других врагов Христа хуже нас, потому что мы идем такой дорогой, как будто решились идти против заповедей Его (2).

      
      

      * * *

      
      

      Kто прельщается настоящим, тот никогда не удостоится созер цать будущее, а кто пренебрега ет здешним и считает его не луч ше тени и сновидения, тот скоро получит великие и духовные

      
      

      блага… Душа, не приучившая ся пренебрегать маловажным и житейским, не в состоянии бу дет созерцать небесное, равно как и созерцающая последнее не может не посмеиваться пер вому (2).

      
      

      * * *

      
      

      Бог создал два века, один на стоящий, другой будущий, один чувственный, другой духовный, один доставляющий телесное успокоение, другой — не телес ное, один на опыте, другой в надеждах, одному повелел быть поприщем, другому — местом награды, первому в удел назна чил борьбу, труды и подвиги, другому — венцы, награды и воздаяния, один сделал морем, другой пристанью, один — крат ким, другой — нестареющим и бесконечным (6).

      
      

      * * *

      
      

      

      Все в этой жизни — и радост ное, и печальное — есть только путь, и то и другое одинаково проходит, ничего нет в ней твер дого и постоянного, но, подобно всему в природе, и радости ее и горе являются и исчезают. Kак странники или путешественни ки, идут ли луговой поляной или дикими пропастями, ни там не закрепляют себе навек радости, ни отсюда не выносят на всю жизнь печали, потому что они странники, а не местные жите ли, они только проходят через то и через другое и стремятся к своему отечеству, — так прошу и вас ни светлой стороной на стоящей жизни не увлекаться, ни в горестях ее не погружаться с головой, а смотреть всегда на то только, каким бы образом с полным дерзновением явиться в общее всем нам отечество (7).

      
      

      Δ

      
      

      «

      • Зависть • Закон •

      • Забота о родственниках •

      
      

  • Заботы домашние •

    • Злопамятство • Зло •

    • Заповеди • Злословие • Зрелища •

    
    

    

    ЗАБОТА

    О РОДСТВЕННИКАХ

    
    

    Блаженный Павел… говорит: если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот от рекся от веры (1 Тим. 5, 8). Про мышление [попечение] разуме ется всякое: и о душе, и о теле, ибо последнее есть тоже промы шление. Тот, кто не печется о своих, особенно о домашних, то есть принадлежащих к его роду, хуже неверного (1 Тм. 5, 8). Это говорит и Исаия, глава проро ков: от единокровного твоего не укрывайся (Ис. 58, 7). Kаким об разом может быть милостивым к посторонним тот, кто прези рает людей одного с собой рода и свойственников своих? Разве не называют все тщеславием то, когда кто то, благодетельствуя чужим, презирает и не щадит своих? Или, с другой стороны, если, наставляя первых, он ос тавляет в заблуждении послед них, несмотря на то что благо творить последним было бы для него и удобнее и справедливее?

    Без сомнения. Ибо разве не ска жут тогда, что можно ли назвать милостивыми христиан, когда презирают они своих. И невер ного такой, говорит апостол, горший есть. Почему? Потому что этот последний, если презирает чужих, то по крайней мере не презирает близких себе. Сказан ное апостолом имеет такой смысл: кто нерадит о своих, тот наруша ет и закон Божий, и закон при роды. Если же непекущийся о присных отказался от веры и стал хуже неверного, то куда должен быть отнесен и где займет место тот, кто обижает присных*сво их? Но каким образом он отка зался от веры? Они говорят, что знают Бога, а делами отрека ются (Тит. 1, 16). Между тем что заповедует Бог, в которого веру ют? Не презирать тех, которые связаны с нами племенным род ством. Kаким же образом может веровать отрицающий это? Поду маем, сколько нас таких, которые,

    
    

    

    • Присный — всегдашный, вечный, су щий. (Примеч. ред.)

      
      

      сберегая деньги, презирают ближ них. Бог для того и учредил род ственные связи, чтобы мы имели больше случаев благотворить

      
      

      обещанием еще больших благ, а таким образом лишил его и то го, чем он уже обладал. Вот что значит не оставаться в своих пре

      друг другу (1).

      делах, но искать бол

      ьшего. На

      
      

      ЗАБОТЫ

      ДОМАШНИЕ

      
      

      Хочешь, я изображу домаш ние заботы: о жене, о детях, о слу гах? Худо взять бедную жену, худо и богатую: первое вредит имуществу, а последнее — влас ти и свободе мужа. Прискорбно иметь детей, а еще прискорбнее — не иметь: если последнее, то на прасно было жениться, а если первое, то подвергнешься горь кой неволе. Заболело дитя — страх немалый, умерло прежде временно — плач неутешный, и во всяком возрасте о них раз личные заботы, и страхи, и мно гие труды. Нужно ли говорить о неисправности слуг (2)?

      
      

      ЗАВИСТЬ

      
      

      Лукавый демон и враг рода нашего, как увидел, что перво зданный [человек] проводит в раю безболезненную жизнь и, обличенный плотью, живет на земле, как Ангел, решил соблаз нить и увлечь его к падению

      это то указывая, премудрый и сказал: завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2, 24).

      
      

      * * *

      
      

      Нет зла хуже зависти! Завист ливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего гре ха, но всегда остается в нем… Завистливый радуется злу ближ него. Kогда случится с ближним что либо неприятное, тогда он покоен и весел, почитая чужие несчастья своим счастьем, а благополучие других своим зло получием, и ищет не того, что ему могло бы быть приятно, но того, что ближнего может опе чалить. Такие люди не достой ны ли того, чтобы побить их кам нями и замучить, как бешеных собак, как злобных демонов, как фурий? Kак жуки питаются на возом, так и они, будучи неко торым образом общими врага ми и противниками природы, находят для себя пищу в несча стьях других. Другие жалеют и бессловесных закалаемых, а ты

      
      

      неистовствуешь, дрожишь и бледнеешь, видя человека бла гополучным. Есть ли что хуже этого бешенства! Блудники и мытари (уверовав в Спасителя) могли войти в Царствие Божие, а завистники, находившиеся внутри его, выгнаны… Первые, освободившись от своего зла по лучили то, чего никогда и не ожидали, последние лишились и тех благ, какие имели. Да и совершенно справедливо. Ибо зависть человека превращает в диавола и делает его лютым де моном. От нее произошло пер вое убийство, от нее презрена природа, от нее осквернена зем ля. От нее после разверзшейся землей поглощены живые Да фан, Kорей и Авирон и погиб весь тот народ. Но, может быть, кто нибудь скажет: легко пори цать зависть. Надо сказать, как избавиться от этой болезни, как же мы можем освободиться от этого порока? Kогда помыслим, что входить в Царствие Небес ное не позволено как блуднику, так и завистнику, и притом го раздо более последнему, нежели первому. А ныне зависть не счи тают и пороком, потому и не заботятся избавиться от нее. Но если откроется, что она зло, то ско

      
      

      рее оставим ее. Итак, плачь и стенай, рыдай и моли Бога, знай, что ты в тяжком грехе, и покайся. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от недуга. Kто же не знает, скажет иной, что за висть есть порок? Правда, вся кий знает это, но не всякий эту страсть ставит наряду с блудом и прелюбодеянием. Осуждал ли кто себя когда нибудь за то, что предавался жестокой зависти, умолял ли когда Бога, чтобы Он помиловал за этот недуг? Никто никогда. Напротив, обладающий гнуснейшей из всех страстью если постился и дал нищему мелкую монету, то думает, что он ничего худого не сделал, хо тя бы тысячекратно завидовал. От чего сделался таким преступ ником Kаин, от чего Исав, от че го дети Лавановы, от чего сыны Иакова, от чего Kорей, Дафан и Авирон с соумышленниками, от чего Мариам, от чего Аарон, от чего сам диавол?

      Вместе с тем представь и то, что ты не тому наносишь вред, кому завидуешь, но себя пора жаешь мечом. Ибо какое зло при чинил Авелю Kаин? Ускорил ему против воли вход в Царствие, а себя подверг бесчисленным бедствиям. Kакой вред нанес

      
      

      Иакову Исав? Тот не обогатился ли и не наслаждался ли бесчис ленными благами, а этот после злоумышления своего не принуж ден ли выйти из дома родитель ского и скитаться в стране чужой? Что худого сделали Иосифу сы новья Иакова, хотя едва не про лили крови? Не претерпели ли они голода и не были в крайнем бедствии тогда, как он сделался царем всего Египта? Чем более завидуешь, тем большие блага до ставляешь тому, кому завидуешь. Ибо Бог за всем смотрит и когда видит обиженным необижающе го, то его более возвышает и про славляет, а тебя наказывает. Ес ли Он не оставляет без наказания тех, кто радуется несчастью сво их врагов, ибо сказано: не ра дуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он споткнется. Иначе увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его (Притч. 24, 17); то тем более не оставит без наказа ния завидующих не причинив шим им никакого вреда. Итак, отсечем от себя зверя многогла вого, ибо много видов зависти. Если любящий любящего его не имеет никакого преимущества перед мытарем, то где станет не навидящий ничем не обидевше го его (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Ничто так не разделяет и не расторгает тела Церкви, как не нависть и зависть, эта тяжкая болезнь, недостойная прощения и в некотором отношении худ шая самого корня зол. Сребро любец радуется тогда, когда сам получает, а завистливый раду ется не тогда, когда сам получа ет, а когда не получает другой, считает благополучием для себя не собственное благоденствие, а несчастье других, есть как бы общий враг человеческой приро ды и мучитель Христовых чле нов. Что же может быть безумнее? Бес завидует людям, а отнюдь не другому бесу, а ты, человек, за видуешь человеку, восстаешь про тив единоплеменного и однород ного тебе, чего не делает и бес! Kакое будет прощение, какое оправдание, когда ты, видя бра та своего благоденствующим, дро жишь и бледнеешь, тогда как надлежало бы хвалиться, радо ваться и восхищаться? Если же ты хочешь соревновать ему, я не запрещаю, соревнуй, но так, чтобы тебе сделаться подобным ему в доброй славе, не с тем, что бы унизить его, но чтобы и тебе достигнуть той же высоты и явить такие же добродетели. Вот доб

      
      

      рое соревнование: подражать, а не враждовать, не скорбеть о совершенствах другого, а со крушаться о собственных недо статках. Но зависть поступает наоборот: не заботясь о своих не достатках, она мучится совер шенствами других. Не столько бедный огорчается своей бедно стью, сколько завистливый бла гополучием ближнего — что может быть гнуснее этого? По тому он, как я выше сказал, гнуснее корыстолюбивого. Этот радуется, когда сам получает, а тот веселится, когда другой не получает. Итак, увещеваю вас, оставьте этот злой путь и обра титесь к ревности доброй… Kто ревнует такой ревностью… тот сокрушается не тогда, когда видит другого приобретшим до брую славу, но когда видит соб ственные недостатки. А завист ливый не так, он сокрушается, когда видит преуспеяние другого, и подобно какому нибудь трутню, повреждающему чужие труды, сам отнюдь не старается встать, а огорчается, когда видит дру гого стоящим, и употребляет все меры к тому, чтобы низвергнуть и его. Чему же можно уподобить эту страсть? Она, мне кажется, подобна ленивому и утучневше му ослу, который, будучи за

      
      

      пряжен вместе с быстрым ко нем, и сам не хочет встать, и коня тяжестью своего тела старается повергнуть. Так и завистливый нисколько не думает и не стара ется о том, чтобы восстать от этого глубокого сна, а употреб ляет все меры к тому, чтобы за пнуть и низвергнуть другого, парящего к небу, делаясь вер ным подражателем диавола. Ибо и диавол, видя человека в раю, старался не себя испра вить, а его лишить рая, и после, видя его, пребывающим на небе, и других, стремящихся туда же, он также старается низвергнуть тех, которые спешат туда и та ким образом уготовляет себе са мому жесточайшую пещь. Так бывает и всегда: кому завидуют, тот, если будет бдителен, еще более прославится, а завидую щий навлекает на себя самого больше зол. Так прославился Иосиф; так Аарон священник: козни завидующих произвели то, что Сам Бог раз и два изрек о нем определение свое и прозяб*жезл его; так Иаков достиг ве ликого благоденствия и всего прочего. Так завистники сами себя подвергали бесчисленным

      
      

      

    • Прозябать — здесь: расти, прорас тать. (Примеч. ред.)

      
      

      бедствиям! Зная все это, будем избегать зависти. И чему, скажи мне, ты завидуешь? Тому ли, что брат твой получил духовное дарование? Но от кого он полу чил, скажи мне, не от Бога ли? Значит, ты враждуешь против Того, Kто даровал ему… Будем же избегать этой страсти, не станем завидовать, но будем мо литься о самих завидующих и употреблять все меры к тому, чтобы истребить в них эту страсть. Не станем поступать подобно тем неразумным, кото рые, желая наказать других, употребляют к тому все меры и возжигают пламень в самих се бе. Напротив, будем проливать слезы и оплакивать их. Они вре дят сами себе, нося в себе червя, который непрестанно пожирает их сердце, и открывая источник яда, горчайший всякой желчи (1).

      
      

      * * *

      
      

      Если видя, что другой благо денствует, не позавидуешь ему, но за это, как бы за собственное благо, возблагодаришь Бога, сде лавшего брата твоего столь слав ным, то за эту радость ты полу чишь великую награду. Что может быть, скажи мне, горест

      
      

      нее состояния завистливых лю дей, которые, имея возможность радоваться и получать возмез дие за свою радость, вместо это го предаются скорби о благопо лучии других и с такой скорбью еще навлекают на себя наказа ние от Бога и невыносимые му чения (2)?

      
      

      * * *

      
      

      Плакать с плачущими не труд но, а радоваться с радующимися не очень легко: мы легче состра даем находящимся в несчастьях, нежели сорадуемся благоденст вующим. Там само свойство не счастья достаточно для того, чтобы подвинуть к состраданию и камень, а здесь, при благососто янии, зависть и недоброжела тельство не дозволяют не очень любомудрому быть участником в удовольствии. Подлинно, как любовь соединяет и связывает разделенное, так зависть разде ляет соединенное. Поэтому, про шу, будем стараться сорадовать ся благоденствующим, чтобы очистить свою душу от зависти и недоброжелательства, — ни что так не отгоняет эту тяжкую и трудно излечимую болезнь, как сорадование живущим доб родетельно. Послушай, как Па

      
      

      вел высок в том и другом отно шении: кто изнемогает, гово рит он, с кем бы я не изнемогал? Kто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся (2 Kор. 11, 29)? Не сказал: и я не печалюсь, но и я не изнемогал, желая словом из немогать представить нам на пряженность своей скорби. И еще в другом Послании: вы стали царствовать без нас, говорит. О, если бы вы и в самом деле цар ствовали, чтобы и нам с вами царствовать (1 Kор. 4, 8). И еще: теперь мы живы, когда вы сто ите в Господе (1 Фес. 3, 8). Смот ри, как вожделенно было для него благоденствие братий: он даже не считал себя живущим, если они не спасаются (5).

      
      

      ЗАКОН

      
      

      Все, прибегающие [к Спаси телю], пользуются даром и спа саются благодатью, а те, которые хотят оправдаться законом, ли шаются и благодати. Стараясь спастись собственными силами, они не могут и воспользоваться царским человеколюбием, и привлекают на себя проклятие закона, ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2, 16)… ибо усиливающийся спастись делами закона не име

      
      

      ет никакого общения с благода тью. То же самое разумел Па вел, когда говорил: если по бла годати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже бла годатью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе де ло не есть уже дело (Рим. 11, 6). И опять: если законом оправда ние, то Христос напрасно умер (Гал. 2, 21). И еще: вы, оправды вающие себя законом, остались без Христа, отпали от благо дати (Гал. 5, 4). Ты умер для за кона, сделался мертвым, и уже не находишься под игом и нево лей его… Мы говорим это не с тем, чтобы обвинять закон, нет, но чтобы показать пре изобильное богатство благодати Христовой. Закон не противоре чит Христу, да и как это может быть, когда он дан Им и к Нему руководит нас? Но говорить обо всем этом мы вынуждаемся не уместной ревностью тех, кото рые пользуются законом не так, как должно. Они то и оскорбля ют закон, когда то повелевают отстать от него и приступить ко Христу, то снова держатся его. Согласен и я и никогда не буду отрицать, что закон принесет очень много пользы нашему ро ду, но ты, держась его не вовре мя, не даешь обнаружиться его

      
      

      великой пользе. Kак для воспи тателя самой великой похвалой бывает то, что воспитанный им юноша уже не имеет нужды в его надзоре для сохранения целомудрия, потому что уже до вольно укрепился в этой добро детели, так и для закона вели чайшей похвалой является то, что мы уже не имеем нужды в его помощи. Ибо этим то самым мы и обязаны закону, что ду ша наша сделалась довольно способной к принятию высшего любомудрия. Значит, кто досе ле остается при законе и ничего не может видеть больше того, что там написано, тот не полу чил от него большой пользы, а я, который оставил его и воз высился до высочайших догма тов Христовых, могу восхва лять его особенно за то, что он сделал меня способным возвы ситься над мелочностью напи санного в нем и взойти на высо ту учения, преподанного нам Христом. Закон много принес пользы нашей природе, если только приблизил нас ко Хрис ту, а если нет, то повредил еще тем, что, привязав нас к мень шему, лишил большего и доселе держит в бесчисленных грехов ных ранах (2).

      
      

      ЗАПОВЕДИ

      
      

      Скажем о важности запове дей, о том, какой высокий по лет Он указал нам, как, выводя почти из пределов природы че ловеческой, повелел всем пере селиться на небо. В самом деле, тогда как закон повелевает глаз за глаз (Исх. 21, 24), Он говорит: кто ударит тебя в правую ще ку твою, обрати к нему и дру гую (Мф. 5, 39). Не сказал: только перенеси обиду благодушно и с кротостью, но поди еще дальше в любомудрии, будь готов тер петь больше, нежели сколько хочется обидчику. Великостью своего терпения победи дерзкую наглость его, пусть он удивится необычайной кротости твоей и с тем отойдет прочь. И далее гово рит: молитесь за обижающих вас и гонящих вас, молитесь за врагов ваших, благотворите ненавидящим вас (см.: Мф. 5, 44). Предложил совет и о девстве, говоря: кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12)… Итак, поскольку Он, придя, предпи сывал такие заповеди и требо вал высокой жизни, то и награ ды давал соразмерные трудам и даже большие и высшие. Но и эти награды были невидимы,

      
      

      только в надеждах, в вере и ожидании будущего. Итак, по скольку заповеди трудны и воз вышенны, воздаяния и награ ды — в вере, смотри, что Он делает, как облегчает подвиг, как помогает в борьбе… Во пер вых, тем, что Сам исполнил за поведи, а во вторых, тем, что показал и положил перед глаза ми награды. Ибо одну часть Его учения составляли заповеди, а другую — награды. Заповедь: молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44), а награ да: да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 45). Опять: блаженны вы, когда бу дут поносить вас и гнать и вся чески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и весели тесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5, 11 12). Ви дишь, одно — заповедь, а дру гое — награда. Опять: если хо чешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокро вище на небесах (Мф. 19, 21). Ви дишь иную заповедь и награду? Одно повелел им делать, а дру гое сам приготовил, и это было наградой и возмездием. И опять: всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер — это

      
      

      заповедь; получит во сто крат и наследует жизнь вечную (Мф. 19, 29), — это награда и ве нец.

      Итак, поскольку заповеди были важны, а награды за них невидимы, вот что Он сделал: Сам выполнил их на деле и вен цы полагает нам перед глаза ми. Kому велят идти по непро ложенной дороге, тот скорее и охотнее пойдет по ней, если увидит, что кто нибудь пошел впереди его. Так и в отношении к заповедям: легко следуют им те, которые видят идущих впе реди них. Итак, чтобы природе нашей легче было следовать, Он, приняв нашу плоть и при роду, таким образом, пошел в ней и выполнил заповеди на деле. Ибо заповедь кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую Он сам исполнил, когда служитель архиерейский ударил Его по щеке. Он не ото мстил ему, но перенес с такой кротостью, что сказал: если Я сказал худо, покажи, что ху до; а если хорошо, что ты бьешь Меня (Ин. 18, 23)?.. Kогда Он хо тел научит нестяжательности, смотри, как Сам показывает ее на деле, говоря: лисицы име ют норы и птицы небесные —

      
      

      гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Мф. 8, 20). Видишь, какая край няя нестяжательность? Не бы ло у Него ни стола, ни светиль ника, ни дома, ни стула, ни другого чего такого.

      Учил Он благодушно перено сить злословие, и показал это на деле. Так, когда называли Его бесноватым и самарянином, Он, хоть и мог погубить и отомстить им за обиду, не сделал, однако же, этого, Он еще оказал им до бро и изгнал из них демонов. Сказав: молитесь за обижаю щих вас, Сам исполнил это, ког да взошел на крест. Ибо когда Его распяли и пригвоздили, Он, вися на кресте, сказал: прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Говорил же это не потому, чтобы Сам не мог отпу стить, но чтобы научить нас молиться за врагов… Он хотел учить, а учащий вводит свое учение не только словами, но и делами своими… Так, Он умыл ноги ученикам не потому, что бы был меньше их, нет, Он, будучи Бог и Господь, только снизошел до такого смирения. Поэтому и говорил: научитесь от Меня, ибо Я кроток и сми рен сердцем (Мф. 11, 29) (1).

      
      

      * * *

      
      

      Есть люди, которые… обвиня ют Бога и говорят: для чего Он дал людям заповедь, когда знал, что они согрешат? И это — сло ва диавола и измышления ума нечестивого. Бог, дав заповедь, показал большее попечение [о людях], нежели когда бы Он не дал ее. Это видно из следующе го. Положим, что Адам, воля которого была так беспечна, как показали последствия, не полу чил бы никакой заповеди и про должал наслаждаться блажен ством: к худшему или к луч шему повела бы его беспечность и изнеженность от этих наслаж дений? Для всякого очевидно, что он, ничем не озабоченный, дошел бы до крайней степени зла. Если он, еще неуверенный в бессмертии, только с сомни тельной надеждой на него, до шел до такой гордости и безумия, что надеялся сделаться богом, хотя и видел, что обещавший ему это ни в каком отношении не заслуживает доверия, то до какого безумия не дошел бы он, если бы несомненно обладал бессмертием? Kакого бы не сде лал греха? Стал ли бы когда ни будь повиноваться Богу?.. Если

      
      

      бы к человеку, не получившему заповеди, диавол приступил с советом отступить от Бога, то легко склонил бы его в этом, по тому что кто по получении запо веди презрел Давшего ее, тот, если вовсе ничего не слыхал от Него, скоро позабыл бы даже то, что он находится под влас тью Господа. Поэтому Бог своей заповедью заранее научил его, что он имеет Господа, Kоторому во всем должен повиноваться. Но, скажут, какая польза про изошла от этого? Если бы даже никакой пользы не было, и это следовало бы ставить в вину не Богу, преподавшему наставле ние, а человеку, который не внял этому прекрасному внуше нию. Между тем дарование за поведи не осталось бесполезным и после ее нарушения: и то, что первые люди скрылись, и испо ведали грех, и старались сло жить вину преступления муж на жену, а жена на змия, — все это показывает, что они убоя лись, вострепетали и признали над собой власть Божию. А как полезно было от сатанинской надежды быть богами перейти к такому страху, это понятно для всякого. Тот, кто мечтал о ра венстве с Богом, так смирил и

      
      

      уничижил себя, что боится на казания и мучения и признается в грехе своем! Не бессознатель но грешить, а скоро замечать и сознавать грех свой есть дело весьма важное, — начало и путь, ведущий к исправлению и перемене к лучшему (2).

      
      

      * * *

      
      

      Поскольку заповеди были важны, а награды за исполне ние их невидимы, — вот что Он делает: Сам выполняет их на де ле и венцы полагает нам перед глазами. Kому велят идти по непробитой дороге, тот скорее и охотнее пойдет по ней, если увидит, что кто нибудь пошел впереди его. Так и в отношении заповедей, легко следуют те, ко торые видят идущих впереди их. Итак, чтобы природе нашей легче было следовать, Он, при няв нашу плоть и природу, по шел в ней и выполнил заповеди на деле (6).

      
      

      ЗЛО

      
      

      Нет, истинно нет ни одного зла, которое останавливалось бы на одном претерпевающем, а не обращалось и на причиняющего

      
      

      зло. Так, например, завистливый строит козни другому, но напе ред сам вкушает плоды злобы, терзаясь, изнуряясь и подверга ясь всеобщей ненависти. Любо стяжательный лишает имуще ства других, но вместе с тем лишает и себя самого любви, или лучше, заслуживает всеоб щее порицание. Хорошая слава гораздо лучше богатства, ее ли шиться нелегко, а потерять богатство легко, или лучше ска зать, когда его нет, то неиму щий не терпит никакого вреда, а когда ее [любви] нет, то чело век подвергается осуждению и осмеянию, делается врагом и ненавистным для всех. Также гневливый наперед наказывает себя, терзаясь в себе самом, а потом уже того [терзая], на кого гневается. Подобным образом и злоречивый наперед посрамля ет себя самого, а потом уже то го, о ком говорит худо, или даже не может сделать с ним и этого, но сам заслуживает название че ловека дурного и ненавистного, а того делает еще более люби мым. Ибо если тот, о ком он го ворит худо, не воздает ему тем же, но хвалит и превозносит его, то воздает похвалу не ему, а себе самому (1).

      
      

      * * *

      
      

      В нас лежит естественный за кон знания добра и зла. Что Бог при самом сотворении человека создал его знающим то и другое, это показывают люди. Так, все мы, когда грешим, стыдимся и подчиненных. Часто господин, идучи к развратной женщине и увидев кого нибудь из скромных слуг, застыдившись, сходит с этой негодной дороги. Опять, когда другие бранят нас худы ми словами, мы называем это обидой и сделавших ее влечем в суд, хотя и сами терпим от этого неприятности. Так знаем мы, что такое порок и что — добро детель… Что ненавистно тебе самому, того не делай никому (Тов. 4, 15). Не любишь терпеть обиды? Не обижай другого. Не любишь, чтобы тебе завидова ли? И сам не завидуй другому. Не любишь, чтобы тебя обма нывали? И сам не обманывай другого (1).

      
      

      * * *

      
      

      Никто не соблазняется тем, что такой то любомудрствует и презирает настоящее, но тем, что такой то богатеет, роскоше

      
      

      ствует, предан корыстолюбию и хищничеству, что он при своей злобе и бесчисленных пороках блистает и благоденствует. На это ропщут и жалуются неверу ющие в Бога, этим многие со блазняются, тогда как по пово ду живущих скромно не только не скажут ни одного такого сло ва, но и стали бы осуждать самих себя, если бы склонялись роп тать на промысел Божий. Если бы все или хотя бы большая часть людей захотели так жить, то никто и не подумал бы о подоб ных речах и не возникло бы главнейшего из этих зол — ис следования о том, откуда зло. Если бы зло не существовало и не обнаруживалось, то кто стал бы отыскивать причину зла и этим изысканием производить бес численные ереси? Так и Марки он, и Манес, и Валентин, и боль шая часть язычников отсюда получили начало. Но если бы все любомудствовали, то не бы ло бы такого изыскания, напро тив, если не из чего другого, то из этого наилучшего образа жиз ни все узнали бы, что мы живем под властью Царя — Бога — и что Он распоряжается и управ ляет нашими делами по Своей премудрости и разуму, это, ко

      
      

      нечно, совершается и теперь, но нелегко усматривается вследст вие великой мглы, которая рас пространилась по всей вселен ной, а если бы этого не было, то промысел Божий открылся бы перед всеми, как в светлый пол день и в ясную погоду (2).

      
      

      ЗЛОПАМЯТСТВО

      
      

      Бог ничего, ничего так не не навидит и не отвращается, как человека злопамятного и посто янно питающего в душе своей вражду к ближним. Так гибе лен этот грех, что отвращает от нас и Божие человеколюбие!.. Господь сказал: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14)… Не будем никогда злопамятствовать и пи тать вражду к тем, кто сделал нам неприятность или другую какую нибудь обиду, но, пред ставляя себе, какое благодеяние и дерзновение перед Господом они доставляют нам, а больше всего то, что примирение с ос корбившими нас заглаждает наши грехи, поспешим и не за медлим [примириться с врага ми] и, размышляя о происходя щей от этого пользе, покажем

      
      

      такое благорасположение к вра гам, как если бы они были ис тинными нашими благодетеля ми… Итак, содержа это в своих мыслях, будем побеждать при вычку [помнить зло] и с благо говейным расположением испол нять заповеди Иисуса Христа (1).

      
      

      * * *

      
      

      Не погрешит, кто назовет этот грех [злопамятство] тяг чайшим всякого греха: другие грехи все были прощены, а этот не только не мог быть прощен, но возобновил опять и другие грехи, которые были уже изгла жены совсем (см.: Мф. 18, 23 35). Таким образом, злопамятство есть двойное зло, потому что ни какого не имеет извинения пе ред Богом, да и другие грехи на ши, хоть они и прощены будут, опять возобновляет и ставит против нас. Ничего так не нена видит и не отвращается Бог, как человека злопамятного и закос невшего в гневе (6).

      
      

      * * *

      
      

      Взирай на учителя твоего, блаженного Павла, который… взывает посредством посланий,

      
      

      когда видит одержимых гневом и злопамятством и терзаемых какой нибудь страстью: если враг твой голоден, накорми его (Рим. 12, 20). И как учитель гово рит юноше: если сделаешь то и то, тогда одолеешь противника, — так и он прибавляет: делая сие, ты соберешь ему на голову горя щие уголья. Но между тем, как я читаю эту заповедь, представ ляется вопрос, который, по ви димому, рождается из нее и многим подает повод говорить против Павла, который я и хочу предложить вам сегодня… Па вел, говорят, отклоняя от гнева и убеждая быть кроткими и до брыми к ближним, еще более раздражает их и располагает к гневу. В самом деле, в словах: если враг твой голоден, накор ми его; если жаждет, напой его, содержится заповедь прекрас ная, исполненная любомудрия и полезная как для делающего, так и для получающего это, но следующие затем слова приво дят в великое недоумение и, по видимому, не согласны с мыслью, выраженной в первых. В чем же это? В том, что он говорит: де лая сие, ты соберешь ему на го лову горящие уголья. Этими сло вами, говорят, он причиняет вред и делающему, и получаю

      
      

      щему благодеяние, обжигая го лову последнего и налагая на нее горящих угольев. В самом деле, может ли быть столько до бра от напитания и напоения, сколько зла от наложения кучи угольев? Таким образом и полу чающему благодеяние, говорят, он делает зло, подвергая его

      
      

      заповедал не только примирить ся, но и напитать, что гораздо тяжелее первого: если некото рые, только видя своих оскорби телей, ожесточаются, то как они решились бы напитать их алчу щих? Но что я говорю: видя? Если кто то напомнит о них и про изнесет одно только имя их, то

      бол

      ьшему наказанию, а с дру

      растравляет рану в душе нашей

      гой стороны, и оказывающему благодеяние причиняет вред, потому что и последний какую может получить пользу от бла годеяния врагам, если будет де лать это в надежде навлечь на них наказание? Kто питает и поит врага для того, чтобы со брать горящие уголья на голо ву его, тот не может быть че ловеколюбивым и добрым, но бесчеловечен и жесток, — по средством малого благодеяния причиняя невыразимое муче ние. Что, в самом деле, может быть жесточе питающего для того, чтобы собрать горящие уго лья на голову питаемого? Тако во возражение. Теперь надо пред ложить и разрешение…

      Хорошо знал этот великий и доблестный муж, что тяжелое и трудное дело — скоро прими риться с врагом, тяжелое и труд ное не по своему свойству, но по нашему нерадению. Притом он

      и усиливает раздражение. По этому то Павел, зная все это и желая неудобоисполнимое и трудное сделать удобным и лег ким, расположить того, кто не хочет даже видеть своего врага, сделать его благодетелем, при бавил горящие уголья, чтобы он, побуждаясь надеждой наказа ния, решился на благодеяние оскорбившему его. Kак рыбак, закрыв уду со всех сторон при манкой, бросает ее рыбам, что бы они, прибегая к обычной пище, удобнее были пойманы и удержаны, так точно и Павел, желая расположить обиженно го делать благодеяние обидевше му, предлагает не пустую уду лю бомудрия, но, закрыв ее горячи ми угольями, как бы некоторой приманкой, надеждой наказания склоняет оскорбленного к бла годеянию оскорбителю. А когда тот уже склонился, то удержива ет его и не допускает удалиться.

      
      

      Так как само свойство дела при вязывает его к врагу и как бы так говорит ему: если ты не же лаешь по благочестию напитать обидчика, то напитай по край ней мере в надежде наказания. Он знает, что если тот приступит к такому благодеянию, то будет начат и продолжится путь к примирению. Никто, ведь никто не может иметь врагом того, ко торого он питает и поит, хотя бы вначале он и делал это в на дежде наказания. Время в своем течении ослабляет и силу гнева. И как если бы рыбак пустую уду бросил, не поймал бы рыбы, но, закрыв ее, незаметным образом внедряет уду в уста приближаю щегося животного, так и Павел, если бы не предложил надежду наказания, не убедил бы обижен ных приступить к благодеянию обидевшим. Поэтому, желая тех самых, которые уклоняются, не годуют и раздражаются при од ном взгляде на врагов склонить к величайшим благодеяниям для них, он предложил горящие уголья — не для того, чтобы под вергнуть тех неизбежному на казанию, но чтобы, убедив оби женных надеждой наказания, оказывать благодеяния врагам, убедить их с течением времени оставить и весь своей гнев.

      
      

      Так он утишил оскорбленного. Посмотри же, как он примиря ет и оскорбившего с обиженным. Во первых, самим способом бла годеяния, потому что никто не может быть так низок и бесчув ствен, чтобы, получая питье и пищу, не захотел быть рабом и другом того, кто делает это для него, а во вторых, — страхом наказания. С виду только к пи тающему обращает он слова: делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья, — но преимущественно они направ лены против оскорбителя, чтобы по страху наказания он не ос тался навсегда врагом, но зная, что пища и питье весьма много могут повредить ему, если он останется постоянно при своей вражде, прекратил бы гнев. Та ким образом, он в состоянии бу дет погасить горящие уголья. Так наказание и предстоящее муче ние располагают оскорбленного благотворить оскорбившему и оскорбителя устрашают, исправ ляют и заставляют примирить ся с тем, кто питает и поит его. Следовательно, двойными уза ми он соединяет обоих их меж ду собой, — узами благодеяния и наказания. Трудно начать и сделать приступ к примирению, а когда он сделан каким бы то

      
      

      ни было образом, тогда все по следующее будет легко и удобно. Хотя бы оскорбленный сначала питал своего врага в надежде наказания ему, но через само питание сделавшись его дру гом, он может отвергнуть жела ние наказания, потому что, сде лавшись другом, он уже не станет питать примирившегося с ним в таком ожидании. Также и обидчик, видя, что обиженный вознамерился питать и поить его, поэтому самому и по страху предстоящего ему наказания оставит всякую вражду, хотя бы он был тысячекратно жесток, как железо и адамант, стыдясь благорасположенности питаю щего и опасаясь предстоящего ему наказания, если и по при нятии пищи он останется врагом.

      Поэтому то апостол и не оста новился здесь в своем увещании, но когда уничтожил гнев того и другого, тогда исправляет и расположение их и говорит: не будь побежден злом (Рим. 12, 21). Если, говорит, ты остаешься злопамятным и мстительным, то по виду ты побеждаешь его, а между тем сам побеждаешься злом, т.е. гневом, так что если хочешь победить, то примирись и не мсти. Блистательная по беда та, когда ты побеждаешь

      
      

      зло добром, т.е. незлопамятст вом, оставив гнев и злопамятст во (6).

      
      

      ЗЛОСЛОВИЕ

      
      

      Научим свой язык носить уз ду и не произносить просто все, что есть в душе, не порицать братьев, не угрызать и не пожи рать друг друга. Гораздо хуже кусающих тело те, которые де лают это словами. Первые куса ют зубами тело, а последний уг рызает словами душу, наносит рану неисцельную… Язык есть меч изощренный, но им мы не должны ранить других, а долж ны вырезывать собственные гнилые язвы… Kогда нужно бы ло ему [апостолу Павлу] пори цать самого себя, он порицал беспощадно, когда видел, что кто нибудь осуждал чужие по роки, то смотри, с какой строго стью заграждал ему уста: не су дите никак прежде времени, пока не придет Господь, кото рый и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намере ния (1 Kор. 4, 5). Предоставь суд Тому, Kто знает тайны сердеч ные. Хотя бы ты, по твоему мне нию, точно знал дела ближнего, суд твой ошибочен: кто из чело веков знает, говорит апостол,

      
      

      что в человеке, кроме духа че ловеческого, живущего в нем (1 Kор. 2, 11)? Сколь многие из презираемых и неважных про сияют светлее солнца? Сколь многие из великих и славных окажутся прахом и гробом по вапленным*?.. Порицающий дру гих оскорбляет Господа, а пори цающий самого себя умилостив ляет Его и располагает к себе: это порицание делает праведни ка еще праведнее, а грешника избавляет от осуждения, делает достойным прощения. Зная это, будем заботиться не о чужих, а о своих пороках; будем испыты вать свою совесть, вспоминать всю свою жизнь, исследовать каждый из наших грехов и не будем не только порицать дру гих, но и слушать порицающих. Ибо и за это положено осужде ние и величайшее наказание. Не внимай, говорит Писание, пустому слуху (Исх. 23, 1). Не сказано: слуху пустому не верь, но и не внимай ему, загради свои уши, прегради вход пори цанию, покажи, что и ты не меньше чувствуешь неприязни и отвращения к порицателю, как и тот, кого он порицает.

      
      

      

    • Повапленный — раскрашенный сна ружи. (Примеч. ред.)

      
      

      Подражай пророку, который го ворит: тайно клевещущего на ближнего своего, сего я изгонял (Пс. 100, 5). Не сказал: я не ве рил, или не принимал слов его, но и прогонял его как врага и противника.

      Но есть люди, которые, утешая себя суетным утешением, гово рят: «Господи! Не поставь мне этого в грех, потому что я дол жен отвечать на слышанное». K чему это оправдание? K чему такое извинение? Молчи, и ты будешь избавлен от обвинений, не говори ничего, и ты будешь свободен от опасения… Не за слышание только ты будешь от вечать, но и порицание вменит ся тебе, ибо если ты, услышав, не молчишь, то будешь отвечать не за слышание только, но и за порицание. От слов своих оп равдаешься, и от слов своих осу дишься (Мф. 12, 37). Я говорю и объявляю это, боясь не за тех, которых порицают, а за тех, ко торые порицают. Ибо тот, кого порицают, не терпит никакого оскорбления или вреда, напро тив, если ложно то, что говорят о нем, он получит еще награду, а если справедливо, и тогда он не терпит никакого вреда от твое го порицания. Там Судия про изнесет ему приговор не по тво

      
      

      ему пустословию. И, если мож но сказать нечто удивительное, великодушно переносящий по рицание получит даже величай шую пользу, подобно как и мы тарь, а порицающий, хотя бы и справедливо порицал ближне го, весьма много вредит себе. Не нужно и доказывать того, что он погиб, если клевещет, но со вершенно очевидно и то, что, хотя бы он говорил и правду, он сам себе приготовляет строжай ший суд, разглашая несчастья ближнего, делаясь причиной со блазнов, открывая всем то, что надлежало бы скрывать, и про поведуя о грехах ближнего. Ибо если соблазнивший одного по несет неизбежное наказание, то соблазняющий многих худой молвой какому не подвергнется наказанию? И фарисей не лгал, а говорил правду, называя мы таря мытарем, однако был осуж ден. Итак, зная это, возлюблен ные, будем избегать порицания. Нет греха тяжелее, а вместе и легче этого греха, потому что он совершается быстрее всякого беззакония и скоро увлекает че ловека невнимательного. Дру гие грехи требуют и времени, и издержек, и ожидания, и по мощников, и часто от продолжи тельности времени не исполня

      
      

      ются. Например, решился ли кто убить, решился ли похитить или отнять, ему предстоит мно го хлопот, и от медленности часто он теряет свой гнев, отказы вается от порочного стремления, оставляет гибельную мысль, не прибавляет к своему желанию самого дела. А при порицании не так, но если мы не очень бди тельны, то легко увлекаемся. Не нужно нам ни времени, ни ожи дания, ни издержек и никаких хлопот, чтобы сказать худое; довольно только решиться, и желание тотчас переходит в де ло, потому что здесь требуется к услугам только язык… Будем с великим тщанием избегать этой болезни, будем прикрывать чу жие пороки, а не разглашать, будем увещевать согрешающих, как и Господь говорит: если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобой и им одним (Мф. 18, 15). Негласность обличений делает более легким врачевание. Не бу дем терзать, не будем разъедать чужих ран, не будем подражать мухам, но будем соревновать пчелам. Мухи садятся на раны и разъедают их, а пчелы летают по цветам… Будем же заставлять свою душу летать по лугу добро детелей святых и непрестанно

      
      

      распространять благоухание их подвигов, а ран ближнего не бу дем разъедать. И если увидим людей, делающих это, будем за граждать им уста, удерживая их страхом наказания и напо миная им о сродстве их с брать ями (1).

      
      

      * * *

      
      

      И малые грехи суть нечистота и скверна, как, например, зло словие, поношение, ложь, — или лучше сказать, и эти грехи не малы, но весьма велики, — так велики, что они лишают Царствия Небесного. Kак и ка ким образом? Kто же скажет брату своему, говорит Господь, безумный, подлежит геенне ог ненной (Мф. 5, 22). Если же так виновен называющий брата сво его безумным, — что кажется незначительнее всего и свойст венно детской беседе, — то называющий его злонравным, злодеем, завистником и осыпа ющий другими бесчисленными злословиями, какому не предан будет суду и наказанию? Что мо жет быть ужаснее этого? Но вни майте, прошу вас, словам моим. Если сделавший это одному из сих братьев меньших, сделал

      
      

      самому Господу, и не сделавший одному из сих меньших, не сде лал Ему самому (см.: Мф. 25, 40, 45), то не то же ли самое бывает и со злословием и поношением? Злословящий брата своего зло словит Бога, и воздающий честь брату воздает честь Богу.

      Будем же приучать язык свой говорить доброе: удержи, гово рит псалмопевец, язык твой от зла и уста твои от лукавых слов (Пс. 33, 14). Бог не для того нам дал его, чтобы мы злослови ли, чтобы поносили, чтобы кле ветали друг на друга, но чтобы прославляли Бога, чтобы гово рили то, что дает благодать слу шающим, что служит к назида нию, к пользе. Ты сказал о ком либо что нибудь худое, ка кую же ты получаешь пользу, причиняя вред вместе с ним и себе самому? Ибо ты заслужи ваешь название поносителя. Нет, истинно нет ни одного зла, которое останавливалось бы на одном претерпевающем, а не об ращалось и на причиняющего зло… Злоречивый наперед по срамляет себя самого, а потом уже того, о ком говорит худо, или даже не может сделать с ним и этого, но сам заслуживает на звание человека дурного и нена

      
      

      вистного, а того делает еще бо лее любимым. Ибо если тот, о ком он говорит худо, не воздает ему тем же, но хвалит и превоз носит его, то воздает похвалу не ему, а себе самому. Kак поноше ние ближних обращается напе ред, как я прежде сказал, на са мих поносителей, так и добро, сделанное ближним, доставля ет наперед радость самим дела ющим (1).

      
      

      * * *

      
      

      Не говори: неважно, если я произнесу дурное слово, если оскорблю того или другого. По тому то это и великое зло, что ты почитаешь его ничтожным. Ибо зло, которое почитают ни чтожным, легко оставляют в пре небрежении. А оставленное в пренебрежении, оно усилится, усилившись же, становится не излечимым… Kогда ты называ ешь Бога Отцом, то имей в мыс ли не только то, что, оскорбляя брата, ты поступаешь не достой но этого благородства, но и то, что ты имеешь это благородство по благости Божией. Не посрам ляй же своего благородства, ко торое сам ты получил по ми лость, жестоким обращением со

      
      

      своими братьями. Называешь Бога своим Отцом и оскорбля ешь своего ближнего? Это не свойственно сыну Божию!..

      Помысли, какие слова про износили уста твои, какой они удостаиваются Трапезы: помыс ли, к чему они прикасаются, что вкушают, какую принимают пи щу. Ты думаешь, что, злословя своего брата, ты не делаешь важ ного преступления? Kак же в та ком случае ты называешь его бра том? А если он тебе — не брат, то как же ты говоришь: Отче наш (1)?

      
      

      ЗРЕЛИЩА

      
      

      Наслаждающемуся слуша нием Священного Писания не должно приобщаться трапезы бесовской… Ты стоял здесь [в храме], слушая и внимая уче нию Духа, и после этого идешь слушать блудных женщин, про износящих речи постыдные, а еще постыднейшие дела пред ставляющих на зрелище… Kак же ты можешь вполне очистить ся, оскверняемый такой грязью? Но для чего изображать по час тям весь срам, какой там быва ет. Все там — смех, все — стыд, там ругательство, насмешки,

      
      

      

      выходки, все — разврат, все — пагуба… Никто из наслаждаю щихся здешней трапезой да не растлевает души своей теми па губными зрелищами. Все, что там ни говорится и ни делает ся, есть сатанинская гордыня… K нам пришел посланник с не ба, посланный от самого Бога для того, чтобы сказать нам о

      
      

      некоторых необходимых пред метах. А вы, оставив слушать то, что он хочет нам передать и для чего уполномочен к нам, сидите, слушая лицедеев. Kа ких достойно это молний, ка ких громов! Но как не должно приобщаться трапезе бесовской, так не до лжно принимать учас тия в слушании бесовском (1).

      
      

      «

      »

      • Имя Божие • Искусство • Искушение • Исповедь •

        
        

        

        ИМЯ БОЖИЕ

        
        

        Ешь ли, пьешь ли, женишься ли, отправляешься ли в путь, — все делай во имя Божие, т.е. при зывая Бога на помощь. Берись за дело, прежде всего помолив шись Богу. Хочешь ли что про изнести? Предпоставь это… ибо где имя Господа, там все благо получно… Да не будет ничего мирского, ничего житейского; все совершай во имя Господне, и все у тебя будет благоуспеш но. Что ни запечатлеешь именем Божиим, все выйдет счастливо. Если оно изгоняет демонов, уст раняет болезни, то тем более об легчает совершение дел… кто делает это, тот помощником име ет Бога, без которого не дерзал ничего делать: так как чествуе мый призыванием Бог воздает честь дарованием благополуч ного хода делам. Призывай Сы на, благодари Отца; ибо, призы вая Сына, ты призываешь и Отца и, благодаря Отца, благо даришь и Сына. Будем учиться исполнять это не одними слова

        ми, но и делами. Этому имени нет ничего равного, оно всегда дивно. Имя твое, — говорит, — как разлитое миро (Песн. 1, 2). И кто произносит его, тот вдруг исполняется благоухания. Ни кто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Kор. 12, 3). Столь мно гое совершается этим именем! Если слова: во имя Отца, и Сы на, и Святого Духа, ты произнес с верой, то ты все совершил… Если бы ты пел это с верой, то прогонял бы и болезни, и демо нов. А если бы и не прогнал болезни, то не оттого, что оно слабо, а оттого, что болезнь по лезна. Этим именем превраще на вселенная, разрушено тиран ство, попран диавол, отверзлись небеса. Но что я говорю — небе са? Этим именем возрождены мы и, если не оставляем его, то просияем. Оно рождает и муче ников и исповедников. Его долж ны мы держать, как великий дар, чтобы жить в славе, благоугож дать Богу и сподобиться благ, обетованных любящим Его (1).

        
        

        * * *

        
        

        Мы презрели Бога, вознена видели благое Имя, попрали Христа, оставили стыд, — ни кто не вспоминает с уважением имени Божия. Ведь если ты ко го любишь, ты встаешь при его имени, а Бога часто призываешь так, как бы он был ничто. При зывай Его, когда благотворишь врагу, призывай Его для спасе ния твоей души. Тогда Он при близится к тебе, тогда ты возве селишь Его, а теперь ты про гневляешь его. Призывай Его, как призывал Стефан. Что гово рил он? Господи! не вмени им греха сего (Деян. 7, 60). Призывай Его, как призывала жена Елка нова, со слезами, с плачем, с мо литвою. Этого я не запрещаю, напротив, к этому особенно по буждаю. Призывай Его, как при зывал Моисей, когда взывал, мо лясь за тех, которые гнали его. Ведь если бы ты безрассудно стал упоминать о каком нибудь почтенном человеке, это было бы для него поношением, а упо миная в своих речах о Боге не только безрассудно, но и неуме стно, считаешь это за ничто? Kа кого же не достоин ты наказа ния! Я не запрещаю иметь Бога непрестанно в мыслях, — на

        
        

        против, об этом и прошу, и этого желаю, но не против воли Его, а для того, чтобы хвалить и почи тать Его. Это доставило бы нам великие блага, если бы мы при зывали Его только тогда, когда нужно, и в тех обстоятельствах, в которых нужно. Почему, скажи мне, при апостолах было столь ко чудес, а в наше время их нет, хотя Бог тот же и имя Его то же?

        Это потому, что оно не одинако во употребляется нами… Они при зывали его только в тех случаях, о которых я сказал, а мы призы ваем не в этих, но в других (1).

        
        

        ИСКУССТВО

        
        

        Господь дал искусства для под держания жизни, а не для того, чтобы мы уклонялись от духов ных занятий; для того, чтобы изу чали искусства не пустые, но необходимые, для того, чтобы друг другу служили, а не козни строили друг против друга (1).

        
        

        ИСКУШЕНИЕ

        
        

        Хорошо говорил этот блажен ный [апостол Павел] в Послании: любящим Бога... все содейству ет ко благу (Рим. 8, 28). Это изре чение будем и мы, увещеваю

        
        

        вас, иметь начертанным в душе нашей и не будем сетовать, ког да подвергнемся в этой жизни каким нибудь прискорбным об стоятельствам, или телесным болезням, или каким либо дру гим печальным случаям, но, ру ководясь великим любомудрием, будем противиться всякому иску шению, зная, что если мы будем внимательны, то можем полу чать пользу от всего и еще больше от искушений, чем от благопри ятных обстоятельств. Не будем никогда падать духом, представ ляя, сколько пользы от терпения, равно не будем питать ненавис ти и к тем, которые подвергают нас искушениям, потому что хо тя они делают это, имея собст венную цель, но общий Влады ка попускает это, желая, чтобы мы и через это приобретали ду ховные блага и получили награ ду за терпение. Итак, если мы будем в состоянии с благодарно стью переносить приключающи еся бедствия, то изгладим нема лую часть грехов наших (6).

        
        

        * * *

        
        

        Kак художник золотых ве щей, бросая в горнило золото, оставляет его плавиться в огне до тех пор, пока не увидит, что

        
        

        оно сделалось чистейшим, так точно и Бог попускает душам лю дей искушаться бедствиями до тех пор, пока не сделаются они чистыми и светлыми, пока от этого искушения не приобретут великой пользы. Так и это есть величайший вид благодеяния.

        Итак, не будем смущаться и падать духом, когда постигают нас искушения. Если художник золотых вещей знает, сколько времени нужно держать золото в печи и когда вынимать его от туда, и не допускает оставаться ему в огне до того, чтобы оно ис портилось и перегорело, — тем более знает это Бог, и когда Он ви дит, что мы сделались более чи стыми, то избавляет от искуше ний, чтобы от избытка бедствий мы не преткнулись и не пали. Не будем же роптать и малодушест вовать, если случится что нибудь неожиданное, но предоставим Знающему это с точностью очи щать нашу душу, пока Он хочет, потому что Он делает это с поль зой и ко благу искушаемых (6).

        
        

        ИСПОВЕДЬ

        
        

        Почему, скажи мне, ты сты дишься и краснеешь сказать гре хи? Разве ты сказываешь чело веку, который станет упрекать

        
        

        тебя? Разве исповедуешься пе ред сорабом, который разгласит твои дела? Господу, промысли телю, человеколюбцу, врачу по казываешь ты рану. Разве Он, который знает наши дела еще до совершения их, не будет знать, если ты не скажешь? Разве грех от обличения его делается тя желее? Напротив, легче. И Бог требует от тебя признания не для того, чтобы наказать, но чтобы простить, не для того, чтобы Ему узнать грех твой: разве Он и без этого не знает? — но для того, чтобы ты узнал, какой долг Он прощает тебе. Хочет Он пока зать тебе великость своей благо сти для того, чтобы ты непре станно благодарил Его, чтобы был медлительнее на грех, рев ностнее к добродетели. Если же ты не скажешь о великости дол га, то не узнаешь и превосходства благодати. Я не заставляю тебя, говорит Он, выйти на середину зрелища и окружить себя мно жеством свидетелей. Мне одно му, наедине, скажи грех, чтобы Я уврачевал рану и избавил те бя от болезни (1).

        
        

        * * *

        
        

        Объявляй грех свой не только как осуждающий самого себя,

        
        

        но и как долженствующий оп равдаться посредством покаяния. Тогда ты и будешь в состоянии побудить исповедующуюся ду шу не впадать более в те же гре хи. Ибо сильно осуждать себя и называть грешником есть дело общее, так сказать и неверным. Многие и из действующих на сцене, как мужчины, так и жен щины, наиболее отличающиеся бесстыдством, называют себя окаянными, хоть не с надлежа щей целью. Поэтому я и не на зову это исповеданием, потому что они объявляют грехи свои не с душевным сокрушением, не с горьким плачем и не с пере меной жизни (2).

        
        

        * * *

        
        

        Если мытарь, человек отли чавшийся крайним нечестием, приобрел такое благоволение Божие не смиренномудрием, а только раскаянием, объявлени ем грехов своих и исповеданием того, чем он был, то какую вели кую помощь получат от Бога те, которые совершили много доб рых дел и ничего великого о се бе не думают? Поэтому прошу, убеждаю и умоляю вас — непре станно исповедовать свои грехи перед Богом. Я не выставляю

        
        

        тебя на вид перед подобными те бе рабами и не принуждаю от крывать грехи людям; раскрой совесть свою перед Богом, пока жи Ему свои раны и проси у Него врачевства, покажи Тому, Kоторый не укоряет, а врачует. Он видит все, хотя бы ты и умол чал. Скажи же, чтобы тебе по лучить пользу, скажи, чтобы, сложив с себя здесь все грехи, отойти туда чистым и безгреш ным и избавиться от будуще го невыносимого их обнаруже ния (2).

        
        

        * * *

        
        

        Мы имеем человеколюбивого, кроткого и попечительного Вла дыку, Kоторый, зная немощь нашей природы, когда мы, по бес печности преткнувшись, впа дем в какой нибудь грех, требу ет от нас только того, чтобы мы не отчаивались, но отстали от греха и поспешили к исповеда нию. И если мы сделаем это, он обещает нам скорое помилова ние, ибо Сам Он говорит: разве упавши не встают и, совра тившись с дороги, не возвра щаются (Иер. 8, 4)? Итак, зная это, не будем невнимательны ми к человеколюбивому Вла дыке, но преодолеем вредные

        
        

        привычки и не будем ходить пространными вратами и ши роким путем (3).

        
        

        * * *

        
        

        Быть может, ты стыдишься и краснеешь перед мыслью вы сказать прегрешения? Но если бы даже надлежало говорить об этом и обнаруживать при лю дях, то и при таких условиях не до лжно было бы стыдиться: впадать в грех — стыд, а не при знаться в допущенном грехе. Теперь же и нет надобности исповедоваться в присутствии свидетелей. Перед размышле ниями совести пусть происхо дит исследование содеянных грехов, судилище пусть будет без свидетелей. Бог один только да видит тебя — исповедующе гося, — Бог, не порицающий грехи, но разрешающий их из за исповедания. Но даже и при таких условиях ты медлишь и отговариваешься? Знаю и я, что совесть не выносит воспомина ния о собственных прегрешени ях, так что если только придем к воспоминанию о допущенных нами прегрешениях, то ум пры гает, как какой то неукротимый молодой и непокорный конь. Но удержи его, обуздай, погладь

        
        

        рукой, сделай его кротким, убе ди, что если теперь он не ис поведуется, то будет испове доваться там, где — большее наказание, где — большее бес честие. Здесь судилище без сви детелей, и ты — согрешивший — ведешь суд с собой самим, там же все грехи будут приведены в середину зрелища вселенной, если наперед не изгладим их здесь. Ты стыдишься сознаться в прегрешениях? Стыдись де лать грехи. Мы же всякий раз, как делаем их, отваживаемся безрассудно и бесстыдно, а ког да нужно бывает сознаться, тог да стыдимся и медлим, между тем как до лжно было бы делать это с готовностью. Порицать за грехи не стыд, но — справедли вость и добродетель, если бы не было справедливостью и добро детелью, то Бог не назначил бы за это награды (5).

        
        

        * * *

        
        

        Во внешних судилищах за со знанием следует наказание. По этому и псалом, предусматривая это самое, чтобы кто либо, боясь наказания после исповедания, не стал отрицать своих грехов, говорит: исповедайтесь Господу,

        
        

        ибо Он благ, ибо во век милость Его*(Пс. 105, 1). Ужели Он не знает твоих прегрешений, если ты не сознаешься? Итак, какого ты достигаешь успеха через то, что не исповедуешься? Ужели ты можешь остаться скрытым? Хотя бы ты не сказал, Он знает, если же ты скажешь, Он за бывает, потому что вот Я — Бог, изглаживаю преступле ния твои… и грехов твоих не помяну (Ис. 43, 25). Видишь ли? Я не помяну, говорит, так как это свойственно человеколю бию, ты же вспомни, чтобы по лучить случай к исправлению. Услышав это, Павел сам непре рывно вспоминал о тех грехах, о которых Бог не помнил, — вспоминал, так именно говоря:

        …Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый** (1 Тим. 1, 15). Не ска зал: был, но: есмь. Возымело место прощение грехов от Бога, а воспоминание о прощенных грехах не помрачалось у Павла. Что Господь изгладил, это он сам обнаруживал. Вы слышали

        
        

        

    • Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его (церковнослав.).

      ** Христос прииде в мир грешники спас ти, от нихже первый есмь аз (церковно слав.)

      
      

      пророка, говорящего: не помяну. Ты же — помни. Бог называет его сосудом избранным (Деян. 9, 15), а он называет себя первым из грешников. Если же он не за бывал о прощенных прегреше ниях, то поразмысли, как он по мнил о Божиих благодеяниях. И зачем я говорю о том, что па мять о грехах не посрамляет? Не столько славными делает нас память о добрых поступках, как воспоминание о грехах; лучше же сказать, воспоминание о до брых поступках не только не де лает славными, но даже испол няет стыда и осуждения, память же о грехах преисполняет нас дерзновением и великой правед ностью. Kто говорит это? Фари сей и мытарь. Один, объявив до брые поступки, возвратился, став ниже мытаря. Видишь, какой вред — вспоминать о добрых по ступках, и какая польза не пре дать забвению прегрешения? И весьма естественно, потому что кто помнит о добрых поступках, тот увлекается высокомерием, презирает остальных людей, что именно и случилось с фари сеем, который не дошел бы до столь великого тщеславия, не сказал бы: я не таков, как про чие люди (Лк. 18, 11), если бы не помнил о своем посте и десятине.

      
      

      Память же о грехах укрощает ум, убеждает быть смиренномудрым и через смиренномудрие привле кает Божие благоволение (5).

      
      

      * * *

      
      

      Тотчас после того, как встали с постели, прежде чем пойдем на рынок или займемся каким либо частным или обществен ным делом, призвав слугу, тре буем отчет в истраченном, чтобы знать, что истрачено дур но, а что на должное и как мно го осталось. И если мы узнаем, что оставшегося — немного, то всячески придумываем средст ва к доходам, чтобы не быть не заметно истребленными голо дом. Итак, станем делать это и в отношении к нашим делам. Призвав нашу совесть, дадим ей отчет в словах, делах, в помыш лениях, исследуем, что истра чено на должное, а что — к нашему вреду, какое слово ис трачено дурно, на поношения, на сквернословие, на оскорбле ния, какая мысль побудила глаз к распутству, какой помы сел ко вреду нашему перешел в дело, осуществленный или с по мощью рук, или — языка, или — глаз, и постараемся отстать от неуместной траты, а вместо того,

      
      

      что однажды истрачено дурно, постараемся сберечь другие до ходы. Вместо слов, произнесен ных безрассудно, будем произ носить молитвы, вместо взоров, ставших нецеломудренными, прибегнем к милостыням, по стам. Если мы намерены тра тить неразумно, ничего не сбе регая, не собирая себе добра, то, впав в крайнюю бедность, неза метно стяжаем себе наказание вечным огнем. Итак, мы имеем обыкновение давать отчет в деньгах около рассвета. А в де лах, в том, что совершено нами после того, как настал день, и во всем сказанном потребуем от се бя отчетов после ужина и после наступления вечера, лежа на постели, когда никто не беспоко ит, когда никто не тревожит. И если увидим, что в чем либо согрешили, то накажем совесть, сделаем выговор уму, уязвим рас судок так сильно, чтобы более мы уже не дерзнули, встав, при вести себя к той же самой без дне греха, помня о вечерней ране.

      …Многое по наступлении дня делаем не так, как желаем: и друзья раздражают, и слуги при водят в неистовство, и жена огорчает, и дитя опечаливает, и множество житейских и обще

      
      

      ственных дел окружает нас, — и не можем тогда понимать да же и того, каким образом об манываем себя. Но, освободив шись от всего этого, и вечером оставшись наедине с самими со бой, и наслаждаясь большим спокойствием, устроим на ложе судилище, чтобы с помощью та кового суда умилостивлять Бо га. Если же ежедневно будем грешить и ранить нашу душу, никогда не вникая в это, то по добно тому, как получающие непрерывные раны, а потом не радеющие о них, приобретают себе лихорадки и навлекают не выносимую смерть, — так, ко нечно, и мы вследствие этого непрерывного бесчувствия на влекаем на себя неминуемое наказание. Я знаю, что сказан ное — тягостно, но оно прино сит большую выгоду… Итак, зная, что Бог все движет и дела ет, чтобы освободить нас от на казания и мучения, будем до ставлять Ему многочисленные случаи к этому: исповедуясь, раскаиваясь, плача, молясь, пре кращая гнев на ближних, улуч шая бедность близких, бодрствуя в молитвах, обнаруживая сми ренномудрие, непрестанно помня о грехах.

      
      

      Не достаточно сказать, что я —

      
      

      и получить прощение от Госпо

      грешник, но дол

      жно вспомнить о

      да, то отойдем туда чистыми от

      самих грехах, о каждом в отдель ности. Подобно тому как огонь, попавший в терновник, легко уничтожает его, так помышле ние, постоянно направленное на допущенные грехи, легко уничтожает их и потопляет (5).

      
      

      * * *

      

      Если мы в настоящей жизни успеем омыть грехи исповедью

      грехов и найдем себе великое дерзновение. Но невозможно найти на том свете какое либо утешение тому, кто в настоя щей жизни не омыл грехов, по тому что в аду, сказано, кто исповедает Тебя (Пс. 6, 6)? И справедливо: здешняя жизнь есть время подвигов, трудов и борьбы, а та — время венцов, наград и воздаяний (8).

      
      

      »

      
      

      ü

      • Клевета • Клятва • • Красота • Крест •

        • Кротость • Корыстолюбие • Крещение •

    
    

    

    KЛЕВЕТА

    
    

    Не клевещи, чтобы тебе не осквернить самого себя. Не при мешивай навоза с грязью и гли ной, но сплетай венцы из роз, фиалок и других цветов. Не но си помета во рту, подобно жу кам, — ибо так делают клевет ники, сами первые испытывая зловоние, — но держись цветов, подобно пчелам, и составляй со ты, как они, и будь со всеми дружелюбен. От клеветника все отвращаются как от издаю щего зловоние и питающегося бедствиями других, как пияв ка кровью и жук навозом, а человека, имеющего уста добро речивые, все принимают как об щего сочлена, как родного бра та, как сына, как отца. Но что я говорю о настоящем и о мнени ях людей? Представь тот страш ный день, неподкупный суд и то, что, говоря ложь, ты прибав ляешь новые грехи к грехам своим (1).

    KЛЯТВА

    
    

    Христос положил закон, что бы никто не клялся… И в самом деле, как не стыдно, что хрис тиане только еще учатся тому, что не должно клясться! Подчи нимся, однако, этой необходи мости, чтобы не подвергнуться еще большему стыду. Так ста нем же сегодня говорить вам из Ветхого Завета. Что же говорит он? — Не приучай уст твоих к клятве и не обращай в привыч ку употреблять в клятве имя Святого. Ибо как раб, постоян но подвергающийся наказанию, не избавляется от ран, так и клянущийся (Сир. 23, 8 10).

    Заметь благоразумие этого мудреца. Не сказал он: закли наю, не обучай мысли своей, но уст своих, — ибо он знал, что здесь все зависит от уст и что это зло легко исправляется. Это на конец обращается в невольную привычку… так точно и уста го ворят не от души, но по привыч

    
    

    ке, и все зло заключается в язы ке… Не клятвопреступление осуждается здесь, но клятва, и за нее полагается наказание. Сле довательно, клясться — грех. Такова поистине душа кляну щегося: много на ней ран, много язв… Мы презрели Бога, возне навидели благое Имя, попрали Христа, оставили стыд — никто не вспоминает с уважением имени Божия. Ведь если ты ко го любишь, ты встаешь при его имени, а Бога часто призыва ешь так, как бы Он был ничто. Призывай Его, когда благотво ришь врагу, призывай Его для спасения твоей души. Тогда Он приблизится к тебе, тогда ты возвеселишь Его, а теперь ты прогневляешь Его. Призывай Его, как призывал Стефан. Что говорил он? Господи! не вмени им греха сего... (Деян. 7, 60)

    Если же тебе не верят и ты по этому клянешься, то скажи: по верь, и даже, если хочешь, кля нись самим собой. Я говорю это не потому, чтобы хотел давать законы, противные закону Хри стову, — отнюдь нет, ибо сказа но: да будет слово ваше: да, да; нет, нет (Мф. 5, 37); но по снис хождению к вам, чтобы больше побудить вас к этому и отвлечь

    
    

    от той ужасной привычки. Сколько людей, снискавших се бе славу в других делах, погиб ло от этой привычки! Хотите ли знать, почему древним позво лялось клясться? (Нарушать клятву и им было не позволе но.) Это потому, что они кля лись идолами. Не стыдно ли вам оставаться при тех же зако нах, какими водились люди не мощные?.. Если так велика сила привычки, то перемени эту при вычку на другую… Пусть мно гие следят за нашими словами, пусть исследуют и исправляют их. Нет стыда в том, когда нас другие исправляют, напротив, стыдно удалять от себя тех, кто исправляет нас, и делать это во вред собственному спасению. Ведь если ты наденешь платье наизнанку, ты позволяешь и слуге поправить его и не сты дишься того, что он учит тебя, хотя это и очень стыдно, а здесь ты причиняешь вред душе своей и стыдишься (1).

    
    

    KОРЫСТОЛЮБИЕ

    
    

    Kого же наперед изобразить нам? Не корыстолюбца ли и гра бителя? Подлинно, что может быть бесстыднее глаз его? Kто

    
    

    бессовестнее его и подобнее псам? Не так нагло приступает пес, как он, когда похищает имущество других. Что сквер нее рук его? Что гнуснее уст его, которые пожирают все и не на сыщаются? Не принимай лица и глаз его за человеческие, не так смотрят человеческие гла за. Он не смотрит на людей как на людей, не смотрит на небо как на небо, не устремляет взо ров ко Господу, но во всем ви дит деньги. Человеческие глаза, видя удрученных бедностью, обыкновенно проливают слезы, а глаза грабителя, видя бедных, выражают зверство. Человечес кие глаза не смотрят на чужое как на свое, но и на свое смотрят как на чужое, не желают при надлежащего другим, но еще другим раздают свое, а глаза ко рыстолюбца не успокаиваются до тех пор, пока не похитят у других всего. Человеческие гла за не могут видеть своего тела обнаженным, ибо оно для них свое и тогда, когда принадле жит другим; а глаза корысто любца не насыщаются, пока не обнажат кого либо совершенно и скроют всего у себя дома, или, лучше сказать, не насыщаются никогда. Поэтому руки таких людей можно назвать не только

    
    

    зверскими, но еще гораздо сви репейшими и опаснейшими, чем у зверей. Медведи и волки, насытившись, отступают от пи щи, а те не насыщаются никог да. Между тем Бог дал нам руки для того, чтобы мы помогали другим, а не вредили им. У лю дей корыстолюбивых и уста суть уста зверские или еще ху же их: они произносят слова, которые своей ядовитостью го раздо скорее, нежели зубы зве рей, причиняют смерть. И если бы исчислять все, то ясно видно было бы, как бесчеловечие де лает людей зверями. А кто по смотрит на душу таких людей, тот назовет их не только зверя ми, но даже демонами. Ибо они исполнены крайней жестокости и вражды к ближним: нет в них ни желания Царствия, ни стра ха геенны, ни стыда перед людьми, ни милосердия, ни со страдания, но бесстыдство, на глость и презрение ко всему бу дущему. Обещания Божии о будущих мучениях кажутся им басней, угрозы — посмешищем. Такова душа корыстолюбца!.. Притом демон враждует против человека, а не против подобных ему демонов, а корыстолюбец старается всячески причинить зло и ближнему, и родному, не

    
    

    стыдясь самой природы… По стараемся же быть людьми. Бу дем взирать на небо, облекшись в образ Создавшего нас (Kол. 3, 10) (1).

    
    

    KРАСОТА

    
    

    От чего же рождается эта [плотская] любовь? От красоты лица, скажешь ты, то есть ког да красива и благовидна будет та, которая уязвляет тебя. Но если бы красота лица привлека ла к любви, то такую то девицу любили бы все. Если же не все любят ее, то и любовь эта зави сит не от естества и не от красо ты лица, а от бесстыдных глаз. Ибо когда ты, пристально смот ря на нее, чрезмерно удивляешь ся ей и разжигаешься в сердце своем, то ты уже уязвлен. Да кто может, ты скажешь, при взгля де на красивую женщину не по хвалить ее? Ибо не в нашей воле состоит удивляться чему либо, а потому любовь не от нас зави сит. Не спеши, человек. Для че го ты все смешиваешь и, обходя по распутьям, не хочешь узнать настоящего корня этого зла? Я много знаю таких, которые удивляются и хвалят, а между тем не любят. Kак же возможно удивляться красоте и не лю

    
    

    бить? Не возмущайся, я об этом и хочу теперь говорить; потерпи и послушай, как Моисей удив ляется сыну Иаковлеву, говоря: Иосиф же был красив станом и красив лицем (Быт. 39, 6). Но не ужели говоривший так вместе с тем и любил? Совсем нет… Страсть эта происходит не про сто от красоты только телесной и благовидности, а от расслабле ния и заблуждения души. Мно го было и таких, которые, прой дя мимо славящихся красотой женщин, предавались безобраз ным. Отсюда ясно, что любовь зависит не от красоты лица. В противном случае они избра ли бы красивых, а не безобраз ных… Если ты при взгляде на благовидную женщину, почув ствуешь страсть к ней, то боль ше не смотри на нее — и освобо дишься от страсти. Да я не могу, ты скажешь, не смотреть на нее, будучи влеком страстью. Займись другими полезными предметами, занимающими ду шу: читай книги, заботься о своих нуждах, ходатайствуй, защищай обижаемых, молись, размышляй о будущем веке, — к этим пред метам устремляй душу твою… Kроме этого представляй себе и то, что видимое тобой есть не более, как влага, кровь и гной

    
    

    согнившей пищи. А светлый цвет лица, скажешь ты? Прав да. Но нет ничего светлее цветов земных, а и они увядают и со гнивают. Потому и здесь смотри не на цвет, но далее проникай мыслью и, оставив без внима ния красоту кожи, размышляй о том, что под кожей кроется. И у страждущих водяной болез нью тело светло и снаружи не имеет ничего безобразного, но, отвращаясь внутри его скрыва ющейся гнилости, мы не можем обольщаться красотой лица та ких людей. А нежный и резвый глаз, красиво расположенная бровь, черные ресницы, кроткая зеница ока, веселый взгляд? Но знай опять, что и это все не что иное, как нервы, жилы, пере понки и артерии. И на этот кра сивый глаз смотри как на боль ной, состарившийся, иссохший от печали или пылающий гне вом, тогда он представится тебе безобразным. Вся прелесть его пропадет для тебя и тотчас ис чезнет. Вместо этого устремляй лучше мысль твою к истинной красоте. Но я не вижу, скажешь ты, красоты душевной? Напрас но. Если захочешь, увидишь… Можно тебе видеть красоту ду шевную без помощи глаз. Не во ображал ли ты себе какого ни

    
    

    будь красивого лица и не ощу щал ли от этого в душе движе ние? Таким же образом вообра жай себе и красоту души и наслаждайся ее благообразием. Ты скажешь, я не могу видеть бесплотного. Но умом мы еще лучше созерцаем бесплотное, нежели тела. Таким образом мы удивляемся и Ангелам, и Ар хангелам, хотя их и не видим, также и добрым нравам, и ду шевным добродетелям. Итак, когда увидишь кроткого и благо устроенного человека, то поди вись лучше ему, нежели краси вому лицом, и если заметишь, что кто нибудь без огорчения переносит напрасные обиды, то с удивлением вместе и возлюби его, хотя бы он был и старец. Ибо красота души такого свой ства, что и в старости имеет многих любителей, потому что никогда не увядает и всегда цве тет. Итак, чтобы и нам стяжать такую красоту, станем ловить и любить тех, которые имеют ее (1).

    
    

    * * *

    
    

    Ты желаешь казаться краси вой? И я желаю этого, но только той красотой, которой желает Царь Небесный. Kого ты жела ешь иметь любящим тебя — Бо

    
    

    га или людей? Если ты будешь прекрасна этой красотой, то Бог возжелает красоты твоей (Пс. 44, 12), а если — тою без этой, то Он отвратится от тебя, а любя щими тебя будут развратные люди, ибо не добрый человек тот, кто любит замужнюю жен щину. Так рассуждай и о внеш них украшениях. То украшение, украшение душевное, привле кает Бога, а это, украшение те лесное, — людей развратных. Я забочусь о вас, о том, чтобы вы были прекрасными, истинно прекрасными и истинно слав ными… Kрасота телесная от всего повреждается, и если да же хорошо сохраняется, если ни болезнь, ни заботы не искажают ее, — что, впрочем, невозмож но, — и тогда она не сохраняет ся и двадцати лет. А красота ду шевная всегда цветет, никогда не увядает, она не боится ника кой перемены, ни наступившая старость не наводит морщин, ни приключившаяся болезнь не за ставляет увядать, ни беспокой ная забота не вредит ей, но она выше этого. Напротив, красота телесная не успеет появиться, как уже исчезает… Люди благо нравные не удивляются ей, а удивляются только невоздерж ные. Будем же заботиться о той

    
    

    красоте, а не об этой; будем ее приобретать, чтобы нам войти в брачный чертог с горящими светильниками (1).

    
    

    * * *

    
    

    Облекись в целомудрие, в смирение. Все это дороже золо та, все это и красивую делает еще благообразнее, и некрасивую благообразной; ибо кто взгля нет в лицо, выражающее добро ту, тот произнесет свое мнение от любви, а злое, хотя бы оно было и красиво, никто не может назвать прекрасным (1).

    
    

    * * *

    
    

    Телесную красоту Бог заклю чил в пределах природы, но красота души как несравненно лучшая телесного благообразия свободна от такой необходимос ти и подчиненности и вполне за висит от нас и от воли Божией. Человеколюбивый Владыка наш и тем особенно почтил род наш, что менее важное и мало полез ное для нас, потеря чего безраз лична, подчинил естественной необходимости, а распорядите лями истинно доброго сделал нас самих. Если бы Он сделал нас властными и в телесной красоте,

    
    

    то мы и лишнюю заботу получи ли бы, и все время тратили бы на бесполезное и весьма вознераде ли бы о душе. Если и теперь, когда не дано нам такой власти, мы делаем все и употребляем все усилия к тому и, не имея си лы на самом деле, позволяем украшать себя цветами, краска ми, укладкой волос, убранством одежд, расписыванием глаз и множеством других хитростей придумываем себе такую красо ту, то стали ли бы мы прилагать какое нибудь попечение о душе и о высоких предметах, когда бы имели возможность придавать телу действительно прекрасный вид? Может быть, если бы это было нашим делом, у нас и не было бы никакого другого дела, но все время мы проводили бы в том, чтобы рабу украшать бес численными прикрасами, а гос пожу ее, хуже всякого неволь ника, оставлять в безобразии и пренебрежении. Поэтому Бог, освободив нас от этой пагубной заботы, вложил в нас способность к лучшему делу, так что не име ющий возможности сделать тело из безобразного красивым может душу свою, хотя бы она низош ла до крайнего безобразия, воз вести на самый верх красоты и таким образом сделать ее досто

    
    

    любезной и привлекательной, вожделенной не только для доб рых людей, но и для Самого Ца ря и Бога всех (2).

    
    

    * * *

    
    

    Пребывание здесь [в храме] есть источник всех благ. Выходя отсюда, и муж для жены кажет ся почтеннее, и жена для мужа милее, так как жену делает лю безной не благообразие тела, но добродетель души, не притира нья и подкрашиванья, не золо то и драгоценные одежды, но целомудрие, кротость и посто янный страх Божий. Эта духов ная красота нигде так успешно не развивается, как в этом див ном и божественном месте, где апостолы и пророки смывают, ис правляют, стирают старость гре ха, наводят цвет юности, унич тожают всякое пятно, всякий порок, всякую скверну нашей души. Постараемся же, и мужи, и жены, вселить в себя эту кра соту. Телесную красоту и болезнь сушит, и продолжительность времени портит, и старость по гашает, а наступившая смерть совершенно уничтожает. Напро тив, душевную красоту не мо жет разрушить ни время, ни бо лезнь, ни старость, ни смерть, и

    
    

    ничто подобное, но она постоян но остается цветущей. Kрасота телесная часто возбуждает не воздержание в тех, кто взирает на нее, а красота душевная распо лагает Самого Бога любить ее (2).

    
    

    * * *

    
    

    Есть душа, есть тело, — две сущности: есть красота телес ная и есть красота душевная. Что такое красота телесная? Гу стые брови, веселый взгляд, румя ные щеки, розовые губы, высокая шея, волнистые волосы, длинные пальцы, стройный рост, цвету щая белизна. Эта телесная кра сота бывает от природы или от воли? Известно, что от приро ды. Послушай мнений филосо фов: эта красота, красота лица, глаз, волос, чела, бывает от при роды или от воли? Очевидно, от природы. Безобразная, хотя бы и употребляла бесчисленное мно жество украшений, не может сделаться красивой телом, по тому что природные свойства по стоянны, определенны, неизмен ны. Kрасивая всегда остается красивой, хотя бы и не употреб ляла никакого украшения, а безобразная не может сделать себя красивой, равно как красивая — безобразной. Почему? Потому

    
    

    что эти свойства от природы. Ви дишь ли телесную красоту? Об ратимся внутрь души. Перед ней тело — раба перед госпо жой. Посмотри на эту красоту или, лучше, послушай о ней. Потому что ты не можешь ви деть ее — она невидима. Послу шай же об этой красоте. Итак, что такое красота душевная? Це ломудрие, скромность, милосер дие, любовь, дружелюбие, доб рожелательство, повиновение Богу, исполнение закона, правда, сокрушение сердца. Это — кра соты души. Они — не от приро ды, а от воли. Неимеющий их может приобрести, а имеющий, если будет нерадив, теряет их. Kак о теле я говорил, что безоб разная не может сделаться кра сивой, так о душе скажу против ное: безобразная душа может сделаться благообразной (7).

    
    

    KРЕСТ

    
    

    Никто не стыдись достопокло няемых знаков нашего спасе ния, которыми мы живем, и начала всех благ, которыми су ществуем. Но как венец будем носить крест Христов, ибо через него совершается все, что для нас нужно: нужно ли родиться — предлагается нам крест; хотим

    
    

    ли напитаться таинственной этой пищей, нужно ли принять рукоположение или другое что сделать — везде предстоит нам этот знак победы. Потому то мы начертываем его и на домах, и на стенах, и на дверях, и на че ле, и на сердце. Ибо крест есть знамение нашего спасения, об щей свободы и милосердия на шего Владыки, Который как ов ца, веден был на заклание (Ис. 53, 7). Поэтому когда знаменуешь ся крестом, то представляй всю знаменательность креста, пога шай гнев и все прочие страсти. Kогда знаменуешься крестом, пусть на челе твоем выражается живое упование, а душа твоя де лается свободной. Без сомнения, вам известно, что доставляет нам свободу. Потому апостол Павел, склоняя нас к этому, — я разумею свободу нам прилич ную, — упомянув о Кресте и Крови Господней, убеждает та кими словами: вы куплены до рогою ценою; не делайтесь рабами человеков (1 Kор. 7, 23). Помыш ляй, говорит, о дорогой цене, какая заплачена за тебя, и не будешь рабом ни одного челове ка, а под дорогой ценой он разу меет крест. И не просто перстом

    
    

    дечное расположение и полная вера. Если так изобразишь его на лице твоем, то ни один из не чистых духов не сможет при близиться к тебе, видя тот меч, которым он уязвлен, видя то ору жие, от которого получил смер тельную рану. Если и мы с тре петом взираем на те места, где казнят преступников, то пред ставь, как ужасаются диавол и демоны, видя оружие, которым Христос разрушил всю силу их и отсек главу змия. Итак, не стыдись столь великого блага, да не постыдит и тебя Христос, когда придет во Славе своей, и когда это знамение явится пе ред Ним светлейшим самих лу чей солнечных, тогда крест этот самим явлением своим как бы скажет в оправдание Господа перед целой вселенной и во сви детельство, что с его стороны все сделано, что только было нужно. Это знамение и в прежние, и в нынешние времена отверзало двери запертые, отнимало силу у вредоносных веществ, делало недействительным яд и врачева ло смертоносные раны от зверей. Ибо если оно отверзло врата адо вы, отворило твердь небесную, вновь открыло вход в рай и со

    дол

    жно его изображать, но долж

    крушило крепость диавола, то

    ны этому предшествовать сер

    что удивительного, если оно по

    
    

    беждает силу ядовитых веществ, зверей и всего тому подобного?

    Итак, напечатлей крест в уме твоем и обыми спасительное зна мение душ наших. Этот самый крест и преобразовал вселенную, изгнал заблуждение, ввел исти ну, землю обратил в небо, людей сделал Ангелами. Kогда при нас крест, тогда демоны уже не страшны и не опасны; смерть уже не смерть, а сон. Kрестом все враждебное нам низложено и попрано (1).

    
    

    * * *

    
    

    В древности иных преступни ков сжигали, других побивали камнями, иных другим каким либо способом наказания лишали жизни, но распятый и повешен ный на древе [креста] страдал не только оттого, что наказы вался с таким мучением, но и оттого, что подвергался прокля тию: ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве (Втор. 21, 23). Но этот проклятый, поносный знак крайнего муче ния ныне стал вожделенным и достолюбезным. Не столько цар ский венец украшает голову, сколько крест, драгоценнейший всего мира. Изображение креста, некогда для всех страшное, те

    
    

    перь столь любезно всем, что найдешь его везде: у начальни ков и подчиненных, у жен и му жей, у дев и замужних, у рабов и свободных, — все непрестан но полагают знамение креста на благороднейшей части своего тела и носят каждодневно это знамение изображенным на челе своем, как на столпе. Оно блис тает на священной трапезе, при рукоположении священников и вместе с Телом Христовым на Тай ной вечери, всюду можно видеть его возносящимся: на домах, на торжищах, в пустынях, на до рогах, на горах, в пещерах, на холмах, на море, на кораблях, на островах, на ложах, на одеж дах, на оружии, в чертогах, на пиршествах, на золотых и сере бряных сосудах, на драгоцен ных камнях, на стенных карти нах, на теле больных животных, на теле одержимых демонами, на войне, в мире, днем и ночью, в пиршественных собраниях и в кельях подвижников. Так для всех стал вожделенен этот див ных дар, исполненный неизре ченной благодати! Уже никто не стыдится и не закрывается при мысли, что крест есть знак про клятой смерти. Напротив, все мы почитаем его украшением для себя более венцов и диадем и

    
    

    многих ожерелий из драгоцен ных камней. Так он стал не только не страшен, но и вожде ленен, любезен и досточтим для всех и блистает изображаемый повсюду: на стенах домов, на кровлях, на книгах, в городах, в селах, в необитаемых и обита емых местах (2).

    
    

    KРЕЩЕНИЕ

    
    

    Kак скоро мы крещаемся, то душа наша, очищенная Духом, делается светлее солнца, и мы не только бываем способны смо треть на славу Божию, но еще и сами получаем от нее некоторое сияние. Kак чистое серебро, ле жащее против солнечных лучей, и само испускает лучи не толь ко от собственного естества, но и от блеска солнечного, так и душа, очищенная Духом Божи им и сделавшаяся блистатель нее серебра, и в себя принимает луч от славы Духа, и от себя от ражает луч той же славы…

    Но мы слишком скоро погубля ем в себе все духовное и привя зываемся к одному чувственно му. Эта неизреченная страшная слава остается в нас не более, как на один или два дня, а потом мы опять погашаем ее, обурева ясь житейскими делами и гус

    
    

    тотой страстных облаков зате няя это сияние. Ибо житейские дела действительно суть бури и еще жесточе самих бурь (1).

    
    

    KРОТОСТЬ

    
    

    Kротость есть признак вели кой силы. Чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благо родную, мужественную и весь ма высокую душу. Неужели ты думаешь, что мало нужно силы [душевной], чтобы получать ос корбления и не возмущаться? Не погрешит тот, кто назовет такое расположение к ближним даже мужеством, ибо кто был столь силен, что преодолел и дру гую (т.е. здесь две страсти: страх и гнев), если ты победишь гнев, то, без сомнения, преодолеешь и страх, гнев же ты победишь, если будешь кроток, а если пре одолеешь страх, то окажешь мужество (1).

    
    

    * * *

    
    

    Научимся уступчивости и кротости у Спасителя: научитесь от Меня, — говорит Он, — ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29), — и отвергнем вся кую гневливость. Восстанет ли кто против нас — мы да будем

    
    

    смиренны. Станет ли кто посту пать с нами нагло — мы да бу дем услужливы. Будет ли кто язвить и терзать нас насмешка ми и ругательствами — не бу дем отвечать тем же, чтобы мщением за себя не погубить се бя (1).

    
    

    * * *

    
    

    Итак, когда ты будешь иметь врага у себя в руках, не о том за боться, как бы отомстить ему и, осыпав бесчисленными ругатель ствами, выставить его на позор, но о том, как бы уврачевать его, как бы возвратить к кротости, и до тех пор не переставай делать и говорить все, пока не победишь кротостью жестокость его. Ибо ничего нет могущественнее кро тости. Указывая на это, некто сказал: мягкий язык переламы вает кость (Притч. 25, 16). Что тверже кости? Однако же, хотя бы кто был также тверд и жес ток, и его легко победит тот, кто будет обращаться с ним крот ко (1).

    
    

    * * *

    
    

    Пусть не истощается кротость твоя, но сам гнев пусть хранит и питает ее, а он сохранит и в со

    
    

    вершенной безопасности будет пасти ее тогда, когда будет ис треблять нечистые и порочные помыслы, когда будет отовсюду отгонять диавола. Так кротость соблюдается тогда, когда мы не помышляем ничего худого про тив ближнего, так мы делаемся достойными уважения, когда не позволяем себе поступать бесстыдно… Хочешь ли знать, когда истощается кротость? Kог да сокрушают ее порочные по мыслы (1).

    
    

    * * *

    
    

    Раб Христов более познается по кротости своего нрава, неже ли по имени, которое дали ему родители. Бог любит род чело веческий не столько за девство, за пост, за презрение богатства, за готовность простирать руку помощи нуждающимся, сколько за кротость и скромность нра вов, так как и сама готовность помогать нуждающимся проис ходит во всех, любящих Хрис та, не от чего иного, как от их доброты. И как потоки из род ников, так попечительность о бедных проистекает из кротос ти нравов. Ибо всякий смирен ный и кроткий легко склоняет ся к человеколюбию и не может

    
    

    оставить без внимания находя щихся в бедности, считая бед ность других собственным не счастьем. Зависть хуже всего, а человек добрый и кроткий не допускает в душу свою этой злой болезни, но, видя своих братьев благоденствующими, он сора дуется и соутешается, считая благоденствие других собствен ным благоденствием, и, почи тая все общим у друзей, сораду ется им в счастье и сострадает в несчастьях. Таковы дары кро тости, такова жизнь живущих в смирении. Kроткий есть отец сирот, защитник вдовиц, покро витель бедности, помощник при тесняемых, всегда защищаю щий справедливое. И для сына бывает достопочтенным отец, ведущий жизнь кроткую, и сын для отца, и раб для господина, и господин не другим чем нибудь приобретает себе благорасполо жение слуг своих. Ибо когда они видят, что он находит удо вольствие в смирении и со все ми обращается кротко, то весь ма уважают его и удивляются ему, считая владельца своего бо лее отцом, нежели господином. Kроткий любезен тем, которые видят его, любезен и тем, кото рые знают о нем по слуху, и нет никого, кто, слушая похвалы

    
    

    кроткому человеку, не пожелал бы видеть его, приветствовать и непрестанно смотреть на него, считая как бы выгодой для себя его дружбу. И если какие ни будь люди ссорятся между со бой за имущество, то прибегают к человеку доброму и кроткому в надежде, что всякая ссора и несогласие тотчас прекратятся от его доброты. Подлинно, когда случится людям враждовать меж ду собой, то кротость судьи рас полагает быть кроткими и тех, которые легко приходят в него дование и гнев. Другие же, ста раясь явиться примирителями враждующих, не могут внушить к себе такого уважения. Так, по моему мнению, в каждом деле убедительный советник есть тот, кто первый исполняет действия, которые он советует. Поэтому когда учитель кротости первый является исполняющим свои советы, то он, как только явит ся, тотчас укрощает неистовых, и не нужно ему ни убеждений, ни слов, но еще прежде произ несения каких нибудь выраже ний он уже водворяет мир. Kак луч солнца, являясь, тотчас про гоняет тьму, так и человек доб рый и кроткий скоро превра щает смятение и ссору в мир и тишину (1).

    
    

    * * *

    

    Нет ничего сильнее скромнос ти и кротости. Поэтому и Павел повелел тщательно придержи ваться этого, сказав: рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостью наставлять про

    
    

    тивников (2 Тим. 2, 24). Не ска зал «к братьям только», но ко всем. И еще: кротость ваша да будет известна, — не сказал

    «братьям», но — всем челове кам (Флп. 4, 5). Ибо что пользы, говорит [Господь], если вы буде те любить любящих вас (Мф. 5, 46) (2).

    
    

    ü

    
    

    À

    • Леность • Лихоимство •

    • Лицемерие • Лукавство •

    
    

• Любовь • Любопытство •

• Любовь Божия к людям •

  • Любовь к ближним • Любовь к Богу и проч.

    
    

    

    ЛЕНОСТЬ

    
    

    Kто хочет ничего не делать, а всегда спать, тому, конечно, ка жется трудным и есть и пить. Напротив, люди бдительные и бодрые не уклоняются и от весьма дивных и трудных дел, но при ступают к ним с большей смело стью, чем беспечные и сонливые к весьма легким. Нет, точно нет ничего легкого, чего бы великая леность не представила нам весь ма тяжелым и трудным, равно как нет ничего трудного и тяж кого, чего бы усердие и ревность не сделали весьма легким (2).

    
    

    ЛИХОИМСТВО

    
    

    Выражение «лихоимец есть идолослужитель» не преувели чено… Лихоимец отдаляется от Бога подобно идолослужителю. И чтобы ты не подумал, что это сказано просто, — есть Христо во изречение, которое говорит: не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Те, которые работают маммоне, удалили се

    бя от служения Богу, те же, ко торые отреклись Его владычест ва и служат бездушному золоту, явно суть идолослужители. Но я не делал, говорит [лихоимец], идола, не ставил жертвенника, не приносил в жертву овец, не возливал вина, но ходил в цер ковь, и руки воздевал к Едино родному Сыну Божию, и в Таинствах участвую, и имею об щение в молитве и во всем дру гом, что прилично христианину. Kаким же образом я поклоня юсь, говорит, идолам? Это то и удивительно, что ты, испытав и вкусив Божия человеколюбия и увидев, что благ Господь, оста вил Благого и принял на себя владычество жестокого тирана. Говоришь, будто не работаешь ему, а на самом деле подверг самого себя жестокому и невы носимому игу сребролюбия. Но лихоимец не есть, говорят, идо лослужитель. А что такое идо лослужитель? Разве не тот, кто поклоняется страстям вместо того, чтобы владеть страстью?.. Не поклоняюсь, говоришь. Поче

    
    

    му? Потому что себя не сгибаешь? Но ты гораздо более воздаешь поклонения делами и поступка ми, потому что такое поклоне ние важное… Ты не закалаешь овец, но зато — людей и души разумные, иные — голодом, другие — клеветой. Ничего нет неистовее подобной жертвы. Kто видел, чтобы души закалались когда? Проклят жертвенник любостяжания! Если придешь к жертвеннику идолов, заметишь от него запах крови козьей и крови быков; если же подойдешь к жертвеннику любостяжания, заметишь тяжелый запах чело веческой крови (1).

    
    

    ЛИЦЕМЕРИЕ

    
    

    Мы и не помышляем внима тельно о грехах своих, и не ис следуем благодеяний Божиих, и не смотрим на совершивших величайшие подвиги. Мы пото му забываем о добрых делах, что и благополучием пользуемся не умеренно и, называя себя часто грешниками, говорим это неис кренне. Это видно из того, что, когда услышим такое название от других, мы сердимся и раз дражаемся и называем это оби дой. Так во всем у нас лицемерие, и мы не подражаем мытарю, ко

    
    

    торый, когда другой укорял его во множестве грехов, перенес эти укоризны и получил плод от дел своих — пошел оправдан ным более фарисея (Лк. 18, 14), а мы не знаем даже, что такое ис поведание, хотя исполнены бес численных грехов (2).

    
    

    ЛУКАВСТВО

    
    

    Kто проще Давида? Kто лука вее Саула? А между тем, кто ос тался победителем? Что же ска зать об Иосифе? Не в простоте ли сердца пришел он к госпоже своей, а та не имела ли коварно го намерения? И, однако, ска жи мне, потерпел ли он какой либо вред? Kто проще Авеля? Kто коварнее Kаина?.. Таким обра зом, если простой человек и по лучит рану, то получит не от се бя, а от другого, лукавый же наносит удар прежде всего се бе и больше никому, так что он враг самому себе. Душа такого человека всегда исполнена пе чали, мысли его всегда угрюмы. Если он должен выслушать или сказать что нибудь, то все де лает с нареканиями, все обви няет. Дружба и согласие далеки от таких людей, у них ссоры, вражда и неприятности, такие люди и себя подозревают. Им

    
    

    даже сон неприятен, равно как и ничто другое. Если же они имеют жену — о! тогда они всем враги и неприятели: бесконеч ная ревность, постоянный страх (1)!

    
    

    ЛЮБОВЬ

    
    

    Нет блага, которое не проис ходило бы от любви. Будем же укреплять любовь друг к другу, ибо любовь есть исполнение закона (Рим. 13, 10). Не нужно нам ни трудов, ни подвигов, ес ли мы любим друг друга, это путь, который сам собой ведет к добродетели. Kак на большой дороге: кто найдет ее начало, тот идет по ней, не нуждаясь в проводнике, — так и в люб ви: улови только ее начало, и тогда она поведет и направит тебя. Любовь, — говорит апос тол, — долготерпит, милосерд ствует, не мыслит зла (1 Kор. 13, 4) (1).

    
    

    * * *

    
    

    Любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ… без нее все прочее не приносит нам никакой пользы, она есть знак учеников Господа, отличитель ное свойство рабов Божиих,

    
    

    признак апостолов. По тому уз нают все, — говорит Господь, — что вы мои ученики (Ин. 13, 35). Что же, скажи мне, значит по тому? По воскрешению ли мерт вых, или по очищению прока женных, или по изгнанию бесов? Нет, говорит Он и, умалчивая обо всем этом, присовокупляет: по тому узнаю все, что вы мои ученики, если будете иметь лю бовь между собою. Такие дела суть дары одной вышней благо дати, а любовь есть добродетель, зависящая и от человеческого усердия. Человека доблестного обыкновенно отличают не столь ко дары, посылаемые свыше, сколько заслуги собственных его трудов. Поэтому Христос и говорит, что Его ученики узна ются не по знамениям, а по люб ви. Kогда есть любовь, то стя жавший ее не имеет недостатка ни в какой части любомудрия, но обладает всецелой, всесовер шенной и полной добродетелью, равно как без нее он лишается всех благ. Поэтому и Павел вос хваляет и превозносит ее, или, вернее сказать, сколько бы он ни говорил, никогда не в состоя нии вполне выразить ее досто инства.

    Что может сравниться с той, которая заключает в себе проро

    
    

    ков и весь закон и без которой ни вера, ни знание, ни ведение Тайн, ни само мученичество и ничто другое не может спасти того, кто достиг всего этого? Ес ли, — говорит апостол, — от дам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Kор. 13, 3). И еще в другом месте объясняя, что любовь больше всего и есть глава всех благ, он сказал: хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание уп разднится… пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Kор. 13, 8, 13) (2).

    
    

    * * *

    
    

    Знаешь ли ты, какова сила любви? Христос, не упоминая о всех чудесах, которые были со вершены апостолами, сказал: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35), а Павел говорит, что лю бовь есть исполнение закона (Рим. 13, 19) и что без нее и даро вания не приносят никакой пользы (1 Kор. 13, 1–2). Это то превосходное сокровище — от личительное свойство учеников Христовых (2).

    
    

    * * *

    
    

    Ничто не больше любви и не равно ей, даже само мучениче ство, которое есть верховное из всех благ, а каким образом, по слушай. Любовь и без мучени чества делает учениками Хрис та, а мученичество без любви не могло бы сделать этого. Откуда это видно? Из самих слов Хрис та. Он говорил ученикам: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь лю бовь между собою (Ин. 13, 35). Вот, любовь без мученичества делает учениками. А что муче ничество без любви не только не делает учениками, но и не при носит никакой пользы тому, кто терпит, послушай Павла, который говорит: если отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том ника кой пользы (1 Kор. 13, 3) (5).

    
    

    * * *

    
    

    Питомец любви Павел ска зал: не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви (Рим. 13, 8). Этот только долг всегда дается и никогда не выплачивается. Здесь постоян но быть в долгу хорошо и досто хвально. В рассуждении долга мы хвалим тех, кто ничего не

    
    

    должен, а в отношении к любви одобряем и почитаем всегдаш них должников, и что там слу жит признаком бессовестности, то здесь — признак добросове стности, то есть никогда не вы плачивать долга любви (6).

    
    

    ЛЮБОВЬ БОЖИЯ К ЛЮДЯМ

    
    

    Kакое слово, какой ум может представить то блаженство [пос ле смерти], то добро, удовольст вие, славу, радость, веселье, светлость: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходи ло то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Kор. 2, 9). Не сказано просто, что эти блага превосходны, но что никто никогда не может и представить себе того, что при готовил Бог любящим Его. В са мом деле, каковы должны быть те блага, которые приготовил и устроил сам Бог? Если, сотворив нас, Он тотчас, когда мы еще ничего не сделали, столько да ровал нам: и рай, и общение с Ним Самим, обещал бессмертие, жизнь блаженную и свободную от забот, — то чего Он не дарует тем, которые столько делали, трудились и терпели для Него? Единородного Своего Сына Он

    
    

    не пощадил для нас, Истинного Сына Своего предал за нас на смерть. Если же Он удостоил нас таких благ, когда мы были Его врагами, то чего не удосто ит, когда мы сделаемся Его дру зьями?.. Он беспредельно богат и безгранично желает и старает ся сделать нас Своими друзьями, но мы нисколько не стараемся об этом… Мы для собственной нашей пользы едва ли пожерт вуем малой частью золота, а Он за нас отдал Сына Своего. Будем же употреблять, как должно, любовь Божию, будем пользо ваться дружеским Его располо жением к нам (1).

    
    

    * * *

    
    

    Господь по человеколюбию Своему не одинаковой степени добродетели требует от нас, но и первых приемлет, и вторых не отвергает, и третьим дает место. По милосердию Своему Он не один только указал путь и не сказал, что тот будет отчужден, кто не принесет сторичного пло да, но спасется и тот, кто прине сет плод в шестьдесят крат, и даже кто в тридцать. Это для то го он сказал, чтобы облегчить нам путь ко спасению. Итак, не можешь переносить трудного

    
    

    состояния девства, вступи в брак и живи целомудренно. Не можешь совершенно расстаться с богатством, уделяй часть от имения твоего (1).

    
    

    * * *

    
    

    Многие говорят: если бы Бог любил бедных, то Он не попустил бы им быть бедными, — и дру гие, видя кого нибудь стражду щим продолжительной немощью и болезнью, говорят: где же ми лостыни Его, где добрые дела Его?.. Если и человек здравомыс лящий не может ненавидеть доб рых и любить злых, то как ты осмеливаешься говорить это о Господе, будто Бог ненавидит бедных, хотя бы они были доб родетельными, и любит бога тых, хотя бы они были пороч ными?.. Дабы тебе не грешить таким образом, узнай, что Бог любит и что ненавидит. Kого же любит Он? Того, кто исполняет заповеди Его. И Я возлюблю его, — говорит Он, — и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 21), — не богатого, не здорового, но повинующегося Моим повелениям. А кого нена видит Он и отвращается? Того, кто не исполняет заповедей Его. Итак, когда ты увидишь кого нибудь, не исполняющего запо

    
    

    ведей Его, то хотя бы он был здо ровым, хотя бы окружен был богатством, полагай его в числе ненавидимых Богом. А доброде тельного, хотя бы ты видел его в болезни или бедности, полагай в числе любимых Им. Ибо не к тем любовь Его, а к этим. Не ви дишь ли ты и в житейских делах, что любимые царями особенно и прежде всех подвергаются опасностям в сражениях, полу чают раны, посылаются в поход? Не слышал ли ты, что Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6)? Но мно гие, скажешь, соблазняются, видя это. Так, но не по вине доб родетельных, а по собственному невежеству. Не здесь воздание за труды наши, но здесь подви ги, а награды и венцы — пос ле… Для чего Он установил таким образом? По снисхожде нию к роду человеческому. Тру ды Он назначил здесь, где жизнь краткая, а венцы сохранил для будущего, где жизнь нестарею щая и бессмертная. Эти труды скоро оканчиваются и проходят, а то остается вечным и никогда не будет иметь конца. С другой стороны, через это Он упражняет души в любви к добродетели. Ибо когда душа избирает добродетель

    
    

    несмотря на трудности и еще не получая награды, то оказывает расположение и великое усер дие к ней; и когда она убегает порока несмотря на его удоволь ствия, еще не подвергаясь нака занию, то научается ненавидеть его и отвращаться (1).

    
    

    * * *

    
    

    Таково человеколюбие Бо жие! Никогда Он не отвергает искреннего раскаяния, но хотя бы кто дошел до самой крайней порочности, а потом решился бы возвратиться опять оттуда на путь добродетели, и такого Он принимает и приближает к Себе и делает все, чтобы при вести его в прежнее состояние. И еще более человеколюбия вот в чем: если кто окажет не пол ное раскаянье, то и краткого и малого Он не отвергает, даже и за него назначает великую на граду. Это видно из слов проро ка Исайи, которые он сказал о народе иудейском: за грех ко рыстолюбия его Я гневался и поражал его, скрывал лицо и не годовал; но он, отвратившись, пошел по пути своего сердца. Я видел пути его, и исцелю его, и буду водить его и утешать его (Ис. 57, 17–18) (2).

    
    

    * * *

    
    

    Хотя бы мы тысячу раз согре шили и отступили от Него, Он никогда не перестанет устроять наше спасение, и если мы обра тимся, то спасемся; если же бу дем упорствовать во зле, то по крайней мере ясно будет, что Бог делает все, от Него завися щее. Так и изгнание из рая, и удаление от древа жизни, и осуждение на смерть кажется делом наказующего и отмщаю щего, но на самом деле есть не меньше прежнего дело Промы шляющего [о человеке] (2).

    
    

    * * *

    
    

    Всю благость Господа к нам ни познать, ни изъяснить невоз можно; я же скажу главное из того, что мы знаем. После такого преслушания, после столь мно гих грехов, когда сила греха ов ладела всей вселенной, когда роду человеческому надлежало потерпеть самое жестокое нака зание, совершенно погибнуть и самому имени его изгладиться, тогда Бог и оказал нам величай шее благодеяние: Он предал на смерть Единородного Своего Сына за врагов, отступивших, отвратившихся и ненавидевших Его, и через Него примирил нас

    
    

    с Собой и обещал даровать нам Царство Небесное, жизнь веч ную и бесчисленные блага… Что может сравниться с этой попе чительностью, человеколюби ем, благостью?.. И кротчайший Давид, рассуждая о человеко любии Его, говорит: сколь высо ко небо над землею, (столь же великую) милость Свою Гос подь мощно явил на боящихся его. Насколько отстоит вос ток от запада, (настолько) Он удалил от нас беззакония наши. Kак отец милует сынов, так Господь помиловал боя щихся Его (Пс. 102, 11–13), и да же еще больше, чем отец, но мы не знаем другого лучшего при мера высочайшей любви. Выше этого пример представил Исайя, указав на мать, которая гораздо больше отца бывает привязана к детям. Он говорит так: забу дет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя, — глаголет Господь (Ис. 49, 15), по казывая этим, что милосердие Божие выше естественной при вязанности… Это сказано приме нительно к твоему пониманию. Между тем, у Kого премудрость и благость беспредельны, у Того и человеколюбие таково же. Ес

    
    

    ли же мы не замечаем Его чело веколюбия в каждом событии, то и это знак Его беспредельнос ти. Бог ежедневно устрояет для нашего спасения много такого, что известно Ему Одному. Он благодетельствует роду нашему по благости Своей, не нуждаясь ни в прославлении от нас, ни в каком нибудь другом возмез дии, и поэтому очень многое ос тавляет сокрытым от нас, а если иногда и открывает, то и это делает для нас, чтобы мы, про никнувшись чувством благодар ности, сподобились еще боль шей помощи Его… А что Бог печется не только о всех вооб ще, но и о каждом в отдельнос ти, это можно слышать от Него Самого, когда Он говорит так: нет воли Отца вашего Небесно го, чтобы погиб один из малых сих (Мф. 18, 14), разумея верую щих в Него. Он желает, чтобы и неверующие в Него все спас лись, исправившись и уверовав в Него, как и Павел говорит: хо чет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4); и Сам Он говорил иу деям: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13); и еще: ми лости хочу, а не жертвы (Мф. 9, 13; Ос. 6, 6). Даже когда люди и

    
    

    при такой попечительности о них не захотят исправиться и познать истину, и тогда Он не оставляет их, но так как они до бровольно сами лишают себя не бесной жизни, то Он доставляет им, по крайней мере, все необ ходимое для настоящей жизни: повелевает солнцу сиять на злых и добрых, посылает дождь на пра ведных и неправедных и подает все прочее для продолжения на стоящей жизни. Если же Он так промышляет о врагах Своих, то оставит ли когда без попечения верующих в Него и угождаю щих Ему по силам своим? Нет, нет, о них Он более всех печется: у вас и волосы, — говорит Он, — на голове все сочтены (Лк. 7, 7) (2).

    
    

    * * *

    
    

    Ты не можешь и помыслить, сколько Он готов дать тебе. Не стыдись же, не красней или, лучше, стыдись грехов, только не отчаивайся, не оставляй мо литвы, но, хоть ты и грешник, приступи, чтобы примирить с собой Владыку, чтобы дать Ему случай показать Свое человеко любие в прощении твоих гре хов. Стало быть, если побоишь ся приступить, помешаешь Его благости, преградишь путь щед

    
    

    ротам Его милосердия, это зави сит только от тебя (6).

    
    

    * * *

    
    

    Если Он (Господь) оказал та кое человеколюбие ниневитя нам за то, что они совершили трехдневное покаяние, тем более не презрит на нас, если только мы покажем искреннее раская ние и, отстав от греха, вступим на путь добродетели. Так и о них, то есть ниневитянах, божествен ное Писание свидетельствует: увидел Бог, что обратился всякий от пути своего лукавого (см.: Иона 3, 10). Итак, если Он увидит, что и мы обратились к добродетели, и уклонились от греха, и ревну ем о совершении добрых дел, то примет и наше обращение и, ос вободив нас от бремени грехов, подаст нам дары Свои. Не столь ко мы сами желаем освобождения от грехов и ищем спасения, сколь ко Он спешит и ускоряет даро вать нам и избавление от гре хов, и блаженство спасения (8).

    
    

    ЛЮБОВЬ К БЛИЖНИМ

    
    

    Пусть каждый размыслит с самим собой, как он поступает в отношении к самому себе, также пусть поступает и в отношении

    
    

    к ближнему. Никто не завидует себе, желает себе всех благ, предпочитает себя всему, стара ется делать все в свою пользу. Если таким же образом мы бу дем расположены и к другим, то прекратятся все бедствия, не будет ни вражды, ни любостя жания… Но возможно ли, ска жешь, любить ближнего как себя самого? Если бы этого не испол няли другие, то ты справедливо мог бы думать, что это невоз можно; если же исполняли, то очевидно, что у нас нет этого по нашему нерадению. С другой стороны, Христос не заповедует ничего невозможного, так что многие даже превзошли Его за поведи. Kто же исполнил это? Павел, Петр, весь сонм святых. Впрочем, если я скажу, что они любили ближних, то не скажу ничего важного, они любили врагов так, как другой не мог бы любить близких к себе. Kто из нас решился бы идти в геен ну за близких к себе, имея воз можность войти в Царство? Ни кто. Но Павел решился на это за врагов, бросавших в него камнями и бичевавших его… И еще прежде него блаженный Моисей за врагов, хотевших по бить его камнями, желал быть из глажденным из книги Божией

    
    

    (см.: Исх. 32, 32). Также Давид, видя гибель врагов своих, гово рил: вот, я согрешил, я (пас тырь) поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они (2 Цар. 24, 17)? И, имея Саула в ру ках своих, не хотел умертвить его, но оставил в живых, тогда как сам подвергался опасности. Если же так было в Ветхом За вете, то можем ли получить про щение мы, живущие в Новом и не достигшие даже той меры любви, какой достигли они?.. Любите, — говорит Господь, — врагов ваших, и будете подоб ными Отцу вашему, Который на небесах (Мф. 5, 44, 48). Люби же врага, не ему ты через это благо детельствуешь, а себе самому. Kак? Делая это, ты уподобля ешься Богу. Тот, если будет лю бим тобою, получит небольшую пользу — он будет любим по добным себе рабом, а ты, если будешь любить подобного себе раба, то получишь великую поль зу — ты сделаешься подобным Богу… Но что, скажешь, если он зол? Тем большая готовится тебе награда, и за самую злость его ты должен быть благодар ным, если он, несмотря на мно жество благодеяний, остается злым; ибо если бы он не был весьма злым, то тебе не была бы

    
    

    уготована великая награда. Та ким образом, сама причина не любви, возражение твое, что он зол, должно быть побуждением к любви. Если не будет против ника, то не будет и случая к по лучению венцов (1).

    
    

    * * *

    
    

    Мы должны славить Христа за первое основание любви к ближнему. Но мы видим, что многие имеют другие побужде ния к любви: один любит потому, что его самого любят, другой — потому, что его уважают, иной — потому, что ближний в некото ром житейском деле был для него полезен, а четвертый — по чему нибудь другому. Но труд но найти такого, который бы любил ближнего искренно и как должно — для Христа. Ибо многие соединены друг с другом только житейскими делами. Павел не так любил, он любил для Христа, и хотя не был лю бим так, как сам любил, не ос лаблял любви своей, а дал ей укорениться в себе. Но нынеш няя любовь не такова. Исследуя все, мы найдем у многих в люб ви более поэтического, нежели истинного… Весьма многие со единены между собой житей

    
    

    скими видами. Это открывается из причин, производящих враж ду. Так как они соединены между собой преходящими выгодами, то поэтому любовь их не имеет ни пламенности, ни постоянст ва; напротив, каждая обида, или потеря денег, или зависть, или любовь к тщеславию, или что нибудь другое подобное легко разрушает их любовь, ибо она не имеет духовного корня. Если бы был такой корень, то ничто бы житейское не могло разру шить духовного. Любовь, имею щая основанием Христа, тверда, постоянна, непобедима, ничто ее расторгнуть не может: ни кле веты, ни опасности, ни смерть, ни что либо подобное. Kто та ким образом любит, хотя бы претерпевал тысячи поражений за эту любовь, не оставит ее. Ибо кто любит за то, что его лю бят, тот — случись с ним непри ятность — прервет любовь свою, а кто соединен той любовью, ни когда не оставит ее. Поэтому Павел и сказал: любовь никогда не перестает (1 Kор. 13, 8). Что ты скажешь мне в защиту свою: тебя обидел тот, который был почтен тобою? Или облагодетель ствованный тобой хотел убить тебя? Но если ты любишь для Христа, то и это располагает те

    
    

    бя к большей любви. Что у дру гих служит к разрушению люб ви, здесь то же самое служит к утверждению ее. Почему же? Во первых, потому, что таковой бывает для тебя виновником на град; во вторых, потому что он имеет нужду в большей помощи и заботливости о нем. Потому, кто так любит, тот не разбирает ни рода, ни отечества, ни богат ства, ни взаимной любви к себе, ни чего либо другого, но, хотя бы его ненавидели, обижали, умерщвляли, не перестает лю бить, имея достаточную причи ну к любви — Христа. На Него неуклонно взирая, он пребыва ет тверд. Ибо и Христос таким же образом любил врагов небла годарных, обидчиков, поносите лей, ненавистников, не хотевших смотреть на Него, предпочитав ших Ему дерево и камни, — лю бил их высочайшей любовью, подобной которой найти нель зя. Он говорит: нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Смотри, как Он заботится и о тех, которые распяли Его и которые столь неистовствовали над Ним! Так говорил Он к Отцу о них: прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34), и после этого послал еще к ним учени

    
    

    ков. Так поревнуем и мы этой любви и будем взирать на нее, чтобы сделаться подражателя ми Христу (1).

    
    

    * * *

    
    

    Мы дадим страшный ответ и в том, что теперь кажется мало важным, ибо Судия с одинако вой строгостью требует от нас [попечения о спасении] и нашем, и наших ближних. Поэтому Па вел везде убеждает: никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Kор. 10, 24); поэтому он и коринфян сильно порицает за то, что они не попеклись и не позаботились о впавшем в пре любодеяние, но оставили без внимания опасную рану его (см.: 1 Kор. 5, 1–2); и в Послании к га латам говорит: братия! если и впадет человек в какое согреше ние, вы, духовные, исправляйте такового (Гал. 6, 1). А еще прежде их он убеждает к тому же само му и фессалоникийцев, говоря: увещавайте друг друга и нази дайте один другого, как вы и де лаете (1 Фес. 5, 11)… Чтобы кто нибудь не сказал: «Что мне заботиться еще о других? — по гибающий пусть погибает, а спа сающийся пусть спасается. Это нисколько меня не касается, мне

    
    

    повелено смотреть за собой», — чтобы кто нибудь не сказал это го, Павел, желая истребить та кую зверскую и бесчеловечную мысль, противопоставил ей такие законы, повелевая оставлять без внимания многое из своего, что бы устраивать дела ближних, и требует во всем такой строгости жизни. Так и в Послании к Римлянам он заповедует иметь великое попечение об этом дол ге, поставляя сильных как бы отцами для немощных и убеж дая заботиться об их спасении (см. Рим. 15, 1). Но здесь он гово рит это в виде увещания и сове та, а в другом месте потрясает души слушающих с великой си лой, когда говорит, что нерадя щие о спасении братий грешат против самого Христа и разру шают здание Божие (см. 1 Kор. 8, 12)… Таким образом, хотя бы у нас все было хорошо устроено в нашей жизни, нет нам никакой пользы, потому что и того греха довольно, чтобы ввергнуть нас в гееннскую пучину. Если и тех, которые не хотели помогать ближнему в телесных нуждах, не спасет никакое объяснение, так что, хотя бы они и подвиг девства совершили, будут все таки извержены из брачного чертога, то опустивший гораздо

    
    

    важнейшее (потому что попече ние о душе гораздо важнее) не потерпит ли по справедливо сти все бедствия? Бог создал че ловека не для того, чтобы он приносил пользу только себе самому, но и многим другим. Поэтому Павел и называет веру ющих светилами (Фил. 2, 15), выражая, что они должны быть полезны и другим, ибо светило не было бы и светилом, если бы освещало только себя. Поэтому он нерадящих о ближних назы вает худшими даже язычников в следующих словах: если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного (1 Тим. 5, 8) (2).

    
    

    * * *

    
    

    Блаженный Павел, выражая силу человеческой ревности и то, что мы можем достигать до самого неба… говорит: подра жайте Богу, как чада возлюб ленные (Еф. 5, 1). Потом, желая показать, что ничто столько не составляет этого подражания, как общеполезная жизнь и ста рание быть полезным для каж дого, он присовокупляет: живите в любви (Еф. 5, 2)... Все прочие [добродетели] ниже ее, и все

    
    

    имеют отношение к одному человеку, например, борьба с похотью, война с чревом, сопро тивление сребролюбию, сраже ние с гневом, а любовь — это об щее у нас с Богом. Поэтому и Христос говорил: молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете подобными Отцу ваше му, иже еси на небесех (Мф. 5, 44). И Павел, признавая это главным из благ, совершал его с великим усердием. Подлинно, никто так не любил врагов, никто так не благодетельствовал строившим ему козни, никто так не страдал за оскорбителей своих (5).

    
    

    * * *

    
    

    В самом деле, можно дружески полюбить людей, которые дале ко от нас и которых мы никогда не видали. Такова сила любви: она не задерживается дальнос тью расстояния, не слабеет от долговременности, не побежда ется наведением искушений, но, побеждая все это, становится выше всего и востекает на высо ту недосягаемую (7).

    
    

    ЛЮБОВЬ К БОГУ

    
    

    Люди не столько привлека ются благодеяниями, сколько

    
    

    вразумляются страхом. Но див ные и великие мужи и други Божии ни в чем этом не нужда ются. Таков, например, был Па вел: он не думал ни о Царстве, ни о геенне. Вот это значит лю бить Христа, это значит не быть наемником, не смотреть на бла гочестивую жизнь как на про мысел и на торговлю, а быть ис тинно добродетельным и делать все из одной любви к Богу. Kа ких же достойны мы слез, когда на нас лежит такой великий долг, а мы не стараемся и как купцы приобрести Царство Не бесное (1)!

    
    

    * * *

    
    

    Если плотская любовь так по рабощает душу, что отвлекает ее от всего и подчиняет влия нию одной возлюбленной, то че го не сделает любовь ко Христу и страх быть отлученным от Не го?.. Если любовь человеческая часто побуждала решаться на смерть, то чего не сделает лю бовь Христова? Kакой не облег чит трудности? Так и ему [Пав лу] все было легко, потому что он взирал только на возлюблен ного [Христа] и для Него все терпеть считал выше всякого удовольствия и наслаждения,

    
    

    что и действительно так… И что я говорю о горестях настоящей жизни? Любовь Христова так одушевила его, что если бы ему предстояло терпеть для Христа и вечные наказания, он никогда не отказался бы и от этого, пото му что он служил Христу не так, как мы, наемники, — страшась геенны и желая Царствия. Быв объят какой то другой, несрав ненно лучшей и блаженнейшей любовью, он и терпел и делал все не для чего иного, как для того, чтобы только удовлетво рить любви, которую питал ко Христу и которая так овладела умом его, что он охотно расстал ся бы и с тем, что для него было дороже всего, т.е. пребыванием со Христом, для чего он пре небрегал и геенной, и Царст вом Небесным. Решившись для Христа встретить и с великой готовностью принять как одно из вожделеннейших благ даже и это невыразимое отлучение [от Христа за израильтян. (Рим. 9, 3)]… После речи о бедствиях в этом мире, сказав: кто отлучит нас от любви Христовой? Скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опас ность, или меч (Рим. 8, 35), и, пе речислив все, что на земле, он восходит на Небо и, желая по

    
    

    казать, что пренебрегать для Христа здешними наказаниями не великое дело, прибавил: ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни вы сота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлу чить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 38–39). Смысл слов его такой: не только люди не будут в состоянии отвлечь меня от этой любви, но и Ангелы, и да же если соберутся вместе все не бесные силы, и они не будут в состоянии сделать этого. Что я говорю? Даже если бы надлежа ло для Христа лишиться Царст вия или низринуться в геенну, и это мне не страшно… Так гово рил он не потому, что Ангелы станут усиливаться отлучить его от Христа, но он на словах предполагает то, чего и быть ни когда не может, чтобы изобра зить и объяснить всем свою ве ликую любовь. Таково свойство любящих: они не могут молчать о своей любви, но обнаруживают свой пламень перед всеми ближ ними, непрерывной беседой о превосходстве любви успокаивая свою душу. Так поступил и бла женный [Павел], обняв словом все, что есть и что будет, что слу чается и чего никогда не слу

    
    

    чится, видимое и невидимое. Всякое наказание и всякую от раду он, как будто этого ему было недостаточно для выраже ния своего чувства, предполо жив и выразив словом столько же других несуществующих предметов… таким образом по казал, что из всего сказанного ничто не может отлучить его от любви Божией во Христе Иису се, Господе нашем. На такую высоту поднял свою любовь [Павел], а мы, получившие по веление подражать ему, не пе реносим благодушно и здешних скорбей, но сетуем и ропщем не менее одержимых горячкой (2).

    
    

    ЛЮБОПЫТСТВО

    
    

    Пекущихся о вере и жизни найдется немного, а гораздо бо лее таких, которые исследуют и изыскивают то, чего найти не возможно и изыскание чего ос корбляет Бога. Kогда мы усили ваемся познать то, чего Бог не хотел открыть нам, то мы и не узнаем этого (ибо как можно уз нать, если это не угодно Богу?) и за любопытство свое только подвергнемся опасности. Между тем и при таком положении де ла кто со властью станет заграж дать уста исследующим недо

    
    

    ступные предметы, тот навле чет на себя упрек в гордости и невежестве (2).

    
    

    ЛЮБОСТЯЖАНИЕ

    
    

    Душа, быв однажды пленена любостяжанием, уже нелегко и неудобно может удерживаться, чтобы не сделать или не сказать чего либо такого, что прогнев ляет Бога, так как она делается уже рабой другого господина, и притом такого, который повеле вает ей все, противное Богу (1).

    
    

    * * *

    
    

    Любостяжание есть старая закваска, и куда оно ни попа дет, в какой дом ни вторгнется, делает его нечистым. Хотя бы ты немного приобрел неправед но, заквасил этим все свое со стояние. Поэтому часто немно гое, приобретенное бесчестно, ниспровергало многое, накоп ленное честно. Ибо нет ничего опаснее любостяжания: хотя бы ты к своему казнохранилищу приделывал ключи, запоры, на прасно будешь делать все, если заключил внутри любостяжа ние, этого злейшего разбойника, который может отнять у тебя все. Kак же, скажешь, многие

    
    

    любостяжатели не подвергают ся этому? Непременно подверг нуться, хоть и не вдруг, а если избегнут теперь, то тем страш нее будет тогда: они соблюдаются для большего наказания. При том если они сами избегнут, то наследники их испытают заслу женное ими. Но, скажешь, спра ведливо ли это? Весьма справед ливо. Получивший наследство, приобретенное неправедно, хоть сам и не похищал, но владеет чужой собственностью, знает это хорошо и потому справедли во может пострадать. Ибо если бы ты взял что нибудь от граби теля, а потом ограбленный при шел бы к тебе и стал требовать свое обратно, то мог ли бы ты оправдываться тем, что не ты ог рабил его? Отнюдь нет. Что от вечал бы ты, скажи мне, против обвинения? Что другой отнял? Но ты владеешь. Что другой ог рабил? Но ты пользуешься. Это известно и из законов внешних, которые, не касаясь похитите лей и грабителей, повелевают взыскивать с тех, у кого кто най дет свою собственность. Итак, если ты знаешь обиженных, то вознагради их и сделай так, как сделал Закхей, с великим из бытком (см. Лк. 19, 8), а если не знаешь, то я укажу тебе другой

    
    

    путь и не лишу тебя врачевства: раздай все бедным и таким об разом исправишь зло. Если же иные передали такое имущест во детям и внукам, то они испы тали вместо одного другое зло. Но что я говорю о том, что быва ет здесь? Не будет ли говорено об этом в тот день, когда пред станут обнаженными те и дру гие, и ограбленные, и грабители, или, лучше сказать, неодинако во обнаженными. От имущества они будут одинаково обнажены, но одни из них будут покрыты грехами, нажитыми с имущест вом… Что ты скажешь Судие? Теперь ты можешь обмануть суд человеческий, а тогда этого суда уже не будет. Или, лучше, не можешь и теперь, ибо и те перь тот суд в своей силе. Бог видит все совершающееся и близок к обиженным, даже и не призывающим Его (Пс. 144, 18). Обиженный, хотя бы он был и недостоин того, чтобы мстить за него, непременно имеет Бога мстителем за себя, потому что причиненное ему зло неугодно Богу. Kак же, скажешь, такой то нечестивец благоденствует? Но не надолго. Послушай, что говорит пророк: не ревнуй лука вым… ибо они, как трава, скоро засохнут (Пс. 36, 1–2) (1).

    
    

    * * *

    
    

    

    И что подлинно чудно и уди вительно, некоторые [иудеи] в то время [в пустыне в Египте] ста рались собирать [манны] больше надлежащего, и такое любостя жание не приносило им ника кой пользы. Пока они соблюда ли надлежащую меру, манна оставалась манной, а когда ста рались собирать больше, то лю

    
    

    бостяжание обращало манну в червей; и хотя они делали это не в ущерб другим, — потому что, не похищая пищу у ближне го, они собирали больше, — од нако были осуждены за то, что желали большего. Хотя они ни сколько не вредили ближне му, но весьма много вредили себе самим, таким способом со бирания приучаясь к любостя жанию (6).

    
    

    À

    
    

    Ã

    • Маловерие • Мать •

    • Малодушие • Месть •

    
    

    • Милосердие • Монах •

• Миротворцы • Молитва •

  • Многоглаголанье • Монастыри • Милостыня • и проч.

    
    

    

    МАЛОВЕРИЕ

    
    

    Что же касается до заповеди не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф. 6, 34), то я не знаю нико го, кто бы слушался и повино вался ей по маловерию нашему. Поэтому от стыда пройду мол чанием эту заповедь. Хотя над лежало бы верить Христу и тог да, как Он просто объявляет, но теперь мы не верим Ему, когда Он представил и неопровержи мые доказательства и привел примеры, именно: птиц и тра вы; напротив, подобно язычни

    лучая оскорбления, терпим, это — кротость (1).

    
    

    * * *

    
    

    Малодушие бывает причи ной погибели, подобно беспечнос ти. Малодушен непереносящий обид, малодушен неперенося щий искушений; именно он и есть посеянный на камне (1).

    
    

    МАТЬ

    
    

    Апостол Павел говорит, что жена спасется через чадородие,

    кам и даже с бол

    ьшим, нежели

    если пребудет в вере и любви и

    они, малодушием, терзаемся

    попечением [о земном], и о чем даже не получили повеления молиться, на то истощаем всю свою заботливость (2).

    
    

    МАЛОДУШИЕ

    
    

    Итак, что такое кротость и что малодушие? Kогда мы, ви дя других оскорбленными, не защищаем их, а молчим, это — малодушие; когда же сами, по

    в святости с целомудрием (1 Тим. 2, 15). Он говорит о воспи тании, что отцы и матери могут пожать плоды добродетели сво их детей, когда хорошо воспи тают их. В том немалая, но весь ма великая будет состоять для них награда, что они воспитали ратоборцев Христу. Впрочем, каким образом спасется жена, если она сама будет бесчестна и исполнена бесчисленных поро ков? Неужели воспитание детей

    
    

    принесет ей какую либо поль зу? Не будет ли вероятным, что она воспитает их подобными се бе? О добродетельной матери го ворит он это, а не о всякой, что она получит великую награду и воздаяние. Слушайте это, отцы и матери: воспитание детей для вас не останется без награды. Подлинно, немаловажное дело посвятить Богу детей, данных от Бога. Если они [родители] твер дые опоры и основания поло жат под здание, то будут иметь великую награду, а за нераде ние подвергнутся наказанию (1).

    
    

    * * *

    
    

    Не родить только дело мате ри: это зависит от природы, но воспитывать — дело матери, по тому что это зависит от воли. А чтобы ты убедился, что не рож дение делает матерью, но хо рошее воспитание их [детей], послушай Павла, который удос таивает венца вдову не за рож дение, а за воспитание детей. Сказав: вдовица должна быть избираема не менее, как шести десятилетняя… известная по добрым делам, он указал потом на главное из добрых дел: если она воспитала детей (1 Тим. 5, 9–10). Не сказал: если она роди

    
    

    ла детей, но если она воспитала детей (5).

    
    

    МЕСТЬ

    
    

    Слез достойны не те, которые терпят обиду, но те, которые причиняют ее. Лихоимец, кле ветник и всякий, делающий ка кое либо другое зло, вредят го раздо больше самим себе, а нам приносят величайшую пользу, если мы не отмщаем за себя. По ложим, например, такой то ог рабил тебя, а ты за обиду воз благодарил и прославил Бога. Через это благодарение ты при обрел себе бесчисленные награ ды, равно как тот приготовил себе неизреченный огонь. Если же кто скажет: что ж, если я не мог отомстить обидевшему меня, потому что я слабее его? — то я отвечу вот что: ты мог сердить ся и гневаться, потому что это в нашей власти, мог желать зла опечалившему тебя, тысячекрат но проклинать его и всюду бес славить. Следовательно, кто это го не сделал, тот получит награду и за то, что не мстил, ибо оче видно, он не стал бы мстить и в том случае, если бы мог это сде лать. Ведь обиженный, если он малодушен, пользуется всяким оружием: мстит обидевшему

    
    

    проклятиями, ругательствами, наветами. Итак, ты не только не делай этого, но и молись за не го, а если ты не только не сдела ешь этого, но и станешь молить ся за него, то будешь подобен Богу. Молитесь за обижающих вас… да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 44). Ви дишь, какую великую пользу получаем мы от обид, причиня емых нам другими? Ничем так не услаждается Бог, как тем, когда мы не воздаем злом за зло… нам заповедано воздавать противным — благодеяниями, молитвами. Поэтому и Христос воздал Иуде, хотевшему пре дать Его, благодеяниями: умыл ему ноги, обличал его тайно, укорял с кротостью, служил, удостоил его трапезы и целова ния, — и хотя Иуда и от этого не сделался лучше, однако же Он не переставал делать свое (1).

    
    

    * * *

    
    

    Апостол говорит: будьте дол готерпеливы ко всем. Смотри те, чтобы кто кому не возда вал злом за зло; но всегда ищите добра и друг другу и всем

    
    

    не воздавать злом, когда напе ред не сделано зла. Но такой то, говоришь, человек злой; он ос корбил меня и много причи нил обид. — Ты хочешь мстить ему? Не мсти! Оставь его без наказания и делай ему добро. В том то и состоит высшее лю бомудрие, чтобы не только не платить злом за зло, но добром! Ибо поистине это такое мщение, которое приносит и вред друго му, и пользу тебе или даже ве ликую пользу и ему, если он захочет. И не только платить добром за зло, но и радоваться в скорбях заповедует апостол: всегда радуйтесь (1 Фес. 5, 16)… Именно когда мы имеем такую душу, что никому не мстим, но всем благодетельствуем; тогда каким образом, скажи мне, мо жет проникнуть в нее жало скорби? Kаким образом вообще может быть опечален тот, кто столько радуется в злострадании, что причинившему зло платит благодеяниями? Но как это воз можно, говорят? — Возможно, если захотим. Апостол по казал далее и путь к этому: не престанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас

    (1 Фес. 5, 14 15). Если не дол

    жно

    воля Божия (1 Фес. 5, 17). Всегда

    воздавать злом за зло, то тем бо лее — злом за добро, тем более

    благодарить есть свойство души любомудрствующей. Ты потер

    пел какое нибудь зло? Но если хочешь, оно вовсе не будет злом. Возблагодари Бога, и зло обратится в добро. Скажи и ты подобно Иову: да будет имя Господне благословенно (Иов 1, 21). Ибо скажи мне, что такое потерпел ты? Тебя постигла бо лезнь? Но в этом нет ничего не обыкновенного, ибо тело наше смертно и подвержено болез ням. У тебя случился недоста ток в деньгах? Но их можно и приобрести и потерять, и они остаются здесь. Против тебя злоумышляют и клевещут вра ги? Но виновники этого не нам причиняют обиду, а самим себе. Душа согрешающая, сказано, она умрет (Иез. 18, 20). А согре шил не тот, кто потерпел зло, но тот, кто причинил зло. Следова

    
    

    * * *

    
    

    Мщение есть столь великое зло, что и Божие человеколюбие прекращалось от него и уже данное прощение в бесчислен ных грехах через него отменя лось. Так, тот, которому проще но было десять тысяч талантов и за простую просьбу дарована была столь великая милость, когда стал требовать от подоб ного себе раба сто динариев, т.е. стал требовать наказания за проступки в отношении к нему, то жестокостью к своему това рищу произнес приговор про тив себя самого, и не за другое что нибудь, а только за это он и предан был мучителям, и был наказан, и должен был упла тить множество талантов, и ни

    тельно, дол

    жно не мстить умер

    какого не получил прощения и

    
    

    шему, а до лжно молиться за него, чтобы исхитить его у смер ти. Не видите ли, что пчела, ужалив, умирает? Через это на секомое Бог учит нас тому, что бы мы не оскорбляли ближних, потому что в таком случае сами наперед подвергаемся смерти. Уязвляя их, мы, может быть, причиняем им некоторую боль, но сами, подобно этому насеко мому, уже не останемся жи вы (1).

    оправдания, но потерпел жесто

    чайшие мучения, и повелено было взыскать с него весь долг, который прежде человеколю бие Божие простило ему (7).

    
    

    МИЛОСЕРДИЕ

    
    

    Он [Господь] сделал тебя уча стником Своих благ, не только не получив ничего Сам от тебя, но еще предупредив тебя этим неизреченным благодеянием.

    
    

    Итак, не великое ли безумие по лучать такие дары и между тем самому быть нечувствительным и не воздавать взаимно за благо деяние, и притом меньшим за большее? Он сделал тебя на следником Неба, а ты не хочешь пожертвовать для Него и зем ным. Он примирил тебя с Отцом несмотря на то, что ты не толь ко не сделал ничего доброго, но даже был врагом, а ты не хо чешь воздать другу и благодете лю, тогда как, не говоря о Царст вии и о всем прочем, ты обязан воздать Ему благодарность за то самое, что можешь дать. Kогда рабы приглашают господ на пир, делают это не с тем, чтобы до ставить им удовольствие, но что бы самим получать от них. Но здесь, напротив, не слуга пригла сил своего господина, но Господь призвал слугу к трапезе Своей. А ты неужели не хочешь при гласить Его и после этого? Он прежде ввел тебя в дом Свой, а ты не хочешь сделать этого и по сле? Он прикрыл твою наготу, а ты и после этого не хочешь дать Ему приюта, как страннику? Он прежде утолил жажду твою из Своего сосуда, а ты не хочешь дать Ему и капли холодной во ды? Он тебя напоил дарами Ду ха Святого, а ты не хочешь уто

    
    

    лить и телесной Его жажды? Тебя напоил Духом тогда, как ты был достоин наказания, а ты презираешь Его, когда Он жаж дет, хотя на все это ты должен был употребить Его же дары? Ужели ты почитаешь маловаж ным держать ту чашу, которую будет подносить к устам и из которой будет пить Христос? Ужели ты не знаешь, что один только Священник имеет право предлагать чашу крови? Но Я на это не смотрю строго, говорит Христос, а принимаю и у тебя, хотя бы ты был мирянин, Я не отвергну тебя и не требую то го, что Я Сам тебе дал. Ибо Я тре бую не крови, но студеной воды. Представь, кому ты предлагаешь питье, представь и трепещи. По мысли, что ты сам делаешься свя щенником Христа, когда рука ми своими подаешь не тело, но хлеб, не кровь, но чашу холод ной воды. Он облек тебя одеж дой спасения и облек Сам, и ты сделай то же, хотя через раба. Он прославил тебя на Небесах, а ты по крайней мере защити Его от страха, наготы и бесславия. Он удостоил тебя сожительства с Ангелами, а ты прими Его толь ко под кров твой, по крайней ме ре, дай Ему приют как бы рабу своему. Я не пренебрегаю прию

    
    

    том этим, говорит Христос, хотя Сам Я отверз для тебя целое Не бо. Я освободил тебя от тягчай шего плена, но не требую того же от тебя и не говорю: освободи Меня; для Моего утешения до вольно, если ты только обра тишь на Меня внимание тогда, как Я нахожусь в узах. Я воскре сил тебя из мертвых и не тре бую, чтобы и ты сделал то же, но говорю: посети Меня только во время Моей болезни. Итак, каких адских мучений не до стойны мы, если при столь ве ликих благодеяниях, изливае мых на нас, и при столь легких требованиях от нас не исполняем последних? Будучи нечувстви тельнее камня, мы по всей спра ведливости пойдем в огонь, уго тованный диаволу и ангелам его. Итак, зная, что мы получи ли, что надеемся получить и то, что требуется с нашей стороны, не будем привязываться к вещам временным. Будем снисходи тельны и милосердны, чтобы нам не подвергнуться тяжкому наказанию (1).

    
    

    * * *

    
    

    Христос не удовлетворился смертью и Крестом, но соблаго волил стать нищим, бесприют

    
    

    ным, нагим, быть заключенным в темницу, терпеть болезни, толь ко бы тебя через это привлечь к Себе. Ежели не вознаграждаешь Меня за то, что Я страдал за те бя, говорит Он, то сжалься над Моей нищетой. Если не хочешь сжалиться над нищетой, тронь ся Моей болезнью, умилосердись, видя узы. Если же и это не пре клонит тебя к человеколюбию, обрати внимание на легкость просьбы. Прошу не чего либо до рогого, но куска хлеба, приюта, одного утешительного слова. А если и при всем этом остаешь ся непреклонным, то сделайся добрее хоть ради Царства, ради наград, обещанных тебе Мною. Но ты и их не уважаешь? Так преклонись к жалости хоть по естественному чувству, видя Ме ня нагим, и вспомни о той наго те, какую Я терпел за тебя на Кресте… И тогда нуждался Я для тебя, и теперь для тебя же нуж даюсь, только бы ты, тронув шись тем или другим, захотел оказать какое нибудь милосер дие… Хоть ты обязан Мне воздая нием за бесчисленные благодея ния, но Я не прошу у тебя, как у должника, а венчаю тебя как за дар и за эти малости дарю те бе Царство. Не говорю: избавь Меня от нищеты или обогати

    
    

    Меня, хотя и для тебя обнищал Я, но прошу хлеба, одежды, не большого утешения в голоде. Kогда нахожусь в темнице, не принуждаю снять с Меня узы, вывести Меня из темницы, но домогаюсь одного только, чтобы ты навестил связанного за тебя, и это принимаю за большую ми лость, за это одно дарю тебе Не бо. Хотя Я избавил тебя от самых тяжких уз, но Сам довольству юсь и тем, что захочешь посе тить Меня связанного. Kонечно, и без этого могу увенчать тебя, однако хочу быть должником твоим, хочу, чтобы венец доста вил тебе и некоторое дерзнове ние. Поэтому хотя Сам Себя могу пропитать, однако хожу и про шу, стою у дверей твоих и про стираю руку. Для тебя самого хочу, чтобы ты накормил Меня. Поскольку сильно люблю тебя, то и желаю вкусить что нибудь с твоего стола, как водится у дру зей. И хвалюсь тем перед лицом целой вселенной, во услышание всех, возвещаю о тебе каждый раз, всем показываю накормив шего Меня (1).

    
    

    * * *

    
    

    Милосердие и сострадание — вот чем мы можем уподобиться

    
    

    Богу, а когда мы не имеем это го, то не имеем ничего. Не сказал Господь: если станете поститься, то будете подобны Отцу вашему. Не сказал: если станете соблю дать девство или если станете молиться, то будете подобны От цу вашему. Все это не относится к Богу, и Бог не делает ничего такого. Но что? Будьте милосер ды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6, 36). Это — дело Божие. Ес ли же ты не имеешь этого, то что же и имеешь? Милости хо чу, — говорит Он, — а не жерт вы (Ос. 6, 6) (1).

    
    

    * * *

    
    

    Милосердие без девства воз водило имеющих его на небо, а девство без милосердия не в си лах было сделать это. Если же такова сила этой добродетели, то со всем усердием будем вни мать беседе о ней (6).

    
    

    МИЛОСТЫНЯ

    
    

    Апостол Павел в Послании к Коринфянам, намереваясь из лагать учение нравственное, пе реходит к главнейшему из благ, именно говорит о милостыне: при сборе же для святых посту

    
    

    пайте так, как я установил в церквах Галатийских. В пер вый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сбере гает, сколько позволит ему со стояние (1 Kор. 16, 1–2). Не ска зал: пусть приносят в церковь, дабы им не стыдно было прино сить малое, но пусть, сберегая мало помалу, увеличивает при ношение и потом покажет его, когда я приду, а до того време ни, говорит, отлагай у себя и дом свой делай церковью, ковче гом, сокровищницей, будь стра жем священного имущества, самопоставленным домострои телем бедных: человеколюбие да ет тебе это священное право…

    Устроим в своем доме ковче жец для бедных, который пусть находится около того места, где ты становишься на молитву. И всякий раз, как приступаешь к молитве, наперед положи ми лостыню и потом воссылай мо литву. Kак ты не начинаешь молитвы, не умыв рук, также не начинай ее без милостыни. Положить милостыню не мень ше значит, как повесить Еван гелие близ своей кровати, ибо ес ли ты, повесив Евангелие, сам ничего не будешь делать, то не получишь столько пользы, а уст роив такой ковчежец, ты име

    
    

    ешь оружие против диавола, ок рыляешь свою молитву, освя щаешь свой дом, сохраняя в нем царское брашно. Пусть сто ит этот ковчежец у твоей крова ти, и ночь твоя будет без мета ний, только не полагай в него ничего от неправедных стяжа ний: дело твое есть милостыня, а милостыня не может происхо дить от жестокосердия. Хотите ли, я укажу вам и источники, откуда заимствовать такие при ношения, дабы таким образом сделать их легкими? Ремеслен ник, — например, сапожник, кожевенник, медник или ка кой нибудь иной художник, — продав что нибудь из произве дений своего искусства, пусть приносит начаток цены Богу. Пусть отлагает некоторую часть в тот ковчежец и этой малой ча стью поделится с Богом. Не боль шого требую, но столько, сколь ко приносили сыны иудейские, исполненные бесчисленных зол, столько же будем отлагать и мы, чающие неба. Впрочем, не по ставляю этого законом, не запре щаю отлагать и больше, но толь ко прошу отлагать не менее деся той части. То же самое делайте не только при продаже, но и при покупке… Не говорю о ростов щиках, равно и воинах, которые

    
    

    притесняют других и обогаща ются от чужих несчастий, а го ворю о людях, собирающих иму щество трудами праведными. Если мы утвердимся в такой привычке, то потом совесть бу дет укорять нас, как скоро мы не станем исполнять этого прави ла; сами испытаем, что это дело нетрудное, перейдем мало пома лу к высшим добродетелям и, научившись презирать богатст во и исторгнув в себе корень зол, проведем спокойно жизнь на стоящую и достигнем жизни бу дущей (1).

    
    

    * * *

    
    

    Нужно великое милосердие. Оно в особенности делает силь ным врачевство покаяния. Kак во врачебных средствах лекар ство хотя много трав содержит в себе, но главную — одну, так и в покаянии подобной многоце лебной травой бывает милосер дие, и даже от него зависит все. Ибо послушай, что говорит Бо жественное Писание: подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто (Лк. 11, 41); и еще: ис купи грехи твои правдою и без закония твои милосердием к бедным (Дан. 4, 24); и еще: вода

    
    

    угасит пламень огня, и милосты ня очистит грехи (Сир. 3, 30) (1).

    
    

    * * *

    
    

    Милостыня есть великое благо и Божий дар, и подаяние мило стыни уподобляет нас по воз можности Самому Богу. Это наипаче*и делает человека че ловеком. Потому некто, пред ставляя образец человека, сказал между прочим: великое дело че ловек и драгоценное — человек милостивый. Благодать эта важ нее дара воскрешать мертвых. Ибо напитать алчущего Христа гораздо важнее, чем именем Иисусовым воскрешать мерт вых. Там ты благодетельству ешь Христу, а здесь — Он тебе. И награда тому, кто сам делает добро, а не тому, кто принимает от другого добро. При соверше нии чудес ты делаешься долж ником Богу, а в деле милостыни ты одолжаешь Бога. А творим мы милостыню, когда подаем ее охот но, щедро, когда думаем, что не даем, но сами принимаем, ког да признаем ее для себя благо деянием и приобретением, а не потерей. Если же иначе пода ем, то милостыня не благодать.

    
    

    

    • Наипаче — особенно. (Примеч. ред.)

      
      

      Оказывающий другому милость должен радоваться, а не печа литься. С чем сообразно, если, облегчая скорбь другого, сам скорбишь? Тогда твое подаяние уже не милостыня. Ибо если пе чалишься о том, что избавил дру гого от печали, то подаешь пример крайней жестокости и бесчело вечия. Лучше не подавать, не жели так подавать. И действи тельно — о чем ты печалишься? О том ли, что уменьшается у те бя золото? Если так рассужда ешь, то совершенно не давай. Если не веришь, что отлагается тебе на небе великое сокровище, то не уделяй. Но ты хочешь воз даяния здесь? Для чего? Пусть милостыня будет милостыней, а не куплей. Правда, многие по лучили воздание и здесь, но это не значит, что они будут иметь больше тех, кто здесь не полу чил. Напротив, некоторые из них получили вознаграждение здесь как немощнейшие, потому что еще несильно возжелали буду щих благ. Kак люди жадные, не знающие приличия и раболеп ствующие чреву, быв призваны на царскую трапезу и не дожи даясь надлежащего времени, по добно малым детям, лишают се бя истинного удовольствия, когда хватают вперед и наполняют

      
      

      чрево худшими яствами, так и те, которые ищут награды здесь и получают ее, уменьшают буду щую свою награду. Давая в заем, ты желаешь обратно получить отданное по прошествии долго го времени, а не вскоре, чтобы таким замедлением увеличи лась лихва. А в деле милостыни тотчас требуешь воздаяния, и хотя знаешь, что не здесь, а там будешь жить вечно, что не здесь будешь судим, а там отдашь от чет. Если бы кто построил тебе дом там, где тебе не жить, то не счел ли бы ты этого бесполез ным: как же ты желаешь быть богатым здесь, откуда еще до на ступающего вечера можешь не один раз отойти? Разве не зна ешь, что мы, подобно странни кам и пришельцам, пребываем здесь на чужой стороне (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Хочешь ли почтить Тело Хри стово? Не презирай, когда ви дишь Христа нагим. И что поль зы, если здесь почтишь Его шелковыми покровами, а вне храма оставишь терпеть и хо лод, и наготу? Изрекший: сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26), и ут вердивший это словом, сказал также: вы видели Меня алчущего

      
      

      и не напитали; и далее: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне (Мф. 25, 45). Для этого таин ственного Тела нужны не по кровы, а чистая душа; уды же Христовы, то есть нищие, име ют великую нужду в нашем по печении. Научимся быть любо мудрыми и почитать Христа, как Сам Он того хочет. Почита емому приятнее всего та честь, которой он сам желает, а не та, которую мы признаем лучшей. И Петр думал почтить Господа, не допуская Его умыть ноги, од нако же это было не почтение, а нечто тому противное. Поэтому и ты почитай Его той честью, какую Сам Он заповедал, то есть истощай богатство свое на бедных. Богу нужны не золотые сосуды, но золотые души.

      Говоря это, не запрещаю де лать богатые вклады, требую только, чтобы вы вместе с вкла дами и даже прежде них творили милостыню. Хотя Бог приемлет и вклады, но гораздо лучше ми лостыню. Там один приносящий получает пользу, а здесь и при емлющий. Там дар бывает ино гда поводом к тщеславию, а здесь все делается по одному милосер дию и человеколюбию. Что поль зы, если трапеза Христова полна

      
      

      золотых сосудов, а Сам Христос томится голодом? Сперва напи тай Его алчущего, а потом ос тальное употреби на украшение трапезы Его. Ты делаешь золо тую чашу и не даешь чаши сту деной воды! Что пользы устро ить для трапезы златотканные покровы, а Христу не дать и нуж ного для прикрытия? Kакой плод от этого? Скажи, например, ты видишь человека, не имеющего у себя необходимой пищи, и вме сто того, чтобы утолить его го лод, только стол обкладываешь серебром, поблагодарит ли он тебя за это или, скорее, огорчит ся? И еще, ты видишь человека, покрытого рубищем и окосте невшего от холода, и вместо то го, чтобы дать ему одежду, ста вишь золотые столбы, говоря, что делаешь это в честь его. Не скажет ли он, что над ним на смехаешься, и не почтет ли это го крайней обидой? То же пред ставь и о Христе, когда Он, как бесприютный странник, ходит и просит крова, а ты вместо то го, чтобы принять Его, украша ешь пол, стены, верхи столбов, привязываешь к лампадам се ребряные цепи, а на Христа, свя занного в темнице, и взглянуть не хочешь. Говоря это, не запре щаю и в том быть щедрым, но

      
      

      советую также не оставлять дру гого или даже и предпочитать последнее. За неисполнение пер вого никто никогда не был осуж ден, а за неисполнение послед него угрожает геенна, и огонь неугасимый, и мучение вместе с демонами. Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбяще го брата, ибо сей храм превос ходнее первого. Те утвари могут похитить и неверные цари, и тираны, и разбойники, а что сде лаешь для брата алчущего и странного и нагого, того похитить не может сам диавол, оно сбере жется в неприступном храни лище.

      Поэтому, прочитав все узако нения о милостыне, данные и в Новом, и в Ветхом Завете, упо требим все старание на исполне ние их. Это и грехи очищает, ибо сказано: подавайте лучше мило стыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто (Лк. 11, 41). Это важнее жертв: милости хочу, а не жертвы (Ос. 6, 6). Это отверзает небеса: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом (Деян. 10, 4). Это нужнее девства. Kак одни были изгна ны из брачного чертога, так дру гие введены были в него! Зная все это, будем сеять щедро, да

      
      

      бы с большим изобилием пожать и получить будущие блага (1).

      
      

      * * *

      
      

      Апостол Павел, обличая ко ринфян, что они оставляют бед ных голодными, когда сами при общаются Святых Таин, стараясь пристыдить их и сделать крот кими, обращает речь к важней шему предмету: ибо я, говорит, от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую пре дан был, взял хлеб и, возблаго дарив, преломил и сказал: при мите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание (1 Kор. 11, 23– 24)… Господь твой, говорит, удо стоил всех одной и той же Тра пезы, и притом самой страшной и много превосходящей досто инство всех, а ты считаешь других недостойными твоей тра пезы, маловажной и незначитель ной, и тогда как они не получают от тебя ничего из благ духов ных, отнимаешь у них и телес ные, хотя и они не твои… Для чего он напоминает нам об этом времени, об этой вечери и пре дательстве? Не просто и не без причины, но дабы сильнее тро нуть и самым временем. Ибо

      
      

      всякий, хотя бы кто либо был даже камнем, представив, как в эту ночь Господь скорбел с уче никами, как был предан, связан, веден и осужден, как терпел все прочее, сделается мягче воска, отрешится от земли и всей здеш ней суеты. Для того апостол и напоминает нам обо всем этом, пристыжает нас… и говорит: Господь твой предал Себя Само го за тебя, а ты не хочешь уде лить и хлеба брату для самого же себя (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Для чего я напрасно предла гаю свои увещания людям, ко торые не хотят отказаться от привязанности к деньгам, счи тают их как бы бессмертными, и если подадут только малое из многого, то думают, что уже исполнили все? Нет, это не милостыня. Милостыня — по даяние той вдовы, которая по жертвовала все пропитание свое (Мк. 12, 44). Если же ты не хочешь подать столько, сколь ко эта вдова, то отдай, по край ней мере, все лишнее: пусть бу

      
      

      ковые одежды, то все это лиш нее (1).

      
      

      * * *

      
      

      Милостивый не облекается в подир, не носит позвонков*, не возлагает на себя венца, но об лечен в одежду человеколюбия, которая святее священнической одежды, помазан елеем, который составлен не из чувственного ве щества, но возделан Духом Свя тым, имеет венец, сплетенный из щедрот, как сказано в Писа нии: венчает тебя милостью и щедротами (Пс. 102, 4)… Достой но удивления, что тогда двойные двери и покровы делали Святи лище безлюдным, а ныне, при нося жертву среди народа, мож но приносить ее, как бы вступив во Святая Святых и еще более страшное Святилище. Если ты делаешь это не на показ людям, то хотя бы вся вселенная видела, никто не видал… Такая жертва человеколюбия превосходнее всех других. Итак, когда видишь кого то из верных бедного, представ ляй, что видишь жертвенник. Kогда видишь такого нищего, не

      дет у тебя всего достаточно, но

      без излишества. Но никто не по дает даже и лишнего, а пока ты имеешь множество слуг и шел

    • Подир — риза ветхозаветных свя щенников. Позвонки — колокольчики, которые носили ветхозаветные священ ники на своей одежде. (Примеч. ред.)

      
      

      только не оскорбляй, но и почти, и если видишь, что другой его оскорбляет, останови, защити (1).

      
      

      * * *

      
      

      Бог воздаст каждому по делам его, и через них только можно и спастись, и подвергнуться му чению. Приобретайте себе дру зей богатством неправедным (Лк. 16, 9). Будем же повиновать ся, ибо это заповедь Господня, будем избытки богатства своего разделять нуждающимся, бу дем совершать милостыню, пока она в нашей власти, это и означа ет приобретать друзей богат ством. Будем расточать богат ство на бедных, дабы истощить тамошний огонь, дабы погасить его, дабы там иметь дерзнове ние. Там не они [друзья] примут нас, но дела наши. Не просто од но только приобретение друзей может спасти нас, как это видно из самого прибавления. Ибо по чему Господь не сказал: приоб ретайте себе друзей, да примут вас в вечные кровы, — но при совокупил и то, каким образом сделать это. Сказав богатством неправедным, Он выразил, что надо приобретать друзей по средством имущества и внушил, что одна только дружба не за

      
      

      щитит нас, если мы не будем иметь добрых дел, если не расто чим праведно богатства, собран ного неправедно. Такая заповедь о милостыне относится не только к богатым, но и к бедным, хотя бы кто питался, прося милосты ни у других, и к нему относится эта заповедь. Ибо нет, истинно нет ни одного человека настолько бедного, хотя бы он был крайне беден, чтобы у него не нашлось даже две лепты (Мк. 12, 42). Сле довательно, можно и дающему малое из малого превзойти име ющих много и дающих много, как и было с упомянутой вдовой. Ибо величие милостыни измеря ется не мерой подаваемого, но произволением и усердием по дающих. Так везде нужно про изволение, везде нужна любовь к Богу. Если мы будем делать все по ее побуждению, то хотя бы мы давали немного, имея немного, — Бог не отвратит лица Своего, но примет и малое как великое и нео быкновенное. Ибо Он смотрит на произволение, а не на то, что да ется (1).

      
      

      * * *

      
      

      Милостыня есть превосход нейшая художница и покрови тельница упражняющихся в ней,

      
      

      ибо она любезна Богу и находит ся близ Него, легко испрашивая милость тем, кому хочет, только бы мы не оскорбляли ее, а она оскорбляется тогда, когда мы делаем ее из похищенного иму щества. Если же она чиста, то доставляет великое дерзновение воссылающим ее к Богу. Сила ее такова, что она умоляет даже за падших и согрешивших. Она разрешает узы, разгоняет мрак, погашает пламень, умерщвляет червя, избавляет от скрежета зу бов. Для нее беспрепятственно отверзаются врата небесные… Kогда мы подвергаемся суду, она внезапно прилетает, является, из бавляет нас от наказания, осе няя своими крыльями. Богу она угодна больше жертвы, о ней Он часто беседует, так она любезна Ему!.. Ничто столько не отлича ет христианина, как милосты ня, ничему столько не удивля ются неверные и все, как делам милосердия… Послушай проро ка, который говорит: я же — как маслина плодовитая в до ме Божием (Пс. 51, 10). Будем по добны маслине, оградимся со всех сторон заповедями, ибо не достаточно быть только масли ной, но надобно быть и плодови той. Есть люди, которые подают милостыню мало: или во весь

      
      

      год однажды, или один раз в каж дую неделю, или только при случае. Они — маслины, но не плодовитые, и даже сухие. Kак подающие милостыню, они — маслины, а как подающие не щедро, они — маслины непло довитые. Будем же плодовиты ми. Я часто говорил и теперь по вторяю: важность милостыни измеряется не количеством по даваемого, но расположением подающего (1).

      
      

      * * *

      
      

      Kто постигнет его [нищего] бедствие, тот, конечно, тотчас окажет ему милость. Kогда ты увидишь нищего, то не отвра щайся от него, но тотчас помыс ли, каков был бы ты сам, если бы был на его месте. Чего хотел бы ты получить от всех?.. Пред ставь, что и он свободен так же, как ты, имеет одинаковую с то бой благородную природу и все у него общее с тобой, и между тем его, который нисколько не хуже тебя, ты часто не равняешь даже со своими собаками: эти вполне насыщаются хлебом, а тот нередко засыпает голодным, так что свободный становится ни же твоих рабов… Вот сильная

      
      

      стужа. Нищий лежит на помос те, одетый в рубище, умирая от холода, скрежеща зубами, и ви дом и одеждой возбуждая сост радание, но ты, одетый тепло и опьяневший, проходишь мимо, не обращая на него внимания. Kак же ты желаешь, чтобы Бог избавил тебя, когда ты нахо дишься в опасности?.. И вот что странно: нередко тело мертвое, безжизненное, уже не чувствую щее почестей, ты прикрываешь множеством разнообразных и по злащенных одежд, а тело страж дущее, болезненное, мучимое и изнуряемое голодом и стужей, ты презираешь, более угождая тщеславию, нежели страху Бо жию. И если бы только это! Но тотчас начинаются еще укориз ны на подходящего бедняка. Почему, говоришь ты, он не ра ботает? Зачем ест хлеб, не тру дясь? Но ты сам, скажи мне, свои ми ли трудами приобрел то, что имеешь? Не отцовское ли полу чил наследство? А если бы ты и трудился, то неужели поэтому ты можешь укорять другого? Разве ты не слышал слов Пав ла? Вы же, — говорит он, — не унывайте, делая добро; и гово рит это после того, как сказал: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (1 Фес. 3, 13, 10).

      
      

      Но он, говоришь ты, обман щик? Что говоришь ты, человек? Из за одного хлеба и одежды ты называешь его обманщиком? Но он тотчас продаст ее [одежду], говоришь ты. А ты сам хорошо ли распоряжаешься всем своим имуществом? Kак, неужели все нищие сделались такими от праздности? Неужели никто от кораблекрушений, никто от су дилищ, никто от воров, никто от несчастий, никто от болезней, никто от каких нибудь других обстоятельств? Между тем мы, слыша бедного, жалующегося на подобные несчастья, взывающе го громким голосом, устремляю щего взоры на небо, с открытой головой, с распущенными воло сами, одетого в рубище, тотчас называем его обманщиком, плу том, лицемером. Не стыдно ли тебе? Kого ты называешь обман щиком? Если не хочешь ничего дать, то по крайней мере не по носи человека. Но, говоришь ты, он имеет средства и притво ряется. Это служит к осужде нию тебя, а не его. Он знает, что имеет дело с людьми жестоко сердными, скорее со зверями, нежели с людьми, — что сколь ко бы он ни произносил жалоб ных воплей, никого не тронет, потому и принужден принимать

      
      

      на себя вид, еще более жалкий, чтобы приклонить твою душу. Kогда мы увидим, что какой нибудь подходит к нам в опрят ной одежде, то говорим: он об манщик, он подходит в таком виде, чтобы показать, что он из благородных, а когда увидим кого нибудь в противной одеж де, то укоряем и его. Что же им делать? О, жестокость! О, бес чувственность! Для чего, гово ришь ты, они обнажают изуве ченные члены? Для тебя. Если бы мы были сострадательны, то им не нужно было бы прибегать к таким средствам, если бы они могли трогать с первого взгля да, то не ухищрялись бы таким образом. Kакой несчастный за хотел бы так вопить, принимать на себя отвратительный вид, вместе с обнаженной женой ры дать перед всеми, вместе с деть ми посыпать себя пеплом? Что может быть хуже такой крайно сти? Но и за это мы не только не оказываем им сострадания, но еще осуждаем их… Но, гово ришь ты, я часто подавал. А ты разве не каждый день принима ешь пищу? Разве ты отталкива ешь своих детей, хотя они и ча сто просят тебя? О, бесстыдство! Ты называешь нищего бесстыд ным? Сам, похищая чужое, ты

      
      

      не считаешь себя бесстыдным, а просящий хлеба бесстыден?.. Не видишь ли ты увечных стар цев? Но — о, злословие! — этот, говорите вы, дает в долг по стольку то червонцев, а тот по стольку то и между тем просит милостыню. Вы рассказываете басни и сказки малых детей, ко торые они часто слышат от сво их нянек; я не думаю, не верю, не может быть. Такой то дает деньги в рост, а сам при своем достатке просит милостыню? Для чего же, скажи мне? Что может быть постыднее прошения ми лостыни? Лучше умереть, не жели просить милостыню. Но доколе мы будем жестокосер дыми? Kак, неужели все они да ют деньги в рост? Неужели все обманщики? Неужели нет ни одного действительно нищего? Есть, говоришь ты, и много. По чему же ты не оказываешь по мощи им, если ты точно знаешь жизнь их? Нет, это — предлог и отговорка. Всякому просящему у тебя дай, и от хотящего за нять у тебя не отвращайся (Мф. 5, 42)… Мы не поставлены быть судьями жизни других, иначе мы никому не подадим милостыни. Kогда ты молишь ся Богу, то не говоришь ли: не помяни грехов моих (Пс. 24, 7)?

      
      

      Так и о нищем, хотя бы он был великий грешник, думай то же и не поминай грехов его. Ны не время человеколюбия, а не строгость суда, милости, а не осуждения. Он хочет есть. Если желаешь — дай ему, если же не желаешь — откажи, не иссле дуя, почему он беден и несчас тен. Для чего ты и сам не пода ешь ему и желающих подать отклоняешь? Ибо когда кто ни будь услышит от тебя, что этот нищий — обманщик, лицемер, ростовщик, то не подаст ни ему, ни другим, подумав, что они все таковы. Известно, как легко мы верим худому, и как нелегко — хорошему. Мы должны быть не просто милосердны, а как Отец наш Небесный (Мф. 5, 48). Он питает и блудников, и прелюбо деев, и обманщиков, и вообще всякого рода злодеев. В настоя щем мире необходимо быть и такого рода многим. Он же всех питает, всех одевает, и никто никогда не умирал с голоду, раз ве только по собственной воле. Так и мы должны быть мило сердны. Если кто просит у тебя и находится в нужде, помоги ему. Но мы ныне дошли до тако го безумия, что поступаем так не только с нищими, ходящими по переулкам, но и с монашест

      
      

      вующими: он, говорим, обман щик (1)!

      
      

      * * *

      
      

      Теперь у нас сугубый голод… [голод] насыщения посредством милостыни. Ныне и мы, и бед ные терпим голод, они — нуж даясь в необходимой пище, а мы — лишаясь милости Божией. Не может быть ничего необхо димее такого насыщения. Здесь не бывает зла, происходящего от пресыщения, здесь избыток пи щи не выходит вон…

      Итак, приведем в действие ныне все роды милостыни. Мо жешь деньгами? Не медли. Мо жешь ходатайствовать? Не го вори, что у тебя нет денег, это ничего не значит. Весьма много значит и то, если только будешь расположен, как бы ты подавал деньги. Можешь услугой? Сде лай и это. Например, ты врач по званию? Позаботься о больных, и это много значит. Можешь советом? Это гораздо важнее всего: совет тем лучше и выше всего, чем большую он прино сит пользу. Ибо им ты избавля ешь не от голода, но от лютой смерти. Им и апостолы были особенно богаты, поэтому раздая ние потребностей они вверили

      
      

      низшим, а сами пребывали в служении слову (см. Деян. 6, 1 4). Или, думаешь ты, невелика будет милостыня, если душу, предавшуюся унынию, находя щуюся в крайней опасности, одержимую пламенем страсти, освободишь от этой болезни? Например, ты видишь друга, одержимого сребролюбием? Ока жи милость этому человеку. Он хочет удавиться? Угаси пламень его. А что, если он не послуша ется? Ты делай свое дело и не ленись. Видишь связанного уза ми? — Ибо сребролюбие поис тине есть узы. — Приди к нему, посети его, утешь, постарайся освободить от уз. Если не согла сится, сам будет виноват. Ви дишь нагого и странника? — Ибо поистине есть нагой и странник для неба непекущий ся о добродетельной жизни. — Возьми его в дом свой, одень в одежды добродетели, сделай гражданином неба. А что, ска жешь, если я сам наг? Одень на перед себя самого; если знаешь, что ты наг, то, конечно, знаешь и то, что ты должен одеться (1).

      
      

      * * *

      
      

      В притче о десяти девах… ког да надлежало прийти жениху,

      
      

      то неразумные говорят мудрым: дайте нам вашего масла, а по следние отвечают им: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продаю щим и купите себе (Мф. 25, 8–9). Не об елее и огне говорит здесь Писание, но о девстве и челове колюбии, означая девство под ви дом огня, а милостыню под видом елея и показывая, что девство имеет великую нужду в челове колюбии, без которого невозмож но спастись. Kто же те, которые продают этот елей? Kто иной, как не бедные? Они не столько получают, сколько сами дают. Считай же милостыню не за рас ход, а за приход, не за ущерб, а за приобретение, потому что че рез нее ты больше получаешь, нежели даешь. Ты даешь хлеб, а получаешь жизнь вечную, да ешь одежду, а получаешь одея ние бессмертия, даешь пристани ще под своим кровом, а получа ешь Царство Небесное, даешь блага погибающие, а получа ешь блага постоянно пребываю щие. Но, скажешь, как я могу подавать милостыню, когда я беден? Тогда особенно и можешь ты подавать милостыню, когда ты беден. Богатый, опьяненный обилием богатства, пламенеющий жесточайшей горячкой и одер

      
      

      жимый ненасытной страстью, желает увеличить свое имуще ство, а бедный, не зараженный этой болезнью и свободный от этого недуга, легче сделает по даяние из того, что у него есть. Милостыня зависит не от коли чества имущества, но от степе ни душевного расположения. Так, вдовица отдала две лепты и превзошла пресыщенных богат ством, и другая вдовица, имев шая только горсть муки и немно го елея, приняла к себе [проро ка], имевшего небесную душу. Ни для одной из них бедность не была препятствием. Итак, не ссылайся на бесполезные и на прасные предлоги. Бог требует не изобилия приношения, но богат ства душевного расположения, которое выражается не мерой подаваемого, но усердием пода ющих (2).

      
      

      * * *

      
      

      Не уделять из своего имущест ва есть также хищение… Я пред ставлю вам из Божественных Писаний свидетельство о том, что не только похищать чужое, но и не уделять из своего дру гим означает хищение, и любо стяжание, и отнятие. Kакое же это свидетельство? Укоряя иу

      
      

      деев, Бог через пророка говорит: земля принесла плоды свои, и вы не внесли десятин, но похи щенное у бедного в домах ва ших (см. Мал. 3, 10). Так как вы, говорит, не дали обыкновенных приношений, то похитили соб ственность бедного. Этими сло вами Он внушает богатым, что они владеют собственностью бедных, хотя бы получили от цовское наследство, хотя бы со брали богатство каким либо другим способом. И еще в дру гом месте говорит: живота ни щего не лиши*(Сир. 4, 1), а лиша ющий отнимает чужое, потому что отнятием называется то, когда мы берем и удерживаем у себя чужое. Итак, из этого мы научаемся, что когда мы не по даем милостыни, то будем нака заны наравне с похитителями. Это имущества Господни, отку да бы мы их ни собрали, и если мы уделим из них бедным, то приобретем великое богатство. Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяние, и пьян ство, и пресыщение, и дорогие одежды, и на другие предметы роскоши, но для того, чтобы ты

      
      

      

    • В синодальном переводе: не отказы вай в пропитании нищему.

      
      

      уделял нуждающимся. Kак казнохранитель, получивший царские деньги, если не раздаст их кому приказано, а истратит на собственную прихоть, под вергается наказанию и поги бели, так и богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным, получивший повеление разделить их нужда ющимся из его сослужителей, поэтому если он истратит на се бя сколько нибудь сверх необхо димой нужды, то подвергнется там жесточайшей ответственно сти, потому что имущество его принадлежит не ему собствен но, но его сослужителям.

      Будем же беречь имущество как чужое, чтобы оно стало на шим. Kак же нам сберечь его как чужое? Если будем тратить его не на излишние надобности и не на свои только, но и уделять в руки бедным, если ты богат, но тратишь сверх нужды, то ты дашь отчет во вверенных тебе деньгах. Это бывает и в домах вельмож: многие вверяют свои сокровища слугам своим, а по лучившие берегут вверенное им и не злоупотребляют сокровища ми, но раздают их, кому и когда прикажет господин. Так посту пай и ты, ибо не для того ты по лучил и принял больше других,

      
      

      чтобы исстрачивать одному, но чтобы и для других ты был хо рошим домоправителем (3).

      
      

      * * *

      
      

      Авраам не расспрашивал про ходивших, кто они и откуда, как мы ныне делаем, но просто принимал всех проходивших, потому что оказывающий бла готворительность должен не жизнь бедного исследовать, но помочь бедности удовлетворить нужде. Одно оправдание у бед ного — недостаток и нужда, ни чего больше не спрашивай у него, но если он, хотя бы был пороч нее всех, нуждается в необходи мой пище, то утоли голод его. Так поступать повелел и Хрис тос: да будете, — говорил Он, — сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Свое му восходить над злыми и доб рыми и посылает дождь на пра ведных и неправедных (Мф. 5, 45). Милосердный есть пристань для нуждающихся, а пристань при нимает всех, потерпевших кораб лекрушение, и спасает от опас ностей: злые ли, или добрые, или кто бы ни были те, которые находятся в опасности, — она принимает их в свои объятья. Так и ты, видя человека, под

      
      

      вергшегося на земле корабле крушению бедности, не осуж дай и не требуй отчета, но из бавь от несчастья. Для чего ты навлекаешь на себя труды? Бог освободил тебя от всякой забо ты и беспокойства. Сколько ста ли бы многие говорить и него довать, если бы Бог повелел сперва с точностью разведывать жизнь, разузнавать поведение и поступки каждого и потом уже подавать милостыню? А теперь мы освобождены от всякого та кого затруднения. Для чего же мы сами навлекаем на себе из лишние заботы? Иное — судья, иное — податель милостыни. Милостыня потому так и назы вается, что мы подаем ее и недо стойным. Так поступать увеще вает и Павел: делая добро, да не унываем… будем делать добро всем, а наипаче своим по вере (Гал. 6, 9–10). Если мы станем рас спрашивать и разведывать о не достойных, то и достойные не скоро попадутся нам, а если бу дем подавать и недостойным, то и достойные и подобные всем им попадут в наши руки, как и слу чилось с блаженным Авраамом, который, не расспрашивая и не разведывая о проходящих, спо добился принять некогда и Ан гелов… Достоинство бедного со

      
      

      ставляет одна нужда, кто бы когда ни пришел к нам с ней, не станем ничего исследовать, по тому что мы подаем не нраву, а человеку, и жалеем его не за до бродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам, недостой ным, сподобиться его человеко любия (3).

      
      

      * * *

      
      

      [Апостол Павел] сказал: при сборе же для святых поступай те так, как я установил в церквах Галатийских (1 Kор. 16, 1)… Смотри на мудрость апосто ла, как благовременно он кос нулся этого предмета. Наперед напомнил о будущем суде и страшном том судилище, о сла ве, которой облекутся правед ные, и о вечной жизни, а потом уже предлагает слово и о бедных, чтобы слушатель, одушевившись приятными надеждами и сде лавшись благорасположеннее, принял это наставление с боль шим усердием, когда в нем будет жив страх суда и душа станет услаждаться ожиданием буду щих благ. В самом деле, кто в состоянии любомудствовать о воскресении и весь перенесся

      
      

      в будущую жизнь, тот почтет за ничто все настоящее: и богатст во, и обилие, и золото, и серебро, и драгоценные одежды, и удо вольствия, и роскошный стол, и все прочее, подобное этому, а кто считает все это за ничто, тот весьма легко примет на себя по печение о бедных. Поэтому и Павел, приготовив наперед ум коринфян рассуждением о вос кресении, предложил потом и увещание.

      И не сказал о милостыне к бедным или к нищим, но для святых, научая этим слушате лей почитать и бедных, когда они благочестивы, и презирать богатых, когда они небрегут о добродетели… С этим он и ко ринфянам тайно внушал не вы сокомудрствовать и не гордиться получением такого повеления, как будто бы они подавали лю дям низким и презренным, но твердо знать и уверять себя, что, удостаиваясь иметь общение в скорбях бедных, они получают величайшую почесть (6).

      
      

      * * *

      
      

      Земледелец, когда бросает се мена в землю и на это издержи вает все свое достояние, не печа лится, не скорбит и эту трату

      
      

      считает не потерей, но выгодой и прибылью, хотя надежда его и не несомненна. Не странно ли, что ты, который сеешь не с та кой, но с гораздо более верной надеждой, и можешь вручить серебро самому Христу, — ук лоняешься, медлишь и ссыла ешься на бедность? Разве Бог не мог повелеть земле, чтобы она произрастила чистое золото? Kто сказал: да произрастит земля зелень, траву сеющую се мя (Быт. 1. 11), и тотчас предста вил эту зелень во всей красе, тот мог повелеть, чтобы и источни ки и реки текли везде золотом. Но Он не хотел этого, а оставил многих жить в бедности: и для их, и для твоей пользы. Бед ность более способствует добро детели, нежели богатство, и за кем есть грехи, те могут нахо дить немалое утешение в посо бии нуждающимся. Сам Бог так печется об этом, что когда Он пришел и облекся плотью и жил с людьми, то не отрекся и не почел за стыд Самому забо титься о бедных. Он умножал хлебы, одним повелением тво рил все, что хотел, мог и в одну минуту представить тысячи со кровищ и, однако, не сделал это го, но повелел ученикам своим иметь ящик, носить, что туда

      
      

      опускали, и из этих денег помо гать бедным. Kогда Он прикро венно говорил Иуде о преда тельстве, ученики, не понимая, о чем шла речь, подумали, что Он велел Иуде подать что ни будь бедным, потому что тот, сказано, имел при себе денежный ящик и носил, что туда опуска ли (Ин. 12, 6). Бог много печется об оказании милосердия не толь ко с Его стороны нам, но и с на шей стороны подобным нам. Он и в Ветхом, и в Новом Завете да ет множество законов об этом, повелевая быть милосердным всячески — и словами, и день гами, и делами… Не будем же нерадеть об этом деле, потому что через него мы приносим ве личайшую пользу не бедным, а себе, и больше получаем, неже ли даем (6).

      
      

      * * *

      
      

      Если мы станем исследовать образ жизни [нуждающихся], то не окажем милости ни одно му человеку, но из за такой не уместной пытливости останемся бесплодными, никому не пода дим помощи и будем трудиться без всякой пользы и напрасно. Поэтому прошу вас, оставив не уместную пытливость, подавай

      
      

      те [милостыню] всем нуждаю щимся и делайте это с великой щедростью, чтобы и нам самим удостоиться в тот день [будуще го суда] великой милости и сни схождения от Бога (6).

      
      

      * * *

      
      

      Будем прилагать великое усер дие к милостыне, потому что ина че невозможно достигнуть Цар ства Небесного. Если девство без милостыни не могло привести в Царство, то какое другое доброе дело может или будет в состоя нии сделать это без нее? Нет, никакое. Итак, всей душой и все ми силами будем подливать елея в светильники, и пусть это дела ется щедро и постоянно, чтобы свет всегда был ясный и обиль ный. Ты смотри не на бедного, который принимает, но на Бога, который воздает, не на того, кто получает серебро, но на того, кто делается должником твоим. Для того один принимает, а дру гой платит, чтобы, с одной сто роны, бедность и несчастье при нимающего расположили тебя к милости и состраданию, а с дру гой — богатство имеющего отдать, ручающегося за уплату с великой прибавкой, внушало надежду на некоторую выгоду и располагало

      
      

      к милостыне с большей щедрос тью. Kто, скажи мне, имея в виду получить во сто раз более и бу дучи совершенно уверен в упла те, не отдаст всего?

      Не будем же беречь деньги или, лучше, будем деньги беречь, по тому что кто бережет свое иму щество, тот полагает его в эту неприкосновенную сокровищ ницу, недоступную ни для раз бойников, ни для слуг, ни для злых завистников и ни для ка ких козней. Если же ты, слыша и это, не решаешься отдать что нибудь из своего имущества и ни стократное получение, ни несчастье бедного и ничто дру гое не может склонить тебя, то вспомни о своих грехах, войди в сознание своей греховности, ис следуй всю свою жизнь, смотри тщательно все свои грехопаде ния, и тогда, хотя бы ты был бесчеловечнейшим из всех лю дей, постоянно чувствуя страх за свои согрешения и надеясь милостыней заслужить себе их прощение, ты отдашь и само те ло твое, не только деньги. Если страдающие ранами, желая из бавиться от болезней телесных, не жалеют никакого имущества и готовы отдать даже саму одеж ду, чтобы избавиться от своей болезни, то тем более мы, желая

      
      

      избавиться милостыней от бо лезни душевной и от тяжких ран греховных, должны оказы вать ее со всем усердием. При том в болезнях, бросая серебро, нельзя вдруг исцелиться от бо ли, но часто нужно испытать и рассечение, и прижигание, и горькие лекарства, и голод, и хо лод, и другие тягчайшие пред писания, а здесь не так, но до статочно отдать серебро в руки бедных — и все грехи тотчас омоются без боли и труда. Врач, исцеляющий душу, не имеет нужды ни в приемах, ни в ору диях, ни в железе, ни в огне, но Ему довольно сделать только мановение — и все грехи исче зают из нашей души и обраща ются в ничто.

      Не видишь ли, какие суровые подвиги переносят монахи, воз любившие уединенную жизнь и удалившиеся на вершины гор? Имея постелью землю, одеваясь во власяницу, облагая все тело веригами и заключив себя в хи жине, они постоянно борются с голодом, живут в слезах и невы носимых бодрствованиях, чтобы омыть хоть малую часть своих прегрешений, а тебе можно без всяких подобных суровых по двигов этим легким и удобным способом доказать свое благоче

      
      

      стие. Что за труд, скажи мне, пользуясь имуществом, употреб лять излишнее сверх нужды на бедных? Если бы даже не было положено награды, если бы да же не было назначено воздаяния, то само свойство дела не в состо янии ли убедить самых упорных употреблять избытки на утеше ние нуждающихся? А когда за милостыню есть такие венцы, такие награды, такое прощение грехов, то какое, скажи мне, бу дут иметь оправдание те, кото рые жалеют денег и потопляют душу свою во грехах? Если же тебя ничто другое не располага ет и не побуждает к состраданию и милостыне, то вспомни о не известности кончины и пред ставь, что если ты не дашь бед ным, то с наступлением смерти невольно оставишь все другим, и потому будь человеколюби вым теперь. Подлинно, было бы крайне безумно не давать добро вольно другим нуждающимся из того, чего мы должны будем лишиться невольно, тогда как притом мы можем получить та кие блага за эту щедрость. Ны не ваш избыток в восполнение их недостатка, — говорит апос тол, — а после их избыток в вос полнение вашего недостатка (2 Kор. 8, 14). Что значат эти слова?

      
      

      Ты получаешь больше, нежели даешь: даешь чувственное, а по лучаешь умственное и духовное; даешь серебро, а получаешь от пущение грехов; ты избавляешь бедного от голода, а он избавля ет тебя от гнева Божия. Это — некоторая мена и торговля, приносящая прибыток гораздо больше расхода и выгоду значи тельнее. Расход состоит в день гах, а прибыток не в деньгах только, но и в отпущении гре хов, в дерзновении перед Богом, в Царстве Небесном и в наслаж дении такими благами, что не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на серд це человеку (1 Kор. 2, 9). Поэтому не нелепо ли, — тогда как купцы не жалеют ничего из своего иму щества, имея в виду не какую нибудь необыкновенную при быль, но подобную истраченной сумме, — мы, имея в виду за тленные и преходящие блага приобрести не преходящие и тленные, но нетленные и бес смертные, не оказываем такой же попечительности о своем имуществе, как и они (6)?

      
      

      * * *

      
      

      Kогда творишь милостыню, не испытывай жизни бедного и

      
      

      не требуй от него отчета в его нравах. Милостыня милосты ней потому и называется, чтобы мы подавали и недостойным. Милующий не исправного, а со грешившего милует, исправ ный достоин похвал и венцов, а грешник — милости и снисхож дения. Таким образом, мы и в этом будем подражать Богу, ес ли будем подавать и порочным. Подумай, сколько живет во все ленной злословцев, преступни ков, волшебников, исполненных всякого зла, но и их Бог питает каждый день, научая нас про стирать благотворительность на всех. А мы поступаем совер шенно напротив. Мы отвраща емся не только от злых или дур ных людей, но когда подойдет к нам человек здоровый, подверг шийся бедности или по справед ливости, или по свободе, или, может быть, и по лености — до пущу и это, — то мы, осыпав его порицаниями, бесчестиями и бесчисленными шутками, отсы лаем его с пустыми руками, по нося здоровье, укоряя леность, требуя отчета. Неужели на это ты поставлен, человек, чтобы необ думанно обвинять и укорять нуж дающихся? Бог повелел мило

      
      

      рать. Или ты хочешь исправить их образ жизни, отвлечь от ле ности и на дело подвигнуть ле нивца? Ты наперед подай и тог да укоряй, чтобы строгость не навлекла на тебя подозрения в жестокости, но чтобы тебе полу чить славу человека попечи тельного. Kто не подает, а только укоряет, от того бедный отвра щается, того ненавидит, на того даже смотреть не хотел бы, и весьма справедливо, так как он думает, что укоризны происхо дят не от попечительности, а от нежелания подать, как дейст вительно и бывает. А кто укоряет после подаяния, тот делает свое увещание удобоприемлемым, по тому что высказывает порица ние не по бесчеловечию, а из по печительности (6).

      
      

      * * *

      
      

      Я, говорят, воспитываю детей, забочусь о доме, кормлю жену, имею много необходимых рас ходов, поэтому я не в состоянии подавать милостыню приходя щим ко мне. Что говоришь ты? Ты воспитываешь детей и поэто му не подаешь милостыни при ходящим к тебе? Но для них то

      вать и исправлять их бедность,

      тебе и дол

      жно подавать милос

      а не требовать отчета и прези

      тыню бедным, для этих самых

      
      

      детей и для покровительства им, чтобы небольшими деньга ми тебе умилостивить Бога, ко торый дал их тебе, чтобы оста вить им предстателя в Нем и после твоей смерти, чтобы при влечь на них благоволение свы ше этими деньгами, издержива емыми для Бога. Не видишь ли, как многие часто вносят в свои завещания людей богатых и сильных, не имеющих с ними никакого родства, и делают их сонаследниками своих детей единственно для того, чтобы по жертвованием небольших денег доставить своим детям обеспе чение, и притом не зная, как по сле смерти их будут расположе ны сделавшиеся участниками в наследстве? А ты, зная челове колюбие, благость и справедли вость своего Владыки, не сдела ешь Его участником в твоем завещании? Не сделаешь Его сонаследником детей твоих?.. Это — величайшее наследство, это — богатство, это — обеспе чение. Введи Его в участники наследства здесь, чтобы Он ввел тебя и твоих детей в наследство там. Вот наследник благород ный, человеколюбивый, благой, сильный, богатый, так что ни в чем невозможно подозревать об щение Его. Потому милостыня

      
      

      и называется сеянием, что она есть не расход, а прибыток (6).

      
      

      * * *

      
      

      Приобретайте себе друзей, говорит Он, богатством непра ведным (Лк. 16, 9). Посмотри, ка ково человеколюбие Владыки, какова благость и справедли вость. Он не напрасно высказал такое прибавление. Так как у многих богачей богатство собра но грабежом и жадностью, то Он говорит: это дурно, и не сле довало тебе так собирать день ги, но так как ты уже собрал, то отстань от грабежа и жадности и воспользуйся для должного своими деньгами. Не то я гово рю, чтобы ты, грабя, оказывал милостыню, но чтобы ты, пре кратив жадность, воспользовал ся богатством для милостыни и человеколюбия. Kто не удержи вается от грабежа, тот не может совершать и милостыни, но хо тя бы он отдавал множество де нег в руки нуждающихся, день ги других, грабя и жадничая, он будет сочтен Богом наравне с че ловекоубийцами. Поэтому нуж но наперед отстать от жадности и тогда подавать милостыню бед ным. Велика сила милостыни… Бедные — врачи наших душ,

      
      

      благодетели, предстатели, пото му что ты не столько даешь им, сколько получаешь: даешь се ребро, а получаешь Царство Не бесное, облегчаешь бедность и примиряешь себя с Владыкой. Видишь ли, что воздаяние не равномерно? То — на земле, а это — на небе, то гибнет, а это остается, то — тленное, а это — выше всякого тления. Для того отцы наши и поставили бедных перед дверями молитвенных до мов, чтобы один вид бедных мог даже в самом нерадивом и бес человечном пробудить воспоми нание о милостыне. Kогда здесь стоит сонм стариков, согбенных, набросивших на себя рубища, иссохших, загрязненных, с пал ками, с трудом могущих дер жаться, часто и слепых, и изуве ченных всем телом, то кто будет таким каменным, таким ада мантовым, чтобы устоять про тив этой старости, немощи, уве чья, бедности, жалкой одежды и вообще всего, преклоняющего его к состраданию, и остаться неподдающимся на все это? По этому они и стоят перед нашими дверями, видом своим сильнее всякого слова склоняя и призы вая входящих к человеколюбию. Kак в преддвериях молитвен ных домов обыкновенно устаи

      
      

      ваются умывальницы, чтобы идущие молиться Богу сначала омыли руки и тогда простира ли их на молитву, так и бедных отцы поставили перед дверя ми подобно источникам и умы вальницам, чтобы мы, как умы ваем руки водой, так, очистив наперед душу человеколюбием, потом приступали к молитве… Ты на торжище приобрел себе много дурного: враг огорчил те бя, судья принудил тебя сде лать что нибудь ненадлежащее, извергал часто неуместные сло ва, друг склонил тебя сделать что нибудь греховное и ты во многом другом провинился, в чем легко провиниться человеку, обращающемуся на торжище, председающему в судилищах, участвующему в городских де лах, — во всем этом ты прихо дишь просить у Бога прощения и защиты. Брось же серебро в руки бедных и оботри эти не чистоты, чтобы с дерзновени ем ты воззвал к Тому, кто мо жет отпустить тебе грехи. Если ты поставишь себе в обычай никогда не приступать к этому священному преддверью без милостыни, то волею или нево лею никогда не опустишь этого доброго дела: такова привыч ка! (6)

      
      

      * * *

      
      

      Будем прилагать великое усер дие к милостыне и не станем го ворить, что такой то порочен и недостоин благодеяний, такой то ничтожен, такой то презре нен. Ты смотри не на достоинст во нуждающегося в помощи, а только на нужду. Хотя бы он был ничтожен, низок и презренен, Христос вменяет тебе это в на граду так, как бы Он сам через него получал благодеяния…

      Kогда не подаем бедным, мы даем обманщикам. Часто воры или коварные слуги, взяв, ухо дят, или теряем по другим об стоятельствам, а если и избег нем всего этого, то пришедшая смерть уносит человека нагим. Итак, чтобы этого не было, будем как взявшие наперед давать про сящему Христу и откладывать в нерасхищаемую сокровищницу, чтобы нам быть уверенными и в сбережении, и в доходе. Он не только тщательно сохраняет то, что взял, но и опять отдаст тебе это с очень многим прибавлени ем. Не будем думать, что у нас уменьшится имущество, когда мы подаем милостыню. Оно не уменьшается, но возрастает, не издерживается, но умножается. Происходящее есть некоторый

      
      

      оборот и сеяние, или — лучше — оно выгоднее и безопаснее того и другого. Торговля подвергает ся и ветрам, и морским волнам, и многим кораблекрушениям, а семена — и засухам, и пролив ным дождям, и другим неровно стям воздуха. Деньги же, повер гаемые в руки Христовы, выше всякого замысла. Никто не может исхитить из рук взявшего дан ное однажды, но оно там остает ся, производя многие и неизре ченные плоды и принося нам в свое время богатую жатву (6).

      
      

      * * *

      
      

      Нам надлежало бы творить ми лостыню уже потому, что она — прекрасное дело, и из сострада ния к нашим братьям, а не ради обещанных Владыкой наград. Но так как мы не в состоянии мыслить возвышенно, то будем творить милостыню хоть из за награды, отнюдь, впрочем, не ища славы от людей, чтобы нам сверх растраты денег не ли шиться и награды (8).

      
      

      МИРОТВОРЦЫ

      
      

      Если какие нибудь люди ссо рятся между собой за имущество, то прибегают к человеку доброму

      
      

      и кроткому в надежде, что вся кая ссора и несогласие тотчас прекратятся от его доброты. Подлинно, когда случится лю дям враждовать между собой, то кротость судьи располагает быть кроткими и тех, которые легко приходят в негодование и гнев. Другие же, стараясь явить ся примирителями враждующих, не могут внушить к себе такого уважения. Так, по моему мне нию, в каждом деле убедитель ный советник есть тот, кто пер вый исполняет действия, кото рые он советует. Поэтому когда учитель кротости первый явля ется исполняющим свои советы, то он, как только явится, тотчас укрощает неистовых, и не нуж но ему ни убеждений, ни слов, но еще прежде произнесения каких нибудь выражений он уже водворяет мир. Kак луч солнца, являясь, тотчас прогоняет тьму, так и человек добрый и кроткий скоро превращает смятение и ссору в мир и тишину. Здесь нужно заметить, что Христос об одних только мирных по обра зу жизни говорит, что они бу дут наречены сынами Божии ми (Мф. 5, 9). Почему же одним миротворцам (кротким) Он ус воил свое собственное название? Потому, что один только тот,

      
      

      кто становится для других ви новником дружбы и мира, по возможности подражает Сыну Божию. Ибо как Он, Бог и Гос подь всех, явившись нам в Бо жественной Своей плоти, прими рил с людьми святых Ангелов, которые были как бы враждеб ны им, так и человек добрый братьев, родственников и близ ких, враждующих между собой, убеждает повиноваться зако нам Божьим и, оставив вражду, любить друг друга по заповеди Божьей (1).

      
      

      МНОГОГЛАГОЛАНЬЕ

      
      

      Запрещая многоглаголанье, Господь внушает то, что моля щиеся не должны просить ско ропреходящего и погибающего: ни красоты телесной, которая увядает от времени, изглажива ется от болезни, исчезает при смерти, потому что такова телес ная красота, она — кратковре менный цвет, недолго являю щийся весной юности и скоро увядающий от времени, а если кто захочет исследовать сам сущ ность ее, то будет в состоянии тем более презирать ее, так как она есть не что иное, как влага, кровь, сок и жидкость съеденной пи щи, через которую и глаза, и ще

      
      

      ки, и нос, и брови, и уста, и все тело получает полноту, если же прекратится прилив этот, то со вершенно исчезнет и благообра зие лица; ни денежного богатства, которое, подобно речным водам, притекает и утекает, переходит то к одному, то к другому, убе гает от тех, кто удерживает его, и не остается у тех, кто любит его, подвергается бесчисленному мно жеству бедствий от моли, от раз бойников, от клеветников, от по жаров, от кораблекрушений, от нападений врагов, от восстаний народа, от злобы рабов, от потери записей, от приращений и ум ножений и от прочих зол, кото рые у любящих богатство про исходят от любостяжания; ни почетной власти, которую также сопровождает множество скор бей, изнурительные заботы, ча стые бессонницы, козни завист ников, враждебные замыслы ненавистников, красноречие ри торов, благовидными словами утаивающее истину и подверга ющее судей великой опасности. Есть, действительно есть много глаголивые пустословы, кото рые просят у Всевышнего Бога таких и подобных предметов и нисколько не ценят благ истин ных. Врача не учат больные употреблению лекарств, а толь

      
      

      ко принимают предлагаемое им, хотя бы и болезнен был способ врачевания; и кормчему море плаватели не приказывают дер жать руль и направлять судно именно так, а не иначе, но, сидя на скамьях, они доверяют его знанию не только во время бла гоприятного плавания, но и тог да, когда подвергаются крайней опасности. Одному Богу, Который точно знает, что можно дать нам с пользой, люди не здравомысля ще не хотят предать себя, но просят у Него вредного как по лезного, поступая подобно тому больному, который просит вра ча дать ему не то, что искореняет болезнь, а то, чем питается веще ство, производящее болезнь (6).

      
      

      МНОГОЗАБОТЛИВОСТЬ (ЖИТЕЙСКИЕ ДЕЛА)

      
      

      Разве вы не видите, какое расстояние между небом и зем лей, какая предстоит нам брань, как склонен человек ко злу, как окружает нас грех и какие рас ставляем сети? Для чего же мы навлекаем на себя столько забот, кроме естественных, причиня ем себе так много беспокойств и возлагаем на себя столь великие бремена? Разве не довольно нам забот о чреве, об одежде и о доме?

      
      

      Разве не довольно попечений о вещах необходимых? Между тем Христос удаляет от нас и эти за боты: Не заботьтесь, — гово рит Он, — для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться (Мф. 6, 25). Если же не должно печься о необходимой пище и одежде и даже о наступающем дне, то будут ли когда нибудь в состоянии воспрянуть те, кото рые налагают на себя столь ве ликое бремя и под ним погреба ют себя? Разве вы не слышали, что говорит Павел: Никакой во ин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2 Тим. 2, 4)? А мы предаемся роскоши, объедению и пьянству, сильно трудимся над предметами посторонними, а касательно предметов небесных оказываемся слабыми (1).

      
      

      * * *

      
      

      Житейские дела суть бури, и

      
      

      ша, оледеневшая от хлада гре ховного, не может отправлять дел своих, будучи скована, как морозом, совестью (1).

      
      

      МОЛИТВА

      
      

      Будем всегда молиться Богу. Будь ты хоть на торговой пло щади, можешь обратиться в се бя и петь Богу, не будучи никем слышим, ибо и Моисей там мо лился и был услышан… Ибо не мешает и во время пути молить ся сердцем… Если мы будем так поступать, то там, где призыва ется Христос, не найдется ниче го мерзкого, ничего нечистого. Ешь ли, пьешь ли, женишься ли, отправляешься ли в путь — все делай во имя Божие, т.е. призывая Бога на помощь (1).

      
      

      * * *

      
      

      Великие блага происходят от двух добродетелей: от молитвы и поста. Ибо тот, кто молится

      еще жесточе самих бурь. Хотя

      как дол

      жно, и притом постится,

      от них не происходит ни стужи, ни дождя, ни грязи, ни глубоко го озера, но зато, что всего хуже, от этих дел образуется геенна со всеми ее мучениями. И как во время сильной стужи все члены цепенеют и замирают, так и ду

      немногого требует, а кто требу ет немногого, тот не будет среб ролюбив, а кто не сребролюбив, тот любит подавать милосты ню… Kто молится с постом, тот имеет два крыла, легчайшие са мого ветра. Ибо таковой не

      
      

      дремлет, не говорит много, не зевает и не расслабевает на мо литве, как это бывает со многи ми, но он быстрее огня и выше земли, потому то таковой осо бенно является врагом и рато борцем против демонов, так как нет сильнее человека, искренне молящегося. Если жена могла преклонить жестокого началь ника, который ни Бога не боял ся, ни людей не стыдился, то тем более может преклонить Бога тот, кто непрестанно предстоит пред Ним, укрощает чрево и от вергает утехи. Если слабо у тебя тело, чтобы поститься беспрес танно, то оно неслабо для мо литвы и для пренебрежения удовольствиями чрева (1).

      
      

      * * *

      
      

      Не для того дана ночь, чтобы мы во всю нее спали и бездейст вовали. Свидетели тому ремес ленники, погонщики мулов, торговцы, Церковь Божия, вос стающая среди ночи. Восстань и ты. Посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие и удивляйся делам Господа твоего. Тогда душа бы вает чище, легче и бодрее, быва ет особенно способна воспарять и возвышаться. Сам мрак и со

      
      

      вершенное безмолвие располага ют к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звездами как бы бесчисленным множест вом глаз, то получишь совер шенное удовольствие, помыс лив тотчас о Создателе…

      Говорю это мужам и женам. Преклони колена, воздыхай, мо ли Господа твоего быть милос тивым к тебе: Он особенно пре клоняется на милость ночными молитвами, когда ты время от дохновения делаешь временем плача. Вспомни о царе, как он говорит: утрудился я от возды ханий моих, каждую ночь омы ваю ложе мое, слезами моими орошаю постель мою (Пс. 6, 7). Kакие бы ты ни имел удоволь ствия, не будешь иметь более, чем он, как бы ты ни был богат, не будешь богаче Давида. Но он же в другом месте говорит: в полночь я вставал славить Тебя за праведные суды Твои (Пс. 118, 62). Тогда не беспокоит тщесла вие, ибо как это возможно, ког да все спят и не видят? Тогда не нападают леность и беспечность, ибо как это возможно, когда столь многое возбуждает душу? После таких всенощных бдений быва ют и сон приятный, и видения чудные. Это делай и ты, муж, а не одна только жена. Пусть дом

      
      

      сделается Церковью, составлен

      
      

      лу пропитывается дымом, и од

      ной из мужей и жен. Не считай

      нако, проводит в этом бол

      ьшую

      препятствием этому то, что ты муж только один и что она жена только одна. Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я по среди них (Мф. 18, 20). А где при сутствует Христос, там великое множество. Где Христос, там необходимо бывают и Ангелы, и Архангелы, и прочие Силы. Потому вы не одни, когда с ва ми Господь всех… Если у тебя есть дети, то подними и детей, и пусть во время ночи весь дом сделается Церковью. Если же они малолетние и не могут пере носить бодрствования, то пусть совершат или выслушают по крайней мере одну молитву или две и успокоятся; только ты встань, только ты себе обрати это в навык. Нет ничего прекраснее жилища, в котором совершают ся такие молитвы. Послушай, что говорит пророк: вспоминал я о Тебе на постели моей, в ут ренние часы размышлял о Тебе (Пс. 62, 7). Но, скажешь, я уто мился в продолжение дня и не могу. Это — отговорка и пред лог, ибо сколько бы ты ни тру дился, не потрудишься более ковача меди, который опускает столь тяжелый молот с великой высоты на уголья и по всему те

      часть ночи. И вы, жены, знаете, когда вам бывает нужно идти в поле или придти в ночное собра ние, как там проводят целую ночь без сна. Так и у тебя пусть будет духовная ковальня*, что бы устроять не котлы и сковоро ды, но душу твою, которая луч ше всякого произведения из меди и золота. Ее, устаревшую от грехов, ввергни в горнило по каяния, ударяй ее с великой высоты молотом, т.е. исповеда нием грехов, воспламени огонь Духа. Твое художество гораздо лучше. Ты устрояешь не золо тые сосуды, но душу, драгоцен нейшую всего золота, подобно как ковач меди свое произведе ние. Ты не вещественный приго товляешь сосуд, но освобождаешь душу от всякого житейского по печения. Пусть предстоит пред тобой светильник, не этот сгора ющий, но тот, который имел у себя пророк, как он говорит: светильник ногам моим — за кон Твой (Пс. 118, 105). Воспла мени душу молитвой. Если уви дишь, что она имеет довольно огня, то вынь ее из этого горни ла и устрой ее, как хочешь. По

      
      

      

    • Kовальня — кузница. (Примеч. ред.)

      
      

      верь мне, не столько огонь ис требляет ржавчину металла, сколько ночная молитва — ржавчину грехов наших (1).

      
      

      * * *

      
      

      Kогда я говорю кому нибудь: проси Бога, молись Ему, прибе гай к Нему с молитвой, то мне отвечают: я просил однажды, дважды, трижды, десять, двад цать раз и еще не получил. Не переставай просить, пока не по лучишь, конец молитвы — по лучение просимого. Тогда пере стань, когда получишь, или лучше и тогда не переставай, но и тогда пребывай в молитве. Ес ли ты не получил, то молись, чтобы получить; если же ты по лучил, то благодари за то, что получил. Многие приходят в цер ковь, произносят тысячи стихов молитвы и выходят, не зная, что говорили они; уста их движут ся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей молитвы, как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Ты говоришь: я преклонял колена, — но ум твой блуждал вне, тело твое было внутри церкви, а мысль твоя вне, уста произносили молитву, а ум исчислял доходы, догово ры, условия, поля, владения,

      
      

      общества друзей. Диавол зол, он знает, что во время молитвы мы делаем великие успехи, по тому тогда он и нападает на нас. Часто, лежа спокойно на посте ли, мы ни о чем не мыслим, а когда приходим молиться, то являются тысячи помыслов, чтобы мы вышли без пользы.

      Итак… зная, что это бывает во время молитв, подражай ханане янке… Ты не имеешь бесноватой дочери, но ты имеешь грешную душу. Что сказала хананеянка? Помилуй меня… дочь моя жес токо беснуется (Мф. 15, 22). Так и ты скажи: помилуй меня, ду ша моя жестоко беснуется. Грех есть великий бес. Беснова тый возбуждает сострадание, а грешник — ненависть; тот за служивает прощение, а этот не имеет оправдания. Помилуй ме ня: краткое слово, но оно нашло море человеколюбия, потому что где милость, там все блага. Даже когда ты будешь вне церк ви, взывай и говори: помилуй меня; говори, хотя не двигая уст, но взывая умом: Бог слышит и тех, которые молчат. Для этого требуется не место, а прежде все го душевное настроение. Иеремия был в грязной яме и привлек к себе Бога, Даниил был во рве львином и благорасположил к

      
      

      себе Бога, три отрока были в пе чи и, прославляя, умилостивили Бога, разбойник был пригвож ден ко кресту, и крест не воспре пятствовал ему, но отверз рай, Иов сидел на гноище и пользо вался милостью Божией, Иона был во чреве кита, и Бог внимал ему. Будешь ли ты в умываль нице — молись; будешь ли в до роге или на постели и где бы ты ни был — молись. Ты — храм Божий, не ищи же места, нужно только душевное расположение. Хотя бы стоял пред судией — молись, когда гневается судия — молись. Некогда впереди было море, позади египтяне, а посе редине Моисей; великое было затруднение для молитвы, но велика была и широта молитвы. Сзади гнались египтяне, впереди было море, а посередине нужно было молиться. Моисей ничего не произносил, но Бог говорит ему: что ты вопиешь ко Мне (Исх. 14, 15)? Уста его не говори ли, но ум взывал. Так и ты, когда стоишь пред судией гневным, беспощадным, угрожающим ве личайшими наказаниями, или перед другими палачами, дела ющими то же самое, то молись Богу; и в то время, когда ты бу дешь молиться, волны утихнут. Судия против тебя? Ты прибе

      
      

      гай к Богу. Начальник нападает на тебя? Ты призывай Господа. Разве Он человек, чтобы тебе искать Его в каком нибудь мес те? Бог всегда близко. Если ты хочешь просить человека, то сна чала спрашиваешь, что он дела ет, не спит ли, не занят ли, и слуга не отвечает тебе. А у Бога нет ничего такого. Kуда бы ты ни ушел и стал призывать Его, Он слышит: ни занятия, ни по средник, ни слуга не отделяют Его от тебя. Скажи: помилуй меня, — и Бог тотчас делается присущим. Тогда ты воззо вешь, — говорит пророк, — и Он скажет: вот Я (Ис. 58, 9). О слово, исполненное благости! Он не ожидает окончания мо литвы, еще прежде нежели окончишь молитву, ты уже по лучаешь дар. Помилуй меня. Будем же подражать той хана неянке. Помилуй меня… дочь моя жестоко беснуется, — го ворит она. Господь же говорит ей: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по жела нию твоему. И исцелилась дочь ее. Kогда? В тот час (Мф. 15, 28); не в то время, когда мать ее при шла домой, но еще прежде, не жели пришла. Она пришла най ти ее беснующейся и нашла здоровой, исцеленной (1).

      
      

      * * *

      
      

      Будем всегда прибегать к Бо гу и у Него просить всего. Ниче го нет равного молитве: она и невозможное делает возможным, трудное — легким, неудобное — удобным. Ее совершал и бла женный Давид, потому и гово рил: семикратно днем я хвалил Тебя за праведные суды Твои (Пс. 118, 164). Если же царь, обре мененный бесчисленными забо тами и развлекаемый со всех сторон, столько раз в день мо лился Богу, то какое оправдание или прощение можем получить мы, которые имеем столько праздного времени и не молим ся Ему непрестанно, и притом тогда, как можем получить столь великую пользу? Ибо невозмож но, чтобы человек, молящийся с должным усердием и призы вающий Бога непрестанно, впал когда в грех… Kто воспламенил свой ум, возбудил душу, пересе лился на небо и таким обра зом Господа назвал своим. Kто, вспомнив о своих грехах, бесе дует с Ним о прощении их и мо лит Его быть милостивым и кротким, тот, упражняясь в та кой беседе, отлагает всякое жи тейское попечение, окрыляется и становится выше страстей че

      
      

      ловеческих. Врага ли увидит он после молитвы, уже не будет смотреть на него как на врага; красивую ли женщину — не со блазнится при виде ее, потому что пламень, возожженный мо литвой, еще остается внутри его и отгоняет всякую негодную мысль. Но поскольку нам как людям свойственно и впасть в беспечность, то, как пройдет час другой и третий после молитвы, и ты увидишь, что возбужденный в тебе жар готов мало помалу охладеть, беги тотчас опять на молитву и согрей охладевшую свою душу. И если будешь де лать это в продолжение всего дня, разогревая частым повторением молитв самые промежутки меж ду ними, то не дашь диаволу до ступа и входа к твоим мыслям. Kак поступаем мы, готовясь обедать и пить, именно когда увидим, что нагретая вода осты ла, то ставим ее опять на очаг, чтобы она поскорее нагрелась, так будем поступать и здесь: на молитву, как бы на горячие уго лья, будем полагать уста свои и таким образом опять воспла менять душу свою к благого вению. Станем также подра жать домостроителям. И они, когда надо строить здание из кирпича, по непрочности этого

      
      

      материала связывают эту пост ройку длинными бревнами и кладут их не на большом, а на малом друг от друга расстоянии, чтобы от частой кладки этих бревен связность кирпичей сде лать крепче. Это сделай и ты: перелагай все житейские дела свои частыми молитвами, как бы связями их бревен, и таким образом со всех сторон огради жизнь свою. Если будешь так поступать, то хотя бы подули бес численные ветры, хотя бы напа ли искушения, скорби, какие либо горькие мысли или какое бы то ни было несчастье, не могут они уронить этого дома, скреп ленного так частыми молитвами.

      Но как возможно, скажешь, человеку светскому, привязан ному к судилищу, молиться по три часа в день и приходить в церковь? Возможно, и весьма легко. Если же и нельзя придти в церковь, так можно и привя занному к судилищу помолить ся, стоя там, перед дверями, по тому что для этого не столько нужно слово, сколько мысль, не столько простирание рук, сколько напряжение души, не столько известное положение тела, сколько расположение ду ха. И Анна [матерь Самуила] была услышана не потому, что

      
      

      испускала громкий и сильный голос, но потому, что крепко во пияла внутренне, сердцем. И не было слышно голоса ее, — гово рит Писание (1 Цар. 1, 13), но Бог услышал ее. Это часто делали и многие другие: тогда как на чальник внутри [судилища] кри чал, грозил, напрягался, бесно вался, они, стоя перед дверьми, оградив себя [крестным знамени ем] и произнеся умом краткую молитву, входили в судилище и изменяли судию, укрощали его и из свирепого делали кротким. И ни место, ни время, ни молча ние не было для них препятст вием к такой молитве. Так и ты сделай: стенай горько, вспомни о грехах своих, воззри на небо, скажи умом: помилуй мя, Бо же, — и кончена молитва твоя. Kто сказал помилуй, тот сделал исповедь и сознал грехи свои, потому что желать помилова ния свойственно согрешившим. Kто сказал помилуй мя, тот по лучил Царствие Небесное, пото му что Бог кого помилует, того не только освобождает от нака зания, но и удостаивает будущих благ. Не станем же говорить в свое оправдание, что дом молит вы не близко: благодать Духа нас самих сделала храмами Божьи ми, если только мы бдительны,

      
      

      стало быть, [молиться] для нас по всему весьма легко. Наше богослужение не таково, каково было прежнее у иудеев, имев шее много чувственного и тре бовавшее множества обрядов. Там молящемуся надлежало и войти в храм, и купить горли цу, и принести дрова и огонь, и взять нож, и стать перед жерт венником, и исполнить множе ство других постановлений. Здесь же не нужно ничего такого, но где бы ты ни был, везде с тобой и жертвенник, и нож, и жертва, потому что ты сам и жрец, и жертвенник, и жертва. Где бы ты ни был, везде можешь поставить жертвенник, покажи только доб рую волю, и не помешает те бе место, не воспрепятствует и время; нет, хоть ты и не прекло нишь колен, не станешь бить се бя в грудь и не прострешь рук к небу, а только покажешь горя чую душу, так сделаешь все [нужное] для молитвы. Можно и жене, сидя за прялкой или за нимаясь тканьем, воззреть умом на небо и призвать Бога пламен но, можно и мужу, выходя на площадь или идучи по делу, со вершать усердные молитвы, дру гому, и сидя в мастерской и сши вая кожи, можно вознести ду шу к Господу; можно слуге, и

      
      

      покупая, и поднимаясь вверх, и сходя вниз, и занимаясь на кухне, совершать искреннюю и усерд ную молитву. Бог не гнушается местом, Он требует только одно го пламенного сердца и целомуд ренной души. А чтобы уве риться тебе, что для молитвы требуется не известное положе ние тела, место или время, но мысль доблестная и добрая, по слушай, как Павел, лежа в тем нице распростертый, а не стоя прямо (потому что не позволяла ему этого колода, в которую за биты были ноги его), как он, по молившись с усердием лежа, потряс темницу и поколебал ее основание, устрашил темнично го стража и затем привел его к святому Таинству. Опять Езе кия, не стоя прямо и не прекло нив колена, но лежа на постели по причине болезни и обратив шись к стене, как с жаром и целомудренной душей призвал Бога, так и отменил произне сенный уже приговор и привлек к себе великое благоволение Бо жие и получил прежнее здоро вье. И это случалось не только со святыми и великими мужа ми, но и с порочными. Так раз бойник, и не стоя в доме молит вы, ни преклонив колена, но распростерт будучи на кресте,

      
      

      немногими словами приобрел Царствие Небесное. Иной в ти не и во рве, другой во рве и со зверями, иной даже в чреве ки товом, призвав Бога, прекращал все бедственные обстоятельства и привлекал к себе вышнее благо воление. Говорю это, чтобы убе дить вас чаще приходить в цер ковь и дома молиться в тишине в свободное время, и преклоняя колена, и воздевая руки. Если же в какое либо время или в ка ком либо месте будете нахо диться среди множества других людей, и тогда не надобно ос тавлять обычных молитв, но та ким же образом… молитесь и призывайте Бога в надежде по лучить не меньшую пользу и от такой молитвы (1).

      
      

      * * *

      
      

      Во время поста молитвы со вершаются с особенным внима нием, потому что тогда душа бывает легче, ничем не отягча ется и не подавляется гибель ным бременем удовольствий. Молитва — великое оружие, ве ликая защита, великое сокро вище, великая пристань, без опасное убежище. Только бы мы приступали к Господу с бод рой душой и собранными мыс

      
      

      лями, не давая никакого досту па врагу нашего спасения. Так как он знает, что в это время мы можем, беседуя о необходимом для нас и исповедуя свои грехи и показав раны Врачу, полу чить совершенное исцеление, то в это то время особенно напада ет и употребляет все усилия, чтобы низложить и повергнуть нас в беспечность… Постараем ся особенно в это время отгонять его так, как будто бы мы видели его присутствующим и стоя щим перед нашими глазами, постараемся удалить от себя вся кий помысел, смущающий ду шу нашу, напрягать все свои си лы и творить усердную молитву так, чтобы не только язык про износил слова, но и душа вместе со словами восходила к Богу. Ибо если язык и произносит слова, а душа скитается вне, по мышляя о домашних делах, мечтая о том, что бывает на тор жище, то нам не будет никакой пользы, а может быть, будет еще и большее осуждение… По этому и апостол Павел писал: всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время ду хом (Еф. 6, 18), то есть не только языком и с постоянным бдени ем, но и самой душой: духом. Ваши прошения, говорит, да бу

      
      

      дут духовны, да бодрствует ваш ум, ваша душа да внимает сло вам. Просите того, что прилич но просить от Бога, чтобы полу чить вам и просимое. И при этом ведите себя внимательно, трезвясь и бодрствуя душой, не выказывая небрежности, не но сясь умом туда и сюда…

      Великое дело — молитва. Ес ли кто либо, разговаривая с до бродетельным человеком, полу чает от того немалую пользу, то каких благ не получит удосто ившийся беседовать с Богом? Потому что молитва есть беседа с Богом. И чтобы тебе удостове риться в этом, послушай, что говорит пророк: да будет усла дительна Ему молитвенная бе седа моя (Пс. 103, 34), то есть да будет приятна Богу беседа моя. Разве не может Он и прежде на шего прошения подать нам? Но Он потому ожидает [нашего про шения], чтобы иметь случай пра ведно удостоить нас Своего про мышления. Итак, получим ли просимое или не получим, бу дем прилежать к молитве и бла годарить не только тогда, когда получаем, но и когда не получа ем, потому что и неполучение, когда бывает по воле Божией, не менее благотворно, чем полу чение. Ибо мы не знаем, что нам

      
      

      полезно в той мере, в какой Он это знает. Следовательно, полу чим или не получим, мы должны благодарить. И что удивляешь ся, что мы не знаем, что полезно для нас? И Павел, муж столь ве ликий и высокий, удостоивший ся таких неизреченных [откро вений], не знал, что он просил неполезного ему. Видя себя ок руженным бедствиями и непре станными искушениями, он мо лился об избавлении от них, и не однажды, не дважды, но многократно: трижды молил я Господа (2 Kор. 12, 8), т.е. триж ды он молил и не получил. По смотрим же, как он это перенес. Возроптал ли, впал ли в уны ние, отчаялся ли? Нет, но что он говорит? Господь сказал мне:

      «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершает ся в немощи» (2 Kор. 12, 9). Бог не только не освободил его от по стигших его бед, но и попустил ему оставаться в них. Пусть так. Но откуда известно, что он не роптал на это? Слушай, что сам Павел говорил, когда узнал, что так угодно Богу: и потому я го раздо охотнее буду хвалиться своими немощами; не только, говорит, не ищу уже освободить ся от этих бед, но еще с великим удовольствием хвалюсь ими…

      
      

      Послушай, что еще говорит он: мы не знаем, о чем молиться, как должно (Рим. 8, 26), то есть мы как люди не можем знать все обстоятельно. Итак, все нуж но предоставить Создателю ес тества нашего и принимать с ве сельем и великой радостью все, что не определит Он, и смотреть не на то, чем кажутся нам про исшествия, а на то, что так угодно Богу. Ибо Он, лучше нас зная, что нам полезно, знает и то, как устроить наше спасение.

      Итак, единственным делом с нашей стороны да будет посто янно пребывать в молитве и не роптать на нескорое исполнение прошений, но показывать вели кое терпение. Бог медлит ис полнить наши прошения не по тому, чтобы отвергал их, но потому, что хочет научить нас усердию и постоянно привлека ет нас к Себе… Зная это, не бу дем никогда отчаиваться и не перестанем приступать к Богу и возносить к Нему усердные молитвы. Ибо, если усердная просьба женщины подействова ла на жестокого бесчеловечного и не боявшегося Бога судью и заставила его оказать ей защиту (см.: Лк. 18, 2–7), мы ли, если только захотим подражать этой женщине, не расположим ока

      
      

      зать нам помощь нашего мило сердого и человеколюбивого Господа, Который по благоутро бию Своему хочет устроить на ше спасение? Итак, научимся неотступно и постоянно приле жать к молитве, и днем и ночью, и особенно ночью, когда никто не смущает, когда ум спокоен, когда великая тишина и нет ни какого волнения в доме, потому что никто не препятствует нам заняться молитвой и не отвле кает от нее, когда возбужденная душа может обстоятельно вы сказать все Врачу душ (1).

      
      

      * * *

      
      

      Хотя бы мы и ничего не полу чили от Него, одно продолжи тельное собеседование с Ним не следует ли считать стоящим бес численных благ? Но постоянная молитва, говоришь ты, трудное дело. А какое из добрых дел, скажи мне, не трудно (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Постоянно будем прибегать в молитве к Богу и просить Его о помощи. Ибо часто, чего мы не можем исполнить собственны ми усилиями, того легко можем достигнуть посредством мо

      
      

      литв, молитв постоянных. Под линно, нужно молиться всегда и непрестанно, и в скорби, и в радости, и в благоденствии: в радости и благоденствии о том, чтобы они оставались ненару шимыми и неизменными и ни когда не прекращались, а в скорби и несчастии о том, чтобы увидеть какую нибудь благо приятную перемену и чтобы они сменились утешительным спокойствием. Находишься ты в спокойствии? Тогда проси Бо га, чтобы это спокойствие оста валось у тебя твердым. Видишь наступающую бурю? Усердно моли Бога пронести это волне ние и водворить после бури ти шину. Услышан ты? Благодари за то, что ты услышан. Не услы шан? Имей терпение, чтобы ты был услышан. Хотя Бог иногда и медлит подаянием, но делает это не по ненависти и отвраще нию, а желая медленностью по даяния более удержать тебя при Себе, как поступают и чадолю бивые отцы: и они медленнос тью подаяния мудро стараются долее удержать при себе нера дивейших детей. Не нужно тебе ни посредников перед Богом, ни долгого странствования, ни угож дения другим, но хотя бы ты был одиноким и беззащитным,

      
      

      ты сам собой, умоляя Бога, ко нечно, получишь просимое. Он обыкновенно склоняется не столь ко тогда, когда другие умоляют Его за нас, сколько тогда, как мы сами молимся, хотя бы мы обре менены были множеством зол. Ибо если между людьми, когда мы сильно оскорбим кого нибудь, но и утром, и в полдень, и вече ром будем являться к оскорб ленным нами, неотступностью и постоянным присутствием в глазах их легко можем прекра тить их вражду, то тем более это может быть в отношении к Богу.

      Но ты недостоин? Сделайся достойным посредством неот ступности. А что действительно и недостойный может сделаться достойным посредством неот ступности, что Бог скорее скло няется тогда, когда мы сами умоляем Его, нежели когда че рез других, и что часто Он мед лит подаянием не для того, что бы привести нас в отчаяние и отпустить с пустыми руками, а чтобы сделать виновником бол ь ших для нас благ: эти три истины я постараюсь объяснить вам. Подошла ко Христу хананеян ка, умоляя его о своей беснова той дочери и взывая с великой силой, говорила: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя

      
      

      жестоко беснуется (Мф. 15, 22). Вот — женщина иноплеменная, иноземная и не принадлежа щая к иудейскому гражданст ву. Что она иное, как не пес, и не была ли недостойна получить просимое? Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15, 26). Однако и она сделалась до стойной посредством неотступ ности, ибо и ее, бывшую псом, Он не только возвел в благород ство детей, но и отпустил со многими похвалами, сказав: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему (Мф. 15, 28). Kогда же Христос говорит: велика вера, то не ищи никакого другого доказательст ва величия души этой женщины. Видишь ли, как женщина недо стойная сделалась достойной посредством неотступности? Хо чешь ли знать и то, что мы более получаем успеха, умоляя Бога сами собой, нежели через дру гих? Kогда она взывала, учени ки, подойдя, говорят: отпусти ее, потому что кричит за на ми. Христос же говорит им: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А когда она сама подошла, продолжая взывать, и сказала: так, Госпо ди! но и псы едят крохи, кото рые падают со стола господ их,

      
      

      то Он даровал ей благодать, ска зав: да будет тебе по желанию твоему. Видишь ли, как Он тогда, как ученики просили, отказал, а когда она сама просила дара, взывая, то склонился на просьбу? Им Он говорит: Я послан толь ко к погибшим овцам дома Из раилева; а ей сказал: велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. Также прежде, в начале прошения, Он ничего не отве чал, а после того, как она однаж ды, и дважды, и трижды присту пила, Он даровал благодать, научая нас этим окончанием, что Он медлил подаянием не для то го, чтобы отвергнуть ее, но что бы показать всем нам терпение женщины. Если бы Он медлил для того, чтобы отвергнуть ее, то не дал бы и в последствии, а так как Он желал показать все ее лю бомудрие, то Он и молчал. Ибо если бы Он дал тотчас и в самом начале, то мы не узнали бы му жества этой женщины. Отпусти ее, — говорят ученики, — пото му что кричит за нами. Что же Христос? Вы слышите голос, а Я вижу душу. Я знаю, что она имеет сказать. Я не хочу оставить неизвестным скрытое в ее душе сокровище, но ожидаю и молчу, чтобы открыть его, представить и сделать известным для всех.

      
      

      Итак, зная все это, хотя бы мы были грешны и недостойны получения [просимого], не бу дем отчаиваться, будучи увере ны, что посредством постоянства душевного мы можем сделаться достойными просимого. И хотя бы мы были беззащитны и оди ноки, не будем унывать, зная, что великое ходатайство то, чтобы самому приступить к Богу с ве ликим усердием. И если Он мед лит и откладывает подаяние, не будем падать духом, будучи убеждены, что это промедление и отсрочка есть знак Его попе чения и человеколюбия. Если с таким убеждением, с душой скорбящей и пламенной и с же ланием добрым и таким, с ка ким приступила хананеянка, будем приступать к Нему и мы, то хотя бы мы были псами, хотя бы сделали что нибудь дурное, мы очистимся от своих пороков и получим такое дерзновение, что в состоянии будем ходатай ствовать и за других; подобно как и эта хананеянка не только сама получила дерзновение и много похвал, но могла и дочь свою избавить от невыносимых стра даний. Ибо нет, подлинно нет ничего сильнее пламенной и ис кренней молитвы. Она освобож дает и от настоящих бедствий,

      
      

      избавляет и от будущих муче ний. Чтобы нам легко провести и настоящую жизнь, и в буду щую отойти с дерзновением, бу дем непрестанно совершать мо литву с великим усердием и ревностью (1).

      
      

      * * *

      
      

      Все мы молимся, но не все пе ред Богом. У кого в то время, как тело лежит на земле и уста бессмысленно произносят сло ва, душа блуждает везде: дома и на площади, — такой может ли сказать о себе, что молится пе ред Богом? Перед Господом мо лится тот, кто вполне собрал ду шу свою и не имеет ничего общего с землей, но переселил ся на само Небо и изгнал из души всякий человеческий помысел, как сделала Анна, о которой го ворит Писание: она долго моли лась пред Господом, Илий смот рел на уста ее (1 Цар. 1, 12). Здесь писатель показывает в этой же не две добродетели — постоян ство в молитве и бдительность души: первое — словом долго, последнюю — прибавлением пред Господом. Ибо она, всю се бя собрав и напрягая ум, призы вала Бога скорбной душой. Kак же говорит [Писание], что она

      
      

      долго молилась, тогда как мо литва ее была кратка? Ибо она не распространялась в словах и не долго продолжала молитву, но сказала немногие и простые слова: Господи Всемогущий Бо же Саваоф! если Ты призришь на скорбь рабы Твоей и вспом нишь обо мне, и не забудешь ра бы Твоей и дашь рабе Твоей ди тя мужеского пола, то я отдам его Господу в дар на все дни жизни его, и вина и сикера не бу дет он пить, и бритва не кос нется головы его (1 Цар. 1, 11). Kакое тут множество слов? Что же писатель выразил словом долго? То, что она постоянно по вторяла одно и то же и не пере ставала в течение долгого вре мени произносить одни и те же слова. Так молиться повелел и Христос в Евангелии, сказав ученикам своим, чтобы они не молились и не говорили лишне го, как язычники. Он показал нам и меру молитвы, внушая, что молящийся может быть ус лышан не за множество слов, но за бдительность души (см. Мф. 6). Но, скажет кто нибудь, если должно молиться немного, то по чему Он сказал им притчу, вну шающую, что должно молиться непрестанно, — притчу о том,

      
      

      что была одна вдовица, которая частым приходом своим и не престанным повторением прось бы преклонила на милость жес токого и бесчеловечного судью, не имевшего ни страха Божия, ни стыда человеческого (см.: Лк. 18, 3)? Почему и Павел увещевает… непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17)? А говорить недолго и молить ся непрестанно — это противо речит одно другому. Нисколько не противоречит, напротив, одно с другим весьма согласно. И Хри стос, и Павел заповедали творить краткие, но частые молитвы с не большими промежутками. Если ты будешь распространяться в словах, то нередко станешь делать это без внимания и дашь диаво лу большую свободу подойти к тебе, низложить и отвлечь мысль твою от того, что говорить. Но ес ли будешь творить молитвы час тые, таким учащением [молитв] занимая всякое время, легко можешь быть бдительным и са ми молитвы станешь творить с полным вниманием (1).

      
      

      * * *

      
      

      Вы находитесь в беспрестан ных заботах и развлекаетесь жи тейскими делами, потому вспо

      
      

      минайте о Боге по крайней мере на ложе, размышляйте о Нем в утреннее время. Если мы будем заниматься этим поутру, то без всякой опасности будем выхо дить на дела свои; если благо говением и молитвой наперед умилостивим Бога, то и после не встретим никакого врага, а если встретишь, то посмеешься ему, имея в защиту свою милос тивого Бога. Торжище — это война, ежедневные дела — это сражение, волнение и буря. По тому нам нужно оружие, а мо литва есть великое оружие; нужны попутные ветры, нужно быть сведущим во всем, дабы провести время дня без корабле крушений и ран; много подвод ных камней встречается еже дневно, и часто наш корабль разбивается и утопает. Поэтому нам нужно молиться, особенно утром и ночью. Если тот, кто намеревается ратоборствовать перед людьми, много заботится о себе, то гораздо более следует постоянно печься и заботиться нам, которых вся жизнь есть борь ба. Итак, пусть будет у нас каж дая ночь всенощным бдением, будем стараться, чтобы нам, вый дя днем, не подвергнуться осме янию (1).

      
      

      * * *

      
      

      Молитва есть оружие великое, сокровище неоскудевающее, бо гатство никогда неистощаемое, пристань безмятежная, основа ние спокойствия; молитва есть корень, источник и мать бесчис ленных благ и могущественнее царской власти. Бывает иногда, что облеченный диадемой стра дает горячкой и лежит на посте ли в воспалении, а около него стоят врачи, копьеносцы, слуги, военачальники. Но ни искусст во врачей, ни присутствие дру зей, ни услужливость рабов, ни множество лекарств, ни драго ценность убранства, ни изобилие богатства и ни что другое чело веческое не может облегчить постигшей его болезни. Если же войдет кто нибудь, имеющий дерзновение перед Богом, и толь ко коснется его тела и вознесет о нем чистую молитву, то вся бо лезнь исчезает и таким образом, чего не могли сделать богатство, множество прислужников, опыт ное искусство и величие царской власти, то часто могла совершать молитва одного бедного и нище го. Впрочем, я говорю о молитве не пустой и рассеянной, но воз носимой с усердием из души

      
      

      скорбящей и сердца сокрушен ного. Такая молитва восходит к небу, как вода: пока течет по ровной местности и имеет боль шой простор — не поднимается кверху, а когда руки водопро водчиков снизу задержат и стес нят ее, то она быстрее всякой стрелы устремляется в высоту. Так точно и душа человеческая: пока пользуется большой сво бодой — развлекается и рассеи вается, а когда низменные об стоятельства стеснят ее, то она, выдержав хорошее испытание, возносит горе чистые и усерд ные молитвы. А чтобы тебе убе диться, что молитвы, совершае мые в скорби, скорее могут быть услышаны Богом, послушай, что говорит пророк: ко Господу в скорби моей я воззвал, и Он ус лышал меня (Пс. 119, 1). Возбу дим же свою совесть, опечалим душу памятью о грехах, опеча лим не для того, чтобы стеснить ее, а для содействия тому, что бы она была услышана, чтобы она трезвилась, бодрствовала и достигала до самых небес. Ни что так не отгоняет беспечности и рассеянности, как скорбь и печаль; она отовсюду сосредото чивает душу и обращает ее к са мой себе. Kто так скорбит и молится, тот после молитвы мо

      
      

      жет испытать в своей душе ве ликое удовольствие. Kак сгус тившиеся облака сначала дела ют воздух мрачным, а испустив обильный дождь и излив всю влагу, оставляют воздух чистым и светлым, так точно и печаль, пока скопляется внутри, помра чает наш ум, а когда разрешится словами молитвы и соединен ными с ней слезами и выйдет изнутри вон, то оставляет в ду ше великую ясность, так как в душу молящегося входит, как некоторый луч, помощь Бо жия…

      Сила молитвы погашала силу огня, обуздывала ярость львов, останавливала войны, прекра щала сражения, утишала бури, прогоняла демонов, отверзала врата неба, расторгала узы смер ти, отгоняла болезни, отражала злобу, укрепляла колеблющие ся города; и свыше посылаемые удары, и человеческие козни, и все вообще бедствия отклоняла молитва (2).

      
      

      * * *

      
      

      Нет ничего сильнее молитвы и даже ничего равного ей. Не столько блистателен царь, оде тый в багряницу, сколько моля щийся, украшающийся беседой

      
      

      с Богом. Kак тот, кто в присут ствии войска и военачальников, многих вельмож и градоначаль ников, приблизившись к царю и вступив наедине в беседу с ним, обращает на себя взоры всех и от этого становится более досто чтимым, так точно бывает и с молящимися. Подумай, сколь важное дела в присутствии Ан гелов, Архангелов, Серафимов, Херувимов и всех прочих Сил простому человеку приступать с великим дерзновением и бесе довать с Царем этих Сил, с ка кой это может сравниться чес тью? И не только честь, но и величайшую пользу доставляет нам молитва еще прежде, неже ли мы получим то, чего просим. Kак только кто нибудь поднимет руки к небу и призовет Бога, он тотчас отрешается от всех дел человеческих и обращается мыс лью к будущей жизни, пред ставляет небесные блага и во время молитвы не думает о здеш ней жизни, если молится усерд но. Воспламенится ли в нем гнев, он легко укрощается, возгорит ся ли похоть, она потухает, ста нет ли терзать его зависть, она весьма легко прогоняется, и в душе молящегося совершается то же, что, по словам пророка, бы вает в природе при восходе солн

      
      

      ца. Что же говорит он? Ты про стираешь тьму и настает ночь, во время коей ходят все звери лесные, молодые львы, ры кающие о добыче, чтобы выпро сить у Бога пищи себе. Взошло солнце, и они собрались и легли в своих логовищах (Пс. 103, 20–22). Kак при появлении солнечных лучей все звери обращаются в бегство и прячутся в свои норы, так точно, когда молитва засия ет, как луч, от наших уст и язы ка, ум наш просвещается, а все безумные и зверские страсти про гоняются, обращаются в бегст во и скрываются в свои убежища, если только мы молимся усердно, с напряженной душой и бодрым умом. Хотя бы тогда присутст вовал диавол, он обращается в бегство, хотя бы демон, он уда ляется. Kогда господин беседу ет с рабом, то никто из других рабов и даже никто из имеющих перед ним дерзновение не по смеет подойти и помешать их беседе, тем более демоны как ос корбившие Бога и не имеющие перед Ним дерзновения не мо гут беспокоить нас, беседую щих с Богом с надлежащим усер дием. Молитва есть пристань для обуреваемых, якорь для ко леблемых волнами, трость не мощных, сокровище бедных,

      
      

      твердыня богатых, истребитель ница болезней, хранительница здоровья, молитва соблюдает наши блага неизменными и ско ро устраняет всякое зло. Если нас постигнет искушение, она лег ко прогоняет его, если случится потеря имущества или что нибудь другое, причиняющее скорбь нашей душе, она скоро устраняет все это. Молитва про гоняет всякую скорбь, достав ляет благодушие, способствует постоянному удовольствию, она есть мать любомудрия. Kто мо жет усердно молиться, тот бога че всех, хотя бы он был беднее всех, напротив, кто не прибега ет к молитве, тот, хотя бы сидел на царском престоле, беднее всех (2).

      
      

      * * *

      
      

      Kому все изменило, того могла спасти сила молитвы. Так мо литва, скажут, столько сильна, что может освободить от казни и мучения того, кто оскорбил Господа бесчисленными делами и поступками? Да, столько мо жет она, человек! Впрочем, все это совершает она не одна, но име ет величайшего споборника и помощника в человеколюбии — Бога, приемлющего молитву (6).

      
      

      * * *

      
      

      Молитва есть огонь, особенно когда она воссылается трезвен ной и бодрствующей душой, но этот огонь нуждается и в елее, чтобы достигнуть до самых не бесных сводов, а елей для этого огня есть не что иное, как мило стыня. Подливай же этот елей щедро, чтобы, ободряясь правым делом, ты мог совершать молит вы с большим дерзновением и большим усердием. Kак незна ющие за собой ничего доброго не могут и молиться с дерзнове нием, так сделавшие что нибудь правое и после праведного дела приступающие к молитве, обод ряясь воспоминанием о сделан ном добре, возносят молитву с большим усердием. Поэтому, дабы наша молитва сделалась сильнее и от того, что наша ду ша во время молитвы будет обо дряться воспоминанием о доб рых делах, будем приходить на молитву с милостыней (6).

      
      

      * * *

      
      

      Часто чего мы не в силах со вершить собственным старани ем, легко можем исполнить по средством молитв, — молитв постоянных. Подлинно, нужно

      
      

      молиться всегда и непрестанно: в скорби, в спокойствии, в бед ствиях, в благах. В спокойствии и многих благах о том, чтобы они оставались неподвижными и неизменными и никогда не пре кращались, а в скорби и во мно гих бедствиях о том, чтобы уви деть какую нибудь полезную перемену и чтобы они смени лись в тишину утешения. В ти шине ты? Тогда проси Бога, чтобы эта тишина оставалась у тебя твердой. Наступившую бу рю ты увидел? Напряженно проси Бога пронести это волне ние и водворить после бури ти шину. Услышан ты? Благодари за то, что ты услышан. Не услы шан? Имей терпение, чтобы ты был услышан, потому что хотя Бог иногда и отсрочивает подая ние, но делает это не по ненави сти и отвращению, а желая мед ленностью подаяния постоянно удерживать тебя при Себе… У тебя нет нужды в посредниках к Богу ни во многом обращении и в лести другим, но, хотя бы ты был одиноким и без предстате ля, ты сам собой, призвав Бога, устроишь все вполне. Он обык новенно склоняется не столько тогда, когда другие призывают Его за нас, сколько тогда, когда мы сами просим, хотя бы мы ис

      
      

      полнены были множеством зол. Если между людьми, когда мы много оскорбим кого нибудь, но и утром, и в полдень, и вечером будем являться к опечаленным нами, неотступностью и посто янным присутствием в глазах их легко прекращаем их враж ду, то тем более это может быть в отношении к Богу (6).

      
      

      * * *

      
      

      Молитва, совершаемая с усер дием, есть свет для ума и души, свет неугасаемый и постоянный. Поэтому диавол влагает тысячи нечистых помыслов в наши умы, и о чем мы никогда не думали, то, собрав, во время молитвы вли вает в наши души… Пока диа вол нападает извне, мы будем в состоянии противиться, когда же откроем ему двери души и при мем врага внутрь, то уже не смо жем нимало противиться ему, но со всех сторон помрачив на шу память, как бы дымящийся светильник, он оставит только уста — произносить пустые сло ва (6).

      
      

      * * *

      
      

      Многие, повергаясь ниц, уда ряя челом в землю, проливая

      
      

      горячие слезы, горько из глуби ны вздыхая, простирая руки и показывая всю ревность, упо требляют эту горячность и усер дие против собственного спасе ния. Они молят Бога не о своих грехах и просят не о прощении своих прегрешений, но всю эту ревность возбуждают в себе про тив врагов, делая то же, как ес ли бы кто, изострив меч, не про тив неприятелей употребил это оружие, но поразил им собствен ную шею. Так и они возносят молитвы не об отпущении соб ственных грехов, а о наказании врагов. Это и значит направ лять меч против самих себя (6).

      
      

      * * *

      
      

      Не переставай просить, брат, пока не получишь. Kонец мо литвы — получение просимого. Тогда перестань, когда полу чишь, или лучше и тогда не пе реставай, но и тогда пребывай в молитве. Если ты не получил, то молись, чтобы получить, ес ли же ты получил, то благодари за то, что получил. Многие при ходят в церковь, произносят ты сячи стихов молитвы и выходят, не зная, что говорили они. Уста их движутся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей мо

      
      

      литвы, как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Ты говоришь: я преклонял коле на, — но ум твой блуждал вне, тело твое было внутри церкви, а мысль твоя вне, уста произно сили молитву, а ум исчислял доходы, договоры, условия, по ля, владения, собрания друзей. Диавол зол. Он знает, что во время молитвы мы делаем вели кие успехи, потому тогда он и нападает на нас. Часто, лежа спо койно в постели, мы ни о чем не мыслим, а когда приходим мо литься, то являются тысячи по мыслов, чтобы мы вышли без пользы… Даже когда ты будешь вне церкви, взывай и говори: помилуй мя. Говори, хотя не двигая уст, но взывая умом: Бог слышит и тех, которые молчат. Для этого требуется не место, а прежде всего настроение (7).

      
      

      МОНАСТЫРИ

      
      

      Что же, скажут, разве остаю щиеся дома не могут совершать те добродетели, неисполнение которых приносит наказание? Хотел бы и я не меньше, а гораз до больше вас, и часто молил, чтобы миновалась надобность в монастырях и такой бы настал

      
      

      добрый порядок в городах, что бы никому никогда не нужно было убегать в пустыню. Но так как все пошло вверх дном и города, где судилища и законы, полны великого беззакония и неправды, а пустыня произра щает обильный плод любомуд рия, то справедливость требует, чтобы вы винили не тех, кото рые желающих спастись истор гают из этой бури и волнения и руководят к тихой пристани, но тех, которые каждый город де лают столь недоступным и не пригодным для любомудрия, что желающие спастись при нуждены бывают убегать в пус тыни (2).

      
      

      МОНАХ

      
      

      Kогда ты увидишь богатого, украшенного одеждой, убранно го золотом, везомого на колес ницах, выступающего в блиста тельных выходах, не ублажай этого человека, потому что бо гатство временно и кажущееся прекрасным истлевает с этой жизнью. А видя монаха, идущего одиноким, смиренным и крот ким, спокойным и тихим, сорев нуй этому мужу, окажись подра жателем его любомудрия, молись о том, чтобы сделаться подоб

      
      

      ным праведнику, ибо просите, говорит Писание, и дано будет вам (Мф. 7, 7). Это поистине пре красно, и спасительно, и благо надежно (2).

      
      

      МОЩИ СВЯТЫХ

      
      

      Kаждый день будем прихо дить к нему [святому Игнатию Богоносцу, его мощам] для по лучения от него духовных пло дов. Может, поистине может приходящий сюда с верой полу чить великие блага, потому что не только тела, но и сами гроб ницы святых исполнены духов ной благодати. Если при Елисее случилось, что мертвый, прикос нувшись только к гробнице его, расторг узы смерти и снова воз вратился к жизни, то гораздо бо лее ныне, когда благодать обиль нее, когда действие Духа сильнее, прикасающийся к этой гробнице с верой может получить от нее великую силу. Поэтому Бог и оставил нам мощи святых, же лая привести нас к одинаковой с ними ревности и дать нам на дежное прибежище и утешение в бедствиях, постоянно постига ющих нас. Итак, убеждаю всех вас, находится ли кто в уны нии, или в болезнях, или в скор бях, или в каком нибудь другом

      
      

      житейском несчастье, или в глубине грехов, пусть с верой приходит сюда, и он избавится от всего этого и возвратится с великой радостью, получив об легчение совести от одного со зерцания. Или, лучше, не одним только находящимся в несчасть ях необходимо приходить сюда, но хотя бы кто находился в ра дости, в славе, во власти или имел великое дерзновение пе ред Богом, и тот пусть не прене брегает этой пользой. Он, придя сюда и увидев этого святого, сделает свои блага непоколеби мыми, воспоминанием об его подвигах научив душу свою умерять себя и не допустив со вести своей превозноситься сво ими делами. А немалое дело для находящихся в счастье не гор диться своим благоденствием, но уметь скромно пользоваться счастьем. Таким образом для всех это сокровище полезно, это прибежище благопотребно: для падших — чтобы им избавить ся от искушений, для благоден ствующих — чтобы блага их остались прочными, для недуж ных — чтобы им возвратить се бе здоровье, и для здоровых — чтобы им не впасть в болезнь. Помышляя о всем этом, будем предпочитать пребывание здесь

      
      

      всякой радости и всякому удо вольствию, чтобы, и радуясь и вместе получая пользу, мы смогли там сделаться сожите лями и сообщниками этим свя тым (5).

      
      

      * * *

      
      

      Я называю тела святых ис точниками, и корнями, и ми ром духовным. Почему? Пото му что каждый из упомянутых предметов не удерживает собст венной доброты в себе только, но распространяет ее на далекое расстояние. Например, источ ники дают много воды и не удерживают ее в своих недрах, но, производя длинные реки, соединяются с морем, и длиной их, как протянутой рукой, бе рутся за морские воды. Также ко рень растения скрывается внизу, в недрах земли, но не удержива ет всей силы своей в глубине, и особенно таково свойство вино градных лоз, вьющихся по де ревьям. Kогда они распростра няют свои ветви по высоким стволам, то простирают вьющи еся по этим подпоркам отрасли на далекое расстояние, образуя густотой своих листьев какую то длинную кровлю. Таково свой ство и мира: часто оно лежит в

      
      

      каморке, но благоухание его, распространяясь через окна на улицы, переулки и площади, и ходящим вне дает знать о скры вающийся внутри доброте аро матов. Если же источник, и ко рень, и растения, и ароматы по природе своей имеют такую силу, то гораздо более тела свя тых (5).

      
      

      * * *

      
      

      Свет святых мучеников оза рил наш город блистательнее всякой молнии. Подлинно, они светлее тысячи солнц и блиста тельнее великих светил, от них земля сегодня великолепнее не ба. Не говори мне о прахе, не представляй пепла и истлев ших от времени костей их, но открой очи веры и посмотри на присущую им силу Божию, на облекшую их благодать Духа, на окружающую их славу не бесного света. Не такие лучи падают на землю с солнечного круга, какое сияние и блеск ис ходит из этих тел, ослепляя даже взоры диавола. Kак пред водители разбойников и расхи тители гробниц, увидев лежащее где нибудь царское оружие: ла ты, щит и шлем, — все сияю щее золотом, тотчас отскакива

      
      

      ют прочь и не смеют ни прибли зиться, ни прикоснуться к ним, имея в виду великую опасность, если осмелятся сделать что ни будь подобное, так точно и бе сы, эти истинные предводители разбойников, где увидят лежа щие тела мучеников, тотчас от скакивают прочь и обращаются в бегство. Они смотрят не на смертную их природу, но на не изреченное величие Христа, Kо торый действовал в них. Под линно, в эти оружия облекался не Ангел, не Архангел и не дру гая какие либо сотворенная си ла, но Сам Владыка Ангелов. И как Павел восклицал: вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне (2 Kор. 13, 3), так и они могут вос клицать и говорить: или ищете доказательства на то, что в нас подвизался Христос? Драгоцен ны эти тела, потому что они при няли раны за своего Господа, потому что они носят язвы за Христа. И как царский венец, украшенный со всех сторон раз личными камнями, производит разнообразный блеск, так точно и тела святых мучеников, усеян ные язвами за Христа, как доро гими камнями, являются драго ценнее и великолепнее всякой царской диадемы (5).

      
      

      МУДРОСТЬ

      
      

      И смиренномудрие, и милос тыня, и все подобное есть муд рость. Следовательно, противное этому будет глупость. А от глу пости происходит жестокость. Отсюда часто всякий грех назы вается безумием. Безумный сказал в сердце своем: «нет Бо га» (Пс. 13, 1). И опять: воссмер дели и согнили раны мои от бе зумия моего (Пс. 37, 6). Скажи мне, что несмысленнее того че ловека, который возлагает на себя дорогие одежды, а братий своих, не имеющих одеяния, презирает; кормит собак, а на образ Божий в алчущем ближ нем смотрит с презрением; со вершенно убежден в ничтоже стве земных вещей, а привязан к ним, будто к нетленным? Но как нет ничего несмысленнее этого человека, так нет ничего мудрее подвижника добродетели. Посмотри, как он мудр: уделяет из своего имущества, является милосердым, человеколюбивым; он уразумел общность естества, уразумел значение денег, то есть что они ничего не стоят, что бо лее нужно беречь свои тела, чем деньги. Потому кто презирает почести, тот и любомудр, ибо он

      
      

      знает дела человеческие, а в знании то дел божеских и чело веческих и состоит любомуд рие. Итак, зная, какие дела Бо жии, а какие — человеческие, он от одних воздерживается, а другие совершает. Знает он это и за все благодарит Бога: насто ящую жизнь он вменяет ни во что и потому как не радуется в счастии, так не скорбит и в не счастии. И не ожидай другого учителя: есть у тебя Слово Бо жие, никто не научит тебя так, как оно (1).

      
      

      * * *

      
      

      Павел говорил: я приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости (1 Kор. 2, 1), и: Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых (1 Kор. 1, 27). Сказал не просто немудрое, но немудрое мира. А конечно, не мудрое мира не есть немудрое и перед Богом, напротив, многие из кажущихся здесь [в мире] бе зумными перед Богом умнее всех других, точно так, как и многие из живущих здесь в бед ности перед Богом богаче всех… Итак, немудрыми мира [Павел] называет тех, которые не имеют

      
      

      изощренного языка, не облада ют светской ученостью, лише ны красноречия. И этих то лю дей Бог избрал, говорит, чтобы посрамить мудрых… Чего эти мудрые по гордости и высоко мерию не могли найти, потому что уклонились от учения Духа и совершенно предались своим умствованиям, то самые бедные и презренные люди, лишенные всякого мирского образования, узнали с совершенной точнос тью, потому что доверились не бесному наставлению. Но [апос тол] не останавливается на этом в осуждении мирской мудрос ти, нет, он прибавляет еще дру гое сильнейшее осуждение, го воря: мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Kор. 3, 19). И, преподавая слушателям на ставление, опять с совершен ным презрением [к земной] мудрости и с силой говорил им: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым (1 Kор. 3, 18), и опять: ибо написано: погублю муд рость мудрецов, и разум разум ных отвергну (1 Kор. 1, 19), и опять: Господь знает умство вания мудрецов, что они сует ны (1 Kор. 3, 20) (6).

      
      

      МУЖ

      
      

      Муж, не ожидай благонравия от жены, чтобы после того и са мому быть любомудрым: это уже не будет подвигом... Вам, мужья, скажу: никакой просту пок не должен вынуждать вас бить свою жену… Kрайне безза конно сообщницу жизни, издав на разделяющую твои нужды, позорить, как рабыню. Такой муж, если только можно на звать его мужем, а не зверем, по моему мнению, равен отцеубий це и матереубийце. Ибо если нам заповедано оставлять ради жены отца и мать, не в оскорб ление им, но в исполнение зако на Божия, и для самих родите лей это столь вожделенно, что они, будучи оставляемы, раду ются и совершают брачное со единение детей с великим усер дием, то не крайнее ли безумие оскорблять ту, для которой Бог повелел оставлять родителей? И безумие ли только? А бесчес тие? Kто, скажи мне, может пе ренести его? Kакое слово может выразить его, когда крики и во пли разносятся по улицам, когда соседи и прохожие стекаются к дому совершающего столь гнусное дело, как будто какой нибудь

      
      

      зверь сокрушает все, находяще еся внутри? Лучше если бы зем ля поглотила такого безумца, нежели после того ему опять по казаться на торжище. Жена, скажешь ты, поступает дерзко? Но вспомни, что она — жена, слабый сосуд, а ты — муж. Ты для того и поставлен над нею начальником и главой, чтобы сносить слабость подчиненной. Старайся сделать свое правление славным, а славным оно будет тогда, когда ты не будешь бес честить подчиненной… Поду май, что после Бога от нее ты получил детей, сделался отцом и потому будь кроток в отноше нии к ней.

      Не видишь, как земледельцы удобряют всеми способами зем лю, принявшую семена, хотя бы она имела тысячи недостатков, хотя была бы, например, непло доносна, произращала дурные травы, подвергалась наводнениям по свойству местоположения? Так же поступай и ты: тогда ты же первый насладишься и пло дами, и спокойствием. Жена есть пристань и важнейшее врачев ство от душевного расстройства. Если эту пристань ты будешь со блюдать свободной от ветров и волнения, то найдешь в ней ве ликое спокойствие, возвратив

      
      

      шись с торжища, а если будешь возмущать и волновать ее, то уго товляешь сам себе опаснейшее кораблекрушение… Если случит ся в доме что нибудь прискорб ное по ее вине, то утешай ее, а не увеличивай скорби. Хотя бы ты лишился всего имущества, это не будет прискорбнее неприяз ни с сожительницей. Kакую бы ты ни представил вину, ничто не будет несноснее раздора с же ной. Поэтому пусть любовь к ней будет для тебя драгоценнее всего. Если велено носить тяго ты друг друга, то тем более сно сить недостатки жены. Если она бедна — не укоряй ее; если неразумна — не осуждай ее, а лучше постарайся научить ее, ибо она — член твой, вы — одна плоть. Но, скажешь, она болт лива, склонна к пьянству, гнев лива? В таком случае должно не гневаться, а скорбеть, молиться Богу, увещевать, вразумлять ее и делать все, чтобы истребить страсть ее. Если же будешь бить и мучить ее, то не исцелишь ее болезни. Грубость исправляется кротостью, а не ответной грубо стью. Вместе с тем не забудь и о награде от Бога. Ибо если ты, имея возможность отвергнуть ее, не сделаешь этого по страху Бо жию, но станешь сносить недо

      
      

      статки ее из уважения к закону, возбранившему отвергать жену, то сколь ни велика была бы бо лезнь ее, ты получишь неизре ченную награду и еще прежде награды получишь великую пользу, сделав ее более благопо корной и себя приучив к боль шей в отношении к ней кротос ти. Рассказывают, что один из философов [Сократ], имея жену злую, болтливую и склонную к пьянству, на вопрос, для чего он терпит ее, отвечал, что она слу жит для него домашним учили щем и упражнением любомуд рия. Упражняясь ежедневно с нею, я делаюсь более кротким и с другими. Вы пришли в вос торг? А мне весьма прискорбно, что язычники превосходят лю бомудрием нас, которым запо ведано подражать Ангелам или, лучше, заповедано подражать в кротости самому Богу. Назван ный философ по этой причине не изгонял своей злой жены, а некоторые говорят, что по этой причине он и женился на ней. Но так как многие из людей не столь благоразумны, то я сове тую наперед всячески стараться избирать жену благонравную и исполненную всякой добродете ли. Если же случится сделать ошибку и ввести в дом свой не

      
      

      весту недобрую и даже негодную, тогда подражать этому филосо фу, всеми мерами исправлять ее и считать это дело важнее всего. Kупец не спускает в море кораб ля и не принимается за торгов лю прежде, нежели заключит со своим товарищем условий, ко торые обеспечили бы взаимное их спокойствие. Так и мы будем принимать все меры, чтобы внут ри своего корабля сохранять мир с сообщницей нашего житей ского поприща, тогда и все про чее будет у нас спокойно и мы безопасно переплывем море на стоящей жизни. Об этом мы долж ны печься более, нежели о доме, рабах, деньгах, полях и даже де лах гражданских. Всего драго ценнее должно быть для нас то, чтобы не иметь вражды и рас при со своей сожительницей, ибо и все прочее пойдет у нас хоро шо и в делах духовных мы будем иметь благоуспешность, когда станем с единомыслием нести бремя настоящей жизни (1).

      
      

      * * *

      
      

      Пусть для жены не будет ни чего драгоценнее ее мужа, а для мужа ничего вожделеннее его же ны. В том состоит крепость жиз ни всех нас, чтобы жена была

      
      

      единодушна с мужем. Этим под держивается все в мире. Kак при потрясении основания нис провергается все здание, так и при супружеских раздорах раз рушается вся наша жизнь. Смо три: мир состоит из городов, го рода — из домов, дома — из мужей и жен. Поэтому когда настает вражда между мужья ми и женами, то входит война в дома, а когда они мятутся, тог да неспокойны бывают и города. Kогда же города приходят в смя тение, то по необходимости и вся вселенная наполняется смя тением, войной и раздорами. Поэтому Бог особенно промыш ляет об этом, потому Он и не дозволяет отвергать жену, разве только в случае прелюбодеяния. А что, скажешь, если она сварли ва, если небережлива и расточи тельна, если имеет и множество других недостатков? Переноси все мужественно и не отвергай ее за эти недостатки, но исправ ляй недостатки. Для того ты и занимаешь место головы, чтобы ты умел врачевать тело (6).

      
      

      МУЗЫКА

      
      

      От мирских песней может про изойти вред, погибель и много других зол: ибо все то, что есть в

      
      

      них дурного и безнравственно го, проникая в душу, расслабляет ее и развращает. Напротив, ду ховные песни доставляют вели кую пользу, великое назидание, великое освящение и служат руководством ко всякому любо мудрию, потому что и слова их очищают душу, и Дух Святой скоро нисходит в душу, по ющую эти песни. А что действи тельно поющие их с разумени ем призывают на себя благодать Духа, о том послушай, как гово рить Павел: не упивайтесь вином, от которого бывает распутст во; но исполняйтесь духом, на зидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу (Еф. 5, 18–19) (1).

      
      

      МУЧЕНИЧЕСТВО

      
      

      Ты не имеешь ничего, совер шенно беден, слаб телом и даже ходить не можешь? Переноси все это с благодарностью — и получишь великую награду. Та кова была добродетель Лазаря. Он никому не помогал деньгами: как он мог делать это, не имея сам необходимой пищи? Он не ходил в темницу: как он мог де лать это, будучи не в силах сам

      
      

      подняться? Он не посещал боль ного: как он мог делать это, бу дучи сам облизываем псами? Но и без этого он приобрел награду за добродетель мужественным перенесением всего, — тем, что, видя жестокого и бесчеловечно го в чести и роскоши, а себя в таких бедствиях, не произнес ни одного непристойного слова. По этому он и наследовал лоно Ав раамово, хотя был ничем не лучше мертвого. Бездейственно лежа тогда пред вратами бога ча, увенчан вместе с Патриархом, совершившим так много доб рых дел, прославлен и помещен в лоне Его тот, кто не раздавал милостыни, не подавал руки оби жаемому, не принимал странни ков, не мог сделать ничего дру гого подобного, но только за все благодарил Бога и получил свет лый венец терпения. Подлинно, великое дело — благодарность, любомудрие, терпение среди та ких страданий, это — высшая добродетель… Немалое дело — обуздать страждущую душу так, чтобы она ни в чем не согреши ла. Это равно мученичеству.

      Так, если и ты, возлюбленный, подвергнешься болезни, горячке или ранам и боль будет застав лять тебя сказать какую нибудь хулу, но ты воздержишься, бу

      
      

      дешь благодарить и славить Бо га, то получишь такую же награ ду. И для чего роптать, скажи мне, и произносить богохульные слова? Разве боль сделается от этого легче для тебя? Даже если бы она и делалась легче, и тогда не следовало бы решаться на это и терять спасение души, заботясь доставить облегчение своему те лу. Между тем боль от этого не только не облегчается, но еще становится тяжелее. Ибо диавол, видя, что он получил некоторый успех, доведя тебя до ропота, усиливает огонь печи, разжига ет болезнь, чтобы ты исполнил его желание. Таким образом, ес ли бы даже, как я сказал, боль и облегчилась, не должно делать этого. Если же ты не получаешь никакой пользы, то для чего гу бишь сам себя? Но ты не мо жешь молчать? В таком случае благодари Бога, прославляй То го, Kоторый искушает тебя в этой печи. Вместо ропота произ носи славословие. Тогда и на града твоя великая, и боль сде лается легче…

      Итак, мужественно переноси все случающееся, это для тебя мученический подвиг. Ибо не только то составляет мучениче ство, когда кто получает прика зание принести жертву и не

      
      

      приносит ее и даже решается лучше подвергнутся терзаниям, нежели исполнить это, но и то делает мучеником, когда кто, несмотря на боль, принуждаю щую роптать, решается терпеть и не говорить ничего непри стойного. Так Иов не за то увен чан, что получил повеление при нести жертву и не принес ее, но за то, что мужественно перенес скорби (1).

      
      

      * * *

      
      

      

      Не удивляйтесь, однако, что… я назвал этого святого [Евста фия] мучеником. Он своей смер тью окончил жизнь, как же он мученик? Я часто говорил ва шей любви, что мучеником де лает не одна только смерть, но и душевное расположение. Не за конец дела, но и за намерение

      
      

      часто сплетается венец мучени чества. И не я, но Павел дает та кое определение мученичеству, говоря именно так: я каждый день умираю (1 Kор. 15, 31). Kак ты умираешь каждый день? Kак возможно одному смертному те лу принять множество смертей? Расположением, говорит, и го товностью к смерти. Так судит и Бог, и Авраам не окровавил меча, не обагрил жертвенника, не заклал Исаака, однако совер шил жертвоприношение. Kто го ворит это? Сам принявший жертву: не пожалел, — говорит Он, — сына твоего, единствен ного твоего, для Меня (Быт. 22, 12). Между тем Авраам взял его живым и возвратил здоровым, как же не пожалел? А так, что о таких жертвах я сужу, говорит Господь, не по концу дел, но по расположению решающихся (5).

      
      

      Ã

      
      

      Õ

      • Награда • Начальник •

    • Наказание • Насмешки •

    
    

• Наставление • Надежда •

• Ненависть • Новый год •

  • Нестяжательность • Несчастья •

    
    

    

    НАГРАДА

    
    

    Kогда злой навык или страсть к любостяжанию будет сильно обольщать тебя, вооружи себя против нее такой мыслью: пре зрев временное удовольствие, я получу великую награду. Скажи душе своей: ты скорбишь о том, что я лишаю тебя удовольствий, но радуйся, потому что этим я готовлю для тебя Небо; ты тру дишься не для человека, но для Бога, потерпи же немного, и ты увидишь, сколь великая про изойдет от этого польза, пребудь твердой в жизни настоящей, и ты получишь неизреченную сво боду. Если таким образом будем беседовать с душой и представ лять не одну тягость добродете ли, но и венец ее, то скоро отвле чем ее от всякого зла. Диавол обещает нам удовольствие вре

    сто всех иных побуждений для нас и мысли о цели трудов до вольно одной той твердой уве ренности, что все это мы пере носим для Бога. Если тот, кто имеет царя должником своим, почитает себя счастливым и безопасным на всю жизнь, то представь, сколь счастлив дол жен быть тот, кто своими добры ми делами, и малыми, и вели кими, сделал должником своим человеколюбивого Бога, всегда живущего (1)!

    
    

    * * *

    
    

    Смотри не на труд только, но и на награду. Многие добрые де ла кажутся нам такими труд ными потому, что, обращая по стоянно внимание на трудность и тяжесть их, мы не представ ляем в уме уготованных за них

    менное, а скорбь уготовляет не

    наград. Не так дол

    жно поступать,

    скончаемую и, несмотря на это, преодолевает нас и побеждает, а Бог, напротив, требует от нас труда временного и обещает сладость и пользу вечную. Вме

    но принимать во внимание все вместе, с трудами и награды, и тогда труды покажутся нам лег кими, как и действительно они легки (2).

    
    

    * * *

    
    

    Это лучший способ и удобней ший путь к добродетели — взи рать не на труды только, но и на награды после трудов, впрочем, и не на них только самих по се бе. Так, когда ты намереваешь ся подать милостыню, то обра щай внимание не на издержки денежные, а на приобретение правды: расточил: дал нищим, правда его пребывает в век века (Пс. 111, 9). Не смотри на оскуде ние богатства, но взирай на умножение сокровища. Kогда постишься, то думай не об изну рении от поста, но о легкости, происходящей от этого изнуре ния. Kогда бодрствуешь в молит ве, то помышляй не об усталости, причиняемой бодрствованием, а о дерзновении, доставляемом молитвой. Так делают и воины: они смотрят не на раны, а на на грады, не на поражения, а на победы, не на падающих мерт выми, а на увенчиваемых геро ев. Так и кормчие прежде волн видят пристани, прежде кораб лекрушений — торговые выго ды, прежде бедствий на море — благополучие после мореплава ния. Так делай и ты: представь, сколь великое дело — среди глубокой ночи, когда спят все

    
    

    люди, звери и скот, когда гос подствует глубочайшая тиши на, тебе одному бодрствовать и дерзновенно беседовать с общим всех Владыкой. Сладок сон? Но нет ничего слаще молитвы. Бе седуя с Богом наедине, когда никто не беспокоит тебя и не от влекает тебя от молитвы, ты мо жешь во многом иметь успех, само время — союзник твой для получения того, чего желаешь (5).

    
    

    НАДЕЖДА

    
    

    Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаянья, чтобы истребить надежду на Бога — этот безопасный якорь, эту опо ру нашей жизни, этого руково дителя на пути, ведущем к Не бу, это спасение погибающих душ. Ибо мы, — говорит [апос тол], — спасены в надежде (Рим. 8, 24). Ибо она, как некая крепкая цепь, свешенная с Неба, поддер живает наши души, мало пома лу поднимая на высоту тех, ко торые крепко держатся за нее, и вознося нас превыше бури жи тейских зол. Поэтому, если кто либо ослабевает и опустит из рук этот священный якорь, тот сейчас же упадет и погибнет в бездне порока. Зная это, лука вый, как только заметит, что

    
    

    сами тяготимся сознанием злых дел, приходит и сам еще налага ет на нас помысел отчаяния, ко торый тяжелее свинца. И если мы примем его, то, увлекаемые тяжестью и оторванные от той цепи, неизбежно тотчас низри немся во глубину зол (2).

    
    

    НАКАЗАНИЕ

    
    

    Kак же Бог благ, как человеко любив, если Он наказывает?.. Бог остается благим и наказы вая грешников… Он сотворил небо, землю, море и все сущест вующее для нас. Не есть ли это, скажи мне, дело Его благости? Много можно было бы сказать об этом, но для краткости ска жем, что Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45)… Так некогда спросил я одного маркионита: неужели это не дело благости? Он отве тил мне: если бы Бог не требо вал отчета за грехи, то это было бы делом благости, а так как Он требует отчета — то не дело бла гости… Я решительно доказы ваю, что если бы Бог не требо вал отчета, то Он не был бы благ, и потому Он и требует от чета, что благ. Ибо, скажи мне,

    
    

    если бы Он не требовал от нас отчета, то могла ли бы продол жаться жизнь человеческая? Тогда не обратились ли бы мы в диких зверей? Если и теперь, когда тяготеют над нами страх суда и наказания, мы превзош ли рыб, пожирая друг друга, и превзошли львов и волков, гра бя друг друга, то какого смяте ния и расстройства не исполни лась бы жизнь наша, если бы Он не требовал от нас отчета и мы были бы убеждены в этом? Что был бы баснословный лабиринт в сравнении с беспорядками в нашем мире? Не увидел ли бы ты бесчисленного множества бесчинств и несправедливос тей? Kто стал бы уважать отца? Kто не оскорблял бы своей ма тери? Kто не был бы предан вся ким удовольствиям и всяким порокам?.. Если бы кто то, имея сыновей, позволил им делать все и не наказывал их, то скажи мне, кого они не сделались бы хуже? Итак, если между людьми нака зание есть дело благости, а без наказанность — жестокости, то неужели не так у Бога? Следо вательно, потому Он и уготовал геенну, что Он благ. Хотите ли, я покажу вам благость Божию и с другой стороны? Kроме всего сказанного, страх наказания не

    
    

    позволяет и добрым сделаться злыми. Если бы все ожидали од ного и того же, то все сделались бы злыми, а теперь добрые и в этом находят немалое утеше ние. Послушай, что говорит пророк: возвеселится правед ник, когда увидит отмщение; руки свои омоем в крови грешни ка (Пс. 57, 11); не радуясь этому, нет, но страшась, чтобы самому не потерпеть того же, он будет заботиться о чистоте своей жиз ни. Таким образом, требование отчета есть дело великого попе чения о нас Божия. Так, ска жешь, но следовало бы только угрожать, а не наказывать. Нет, если и тогда, когда Он полагает наказание, ты говоришь, что это одна угроза, и потому стано вишься более беспечным, то до какой не дошел бы ты беспечно сти, если бы это действительно было бы только угрозой? Если бы ниневитяне знали, что на значенное им наказание было одной угрозой, то не раскаялись бы, но так как они раскаялись, то угроза и осталась только уг розой. Хочешь ли и ты, чтобы назначенные грешникам нака зания были только угрозой? Это зависит от тебя самого: ис правься — и они останутся только угрозой (1).

    
    

    * * *

    
    

    Не за все грехи одинаково на казывает Бог, но есть многие и различные наказания, смотря по времени, по лицам, по досто инствам, по разуму и по многим другим обстоятельствам. Чтобы яснее были слова мои, укажем здесь на один грех — блуд. Смо три, сколь многоразличные на казания представлю я не от себя самого, но из Божественных Писаний. Kто любодействовал прежде закона, тот иначе и на казывается. Это показывает Па вел: те, которые, не имея зако на, согрешили, вне закона и погибнут (Рим. 2, 12). Kто любо действовал после закона, тот жесточайшее потерпит наказа ние: а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся. Если кто сделал блуд, будучи священником, то этот самый сан увеличит жестокость его на казания. Потому то другие девы за любодеяние были убиваемы, а дочери священников сжига лись, чем законодатель весьма ясно показывает, какая казнь угрожает священнику за такой грех. Если дочь подвергается большему наказанию потому, что она дочь священника, то го раздо более сам священник. Если

    
    

    какая либо женщина сделала блуд по насилию, то она свобод на от наказания. Если сделала блуд женщина богатая и жен щина бедная, то и здесь опять различие. Совершил ли кто блуд по пришествии Христовом и умрет, не приняв крещения, жесточайшему тот подвергнется наказанию, нежели все прежде упомянутые. Сделал ли кто блуд после омытия Божественным крещением, здесь уже не оста ется никакого утешения во гре хе. Показывая это самое, Павел сказал: если отвергшийся зако на Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия на казывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказа нию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не по читает за святыню Kровь за вета, которой освящен, и Духа благодати оскорбляет (Евр. 10, 28–29). Если сделал блуд какой либо священник ныне, это осо бенно уже есть верх всех зол. Видишь ли, сколь различен один и тот же грех? Иное — грех, учиненный прежде закона, иное — после закона, иное — сде ланный священником, иное — богатой и бедной женщиной, иное грех, учиненный оглашен ной и верной, иное — женщи

    
    

    ной из рода священнического. Также великое различие проис ходит и от знания: тот, кото рый знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по во ле его, бит будет много (Лк. 12, 47). И грех, сделанный после таких и столь многих примеров, полу чит большее наказание… Также и те, которые грешат, живя в роскоши, получают жесточайшее наказание, как видно из исто рии о богаче и Лазаре. Увеличи вается еще тяжесть греха и от места, на что Сам Христос ука зывает, говоря: между храмом и жертвенником (Мф. 23, 35). И от качества самих преступлений: не спускают вору, если он крадет, чтобы насытить душу свою, когда он голоден (Притч. 6, 30). И опять: и взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты ро дила Мне, и приносила в жерт ву на съедение им. Мало ли тебе было блудодействовать (Иез. 16, 20)? Также от лиц: если согре шит человек против человека, то помолятся о нем Богу, если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходата ем о нем (1 Цар. 2, 25)?.. Видишь совершенную точность и то, что не все за одни и те же грехи получают равное наказание? И мы, если не воспользуемся

    
    

    долготерпением Божиим, под вергнемся большему наказа нию; это показывает Павел в следующих словах: по упорст ву твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев (Рим. 2, 5) (1).

    
    

    * * *

    
    

    Скажи мне, кто не называет брата глупцом? А это подверга ет огню геенскому. Kто не смот рел на женщину похотливыми глазами? А это уже совершен ное любодеяние, любодей же не избежно впадает в ту же геенну. Kто не клялся? А это, конечно, от лукавого, а что от лукавого, то, несомненно, заслуживает наказания. Kто не завидовал когда нибудь другу? А это дела ет нас худшими язычников и мытарей, а что худшим их не избежать наказания, это для всякого очевидно. Kто совсем изгнал из сердца гнев и прос тил грехи всем, против него погрешившим? А что непро стивший будет неизбежно пре дан мучениям, этому не станет противоречить никто из слы шавших Христа. Kто не служит маммоне? А кто стал служить ей, тот необходимо уже отка зался от служения Христу, от

    
    

    рекшийся же от этого, необхо димо отрекся и от собственного спасения. Kто не злословил тай но? А таких и Ветхий Завет по велевает убивать, лишать жиз ни. Чем же утешаемся мы в своем несчастном положении? Тем, что все, как бы по уговору какому, низринулись в бездну порока. Но это самое и есть важ нейшее доказательство усиле ния болезни, когда нам достав ляет утешение в несчастье то, что должно быть причиной большей скорби. Многочисленность со общников в грехах, конечно, не освобождает нас от виновности и наказания. Если же кто при шел уже в отчаяние от сказан ного, тот пусть подождет немно го, и тогда впадет в большее отчаяние, когда мы скажем о гораздо более тяжком, например, о клятвопреступлениях. Поис тине, если клясться — дело диа вольское, то какому наказанию повергнет нас преступление клятв? Если название [брата] глупцом навлекает геенну, то чего не сделает опозорение брата, часто ничем не обидевшего нас, бесчисленными поносными реча ми? Если одно злопамятование достойно наказания, то какого мучения заслуживает мститель ность (2)?

    
    

    * * *

    
    

    Почему же, скажут, не здесь все наказываются? Потому что Бог назначил день, в который будет Он судить вселенную, но этот день еще не пришел. С дру гой стороны, если бы было так, то весь род наш давно бы уже прекратился и исчез. Но чтобы и этого не случилось и от замед ления суда многие не сделались беспечнее, Бог, избирая некото рых виновных во грехах и нака зывая здесь, через них и прочим показывает меру угрожающих им наказаний, чтобы они зна ли, что если они здесь и не по терпят наказания, то, без со мнения, понесут более тяжкое по отшествии туда (2).

    
    

    * * *

    
    

    Чтобы в людях, проникнутых сокрушением по любви к Богу, истребить страх будущего нака зания и сделать их менее тща тельными в повиновении запо веди, [диавол] предложил успо коение в мысли о преувеличении, которая в настоящей жизни способна обмануть беспечные ду ши, но будет изобличена в день Суда, когда от этого не будет ни какой пользы. Что пользы, ска

    
    

    жи мне, теперь обманутым уз нать этот обман тогда, когда и покаяние нисколько не будет полезно, именно при воскресе нии? Не станем же тщетно об манывать себя, не будем лжеум ствовать назло себе и навлекать на себя еще другое наказание — за неверие. Жесточайшему на казанию подвергает нас не только неисполнение заповедей Христовых, но и неверие им. А неверие происходит от нера дения об исполнении запове дей. Именно когда мы не хотим приобрести себе спокойствие повиновением [воле Божией] и исполнять заповеданное нам, то, стараясь отвлечь ум от стра ха за будущее и отогнать ве ликий страх угрожающих на казаний, мы, подавляемые и терзаемые совестью, ввергаем себя в другую пропасть — не верим этим наказаниям. Kак одержимые сильной горяч кой, если и бросаются в холод ную воду, не ослабляют удуша ющего их жара, но еще более прибавляют себе огня, так и мы, уязвляемые сознанием сво их грехов, заставляем себя по гружаться в бездну [мысли о] преувеличении, чтобы потом без боязненно предаваться всем гре хам (2).

    
    

    * * *

    
    

    ления. Душа, если принужде

    
    

    Сетующему дол

    
    

    жно сетовать

    нием хоть раз будет приведена

    
    

    не о том, что он наказывается, но о грехах, которыми он оскор бляет Бога. Грехи удаляют нас от Бога и делают врагами Его, наказания же примиряют Его с нами и делают милостивым и близким к нам (2).

    
    

    * * *

    
    

    Я могу указать на многих, до шедших до крайней степени зла, потому что на них было на ложено наказание, соответству ющее их грехам. Определять наказание по мере грехов долж но не просто, но соображаясь с расположением грешников, что бы… стараясь поднять падшего, не причинить еще большего па дения. Немощные и расслаб ленные и наиболее преданные удовольствиям мира, и притом превозносящиеся своим проис хождением и властью, если бу дут отклоняемы от грехов своих постепенно и мало помалу, мо гут хотя и не совершенно, то по крайней мере отчасти освобо диться от обладающих ими по роков, а если кто то вдруг пред ложит им вразумление, тот лишит их и малейшего исправ

    в стыд, впадает в нечувстви

    тельность и после того уже не слушается и кротких слов, не преклоняется и угрозами, не трогается и благодеяниями, но бывает гораздо хуже того горо да, о котором, порицая, пророк, говорил: у тебя был лоб блуд ницы, — ты отбросила стыд (Иер. 3, 3). Поэтому пастырю на до иметь много благоразумия и много очей, чтобы со всех сто рон наблюдать состояние души. Kак многие приходят в ожесто чение и предаются отчаянию в своем спасении потому, что не могут переносить жестокого вра чевания, так, напротив, есть и та кие, которые, не получив нака зания, соответственного грехам, предаются беспечности, стано вятся гораздо хуже и решаются грешить еще больше (2).

    
    

    * * *

    
    

    Почему, скажешь, одни нака зываются здесь, другие там, а не все здесь? Потому что, если бы так было, мы все погибли бы, так как все мы подлежим нака занию. С другой стороны, если бы никто не наказывался здесь, очень многие сделались бы еще

    
    

    небрежнее, а многие сказали бы, что нет и провидения, ибо если и теперь так многие бого хульствуют, хотя и видят, что многие из порочных наказыва ются, то чего они не сказали бы, если бы и этого не было? До ка кого зла не дошли бы тогда? По этому Бог одних здесь наказы вает, а других не наказывает, наказывает некоторых, отсекая их грехи и облегчая для них та мошнее наказание или совер шенно освобождая их от него и наказанием их вразумляя жи вущих в нечестии, а других, на против, не наказывает, чтобы они, если будут внимательны к самим себе, покаявшись и усты дившись долготерпения Божия, избавились и от здешнего нака зания, и от тамошнего мучения, а если пребудут в нечестии, не вразумляясь долготерпением Бо жиим, то подверглись бы боль шему наказанию за свою край нюю небрежность. Если же кто из считающих себя сведущими станет говорить, что наказывае мые терпят несправедливость (потому что они могли бы пока яться), то мы скажем, что если бы Бог предвидел их раскаянье, то и не наказал бы их. Если Он терпит тех, о которых знает, что они останутся неисправимыми,

    
    

    то тем более тех, о которых бы знал, что они употребят во бла го Его долготерпение, пощадил бы в настоящей жизни, чтобы они отсрочкой времени восполь зовались для покаяния. Между тем, поражая их ранее, Он и для них облегчает тамошнее нака зание, и других вразумляет их наказаниями. А для чего Он это делает не со всеми грешника ми? Для того чтобы остающие ся [в живых] вразумились стра хом и наказаниями других и, восхвалив долготерпение Бо жие и устыдившись Его снис хождения, оставили нечестие. Но они, скажешь, ничего тако го не делают? В этом уже вино вен не Бог, а беспечность тех, которые не захотели воспользо ваться такими пособиями к сво ему спасению… Kогда увидишь, что некоторые или погибли при кораблекрушении, или задав лены зданием, или истреблены пожаром, или потонули в реке, или другим каким нибудь на сильственным образом окончи ли жизнь, между тем как дру гие, грешившие подобно им или еще хуже, ничего такого не по терпели, не смущайся и не гово ри: почему согрешившие одина ково не пострадали одинаково? Но рассуждай так, что Бог одному

    
    

    попустил быть убитым и задав ленным, чтобы облегчить ему тамошнее наказание или сов сем освободить от него, а друго му не попустил потерпеть ничего такого, чтобы он, вразумившись наказанием первого, сделался благонравнее. Если же он будет оставаться в тех же грехах, то по собственно своей беспечнос ти навлечет на себя неизменное наказание, и Бог не будет виной этого невыносимого мучения. Опять, если увидишь, что пра ведник скорбит или терпит все вышесказанное, не падай ду хом: эти бедствия служат ему к получению светлейших венцов. И вообще всякое наказание, ес ли оно постигает грешников, облегчает тяжесть грехов, а ес ли праведников, то делает душу их более светлой, и для тех и других бывает величайшая поль за от скорби, только бы мы пе реносили ее с благодарностью, ибо это и требуется от нас (3).

    
    

    * * *

    
    

    Многие из людей не верят в геенну, не признают будущего наказания и думают, что Бог уг рожает червем неумирающим, огнем неугасающим, тьмой кро мешной только для страха и

    
    

    вразумления, но и они не могут не верить прошедшему. О быв шем кто может сказать, что его не было? Тому, что еще не от крылось и не осуществилось на деле, многие не верят, но никто, даже самый недобросовестный и бесчестный, хотя бы и захотел, не может не верить тому, что уже было и исполнилось. Поэтому апостол [Павел] желает убедить их [коринфян] в правосудии Бо жием посредством того, что весьма известно, что уже испол нилось и от чего осталось много следов, и как бы так говорит: ес ли ты думаешь, что нет ни геен ны, ни наказания, ни мучений и что Бог только угрожает этим, то, размыслив о прошедшем, поверь и будущему. Если Один и тот же Бог управляет и про шедшим, и настоящим, и в Вет хом Завете, и при благодати, как и действительно Он Один и тот же, то на каком основании Он, подвергнув наказанию и муче нию тех грешников, нас, согре шающих так же и еще гораздо хуже тех, оставит без наказа ния? Я спрашиваю: блудодейст вовали иудеи и не были ли на казаны? Роптали и не получали ли наказания? Совершенно не обходимо признать это. Kак же Наказавший тех оставит не на

    
    

    казанным тебя, дерзающего де лать то же самое? Это было бы неосновательно. Но ты не под вергаешься наказанию здесь? Потому особенно и верь в геенну и будущее наказание, что ты не подвергаешься наказанию здесь. Если бы не имело быть никакого наказания после на стоящей жизни, то ты, согрешив ший одинаково с прежними, не оставался бы ненаказанным (6).

    
    

    * * *

    
    

    Будучи Создателем всего, Он и благость Свою простирает на все Свои создания, всячески по казывая нам, сколь великое имеет Он попечение о человече ском роде и что искони и изна чала все делал для нашего спа сения. Итак, бьет ли Он, нака зывает ли, то и другое делает по одной и той же благости. Нака зания насылает Он не по страсти и гневу, но из желания пресечь нечестие, чтобы оно не распро странилось очень далеко. Он на вел потоп по заботливости о предавшихся столь великому нечестию. Kакая же, скажешь, заботливость в том, что все по гибли под водой? Не говори необдуманно, человек, но бла гопокорным умом принимай со

    
    

    деваемое Господом, и тогда по знаешь, сколько попечительно сти даже и в этом. Отторгнуть от греха неисправимых грешни ков, каждодневно причиняю щих себе новые раны и делаю щих язвы свои неисцельными, — не значило ли это показать ве личайшую попечительность? Да и сам образ наказания не преис полнен ли человеколюбия? В са мом деле, люди, которым и без того надлежало бы отдать долг природе, лишаются жизни в на казание, но так легко, что и не чувствуют этого, и наказание терпят без боли и мук: какую это обнаруживает мудрость и благость! Притом если мы бла гочестивым умом рассмотрим последствия события, то есть что оно не только было благоде тельно для наказанных, но и последующим поколениям при несло два величайших блага (внушив им не предаваться тем же беззакониям и, смотря на такой пример, сделаться цело мудреннее), то какую благодар ность мы должны воздавать Богу за то, что и потомки вразумле ны наказанием этих людей и опасением подвергнуться той же участи, и закваска всякого нечестия и порока истреблена, и не осталось им (потомкам) ни

    
    

    одного учителя на грех и зло? Видишь, как и сами наказания, Богом насылаемые, являются более благодеяниями и особен но доказывают Его попечитель ность о роде человеческом? И ес ли кто захочет проследить этот предмет с самого начала (бытия человеческого), то найдет, что Бог с этой самой целью насылал на грешников все наказания. Так и Адама, когда он престу пил, Бог изгнал из рая не для того только, чтобы наказать, но и чтобы сделать ему благодея ние. Kакое же, скажешь, благо деяние — лишиться жизни рай ской? Не поверхностно смотри на события и не спешно суди о делах Божиих, но проникай в глубину великой благости Его и найдешь, что все делается Им для этой цели. Скажи мне, до чего не дошел бы Адам, если бы и по преступлении наслаждал ся теми же благами? Если уже он после столь многих обетова ний дозволил себе увлечься об маном змия и принял злой со вет диавола, который надмил его надеждой быть равным Богу и повергнул в грех преслуша ния, то, когда бы он и по совер шении этого греха остался в том же достоинстве и жилище, не тем ли более почел бы злого это

    
    

    го демона заслуживающим боль шей веры, нежели Создателя вся ческих, и еще не более ли надле жащего возмечтал бы о себе самом? Такова уж человеческая природа: когда она, совершая грехи, не бывает обуздываема, но пользуется свободой, то идет все далее и низвергается в про пасть. Впрочем, могу и иначе доказать, что Бог и повелел Ада му выйти из рая и подвергнул его наказанию смерти, желая показать Свое человеколюбие. Изгнанием из рая и поселением вблизи его Он сделал его благо разумнее и осторожнее на буду щее время, опытом убедив его в коварстве обольстителя. А на казанию смерти подвергнул его для того, чтобы он, сделавшись через преслушание повинным греху, не грешил в бесконеч ность (8).

    
    

    НАСМЕШКИ

    
    

    Многие беспечные люди, не перенося насмешек и поношения и предпочитая славу человечес кую славе истинной и вечной, увлекаются и приобщаются не честию других людей. Только душа доблестная и твердая умом может противостоять силящим ся совратить ее и ничего не дать

    
    

    в угодность людям, но устрем лять взор к тому недремлюще му Оку и от него только ожидать благоволения, а на людей не смотреть и не дорожить их по хвалой и порицанием, но остав лять их без внимания, как тень и сновидение. И теперь часто многие, не перенося насмешек со стороны десяти, двадцати или меньше лиц, претыкаются и падают: есть стыд, ведущий ко греху (Сир. 4, 25). Немаловаж ное дело не обращать внимания на тех, которые злословят, на смехаются и издеваются…

    Потому и Христос, научая нас не гоняться за славой чело веческой, после многого друго го сказал наконец и следующее: горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо (Лк. 6, 26)… Добродетельному человеку, иду щему тесным и скорбным путем и исполняющему заповеди Хри стовы, невозможно заслужить от всех людей похвалу и удивле ние, потому что велика сила зла и вражда к добродетели. Поэто му Господь, зная, что человеку, строго подвизающемуся в доб родетели и от Него Одного ожи дающему похвалы, невозможно пользоваться похвалой и доб рой славой от всех людей, назы вает несчастными тех, которые

    
    

    из за похвалы людской небре гут о добродетели. Похвала от всех может служить величай шим доказательством того, что (хвалимые) не много заботятся о добродетели, да и как будут все хвалить добродетельного, если он станет исхищать обижа емых от обижающих, терпящих зло от желающих делать зло (8)?

    
    

    НАСТАВЛЕНИЕ

    
    

    Kак те из одежд, которые бы ли погружены в краску только однажды, имеют непрочный цвет, а те, которые красильщи ки неоднократно и часто погру жали в краску, сохраняют свой цвет неизменным, так бывает и с нашими душами: если мы час то слышим одни и те же слова, то, приняв наставление, как бы какую окраску, не скоро забу дем его. Не будем же слушать невнимательно (2).

    
    

    НАЧАЛЬНИК

    
    

    Не богатые только да бедные, но и начальники с судьями ис тязуются [перед Богом] с вели кой строгостью: не извратили ли они правду, не произнесли ли приговора над подсудимыми по пристрастию или по ненависти,

    
    

    не дали, уступив лести, непра ведного решения или по злопа мятству не сделали ли зла не винным (6)?

    
    

    * * *

    
    

    Бывает у начальников ужас ная болезнь — желание, чтобы преемники их власти были ху дыми и порочными. Если сами они были благородны, то думают сделаться более блестящими, если преемники их власти не будут такими же; а если они по рочны и развратны, то думают, что зло последующего началь ника будет защитой собствен ной их порочности (6).

    
    

    * * *

    
    

    Покажи мне отличие началь ника в его состоянии по душе, то есть управляет ли он своими страстями, побеждает ли неду ги сердца. Например, обуздыва ет ли пристрастие к деньгам, укрощает ли ненасытную любовь плотскую, не сохнет ли от зави сти, не возмущается ли сильной страстью тщеславия, не боится ли и не трепещет ли бедности или неблагоприятной переме ны, не умирает ли от этого стра ха. Такого покажи мне началь

    
    

    ника; вот это — власть. Но если он, управляя людьми, сам рабо лепствует страстям, о таком я скажу, что это раб более всех людей. У кого внутри гнездится горячка, о том, хоть внешний вид тела и нисколько не пока зывает этой болезни, врачи, од нако же, наверное говорят, что он одержим сильной горячкой, тогда как простые люди этого не знают. Так и я о человеке, у которого душа в рабстве и в пле ну у страстей, несмотря на то, что внешний вид его ничего та кого не показывает, а показыва ет противное, скажу, что он более всех раб, потому что в нем глубоко гнездится греховная го рячка и насильственная власть страстей утвердилась в самой душе. А кто сбросил с себя эту власть, не увлекается злыми по желаниями и не страшится, не трепещет безрассудно нищеты и бесславия и прочих тягостей настоящей жизни, того, хоть он одет в рубище, сидит в тюрьме и закован в цепи, назову началь ником, и свободным, и царст веннее царей (6).

    
    

    НЕНАВИСТЬ

    
    

    Христос заповедал не то, что бы не иметь врагов, — это не в

    
    

    нашей власти — но не ненави деть их; в этом мы властны… Быть ненавидимыми напрасно зависит не от нашей воли, но от ненавидящих. Так злые люди обыкновенно ненавидят добрых без причины и напрасно. Так и Христа ненавидели напрасно, как Он Сам говорил: возненави дели Меня напрасно (Ин. 15, 25). И апостолы имели врагов — лжеапостолов и пророки — лже пророков. Не о том нужно забо титься, чтобы не иметь врагов, но чтобы не иметь их справед ливо или по своей воле, чтобы нам, хотя бы мы тысячекратно были ненавидимы, самим не не навидеть и не отвращаться от других, ибо в этом и состоит вражда — в ненависти и отвра щении. Kогда я бываю ненави дим, а сам не ненавижу, тогда другой имеет меня врагом, а не я его. Если я молюсь за него, ес ли желаю благодетельствовать ему, то как я могу считать его врагом? Потому и Павел гово рит: если возможно с вашей сто роны, будьте в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18)…

    Что же нужно с нашей сторо ны? Например, тебя такой то ненавидит и обижает? Ты люби его и благодетельствуй ему. Те бя он бесчестит и поносит? Ты

    
    

    благословляй и хвали его. Но он и после этого не прекращает вражды своей? В таком случае он доставляет тебе большую награду. Ибо злые люди чем упорнее продолжают вражду, несмотря на наше расположе ние к ним, тем славшейшие на грады приготовляют нам и тем слабейшими делают самих се бя. Kто ненавидит и не прекра щает вражды, тот мучится, ис тощается, проводит жизнь в постоянной войне, а кто выше этих стрел, тот стоит вдали от треволнений, доставляет себе, а не врагу, величайшую пользу и, стараясь примириться с ним и не враждовать, избавляет себя от войны и ссоры. Итак, будем избегать вражды с другими и исторгнем корень ее — тщесла вие и сребролюбие. Ибо всякая вражда происходит или из при страстия к деньгам, или из тще славия. Если же будем выше этих страстей, то будем выше и вражды. Оскорбил ли тебя кто нибудь, переноси мужест венно: не тебя он оскорбил, а са мого себя. Ударил ли тебя кто нибудь, не простирай на него десницы своей: он в то же вре мя ударил себя самого, поразив тебя рукой, а себя гневом Божи им (1).

    
    

    * * *

    
    

    Не испытавший в себе враж ды, не испытывает и печали, но наслаждается радостью и дру гими бесчисленными благами. Ненавидя других, мы сами себя наказываем, равно как, любя других, благодетельствуем се бе… Итак, не будем питать не нависти ни к кому, чтобы и са мим заслужить любовь от Бога, и тогда, хотя бы мы десятью ты сячами талантов были должны, Он умилосердится над нами и помилует нас (1).

    
    

    НЕСТЯЖАТЕЛЬНОСТЬ

    
    

    Нестяжательность приближа ет к Небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опаснос тей, но и от прочих неудобств. Тот, кто не имеет ничего, прези рает все, как бы обладая всем, и имеет великое дерзновение пе ред начальствующими, власти телями и даже самим украшен ным диадемою*. Kто презирает богатство, тот, простираясь да лее, будет легко презирать и смерть, а, став выше этого, он

    
    

    

    • Здесь имеется в виду царь. (Примеч. ред.)

      
      

      будет дерзновенно говорить со всеми, не опасаясь и не страшась никого. А тот, кто занят богат ством, есть раб не только богат ства, но и славы, и почестей на стоящей жизни, и всего вообще житейского. Поэтому Павел и назвал сребролюбие корнем всех зол (см.: 1 Тим. 6, 10) (2).

      
      

      НЕСЧАСТЬЯ

      
      

      Таково свойство несчастий: они обыкновенно усиливают дружбу; это видно из того, что они лег ко могут прекращать и вражду. И нет человека столь жестокого и бесчувственного, который, ви дя врага своего в несчастье, мог бы еще питать к нему ненависть. Если же мы жалеем даже врагов и поступаем с ними как с друзья ми, когда видим их претерпева ющими какое либо несчастье, то подумай, что должен был чувст вовать я, видя в тяжких муках уныния того, кто для меня лю безнее всех и кем я дорожу как своей головой… Многие из кажу щихся несчастий представляют ся великими и невыносимыми, пока не будут хорошо рассмотре ны, а кто рассмотрит их разум но, тот найдет, что они гораздо легче, чем о них думали (2).

      
      

      * * *

      
      

      Почему же, скажешь ты, неко торые, прежде нежели достиг нут того возраста, когда могут различать доброе от злого, уже несут наказание, как великие преступники? На это не одна при чина, но много различных. Это может происходить и от невоз держанности родителей, и от не радения воспитателей, и от пе ремен в воздухе, и от множества других подобных обстоятельств. Притом о многих из них Бог зна ет, что они будут порочными, и потому наперед связывает их наказаниями, как бы какими путами. Разве не видишь, что и из нищих многие, будучи сами в прискорбном положении, со вершают множество преступле ний не от горя и не от голода, но единственно по своей порочнос ти? Однажды я слышал от неко торых людей, что нищие, схва тив благородную и красивую женщину, обесчестили ее в пус тынном месте. Kакая нужда, ка кое горе побудило их к такому делу? Kакого же преступления не совершили бы они, если бы несчастья не сдерживали их, как цепи? А кто мог бы перено сить неистовство и необуздан

      
      

      ность заключенных в темнице? Не лучше их ведут себя и одер жимые демоном. Не о том я го ворю, что они делают во время припадков беснования, но о том, что бывает по прекращении этих припадков: они предаются об жорству, и воруют, и пьянству ют, и совершают еще гораздо гнуснейшие дела. Поэтому, как судья многих преступников ос тавляет на жительство в темни це на долгое время, — а часто они оканчивают там жизнь, — когда же захочет предостеречь народ, то берет одного или двух из них, садится на возвышенном месте и при всех предстоящих приказывает вести преступника на смерть, не считая нужным делать то же со всеми преступни ками, для устрашения прочих. Так и для Бога, когда Он благо волит вразумлять нас, не нуж ны все злые, но Он берет некото рых из них, о которых знает, что они неисправимы, и над ними являет Свою силу и гнев и через это совершает много полезного. Этим он злых располагает оста вить, если Они захотят, свое не честие, и добрых делает более внимательными, и показывает Свое долготерпение, и для всех подтверждает, как я выше сказал,

      
      

      учение о Воскресении. Но какая польза от этого, скажешь ты, тем, которые весь первый возраст свой провели в несчастьях и умерли прежде, нежели успели различать добро и зло? Но какой же и вред, скажи мне, терпят они, когда еще не сознают свое го несчастья и не умеют ни пе чалиться, ни радоваться? И не только этим я разрешаю пред ложенный вопрос, но и тем, что подобными несчастьями вразум ляются и родители, и братья, и родственники; и немалое быва ет приобретение, если из того, от чего один не терпит никакого вреда, другой получает величай шую пользу. Впрочем, на это, может быть, есть и другая ка кая нибудь тайная причина, из вестная одному только нашему Создателю (2).

      
      

      * * *

      
      

      Проходя и увидев одного сле пого, Он сделал брение*, пома зал этим брением слепые глаза и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам (Ин. 9, 7)…

      
      

      

    • Брение — распущенная глина, грязь. Сделать брение означает взять сухую глину и увлажнить ее. (Примеч. ред.)

      
      

      О блаженная слепота! Гла за, которых слепой не получил от природы, он получил от бла годати, и не столько потерпел вреда от промедления [в получе нии глаз], сколько получил пользы от способа создания их. Что может быть удивительнее тех глаз, которые создать удос тоили непорочные и святые руки? И что случилось с бес плодной женой, то произошло и здесь. Kак она не потерпела никакого вреда от долгого бес плодия, но сделалась более славной, получив сына не по за конам природы, а по законам благодати (см.: Быт 16, 1; Лк. 1, 7), так точно и слепой не потерпел никакого вреда от предшество вавшей слепоты, но и получил отсюда величайшую пользу, удостоившись сначала узреть Солнце правды, а потом — солн це видимое.

      Это я говорю для того, что бы мы не огорчались, когда увидим себя или других в не счастьях. Если мы будем с бла годарностью и мужеством пе реносить все случающееся, то всякое несчастье непременно будет иметь благой для нас ко нец и сопровождаться многими благами (2).

      
      

      НОВЫЙ ГОД

      
      

      

      Происходящие сегодня дья вольские всенощные гулянья, шутки, бранные крики, ночные пляски и смешные забавы хуже всякого неприятеля пленили наш город. И тогда, как должно было бы сокрушаться, плакать, стыдиться, как согрешившим, так и несогрешившим, одним — смотря на свои грех, а другим — смотря на бесчиние братий, наш город веселится, красуется, увен чивается, площадь, как любящая наряды и роскошная женщина, сегодня заботливо украшается, облекаясь в золотые и драгоцен ные одежды, обувь и прочее то му подобное. Всякий мастеро вой, выставляя напоказ свои работы, старается перещеголять своего товарища… Если ты хо чешь украшать, то украшай не мастерскую, но твою душу, не площадь, но ум, чтобы Ангелы дивились, и Архангелы одобряли твое дело, и Владыка Ангелов наградил тебя Своими дарами, а хвастовство, совершающееся

      
      

      ныне, возбуждает и смех, и зависть… А более всего при скорбны состязания, которые происходят в гостиницах и пре исполнены распутства и вели кого нечестия: нечестия пото му, что занимающиеся ими замечают дни, гадают и дума ют, что если первый день этого месяца они проведут в удоволь ствии и веселии, то и во весь год будет то же, а распутства потому, что на самом рассвете и женщи ны, и мужчины, наполнив ста каны и чаши вином, напивают ся с великой неумеренностью… Kрайне безумно по одному счаст ливому дню ожидать того же на весь год; и не только от безу мия, но и от дьявольского влия ния происходит та мысль, будто в делах нашей жизни надобно полагаться не на собственную ревность и деятельность, а на дневные обращения времени. Сча стлив для тебя будет год во всем не тогда, как ты будешь пьянст вовать в первый день, но если и в первый, и в каждый день бу дешь делать угодное Богу (2).

      
      

      Õ

      
      

      Œ

      • Обиды • Обличение •

    • Образование • Одежда •

    
    

    • Осуждение • Отдых •

• Общественная жизнь •

  • Отец • Отчаянье •

ОБИДЫ

Апостол говорит: будьте дол готерпеливы ко всем. Смотри те, чтобы кто кому не воздавал злом за зло; но всегда ищите до бра и друг другу и всем (1 Фес. 5, 14–15). Если не должно возда вать злом за зло, то тем более — злом за добро, тем более не воз давать злом, когда наперед не сделано зла... Душа согрешаю щая, сказано, она умрет (Иез. 18,20)... Не видите ли, что пче ла, ужалив, умирает? Через это насекомое Бог учит нас тому, чтобы мы не оскорбляли ближ них, потому что в таком случае сами наперед повергаемся смерти. Уязвляя их, мы, может быть, причиняем им некоторую боль; но сами, подобно этому насеко мому, уже не останемся живы… Подлинно, одним только лю тейшим зверям свойственно на перед наносить обиду, когда еще никто не обижал; или, вернее, это даже и зверям несвойствен но, потому что и они, если ты поз волишь им обитать в пустыне и

нападением не доведешь их до крайности, никогда не причинят вреда, не придут, не укусят, но отойдут своим путем. А ты, бу дучи человеком, существом ра зумным, будучи почтен такой властью, честью и славой, даже зверям не подражаешь в обра щении с соплеменными тебе, но обижаешь и снедаешь брата? Чем же ты можешь оправдать ся? Не слышишь ли, что гово рит Павел: для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не тер петь лишения? Но вы сами оби жаете и отнимаете, и притом у братьев (1 Kор. 6, 7–8). Видишь ли, что злополучие состоит в де лании зла, а благополучие — в перенесении зла (1)?

* * *

Ты обижен ближним? Будь снисходителен к нему, не питай ненависти, плачь и рыдай, а не презирай его, ибо не ты прогне вал Бога, но он, а ты, перенеся обиду, поступишь добродетель

но. Припомни, что и Христос, идя на крестную смерть, о Се бе радовался, а о распинателях Своих плакал, подобным обра зом и нам надлежит поступать. Чем более нас обижают, тем бо лее мы должны оплакивать оби девших нас, ибо для нас от этого происходит великое благо, для них же, напротив, великое зло. Но ближний тебя обидел при всех и даже ударил? Он при всех и обесчестил, и посрамил само го себя, и тысячу обвинителей вооружил против себя, тебе же, напротив, приготовил многие венцы. Но он оклеветал тебя пе ред другими? Что тебе и до этого, когда Сам Бог будет рассматри вать твое дело, а не те, которые слышали клевету. Он сам сделал ся причиной своего наказания и подвергается ответственности не только за свои поступки, но и за то, что судил о тебе, оклеве тав тебя перед людьми, сам он сделался виновным перед Бо гом. Если же это для тебя не удовлетворительно, то вспомни, что и Сам Бог был оклеветан и от сатаны, и от людей, и притом перед теми, которых Он наипа че любил. То же самое испытал и Единородный Сын Его… И не только оклеветал Его злой де мон, но даже успел клевету свою

выдать за истину, и оклеветал не в маловажном чем нибудь, но в величайших преступлениях, ибо называл Его и беснующим ся, и льстецом, и противником Богу. Но ты, оказав благодея ния ближнему, терпишь от него обиду? Тем более плачь и болез нуй о причинившем тебе зло, а о себе радуйся, ибо ты уподобил ся Богу, повелевающему солнцу Своему восходить над злыми и добрыми (Мф. 5, 45). Но если под ражание Богу превосходит твои силы (хотя для ревностного и это нетрудно), то мы укажем те бе пример для подражания в по добных тебе рабах. Посмотри на Иосифа: он хотя претерпел бес численные бедствия от своих бра тьев, однако ж облагодетельст вовал их; посмотри на Моисея, который после бесчисленных против него злоумышлений иу деев молился за них… посмотри на Стефана, который, будучи побиваем камнями, молился об отпущении греха этого убий цам (1).

* * *

Kогда ты скорбишь и огорча ешься обидой, я желал бы пока зать тебе душу торжествующего победу обидчика: она подобна

пеплу! Таково свойство греха: пока он совершается, он достав ляет некоторое удовольствие, а когда совершится, то легкое удовольствие проходит и насту пает скорбь. То же испытываем и мы, когда наносим кому ни будь обиду: после сами осужда ем себя. Kогда мы удовлетворя ем своему корыстолюбию, тогда радуемся, а после совесть угры зает нас… Не огорчайся, но еще молись за обидевшего тебя — это принесет пользу тебе самому. Он взял твое имущество, взял и грехи, как случилось с Неема ном и Гиезием (см. 4 Цар. 5, 27). Kакого не отдал бы ты богатст ва, чтобы тебе отпущены были грехи? Это может быть и теперь: если будешь терпеть и не ста нешь проклинать, то получишь блистательный венец (1).

* * *

Господь говорит: кто ударит тебя в правую щеку твою, обра ти к нему и другую; и кто захо чет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верх нюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у те бя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф. 5, 39–42).

Что можно сказать на это? От носительно всего здесь сказан ного остается только плакать и закрываться [от стыда]: так мы уклонились в совершенно про тивоположную сторону, употреб ляя все время на суды и непри язни, на распри и ссоры, не перенося ни малейшего оскорб ления ни на деле, ни на словах, но раздражаясь и за мелочи. Ес ли бы ты мог указать на таких людей, которые, истратив мно го на бедных, после сами по бед ности подвергаются презрению и терпят множество бедствий, то таких насчитал бы немного и даже весьма мало. Но и между ними ты не указал бы нам тако го любомудрого, какой изобра жен здесь: эта последняя [пред писываемая Христом] жизнь гораздо духовнее, чем первая, по тому что не все равно дать ли до бровольно, или перенести, когда все отнимают у тебя. Что говорю: перенести? Сказанное Христом заключает в себе гораздо боль ше этого. Слово Его так воспре щает обиженным гневаться на обидевших, что должно не толь ко не скорбеть о том, что уже взя то, но и отдавать добровольно то, что осталось, и показывать го товность терпеть зло более, неже ли сколько есть страсти у вра

гов делать нам зло. Так, когда желающий обижать найдет, что обижаемый готов потерпеть бо лее, нежели сколько ему хоте лось, и, удовлетворив своей страс ти, увидит, что оскорбленный с преизбытком выказывает свое великодушие, то отойдет прочь, побежденный и посрамленный превосходством терпения. И хотя бы он был зверь и даже свирепее его, сделается потом скромнее, ясно увидев из сравнения и свою злость, и его добродетель (2).

ОБЛИЧЕНИЕ

Название пороков прямыми и подлинными их наименования ми немало способствует к отвра щению от них: оно может так сильно поражать грешников, что часто многие, отличающиеся бес честнейшими делами, не перено сят равнодушно, когда их назы вают тем, что они есть на самом деле, но приходят в сильный гнев и зверское раздражение, как будто терпят что нибудь ужас ное (2).

Дорожа мнением многих, мы, будучи худыми, пока думаем, что нас не знают, стараемся быть лучшими, а когда сделаемся всем известными и потеряем одобре

ние, происходящее от неизвест ности, то становимся более бес стыдными и нерадивыми. И как раны, открытые и часто подвер гающиеся влиянию холодного воздуха, делаются более жесто кими, так и душа согрешившая становится более бесстыдной, если перед многими обличается в том, в чем она согрешила… Без свидетелей пусть будет обличе ние, чтобы легко было измене ние к лучшему. Таким образом, великое благо делать увещание не всенародное. Довольно совес ти, довольно этого неподкупно го судии (6).

ОБРАЗОВАНИЕ

Kогда отцы убеждают детей за ниматься науками, то в их раз говоре с детьми не слышно ни чего другого, кроме таких слов:

«Такой то человек низкий и из низкого состояния, усовершив шись в красноречии, получил весьма высокую должность, при обрел большое богатство, взял богатую жену, построил велико лепный дом, стал для всех стра шен и знаменит». Другой говорит:

«Такой то, изучив итальянский язык, блистает при дворе и всем там распоряжается». Иной опять указывает на другого, и все —

на прославившихся на земле, а о небесном никто ни разу не вспоминает, если же иной по пытается напомнить, то он про гоняется как человек, который все расстраивает (2).

* * *

Если сила убеждения заклю чается в красноречии и, однако, философы не убеждают ни одно го тирана, а люди некнижные и простые обращают всю вселен ную, то, очевидно, торжество му дрости принадлежит простым и некнижным, а не изучившим то и другое искусство. Так, истин ная мудрость и истинное обра зование есть не что иное, как страх Божий. И пусть никто не думает, будто я узаконяю, что бы дети оставались невеждами, нет, если кто то поручится на счет самого необходимого, я не стану препятствовать, чтобы у них было в избытке и это искус ство. Kак тогда, когда колеб лются основания и весь дом со всем зданием находится в опас ности упасть, было бы крайне бессмысленно и безумно бежать к красильщикам, а не к строи телям, так и тогда, когда стены стоят твердо и крепко, было бы неуместным упрямством пре

пятствовать желающему покра сить их…

Пусть будут нам предложены на выбор два дела: или пусть сын, посещая училища, стара ется изучать науки, или пусть в пустыне [печется] о душе. В чем лучше, скажи мне, успевать? Если бы возможно было в том и другом, то этого и я желаю, но если одно из двух останется не достижимым, то лучше избрать превосходнейшее (2).

ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ

Не преданность любомудрию, а нелюбомудрие погубило и рас строило все. Kто, скажи мне, расстраивает настоящее положе ние дел: те ли, которые живут воздержанно и скромно, или те, которые выдумывают новые и беззаконные способы наслажде ния? Те ли, которые стараются захватить себе все чужое, или те, которые довольствуются сво им?.. Человеколюбивые и крот кие и не имущие похвалы от на рода или те, которые требуют ее от единоплеменников более все го должного?.. Те ли, которые стараются повиноваться, или те, которые стремятся к власти или начальству и для этого готовы

сделать и перенести все? Те ли, которые считают себя лучше всех и поэтому думают, что им мож но говорить и делать все, или те, которые ставят себя в числе по следних и этим укрощают бе зумное своеволие страстей? Те ли, которые строят великолеп ные дома и предлагают роскош ные трапезы, или те, которые не ищут ничего, кроме необходи мого пропитания и жилища? Те ли, которые прирезывают себе тысячи десятин земли, или те, которые не считают для себя нужным приобретение и одного холма? Те ли, которые прилагают проценты к процентам и гоня ются путем неправды за всяким прибытком, или те, которые раз дирают неправедные записи и из своей собственности помогают нуждающимся? Те ли, которые признают немощь человеческой природы, или те, которые не хо тят и знать этого, но от чрезмер ной гордости даже перестали считать себя людьми? Те ли, ко торые питают блудниц и осквер няют чужие браки, или те, кото рые воздерживаются и от своей жены? Первые не то же ли в об щественной жизни, что опухоли на теле и бурные ветры на море, своей невоздержанностью потоп ляющие тех, которые сами по

себе могли бы спастись? А по следние, как яркие светила среди глубокого мрака, не призывают ли бедствующих среди моря к своей безопасности и, возжегши вдали на высоте светильники любомудрия, не руководят ли та ким образом желающих в спо койную пристань? Не от первых ли возмущения, и войны, и ссоры, и разрушения городов, и угне тения, и порабощения, и плене ния, и убийства, и бесчисленные бедствия в жизни, не только на носимые людям от людей, но и все [посылаемые] с неба…

Так они извращают обществен ную жизнь и губят общее благо. Они причиняют бесчисленные бедствия и другим, беспокоя ищущих спокойствия, развлекая и возмущая их со всех сторон. Для них и суды, и законы, и взы скания, и различные роды на казаний. Kак в доме, где много больных, а здоровых мало, мож но найти много и лекарств, и приходящих врачей, так и во все ленной нет народа, нет города, где бы не было много и законов, много и начальников, много и наказаний, потому что лекарст ва сами по себе не могут восста новить больного, а нужны еще те, которые бы прилагали их: таковы судьи, заставляющие

этих больных волей или нево лей принимать врачевание. Од нако и при этом болезнь так усилилась, что превзошла само искусство врачей и вошла в са мих судей, и теперь происходит то же, как если бы кто то, стра дая горячкой, водянкой и мно жеством других жесточайших болезней и не одолевая собствен ных недугов, стал усиливаться избавлять других, одержимых теми же недугами (2).

ОДЕЖДА

Одежды должны быть у нас необходимые, а не излишние… Блаженный Павел так увещевает жен украшать себя: не плете нием волос, не золотом, не жем чугом, не многоценною одеждою (1 Тим. 2, 9)… Одежда должна быть такова, чтобы только при крывала, ибо для того Бог и дал нам ее, чтобы мы прикрывали наготу… Не к одним только же нам я обращаю свое слово, но и к мужам. Все, что мы имеем кро ме этого, есть лишнее. Одни толь ко нищие не имеют лишнего, но и те, может быть, по необходимо сти, так что если бы можно бы ло, то и они не отказались бы… Пусть наряжается актриса или танцовщица, ей хочется привлечь

к себе всех. А посвятившая себя благочестию не так должна укра шаться. У нее есть другое укра шение, гораздо лучшее… Скажи мне, если бы блудница, оставив золотые украшения и одежды, смех, шуточные и непристойные выражения, оделась в простую одежду и украсила себя неизыс канно, если бы она вышла и ста ла говорить благочестивые речи, беседовать о целомудрии и не произносить ничего непристой ного, то не встали ли бы все, не нарушилось ли бы зрелище, не выгнали ли бы ее вон как не умеющую применяться к наро ду и говорящую о том, что чуж до этому сатанинскому зрели щу? Так если и ты, одевшись в свойственные ей одежды, вой дешь на зрелище небесное, то зрители изгонят тебя вон. Там нужны не эти золотые одежды, а другие. Kакие же? Те, о кото рых говорит пророк: одета она золотою бахромою, преукра шенная (Пс. 44, 14). Не тело нуж но делать белым и блестящим, но украшать душу, ибо она под визается и берется (1).

* * *

Kогда у какой либо жены есть одежда, истканная из золо

та, то она часто вытрясает ее, завертывает в полотно, тща тельно сохраняет, дрожит над нею и не пользуется ею. Можно подумать, что она умерла, или овдовела, или, если не случилось ничего такого, боится, чтобы от частого употребления не ли шиться ее. Если другой не ли шает, она сама лишает себя по скупости… Если бы кто нибудь осмотрел дома, то нашел бы, что самые дорогие одежды и са мые превосходнейшие вещи бе регутся так, как будто бы они были живыми властителями. Жена не употребляет их часто, но боится и дрожит, предохра няет их от моли и других иста чивающих платье насекомых,

кались в то, что может посра мить нас хуже наготы. Поэтому и Бог одел Адама и жену его в одежды кожаные (Быт 3, 21), хотя Он мог бы, если бы хотел, одеть их в прекрасные одежды, но Он издревле и через это внушает нам, что теперь время не роско ши, а воздыхания и сокрушения. Если же сама нужда в одеянии есть стыд и срам и происходит от греха, то для чего ты увели чиваешь этот знак осуждения? Не достаточным ли доказатель ством нашего падения служит сама нужда в одеянии? Для чего же ты делаешь это унижение еще большим? Для чего увеличива ешь осуждение, умножая эту нужду? Следовало бы плакать и

обкладывает бол

ьшую часть их

воздыхать и изнурять само те

миром и ароматами и не всех удостаивает взглянуть на них. Не справедливо ли, скажи мне, Павел назвал любостяжание идолослужением? Kакую честь язычники оказывают идолам, такую же эти люди — одеждам и золотым вещам (1).

* * *

Одежды даны нам не для то го, чтобы мы украшали себя, но чтобы прикрывали стыд наго ты, не для того, чтобы мы обле

ло, по учению Павла (см. 1 Kор. 9, 27), а мы стараемся украшать покровы его… Ты превосходишь и зрелищных женщин изыскан ностью одежд, прельщая ими рассеянных юношей. Не такого украшения и убранства твоего желает Жених, но Он заповедал, чтобы все прославление Его бы ло в душе твоей, а ты, пренебре гая этим, разнообразно украша ешь грязь и пепел и привлекаешь невоздержанных любителей и, так сказать, делаешь прелюбоде ями всех, взирающих на тебя (2).

* * *

Kак можно смотреть и ходить для Бога? Kогда ты не стре мишься к нечестию, не занима ешься чужой красотой, когда, видя идущую навстречу жен щину, удерживаешь свое зрение, ограждаешь лицо свое страхом Божиим, то ты сделаешь это для Бога. Также когда мы одеваем ся не в дорогие и изнеживаю щие нас одежды, но в такие, ко торые могут только прикрыть нас. Можно распространить это правило и на обувь. Многие до шли до такой изнеженности и роскоши, что даже обувь свою украшают и всячески испещря ют не менее, чем другие — лицо. Это — знак нечистой и развра щенной души. Хотя это кажет ся маловажным, однако как в мужчинах, так и в женщинах это есть знак и доказательство великого невоздержания. Итак, и обувь можно употреблять для Бога, если всегда будем удовле творять только нужде и ее ста вить мерой при пользовании вещами. А что и походкой, и одеянием можно прославлять Бога, о том, послушай, что гово рит мудрый муж: одежда и оск лабление зубов и походка чело века показывают свойство его

(Сир. 19, 27). Если мы в одежде бу дем соблюдать приличие и сте пенность и во всем показывать великую скромность, то и невер ный, и невоздержный, и буйный, как бы он ни был бесчувствен, при первой встрече с таким чело веком будет удивляться ему (2).

* * *

Пусть об этом послушают бо гатые, которые украшаются тка нями червей и одеваются в шелк, и пусть знают они, как челове колюбивый Владыка с самого начала вразумлял человеческую природу. Так как первозданный (человек) преступлением запо веди заслужил осуждение на смерть, между тем нужно было облечь его одеждой, которая бы прикрывала его стыд, то (Бог) сотворил им кожаные ризы, на учая этим нас избегать изне женной и роскошной жизни, не искать жизни праздной и бес печной, но более любить суро вую. Но, может быть, богатые, негодуя на эти слова, скажут: так что же? Ты велишь нам оде ваться в кожаные одежды? Не говорю этого, потому что и пер вые люди не навсегда получили те ризы; человеколюбивый Вла дыка к прежним благодеяниям

всегда прибавляет другие. Так как первые люди, лишившись бесстрастия и ангельской жизни, подвергли себя телесным нуж дам, то Бог впоследствии устро ил так, чтобы одежда для людей была приготовляема из овечьей шерсти, впрочем, не для чего иного, как только для того, что бы она служила покровом и что бы это разумное существо не жило, подобно бессловесным, в наготе и бесстыдстве. Итак, упо требление одежд пусть непрестан но напоминает нам о потерян ных благах и о том наказании, которое постигло человеческий род за преслушание. После это го пусть отвечают нам те, кото рые так увлеклись блеском, что даже и понятия не имеют об одеждах из овечьей шерсти, но облекаются в шелковые и дошли до такого безумия, что вплета ют еще и золото в одежды, — особенно же такую роскошь ви дим мы у женского пола. Для чего ты, скажи мне, украшаешь тело и любуешься такой одеждой, а о том не думаешь, что этот по кров изобретен вместо величай шего наказания за преступление? Почему не слушаешь блаженно го Павла, который говорит: имея пропитание и одежду, будем до вольны тем (1 Тим. 6, 8)? Видишь,

что надо заботиться только о том, чтобы тело не было нагим, что бы оно было только прикрыто, и отнюдь не заботиться о разнооб разии одеяния (8).

ОСУЖДЕНИЕ

Никто не старается угождать Богу, а только злословим то то го, то другого и говорим: такой то не достоин быть в клире, та кой то живет нечестиво. Тогда как нам следовало бы оплакивать собственные пороки, мы осуж даем других, между тем как не должны делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов: кто отличает тебя? — говорит апостол. — Что ты име ешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как буд то не получил (1 Kор. 4, 7)? Kак же ты осуждаешь брата своего, будучи сам исполнен бесчислен ного множества зол? Kогда ты скажешь: такой то человек злой, вредный, порочный, — тогда об рати внимание на себя самого, разбери тщательно свои дела, и ты раскаешься в словах своих (1).

* * *

Не судите, да не судимы бу дете (Мф. 7, 1)… Если бы мы не

сделали даже никакого другого греха, то уже этот один может свести нас в преисподнюю геен ну: так мы строго осуждаем чу жие грехи, а у себя не видим бревен (см. Мф. 7, 3). Так мы тра тим всю свою жизнь на разве дывание и осуждение чужих дел! И не скоро найдешь и меж ду мирянами, и между монаха ми, и клириками такого, кто был бы свободен от этого греха несмотря на относящуюся к не му такую угрозу: каким судом судите, таким будете судимы (Мф. 7, 2). И, однако, несмотря на то, что этот грех подвергает такому наказанию, а нисколько не доставляет удовольствия, мы все бежим на зло, как будто ста раясь и соревнуя войти в геен скую пещь не одной, а многими дорогами. Мы одинаково грешим не только в отношении к более трудным, но и в отношении к легчайшим [заповедям], нару шая равно и эти и те, и преступ лением легчайших доказываем, что мы и труднейших не испол няем по своему небрежению, а не по трудности самих запове дей. Так, скажи мне, какой труд в том, чтобы не разведывать о чужих делах и не осуждать гре хов ближнего? Напротив, труд нужен на то, чтобы разведывать

и судить о других. Kто же, ус лышав это, поверит когда либо нам, что мы дошли до наруше ния [заповедей] по беспечности, а не с намерением и не по жела нию? Kогда то, что [Господь] по велевает делать, легко и удобно для желающих [исполнять], на против, то, что Он воспрещает, более тяжело и трудно, а мы, опуская повеленное, делаем за прещенное, не могут ли враги сказать, что мы грешим по же ланию сопротивляться Ему (5)?

* * *

В тот день [будущего суда] Бог будет судить нас не только за то, в чем мы грешили, но и за то, в чем осуждали других, и часто грех, легкий по своему свойству, делается тяжким и непроститель ным оттого, что согрешающий осуждает другого. Согрешил кто нибудь и строго осудил другого, совершившего тот же грех, за это в тот день он подвергнется нака занию не такому, какого требу ет свойство греха его, но больше, чем двойному и тройному, — по тому что Бог назначит ему нака зание не сообразно с тем, в чем он сам согрешил, но за то, что строго осудил другого, который согрешил в том же… Фарисей,

хотя сам ни в чем не согрешил, жил праведно и мог указать много своих добрых дел, когда осудил мытаря, хищника, корыстолюб ца и беззаконнейшего человека, подвергся такому осуждению, что его ожидает наказание боль шее, чем какое следовало этому. Если же он, сам не согрешив ни в чем, но простым словом осу див другого грешника, который своими беззакониями был изве стен всем, подвергся такому на казанию, то мы, много согрешая каждый день и между тем осуж дая жизнь других, которая при том никому неизвестна и не от крыта, представь, какому подверг немся наказанию, как лишимся всякого прощения. Kаким судом судите, — сказал Господь, — таким будете судимы (Мф. 7, 2) (6).

ОТДЫХ

Kак тело, изнуренное постом, нуждается в некотором отдыхе, чтобы могло потом с живой рев ностью опять выступить на по двиги поста, так и душа требует отдохновения и успокоения. Не всегда нужно напрягать ее, не всегда и послаблять ей, но ино гда делать одно, а иногда другое, и таким образом управлять и со стоянием души, и вожделения

ми плоти. Всегдашний напряжен ный труд производит изнурение и изнеможение, а постоянное послабление ведет к беспечнос ти. Это бывает, как всякому известно, и с душой, и с телом. Поэтому мера во всем — пре красное дело. Этому учит нас Бог и Своими творениями, кото рые Он создал для нашего суще ствования. Чтобы в этом уверить ся вам, возьмем в рассмотрение день и ночь, то есть свет и мрак. Назначив человеку день для де лания, а мрак ночи для успоко ения и отдохновения от трудов, (Бог) обоим им положил меру и пределы, чтобы все мы могли получать от них пользу (8).

ОТЕЦ

Родить сына мало для того, чтобы родивший уже и научил полезному рожденного им. Рож дение, конечно, много содейст вует любви к рожденному, но что бы точно знать, что полезно ему, для этого недостаточно только родить и любить. Если бы это так было, то ни один человек не должен бы видеть лучше отца, что полезно его сыну, так как никто другой не может любить сына больше отца. Между тем и сами отцы делами своими

показывают свое невежество в этом, когда сами ведут детей к учителям, поручают их воспи тателям, со многими советуют ся, озабочиваясь избранием рода жизни, какому надобно посвя тить сына. И удивительно еще не это, но то, что родители при таком совещании о своих детях часто отвергают свое собствен ное мнение и останавливаются на чужом (2).

* * *

Тот, кто в отношении к дру гим столь тих и кроток, что никому не подает повода к не удовольствию, тем более будет оказывать великое почтение от цу и станет угождать ему гораз до более теперь, чем когда бы достиг мирской власти. Обле ченный великой властью, неиз вестно, не стал ли бы он прези рать и отца (2).

* * *

Так как мы бываем и худы и хороши по свободной воле, то какое благовидное оправдание может представить допустивший до развращения и порочности [сына], любимого им больше все

го? То ли, что не хотел сделать его честным? Но ни один отец не скажет этого, потому что са ма природа настоятельно и не прерывно побуждает его к тому. Или то, что не мог? Но и этого нельзя сказать, потому что мно гое — и то, что он взял сына [на свое попечение] еще в нежном возрасте, и то, что ему первому и одному только вручена власть над ним, и то, что он постоянно имел его при себе, — делает для него воспитание легким и очень удобным. Таким образом, раз вращение детей происходит не от чего другого, как от безумной привязанности [отцов] к житей скому: обращая внимание толь ко на это одно и ничего не же лая считать выше этого, они необходимо уже нерадят о де тях с их душой. О таких отцах я сказал бы (и никто пусть не приписывает этих слов гневу), что они хуже даже детоубийц. Те отделяют тело от души, а эти то и другую вместе ввергают в огонь геенский; той смерти под вергнутся неизбежно по естест венной необходимости, а этой можно было бы и избежать, если бы не довела до нее беспечность отцов. Притом смерть телесную сможет уничтожить воскресение,

как скоро наступит оно, а поги бели души ничто уже не возна градит; за ней следует уже не спасение, а необходимость веч но страдать… Не так жестоко изострить меч, взять его в пра вую руку и вонзить в самое гор ло сына, как погубить и развра тить душу, потому что ничего равного ей нет у нас (2).

* * *

Может быть, вы хотите ви деть детей от детей? Kак же это, когда вы сами еще не сделались

* * *

Если ты прекрасно возрас тишь сына своего, то и он — сво его собственного сына, а этот — своего сына; и как бы некоторая лента и ряд лучшей жизни все пойдет вперед, получив начало и корень от тебя и принося тебе плоды попечения о потомках. Если бы отцы тщательно воспи тывали своих собственных де тей, то не нужно было бы ни за конов, ни судилищ, ни мщений и наказаний… Но так как мы не заботимся о них, то и подверга

[истинными] отцами? Не рож

ем их бол

ьшему злу, и предаем

дение делает таким отцом: с этим согласятся и сами родите ли, которые, видя детей своих дошедшими до крайней пороч ности, отвергают и чуждаются их как бы не своих, и ни приро да, ни рождение и ничто другое тому подобное не может удер жать их от этого. Пусть же они и не считаются отцами тех, ко торые далеки от любомудрия, но когда родят их таким обра зом, тогда пусть и ожидают себе внуков, потому что тогда толь ко и смогут они увидеть их. Де ти их суть те, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бо га родились (Ин. 1, 13) (2).

в руки палачей, и постоянно

толкаем в пропасть (6).

ОТЧАЯНЬЕ

Не столько погубляет грех, сколько отчаянье. Согрешив ший, если протрезвится, покая нием скоро исправляет свой проступок, а кто отчаивается и не кается, тот потому и остается без исправления, что не употре бил врачевства покаяния (1).

* * *

Не отчаивайся в перемене на лучшее. Если диавол был силен настолько, что низринул тебя с

вершины и высоты добродетели до крайностей порока, то гораз до более силен будет Бог опять возвести тебя в прежнюю свобо ду и сделать не только таким же, но и гораздо блаженнейшим прежнего. Только не унывай, не теряй добрых надежд, не впа дай в страсть нечестивых. В от чаянье обыкновенно ввергает не многочисленность грехов, но нечестивое состояние души… Только таким людям свойствен на эта страсть, когда они прихо дят в глубину зол. Она то не до пускает их воспрянуть и опять взойти туда, откуда ниспали… Мужественной душе свойствен но не упадать и не отчаиваться перед множеством постигаю щих бедствий и после много кратных и безуспешных мо литв не отступать, но ожидать дондеже ущедрит ны, как гово рит блаженный Давид.

Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаянья, чтобы истребить надежду на Бога — этот безопасный якорь, эту опо ру нашей жизни, этого руково дителя на пути, ведущем к Не бу, это спасение погибающих душ. Ибо мы, — говорит [апос тол], — спасены в надежде (Рим. 8, 24). Ибо она, как некая крепкая цепь, свешенная с Неба, поддер

живает наши души, мало пома лу поднимая на высоту тех, ко торые крепко держатся за нее, и вознося нас превыше бури жи тейских зол. Поэтому, если кто либо ослабевает и опустит из рук этот священный якорь, тот сейчас же упадет и погибнет в бездне порока. Зная это, лукавый, как только заметит, что мы са ми тяготимся сознанием злых дел, приходит и сам еще налага ет на нас помысел отчаяния, ко торый тяжелее свинца. И если мы примем его, то, увлекаемые тяжестью и оторванные от той цепи, неизбежно тотчас низри немся во глубину зол…

Не говори мне, что так бывает лишь с невеликими грешника ми; нет, пусть даже человек бу дет исполнен всякого порока и сделает все, что затворяет для него вход в Царствие, и притом не из неверных от начала, но из верных и благоугождавших преж де Богу, пусть такой сделается впоследствии блудником, прелю бодеем, сластолюбцем, хищни ком, пьяницей, мужеложником, сквернословцем и т. п., — и та кого я не похвалю, если он бу дет отчаиваться в себе, хотя бы он до самой глубокой старости провел такую несказанно пороч ную жизнь (2).

* * *

Начнем же, наконец, возвра щение, поспешим во град небес ный, в котором мы вписаны, в котором и обитать надлежит нам. Отчаянье гибельно не только потому, что затворяет нам врата этого града и приводит к вели кой беспечности и небрежению, но и потому, что ввергает в сата нинское безумие, ибо и диавол сделался таким не от чего либо другого, как от того, что сперва отчаялся, а потом от отчаяния впал в безумие. Так и душа, од нажды отчаявшись в своем спасе

нии, уже не чувствует потом, как она стремится в пропасть, реша ясь и говорить, и делать все про тив своего спасения. Kак сумас шедшие, раз лишившись здраво го состояния, ничего не боятся и ничего не стыдятся, но безбо язненно отваживаются на все, хотя бы пришлось им попасть в огонь, или в море, или в пропасть, так и объятые безумием отчая ния неудержимо устремляются на всякое зло и, если смерть не по стигнет их и не удержит от это го безумия и стремления, при чиняют себе множество бед (2).

Œ

• Падение • Память •

• Печать • Покаяние •

œ

• Писание Священное •

• Покой • Помощь Божия •

  • Помыслы • Порицание • Порок и проч.

ПАДЕНИЕ

Нам всегда нужно иметь бод рость и великое усердие, и если так настроим совесть свою, что возненавидим прежнюю пороч ную жизнь и изберем противо положный путь с такой силой, какой хочет и требует Бог, то от времени ничего не потеряем, так как многие, бывшие послед ними, опередили первых. Тяж ко не падение, а то, чтобы, упав, лежать и уже не вставать, то, чтобы, произвольно делая зло и пребывая в беспечности, по мыслами отчаяния прикрывать слабость воли. Таким людям и пророк, недоумевая, говорит: разве упавши не встают и, со вратившись с дороги, не возвра щаются (Иер. 8, 4)? Если же ты спросишь нас о тех, которые по сле уверования опять пали, то все сказанное относится и к ним, ибо кто пал, тот был преж де в числе стоявших, а не лежа щих, иначе как бы он и пал? И еще будет сказано отчасти притчами, а отчасти яснейши

ми делами и словами. Так овца, которая отделилась от девянос та девяти и потом опять была приведена назад, изображает нам не иное что, как отпадение и возвращение верных, потому что она была овца, и притом не другого какого нибудь стада, но из числа прочих овец, и прежде паслась пастырем и заблуди лась не обычным образом, но в горах и стремнинах, т.е. на пу ти каком то далеком и весьма уклонившемся от прямой доро ги. Но пастырь оставил ли ее блуждать? Никак. Он привел ее назад, не пригнав и не бив, но взяв на рамена*свои. Ибо как лучшие врачи с великим попе чением возвращают здоровье одержимым продолжительной болезнью, не только врачуя их по правилам врачевания, но иногда и доставляя им удовольствие, так и Бог весьма испорченных людей обращает к добродетели не вдруг и насильственно, но ти хо и мало помалу, и всегда по

• Рамена — плечи. (Примеч. ред.)

  
  

  могая им, чтобы не приключи лось еще большего отчуждения и продолжительнейшего заблуж дения. На это указывает притча о блудном сыне. Он также был не чужой, но сын и брат благо нравного сына, и низринулся не в маловажный порок, а в самую, можно сказать, крайнюю пороч ность: богатый, свободный и бла городный сделался несчастнее рабов и чужих людей и наемни ков. И, однако, он опять возвра тился в первобытное состояние и получил прежнюю честь. А ес ли бы он отчаялся в своей жиз ни и, пав духом от постигших его бед, остался на чужбине, то не получил бы того, что полу чил, а, изнуренный голодом, по гиб бы самой жалкой смертью. А так как он раскаялся и не впал в отчаянье, то после такого рас тления опять является в преж нем благообразии, облекается в прекрасную одежду и получает больше непадшего брата… Та кова была сила покаяния! (2)

  
  

  * * *

  
  

  Остается еще один вопрос: по чему те, которые прежде иску шения жили праведно, после искушений пали? Но кто верно знает живущих праведно, кро

  
  

  ме того, Kто создал особо серд ца их и вникает во все дела их (Пс. 32, 15)? Многие из тех, кото рые кажутся добродетельными, часто оказываются порочнее всех. Это обнаруживалось и в настоя щей жизни, но только относи тельно некоторых, по какому ни будь случаю и по какой нибудь необходимости. Kогда же сядет судить [Господь]… тогда всех увидишь открыто такими, ка ковы они действительно, и ни волка не скроет овечья кожа, ни окраска гроба внутренней его нечистоты, потому что нет тва ри, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед оча ми Его (Евр. 4, 13). Это и Павел, объясняя коринфянам, гово рил: не судите никак прежде времени, пока не придет Гос подь, который и осветит скры тое во мраке и обнаружит сер дечные намерения (1 Kор. 4, 5). Впрочем, оставив лицемеров, скажем о живущих праведно. Откуда известно, что они, имея многие добродетели, не прене брегли главной из них — смире нием? Поэтому Бог и отступил от них, чтобы они знали, что до брые дела совершали они не соб ственной силой, но благодатью Божией. Если же кто то ска жет, что лучше гордиться делая

  
  

  добро, нежели смиряться согре шая, тот совсем не понимает ни вреда от гордости, ни пользы от смирения… Делающий добро с гордостью, если только можно так делать добро, скоро дойдет до крайней погибели. Kто допу стил себя до падения и падени ем научился смирению, тот ско ро, если захочет, восстанет и исправится, но кто делает ка жущееся добро с гордостью и не терпит ничего неприятного, тот никогда не почувствует своей греховности, но еще увеличит зло и незаметно для себя самого отойдет отсюда без добрых дел, как тот фарисей, который во шел в храм, думая о себе, что он богат всякой добродетелью, а вышел, узнав, что он беднее да же мытаря (Лк. 18, 10). Есть и другой вид зла, имеющий вели кую силу упразднять добро, со бранное с великими усилиями и трудами, — это ветер тщесла вия. Оно действительно, как во рвавшийся ветер, развевает все сокровища добродетели. Вот от крылась нам и вторая причина падения живущих праведно, как ты сказал. Многие, кажущиеся нам перенесшими и перенося щими великие труды для добро детели, за то, что делали все ра

  
  

  ди чести у людей, а не у Бога, и попущены впасть в искушение, чтобы они, лишившись людской славы, для которой терпели все лишения, и узнав, что она в сущ ности нисколько не лучше цве та травного, прилепились нако нец к одному Богу и делали все для Него (2).

  
  

  ПАМЯТЬ

  
  

  Созидавшие вавилонский столб говорили: построим себе город и башню… и сделаем себе имя (Быт. 11, 4). Да заслужим, говорят, вечную память. Много и теперь есть таких, которые подражают этим людям и хотят такими же делами оставить по себе память. И если спросить кого бы то ни бы ло из них, для чего он так тру дится и беспокоится и тратит много денег попусту, они ниче го не скажут, кроме следующих слов: чтобы всегда помнили о нас, чтобы говорили: это дом та кого то, это поле такого то. Но это значит заслужить себе не па мять, а скорее осуждение, пото му что к этим словам тотчас же прибавляются еще и другие, са мые укоризненные слова: тако го то лихоимца, хищника, при теснителя вдов и сирот… Если

  
  

  же ты подлинно ищешь памя ти, так я покажу тебе путь, ко торым можешь ты достигнуть всегдашнего о тебе воспомина ния… Если богатство свое раз дашь в руки нищих… Такая па мять бессмертна, такая память будет для тебя виновницей ты сячи сокровищ, такая память облегчит тебя от тяжести гре хов (1).

  
  

  ПЕЧАЛЬ

  
  

  Ничто так не отгоняет беспеч ности и рассеянности, как скорбь и печаль; она отовсюду сосредо точивает душу и обращает ее к самой себе. Kто так скорбит и молится, тот после молитвы мо жет испытать в своей душе вели кое удовольствие. Kак сгустивши еся облака сначала делают воздух мрачным, а, испустив обильный дождь и излив всю влагу, остав ляют воздух чистым и светлым, так точно и печаль, пока скоп ляется внутри, помрачает наш ум, а когда разрешится словами молитвы и соединенными с ней слезами и выйдет изнутри вон, то оставляет в душе великую яс ность, так как в душу моляще гося входит, как некоторый луч, помощь Божия (2).

  
  

  ПИСАНИЕ СВЯЩЕННОЕ

  
  

  От чтения Божественного Пи сания можно получать немалую и не незначительную пользу. Оно предлагается всем беспре пятственно, и всякий желаю щий может извлекать из него свойственное удручающей его страсти врачевство и получать скорое исцеление, только бы не отвергал целительного врачев ства, но принимал с благодарно стью (1).

  
  

  * * *

  
  

  Чаще приходите сюда [в храм], внимательно слушайте чтение Божественного Писания, и не только когда бываете здесь, но и дома берите в руки Священные Kниги и с усердием извлекайте из них пользу для себя. Ибо ве ликая происходит от них поль за: во первых, от чтения их об разуется язык; потом и душа окрыляется и делается возвы шенной, будучи озаряема светом Солнца правды, освобождаясь в это время от нечистоты пороч ных помыслов и наслаждаясь великим миром и спокойстви ем. Что телесная пища для под держания наших сил, то же и

  
  

  чтение Писания для души. Оно есть духовная пища, которая укрепляет ум и делает душу сильной, твердой и мудрой, не позволяет ей увлекаться нера зумными страстями, напротив, еще облегчает полет ее и возно сит ее, так сказать, на самое не бо. Не будем же, прошу, не ра деть о такой пользе, но станем и дома заниматься внимательным чтением Божественного Писа ния и, придя сюда, не тратить время на пустые и бесполезные разговоры, но для чего пришли, на то и обращать все наше вни мание и слушать читаемое, что бы выйти отсюда с каким ни будь приобретением (1).

  
  

  * * *

  
  

  Послушайте все вы, люди мирские и пекущиеся о жене и детях, как и вам внушает апос тол больше читать Писание, и не просто как случится, а с ве ликим старанием: Слово Хрис тово, — говорит он, — да вселя ется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вра зумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными пес нями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу (Kол. 3, 16). Kак богатый деньгами мо

  
  

  жет переносить убыток и неуда чу, так и имеющий достаточные познания о догматах любомуд рия легко перенесет не только бедность, но и все несчастья. И последний еще легче, чем первый, потому что там, когда оказывается убыток, богатый необходимо скудеет, и это дела ется известным для других, и если он терпит это часто, то уже нелегко ему бывает переносить свои потери, а здесь не так, ибо, когда нам случается переносить, чего бы мы и не хотели, мы не теряем здравого рассудка, но сохраняем его постоянно…

  Не ожидай другого учителя: есть у тебя Слово Божие, ни кто не научит тебя так, как оно. Ведь другой учитель иногда многое скрывает то из тщесла вия, то из зависти. Послушай те, прошу вас, все, привязанные к этой жизни, приобретайте книги — врачевство души. Если не хотите ничего другого, при обретите по крайней мере Но вый Завет, Деяния апостолов, Евангелие — постоянных на ших наставников. Постигнет ли тебя скорбь, приникай к ним, как к сосуду, наполненному це лебным веществом. Случится ли утрата, смерть, потеря ближ них — оттуда почерпай утеше

  
  

  ние в своем несчастии. Или луч ше — не только приникай к ним, но принимай их внутрь и храни в своем уме. От незнания Писания — всякое зло. Мы вы ходим на войну без оружия — и как нам спастись? Легко спас тись с Писаниями, а без них не возможно (1).

  
  

  * * *

  
  

  Если мы будем постоянно уп ражняться в чтении и слушании Священного Писания, то будем в состоянии достигнуть своего спасения, узнаем и правые дог маты, и жизнь добродетельную. Хотя бы кто то был крайне уп рям, и непреклонен, и ленив, хотя бы прежде он не приобрел никакой выгоды [от чтения Священного Писания], при всем том в настоящее время соберет плод и получит какую нибудь пользу, хотя и не такую, чтобы мог ее чувствовать, но все же по лучит. Если тот, кто приходит в мироварницу и сидит там, не вольно проникается благоуха нием, то гораздо более тот, кто ходит в церковь. Kак от бездей ствия рождается леность, так и от упражнения появляется усер дие. Поэтому хотя бы ты был исполнен бесчисленным мно

  
  

  жеством грехов, хотя бы ты был нечист, не убегай здешнего со брания. Но, скажешь, что же ес ли я слушаю, но не исполняю? Немалое приобретение и при знать себя достойным сожале ния. Не бесполезен и этот страх, не бесплодна и эта боязнь. Если только будешь сокрушаться о том, что, слушая, не исполняешь, то непременно придешь когда нибудь и к исполнению. Kто бе седует с Богом и слушает беседу Божию, тому невозможно не по лучить никакой пользы. Ведь мы тотчас же поправляем на себе одежду и умываем руки, как только хотим взять Библию. Видишь, какое благоговение еще прежде чтения? Если же мы со вниманием и читать будем, то приобретем великую пользу. В самом деле, если бы это чте ние не приводило душу в благо говение, мы не стали бы умы вать рук… Потом, сев слушать, человек часто вздыхает и осуж дает свою настоящую жизнь. Итак, будем внимать Писани ям… по крайней мере, Еванге лие да будет для нас предметом особенного внимания, да будет всегда в наших руках. Ведь только откроешь эту книгу, тот час увидишь перед глазами имя Христово (1).

  
  

  * * *

  
  

  Невозможно, чтобы наслаж дающиеся слушанием Божест венного Писания и внимающие такому поучению отходили от сюда [из церкви], не получив какого либо истинного великого блага, будет ли участником в этой трапезе муж, или жена, или юно ша. Если мы, приучая зверей к нашим словам, таким образом укрощаем их, то не гораздо ли более через это духовное учение мы можем исправлять людей, когда там и здесь есть великое различие и между врачевства ми и между врачуемыми? Ибо и грубость в нас не такова, как в зверях: у них она зависит от при роды, а у нас — от произвола; да и сила слов не одинакова: там она происходит от человеческой мысли, а здесь — от силы благо дати Духа. Итак, кто отчаивает ся в себе самом, тот пусть по мыслит об укрощенных зверях, и он никогда не впадет в отчая ние. Пусть всегда приходит он в эту врачебницу, пусть постоян но слушает законы Духа и, воз вращаясь домой, слышанное за писывает в своем уме. Таким образом он будет в доброй надеж де и в безопасности, на самом опыте чувствуя успех. И диавол,

  
  

  как скоро увидит, что в душе [человека] написан закон Божий, а сердце сделалось скрижалями этого закона, уже не будет более приступать. Ибо, где будут цар ские письмена, не на столпе медном начертанные, но в бого любивом сердце Духом Святым напечатленные и благодатью блистающие, туда он не сможет даже и заглянуть, а далеко отбе жит. Для него и для помыслов, им влагаемых, ничто так не страшно, как мысль, занятая предметами божественными, душа, постоянно прилежащая к этому источнику. Такую то ду шу не может ни опечалить что либо в настоящем, хотя бы было что нибудь и неприятное, ни возгордить и надмить что либо благоприятное, но среди бурь и волнений она будет наслаж даться тишиной (1).

  
  

  * * *

  
  

  Я всегда внушаю и не пере стану внушать, чтобы вы не только здесь внимали тому, что говорится, но и дома постоянно занимались чтением Божествен ных Писаний. Это я всегда вну шал и тем, которые частным об разом бывают вместе со мной. Никто пусть не говорит мне

  
  

  этих холодных и достойных всякого осуждения слов: я при вязан к судилищу, занимаюсь делами общественными, упраж няюсь в ремесле, имею жену, воспитываю детей, управляю домом, я человек мирской — не мое дело читать Писания, но тех, которые отказались от ми ра, поселились на вершинах гор и ведут такую жизнь постоян но. Что говоришь ты, человек, будто не твое дело заниматься Писаниями, — вследствие того, что ты развлекаешься бесчис ленными заботами? Нет, это твое дело больше, нежели их, потому что они не столько име ют нужду в помощи Божествен ных Писаний, сколько обраща ющиеся среди множества дел. Монахи, удалившись от торжи ща и от смятений торжища, ус троив кельи в пустыне и не имея ни с кем никакого обще ния, но любомудрствуя беспре пятственно в своей мирной ти шине, как бы сидя в пристани, наслаждаются великой безопас ностью, а мы, волнующиеся как бы среди моря и впадающие во множество грехов, всегда нуж даемся в постоянном и непре рывном утешении от Писаний. Те сидят вдали от борьбы, отче го и немного получают ран, а ты

  
  

  постоянно находишься в боевом строе и получаешь непрерывные удары, поэтому и больше нуж даешься во врачевствах. И жена раздражает тебя, и сын огорча ет, и слуга приводит в гнев, и враг строит козни, и друг зави дует, и сосед клевещет, и сослу живец подставляет ногу, неред ко и суд угрожает, и бедность опечаливает, и небрежность до мочадцев заставляет плакать, и счастье надмевает, и несчастье повергает в уныние, и со всех сторон окружают нас многие случаи и поводы то ко гневу, то к заботам, то к унынию и печа ли, то к тщеславию и гордости, и отовсюду несутся бесчисленные стрелы. Поэтому нам постоян но нужно всеоружие Писаний… И много есть обстоятельств, ко торые осаждают нашу душу, поэтому нам нужны божествен ные врачевства, чтобы мы мог ли и врачевать раны, уже полу ченные, и предотвращать еще не полученные, но угрожающие, издали обессиливая и отражая дьявольские стрелы постоянным чтением Божественных Писаний. Ибо невозможно, невозможно спастись никому, кто не упраж няется постоянно в духовном чтении, но и то еще хорошо, ес ли мы, пользуясь непрестанно

  
  

  этим врачевством, успеем спас тись когда нибудь. Если же, по лучая каждый день раны, мы не будем пользоваться никаким врачевством, то какая нам на дежда на спасение…

  Kак хранящиеся где нибудь царские оружия, хотя бы и ни кто не пользовался ими, достав ляют великую защиту живущим в том месте, потому что ни раз бойники, ни подкапыватели стен, ни другие какие либо злодеи не осмеливаются напасть на этот дом, так, где есть духовные кни ги, оттуда прогоняется всякая сила диавольская и живущим там бывает великое назидание в добродетели. Даже один вид та ких книг делает нас более воз держанными от греха. Если мы и дерзаем на что нибудь запре щенное и сделаем себя нечисты ми, то, возвратившись домой и взглянув на эти книги, мы бо лее осуждаем себя в совести и делаемся менее склонными к повторению тех же грехов. А ес ли, напротив, будем жить бла гочестиво, то получим оттуда

  
  

  мательное чтение, то душа, как бы вступая в таинственное свя тилище, очищается и делается лучше, так как с ней беседует Бог через эти Писания. А что, скажут, если мы не понимаем содержащегося в них? Даже ес ли ты и не понимаешь содержа щегося в них, от самого чтения бывает великое освящение. Впро чем, невозможно, чтобы ты оди наково не понимал всего. Благо дать Духа для того именно и устроила, что эти книги сложи ли мытари, рыбари, скинотвор цы, пастыри овец и коз, люди простые и неученые, чтобы ни кто из простых людей не мог прибегать к такой отговорке, что бы всем было удобопонятно то, что говорится, чтобы и ремес ленник, и слуга, и вдовая жен щина, и необразованнейший из всех людей получали пользу и назидание от слушания, ибо не для суетной славы, как внеш ние [мудрецы], но для спасения слушателей сложили все это те, которые в начале удостоились благодати Духа.

  еще большую

  пользу. Kак толь

  Внешние философы, и рито

  ко кто касается Евангелия, то тотчас благоустрояет ум свой и при одном только взгляде на не го отрешается от житейского. Если же присоединится и вни

  ры, и писатели, искавшие не об щей пользы, но имевшие в ви ду только возбудить удивление к самим себе, если и говорили что нибудь полезное, прикрыва

  
  

  ли это как будто каким то мра ком, обычной неясностью. Но апостолы и пророки делали все напротив: они преподали уче ние ясное и понятное для всех, как общие учители вселенной, чтобы каждый и сам собой при одном чтении мог понять ска занное. Предвозвещая это, и про рок говорил: все сыновья твои будут научены Господом (Ис. 54, 13), и уже не будут учить друг друга, брат — брата и гово рить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого (Иер. 31, 34)… И для кого неясно все, что за ключается в Евангелиях? Kто, слыша, что блаженны кроткие, блаженны милостивые, блажен ны чистые сердцем (Мф. 5, 5, 7, 8) и подобное этому, будет нуж даться в учителе, чтобы сколь ко нибудь понять сказанное? А обстоятельства знамений и чудес и исторических повество ваний не всякому ли понятны и ясны? Вышесказанное есть толь ко предлог, отговорка и прикры тие лености. Ты не понимаешь того, что содержится? Но как и понять тебе, когда ты не хочешь даже просто взглянуть в книгу? Возьми в руки книгу, прочитай всю историю, понятное удержи в памяти, а неясное и непонят

  
  

  ное прочитай несколько раз. Ес ли же и при частом чтении не в состоянии будешь понять того, о чем говорится, ступай к муд рейшему, поди к учителю, сне сись с ним о сказанном, покажи великое усердие, и Бог, видя, что ты употребляешь такое ста рание, не презрит твоей неусып ной заботливости, если человек не изъяснит тебе искомого, то Он Сам, несомненно, откроет… Великая защита от грехов — чтение Писаний, а незнание Писаний — великая стремнина и глубокая пропасть, великая потеря для спасения — не знать ничего из божественных поста новлений. Это незнание породи ло ереси, оно привело и к раз вратной жизни, оно перевернуло все вверх дном, ибо невозмож но, невозможно, чтобы без пло да остался тот, кто постоянно с усердием занимается чтением [Писаний] (3).

  
  

  * * *

  
  

  Виноградник, раз обобранный, остается без плода, с одними ли стьями, но не так бывает с ду ховным виноградником Боже ственных Писаний, но хотя бы мы взяли все, что видим, в нем остается еще больше… Никто не

  
  

  будет в состоянии исчерпать все его богатство. Таково свойство этого богатства: чем более ста нешь проникать в глубину, тем более будут истекать божест венные мысли, — это источник неиссякающий (3).

  
  

  * * *

  
  

  Не довольно того, чтобы толь ко проследить Божественные слова, нет, требуется еще дока зательство от дел. Kак на арфе ударяет по струнам игрок ис кусный, ударяет и неискусный, но один наводит на слушателя скуку, другой увеселяет и вос хищает его: пальцы одинаковы и струны одни, да не одно ис кусство, — так и в отношении к Божественному Писанию: мно гие, конечно, узнают Божии сло ва, но не все получают пользу, не все приносят плод. Причина в том, что они не углубляются в сказанное и без искусства каса ются арфы. Действительно, что в игре на арфе искусство, то в отношении к Божиим законам доказательство от дел (6).

  
  

  * * *

  
  

  Приятен луг, приятен сад, но гораздо приятнее чтение Боже

  
  

  ственных Писаний. Там — увя дающие цветы, а здесь — цвету щие мысли. Там — дыхание зе фира, а здесь — веяние Духа. Там служит оградой терновник, а здесь охраняет промысел Бо жий. Там — пение кузнечиков, а здесь — речи пророков. Там — удовольствие от зрения, а здесь — польза от чтения. Сад — в одном каком либо месте, а Писания — по всей вселенной, сад подчи нен переменам времен года, а Писания и зимой и летом укра шены листьями, обременены пло дами. Будем же прилежны в чтении Писаний. Если ты вни маешь Писанию, то оно удаляет от тебя уныние, доставляет удо вольствие, истребляет злобу, укореняет добродетель, не допу скает бедствовать в вихре забот, подобно обуреваемым волнами. Море бушует, а ты плывешь в тишине: у тебя кормчим чтение Писания, а этого каната не рас торгает искушение обстоя тельств (7).

  
  

  ПИЩА

  
  

  Ты же, возлюбленный, когда сядешь за трапезу, вспомни, что после трапезы тебе должно мо литься, и затем умеренно напол няй чрево, чтобы, обременив се

  
  

  бя, не сделаться бессильным преклонить колено и помолить ся Богу. Не видите ли, что подъ яремные животные от яслей вы ступают в дорогу, несут тяжести и исполняют свою службу? А ты после трапезы бываешь неспосо бен и негоден ни к какому делу, не будешь ли ты хуже и самих ослов? Почему? Потому, что тог да особенно и должно не спать и бодрствовать, ибо время после трапезы есть время благодаре ния, а благодарящему должно не пьянствовать, но не спать и бодрствовать. Будем же от тра пезы обращаться не на ложе, но на молитву, чтобы нам не быть бессмысленнее бессловесных…

  Приучимся употреблять пи щи столько, сколько необходимо только для поддержания жиз ни, а не для пресыщения и отя гощения. Ибо мы не для того ро дились и живем, чтобы есть и пить, но для того едим, чтобы жить. Не жизнь для пищи, но пища для жизни дарована от начала. А мы как будто для яде ния пришли в мир, так все про живаем на это (3).

  
  

  * * *

  
  

  Существам, происшедшим из нее [земли] и облеченным зем

  
  

  ным телом, нужна соответст венная пища: хлеб наш насущ ный даждь нам днесь (Мф. 6, 11). Он повелел просить хлеба насущ ного не для объядения, а для пи тания, восполняющего истра ченное в теле и отклоняющего смерть от голода, — не роскош ных столов, не разнообразных яств, произведений поваров, изо бретений хлебопеков, вкусных вин и прочего тому подобного, что услаждает язык, но обреме няет желудок, помрачает ум, помогает телу восставать на ду шу и делает этого жеребенка не послушным возницей. Не этого просить научает нас заповедь, но хлеба насущного, т.е. обра щающегося в существо тела и могущего поддержать его. При том и его заповедано нам просить не на великое число лет, а столь ко, сколько нужно нам на насто ящий день. Не заботьтесь, — го ворит Господь, — о завтрашнем дне (Мф. 6, 34) (6).

  
  

  * * *

  
  

  Не для того мы явились в эту жизнь, чтобы только есть и пить. Не жизнь создана для пищи и питья, но для жизни пища и питье. Так не станем же извра щать этого порядка и не будем

  
  

  так угождать чреву и плотским удовольствиям, как будто бы мы для этого и созданы, но, раз мышляя о происходящем для нас вреде от этого угождения, станем укрощать движения пло ти, не поленимся и не попустим ей восставать на душу (8).

  
  

  ПОКАЯНИЕ

  
  

  Мы не должны презирать ни когда и никого из согрешаю щих. Равно и, согрешая, сами не должны предаваться отчаянью, но не должны оставаться и в беспечности, напротив, сердечно да сокрушаемся о своих безза кониях, не на словах только раскаиваясь в них. Ибо я знаю многих, которые хотя говорят, что они оплакивают свои грехи, а ничего важного не делают. Правда, они постятся и носят грубые одежды, но в то же вре мя имеют жадность к деньгам гораздо большую, нежели кор чемники, предаются сильнейше му гневу, нежели сами звери, более находят удовольствия в злословии, нежели другие в по хвале. Это не составляет покая ния, это призрак только и тень покаяния, а не само покаяние. Потому и этим грешникам при лично сказать: смотрите, что

  
  

  бы не сделал нам ущерба сата на, ибо нам не безызвестны его умыслы (2 Kор. 2, 11). Ибо одних он погубляет через грехи, дру гих через покаяние, и этих еще и другим образом, когда не дает им воспользоваться плода ми покаяния. Kогда сатана не находит случая открыто погу бить кого либо, он подходит к нему другим путем, побуждая человека усугубить труды, не давая ему воспользоваться пло дами трудов своих и стараясь уверить его, что он все необхо димое уже сделал и потому мо жет себя освободить от всего другого… Женщины преимуще ственно подвержены этой болез ни. Правда, нельзя осуждать того, что и они делают ныне, как то: постятся, повергаются на землю, посыпают пеплом главы свои. Но все эти дела не прине сут никакой пользы, если при них не будет других, более важ ных. Бог показал, как Он про щает грехи. Для чего же вы, оставив указанный путь, прола гаете себе другой? Согрешили некогда ниневитяне и сделали то же, что и вы теперь делаете. Но посмотрим, что послужило к их спасению… На душевные яз вы свои они возложили строгий пост, одежды из вретища посы

  
  

  пали пеплом, смочили горьки ми слезами, повергались на землю и вместе с этим переме нили и образ своей жизни. По смотрим же, какое из перечис ленных лекарств уврачевало их… Узнаем об этом, ежели, придя к Врачу, спросим Его Са мого… Увидел Бог, — говорит пророк, — дела их, что они об ратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о ко тором сказал, что наведет на них, и не навел (Иона 3, 10). Не сказал: видел Бог пост ниневи тян, вретища и пепел. Я говорю это не с тем, чтобы отвергать пост, — да не будет, — но чтобы убедить вас делать то, что луч ше поста: воздерживаться от всякого зла. Согрешил также и Давид, но посмотрим, как и он каялся. Три дня он сидел во прахе. Впрочем, он сделал это не для заглаждения греха своего, но молясь о больном детище, не истрезвившись еще от упоения страстью. Грех же свой очистил он иначе, именно: самоуничиже нием, сокрушением сердечным, скорбью душевной, строгим воз держанием от подобных грехов, непрестанным памятованием сде ланного греха, благодушным пе ренесением всех скорбей, поща дой своих недоброжелателей,

  
  

  наконец, тем, что не только сам не мстил врагам, поносившим его, но не позволял мстить и другим за него, когда они хоте ли… Это особенно очищало гре хи его. Ибо в этом состоит испо ведание, это есть покаяние. Напротив, если постимся толь ко напоказ, то от этого не толь ко не получим никакой пользы, но еще потерпим вред. Итак, смири сердце твое и ты, чтобы умилостивить к себе Бога. Ибо близок Господь к сокрушенным сердцем (Пс. 33, 19). Видишь, как жившие в светлых чертогах пе реносили бесчестие, как они, поносимые и от последних из рабов своих, не прекословили, но равнодушно терпели поноше ния за бесчестие, которым по крыл их грех. Так поступай и ты. Если поносит тебя кто — не ожесточайся, но плачь и стенай не о том, что тебя поносят, но о грехе, который подверг тебя такому бесчестию. Kогда согре шишь, плачь и стенай не о том, что будешь наказан, ибо это ни чего не значит, но о том, что ты оскорбил своего Владыку, Кото рый столь кроток, столько тебя любит, столько заботится о твоем спасении, что и Сына Своего пре дал за тебя. Вот о чем ты должен плакать и стенать, и плакать

  
  

  непрестанно. Ибо в этом состоит исповедание. Не будь же ныне весел, завтра печален, потом опять весел. Напротив, непрестан но плачь и сокрушайся. Ибо бла женны, — говорит Господь, — плачущие (Мф. 5, 4), — т.е. те, которые непрестанно это дела ют. Непрестанно и ты делай это, всегда внимай себе и сокрушай сердце твое, как бы кто сокру шался и скорбел о потере люби мейшего сына своего… Прости обиды тем, которые погрешили против тебя. Ибо и за это так же обещано прощение грехов… прощайте, и прощены будете (Лк. 6, 37). Есть еще и другой спо соб… осуждение себя в своих беззакониях: говори ты, чтоб оправдаться (Ис. 43, 26). Также благодарное чувство, с которым переносим скорби, заглаживает грехи наши, более же всего ми лостыня… Неотступным моле нием упоминаемая в Евангелии вдова умилостивила жестокого и немилосердного судью (см.: Лк. 18, 5). Ежели вдова умилостиви ла неправосудного Судью, то не тем ли легче тебе умилостивить судью кроткого и милосердно го? Kроме этих способов… — за ступление обидимых. Ибо Сам Господь говорит: защищайте сироту, вступайтесь за вдову.

  
  

  Тогда придите — и рассудим... Если будут грехи ваши, как ба гряное, — как снег убелю (Ис. 1, 17–18) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Покаяние имеет великую си лу, оно может человека, сильно погрузившегося в грехи, если он захочет, освободить от бреме ни грехов и, когда он находится в опасности, поставить в без опасности, хотя бы он достиг са мой глубины зла. Это можно ви деть из многих мест Писания. Разве упавши не встают, — го ворит пророк, — и, совратив шись с дороги, не возвращаются (Иер. 8, 4)? Оно [покаяние] может, если мы захотим, опять изобра зить в нас Христа, ибо послу шай, что говорит Павел: дети мои, для которых я снова в му ках рождения, доколе не изобра зится в вас Христос (Гал. 4, 19)! Только мы должны приступить к покаянию. Посмотри на чело веколюбие Божие: нас следова ло бы наказать всеми родами наказания еще с самого начала за то, что, приняв закон естест венный и получив тысячи благ, мы не познали Господа и вели жизнь нечистую, но Он не толь ко не наказал нас, а еще даро

  
  

  вал нам бесчисленные блага, как будто бы мы совершили ве ликие подвиги. Потом опять мы отпали, но Он и после того не наказывает нас, а даровал вра чевство покаяния, которое мо жет уничтожить и изгладить все грехи наши, только если мы знаем, в чем состоит это врачев ство и как им нужно пользовать ся. В чем же состоит врачевство покаяния и как оно употребля ется? Во первых, оно состоит из сознания своих грехов и испове дания их. Беззаконие мое, — го ворит пророк, — я сознал и гре ха моего я не скрыл, сказал:

  «исповедуюсь Господу в безза конии моем», и Ты простил не честие сердца моего (Пс. 31, 5); и еще: говори ты, чтоб оправ даться (Ис. 43, 26)… Во вторых, покаяние состоит из великого смиренномудрия, оно есть как бы золотая цепь, которая, если взять ее за начало, следует вся. Так точно если ты будешь испо ведовать грехи, как должно ис поведовать, то душа смирится, ибо совесть, терзая ее, делает смиренной. Со смиренномудри ем должно соединиться и нечто другое, дабы оно было таково, о каком молится блаженный Да вид, когда говорит: сердце чистое создай во мне, Боже (Пс. 50, 12); и

  
  

  еще: сердца сокрушенного и сми ренного Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Ибо сердце сокрушенное не возмущается, не оскорбляет дру гих, но всегда готово терпеть страдания, а само не восстает ни на кого… После смиренномуд рия нужны непрестанные мо литвы и обильные слезы днем и ночью… После молитв столь усильных нужно великое мило сердие. Оно в особенности дела ет сильным врачевство покаяния. Kак во врачебных средствах, хотя лекарство много трав со держит в себе, но главную — од ну, так и в покаянии подобной многоцелебной травой бывает милосердие, и даже от него за висит все. Ибо послушай, что говорит Божественное Писание: подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто (Лк. 11, 41); и еще: искупи грехи твои прав дою и беззакония твои милосер дием к бедным (Дан. 4, 24); и еще: вода угасит пламень огня, и ми лостыня очистит грехи (Сир. 3, 30). Далее, нужно не гневаться, не памятозлобствовать и про щать все грехи их [людей]; чело век питает гнев к человеку, говорит премудрый, — а у Гос пода просит прощения (Сир. 28, 3); если вы будете прощать

  
  

  людям согрешения их, — гово рит Господь, — то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Также нужно отклонять братию от заблуждений… Еще нужно искреннее обращение со священниками; и если кто, — говорит апостол, — соделал гре хи, простятся ему (Иак. 5, 15). Нужно защищать обижаемых, не гневаться, переносить все кротко.

  …Если бы мы исполняли это, то все было бы сделано. Kак во шедший в дверь уже находится внутри, так точно и помышля ющий о собственных согреше ниях. Ибо кто ежедневно помы шляет о них, тот непременно достигнет и до их исцеления, а кто только говорит: я грешен, но не представляет себе грехов своих порознь и не припомина ет: в том то и в том то я согре шил, — тот никогда не переста нет грешить. Он часто будет исповедоваться, но никогда не будет думать о своем исправле нии. Нужно только начать, а все прочее непременно последу ет за тем, если только будет сде лан приступ; ибо во всем труд ны только начало и приступ. Итак, положим основание, и все будет легко и удобно. Начнем покаяние, увещеваю вас, один с

  
  

  усильных молитв, другой с обиль ных слез, третий с сердечного сокрушения… Все же вообще начнем с милосердия, с оставле ния ближним согрешений их, с забвения обид, с воздержания от злопамятства и мстительнос ти, смиряя таким образом души свои. Если бы мы постоянно вспоминали о грехах своих, тог да ничто из предметов внешних не могло бы возгордить нас: ни богатство, ни могущество, ни власть, ни слава, — но если бы даже мы сидели на царском се далище, и тогда плакали бы горько (1).

  
  

  * * *

  
  

  Не будем, братия, пренебре гать нашим спасением и отчаи ваться, но обратимся к Врачу, Который может уврачевать нас одним хотением, ибо Он всемо гущ. Смотри, как Он уврачевал Павла, как Матфея. Один из них был хулитель, а другой — мытарь. Но хулитель не остался хулителем, а сделался апосто лом. И похититель не остался похитителем, а сделался еванге листом. Я упоминаю о прежних пороках их и о последующих добродетелях для того, чтобы ты знал, какова польза покая

  
  

  ния, дабы тебе никогда не отча иваться в своем спасении. Учите ля наши прежде известны были по грехам, а впоследствии про славились праведностью: мытарь и богохульник — крайние сте пени нечестия… Нет такого по рока, который не изглаживался бы покаянием. Для того Хрис тос и избрал крайние степени нечестия, чтобы никто при кон це не мог чем нибудь оправды ваться.

  Не говори мне: я погиб, что мне остается делать? Не говори мне: я согрешил, что мне делать? У тебя есть Врач, Который выше болезни; у тебя есть Врач, Кото рый побеждает силу болезни; у тебя есть Врач, Который лечит одним мановением; у тебя есть Врач, Который исцеляет одним хотением, Который и может и хочет врачевать. Если Он произ вел тебя из небытия, то тем более может исправить тебя, сущест вующего и поврежденного… Ты не можешь сказать, каким об разом ты создан? Точно так же не можешь сказать, каким об разом истребляются грехи. Если огонь, падая в терние, истребляет его, то тем удобнее воля Божия истребляет и с корнем исторга ет наши прегрешения и греш ника делает подобным безгреш

  
  

  ному. Не спрашивай, как это бывает, не исследуй, как это со вершается, но веруй чуду. Ты скажешь: я согрешил много и грехи мои велики, — но кто же без греха? Ты скажешь: я согре шил тяжело, больше и хуже всех людей?.. Признайся, что ты согрешил, и это послужит нача лом твоего исправления. Сетуй, умились, проливай слезы. Раз ве что другое пролила блудни ца? Ничего другого, кроме слез раскаянья, и пришла к Источ нику (1).

  
  

  * * *

  
  

  Много согрешили мы, знаю это и я. Все мы находимся в епи тимиях, однако же не оставле ны без надежды на помилование, не лишены покаяния, потому что стоим еще на поприще борьбы и находимся в подвигах покая ния. Старец ты и достиг крайне го предела жизни? Не думай, однако же, будто отнято у тебя покаяние, не отчаивайся в сво ем спасении, но подумай о раз бойнике, который на кресте спасен. Что короче того часа, в который он получил венец? Од нако же и этого часа достаточно было ему для спасения. Юноша ты? Не полагайся на юность и

  
  

  не думай, что у тебя впереди до вольно времени для жизни, ибо день Господень так придет, как тать ночью (1 Фес. 5, 2). Для того Бог и сделал неизвестной нашу кончину, чтобы мы сдела ли известной свою заботливость и осмотрительность. Не видишь ли, сколько каждый день похи щается преждевременной смер тью? Поэтому и увещевает не кто: не медли обратиться к Господу, и не откладывай со дня на день (Сир. 5, 8), чтобы, когда будешь медлить, не погибнуть тебе. Старец да последует тому увещанию, а юноша этому вну шению. Но ты в безопасности, ты богат и изобилуешь деньга ми, с тобой не бывает никакой неприятности? Но послушай, что говорит Павел: когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба (1 Фес. 5, 3). Дела весьма переменчивы, мы не властны в смерти, будем властны в добро детели: человеколюбив Господь наш Христос!

  Хотите, скажу и о путях по каяния? Они многочисленны, разнообразны и различны, и все ведут к Небу. Первый путь по каяния есть осуждение грехов: говори ты, чтоб оправдаться (Ис. 43, 26). Поэтому и пророк го

  
  

  ворил: сказал: «исповедуюсь Гос поду в беззаконии моем», и Ты простил нечестие сердца моего (Пс. 31, 5). Итак, осуди и ты гре хи свои: этого достаточно для Господа к твоему оправданию, потому что осудивший грехи свои не так скоро решится опять впасть в них. Пробуди внутри у себя обличителя — твою со весть, дабы там — на судилище Господнем — не иметь тебе обли чителя. Вот один путь покаяния, прекраснейший! Есть и другой, не хуже этого, состоящий в том, чтобы не злопамятствовать на врагов, воздерживаться от гне ва, прощать грехи сорабам, по тому что в таком случае про стятся и нам наши грехи против Господа. Вот и второе средство очиститься от грехов! Ибо если вы будете прощать людям со грешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Хочешь знать и третий путь покаяния? Это пламенная и усердная молитва, возносимая притом от самой глубины серд ца. Не видел ли ты, как та вдо вица умилостивила жестокого судию (см. Лк., 18, 3)? А у тебя Владыка кроткий, снисходи тельный и человеколюбивый. Она просила на врагов, а ты про сишь не на врагов, но о своем

  
  

  спасении. Если же хочешь знать и четвертый путь, то назову ми лостыню: она имеет великую и несказанную силу. И Навуходо носору, который сделал всякого рода грех и совершил всякое не честие, Даниил говорит: царь, да будет благоугоден тебе со вет мой: искупи грехи твои правдою и беззакония твои ми лосердием к бедным (Дан. 4, 24). Что может сравниться с этим человеколюбием? После бесчис ленных грехов, после стольких беззаконий грешнику обещает ся прощение, если он будет че ловеколюбив к своим сорабам.

  
  

  шили множество грехов, есть возможность омыть все, раска явшись в грехах, но когда отой дем туда, то хотя бы оказали самое сильное раскаяние, ника кой уже не будет пользы, и сколько бы ни скрежетали зуба ми, ни сокрушались и ни моли лись тысячекратно, никто и с конца перста не подаст капли нам, объятым пламенем, но мы услышим то же, что и извест ный богач: что между нами и вами утверждена великая про пасть (Лк. 16, 26). Покаемся же здесь, увещеваю, и познаем Гос пода своего, как познать надле

  Также скромность и смиренно

  жит. Тогда только дол

  жно будет

  мудрие не менее всех сказан ных средств заглаживает грехи: свидетель тому мытарь, который не мог указать на свои добрые дела, но вместо всех выставля ет смирение и слагает с себя тяжкое бремя грехов (см.: Лк. 18, 13) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Геенна приготовлена не для нас, но для него [диавола] и ан гелов его, а царство для нас уго товано еще до создания мира. Не сделаем же себя недостойны ми входа в чертог: пока мы пре бываем здесь, то хотя бы совер

  отринуть надежду на покаяние, когда мы будем во аде, потому что там только бессильно и бес полезно это врачевство, а пока мы здесь, оно, если и в самой старости будет употреблено, ока зывает великую силу. Поэтому и диавол употребляет все уси лия, чтобы вкоренить в нас по мысел отчаяния, ибо знает, что, если мы и немного покаемся, это будет для нас не бесплодно. Но как подавшего чашу холод ной воды ожидает воздаяние, так и покаявшийся в злых делах сво их, хотя бы и не оказал покая ния, соразмерного с грехами, и за это получит воздаяние. Никакое

  
  

  добро, хотя бы и маловажное, не будет пренебрежено Правед ным Судией. Если грехи будут исследоваться с такой строгос тью, что мы понесем наказание и за слова, и за желания, то го раздо более добрые дела, малы ли будут или велики, вменятся нам в то время (2).

  
  

  * * *

  
  

  Диавол, зная, что сделавшие много зла, когда начнут каять ся, делают это с великой ревнос тью как сознающие свои согре шения, опасается и боится, чтобы они не начали этого дела, потому что, начав его, они быва ют уже неудержимы и, воспла менившись покаянием, как бы огнем, делают свои души чище чистого золота, увлекаемые со вестью и воспоминанием о преж них грехах, как бы сильным ветром, в пристань добродетели. И в этом то их преимущество пе ред теми, которые никогда не падали, т.е. они проявляют силь нейшую ревность, если только, как я сказал, положат начало. Правда, трудно и тяжко сделать усилие, чтобы подойти ко входу и, достигнув преддверия покая ния, оттолкнуть и низринуть врага, который тут сильно ды

  
  

  шит и налегает. А после того и он, будучи однажды побежден и пав там, где был силен, не ока зывает такого неистовства, и мы, уже имея больше ревности, весьма удобно совершим этот добрый подвиг. Начнем же, на конец, возвращение, поспешим во град небесный, в котором мы вписаны, в котором и обитать надлежит нам. Отчаянье гибель но не только потому, что затво ряет нам врата этого града и при водит к великой беспечности и небрежению, но и потому, что ввергает в сатанинское безумие, ибо и диавол сделался таким не от чего либо другого, как от то го, что сперва отчаялся, а потом от отчаяния впал в безумие. Так и душа, однажды отчаявшись в своем спасении, уже не чувству ет потом, как она стремится в пропасть, решаясь и говорить, и делать все против своего спасе ния. Kак сумасшедшие, раз ли шившись здравого состояния, ничего не боятся и ничего не стыдятся, но безбоязненно отва живаются на все, хотя бы при шлось им попасть в огонь, или в море, или в пропасть, так и объ ятые безумием отчаяния неудер жимо устремляются на всякое зло и, если смерть не постигнет их и не удержит от этого безу

  
  

  мия и стремления, причиняют себе множество бед. Поэтому умоляю, пока ты не слишком погрузился в это опьянение, от резвись и пробудись, отстань от сатанинского упоения, если не возможно вдруг, то постепенно и понемногу. Мне кажется, что легче было бы, сразу оторвав шись от всех задерживающих путь, перейти в училище покая ния (2).

  
  

  * * *

  
  

  В тот страшный день и на том нелицеприятном судилище каждый из нас сознается в сво их грехах, имея перед своими глазами те ужасные наказания и неизбежные муки, но не по лучит от того никакой поль зы, пропустив время. Покаяние имеет место и несказанную си лу, пока еще не определено на казание (на последнем Суде). Поэтому умоляю, пока это див ное лекарство может быть дей ствительным, воспользуемся им, и пока мы еще в настоящей жиз ни, примем врачевство покая ния, зная наверное, что нам не будет никакой пользы от рас каяния тогда, как закроется зрелище и окончится время по двигов (8).

  
  

  ПОКОЙ

  
  

  От всех почти монахов, если пригласишь их на какое либо дело, тотчас услышишь прежде всего вопросы в таких словах: можно ли им найти покой, мо жет ли приглашающий успоко ить их. Постоянно повторяется слово «покой». Что говоришь ты, человек? Тебе повелено идти тесным путем, а ты спрашиваешь о покое? Тебе заповедано входить узкими вратами, а ты ищешь широких?.. Расскажу о самом себе. Kогда я недавно решился, оставив город, уйти в кельи мо нахов, то много раздумывал и беспокоился о том, откуда мне будет доставляемо необходимое и можно ли будет есть хлеб, ис печенный в тот же день, не за ставят ли меня употреблять одно и то же масло и в светильнике и в пище, не принудят ли питать ся жалкими овощами, не отпра вят ли на тяжелую работу, при казав, например, рубить или носить дрова, таскать воду и ис полнять все прочие такие служ бы? И вообще у меня было много заботы о [своем] покое. Между тем люди, принимающие на се бя должности начальников и управление общественными де лами, нисколько не заботятся

  
  

  об этом [покое], но только о том, будет ли дело иметь пользу, пользу временную, и если могут надеяться на это, то уже не ду мают ни о трудах, ни об опасно стях, ни о бесславии, ни об уни зительных работах, ни о даль них путешествиях, ни о жизни на чужбине, ни об огорчениях, ни о муках, ни о перемене обсто ятельств, ни о возможности совер шенного неисполнения надежд, ни о безвременной смерти, ни о разлуке с родными, ни об оди ночестве жены и детей, ни о другой какой неприятности, но, упоенные страстью к деньгам, переносят все, посредством чего только надеются удовлетворить ее. А мы, которым уготованы не деньги и не земля, но небеса и такие небесные блага, что не ви дел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце чело веку (1 Kор. 2. 9), — мы спраши ваем о покое!.. Объятому жела нием небесного не должно, не говорю искать покоя [телесно го], но и наслаждаться им, ког да он имеется (2).

  
  

  ПОМОЩЬ БОЖИЯ

  
  

  Не говори мне о тяжести тру дов и подвигов. Бог облегчил для нас подвиг добродетели не од

  
  

  ной только надеждой на буду щие блага, но и другим спосо бом, т.е. всегдашним Своим со действием и помощью. Тебе стоит только показать хоть ма лое усердие, и тогда все прочее последует само собой. Ибо Он для того требует от тебя хоть малых трудов, чтобы и тебе вме нена была победа. Kак царь по велевает сыну своему стоять в строю, пускать стрелы и быть на виду для того, чтобы ему приписать победу, а между тем сам управляет ходом сражения, так и Бог поступает в войне на шей против диавола. Он требует от тебя только того, чтобы ты решительно объявил себя вра гом диавола, — и если ты это сделаешь, то всю войну Он Сам уже окончит. Воспламеняется ли в тебе гнев или ненасытное желание богатства, появляется ли другая какая либо мучи тельная страсть, — Он, как ско ро увидит тебя ополчающимся и готовым на брань, тотчас де лает все легким и поставляет те бя выше этого пламени, подоб но тому как и отроки в печи вавилонской, которые ничего более не показали, кроме готов ности терпеть. Чтобы и нам здесь утушить горящую печь беспоря дочного удовольствия, а там из

  
  

  бежать геенны, будем ежеднев но того только желать, о том стараться и печься, чтобы усер дием к добру и непрестанными молитвами привлечь к себе Бо жие благоволение. Таким обра зом, все то, что теперь кажется нам несносным, будет совершен но удобно, легко и вожделенно. Потому что пока мы увлекаемся страстями, добродетель почита ем трудной, неудобной и непри ступной, а порок любезным и приятным, но как скоро хоть несколько станем избегать гре хов, то порок будет нам казать ся гнусным и безобразным, а до бродетель легкой, удобной и любезной (1).

  
  

  ПОМЫСЛЫ

  
  

  Мы подлежим взысканию да же за помыслы. Это самое пока зывая, и Павел говорил: не су дите никак прежде времени, пока не придет Господь, Kото рый и осветит скрытое во мра ке и обнаружит сердечные на мерения (1 Kор. 4, 5)… Не коварно ли и злонамеренно говорил ты с братом, не хвалил ли его устами и языком, а в сердце не пожелал ли зла и не позавидовал ли ему? На это же самое указывая, т.е. что мы подвергнемся суду не за

  
  

  одни дела, но и за помыслы, Хри стос сказал: всякий, кто смот рит на женщину с вожделени ем, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). Хо тя грех не вышел еще в дело, а остается пока в сердце, но и при этом не может остаться без ви ны тот, кто смотрит на красоту женскую для того, чтобы воз жечь похоть блудную (6).

  
  

  ПОРИЦАНИЕ

  
  

  Будешь ли хвалить кого либо или порицать, делай то и другое согласно с волей Божией. Мож но и порицать во славу Божию. Kак? Мы часто досадуем на слуг наших, каким же образом мож но порицать их для Бога? Если ты видишь, что слуга или друг или кто то другой из близких к тебе пьянствует, крадет, ходит на зрелища, нерадит о своей ду ше, клянется, преступает клят вы, лжет, то вознегодуй, нака жи, вразуми, исправь его — и все это ты сделаешь для Бога. А ны не многие поступают наоборот и с друзьями, и со слугами своими. Kогда кто то согрешит против них самих, тогда они делаются жестокими и неумолимыми су дьями, а когда оскорбляет Бо га и губит свою душу, то они не

  
  

  обращают на это никакого вни мания (2).

  
  

  ПОРОК

  
  

  Не будем, братия, пренебре гать нашим спасением и отчаи ваться, но обратимся к Врачу, Который может уврачевать нас одним хотением, ибо Он всемо гущ. Смотри, как Он уврачевал Павла, как Матфея. Один из них был хулитель, а другой — мытарь. Но хулитель не остался хулителем, а сделался апосто лом. И похититель не остался похитителем, а сделался еван гелистом. Я упоминаю о преж них пороках их и о последую щих добродетелях для того, чтобы ты знал, какова польза покаяния, дабы тебе никогда не отчаиваться в своем спасении. Учителя наши прежде извест ны были по грехам, а впоследст вии прославились праведностью: мытарь и богохульник — край ние степени нечестия… Что такое звание мытаря? Бесстыдный порок, ничем не оправдываемое воровство, хуже грабительства. Грабитель, по крайней мере, стыдится, когда ворует, а этот похищает с дерзостью. И такой мытарь вдруг сделался еванге листом… Он был во глубине не

  
  

  честия и взошел на высоту доб родетели. Итак, пусть никто не отчаивается в своем спасении. Порок не в нашей природе, мы награждены волей и свободой. Ты — мытарь? Можешь сде латься евангелистом. Ты — бо гохульник? Можешь сделаться апостолом. Ты — разбойник? Можешь приобрести рай. Ты — волхв? Можешь поклониться Владыке. Нет такого порока, ко торый не изглаживался бы по каянием. Для того Христос и из брал крайние степени нечестия, чтобы никто при конце не мог чем нибудь оправдываться (1).

  
  

  * * *

  
  

  Порочная жизнь унижает дог маты о воскресении, о бессмер тии души, о суде и принимает много противного: судьбу, необ ходимость, неверие в промысел. Душа, погрязшая в пороках, ста рается изобретать для себя по добного рода утешения, чтобы не скорбеть при мысли, что есть суд и что нас ожидает воздаяние за добро и зло. Такая жизнь про изводит бесчисленное множест во зол, делает людей зверями и даже бессмысленнее зверей, ибо что есть в каждой породе зверей порознь, то она часто соединяет

  
  

  в одном человеке… Для того ди авол ввел судьбу, для того вну шил, что мир существует без промысла, для того предполо жил, что существа бывают доб ры или злы по природе и что есть зло безначальное и вещест венное, чтобы развратить нашу жизнь. Ибо кто таков по жизни, тот не может ни отказаться от неправого учения, ни пребывать в здравой вере, но принимает все это по необходимости. Я не ду маю, чтобы можно было из жи вущих порочно найти хоть од ного человека, который бы не держался сатанинских мыслей, что есть судьба, что все происхо дит случайно и устраивается без порядка и рассуждения. Пото му, увещеваю вас, будем печься о добродетельной жизни, чтобы не принять и неправого учения. Kаин в наказание должен был стенать и трястись (см.: Быт. 4, 12). Таковы все люди порочные, сознающие за собой множество зол: они часто пробуждаются от сна, с беспокойными мыслями, со смущенными глазами; все возбуждает в них подозрение, все приводит их в ужас. Душа их исполнена тяжкого предчувст вия и боязни, смущается и из нывает от страха и ужаса. Ниче го не может быть бессильнее,

  
  

  ничего безумнее такой души. Kак беснующиеся неспособны владеть собой, так и она [душа] собой не владеет. Kак она может придти в сознание, подвергшись такому омрачению, между тем как если бы она любила тишину и спокойствие, то могла бы по знать свое благородство? Но ког да ее возмущает и устрашает все: и сновидения, и слова, и дейст вительные явления и подозре ния, — то как она может прид ти в самосознание, находясь в таком неспокойном и расстро енном состоянии? Отвергнем же этот страх, расторгнем эти узы. Ибо если бы и не было в бу дущем никакого наказания, то не хуже ли это всякого наказа ния — постоянно находиться в страхе, никогда не иметь дерз новения, никогда не чувство вать отрады? Помня все это, верно будем сохранять спокой ствие и печься о добродетели (1).

  
  

  * * *

  
  

  Чем бывает болезнь в теле, ли хорадка или водянка или что нибудь другое в этом роде, чем бывает ржавчина на железе, моль на шерсти, червь на дере ве и черви на рогах, тем же яв ляется и порок в отношении к

  
  

  душе. Он делает ее рабской и не свободной. Да что я говорю: раб ской и несвободной? Он делает ее душой бессловесных, превра щая одну душу в волка, другую в душу собаки, иную — змеи, иную — ехидны, иную в душу другого зверя. Это разъясняют пророки и всем поставляют в из вестность происходящую вслед ствие порока перемену: один из них говорил: немые псы, не могу щие лаять (Ис. 56, 10), сравнивая испорченных и тайно злоумыш ляющих людей с бешеными со баками, потому что последние, когда приходят в бешенство, на падают не с лаем, а подступают молча, причиняя укушенным больше вреда, чем лающие. Дру гой опять называл известных людей воронами (Иер. 3, 2). Иной говорил: человек, будучи в чес ти, не уразумел (сего), сравнял ся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48, 13). Пре восходнейший же из пророков, сын неплодной, стоя подле Иор дана, некоторых назвал и змея ми, и порождениями ехидн. Что же может быть равным этому наказанию, когда происшедший по образу Божию и вкусивший столь великой чести, когда ра зумное и кротчайшее животное впадает в такое зверство (7)?

  
  

  ПОСТ

  
  

  Посмотри теперь на благо творные действия поста. Великий Моисей, проведя сорок дней в посте, удостоился получить скри жали Закона; когда же, сойдя с горы, увидел он беззаконие на рода, то бросил эти скрижали, полученные с таким усилием, и разбил, почитая несообразным сообщить заповеди Господни на роду, пьянствующему и почита ющему беззаконие. Потому чуд ный этот пророк должен был поститься еще сорок дней, что бы удостоиться опять получить свыше и принести народу скри жали, разбитые за его беззако ние (см.: Исх. 24–34). И великий Илия постился столько же дней, и вот он избег владычества смер ти, вознесся на огненной колес нице как бы на небо, а до ныне еще не испытал смерти (см.: 3 Цар. 19, 8). И муж желаний [Да ниил] уже после того, как про вел в посте много дней, удосто ился чудного видения; он же укротил и ярость львов и пре вратил ее в кротость овец, не пе ременив, впрочем, природы их, но изменив расположение, между тем как зверскость их оставалась та же (см.; Дан. 10, 3). И ниневи тяне постом отклонили опре

  
  

  деление Господне, заставив по ститься вместе с людьми и бес словесных животных, и таким образом, отстав все от злых дел, расположили к человеколюбию Владыку вселенной (см.: Иона 3, 7–8). Но для чего мне еще обра щаться к рабам (можем ведь на считать множество и других, которые прославились постом и в Ветхом, и в Новом Завете), ког да можно указать на всеобщего нашего Владыку? Ибо и Сам Господь наш Иисус Христос по сле уже сорокадневного поста вступил в борьбу с диаволом и собою подал всем нам пример, чтобы и мы вооружились по стом и, укрепившись им, всту пали в борьбу с диаволом (см.: Мф. 4, 2). Но здесь, может быть, кто нибудь — человек с острым и живым умом — спросит: поче му Владыка постится столько же дней, сколько и рабы, а не боль ше их? Это сделано не без при чины и не без цели, но премудро и по неизреченному Его челове колюбию, чтобы не подумали, будто Он явился на земле призрач но и не принял на Себя плоти или не имел природы человечес кой, для этого Он постился столь ко же дней, а не больше, и таким

  
  

  Поэтому прошу… чтобы, зная пользу от поста, вы не лиши лись ее по нерадению и при его наступлении не печалились, но радовались и веселились: пото му что, как говорит блаженный Павел, если внешний наш чело век и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Kор. 4, 16). В самом деле, пост есть пи ща для души, и как телесная пища утучняет тело, так и пост укрепляет душу, сообщает ей легкий полет, делает ее способ ной подниматься на высоту и помышлять о горнем и постав ляет выше удовольствий и при ятностей настоящей жизни. Kак легкие суда скорее пере плывают моря, а обремененные большим грузом утопают, так и пост, делая ум наш более легким, способствует ему быстро пере плывать море настоящей жиз ни, стремиться к небу и к пред метам небесным и не уважать настоящее, но считать ничтож нее тени и сонных грез (1).

  
  

  * * *

  
  

  Великие блага происходят от двух добродетелей: от молитвы и поста. Ибо тот, кто молится

  образом заграждает бесстыдные

  как дол

  жно, и притом постится,

  уста охотникам до споров…

  не многого требует, а кто требует

  
  

  не многого, тот не будет сребро любив, а кто не сребролюбив, тот любит подавать милосты ню. Kто постится, тот становит ся легким и окрыляется и бод рым духом молится, угашает злые пожелания, умилостивля ет Бога и смиряет надменный свой дух. Потому то апостолы всегда почти постились. Kто мо лится с постом, тот имеет два крыла, легчайшие самого вет ра. Ибо таковой не дремлет, не говорит много, не зевает и не расслабевает на молитве, как то со многими бывает, но он быст рее огня и выше земли, потому то таковой особенно является врагом и ратоборцем против де монов, так как нет сильнее че ловека, искренне молящегося. Если жена могла преклонить жестокого начальника, который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился, то тем более может преклонить Бога тот, кто непре станно предстоит пред Ним, ук рощает чрево и отвергает утехи. Если слабо у тебя тело, чтобы поститься беспрестанно, то оно не слабо для молитвы и для пре небрежения удовольствиями чре ва. Если ты не можешь постить ся, то по крайней мере можешь не роскошествовать, а это не ма ловажно и не далеко от поще

  
  

  ния и может укротить неистов ство диавола. Ибо ничто так не любезно демону, как роскошь и пьянство — источники и мать всех зол (1).

  
  

  * * *

  
  

  Общий всех нас Господь, как чадолюбивый отец, желая очис тить нас от грехов, сделанных нами в какое бы то ни было вре мя, и даровал нам врачевство в святом посте. Итак, никто не скорби, никто не являйся пе чальным, но ликуй, радуйся и прославляй Попечителя душ наших, открывшего нам этот прекрасный путь, и с великим весельем принимай его наступ ление! Да постыдятся эллины, да посрамятся иудеи, видя, с какой радостной готовностью мы приветствуем его наступле ние, и да познают самим делом, какое различие между нами и ими. Пусть они называют празд никами и торжествами пьянст во, всякого рода необузданность и бесстыдства, которые обыкно венно при этом они производят. Церковь же Божия вопреки им да называет праздником пост, презрение (удовольствий) чре ва и следующие затем всякого рода добродетели. И это есть ис

  
  

  тинный праздник, где спасение душ, где мир и согласие, откуда изгнана всякая житейская пыш ность, где нет ни крика, ни шу ма, ни беганья поваров, ни за клания животных, но вместо всего этого господствует совер шенное спокойствие, тишина, любовь, радость, мир, кротость и бесчисленные блага (8).

  
  

  * * *

  
  

  Желаю, чтобы вы, очистив свою душу и распростившись с забавами и всяким невоздержа нием, приняли с распростерты ми объятьями матерь всех благ и учительницу целомудрия и всякой добродетели, т.е. пост, — так, чтобы и вы наслаждались большим удовольствием, и он (пост) доставил вам надлежащее и соответственное вам врачевст во. И врачи, когда намеревают ся дать лекарство желающим очистить у себя гнилые и испор тившиеся соки, приказывают воздерживаться от обыкновен ной пищи, чтобы она не поме шала лекарству подействовать и оказать свою силу, тем более мы, готовясь принять это духов ное врачество, т.е. пользу, про исходящую от поста, должны воз держанием очистить свой ум и

  
  

  облегчить душу, чтобы она, по грязши в невоздержании, не сделала для нас пост бесполез ным и бесплодным (8).

  
  

  * * *

  
  

  Kак невоздержность в пище бывает причиной и источником бесчисленных зол для рода че ловеческого, так пост и презре ние (удовольствий) чрева всегда были для нас причиной неска занных благ. Сотворив в начале человека и зная, что это врачев ство весьма нужно ему для ду шевного спасения, Бог тотчас же и в самом начале дал перво зданному следующую заповедь: от всякого дерева в саду ты бу дешь есть; а от дерева позна ния добра и зла, не ешь от него (Быт. 2, 16–17). Слова «это вкушай, а этого не вкушай» заключали некоторый вид поста. Но чело век вместо того, чтобы соблюсти заповедь, преступил ее. Поддав шись чревоугодию, он оказал преслушание и осужден был на смерть (8).

  
  

  * * *

  
  

  Постящемуся более всего нуж но обуздывать гнев, приучаться к кротости и снисходительности,

  
  

  иметь сокрушенное сердце, изго нять нечистые пожелания пред ставлением того неусыпающего огня и нелицеприятного суда, быть выше денежных расчетов, в милостыне показывать вели кую щедрость, изгонять из ду ши всякую злобу на ближнего… Видишь, в чем состоит истин ный пост. Такой то пост будем совершать, не полагая его, по добно многим, в том только, что бы пробыть без пищи до вечера. Не это главное, но то, чтобы с воздержанием от брашен соеди нили мы и воздержание от вред ного (для души) и показали ве ликое попечение о совершении духовных дел. Постящемуся надлежит быть спокойным, ти хим, кротким, смиренным, пре зирающим славу настоящей жиз ни. Kак презрел он душу свою, так должен презреть и суетную славу и взирать только на Того, Kто испытует сердца и утробы, с великим усердием творить мо литвы и исповедания пред Бо гом и, сколько возможно, помо

  гать себе милостыней (8).

  
  

  * * *

  
  

  Kроме воздержания от пищи

  
  

  ред Богом. Kто вкушает пищу и не может поститься, тот пусть подает обильнейшую милосты ню, пусть творит усердные мо литвы, пусть оказывает напря женную ревность к слушанию слова Божия — здесь нисколько не препятствует нам телесная слабость, — пусть примиряется с врагами, пусть изгоняет из ду ши своей всякое памятозлобие. Если он будет исполнять это, то совершит истинный пост, та кой, какого именно и требует от нас Господь. Ведь и само воздер жание от пищи Он заповедует для того, чтобы мы, обуздывая вожделения плоти, делали ее послушной в исполнении запо ведей. А если мы решимся не принимать помощи от поста из за слабости телесной и будем предаваться большей беспечно сти, то, сами не ведая того, при чиним себе величайший вред. Если и при посте оказывается у нас недостаток вышесказанных добрых дел, то тем более пока жем мы нерадения, когда не бу дем пользоваться врачеством поста… Пост смиряет тело и обуздывает беспорядочные вож деления, душу же просветляет, окрыляет, делает легкой и паря

  есть много путей, могущих отво

  щей горе…

  Итак, и постящийся

  рять нам двери дерзновения пе

  благодарит Бога за то, что имел

  
  

  довольно сил понести постный труд, и ядущий также благода рит Бога, потому что это нисколь ко не повредит ему в спасении души, если он захочет. Челове колюбивый Бог открыл нам не исчислимое множество путей, которыми мы, если только за хотим, можем достигнуть само го высокого дерзновения (перед Богом) (8).

  
  

  ПОТЕРЯ

  ИМУЩЕСТВА

  
  

  Неумеренность в скорби при чиняет великий вред. О чем, на пример, скорбишь ты? О том, что потерял имущество? Но пред ставь тех, которые не имеют да же насущного хлеба, и ты тот час получишь утешение. И при каждом бедствии не печалься о том, что случилось, а благодари за то, чего не случилось. Ты вла дел имуществом и лишился его? Не плачь о потере, а благодари за то время, в которое пользо вался им. Скажи с Иовом: не ужели доброе мы будем прини мать от Бога, а злого не будем принимать (Иов 2, 10)? Вместе с тем подумай и о том, что хотя ты потерял имущество, но тело твое пока еще здорово и при бедности ты еще не страдаешь

  
  

  расстройством тела. Или тело твое тоже потерпело расстрой ство? И это не край бедствий человеческих, но еще ты нахо дишься пока в середине их. Мно гие при бедности и телесном расстройстве бывают еще одер жимы бесом и скитаются в пус тынях, иные терпят другие тя гостнейшие бедствия. Не дай Бог нам терпеть все, что можно терпеть! Таким образом, помы шляя всегда об этом, представ ляй тех, которые терпят тягчай шие бедствия, и не скорби ни о чем подобном. Kогда согрешишь, тогда только сокрушайся, тогда плачь, этого я не запрещаю, а, напротив, требую; впрочем, и тогда с умеренностью, помня, что есть обращение, есть примире ние. Но ты видишь других в рос коши, в светлых одеждах и в ве ликолепии, а себя в бедности? Не на это только смотри, но и на про исходящие от нее [роскоши] не приятности. Богатство имеет толь ко наружность светлую, а внутри исполнено мрака, а бедность — напротив. Если бы открылась перед тобой совесть каждого, то в душе бедного ты увидел бы ве ликое спокойствие и безопас ность, а в душе богатого — смя тение, смущение, волнение. Ты скорбишь, видя богатого, а

  
  

  он гораздо больше тебя скорбит, видя того, кто богаче его; насколь ко ты боишься его, настолько же он боится другого, и в этом от ношении он ничем не лучше те бя. Видя начальника, ты скор бишь, что ты человек частный и подчиненный? Но подумай о том дне, когда все переменится, и еще прежде того дня представь смятения, опасности, труды, лас кательства, бессонницы и все другие неприятности его. Впро чем, все это мы говорим тем, ко торые не знают любомудрия; ес ли бы ты знал его, то мы могли бы утешить тебя другими выс шими побуждениями, но теперь пока нужно представлять тебе побуждения низшие. Итак, ког да ты видишь богатого, то пред ставь и того, кто богаче его, и увидишь, что он в таком же по ложении, как и ты. Затем пред ставь того, кто беднее тебя, и то, сколько людей засыпают голод ными, теряют отеческие имения, живут в темнице и каждый день желают смерти. Ни бедность не рождает печали, ни богатство удовольствия, но то и другое за висит обыкновенно от нашего рассуждения. Начнем снизу и по смотрим. Мусорщик скорбит и сетует, что не свободен от своего,

  
  

  по видимому, тягостного и бес честного занятия, но если осво бодишь его от этого и доставишь ему достаток в предметах необ ходимых, он опять станет скор беть о том, что не имеет более не обходимого. Если доставишь ему больше, он захочет иметь вдвое и потому будет печалиться не менее прежнего. Если дашь ему вдвое или втрое, он опять будет скорбеть, что не имеет граждан ского звания, если доставишь ему и это, он будет почитать се бя несчастным, что не принад лежит к первым гражданам, по лучив и это достоинство, будет сетовать о том, что он не началь ник. Kогда сделается начальни ком — о том, что не над целым народом, когда над целым наро дом — о том, что не над многи ми народами, когда над многи ми народами — о том, что не над всеми, когда сделается главным правителем, станет опять скорбеть, что он не царь. Если сделается царем — о том, что не один, если будет один — о том, что он не царствует также над варварами и над всей все ленной, если бы над всей все ленной — о том, почему и не над другим миром? Таким образом, замыслы его, простираясь в бес

  
  

  конечность, никогда не позволят ему быть довольным.

  Видишь ли, что, сделав даже царем человека низкого и бед ного, не избавишь его от скорби, не исправишь наперед его ду ши, преданной любостяжанию? Теперь изображу тебе противо положное и покажу, что благо разумный человек, хотя бы ты низверг его с высоты вниз, не предастся скорби и печали. Бу дем, если угодно, нисходить по той же лестнице. Низведи мыс ленно правителя с седалища и лиши его этого звания: он ни сколько не будет скорбеть, если захочет представлять сказанное мной, потому что будет пред ставлять не то, чего лишился, а то, что еще остается у него, имен но: честь, свойственную власти. Если отнимешь и ее, он будет представлять себе людей част ных, никогда не достигавших та кой власти, и найдет достаточ ное утешение в своем богатстве. Если лишишь его и этого, он бу дет смотреть на тех, которые имеют немного, если отнимешь и немногое и оставишь ему толь ко необходимое пропитание, он будет представлять себе тех, ко торые и того не имеют, но не престанно терпят голод и живут

  
  

  в темнице. Если ввергнешь его и в это жилище, он будет пред ставлять себе одержимых не эисцелимыми болезнями и не выносимыми страданиями и увидит, что он сам гораздо в луч шем состоянии. Kак тот, зани мающийся очищением мусора, даже сделавшись царем, не най дет спокойствия, так этот, даже сделавшись узником, никогда не будет испытывать скорби. Следо вательно, не от богатства зави сит удовольствие и не от беднос ти скорбь, а от наших помыслов, от того, что душевные очи наши нечисты и на чем ни останавли ваются, не успокаиваются, а стремятся в бесконечность. Kак здоровое тело, хотя бы питалось одним хлебом, не подвергается болезням и полнеет, а больное, хотя бы наслаждалось роскош ной и разнообразной пищей, тем более слабеет, так обыкно венно бывает и с душой. Мало душные и в диадеме, и в неизре ченных почестях не могут бла годушествовать, а любомудрые и в узах, и в оковах, и в бедности наслаждаются чистым удоволь ствием. Поэтому, представляя се бе это, будем постоянно взирать на тех, которые ниже нас. Есть и другое утешение, но только

  
  

  свойственное любомудрым и пре вышающее понятие многих: и богатство ничто, и бедность ни что, и бесчестие ничто, и честь ничто, что все это кратковремен но и различается одно от другого одним только названием. Kро ме того, есть еще иное, большее, состоящее в том, чтобы представ лять себе будущие страдания и блага, страдания истинные и блага истинные и отсюда полу чать утешение… Итак, представ ляя все это, будем всячески бла гоустроять себя и никогда не станем скорбеть о вещах случай ных. Если бы мы увидели бога тых на картине, то, конечно, не стали бы называть их блажен ными, равно и бедных, изобра женных там же, не стали бы называть несчастными и жал кими. Между тем они гораздо долговечнее наших богачей, ибо на картине богатый остается го раздо долее, нежели в действи тельности: первый часто оста ется в таком виде до ста лет, а последний, иногда не насладив шись даже один год своим бо гатством, вдруг лишается всего. Поэтому будем отовсюду ограж дать душевное спокойствие от безрассудной скорби, чтобы нам и настоящую жизнь провести с

  
  

  удовольствием и сподобиться будущих благ (1).

  
  

  * * *

  
  

  Будем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облеченного в баг ряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из за денег? Не гово рю, сколько от любостяжания, а сколько от пристрастия к день гам? Так, например, кто нибудь потерял деньги, — и вот он жи вет жизнью, которая несноснее самой смерти. О чем, человек, скорбишь ты? О чем плачешь? О том ли, что Бог освободил те бя от лишней заботы? О том ли, что ты не сидишь больше в стра хе и трепете? Если кто нибудь привяжет тебя к сокровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим иму ществом, то ты сетуешь и него дуешь, но когда ты сам привя зал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, быв освобожден от такого рабст ва? Подлинно, эти горести и эти радости — следствие предрас судка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое… Научимся же нахо

  
  

  дить свою пользу, научимся тер петь потери: это достойно хрис тианина… От нас требуется только одно — за все благода рить Бога, и мы будем иметь все в изобилии. Например, ты поте рял тысячу литр золота? Тотчас благодари Бога, и в этом обра щении к Нему и благодарности ты уже приобретаешь сто ты сяч. За что, скажи мне, ты убла жаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за изречен ные им слова: Господь дал, Господь и взял (Иов 1, 21)? И диа вол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас иму щество, — он знает, что оно ни что, — но чтобы через это заста вить нас сказать что нибудь богохульное. Так и блаженного Иова он хотел сделать не толь ко бедным, но и богохульни ком. Kогда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему че рез жену: похули Бога и умри (Иов 2, 9). Но, лукавый, ты уже лишил его всего! Не того, гово рит, я домогался. Того, для чего я все делал, я еще не достиг, я старался лишить его помощи Божией, для того и имущества лишил его. Вот чего я хочу, а то ничего не значит, если этого не

  
  

  будет, то он не только не потер пит никакого вреда, но еще по лучит пользу (1).

  
  

  ПОХВАЛА

  
  

  Эти упреки происходят от доб рого, а не от злого расположе ния, а я могу сказать о себе, что люблю любящего меня не тогда только, как он хвалит, но и ког да упрекает меня и исправляет. Хвалить без разбора все, доброе и худое, свойственно не другу, но льстецу и насмешнику. На против, хвалить за доброе дело и упрекать за проступок — вот долг друга и доброжелателя. Без раз бора хвалить все и прославлять за все свойственно не другу, но обманщику… Не люблю врага и тогда, как он хвалит [меня], люблю друга и когда он упрека ет. Тот, хоть и целует меня, про тивен, этот, хоть уязвляет меня, любезен: поцелуй того подозри телен, рана от этого есть при знак заботливости [его обо мне]. Поэтому некто говорит: искрен ни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего (Притч. 27, 6). Что говоришь? Уко ризны лучше поцелуев? Да, го ворит, потому что смотрю не на качество того, что делается, но

  
  

  на расположение делающих… Облобызал Господа Иуда (см Мф. 26, 49), но его лобзание проник нуто было предательством, в его устах скрывался яд, его язык по лон был лукавства. Уязвил Па вел коринфского развратника, но за то и спас. А как, скажешь, уязвил? Предав его сатане: пре дать, говорит, сатане во измож дение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Kор. 5, 5) (6).

  
  

  ПОХОТЬ

  
  

  Похоть естества есть огонь, огонь неугасимый и постоянный, есть пес бешеный и неистовый, хотя бы тысячи раз ты отгонял его, он тысячи раз нападает и не отстает. Жесток пламень уголь ев, но этот — пламень похоти — еще хуже. Мы никогда не имеем перемирия в этой войне, никог да не имеем отдыха в настоящей жизни, но борьба постоянная, чтобы и венец был светел. По этому Павел всегда и вооружает нас, так как всегда время войны, так как враг всегда бодрствует. Хочешь знать, что похоть жжет не меньше огня? Послушай Со ломона, который говорит: мо жет ли кто ходить по горящим

  
  

  угольям, чтобы не обжечь ног своих? То же бывает и с тем, кто входит к жене ближнего своего, кто прикоснется к ней, не останется без вины (Притч. 6, 28–29). Видишь, что похоть по естеству своему соперничает с естеством огня? Kак невозмож но прикасающемуся к огню не получить ожога, так взгляд на красивые лица быстрее огня охватывает невоздержную на взгляды душу, и чем служит для огня горючее какое нибудь вещество, тем красота телесная для глаз людей похотливых. Поэтому не должно давать огню похоти пищи — внешнего со зерцания, но всячески прикры вать его и погашать благочес тивыми мыслями, обуздывая дальнейшее распространение пламени и не позволяя ему со крушать твердость нашего ду ха (5).

  
  

  ПРАВЕДНИКИ

  
  

  Великая слава ожидает пра ведников, такая, какой невоз можно изобразить словом. Ибо они, восприняв нетленные тела по воскресении, прославятся и будут царствовать вместе со Христом (1).

  
  

  * * *

  
  

  Из всех людей, сколько ни есть их, одни — грешники, иные — праведники. Примечай притом разность и между праведника ми. Один праведен, а другой еще праведнее. Выше стоит этот, а иной и его превосходит. И как есть многие звезды, и солнце, и луна, так есть разность и в пра ведниках. Иная слава солнца, иная — луны, иная слава звезд (см.: 1 Kор. 15, 41), потому что не которые превосходят в славе, а другие уступают… Пусть и пра веден кто либо, но хотя бы он был тысячу раз праведен и взо шел до самого верха, так что

  
  

  Пусть кто то праведен, так, он праведен и имеет все добродете ли, но из за этой праведности он возгордился, а гордость и повре дила его праведности… Итак, не может человек быть праведным во всех отношениях до такой сте пени, чтобы чист был от греха (1).

  
  

  ПРАЗДНИКИ

  
  

  Вчера день мучеников и сего дня день мучеников. О, если бы и всегда нам совершать день му чеников! Если помешавшиеся на зрелищах и глазеющие на кон ские ристалища никогда не на сыщаются этими непристойны ми зрелищами, то гораздо более

  отрешился от грехов, не может

  нам дол

  жно иметь ненасытимое

  быть чист от греха; хотя бы он был тысячу раз праведен — но он человек… Невозможно, зна чит, человеку быть безгрешным. Что ты говоришь: такой то пра веден, милосерд, нищелюбив? Но и он имеет какой нибудь не достаток: либо обижает, либо тщеславится, либо другое что нибудь такое делает, нет нуж ды все исчислять. Иной мило серд, но часто не целомудрен, а иной целомудрен, но не мило серд. Этот славится одной доб родетелью, а тот — другой.

  расположение к праздникам свя тых. Там — диавольское торже ство, а здесь — христианский праздник. Там скачут бесы, а здесь ликуют Ангелы. Там — погибель душ, а здесь — спасе ние всех собирающихся. Однако и там есть некоторое удовольст вие? Но не такое, какое здесь. Что за удовольствие смотреть на коней, бегающих тщетно и на прасно? А здесь ты видишь не запряжки бессловесных, но бес численные колесницы муче ников и Бога, стоящего на этих

  
  

  колесницах и устремляющего путь к небу (5).

  
  

  ПРАЗДНОСТЬ

  
  

  Не стыдись никто из занима ющихся ремеслами, но да по стыдятся те, которые напрасно едят хлеб и живут в праздности, которые имеют множество слу жителей и требуют беспрестан ных услуг. Принимать пищу всегда после труда — род любо мудрия: души таких людей бы вают чище, мысли — основа тельнее. Человек праздный и говорит много пустого, и делает много пустого, и целый день не занимается ничем, предаваясь неге. А тот, кто занят работой, не скоро допустит что нибудь излишнее ни в делах, ни в сло вах, ни в помышлениях, ибо ду ша его совершенно предана тру долюбивой жизни. Не будем же презирать тех, которые питают ся от трудов рук своих, но будем еще более ублажать их за это. Kакой, скажи мне, достоин ты благодати, если, получив наслед ство от отца, живешь, ничего не делая, и расточаешь его по пус тому? Разве ты не знаешь, что мы не все отдадим одинаковый отчет, но получившие здесь боль ше благ отдадут отчет трудней

  
  

  ший, а удрученные трудами, бед ностью или чем нибудь подоб ным — легчайший? Это видно из притчи о Лазаре и богаче. Ты, не употребивший свободно го времени ни на что дельное, справедливо будешь осужден, а бедный, при трудах своих упо требивший остающееся время на дела достодолжные, получит великие венцы (1).

  
  

  * * *

  
  

  Не станем без разбора считать богатых счастливыми, а бедных унижать, не станем стыдиться ремесел и будем считать бесчес тьем не работу, но праздность и безделье. Если бы работа была бесчестьем, то не занимался бы ею Павел и не хвалился бы осо бенно ею, говоря так: ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться… За что же мне на града? За то, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Хри сте безмездно (1 Kор. 9, 16, 18). Если бы ремесло было бесчес тием, то он не повелел бы, что бы неработающие и не ели (см.: 1 Фес. 3, 10). Только грех служит к бесчестью, а его обыкновенно порождает праздность и не один только и два или три, но всякий вообще порок. Поэтому и некто

  
  

  премудрый, показывая, что пра здность научает всякому злу, и беседуя о слугах, говорит: упо требляй его на работу, чтоб он не оставался в праздности (Сир. 33, 28). Что узда для коня, то работа для нашей природы. Ес ли бы праздность была добром, то все произращала бы земля незасеянная и невозделанная, но она не производит ничего та кого. Некогда Бог повелел ей произвести все без возделания. Но теперь не делает так, а запо ведал людям и запрягать волов, и влачить плуг, и проводить бо розду, и бросать семена, и мно гими другими способами уха живать и за виноградной лозой, и за деревьями, и за семенами, чтобы занятие работой отклоня ло душу работающих от всякого зла. Вначале, чтобы показать Свою силу, Он устроил так, что все произошло без наших тру дов: да произрастит земля зе лень, траву сеющую семя (Быт. 1, 11), — сказал Он, и тотчас все зацвело, но после не так, но по велел, чтобы земля произраща ла при помощи и наших трудов, дабы ты знал, что Он ввел труд для нашей пользы и нашего блага. Хотя наказанием и муче нием кажутся слова: в поте ли ца твоего будешь есть хлеб

  
  

  (Быт. 3, 19), но на самом деле они — некоторое внушение и вразум ление и врачество против ран, происшедших от греха. Поэто му и Павел непрестанно рабо тал, не только днем, но даже и ночью. Это возвещает он, когда говорит: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас (1 Фес. 2, 9). И не для удоволь ствия только и душевного отды ха он занимался работой, как делают многие из братий, но прилагал такое усердие к труду, что мог помогать и другим. Нуж дам моим, — говорит он, — и нуждам бывших при мне послу жили руки мои сии (Деян. 20, 34). Человек, повелевавший бесами, бывший учителем вселенной, которому вверено было попече ние о всех живущих на земле, который с великим усердием за ботился о всех Церквах, нахо дящихся под солнцем, о племе нах, народах и городах, работал день и ночь и нимало не отдыхал от этих трудов, а мы, не имею щие и малейшей части забот его или даже не могущие и предста вить их в уме своем, проводим жизнь постоянно в праздности. Kакое же будем мы иметь оправ дание, скажи мне, или какой прощение? Оттого всякого рода зло вошло в жизнь, что многие

  
  

  считают величайшим достоинст вом не заниматься своими ремес лами и крайним позором пока заться сведущими в чем нибудь подобном. А Павел не стыдился в одно и то же время держать нож в руках и сшивать кожи и бесе довать с людьми, находящими ся в почестях, но даже хвалился этим, когда приходили к нему тысячи славных и знаменитых людей (6).

  
  

  * * *

  
  

  Нет, подлинно нет ничего в мире, что не портилось бы от бездействия. Так, вода стоячая загнивает, а текучая и всюду разливающаяся сохраняет свою доброту; и железо, лежащее без движения, становится слабее и хуже и точится большой ржав чиной, а находящееся в деле становится гораздо полезнее и красивее, блистая нисколько не хуже всякого серебра; и земля, остающаяся в покое, как вся кий может видеть, не произра щает ничего хорошего, но дур ные травы и терния, и волчцы, и бесплодные деревья, а получа ющая возделывание обильно про изводит питательные плоды. Во обще сказать, всякое существо от бездействия портится, а от свой

  
  

  ственной ему деятельности стано вится полезнейшим. Итак, зная все это, сколько вреда от празд ности и сколько пользы от дея тельности, будем первой избе гать, а последней держаться (6).

  
  

  ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ

  
  

  Послушай, что говорит Павел о прелюбодеянии: непокорный непокорен не человеку, но Богу, Kоторый и дал нам Духа Своего Святого (1 Фес. 4, 8). Видишь ли, как слово Божие внушает, что прелюбодеяние состоит не толь ко в том, когда имеющий жену совершает блуд с женщиной за мужней, но и с какой бы ни бы ло блудницей? Kак о женщине, имеющей мужа, мы говорим, что она прелюбодействует, со слугой ли грешит она, или с кем бы ни было; так и о муже мы должны сказать, что он прелю бодействует, когда, имея сам же ну, распутствует с рабыней ли, или с какой бы то ни было обще ственной блудницей. Не будем же пренебрегать своим спасени ем и отдавать душу свою диаво лу через этот грех. Отсюда про исходит множество бедствий, разрушающих дома, и множе ство раздоров; от этого иссякает любовь и уничтожается благо

  
  

  расположение. Kак невозможно, чтобы человек целомудренный презирал свою жену и когда ни будь пренебрег ею, так невозмож но, чтобы человек развратный и беспутный любил свою жену, хо тя бы она была прекраснее всех. От целомудрия рождается лю бовь, а от любви — бесчисленное множество благ. Итак, считай прочих женщин как бы камен ными, зная, что, если ты после брака посмотришь похотливы ми глазами на другую женщи ну, хотя бы общественную, хотя бы замужнюю, ты делаешься виновным в грехе прелюбодея ния. Kаждый день повторяй се бе эти слова, и если увидишь, что в тебе возбуждается похоть к другой женщине и затем твоя жена от этого кажется тебе не приятной, то войди во внутрен нюю комнату и, раскрыв эту книгу, взяв в посредники Павла и непрестанно повторяя эти сло ва, погаси пламень. Таким об разом, и жена опять будет для тебя вожделенной, потому что такое пожелание не станет ис треблять твоего благорасположе ния к ней, и не только жена бу дет более вожделенной, но и ты сам окажешься гораздо почтен ней и благородней. Нет, подлин но нет ничего постыднее челове

  
  

  ка, который блудодействует по сле брака. Он чувствует стыд не только перед тестем и друзьями и встречными, но даже перед рабами. И не только это зло по стигает его, но и сам дом кажет ся ему несноснее всякой темни цы, тогда как он имеет перед глазами возлюбленную и посто янно мечтает о блуднице (1).

  
  

  * * *

  
  

  Представь, какую жизнь ве дут те, которые подозревают своих жен, как неприятна им пища, неприятно питье. Им ка жется, что стол их наполнен от равами, и как от заразы, бегут они от своего дома, исполненно го бесчисленных зол. Нет у них сна, не приносит им спокойст вия ни ночь, ни общество дру зей, ни лучи солнца, но сам свет считают они несносным для се бя не только тогда, когда видят, что жена предается прелюбо деянию, но даже если подозре вают ее в этом. Подумай же, что и жена терпит то же самое, когда слышит от кого нибудь или только подозревает, что ты предал себя блудной женщине. Представляя это, не только из бегай прелюбодеяния, но не по давай повода и к подозрениям, а

  
  

  если жена будет подозревать не справедливо, то успокой ее и разуверь. Не по вражде или гор дости она делает это, но от за ботливости и от того, что очень боится за свою собственность. Твое тело… ее собственность, и собственность, драгоценнейшая всякого имущества. Не обижай же ее в важнейшем предмете и не наноси ей смертельной раны. Если презираешь ее, то побойся Бога, Мстителя за такие дела, Который угрожает невыносимы ми наказаниями за такие грехи. Ибо о тех, которые осмеливают ся делать это, Он говорит: червь их не умирает и огонь не угаса ет (Мк. 9, 48). Если же не очень устрашает тебя будущее, то по бойся по крайнем мере настоя щего: многие из тех, которые прилепляются к блудницам, и здесь погибают, пострадав от козней распутных женщин. Ибо они, стараясь друг перед другом отклонить человека от сожи тельницы, соединенной с ним браком, и вполне подчинить его своей любви, прибегали к вол шебствам, составляли чары и употребляли много обаяний; потом, подвергнув его таким об разом тяжкой болезни, предав тлению и продолжительному гниению и навлекши на него

  
  

  тысячи зол, лишали настоящей жизни. Если ты, человек, не страшишься геенны, то побойся их обаяний… Не говорю уже о по тере имущества, о ежедневных подозрениях, надменности, на глости, оскорблении, которое блудницы делают глупцам: это горше тысячи смертей. От же ны часто ты не переносишь и од ного тяжелого слова, а перед блудницей, когда она даже бьет тебя, благоговеешь. И ты не сты дишься, не краснеешь, не жела ешь, чтобы перед тобой разверз лась земля? Kак можешь ты войти в церковь и воздеть руки к небу? Kак призовешь Бога ус тами, которыми ты целовал блудницу?.. Хотя бы ты и ук рылся от своей обиженной же ны, но никогда не укроешься от недремлющего Ока. Так и тому прелюбодею, который говорил: вокруг меня тьма, и стены за крывают меня… чего мне бо яться, — Премудрый отвечал: очи Господни в десять тысяч крат светлее солнца и взира ют на все пути человеческие (Сир. 23, 25–28). Поэтому и сказал Павел: во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каж дая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благо расположение, подобно и жена

  
  

  мужу (1 Kор. 7, 2–3). Мед источа ют уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горькие, как полынь, остры, как меч обоюдоострый (Притч. 5, 3–4). Поцелуй блудницы заклю чает в себе яд, яд тайный и скрытный. Зачем же ты гоня ешься за удовольствием, которое ведет к осуждению, производит гибель, наносит неизлечимую рану, тогда как можно получать удовольствие, не подвергаясь никакому злу? Со свободной же ной и удовольствие, и безопас ность, и покой, и честь, и кра сота, и добрая совесть, а там — великая горечь, великий вред, постоянное осуждение. Хотя бы никто из людей не видел, совесть никогда не перестанет осуждать тебя, но куда бы ты ни пошел, этот обвинитель будет следо вать за тобой, осуждая и громко взывая против тебя. Таким об разом, кто ищет удовольствия, тот особенно пусть избегает об щения с блудницами, потому что нет ничего горше этой при вычки, ничего неприятнее это го общения, ничего порочнее этих нравов. Источник твой да будет благословен, — и уте шайся женою юности твоей… любовью ее услаждайся посто янно (Притч. 5, 18–19). Имея чис

  
  

  тый источник воды, для чего ты прибегаешь к болоту, наполнен ному грязью, пахнущему геен ной и невыразимым наказанием? Kакое ты будешь иметь оправда ние, какое прощение? Если пре дающиеся блуду прежде брака осуждаются и наказываются подобно тому человеку, который был одет в грязные одежды, то тем более — после брака. Ибо здесь бывает двойное и тройное преступление, как потому, что они, наслаждаясь удовольстви ем, устремились к такому рас путству, так и потому, что это дело не только блуд, но призна ется и прелюбодеянием, это тя желее всякого греха (1).

  
  

  * * *

  
  

  Kак свинья, извалявшаяся в грязи, куда бы ни вошла, все исполняет зловония и чувство обоняния поражает отврати тельным запахом, так и блуд — ибо зло это омывается с трудом. Kогда же творят это некото рые, имеющие жен, то как ве лико бывает распутство? Апос тол Павел говорит: воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда; что бы каждый из вас умел соблю дать свой сосуд в святости и

  
  

  чести, а не в страсти похоте ния, как и язычники, не знаю щие Бога; чтобы вы ни в чем не поступали с братом своим про тивозаконно и корыстолюбиво (1 Фес. 4, 3–6). Хорошо сказал апо стол: не преступати*, ибо каж дому Бог дал жену и положил пределы природы, именно: со вокупление с одной. Поэтому совокупление с другой есть уже преступление и разбой и лихо имство, даже ужаснее всякого разбоя. Мы не столько скорбим тогда, когда похищают у нас деньги, сколько тогда, когда ок радывают брак. Называешь бра том и причиняешь обиду в том, в чем не должно? Здесь апостол говорит о прелюбодеянии, а вы ше говорил о всяком блуде. Не подумай, говорит, что я говорю это только о братьях, нет, любо

  
  

  го удовольствия, которое бы равнялось ожидающему нас му чению. Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости. Итак непокорный непокорен не человеку, но Богу, Kоторый и дал нам Духа Своего Святого (1 Фес. 4, 7–8). Таким образом, го ворит, одинаковое совершаешь преступление, когда растлишь царицу или же рабу твою за мужнюю. Почему? Потому что Бог мстит не за лица, тобою ос корбленные, но за Себя, а ты оди наково оскорбил Бога. Ибо то и другое есть прелюбодеяние, так как то и другое есть брак. Хотя ты и не прелюбодействуешь, а блудодействуешь, хотя блудни ца и не имеет мужа, однако же Бог отмстит, поскольку Он мстит за Себя. Делая это, ты оказыва ешь презрение не столько к му

  действовать не дол

  жно ни с чу

  жу, сколько к Богу. Это видно

  жими женами, ни с незамужни ми. И вообще не должно иметь жен общими: потому что Гос подь — мститель за все это, как и прежде мы говорили вам и свидетельствовали (1 Фес. 4, 6). Делая это, мы не останемся без наказания и не испытаем тако

  
  

  

• В церковнославянском переводе: и еже не преступати и лихоимствовати в вещи брата своего.

  из того, что от мужа, по край ней мере, скрываешь это, а о Бо ге, который видит, и не дума ешь. Скажи мне, если бы царь удостоил кого либо багряницы и многих иных почестей, а тот, получив приказание жить сооб разно с саном, пошел и осквер нился с какой либо женщиной, кого бы он оскорбил: женщину или царя, удостоившего его на грады? Оскорбил бы, конечно,

  
  

  и ее, но не настолько. Поэтому умоляю, будем хранит себя от этого греха. Ибо подобно тому, как мы наказываем жен, когда они, живя с нами, отдают себя другим, так и мы сами будем наказаны, если не по законам римским, то от Бога, потому что и это есть прелюбодеяние. Ибо прелюбодеяние бывает не толь ко тогда, когда прелюбодейст вует связанная браком с другим, но и тогда, когда прелюбодейст вует женившийся… Не то толь ко прелюбодеяние, когда рас тлеваем замужнюю женщину, но и то также есть прелюбодея ние, когда сами, будучи женаты, совершаем блуд с отпущенной*и свободной. Ибо что следует из того, что прелюбодействующая не сопряжена с мужем? Ты со пряжен, ты закон преступил, ты обидел свою плоть. Ибо за что, скажи мне, наказываешь ты же ну свою, когда она сотворит блуд со свободным и не имеющим жены мужчиной? За прелюбо деяние, ибо хотя соблудивший с нею не имел жены, но она за мужняя. Но так как и ты женат, то и твой поступок есть прелю бодеяние. Kто разводится с же

  
  

  

• Отпущенная — разведенная. (Примеч. ред.)

  
  

  ною своею, — говорит Господь, — кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодейст вовать; и кто женится на раз веденной, тот прелюбодейству ет (Мф. 5, 32). Если женящийся на отпущенной прелюбодейст вует, то не тем ли паче виновен в прелюбодеянии тот, кто согре шает с нею, имея свою жену (1)?

  
  

  * * *

  
  

  Павел в своем Послании к ев реям так говорит и убеждает: старайтесь иметь мир со все ми и святость, без которой ни кто не увидит Господа (Евр. 12, 14). Святостью он называет це ломудрие, по которому каждый должен довольствоваться своей женой и не падать с другой. Ибо кто не довольствуется, тот не может спастись, но неизбежно погибнет, хотя бы имел тыся чи добродетелей. В самом деле, блуднику невозможно войти в Царство Небесное, а тут уже не блуд, но гораздо более — прелю бодеяние. Kак жена, которая свя зана с мужем, если будет еще в связи с другим, уже прелюбодей ствует, так точно и муж, связан ный с женой, если будет иметь еще другую, прелюбодействует. А такой человек не наследует

  
  

  Царства Небесного, но будет ввержен в геенну… Для того нет никакого извинения, кто при своей жене бесчинствует еще с другой, ибо это уже невоздер жание. Если многие и от своей жены воздерживаются, когда наступает время поста или вре мя молитвы, то какой огонь со бирает себе тот, кто не довольст вуется даже своей женой, но имеет еще связь и с другою? Ес ли отпустившему и отвергшему от себя свою жену не позволя ется сопрягаться с другой, ибо это — прелюбодеяние, то какой грех делает тот, кто, имея в сво ем доме жену, приводит еще другую? Пусть же никто не поз воляет оставаться такому неду гу в своей душе, но пусть вся кий с корнем исторгает его. Прелюбодей не столько вредит жене своей, сколько самому се бе. Ибо этот грех столь тяжек и непростителен, что если жена ос тавит мужа, даже идолопоклон ника, против его воли, то Бог ее наказывает. Видишь, какое это зло? Если какая нибудь верная жена, — говорит Павел, — име ет мужа неверующего, и он со гласен жить с нею, не должна оставлять его (1 Kор. 7, 13). Но о блуднице не то сказано: кто

  
  

  разводится с женою своею, кро ме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодейст вовать (Мф. 5, 32). Если через со житие муж и жена составляют одно тело, то и живущий с блуд ницей необходимо становится одним с нею телом. Kак же после этого честная жена, будучи чле ном Христовым, примет такого мужа? Или каким образом она соединит с собой член блудницы? И смотри, какая особенность! Со жительствующая неверному не становится оттого нечистой: не верующий муж освящается же ною верующею (1 Kор. 7, 14). Но о блуднице не то сказано: отни му ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы (1 Kор. 6, 15)? Там освящение пре бывает и не отнимается, несмот ря на сожительство с неверным, а здесь оно удаляется. Подлин но, тяжкий грех — прелюбодея ние. Тяжкий грех и готовит нескончаемое наказание! Да и здесь оно навлекает бесчислен ные бедствия. В самом деле, та кой человек принужден бывает вести жизнь тяжкую и горест ную, и его состояние ничем не лучше состояния осужденных на казнь, когда он тайком входит в чужой дом со страхом и вели

  
  

  ким трепетом и всех рав

  
  

  но опа

  
  

  * * *

  сается: и рабов, и свободных. Поэтому умоляю вас, потщи тесь освободиться от этой болез ни. Если же не послушаетесь, то не входите в эти священные преддверья. Овцам, покрытым язвами и зараженным болез нью, не следует пастись вместе с овцами здоровыми, но их нуж но отгонять от стада, пока не ос вободятся от своей болезни. Мы сделались членами Христовы ми, не будем же членами блуд ницы! Здесь не блудилище, но церковь; и если ты имеешь члены блудодеицы, то не стой в церк ви, чтобы не бесчестить этого места. Если бы даже не было ге енны, если бы даже не было на казания, — и в этом случае, как ты после тех договоров и брач ных светильников, после этого законного ложа, после чадоро дия, после такого общения — как ты можешь дозволить себе прилепляться к другой? Kак не стыдишься и не краснеешь? Разве не знаешь, что многие осуждают даже и тех, которые вводят к себе другую жену по смерти своей жены, хотя это де ло и не заслуживает наказания? А ты еще при жизни своей же ны берешь себе другую (1)!

  
  

  Если же ты намереваешься и после брака предаваться блудо деянию, то излишне было тебе и вступать в брак, бесполезно и напрасно, и не только напрасно и бесполезно, но и вредно, пото му что не одинаковое дело пре даваться блуду, не имея жены, или после брака опять делать то же самое. Последнее уже не блуд, а прелюбодеяние.

  Знаем, что многие называют прелюбодеянием только то, ког да кто развращает замужнюю женщину, но что касается до ме ня, то с общественной ли блуд ницей, или с рабой, или с ка кой нибудь другой женщиной, не имеющей мужа, соединяется беззаконно и распутно человек, имеющий жену, это я называю прелюбодеянием. Вина прелю бодеяния зависит не только от тех, которым наносится позор, но и от тех, которые наносят его. Не говори мне теперь о внешних законах, которые жен прелюбодействующих влекут в судилище и подвергают наказа ниям, а мужей, которые имеют жен и развратничают со слу жанками, оставляют без нака зания. Я прочитаю тебе закон

  
  

  Божий, который равно укоряет и жену и мужа и называет это дело прелюбодеянием. Сказав: каждый имей свою жену, и каж дая имей своего мужа, — апос тол присовокупил: муж оказы вай жене должное благорасполо жение (1 Kор. 7, 2 3)*… Поэтому так как тело мужа есть собствен ность жены, то пусть муж будет верен в отношении к этому зало гу. А что он действительно разу мел это, когда сказал: любовь да воздает, для того он присовоку пил: жена не властна над сво им телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена (1 Kор. 7, 4) (6).

  
  

  * * *

  
  

  Kакое могут иметь оправдание как те, которые берут жен при жизни мужей их, так и те, кото рые ходят к общественным блуд ницам? Ведь и это другой вид прелюбодеяния: имея дома же ну, входить в общение с блудни цами. Kак жена, имеющая мужа, отдавая себя рабу или кому ни будь свободному, не имеющему жены, делается виновной перед законами в прелюбодеянии, так

  
  

  

• Жене муж должную любовь да возда ет (церковнослав.).

  
  

  если и муж, имеющий жену, гре шит хотя бы с общественной блуд ницей, хотя бы с другой женщи ной, не имеющей мужа, то это дело признается прелюбодеяни ем. Итак, будем убегать и этого вида прелюбодеяния. Ведь что мы можем сказать, на что сошлем ся, решаясь на такие дела?.. Ес тественное пожелание? Но перед нами стоит данная нам жена и лишает нас этого оправдания. Для того и установлен брак, что бы ты не блудодействовал. Или, лучше, не только жена, но и мно гие другие, имеющие одно и то же с нами естество, лишают нас этого оправдания. Kогда подоб ный тебе раб, одаренный таким же телом, имеющий такое же пожелание, побуждаемый такой же потребностью, не смотрит ни на какую другую женщину, но остается довольным одной сво ей женой, то каким оправдани ем может быть для тебя ссылка на пожелание? Но что я говорю об имеющих жен? Представь се бе людей, постоянно живущих в девстве, совершенно не причаст ных браку и оказывающих вели кое целомудрие. Если же другие без брака остаются целомудрен ными, то какое можешь полу чить прощение ты, блудодейст вуя в браке (6)?

  
  

  * * *

  
  

  Прелюбодей, хотя и находит, по видимому, удовольствие, еще прежде наказания (за свой по ступок) терпит казнь в самом прелюбодеянии, делая душу худ шей и более дурной (7).

  
  

  ПРЕСЫЩЕНИЕ

  
  

  Для чего же, скажи мне, утуч няешь тело? Неужели мы прине сем тебя в жертву или предложим на трапезу? Хорошо откармли вать птиц или, лучше сказать, и их нехорошо: когда утучнеют, употребление их в пищу уже не бывает для нас здоровым. Так велико зло — пресыщение, что оно вредно и бессловесным. Ни что настолько не противно и не вредно телу, как пресыщение, ничто настолько не разрушает, не обременяет и не повреждает его, как неумеренное употреб ление пищи… Для того ли дана тебе гортань, чтобы ты до самых уст наполнял ее вином и други ми вредными веществами? Не для того, человек, но чтобы, во первых, славословить Бога, вос сылать к Нему молитвы, читать Божественные законы; во вто рых, подавать советы, полезные ближним. А ты, как будто толь

  
  

  ко для обжорства получив гор тань, не даешь ей ни малейшего времени для священного заня тия, а во всю жизнь употребля ешь ее на постыдную работу. Такие люди поступают подобно тому, кто, взяв арфу, имеющую золотые струны и хорошо наст роенную, вместо того чтобы уда рять в нее и извлекать гармонич ные звуки, завалит ее навозом и всякой дрянью. Навозом я на зываю не пищу, но пресыщение и великую неумеренность: то, что сверх меры, не питает уже, но вредит. Одно чрево дано толь ко для принятия пищи, а уста, гортань и язык даны и для дру гих, более необходимых занятий, да и чрево дано не просто для принятия пищи, но для приня тия пищи умеренной (1).

  
  

  ПРИВЫЧКА

  
  

  Привычка сильна, способна одолевать и увлекать душу, осо бенно когда ей содействует удо вольствие, а та, к которой мы стремимся и стараемся достиг нуть, требует от нас много трудов. Поэтому и Бог, когда надлежало потомкам евреев оставить старую привычку ко злу, т.е. египет скую, взяв их одних в пустыню и удалив от развратителей как

  
  

  можно дальше, исправлял души их в пустыне, как бы в каком монастыре, употребляя все спо собы врачевания, и более тяже лые — и более приятные, и не опуская совершенно ничего, что только могло послужить к их исцелению. Однако и при этом они не избегали порочности, но, получая манну, требовали луку и чесноку и всякой мерзости египетской. Такое дело — при вычка (2).

  
  

  ПРИМИРЕНИЕ

  
  

  Сколько зла происходит от раздражения и гнева! И что осо бенно тяжело, когда мы нахо димся во вражде, то не хотим сами положить начало прими рению, но ожидаем других, каж дый стыдится придти к друго му и примириться, разойтись и разделиться не стыдится, на против, сам полагает начало этому злу, а придти и соединить разделившееся стыдится подоб но тому, как если бы кто отре зать член не усомнился, а срас тить его стыдился… Не сам ли ты нанес великую обиду и был причиной вражды? Справедли вость требует, чтобы сам же ты первый пришел и примирился, будучи причиной вражды. Или

  
  

  ты обижен, и тот был причиной вражды? И в этом случае следу ет начать примирение тебе, что бы тебе больше удивлялись, что бы тебе иметь первенство как в одном, так и в другом: как не ты был причиной вражды, так и не тебе быть и причиной ее продол жения. Может быть, и тот, осо знав вину свою, устыдится и вра зумится. Он высокомерен? Тем более не медли придти к нему. Он страдает двумя болезнями: гордостью и гневом. Сам ты вы сказал причину, почему ты пер вый должен придти к нему: ты здоров, ты можешь видеть, а он во тьме, ибо таковы гнев и гор дость. Ты свободен от них и здо ров, приди же к нему, как врач к больному. Говорит ли кто ни будь из врачей: такой то болен, поэтому я не пойду к нему? На против, тогда врачи и идут к больному, когда видят, что он сам не может к ним придти, о тех, которые могут придти са ми, они менее заботятся, как о больных неопасно, о лежащих же — напротив. А не тяжелее ли всякой болезни гордость и гнев? Не подобны ли этот — сильной горячке, а та — развив шейся опухоли? Представь, ка ково страдать горячкой и опу холью. Иди же, угаси его огонь,

  
  

  ты можешь сделать это при по мощи Божьей, останови его опухоль как бы примочкой. Но что, скажешь, если от того са мого он еще более возгордится? Тебе нет до этого нужды, ты сде лаешь свое дело, а он пусть отве чает сам за себя, только бы нас не упрекала совесть, что это про изошло от опущения с нашей стороны чего нибудь должного. Накорми врага твоего, говорит апостол: ибо делая сие, ты собе решь ему на голову горящие уго лья (Рим. 12, 20). Впрочем, и при этом он повелевает идти, при мириться и благотворить врагу не с тем, чтобы собрать на него горящие уголья, но чтобы он, зная это, исправился, чтобы тре петал этих знаков любви боль ше, чем обид. Ибо для враждую щего не столько опасен враг, причиняющий ему зло, сколько благодетель, делающий ему доб ро, потому что первый вредит хоть немного и себе, и ему, а по следний собирает уголья горя щие на главу его. Поэтому, ска жешь, и не должно делать ему добра, чтобы не собрать на него угольев? Но разве ты хочешь со брать их на собственную голову? Это и происходит от памятозло бия. А что если я еще более уси лю вражду? Нет, в этом виновен

  
  

  будешь не ты, а он, если он по добен зверю, если и тогда как бы благодетельствуешь, оказываешь ему честь и желаешь примирить ся, он упорно будет продолжать вражду, то он сам на себя соби рает огонь, сам сжигает свою го лову, а ты нисколько не виновен. Не представляй себя человеко любивее Бога, иначе испытаешь множество зол, или, вернее, хо тя бы ты и захотел, ты не мо жешь достигнуть этого… Павел говорит все это для того, чтобы побудить тебя прекратить враж ду хотя бы надеждой на наказа ние врага. Мы столь жестоки, что не иначе хотели бы прими риться с врагом, как в надежде навлечь на него какое нибудь наказание, поэтому он и дает нам, как какому то зверю, эту при манку. Но апостолам Господь не сказал этого, а сказал: да бу дете подобны Отцу вашему, иже есть на небесах (ср. Мф. 5, 45). С другой стороны, и невозмож но, чтобы благодетельствующий и получающий благодеяния ос тались врагами, потому апостол и дал такую заповедь… Поло жим, что ты не насыщаешь вра га для того, чтобы не собрать на него горящих угольев, следова тельно, ты щадишь его? лю бишь его? благодетельствуешь с

  
  

  этой целью? Бог знает, точно ли с этой целью, как говоришь, мо жет быть, ты хитришь перед нами и играешь словами. Ты за ботишься о враге? Боишься, чтобы он не подвергся наказа нию? Следовательно, ты погасил свой гнев, ибо кто питает такую любовь, что презирает собствен ную пользу для блага другого, тот не имеет вражды. Так мог бы ты сказать. Но до каких пор мы будем шутить в предметах нешуточных и непроститель ных? Потому увещеваю вас, братья… прошу и умоляю, оста вив эти предлоги, не будем не внимательными к законам Бо жиим и непослушными Его заповедям (1).

  
  

  * * *

  
  

  Не будем никогда злопамят ствовать и питать вражду к тем, кто сделал нам неприятность или другую какую нибудь оби ду, но, представляя себе, какое благодеяние и дерзновение пе ред Господом они доставляют нам, а больше всего то, что при мирение с оскорбившими нас заглаждает наши грехи, поспе шим и не замедлим [прими риться с врагами] и, размыш ляя о происходящей от этого

  
  

  пользе, покажем такое благо расположение к врагам, как если бы они были истинными нашими благодетелями… Kаж дый из нас, у кого только есть враг, постарайся ласковым сво им обращением примирить его с собой. И никто не говори мне:

  «Я раз и два просил его, но он не согласился примириться». Нет, если мы искренно хотим примириться, то не отступим от врага, пока не победим его свои ми усильными просьбами, пока не привлечем к себе и не заста вим прекратить вражду против нас. Ибо разве ему через это мы оказываем какую либо ми лость? Нет, на нас самих пере ходят плоды доброго дела: мы этим привлекаем на себя бла говоление Божие, приобретаем себе прощение грехов, получа ем великое дерзновение перед Господом… Знаю, что нелегко и неприятно пойти к тому, кто враждует и злобствует против нас, стать и начать разговари вать с ним. Но если ты размыс лишь о высоком достоинстве этой заповеди, о великости на грады и о том, что польза от этого доброго дела обращает ся не на него, а на тебя, то все покажется тебе легким и удоб ным (1).

  
  

  * * *

  
  

  Бог сказал: если ты прине сешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и прине си дар твой (Мф. 5, 23–24). А мы приступаем к алтарям, враж дуя друг против друга и явно, и тайно. Бог столько печется о на шем примирении, что допуска ет и жертвоприношению своему оставаться несовершенным, и службе прерваться, только бы мы прекратили вражду друг к другу и гнев. А мы так мало об ращаем на это внимания, что на гибель себе питаем вражду в продолжение многих дней. Христос наказывает не толь ко злопамятных, но и тех, ко торые, освободившись от этой страсти, небрегут об оскорблен ных [ими] братьях. Так как по мнить зло свойственно обижен ным, а тот, кто обижает, может и не предаваться этой страсти, поэтому [Христос] и повелевает последнему идти к первому, по казывая, что большему против первого наказанию подлежит тот, кто дал корень греху. А мы

  
  

  и этим не вразумляемся, но ос корбляем братьев и за малости, потом, как будто бы не было ни чего худого, оставляем без вни мания и забываем обиженных нами и даем вражде продол жаться долгое время, не созна вая, что понесем тем большее наказание, чем больше дней по пустим продолжаться неприяз ни — как за это самое, так и по тому, что и примирение потом становится для нас более за труднительным. Kак тогда, ког да дружба связывает нас, ничто не может легко произвести раз рыва [между нами] и даже быть принято с доверием, так тогда, когда вражда овладевает наши ми душами, желающие поссо рить нас большей частью легко и удобно успевают в этом, пото му что мы тогда доброму не ве рим, а верим только худому. Поэтому [Господь] повелевает нам, оставив дар перед алтарем, наперед примириться с братом, дабы мы знали, что, если в это время не следует отлагать при мирения, тем более в другие времена. А мы внешние при знаки удерживаем, от самой же истины удалились: перед при несением дара приветствуем друг друга, но делаем это боль шей частью только языком и

  
  

  устами. Но Господь хочет не этого, а того, чтобы мы давали ближнему лобзание от души и приветствие от сердца. Это и есть истинное приветствие, а то — ложь и притворство, и кто так целует [ближнего], тот ско рее прогневает, чем умилости вит Бога. Он требует от нас ис кренней и крепкой дружбы, а не такой, которая имеет у нас часто вид и призрак [дружбы], а силу вовсе утратила, что само и служит доказательством гос подствующих у нас беззако ний (2).

  
  

  * * *

  
  

  Прекратим вражду между со бой, и пусть никто не остает ся врагом ближнего долее одно го дня, но до наступления ночи пусть укрощает гнев, чтобы, ос тавшись наедине и тщательно припоминая сделанное и сказан ное по вражде, не сделать прекра щение ее более трудным и при мирение более неудобным. Вы вихнутые кости нашего тела, если тотчас вправлены, без боль шого затруднения занимают свое место, если же они долгое время останутся вне своего места, то с трудом вправляются и принима ют прежнее положение, и вправ

  
  

  ленные требуют продолжитель ного времени для того, чтобы твердо установиться, укрепить ся и не сдвигаться. Так точно и мы, если тотчас станем мирить ся с врагами, то можем сделать это удобно и без большого труда войти в прежнюю дружбу, а если пройдет много времени, то, как бы ослепленные враждой, мы будем стыдиться, смущаться и иметь нужду в других, которые бы не только примирили нас, но и по примирении тщательно на блюдали за нами, пока мы до стигнем прежней откровенности. Я не говорю уже о насмешках и стыде, ибо какого порицания не заслуживает то, чтобы нуждать ся в других, которые помирили бы нас с нашими ближними? От медленности и отлагательства происходит не только это зло, но и то, что несуществующие гре хи после кажутся нам грехами, о чем бы ни стал говорить враг, все мы принимаем с подозрени ем: и движения его, и взгляды, и голос, и походку; и показыва ясь нам, он воспламеняет нашу раздраженную душу, и не по казываясь, также огорчает нас. Обыкновенно не только вид ос корбивших, но и воспоминание о них постоянно раздражает нас; и если услышим, что другой го

  
  

  ворит что нибудь о них, мы со своей стороны возвышаем голос и вообще всю жизнь проводим в унынии и огорчении, причиняя больше зла самим себе, нежели врагам, и имея в душе постоян ную борьбу. Итак, возлюблен ные, зная все это, будем всячес ки стараться не иметь ни с кем вражды, а если случится какая нибудь неприязнь, то будем примиряться в тот же день, по тому что если она продолжится на второй и третий день, то ско ро третий сделается четвертым, четвертый — пятым, а этот опять породит нам еще больше дней неприязни, и чем дольше мы будем откладывать прими рение, тем больше будем сты диться. Но тебе стыдно придти и поцеловаться с оскорбителем? Нет, это — хвала, это — венец, это — слава, это — польза и со кровище, исполненное бесчис ленных благ, и сам враг одобрит тебя, и все присутствующие по хвалят, а если и осудят люди, то Бог непременно увенчает тебя. Если же ты будешь ждать, чтобы враг наперед пришел и попро сил прощения, то ты не полу чишь такой пользы: он предвос хитит награду и приобретет себе все благословение, а когда ты сам придешь, то не останешься

  
  

  ниже его, но победишь гнев, пре одолеешь страсть, обнаружишь великое любомудрие, послушав шись Бога, и сделаешь более приятной последующую жизнь, избавившись от хлопот и трево ги (2).

  
  

  ПРИЧАСТИЕ

  
  

  Сколь многие говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду… Вот ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежду Его, а Он дает тебе не только ви деть Себя, но и касаться, и вку шать, и принимать внутрь. Итак, никто не должен приступать к Святым Тайнам с небрежением, никто с малодушием, но все с пламенной любовью, все с горя чим усердием и бодростью. Ибо если иудеи ели агнца с готовно стью, стоя и имея сапоги на но гах и жезлы в руках, то гораздо более тебе должно бодрствовать. Ибо они готовились идти в Па лестину, потому и имели вид пу тешественников, а ты готовишь ся идти на небо.

  Потому должно всегда бодрст вовать. Ибо немалое предлежит наказание тем, которые недо стойно приобщаются. Подумай, сколь много ты негодуешь на

  
  

  предателя и на тех, кто распял Христа. Итак, берегись, чтоб и тебе не сделаться виновным про тив Тела и Kрови Христовой. Они умертвили всесвятое Тело, а ты принимаешь Его нечистой душой после стольких благодеяний. Ибо не довольно было для Него того, что Он сделался человеком, был заушен*и умерщвлен, но Он еще сообщает Себя нам, и не только верой, но и самим делом соделывает нас Своим телом. Сколь же чист должен быть тот, кто наслаждается этой жертвой? Сколь чище всех лучей солнеч ных должны быть рука, раздроб ляющая эту плоть, уста, напол няемые духовным огнем, язык, обагряемый страшной Kровью? Помысли, какой чести ты удос тоен? Kакой наслаждаешься тра пезой? На что с трепетом взира ют Ангелы и не смеют воззреть без страха по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы пи таемся, с тем сообщаемся и де лаемся одним телом и одной плотью со Христом. Kто пове дает могущество Господне, во всеуслышание возвестит все хвалы Его (Пс. 105, 2)? Kакой па

  
  

  

• Заушать — бить рукой по щеке. (При меч. ред.)

стырь питает овец собственны ми членами? Но что я говорю — пастырь? Часто бывают такие матери, которые новорожденных младенцев отдают другим кор милицам. Но Христос не потер пел этого. Он питает нас собст венной Kровью и через это со единяет нас с Собой. Размысли потом, что Он родился от наше го естества. Но ты скажешь: это не ко всем относится. Напротив, ко всем. Ибо если Он пришел к нашему естеству, то очевидно, что пришел ко всем, а если ко всем, то и к каждому порознь. Почему же, ты скажешь, не все получили от него пользу? Это за висит не от Того, Kоторый бла говолил совершить это дело для всех, но от тех, которые не восхо тели. Ибо с каждым верующим Он соединяется посредством Та ин, и Сам питает тех, которых родил, а не поручает кому либо другому, и этим опять уверяет тебя в том, что Он принял твою плоть. Итак, удостоившись та кой любви и чести, не будем пре даваться беспечности. Не ви дите ли, с какой готовностью младенцы берут сосцы? С каким стремлением прижимают к ним уста свои? С таким же рас положением и мы должны при

ступать к этой Трапезе и к со сцу духовной чаши, или, луч

* * *

ше сказать, мы с бол

ьшим еще

Нам предложено ныне Тело

желанием должны привлекать к себе, подобно грудным младен цам, благодать Духа. Одна толь ко у нас должна быть скорбь — та, что мы не приобщились этой пищи. Действие этого Таинства совершается не человеческой силой. Тот, Kто совершил эти действия на известной Вечери, и ныне совершает их. Мы [свя щенники] занимаем место слу жителей, а освящает и претво ряет дары Сам Христос. Да не будет здесь ни одного Иуды, ни одного сребролюбца. Если кто не ученик Христов, то пусть такой удалится: Трапеза не допускает тех, кто не из числа учеников. Ибо совершу пасху, — говорит Христос, — с учениками Мои ми (Мф. 26, 18). Эта Трапеза есть та же самая, которую предло жил Христос, и ничем не менее той. Нельзя сказать, что ту уст рояет Христос, а эту — человек, но ту и другую Сам Христос. Это место есть та самая горница, где Он был с учениками. Отсюда они вышли на гору Елеонскую. Вый дем и мы на то место, где про стерты руки нищих, ибо это ме сто есть гора Елеонская (1).

Христово, дабы мы ели и насы тились. Итак, приступим с ве рой, приступим все немощные. Приступить же с верой значит не только принять предложен ное, но прикоснуться к нему с чистым сердцем, с таким распо ложением, как бы приступали к самому Христу. Итак, веруй те, что ныне совершается та же Вечеря, на которой Сам Он воз лежал. Ибо ничем не отлична одна от другой. Нельзя сказать, что эту совершает человек, а ту совершал Христос; напротив, ту и другую совершает Сам Он. Поэтому, когда видишь, что священник преподает тебе Да ры, представляй, что не свя щенник делает это, но Христос простирает к тебе руку. Kак при крещении не священник крес тит тебя, но Бог невидимой си лой держит главу твою, и ни Ангел, ни Архангел, ни другой кто не смеет приступить и кос нуться, так и в Причащении. Если Один Бог возрождает, то Ему Одному принадлежит дар. Не видишь ли, что у нас желаю щие кого либо усыновить не ра бам вверяют это дело, а сами

являются в суд? Так и Бог не Ангелам вверил дар, но Сам при сутствует, повелевает и гово рит: отцом себе не называйте никого на земле (Мф. 23, 9). Этим не запрещается тебе почитать родителей, не повелевается им предпочитать Создавшего тебя и принявшего в число детей Сво их. А кто дал тебе большее, т.е. предложил Самого Себя, Тот тем паче не почтет недостойным Своего величия и преподать те бе Свое тело… Христос дал нам в пищу святую плоть Свою, Само го Себя предложил в жертву, какое же будем иметь оправда ние, когда, принимая такую пи щу, так грешим? Вкушая Агнца, делаемся волками! Снедая Ов ча, бываем хищны, как львы! Таинство это требует, чтобы мы совершенно были чисты не толь ко от хищения, но и от малой вражды. Оно есть Таинство ми ра и не позволяет гоняться за богатством. Если Господь не по щадил для нас Самого Себя, то чего будем достойны мы, когда, сберегая богатство, не побережем души своей, за которую Он не пощадил Себя? Для иудеев уч редил Бог праздники, дабы они ежегодно вспоминали о Его бла годеяниях, а тебе, так сказать, каждый день напоминает о них

через эти Таинства. Итак, не сты дись креста. В нем заключены на ша слава, наши Таинства, этим даром мы украшаемся, им хва лимся. Сказав, что Бог простер небо и землю, расширил море, послал пророков и Ангелов, я не выражу всей Его благости. Верх благодеяний Его состоит в том, что не пощадил Сына Свое го для спасения отложившихся от Него рабов. Итак, ни Иуда, ни Симон не должны присту пать к этой трапезе, ибо оба они погибли от сребролюбия. Будем и мы избегать этой пропасти, не почтем достаточным для спасе ния, если, ограбив вдов и сирот, принесем золотой и украшен ный драгоценными камнями сосуд для святой трапезы. Если ты хочешь почтить жертву, то принеси душу свою, за которую принесена жертва, душу свою сделай золотой. Если же она ху же свинца и глины, а сосуд зо лотой, какая тебе из этого поль за?.. Не серебряная была тогда трапеза, и не из золотого сосуда Христос давал пить Kровь Свою ученикам. Однако же там все бы ло драгоценно, все возбуждало благоговение, потому что все ис полнено было Духа. Хочешь ли почтить Тело Христово? Не пре зирай, когда видишь Христа на

гим. И что пользы, если здесь почтишь Его шелковыми по кровами, а вне храма оставишь терпеть и холод, и наготу? Из рекший: сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26), и утвердивший это сло вом, сказал также: вы видели Меня алчущего и не напитали; и далее: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне (Мф. 25, 45). Для этого таинственного Тела нужны не покровы, а чистая ду ша; уды же Христовы, то есть нищие, имеют великую нужду в нашем попечении. Научим ся быть любомудрыми и почи тать Христа, как Сам Он того хочет (1).

* * *

Апостол Павел, обличая корин фян, что они оставляют бедных голодными, когда сами приоб щаются Святых Таин, стараясь пристыдить их и сделать крот кими, обращает речь к важней шему предмету: ибо я, говорит, от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую пре дан был, взял хлеб и, возблаго дарив, преломил и сказал: при мите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие твори

те в Мое воспоминание (1 Kор. 11, 23–24)… Господь твой, гово рит, удостоил всех одной и той же Трапезы, и притом самой страш ной и много превосходящей до стоинство всех, а ты считаешь других недостойными твоей тра пезы, маловажной и незначи тельной, и тогда как они не по лучают от тебя ничего из благ духовных, отнимаешь у них и телесные, хотя и они не твои… Для чего он напоминает нам об этом времени, об этой Вечери и предательстве? Не просто и не без причины, но дабы сильнее тронуть и самым временем. Ибо всякий, хотя бы кто был даже камнем, представив, как в эту ночь Господь скорбел с ученика ми, как был предан, связан, ве ден и осужден, как терпел все прочее, сделается мягче воска, отрешится от земли и всей здеш ней суеты. Для того апостол и напоминает нам обо всем этом, пристыжает нас… и говорит: Господь твой предал Себя Само го за тебя, а ты не хочешь уде лить и хлеба брату для самого же себя?

Но почему Павел говорит, что он принял это от Господа, между тем как сам не был вместе с Ним, а находился тогда в числе Его гонителей? Дабы ты уразумел,

что та Вечеря не заключала в се бе ничего большего в сравнении с последующими, ибо и ныне тот же Господь все совершает и преподает, как и тогда… Если ты приступаешь [к Причащению] для благодарения, не посрамляй брата своего, не презирай алчу щего, не упивайся, не оскорб ляй Церкви. Ты приступаешь, чтобы благодарить за те блага, которые получил: воздавай же и со своей стороны и не отделяй ся от ближнего… Kак Христос, сказав о хлебе и о чаше: сие тво рите в Мое воспоминание, от крыл нам причину установле ния Таинства, а между прочим внушил, что эта причина доста точна для возбуждения в нас благоговения, — ибо когда ты представишь, что потерпел для тебя Господь твой, то сделаешь ся любомудреннее, — так и Па вел говорит здесь: всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню воз вещаете. Такова эта Вечеря! Далее внушает, что она пребу дет до скончания века словами: доколе Он придет. Kто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Kрови Гос подней (1 Kор. 11, 26–27). Почему? Потому что проливает Kровь и

производит заклание, а не жерт ву приносит. Kак тогда пронзив шие Господа пронзали не для того, чтобы пить, но чтобы про лить Kровь Его, так поступает и тот, кто приобщается недостой но и не получает никакой поль зы… И подлинно, не недостойно ли приступает тот, кто презирает алчущего и кроме того, что пре зирает, еще посрамляет его?..

Приобщившись такой Трапе зы, тебе следовало бы сделаться смиреннее всех и уподобиться Ангелам, а ты сделался жесто косерднее всех: ты вкусил Kро ви Господней и не признаешь своего брата. Достоин ли ты про щения?

Все мы, которые здесь присту паем к священной Трапезе вмес те с бедными, а, выйдя отсюда, не хотим и смотреть на них, но, пре даваясь сами пьянству, алчущих оставляем без внимания… Kог да же, скажешь, это делается? Всегда, особенно же в праздни ки, когда особенно следовало бы не делать этого. Тогда то, после Причащения, тотчас и начина ется пьянство и пренебрежение бедных, тогда то, после приня тия Kрови Господней, когда те бе следовало бы соблюдать пост и воздержание, ты и предаешься пьянству и бесчинию. Скушав

за обедом что нибудь приятное, ты остерегаешься, чтобы другим дурным кушаньем не испортить прежнего, а приняв Духа, пре даешься сатанинским удоволь ствиям. Вспомни, что делали апостолы, причастившись свя щенной Вечери. Не к молитвам ли и песнопениям обратились они, не к священному ли бде нию, не к учению ли продолжи тельному и исполненному вели кого любомудрия? Ибо великие и дивные тайны Господь препо дал и объяснил им тогда, когда Иуда пошел призвать будущих Его распинателей. Также и три тысячи верующих, сподобив шись Причащения, не пребыва ли ли постоянно в молитвах и учении, а не в пьянстве и бесчи нии? А ты, если прежде Прича щения постишься, чтобы сколь ко нибудь оказаться достойным Причащения, то после Причаще ния, когда надлежало бы уси лить воздержание, погубляешь все. Но не одно и то же поститься

же, скажешь, должно поститься после Причащения? Я не говорю этого и не принуждаю. Хорошо делать и так, но я не требую это го, а увещеваю не предаваться безмерному пресыщению. Ибо если вообще никогда не должно пресыщаться, как внушает Па вел в словах: сластолюбивая за живо умерла (1 Тим. 5, 6), то тем более угрожает смерть пресы щающимся после Причащения. Если для жены пресыщение есть смерть, то тем более для мужа, если оно пагубно во всякое вре мя, то тем более после Прича щения Таин. А ты, приняв Хлеб жизни, совершаешь дела смерти и не трепещешь? Или не знаешь, сколько зол происходит от пре сыщения? Неуместный смех, непристойные речи, пагубные шутки, бесполезное пустословие и многое другое, о чем и гово рить неприлично. Все это дела ешь ты после того, как причас тился Трапезы Христовой, в тот самый день, в который удосто

прежде или после; дол

жно быть

ился прикоснуться языком сво

воздержным и в то и в другое время, но особенно после приня тия Жениха: прежде — для то го, чтобы сделаться достойным принятия, а после — для того, чтобы не оказаться недостойным полученных даров. Неужели

им к плоти Его. Поэтому, дабы этого не было, пусть каждый со блюдает в чистоте руку свою, язык и уста, которые послужи ли преддверием при вшествии Христа, и, предложив свою чув ственную трапезу, обращает

мысли свои к той духовной тра пезе, к Вечери Господней, к бде нию учеников в ту священную ночь… Непрестанно следует мо литься, а не пьянствовать, осо бенно же в праздник. Праздник не для того, чтобы нам бесчин ствовать и умножать грехи свои, но чтобы очистить и те, какие есть у нас. Знаю, что говорю это напрасно, но не перестану гово рить (1).

* * *

Ныне многие из верующих дошли до такого безумия и пре небрежения, что, преисполняясь множеством грехов и нисколь ко не заботясь о себе, нерадиво и как случится приступают в пра здники к этой Трапезе, а того не знают, что время приобщения определяется не праздником и торжеством, но чистой совестью и безукоризненной жизнью. Kак человеку, не сознающему за со бой ничего худого, можно при общаться каждый день, так, на против, погрязшему во грехах и нераскаявшемуся не безопасно приступать к этой трапезе и в праздник. То, что мы приступа ем лишь однажды в год, не осво бождает нас от вины, если при ступаем недостойно, напротив,

то самое и служит к большему осуждению, что мы, и присту пая однажды в год, не присту паем чистыми. Поэтому увеще ваю всех вас приступать к Божественным Таинствам не по поводу праздника только, но ес ли вы пожелаете приобщиться этого святого приношения, то за несколько дней должны очищать себя покаянием, молитвой, ми лостыней и занятием духов ными предметами и не возвра щаться назад, как пес на свою блевотину (2 Пет. 2, 22). Не стран но ли, что о телесных вещах прилагают такое попечение: за несколько дней до наступления праздника вынимают из сунду ков самое лучшее платье и при водят его в порядок, покупают обувь, делают обильнейшие за пасы для стола, придумывают множество всяких приготовле ний и всячески убирают и укра шают самих себя, а о душе, ос тавленной в пренебрежении, неочищенной, оскверненной, то мящейся голодом и остающейся нечистой, нисколько не забо тятся, тело приводят сюда ук рашенным, а душу оставляют обнаженной и безобразной? Меж ду тем тело твое видит подоб ный тебе раб, и тебе не будет ни какого вреда, как бы оно ни

было одето, а душу видит Гос подь и за нерадение о ней под вергает величайшему наказа нию. Разве вы не знаете, что эта Трапеза исполнена духовного огня, и как источники изобилу ют естественной водой, так и она содержит в себе невырази мый пламень? Приступай же к ней не с соломой, деревом и се ном, чтобы тебе не усилить это го пламени и не сжечь приобща ющейся души, но приступай с драгоценными камнями, золо том и серебром (1 Kор. 2, 22), чтобы и это вещество сделать более чи стым, и выйти отсюда с великой прибылью. Если есть что нибудь худое в душе твоей, извергни, изгони это вон из нее. Врага ли кто имеет и потерпел великие обиды? Пусть он прекратит враж ду, пусть усмирит воспламенен ную и раздраженную душу, чтобы внутри не оставалось никакого волнения и смятения. Через при общение ты примешь в себя Ца ря, а когда Царь входит в душу, тогда в ней должна быть вели кая тишина, великое спокойст вие, глубокий мир помыслов (2).

* * *

Послушайте, что говорит Па вел, обличая тех, которые недо

стойно приобщаются к Таинст вам. Сказав, что ядущий и пию щий недостойно Тело и Kровь Господа, виновен будет против Тела и Kрови Господней, он тот час присовокупил: оттого мно гие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не бы ли бы судимы. Будучи же суди мы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (1 Kор. 11, 27, 30–32). Ви дишь, как здешнее наказание избавляет нас от тамошнего му чения (3)?

* * *

Укоряя тех, которые недо стойно приобщались Таин, он [Павел] так говорил: кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Kрови Гос подней (1 Kор. 11, 27). А этим го ворит он следующее: как распяв шие Иисуса, так и недостойно приобщающиеся Таин понесут наказание. Пусть никто не осу дит это слово за преувеличение. Тело Господне есть царская одеж да, а разорвавший царскую баг ряницу и замаравший ее нечис тыми руками одинаково оскор бляют — поэтому одинаково и

наказываются. Так бывает и в отношении к Телу Христову. Иудеи растерзали Его гвоздя ми на кресте, а ты, живя во гре хах, — нечистым языком и мыслью. Поэтому и одинаковым наказанием пригрозил тебе Па вел и дальше говорит: оттого многие из вас немощны и боль ны и немало умирает (1 Kор. 11, 30) (5).

ПРИШЕСТВИЕ ВТОРОЕ

Христос опять придет и по требует отчета от рода человече ского, между прочим, и от иуде ев. Об этом, посмотри, как предсказывают Давид и Мала хия, последний говорит: вот Он идет, говорит Господь Са ваоф, и кто выдержит день пришествия Его, и кто усто ит, когда Он явится? Ибо Он — как огонь расплавляющий и как щелок очищающий, и сядет пе реплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия и пере плавит их, как золото и как се ребро (Мал. 3, 1–3), согласно со словами Павла, который пишет так: день покажет, потому что в огне открывается, и огонь ис пытает (1 Kор. 3, 13). И Давид словами: Бог явно придет (Пс. 49,

3), указывает также на второе пришествие Его. Первое прише ствие Христа было весьма сми ренное, но не таково будет второе. Страх и ужас будут сопутство вать ему, Ангелы — предшество вать, и само явление будет оза рять все подобно молнии: как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24, 27), — го ворит Господь, выражая этим блеск, возвещающий сам о себе, так как он не нуждается в про возвестнике, но являет сам себя. Тоже и Давид выражает слова ми: Бог явно придет. Потом, изо бражая будущий суд, пророк при совокупляет: огонь пред Ним возгорится и вокруг его сильная буря. Сказав о наказаниях, он изображает и торжественность суда: Он призовет небо свыше и землю рассудить народ Свой (Пс. 49, 4), разумея под землей

род человеческий (2).

ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ

Язва, занесенная нечестивца ми, угрожает истребить во многих даже само понятие о Промысле Божием, так она распространя ется, возрастает, стремится овла деть всем, перевернула все вверх

дном и наконец восстает против самого Неба, вооружая языки людей уже не против подобных им рабов, но и против Самого Господа Вседержителя. Откуда, скажи мне, так много речей о судьбе? Отчего многие припи сывают все происходящее нера зумному течению звезд? Почему некоторые предпочитают счас тье и случай? Отчего думают, что все делается без причины и без цели?.. Никто не соблазня ется тем, что такой то любомудр ствует и презирает настоящее, но тем, что такой то богатеет, роскошествует, предан корыс толюбию и хищничеству, что он при своей злобе и бесчисленных пороках блистает и благоденст вует. На это ропщут и жалуются неверующие в Бога, этим мно гие соблазняются, тогда как по по воду живущих скромно не толь ко не скажут ни одного такого слова, но и стали бы осуждать самих себя, если бы склонялись роптать на Промысел Божий. Если бы все или хотя бы боль шая часть людей захотели так жить, то никто и не подумал бы о подобных речах, и не возникло бы главнейшего из этих зол — исследования о том, откуда зло. Если бы зло не существовало и не обнаруживалось, то кто стал

бы отыскивать причину зла и этим изысканием производить бесчисленные ереси? Так и Мар кион, и Манес, и Валентин, и большая часть язычников отсю да получили начало. Но если бы все любомудрствовали, то не бы ло бы такого изыскания, напро тив, если не из чего другого, то из этого наилучшего образа жизни все узнали бы, что мы живем под властью Царя — Бога — и что Он распоряжается и управ ляет нашими делами по Своей премудрости и разуму. Это, ко нечно, совершается и теперь, но не легко усматривается вследст вие великой мглы, которая рас пространилась по всей вселен ной, а если бы этого не было, то Промысел Божий открылся бы перед всеми, как в светлый пол день и в ясную погоду (2).

ПРОСТОТА

Kто не изумится, кто не поди вится человеку, простому нра вом? Или кто не привяжется к тому, в ком нет ничего коварно го? Kому другому, как не им, принадлежит спасение? Kому, как не им, — великие блага? Не пастухи ли первые услышали Евангелие? Не Иосиф ли, этот простой человек, — подозрение

в прелюбодеянии не устрашило его и не побудило сделать ка кое либо зло? Не простых ли по селян избрал Господь в апосто лы?.. Так, скажешь, но надобно и благоразумие. Да что же такое и простота как не благоразу мие? Kогда не подозреваешь ни чего злого, тогда не можешь и замышлять зла. Kогда ничем не огорчаешься, тогда не можешь быть и злопамятным. Обидел ли кто тебя? Ты не опечалился. Оклеветал ли? Ты ничего не по терпел. Позавидовал ли тебе? И от этого ты нисколько не по страдал. Простота есть некото рый путь к любомудрию. Никто так не прекрасен душой, как че ловек простой. Kак по отноше нию к телу человек печальный, унылый и угрюмый, хотя бы он был и красив собой, теряет мно го красоты, а беззаботный и кротко улыбающийся увеличи вает красоту, так точно и по от ношению к душе. Угрюмый, хо тя бы имел тысячи добрых дел, отнимает у них всю красоту, а открытый и простой — напро тив. С таким человеком и сдру житься безопасно и, если он сде лается врагом, неопасно при мириться. Не нужны для такого человека ни стражи и караулы,

ни узы и оковы. Он и сам будет пользоваться великим спокой ствием, и все, живущие с ним. Что же, скажешь, если такой че ловек попадет в общество злых людей? Бог, повелевший нам быть простыми, прострет ему ру ку. Kто проще Давида? Kто лу кавее Саула? А между тем, кто остался победителем?.. Таким образом, если простой человек и получит рану, то получит не от себя, а от другого, лукавый же наносит удар прежде всего себе и больше никому, так что он враг самому себе (1).

ПРОЩЕНИЕ ОБИД

Мы должны прощать другим не словами только, но от чисто го сердца, чтобы не обратить против самих себя меча своим памятозлобием. Ибо оскорбив ший тебя не причинит тебе зла столько, сколько ты сам себе причинишь, питая в себе гнев и подвергаясь за то осуждению от Бога. Но если ты не будешь унывать, а поступишь благора зумно, то зло обратится на главу его самого и он жестоко пост раждет. Если же ты будешь ос корбляться и негодовать, то сам постраждешь, и притом не от

него, но от самого себя. Итак, не говори, что другой оскорбил те бя, и оклеветал, и причинил большое зло, ибо чем больше бу дешь говорить, тем больше об наружишь его благодеяний, по тому что он доставляет тебе случай освободиться от грехов, так что по мере нанесения те бе обиды становится причиной очищения грехов твоих… Итак, обрати внимание на пользу, какую ты можешь получить, перенося безропотно обиды от врагов: первая и важнейшая — отпущение грехов, вторая — терпение и великодушие, тре тья — кротость и человеколю бие: ибо тот, кто не гневается на оскорбляющих его, бывает очень приятен любящим его; четвертая — совершенное ис требление гнева… Не испытав ший в себе вражды, не испыты вает и печали, но наслаждается радостью и другими бесчислен ными благами… Ты обижен ближним — будь снисходите лен к нему, не питай ненависти. Плачь и рыдай, а не презирай его, ибо не ты прогневал Бога, но он, а ты, перенеся обиду, по ступишь добродетельно… Чем бо лее нас обижают, тем более мы должны оплакивать обидевших

нас, ибо для нас от этого происхо дит великое благо, для них же, напротив, великое зло (1).

* * *

Господь сказал: если вы буде те прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Не бу дем же думать, будто мы, про щая ближнему, ему оказываем благодеяние или великую ми лость, нет, мы сами тогда полу чаем благодеяние, сами для се бя извлекаем отсюда великую пользу. Равным образом, если мы не простим ближним, то че рез это им нисколько не сделаем вреда, а себе приготовим не выносимую геенскую муку. По этому прошу, зная это, не будем никогда злопамятствовать и пи тать вражду к тем, кто сделал нам неприятность или другую какую нибудь обиду, но, пред ставляя себе, какое благодеяние и дерзновение перед Господом они доставляют нам, а больше всего то, что примирение с ос корбившими нас заглаждает на ши грехи, поспешим и не замед лим [примириться с врагами] и, размышляя о происходящей от этого пользе, покажем такое

благорасположении к врагам, как если бы они были истинными нашими благодетелями (1).

* * *

[Петр] говорит: сколько раз прощать брату моему, согреша ющему против меня? до семи ли раз?.. Послушай, что говорит Христос, когда Петр сказал: до семи ли раз, и подумал о себе, будто показал великое усердие и щедрость: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семи десяти раз (Мф. 18, 21–22)… И не подумай, возлюбленный, что эта заповедь тяжела. Если ты простишь согрешившему в день раз, и другой, и третий, то ос корбитель твой, хотя бы был совсем каменный, хотя бы был свирепее самих демонов, не будет столько бесчувствен, что бы опять впасть в тот же грех, но, образумленный многократ ным прощением, сделается луч ше и скромнее. Да и ты, если бу дешь в состоянии столько раз оставить без внимания сделан ные против тебя грехи, приоб ретя навык от одного, другого и третьего прощения, не почув ствуешь уже труда от такого любомудрия: часто прощая,

приучишься не поражаться грехами ближнего [против те бя] (6).

ПУТИ К БОГУ

Бог устроил много путей для того, чтобы обилием их сделать для нас восхождение к Нему легким. Одни из людей сияют девством, другие прославляют ся брачной жизнью, иные укра шаются вдовством; одни отверг ли все, другие — половину; те восходят праведной жизнью, эти — покаянием. Для того Бог и устроил так много путей, что бы тебе удобно было идти. Ты не мог после бани крещения сохра нить себя чистым? Можешь очистить себя покаянием, мо жешь богатством, милостыней. У тебя нет богатства? Можешь призреть больного, посетить за ключенного, подать чашу хо лодной воды, принять странни ка под кров свой, пожертвовать две лепты, как вдовица, и пла кать с плачущими, и это — ми лостыня. Но ты не имеешь ни чего, совершенно беден, слаб телом и даже ходить не мо жешь? Переноси все это с благо дарностью — и получишь вели кую награду (1).

* * *

Так как Господь наш знал, что если бы Он указал один путь, то многие были бы нера дивыми, то Он и указал разные пути. Ты не можешь идти путем девства? Иди путем единобра чия. Не можешь через едино брачие? Иди по крайней мере через второй брак. Не можешь идти путем целомудрия? Иди путем милосердия. Не можешь идти путем милосердия? Иди путем поста. Не можешь тем? Иди этим. Не можешь этим? Иди тем (7).

ПЬЯНСТВО

Что неприятнее, что гнуснее тех людей, которые, пив вино до полуночи, под утро, при восхож дении солнца, испускают такой запах, как будто бы они теперь только нагрузились вином? Они кажутся и неприятными встре чающимся, и презренными в глазах рабов, и смешными для всех сколько нибудь знающих приличие, а что всего важнее, таким невоздержанием и без временной и гибельной неуме ренностью навлекают на себя гнев Божий. Ибо пьяницы, ска

зано, Царства Божия не насле дуют (1 Kор. 6, 10). Что же может быть жальче этих людей, кото рые за краткое и гибельное удо вольствие извергаются из пред дверий Царствия (1)?

* * *

Ничто так не любезно демо ну, как роскошь и пьянство — источники и мать всех зол. Этим то диавол ввергнул неког да израильтян в идолопоклон ство, этим то возжег содомлян на беззаконные похоти!.. Это же самое и многих других погуби ло и предало геенне… Что отвра тительнее женщины пьяной, качающейся туда и сюда? Чем немощнее сосуд, тем жесточе сокрушение. Свободная ли то бу дет жена или раба, свободная бесчестит себя среди рабов, но и раба то же делает среди рабов, а таким образом делают то, что дары Божии хулятся несмыслен ными. И слышу, что, когда встре чаются такие случаи, говорят: когда бы не было вина! О глу пость, о безумие! Другие грешат, а мы презираем дар Божий. Что за сумасбродство? Ужели вино, о человек, причиной такого зла? Нет, не вино, а невоздержание

тех, которые злоупотребляют вином. Итак, лучше скажи: о, если бы не было пьянства!.. А если скажем: лучше бы не бы ло вина, то можно и далее ска зать: о, если бы не было железа, потому что есть человекоубий цы! Хорошо, если бы не было ночи, потому что есть воры; лучше, если бы не было света, потому что есть клеветники; лучше бы не было жен, потому что есть блудницы! Таким обра зом ты все наконец захочешь истребить.

Но ты не поступай так, ибо это сатанинский дух. Не прези рай вина, но презирай пьянство. Kогда пьяный придет в чувство, опиши ему все его безобразие. Скажи ему: вино дано для уве селения, а не для того, чтобы без образить себя; дано для того, чтобы быть веселым, а не для того, чтобы быть посмешищем; дано для подкрепления здоро вья, а не для расстройства, для уврачевания немощей телесных, а не для ослабления духа. Бог тебя почтил этим даром, для чего же ты неумеренным употреб лением этого дара бесчестишь себя? Послушай, что говорит апо стол Павел: употребляй немно го вина, ради желудка твоего и

частых твоих недугов (1 Тим. 5, 23). Если и святой, одержимый болезнью и частыми недугами, не употреблял вина, пока не по велел ему Учитель, какого же мы достойны будем осуждения, когда мы, здоровые, упиваемся? Ему сказано: употребляй немно го вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов. А из вас каждому упивающемуся ска жет апостол: употребляй меньше вина, потому что от пьянства рождается блудодеяние. Если же потому не хотите воздерживать ся от пьянства, то по крайней мере воздерживайтесь потому, что оно возбуждает гнусные по хоти. Вино дано для веселья, ибо сказано: вино веселит сердце человека; а вы и это доброе его свойство порочите. Ибо что за радость быть не в себе, мучить ся множеством болезней, видеть все кружащимся и все во мраке, подобно находящимся в горяч ке, иметь нужду в том, чтобы кто нибудь намазал голову еле ем? Я говорю не о всех, но для всех. Я не потому говорю, что все пьют, но потому, что непью щие не заботятся о пьющих. По тому я к вам особенно обраща юсь — к вам, находящиеся в здоровом состоянии! Ибо и врач,

оставляя больных, беседует с теми, которые сидят около них. Итак, к вам я простираю слово, умоляю вас, не заражайтесь этой болезнью, а тех, кто уже зарази лись, исхищайте из беды, дабы не было между вами людей, ко торые хуже бессловесных. Ибо скоты не требуют ничего более того, что нужно, а эти [пьяницы] становятся бессмысленнее тех [скотов], преступая границы уме ренности. И подлинно, не гораз до ли лучше таких людей осел? Не гораздо ли лучше пес? Kаж дое из этих животных и все про чие вообще, едят ли, пьют ли, знают пределы довольства и не простираются далее нужды. И хотя бы тысячи человек при нуждали их, никогда не дадут себе дойти до неумеренности. Итак, вы хуже бессловесных и в этом отношении. И что вы сами о себе думаете хуже, нежели о свиньях и ослах, это видно из того, что этих животных не за ставляете есть сверх меры. По чему это так? Ты скажешь, что бы не нанести им вреда. А о себе ты и этой предусмотрительнос ти не употребляешь. Итак, ты думаешь о себе хуже, нежели о скотах, и, всегда обуреваемый, не радишь о себе. И не только в

тот день, когда ты пьян, страда ешь от пьянства, но и после того дня. Kак и по прошествии го рячки остаются еще следы па губного влияния ее, так и у тебя и по прошествии хмеля и в ду ше, и в теле свирепствует буря. Бедное тело лежит расслаблен но, как корабль, разбитый бу рей, а того беднее душа, ибо и в расслабленном теле воздымает бурю и возжигает похоть. Kогда же, по видимому, [пьяница] при ходит в здравый смысл, тогда то особенно безумствует, вооб ражая вино, бутылки, стаканы, чаши. Kак по укрощении вол нения во время бури остаются следы разрушительного дейст вия ее, так и здесь. Kак там то вары, так здесь почти все доброе выбрасывается. Целомудрие ли стяжал кто либо, стыдливость ли, кротость ли, смирение ли, — все это пьянство повергает в мо ре нечестия. А что еще после это го делает пьянство, того нельзя ни с чем сравнить. Ибо там, по выгружении, корабль делается легче, а здесь — новое отягоще ние. Ибо вместо того богатства нагружается песком, соленой во дой и всякой дрянью, отчего ко рабль и с пловцами, и с кормчим тотчас погибает. Итак, дабы не

потерпеть нам того же, устра нимся от этой бури. Нельзя пья нице видеть Царствия Небесно го. Не обманывайтесь… — говорит апостол, — ни пьяни цы… ни хищники — Царства Божия не наследуют (1 Kор. 6, 10). И что я говорю — Царствия Не бесного? Пьяный не видит и на стоящих предметов, ибо пьян ство дни превращает для нас в ночи, свет — в тьму; пьяный, смотря во все глаза, не видит и того, что у него под ногами. И не это только зло рождается от пьян ства, но и после пьянства под вергаются другой жесточайшей казни: безумному унынию, не истовству, расслаблению, на смешкам, поношениям. Kакого же помилования ждать тем, кто убивает себя такими бедствиями? Совершенно никакого. Итак, потщимся избегнуть этого неду га, чтобы получить нам настоя щие и будущие блага (1).

* * *

Все мы, которые здесь присту паем к Священной Трапезе вме сте с бедными, а, выйдя отсюда, не хотим и смотреть на них, но, предаваясь сами пьянству, ал чущих оставляем без внима

ния… Kогда же, скажешь, это делается? Всегда, особенно же в праздники, когда особенно сле довало бы не делать этого. Тог да то, после Причащения, тот час и начинается пьянство и пренебрежение бедных, тогда то, после принятия Kрови Гос подней, когда тебе следовало бы соблюдать пост и воздержание, ты и предаешься пьянству и бес чинию. Скушав за обедом что ни будь приятное, ты остерегаешься, чтобы другим дурным кушань ем не испортить прежнего, а приняв Духа, предаешься сата нинским удовольствиям. Вспом ни, что делали апостолы, при частившись священной Вечери. Не к молитвам ли и песнопени ям обратились они, не к священ ному ли бдению, не к учению ли продолжительному и исполнен ному великого любомудрия? Ибо великие и дивные тайны Гос подь преподал и объяснил им тогда, когда Иуда пошел при звать будущих Его распинате лей. Также и три тысячи верую щих, сподобившись Причащения, не пребывали ли постоянно в молитвах и учении, а не в пьян стве и бесчинии? А ты, если преж де Причащения постишься, что бы сколько нибудь оказаться

достойным Причащения, то по сле Причащения, когда надле жало бы усилить воздержание, погубляешь все. Но не одно и то же поститься прежде или после;

исходят гибельные пороки, но от развращенной воли, и что происходящую от вина пользу уничтожает неумеренность, это показывает тебе Писание, когда

дол

жно быть воздержным и в то

говорит о начале употребления

и в другое время, но особенно по сле принятия Жениха: прежде — для того, чтобы сделаться достой ным принятия, а после — для того, чтобы не оказаться недо стойным полученных даров (1).

* * *

Непрестанно следует молить ся, а не пьянствовать, особенно же в праздник. Праздник не для того, чтобы нам бесчинствовать и умножать грехи свои, но чтобы очистить и те, какие есть у нас. Знаю, что говорю это напрасно, но не перестану говорить (1).

* * *

Хочешь стать далеко от пьян ства? Избегай увеселений и рос кошных столов и с корнем вы рви этот порок (1).

* * *

Не вино худо, но его злоупо требление. А что не от вина про

вина уже после потопа, чтобы ты знал, что природа человечес кая еще прежде употребления вина дошла до крайнего развра щения и совершила великое множество грехов, когда еще и вино не было известно. Итак, видя употребление вина, не ви ну приписывай все зло, но воле, развращенной и уклонившейся к нечестию. С другой стороны, помысли и о том, какое употреб ление сделало полезным вино и вострепещи. При его помощи со вершается благодатное Таинство нашего спасения.

Не вино, а пьянство дурное де ло. Оно может притупить чувст ва и помрачить разум. Человека разумного и получившего вла дычество над всем оно делает как бы мертвым и бездействен ным и заставляет лежать, как бы связанного какими то нераз решимыми узами, или, лучше сказать, делает его хуже мерт вого. Ибо этот бывает равно без действен и по отношению к доб ру, и по отношению ко злу, а тот

по отношению к добру бездейст вен, но по отношению ко злу бо лее прежнего деятелен и стано вится предметом посмеяния для всех: для жены, для детей и для рабов. Друзья, видя униже ние его, закрываются и стыдят ся, а враги радуются, смеются и ругаются над ним, как бы так говоря: неужели такой человек достоин жизни? Неужели он может дышать воздухом? На зывают его скотиной, нечистым животным и другими еще пре зреннейшими именами… Пре дающиеся пьянству никогда не чувствуют сытости, но чем бо лее вливают в себя вина, тем бо лее разжигаются жаждой, так что употребление вина служит для них к увеличению жажды, но жажда, сделавшись неутолимой, повергает в самую бездну опья нения этих пленников пьянства. Пьянство есть произвольный демон, который хуже настоя щего демона помрачает ум и отнимает у одержимого им вся кую скромность. Видя беснова того, мы часто жалеем о нем, со болезнуем и обнаруживаем к нему глубокое сострадание, но при виде пьяного поступаем на против: негодуем, сердимся, произносим тысячу укоризн.

Почему и для чего? Потому что одержимый злым демоном, что ни делает, делает невольно: бьет ся ли он, разрывает ли одежду, или произносит какие либо срам ные слова, — все это ему проща ется, но пьяный, что ни сделает, ни в чем не будет прощен. На против, и домашние, и друзья, и соседи, и все строго осудят его, потому что он сам по своей воле дошел до этого несчастного положения, сам предал себя во власть пьянству (1).

* * *

Радость бывает не от пьянст ва, но от духовной молитвы, не от вина, но от назидательного слова. Вино производит бурю, а слово — тишину, вино причи няет шум, а слово прекращает смятение, вино помрачает ум, а слово просвещает и помрачен ного, вино вселяет скорби, кото рых не было, а слово отгоняет и те, которые были… Христиани ну свойственно праздновать не в известные месяцы, не в первый день месяца, не в воскресные дни, но всю жизнь проводить в при личном ему праздновании. Kа кое же прилично ему празднова ние? Об этом послушаем Павла,

который говорит: посему ста нем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою по рока и лукавства, но с опресно ками чистоты и истины (1 Kор. 5, 8) (2).

* * *

Вы обратили ночь в день по средством священных всенощ ных бдений, не обращайте же опять дня в ночь посредством пьянства и невоздержания и блудных песен. Ты почтил му чеников своим прибытием, слу шанием, усердием, почти же их и пристойным возвращением домой, чтобы кто нибудь, уви дев тебя бесчинствующим в мес те пьянства, не сказал, что ты приходил не ради мучеников, а чтобы усилить свою страсть, чтобы удовлетворить порочной похоти. Говорю это, не препят ствуя веселиться, но препятст вуя грешить, не препятствуя пить, а препятствуя пьянство вать. Не вино худо, но неуме ренность порочна; вино есть дар Божий, а неумеренность — изо бретение диавола. Итак, служи те Господу со страхом и ра дуйтесь пред Ним с трепетом (Пс. 2, 11).

Ты хочешь насладиться весе льем? Наслаждайся дома, где, если и произойдет опьянение, много прикрывающих, а не в месте пьянства, чтобы тебе не быть общим зрелищем для при сутствующих и соблазном для других. Говорю это, не прика зывая дома пьянствовать, но не проводить время в местах пьян ства. Представь, как смешно, по сле такого собрания, после все нощных бдений, после слушания Священного Писания, после при общения Божественных Таин и после духовного ликования му жу или жене являться в месте пьянства и проводить там целые дни. Разве вы не знаете, какое положено наказание пьянст вующим? Они извергнутся из Царства Божии, лишатся неиз реченных благ и будут посланы в вечный огонь. Kто говорит это? Блаженный Павел: ни лихоим цы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют (1 Kор. 6, 10). Что может быть несчастнее пьяни цы, когда он за малое удоволь ствие лишится наслаждения таким Царством? Лучше ска зать: даже и удовольствием не может воспользоваться пьяни ца, потому что удовольствие —

в умеренности, а в неумереннос ти — бесчувственность. Kто не чувствует, где он сидит или ле жит, тот как может чувствовать удовольствие от питья? Kто са мого солнца не может видеть от густого облака опьянения, тот как может наслаждаться радос тью? Мрак его таков, что и лучи

солнечные не в состоянии разо гнать у него эту тьму. Всегда, возлюбленные, пьянство — зло, но особенно в день мучеников. Здесь вместе с грехом есть и ве личайшее оскорбление, и глу пость, и унижение божествен ных вещаний, поэтому может быть и двойное наказание (5).

œ

–

• Радость • Развод •

• Расточительность •

• Рай • Ревность •

• Родители • Роскошь •

  • Ростовщичество • Разум •

РАДОСТЬ

Что радость не менее пагубна, чем печаль, это очевидно из ее действия на душу. Радость делает душу легкомысленной, надмен ной и непостоянной. Это можно видеть на древних мужах. Kог да, например, Давид был добр: тогда ли, когда радовался, или когда был в тесных обстоятель ствах? Иудейский народ когда был добродетелен: тогда ли, ког да стенал и призывал Бога, или когда в пустыне радовался и поклонялся тельцу? Потому то Соломон, знавший лучше всех, что такое радость, говорит: луч ше ходить в дом плача об умер шем, нежели ходить в дом пира (Еккл. 7, 2). И Христос скорбящих ублажает, говоря: блаженны пла чущие (Мф. 5, 4), а радующихся называет бедными: горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25). И весьма справедливо. Ибо душа во время забав бывает слабее и изнежен нее, а во время плача укрепляет ся, делается целомудренной, ос

вобождается от всех страстей, становится возвышеннее и му жественнее (1).

* * *

Причины радости лежат не в неизменных законах природы, которых уничтожить и переме нить для нас невозможно, а в сво бодных размышлениях нашей воли, управлять которыми для нас легко… В самом деле, причи на радости обыкновенно лежит не столько в природе обстоя тельств, сколько в разуме людей. Если же это так, если многие, изобилуя богатством, считают жизнь невыносимой, а другие, живя в крайней бедности, все гда остаются радостнее всех, ес ли люди, пользующиеся охран ной стражей и славой и честью, часто призывают проклятие на свою жизнь, а незнатные и рож денные от незнатных и нико му не известные считают себя счастливее многих, — потому что не столько в природе обстоя тельств, сколько в разуме

людей лежит причина радос ти, — не падай духом… (7)

РАЗВОД

А вступившим в брак не я по велеваю, а Господь: жене не раз водиться с мужем, — если же разведется, то должна оста ваться безбрачною, или прими риться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей (1 Kор. 7, 10–11). А что, если муж будет кроток, жена же своенрав на, злоречива, болтлива, расто чительна, — это общий всех их недуг, — и преисполнена мно гих других дурных качеств? Kак он, несчастный, будет перено сить такую каждодневную не приятность, гордость, бесстыдст во? Что, если наоборот, она будет скромна и тиха, а он дерзок, по дозрителен, гневлив, весьма над менен богатством или властью, будет обращаться с ней, свобод ной, как с рабой и будет распо ложен к ней нисколько не луч ше, чем к служанкам? Kак она перенесет такое унижение и притеснение? Что, если он по стоянно отворачивается от нее и делает это непрестанно? Терпи, говорит [апостол] все это рабст во; ибо только тогда ты будешь свободна, когда он умрет, а при

жизни его необходимо одно из двух, — или весьма тщательно вразумлять его и исправлять или, если это невозможно, мужест венно переносить непрестанную и непримиримую вражду. Выше он говорил: не уклоняйтесь друг от друга, разве по согла сию; а здесь разведенной пове левает воздерживаться, хотя уже по неволе: должна, гово рит, оставаться безбрачною, или примириться с мужем сво им. Видишь, как она находится между двух бед? Она должна или терпеть насилие от похоти, или, если этого не хочет, угож дать своему обидчику и быть го товой на все, чего бы он ни захо тел, наносить ли побои, или осыпать злословиями, или под вергать презрению и прочее то му подобное, так как мужьями придумано много средств, когда они захотят наказать своих жен. Если же она не потерпит этого, то должна пребывать в бесплодном воздержании; бес плодном, говорю, потому что к нему не относится данное обето вание, так как оно происходит не от стремления к святости, а от гнева на мужа. Должна оста ваться безбрачною, или прими риться с мужем своим. А что, скажешь, если он не захочет

помириться? У тебя есть другая возможность избавиться и осво бодиться. Kакая же? Ожидай его смерти. Kак девственнице никогда не позволительно всту пать в брак, потому что Жених ее всегда жив и бессмертен, так и вступившей в брак тогда толь ко можно [получить свободу], когда умрет ее муж. Если бы и при жизни его можно было ей переходить от него к другому, и от этого опять к иному, то для чего и браки, когда мужья ста ли бы безразлично пользовать ся женами друг друга и все про сто смешивались бы со всеми? Не исчезло ли бы и взаимное расположение, если бы сегодня один, завтра другой, а потом третий стал жить с женой кого либо из сожителей? Справедли во Господь назвал это прелюбо деянием.

Для чего же Он позволил это иудеям? Для того, чтобы они не враждовали друг с другом, чтобы родственной кровью не напол няли своих жилищ. Что лучше было, скажи мне, для сделавшей ся ненавистной — быть ли из гнанной вон, или быть убитой внутри дома? А последнее они сделали бы, если бы им не доз волено было изгонять. Поэтому [Господь] и говорит: если возне

навидишь — отпусти (Втор. 24, 1–3). Kогда же Он беседует с кроткими и такими, которым не позволяет даже гневаться, то говорит: если же разведется, то должна оставаться без брачною (1 Kор. 7, 11) (2).

* * *

Жена, говорит он [апостол Павел], связана законом. Итак, она не должна отделяться от жи вого мужа, принимать другого супруга или вступать в другой брак. И заметь, с какой точнос тью он употребляет сами выра жения. Не сказал: пусть живет вместе с мужем, пока он жив, но что? Жена связана законом, доколе жив муж ее (1 Kор. 7, 39), так что хотя бы он дал ей запись отпущения, хотя бы она остави ла дом и ушла к другому, она связана законом, она и в таком случае — прелюбодейка. Поэто му если муж захочет отвергнуть жену или жена оставить мужа, то пусть вспомнит это изречение и представит Павла, который, осуждая ее, вещает: жена связа на законом. Kак беглые рабы, хо тя оставляют господский дом, влекут за собой и свои цепи, так и жены, хотя бы оставили му жей, имеют вместо цепей закон,

который осуждает их, обвиняет в прелюбодеянии, осуждает и тех, которые берут их, и гово рит: муж еще жив, и дело это есть прелюбодеяние. Жена свя зана законом, доколе жив муж ее. И кто женится на разведен ной, тот прелюбодействует (Мф. 5, 32). Kогда же, скажешь, можно будет ей вступить во вто рой брак? Kогда она освободит ся от цепей, когда умрет муж. Объясняя это, апостол не приба вил так: когда скончается муж ее, она свободна выйти за кого захочет, но: если же муж ее ум

дучи рабой и подчиненной зако ну, хотя бы она получила тыся чу раз запись отпущения, она по закону виновна в прелюбоде янии. Рабам позволительно пе ременять живых господ, а жене непозволительно переменять мужей при жизни мужа, пото му что это — прелюбодеяние. Не указывай мне на законы, по становленные внешними, дозво ляющие давать запись отпуще ния и разводиться. Не по этим законам будет судить тебя Бог в тот день, а по тем, которые Он сам постановил. И мирские за

рет ( ιμηθη,

упокоится), — как

коны дозволяют это не просто и

бы утешая ее во вдовстве и вну шая оставаться при прежнем и не соединяться со вторым супру гом. Не умер муж твой, а спит. Kто не ожидает спящего? По этому он и говорит: если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет (1 Kор. 7, 39), не ска зал: пусть вступает в брак, что бы не показалось, будто он за ставляет и принуждает; он и не препятствует желающей всту пить во второй брак, и не застав ляет нежелающую, но сказал закон такой: свободна выйти, за кого хочет. Называя ее сво бодной после смерти мужа, он выразил, что прежде этого, при его жизни, она была рабой, а бу

не без ограничения, но и они на казывают за это дело, так что отсюда видно, что они неблагос клонно смотрят на этот грех, потому что виновницу развода они лишают имущества и отпу скают без всего, и того, кто по дает повод к разводу, наказыва ют денежным убытком; а они, конечно, не поступали бы так, если бы одобряли это дело (6).

* * *

Послушай следующие Его сло ва: кто разводится с женой своей, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодейст вовать; и кто женится на раз

веденной, тот прелюбодейст вует (Мф. 5. 32). Для того и при шел Единородный Сын Божий, для того принял вид раба, для того пролил драгоценную кровь Свою, разрушил смерть, попрал грех, даровал обильнейшую бла годать Духа, чтобы возвести тебя к высшему любомудрию. Впро чем, и Моисей постановил так закон [разрешающий развод] не без причины, но будучи вынуж ден снизойти к немощи тех, ко торым он давал закон… Поэтому и иудеям, которые спрашивали и говорили: как Моисей запове дал давать разводное письмо, Христос, желая показать, что Моисей не в противоречие Ему написал этот закон, говорит так: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разво диться с женами вашими, а сначала не было так, но Сотво ривший вначале мужчину и женщину сотворил их (Мф. 19, 4–9). Если бы это было хорошо, говорит, то Бог не сотворил бы одного мужа и одну жену, но, сотворив одного Адама, сотво рил бы двух жен, если бы хотел, чтобы можно было одну отверг нуть, а другую принять. А здесь самим способом сотворения Он постановил закон, который те перь Я предписываю. Kакой же

именно? Тот, чтобы ту жену, ко торая сначала досталась, иметь при себе постоянно: этот закон древнее того настолько, насколь ко Адам древнее Моисея. Таким образом, Я теперь не ввожу ново го закона и не предлагаю стран ного учения, но такое, которое старее и древнее Моисея…

Будем же повиноваться тако му прекрасному закону и хра нить себя от всякого стыда, не будем ни отвергать своих жен, ни принимать отвергнутых други ми. С каким лицом ты будешь смотреть на мужа этой жены, какими глазами — на его дру зей и слуг? Если по смерти су пруга взявший его жену, увидев потом перед собой одно только изображение его, испытывает тяжелое и неприятное чувство, то видящий живого мужа своей сожительницы какую будет вес ти жизнь? Kак будет входить в дом? С какими мыслями, каки ми глазами будет видеть в жене его свою?

Или, лучше, отпущенную ни кто не мог бы справедливо на звать женой ни его, ни своей, потому что прелюбодейка — ни чья жена. Она и в отношении к тому нарушила условия, и к тебе пришла не согласно с законами. Kаким же было бы безумием —

вводить в дом то, что исполнено таких зол? Разве есть недоста ток в женщинах? Для чего же, тогда как есть много таких, ко торых можно брать согласно с законами и с чистой совестью, мы обращаемся к запрещенным, расстраивая дома, производя междоусобные брани, навлекая на себя везде вражду, отверзая уста бесчисленному множеству осуждающих, посрамляя собст венную жизнь и, что всего тя желее, приготовляя себе неиз бежное наказание в день суда?.. Там уже нельзя сослаться на светские законы, но необходи мо в молчании связанными ид ти в гееннский огонь вместе с прелюбодеями и осквернивши ми чужие браки (6).

РАЗУМ

Kак птичке, попавшей в сеть, нет пользы от крыльев, и на прасно и тщетно бьет она ими, так и тебе нет пользы от разума, если ты попал под власть злой похоти. Сколько бы ни бился, ты — в плену. Для того крылья у птиц, чтобы избегали сетей. Для того у людей разум, чтобы избегали грехов… Птичка, раз пойманная в сеть и из нее уле тевшая, и лань, попавшая в те

нета*и потом убежавшая, не легко попадутся в них опять, потому что опыт для той и дру гой бывает учителем осторож ности. А мы, часто быв уловле ны одним и тем же [грехом], впадаем в него же и, награж денные разумом, не подражаем предусмотрительности и осто рожности бессловесных. Сколь ко раз, например, увидев жен щину, терпели мы тысячу бед, возвращались домой с возбуж денной похотью и мучились в течение многих дней. Однако не вразумляемся, но, едва увраче вали прежнюю рану, и опять впадаем в тот же [грех], уловля емся той же [похотью], и за краткое удовольствие для глаз терпим постоянную и продол жительную скорбь (7).

РАЙ

Не в настоящем только веке нам обещал Господь продолже ние жизни и наслаждение види мыми благами, но и после отше ствия отсюда и разрушения тел, когда наши тела обратятся в прах и пепел, обещает воскресить их и водворить в большей славе.

• Тенета — сети, ловушка. (Примеч. ред.)

  
  

  Тленному сему, говорит бла женный Павел, надлежит об лечься в нетление, и смертно му сему облечься в бессмертие (1 Kор. 15, 53). А после воскресе ния тел Господь обещает даро вать нам наслаждения Царствия, общение со святыми, бесконеч ный покой и те неизреченные блага, не видел того глаз, не слы шало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Kор. 2, 9) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Представь состояние той жиз ни, насколько возможно пред ставить его себе, ибо вполне изо бразить ее по достоинству не в состоянии никакое слово. Но из того, что мы слышим, как бы из каких нибудь загадок, мы мо жем получить некоторое неяс ное о ней представление. А печаль и воздыхание, говорит [Писа ние], удалятся (Ис. 35, 10). Что же может быть блаженнее та кой жизни? Не нужно там бо яться ни бедности, ни болезни, не видно ни обижающего, ни обижаемого, ни раздражающе го, ни раздражаемого, ни гнева ющегося, ни завидующего, ни распаляемого непристойной по хотью, ни заботящегося о при обретении необходимого для

  
  

  жизни, ни мучимого желанием власти и господства, ибо вся бу ря наших страстей, затихнув, прекратится, и все будет в мире, веселье и радости, все тихо и спокойно, все день, и ясность, и свет, — свет не этот нынешний, но другой, который настолько светлее этого, насколько этот блистательнее светильничного. Свет там не помрачается ни но чью, ни от сгущения облаков, не жжет и не палит тел, потому что нет там ни ночи, ни вечера, ни холода, ни жара, ни другой какой перемены времен, но иное какое то состояние, кото рое познают одни достойные. Нет там ни старости, ни бедст вий старости, но все тленное от брошено, так как повсюду гос подствует слава нетленная. А что всего важнее, это — непрерыв ное наслаждение общением со Христом, вместе с Ангелами, с Архангелами, с горними сила ми. Посмотри теперь на небо и перейди мыслью к тому, что вы ше неба, представь преображе ние всей твари: она уже не оста нется такой, но будет гораздо прекраснее и светлее, и насколь ко золото блестящее олова, на столько тогдашнее устройство будет лучше настоящего, как и блаженный Павел говорит, что

  
  

  и сама тварь освобождена будет от рабства тлению (Рим. 8, 21). Ныне она, как причастная тле нию, терпит многое, что свойст венно терпеть таким телам, но тогда, совлекшись всего этого, она представит нам нетленное благолепие. Так как она долж на принять нетленные тела, то и сама преобразится в лучшее состояние. Нигде не будет тогда раздора и борьбы, потому что велико согласие в лике святых, при всегдашнем единомыслии всех друг с другом. Не нужно там бояться ни диавола и демон ских козней, ни грозы гееннской, ни смерти — ни этой нынеш ней, ни той, которая гораздо тя желее этой, но всякий такой страх уничтожен. Подобно то му как царский сын, первона чально воспитываемый в уни чиженном виде, под страхом и угрозами, дабы от послабления он не испортился и не сделался недостойным отцовского насле дия, по достижении царского достоинства вдруг переменяет все прежнее, и в порфире и диа деме, среди множества копье носцев председательствует с ве ликим дерзновением, отринув от души всякое уничижение и смирение и вместо того воспри няв другое: так будет тогда и со

  
  

  всеми святыми. А чтобы эти слова не показались простым красноречием, взойдем мыслью на гору, где преобразился Хрис тос, взглянем на Него блистаю щего, как Он воссиял, хотя и тогда Он показал нам не все еще сияние будущего века. Из са мих слов евангелиста видно, что явленное тогда было только снисхождением, а не точным представлением предмета. Ибо что говорит он? Просияло лице Его, как солнце (Мф. 17, 2). Слава нетленных тел являет не такой свет, какой это тленное тело, и не такой, какой доступен и смерт ным очам, но такой, для созер цания которого нужны нетлен ные и бессмертные очи. А тогда на горе Он открыл лишь столь ко, сколько возможно было ви деть без вреда очам видевших, и при всем этом они не вынесли, но пали на лица свои. Скажи мне, если бы кто, приведя тебя на какое либо светлое место, где все сидели бы, облеченные в золотые одежды, и посреди это го собрания показал бы еще од ного человека, имеющего одеж ды и венец на голове из одних драгоценных камней, потом обещал бы и тебя ввести в это общество, то не употреблял ли бы ты всех усилий, чтобы полу

  
  

  чить обещанное? Открой же те перь умственные очи и посмот ри на то зрелище, состоящее не из простых мужей, но из тех, которые драгоценнее и золота, и дорогих камней, и лучей сол нечных, и всякого видимого блеска, и не только из людей, но и из гораздо достойнейших, нежели они, — из Ангелов, Ар хангелов, Престолов, Господств, Начал, Властей? А о Царе и ска зать нельзя, каков Он: так не доступна никакому слову и уму эта красота, доброта, светлость, слава, величие, великолепие. Таких ли благ лишить нам себя, скажи мне, для избежания ма ловременных тягостей (2)?

  
  

  * * *

  
  

  Не только в геенне, но и в са мом Царстве находится множе ство различий: в доме Отца Мо его, говорит Господь, обителей много (Ин. 14, 2); и: иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд (1 Kор. 15, 41). И удивитель но ли, что (апостол), сделав раз личие между этими (светилами), говорит, что и там будет такое же различие, как между одной звездой и другой? Зная все это, не перестанем совершать доб рые дела, не откажемся от тру

  
  

  дов, и если не будем в состоянии стать наряду с солнцем или лу ной, то не будем пренебрегать местом со звездами. Если мы по крайней мере такую покажем добродетель, то и тогда можем быть на небе (2).

  
  

  * * *

  
  

  Если здесь, где болезни, огор чения, преждевременные смер ти, клевета, зависть, уныние, гнев, порочные похоти, бесчис ленные козни, повседневные за боты, частые и непрерывные бедствия приносят со всех сто рон множество скорбей, если здесь, по словам Павла, можно всегда радоваться тому, кто хо тя немного освобождается от треволнений житейских дел и хорошо устрояет жизнь свою, то тем более можно достигнуть этого блага по отшествии туда, где нет ничего такого: ни болез ней, ни страстей, ни повода к гре хам, где нет слов мое и твое — этих холодных слов, которые вносят в нашу жизнь все бедст вия и производят бесчисленные войны… А что там есть и город, и Церковь, и торжество, об этом послушай Павла, который гово рит: вы приступили к горе Сио ну и ко граду Бога живого, к

  
  

  небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующе му собору и церкви первенцев (Евр. 12, 22–23). Торжеством он называет все тамошнее не толь ко по множеству вышних сил, но и по обилию благ и непре станной радости и веселью. Тор жество обыкновенно составляет не иное что, как многочислен ность собравшихся и обилие пред лагаемых вещей, когда привозят и пшеницу, и ячмень, и всякого рода плоды, и стада овец, и та буны волов, и одежды, и другое подобное, и одни продают, а другие покупают. Что же из этих вещей, спросят, есть на не бесах? Из этих вещей — ничего, но есть нечто гораздо более до сточтимое. Не пшеница, ячмень и другие произведения, но по всюду там в великом изобилии всякие плоды Духа — любовь, радость, веселье, мир, благость и кротость, на небесах можно видеть не стада овец и табуны волов, но души совершенных праведников, душевные добро детели и нравственные совер шенства, не одежды и платья, но венцы драгоценнейшие вся кого золота, награды, воздаяния и бесчисленные блага, уготован ные добродетельным. И сонм собравшихся там гораздо по

  
  

  чтеннее и многочисленнее. Он состоит не из городских и сель ских жителей, но в одном месте мириады Ангелов, в другом — тысячи Архангелов, здесь сон мы пророков, там лики мучени ков, чины апостолов, собрания праведников и различные обще ства всяких угодников. Поисти не это дивное торжество, а что важнее всего, среди этого тор жества собравшихся пребывает сам Царь всех их, о чем апостол после слов: к тьмам Ангелов и торжествующему собору, ска зал так: и к Судии всех Богу (Евр. 12, 23). Kто видал когда ни будь, чтобы царь присутствовал на торжище? Здесь этого никто никогда не видал, а пребываю щие там непрестанно, сколько им возможно, видят Его самого присутствующим и украшаю щим светлостью Своей славы всех собравшихся. Здешние тор жества часто прекращаются сре ди дня, а тамошнее не таково: оно не знает ни месячных оборо тов, ни годовых круговращений, ни числа дней, но продолжается постоянно, и все блага его не имеют предела, не знают конца, не могут ни состариться, ни увянуть, но суть нестареющие и бессмертные. Нет нам никакого шума, как здесь, никакого смя

  
  

  тения, но совершенный порядок оттого, что все с надлежащим благочинием и стройно, как бы на какой кифаре, воспевают Вла дыке тех и других тварей соглас ную и приятнейшую всякой му зыки песнь, а душа их там, как бы в каких таинственных свя тилищах и при божественных таинствах, совершает божествен ное священнодействие (2).

  
  

  РАСТОЧИТЕЛЬНОСТЬ

  
  

  Расточительный не есть чело век великодушный. Почему? Потому что кто предан тысяче страстей, тот может ли быть ве лик душою? Он таков не оттого, что презирает деньги, но оттого, что покоряется другим страстям, подобно как человек, принуж денный разбойниками повино ваться им, не может быть сво бодным. Не от презрения к деньгам происходит расточи тельность, но от неуменья рас поряжаться ими. Ибо если бы можно было и удержать их, и предаваться удовольствиям, то он, конечно, сделал бы это (1).

  
  

  РЕВНОСТЬ

  
  

  Если кто то по природе рев нив или предался этой страсти

  
  

  по какому нибудь несправедли вому предлогу, то, скажи мне, что может быть злосчастнее та кой души? Сравнивая войну и бурю с такой семьей, ты можешь найти здесь верное пособие: все полно печали, подозрения, не согласия и смятения. Одержимый этим неистовством нисколько не лучше бесноватых или боль ных сумасшествием: так часто он бросается, отступает и раз дражается на всех, и беспре рывно вымещает свой гнев на людях, просто присутствующих и ни в чем неповинных, будет ли то раб, или сын, или кто дру гой. Всякое удовольствие исче зает и все наполняется уныни ем, скорбью и неудовольствием; остается ли он дома, идет ли на площадь, отправляется ли путе шествовать, повсюду это горе сопровождает его, возбуждая и раздражая его душу хуже вся кого рожна*и не давая покой; ибо эта болезнь обыкновенно производит не только уныние, но и невыносимое раздражение. Kаждое из них уже само по себе достаточно для погубления одер жимого им, если же они вмес те нападут на него, удручая его

  
  

  

• Рожон — кол, острый шест. (Примеч. ред.)

  
  

  постоянно и не давая отдыха да же на короткое время, то сколь ких смертей это тяжелее? Назовет ли кто крайнюю бедность, неиз лечимую болезнь, огонь, желе зо, он не укажет ничего равного этому. Только те, которые сами испытали, хорошо знают это, а никакими словами невозможно выразить чрезмерность этого горя. Kогда кто то вынуждает ся постоянно подозревать ту, которую любит больше всего и за которую с удовольствием го тов отдать душу свою, то какое утешение может облегчить его? Нужно ли ему идти ко сну, или взяться за пищу и питье, — стол покажется ему наполненным больше ядовитыми веществами, нежели яствами; на постели же он не будет иметь покоя ни на малое время, но будет беспоко иться и вертеться, как бы на горячих угольях. Ни общество друзей, ни забота о делах, ни страх опасностей, ни избыток удовольствий, ни что либо дру гое не может отвлечь его от этой бури; но сильнее всех радостей и печалей эта буря овладевает его душой. Имея в виду это, Со ломон говорит: люта, как пре исподняя ревность (Песн. 8, 6); и еще: ревность — ярость мужа, и не пощадит он в день мщения,

  
  

  и не примет никакого выкупа и не удовольствуется, сколько бы ты ни умножал даров (Притч. 6, 34–35). Неистовство этой бо лезни таково, что скорбь от нее не проходит даже после отмще ния причинившему ее. Часто многие, уничтожив прелюбодея, не в силах были уничтожить сво его гнева и уныния, а есть и та кие, которые, убив своих жен, продолжали гореть в этом огне так же или даже более. В таких бедствиях проводит жизнь муж, когда даже нет верного повода, а жалкая и несчастная жена му чится больше мужа. Kогда она видит, что тот, кто должен быть утешением среди всех скорбей и от кого надлежало ожидать по кровительства, относится к ней зверски и враждебнее всех, то куда она может обратиться, к кому прибегнуть, где найти из бавление от зол, когда гавань для нее закрыта и полна тыся чью утесов?.. Душа, раз уже за раженная этой злой болезнью, легко верит всему и, равно от крывая свой слух для всех, не может отличить клеветников от неклеветников, и даже ей ка жутся более достоверными слова тех, которые увеличивают по дозрение, нежели тех, которые стараются уничтожить его…

  
  

  Пусть будет, если угодно, среди этих зол несчетное богатство, роскошный стол, толпы рабов, знатность происхождения, ве личие власти, большая слава, знаменитость предков, — вооб ще не опусти ничего из того, что по видимости делает настоя щую жизнь завидной. Но тща тельно собрав все, противопос тавь этой печали, — и ты даже не увидишь проявления какого либо удовольствия от всего это го, но оно исчезнет. Kак обык новенно угасает малая искра, попав в огромное море. Так бы вает когда ревнует муж. Если же эта страсть овладеет женой (что бывает нередко), то ему бу дет легче, нежели жене, а на эту несчастную падет еще больше горя, потому что она не может пользоваться тем же оружием против подозреваемого (2).

  
  

  * * *

  
  

  Если муж имеет в душе толь ко подозрительную мысль каса тельно ее [жены], и тогда для него вся жизнь становится не в жизнь. Страсть ревности состав ляет для него огонь и пламень неукротимый, выражая мучи тельную и непреодолимую силу которого, некто сказал: потому

  
  

  что ревность — ярость мужа, и не пощадит он в день мщения, не примет никакого выкупа и не удовольствуется, сколько бы ты ни умножал даров (Притч. 6, 34–35). И еще в другом месте: люта, как преисподняя, рев ность (Песн. 8, 6). Kак невозмож но, говорит он, склонить ад деньгами, так и ревнивого успо коить и примирить. Многие ча сто отдали бы душу свою, чтобы найти прелюбодея, и охотно стали бы пить кровь человека, оскорбившего жену, и реши лись бы сделать и потерпеть все для этого (5).

  
  

  РОДИТЕЛИ

  
  

  Власть родителей над детьми имеет свое начало от самой при роды. Такая честь им есть на града за болезни рождения. По этому и премудрый говорит: как владыкам, послужи родив шим тебя (Сир. 3, 7); затем приво дит и причину: что можешь ты воздать им, как они тебе (Сир. 7, 30)? Между тем что же есть та кое, чего бы сын не мог воздать отцу? Значит, смысл слов такой: ты не можешь родить их, как они родили тебя. Итак, если мы в этом уступаем родителям, то возвы симся другим — уважением к

  
  

  ним, не только по закону приро ды, но преимущественно перед природой, по страху Божию. Бог сильно желает, чтобы родители были почитаемы детьми и дела ющих это награждает велики ми благами и дарами, а престу пающих этот закон наказывает великими и тяжкими несчасть ями. Kто злословит отца свое го, или свою мать, того должно предать смерти (Исх. 21, 17). А почитающим их вот что Бог говорит: почитай отца твоего и мать твою, (чтобы тебе бы ло хорошо и) чтобы продлились дни твои на земле (Исх. 20, 12). Что считается величайшим бла гом, — счастливая старость и долгая жизнь, — то Бог назна чил в награду почитающим ро дителей, а то, что кажется крайним несчастьем, — ранняя смерть, — то Он назначил в на казание оскорбляющим их. Та ким образом, одних привлекает Он к уважению (родителей) обе щанием чести, а других и про тив воли отводит от оскорбле ния страхом наказания. Ибо повелевается не просто, чтобы оскорбивший отца умирал или чтобы палачи, взяв его из суди лища… отсекали ему голову, нет, сам отец вел его на середи ну города и признавал достой

  
  

  ным кары, без всякого доказа тельства, что весьма справедливо. Kто готов был употребить для сына и деньги, и жизнь, и все, что ни есть, тот никогда не сде лался бы обвинителем его, если бы оскорбление не было крайне велико. Итак, отец ведет его на середину города, потом созыва ет весь народ и произносит об винение. Все слышащие, взяв каждый по камню, бросают в того, кто оскорбил отца. Зако нодатель хочет, чтобы они были не только зрителями, но и уча стниками, чтобы каждый, по смотрев на правую руку свою, которой и он бросил камень в голову непочтительного сына, получил от этого достаточное вразумление к исправлению. За конодатель внушает нам здесь еще и другое: оскорбляющий родителей оскорбляет не только их, но и всех людей. Поэтому Он и приглашает всех к учас тию в наказании, как будто все были оскорблены… чтобы и те, у кого нет ничего общего с ос корбленными, негодовали на оскорбляющего родителей, так как оскорбление наносится об щей (человеческой) природе, и такого человека, как язву ка кую и общую болезнь, выгоня ли бы не только из города, но и

  
  

  со света. В самом деле, такой че ловек — общий неприятель и враг всех: и Бога, и природы, и законов, и всеобщей нашей жизни (1).

  
  

  * * *

  
  

  Немалая награда ожидает нас за почтение к родителям, нам заповедано чтить их, как вла дык (Сир. 3, 7), угождать им и словом, и делом, если это не бу дет во вред благочестию. Что можешь ты, говорится в Писа нии, воздать им, как они тебе (Сир. 7, 30) (2)?

  
  

  РОСКОШЬ

  
  

  Не будем, возлюбленные, пре даваться сну: невозможно, совер шенно невозможно беспечным сподобиться Царствия Небесно го, равно и преданным роскоши и невоздержанию. Скорее, из нуряя и измождая свое тело и перенося бесчисленные труды, мы можем получить небесные блага (1).

  
  

  * * *

  
  

  Ничто так не любезно демону, как роскошь и пьянство — ис точники и мать всех зол. Этим

  
  

  то дьявол ввергнул некогда из раильтян в идолопоклонство, этим то возжег содомлян на без законные похоти! Ибо говорит Писание: вот в чем было безза коние Содома… в гордости, пре сыщении и праздности (Иез. 16, 49). Это же самое и многих дру гих погубило и предало геен не, ибо какого зла не произво дит роскошь? Она делает людей свиньями и хуже свиней. Сви нья валяется в грязи и питается калом, а сластолюбивый чело век приготовляет себе стол от вратительнейший, придумывая непозволенные связи и безза конную любовь. Такой нимало не отличается от бесноватого, он так же бесстыдствует и неистов ствует. О бесноватом мы по крайней мере жалеем, а этого отвращаемся и ненавидим. По чему? Потому что он произволь но неистовствует и обращает и рот свой, и глаза, и ноздри, и все вообще в проводники смра да и нечистоты. Если же загля нуть внутрь такого человека, то увидим, что душа в нем застыла и оцепенела как бы среди зимы и мороза, и уже не может по дать никакой помощи ладье по причине чрезмерной непогоды. Стыдно мне говорить, как мно го страждут от сластолюбия и

  
  

  мужчины и женщины. Это я ос тавляю на их совесть, которая точнее знает все (1).

  
  

  * * *

  
  

  Христос назвал роскошь тер нием. Она уязвляет более, не жели терние, и изнуряет душу сильнее, нежели забота, и при чиняет самые мучительные бо лезни как телу, так и душе. Не столько мучит забота, сколько пресыщение. Если бессонница, боль в висках, тягость в голове и болезни в желудке мучат пре сыщенного, то представь, сколь ких терний это страшнее! Kак терние, с какой бы стороны ни брали его, кровавит руки, так и роскошь вносит язву и в ноги, и в руки, и в голову, и в глаза, и вообще во все члены, она безжиз ненна и бесплодна, как терние… Она преждевременно приближа ет к старости, притупляет чув ства, омрачает мысль, ослепляет проницательный ум… причиня ет множество болезней и возла гает большую тяжесть и неснос ное бремя. Для чего же, скажи мне, утучняешь тело? Неужели мы принесем тебя в жертву или предложим на трапезу? Хорошо откармливать птиц, или лучше

  
  

  сказать, и их нехорошо: когда утучнеют, употребление их в пищу уже не бывает для нас здоровым. Так велико зло — пресыщение, что оно вредно и бессловесным (1).

  
  

  * * *

  
  

  Можно было бы еще показать на неприятность, и вред, и срам в тех болезнях, которые проис ходят [от роскоши] в душе го раздо более и хуже, чем в теле. Она делает людей изнеженны ми, женоподобными, дерзкими, тщеславными, невоздержными, надменными, бесстыдными, раз дражительными, жестокими, подлыми, корыстолюбивыми, низкими, и вообще не способ ными ни к чему полезному и не обходимому; умеренность же производит все противополож ное этому… Kто живет умерен но, тот не боится никакой пе ремены, а кто роскошествует в этой невоздержной и рассеян ной жизни, тот, если ему при дется по какому нибудь несчас тью или принуждению подвер гнуться бедности, скорее умрет, нежели вынесет такую переме ну, как не приготовленный и не привыкший к этому (2).

  
  

  * * *

  
  

  Неужели, скажут, нет ни од ного такого, который бы и здесь и там наслаждался спокойстви ем? Трудно это, человек, и даже невозможно. Невозможно, поис тине невозможно тому, кто жи вет здесь в нерадении и беспеч ности, постоянно наслаждается всем и проводит жизнь тщетно и напрасно, удостоиться чести там. Если его не мучит бедность, то мучит похоть, и он предается ей, а в этом — немалый труд. Если не беспокоит болезнь, то разжигает гнев, а победа над гневом сопряжена с немалым огорчением. Если не нападают искушения, то непрестанно вос стают лукавые помыслы. Нелег ко обуздать порочную похоть, укротить тщеславие, смирить гордость, отстать от веселья, ве сти строгую жизнь, а кто этого и тому подобного не делает, тому невозможно спастись. А что живущие в веселье не спасутся, послушай, что говорит Павел о вдовице: сластолюбивая зажи во умерла (1 Тим. 5, 6). Если же это сказано о жене, то тем более о муже. И что ведущему роскош ную жизнь невозможно достиг нуть небес, это объяснил и Хри

  
  

  стос, сказав так: тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 14) (3).

  
  

  РОСТОВЩИЧЕСТВО

  
  

  Что может быть жесточе того, когда кто нибудь извлекает для себя выгоду из бедности ближ него и пользуется несчастьями братий, когда кто нибудь, пока зывая вид человеколюбия, ока зывает всякое бесчеловечье и, с виду простирая руку, ввергает в пропасть нуждающегося в по мощи? Что делаешь ты, чело век? Не для того пришел к тво им дверям бедный, чтобы ты увеличил его бедность, но чтобы ты избавил его от бедности, а ты делаешь то же, что делают при мешивающие яд в лекарство. Kак те, примешивая яд к обык новенной пище, делают неза метным свой умысел, так и эти, под видом человеколюбия скры вая гибельное лихоимство, не дают заметить вред имеющим пить это смертоносное лекарство. Поэтому благовременно прило жить сказанное о некотором гре хе и к тем, которые отдают в рост и берут взаймы. Что же сказа но об этом грехе? Последствия

  
  

  

  от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый (Притч. 5, 3–4). То же бывает и с теми, которые берут взаймы. Kогда нуждающийся прини мает деньги, то получает неко торое малое и временное утеше ние, но после, когда прираще

  
  

  ние увеличится и бремя сдела ется выше сил, то эта прият ность, услаждавшая гортань, сделается горче желчи и острее меча обоюдоострого, когда он вынужден будет вдруг лишить ся всего отцовского достоя ния (6).

  
  

  –

  
  

  —

  • Свобода воли • Святость •

    • Свойства Божии •

      
      

      • Святые • Священство •

        • Сети диавольские •

          • Сквернословие • Скорби • и проч.

      
      

      

      СВОБОДА ВОЛИ

      
      

      Kак же он [Иуда] сделался предателем, спросишь ты, ког да призван Христом? Бог, при зывая к Себе людей, не налагает необходимости и не делает на силия воле тех, которые не же лают избрать добродетели, но увещевает, подает советы, все делает, всячески старается, что бы побудить их сделаться доб рыми, если же некоторые не желают быть добрыми, Он не принуждает (1).

      
      

      * * *

      
      

      Пусть никто не обвиняет Бога за то, что не все обращаются к Нему. Ибо не от Призывающе го происходит неверие, а от не повинующихся. Но, скажешь, можно было бы привести и не желающих. Нет, Бог не дела ет насилия или принуждения. И кто, призывая к почестям, вен цам, пиршествам и торжествам, станет влечь кого нибудь про тив воли и связанного? Никто,

      потому что это свойственно при нуждающему. В геенну Он по сылает против воли, а в Царст вие призывает добровольно; в огонь ведет связанных и плачу щих, а к бесчисленным благам не так. Ибо сами блага не были бы вожделенны, если бы они по свойству своему не были тако вы, чтобы к ним стремились до бровольно и по сознанию вели кого их достоинства. Почему же скажешь, не все стремятся к ним? По своей немощи (1).

      
      

      * * *

      
      

      Kак неизлечимые раны не под даются ни острым, ни смягчаю щим лекарствам, так и душа, раз сделавшись пленницей и предав шись какому нибудь греху, если не хочет сама подумать о собст венной пользе, не исправляется, сколько бы кто ни внушал ей. Она, как будто бы совсем не имея слуха, не получает от увещания никакой пользы не потому, что не может, но потому, что не хо чет. Впрочем, с волей (человека)

      
      

      не то, что бывает с телесными ранами. В телесной природе не дуги часто бывают неизлечимы, но с волей не так: напротив, не редко и злой человек, если захо чет, может перемениться и сде латься добрым, и добрый, если не будет бдителен, может развра титься. Господь всяческих, со здав нашу природу свободной, хоть со Своей стороны делает все и, следуя Своему человеколю бию и зная тайны, сокрытые в глубине души, увещевает, сове тует и предостерегает от злого дела, но не принуждает, а пред ложив соответствующие врачев ства, предоставляет все на волю больного (8).

      
      

      * * *

      
      

      Kак, предавшись беспечнос ти, мы терпим вред и от самых маловажных вещей, так если захотим быть бдительными, то хоть тысячи людей влекли бы нас к нечестию, ничто не может ослабить нашей ревности. Итак, никто не обвиняй другого и не складывай вины на других, но все приписывай своему нераде нию. И что говорю на других? Ни кто не думай и о диаволе, будто он так силен, что может загра дить путь, ведущий к добродете

      
      

      ли. Он прельщает и соблазняет нерадивых, но не препятствует и не принуждает. Это показыва ет опыт: когда мы решаемся быть бдительными, то выказы ваем такую твердость, что хотя бы многие склоняли нас на путь нечестия, мы не следуем их вну шению, но бываем крепче ада манта и затыкаем уши от совету ющих злое. А когда мы нерадивы, то хотя бы и никто не советовал и не соблазнял, мы сами собой стремимся к нечестию. Если бы это было не в нашей воле и не во власти нашей души, если бы Господь создал нашу природу не свободной, то всем людям, как имеющим одинаковую природу и одинаковые страсти, надле жало бы быть или злыми, или добродетельными. А когда мы видим, что имеющие одну с на ми природу и обуреваемые та кими же страстями испытыва ют, однако, не одно и то же, но твердым умом направляют свою природу, преодолевают беспо рядочные движения, обуздыва ют вожделения, побеждают гнев, избегают зависти, истребляют ненависть, презирают страсть к богатству, меньше заботятся о (земной) славе, не дорожат бла гополучием настоящей жизни, но твердо стремятся к истинной

      
      

      славе и похвалу от Бога пред почитают всему видимому, то не ясно ли, что они своими уси лиями могут совершать это при помощи высшей благодати, что мы по своей беспечности губим свое спасение, сами себя лишая небесного благоволения (8)?

      
      

      СВОЙСТВА БОЖИИ

      
      

      Я знаю, что Бог существует везде, и то знаю, что Он везде су ществует всецело, но каким об разом, этого не знаю. Знаю, что Он безначален, нерожден, вечен, но как, этого не знаю, потому что ум не может постигнуть, как может быть существо, не имею щее начала бытия своего ни от себя самого, ни от другого. Я знаю, что Он родил Сына, но как, это го не разумею, знаю, что Дух из Него, но как из Него, этого не постигаю, я вкушаю яства, но как они обращаются в мокроту, в кровь, в соки, в желчь, не знаю. Того, что мы каждый день ви дим и вкушаем, мы не разуме ем, как же мы хотим исследо вать существо Божие (2)?

      
      

      СВЯТОСТЬ

      
      

      Помысли только о Павле, и одежда которого имела чудное

      
      

      действие. Вспомни о Петре, тень которого обнаруживала чудо действенную силу. Если бы они не носили в себе образа Небесно го Царя, то и не издавали бы из себя некоего неестественного света, и одежды их не обнару живали бы такой силы. Ибо и одежда царя страшна для зло деев. Хочешь ли видеть, как тот же образ отражался и на теле их? Воззревшие на Стефана, го ворит книга Деяний, видели лице его, как лице Ангела (Деян. 6, 15). Но это еще ничего не значило в сравнении со славой, внутри его сияющей. Что Моисей имел на лице своем, то же самое и еще большее они носили в душе своей. Ибо слава Моисеева была чувст венная, а эта невещественная. И как тела, имеющие способность принимать и отражать свет, ос вещаясь телами самосветящи мися, и сами отражающийся в них свет разливают на другие ближайшие к ним тела, то же бывает и с верными. И когда они достигают этого, оставляют уже все земное и живут одним небесным (1).

      
      

      * * *

      
      

      Сказано блаженным Павлом:

      старайтесь иметь мир со всеми

      
      

      и святость, без которой никто не увидит Господа (Евр. 12, 14). Видишь, как апостол соединяет мир со святостью? Чтобы разу мели мы, что он требует не толь ко чистоты тела, но и мира, он благовременно упомянул о том и другом, желая утвердить в нас то и другое, чтобы мы и помыс лы свои удерживали, не допус кая в себе никакого возмуще ния или смятения, а проводили жизнь спокойную и безмятеж ную, и чтобы со всеми другими обращались мирно, были тихи, кротки и снисходительны, так, чтобы все черты добродетели от ражались на нашем лице (1).

      
      

      СВЯТЫЕ

      
      

      Участвуйте со мною в любви, и будем любить святого (Павла) с великой силой. Если эта лю бовь войдет в вашу душу и возо жжет блестящий пламень, то, хотя бы она нашла в наших мыслях что нибудь тернистое, или каменистое, сухое и бесчув ственное, она одно уничтожит, а другое размягчит и сделает нашу душу некоторой широкой и тучной пашней, способной к принятию божественных се мян. Не говорите мне, что Пав ла теперь нет, что он невидим

      
      

      для наших глаз. И как можно любить того, кто невидим? Для этой любви нет никаких пре пятствий. Можно любить и ото шедшего и незримого приветст вовать, особенно когда каждый день мы видим столько и таких памятников его добродетели, — устроенные по всей земле церк ви, ниспровержение нечестия, перемену порочной жизни на лучшую, уничтожение заблуж дения, разрушенные жертвен ники, замкнутые капища, без молвие демонов (6).

      
      

      * * *

      
      

      Таков обычай святых: если они сделают что нибудь худое, то торжественно это показыва ют, каждый день стонут и дела ют открытым для всех; если же что нибудь благородное и вели кое, — то скрывают это и преда ют забвению (6).

      
      

      СВЯЩЕНСТВО

      
      

      Будем со всей почтительнос тью обращаться с теми, кому вверена власть действовать бла годатными дарами. Подлинно ве лико достоинство священников! Kому, сказано, простите грехи, тому простятся (Ин. 20, 23). По

      
      

      тому то и Павел говорит: пови нуйтесь наставникам вашим и будьте покорны (Евр. 13, 17), и: почитайте их преимуществен но с любовью (1 Фес. 5, 13). В са мом деле, ты заботишься только о своих делах, и, если их устро ишь хорошо, — не будешь отве чать за других людей. А священ ник хотя бы и хорошо устроил свою собственную жизнь, но ес ли не будет с должным усерди ем заботиться о жизни твоей и всех других, вверенных его по печению, то вместе с порочны ми пойдет в геенну, и часто, невинный по своим делам, он погибает за ваши беззакония, если не исполняет надлежащим образом всего, что до него каса ется. Итак, зная, какая великая угрожает священникам опас ность, оказывайте им великую любовь. На это указал и Павел, когда сказал: ибо они неусып но пекутся о душах ваших, и не просто, но как обязанные дать отчет (Евр. 13, 17). Поэтому им надо оказывать великое уваже ние. Если же и вы вместе с дру гими станете оскорблять их, то и ваши дела не будут благоус пешны. Пока кормчий благоду шествует, до тех пор и плыву щие на корабле безопасны, а коль скоро он от оскорблений и

      
      

      враждебных действий со сторо ны спутников находится в гор е, то уже не может ни быть бди тельным по прежнему, ни дей ствовать с обыкновенным своим искусством и нехотя подвергает их бесчисленным бедствиям. Так и священники, если будут пользоваться у вас надлежащей честью, в состоянии будут уст роить и ваши дела как следует, а если вы будете опечаливать их, то ослабите их руки и сдела ете то, что они вместе с вами легко будут увлечены волнами, хотя бы они были и весьма му жественны… Не видите ли, как все подчиняются властям мир ским? Хотя подчиненные часто превосходят начальствующих и знатностью рода, и жизнью, и мудростью, однако же, из ува жения к тому, кто их поставил, они не думают ни о чем этом, но чтут определение царя, каков бы ни был тот, кто получил над ними начальство. Таков то у нас страх, когда поставляет началь ника человек! Но когда рукопо лагает Бог — мы и презираем рукоположенного, и оскорбля ем его, и преследуем бесчислен ными поношениями, и, тогда как нам запрещено судить и своих братьев, изощряем язык на священников! И какое найдем

      
      

      мы себе оправдание, когда в своем глазе не видим бревна, а у другого со злобным старанием замечаем и сучок? Неужели не знаешь, что, когда судишь та ким образом других, приготов ляешь и себе самому тягчайшее осуждение? Говорю это не пото му, чтобы я одобрял недостойно проходящих служение священ ства, нет, — я крайне жалею о них и плачу, — тем не менее, ут верждаю, что и в этом случае подчиненные, и особенно люди самые простые, не имеют права судить их. Пусть жизнь свя щенника будет самая порочная, но если ты внимателен к самому себе, то не потерпишь никакого вреда в том, что ему вверено от Бога. Если Господь заставил го ворить ослицу и через волхва даровал духовные благослове ния, если, таким образом, и че рез бессловесные уста ослицы, и через нечистый язык Валаама Он действовал для неблагодар ных иудеев, то тем более для вас, если вы будете признатель ны, Он сделает со своей сторо ны все, что нужно, и ниспошлет Духа Святого, — хотя бы и крайне порочны были священ ники. Ведь и чистый священник не своей собственной чистотой привлекает Духа Святого, но

      
      

      все совершает благодать… Все, что вверено священнику, есть единственно Божий дар, и сколько бы ни преуспевало че ловеческое любомудрие, оно всегда будет ниже той благода ти. Говорю это не для того, что бы мы беспечно располагали своей жизнью, но для того, что бы вы, подчиненные, видя нера дение кого либо из предстояте лей, не преумножали по этому поводу для самих себя зла. Но что я говорю о священниках? Ни Ангел, ни Архангел не мо жет оказать никакого действия на то, что даруется от Бога, здесь все устрояет Отец и Сын и Свя той Дух, а священник только ссу жает свой язык и простирает свою руку. Да и несправедливо было бы, если бы по причине пороч ности другого лица терпели вред те, которые с верой приступают к символам нашего спасения (1).

      
      

      * * *

      
      

      Подвизающийся сам по себе приносит пользу одному себе, а польза от пастырской деятель ности простирается на весь народ. Раздающий деньги нуждающим ся или каким либо образом по могающий притесняемым прино сит некоторую пользу ближним,

      
      

      но настолько меньше священни ка, насколько тело ниже души. Поэтому справедливо Господь сказал, что попечение о Его ста де есть знак любви к Нему само му (2).

      
      

      * * *

      
      

      Священнослужение соверша ется на земле, но по чинополо жению небесному — и весьма справедливо, потому что ни че ловек, ни Ангел, ни Архангел, и ни другая какая либо сотворен ная сила, но сам Утешитель уч редил это чинопоследование и людей, еще облеченных плотью, сделал представителями ангель ского служения. Поэтому священ нодействующему нужно быть столь чистым, как бы он стоял на самых Небесах посреди та мошних Сил. Страшны и вели чественны были принадлежнос ти [богослужения] и прежде благодати, как то: звонки, ябло ки, драгоценные камни на на перснике и нарамнике, митра, кидар, подир, золотая дщица*,

      
      

      Святое Святых, глубокая тиши на внутри (Исх. 38). Но если кто рассмотрит свойства служения благодатного, то найдет, что те страшные и величественные принадлежности незначитель ны [в сравнении с последними], и здесь признает истинным ска занное о законе: то прославлен ное даже не оказывается слав ным с сей стороны, по причине преимущественной славы по следующего (2 Kор. 3, 10).

      Kто размыслит, как важно то, что человек, еще облеченный плотью и кровью, может при сутствовать близ блаженного и бессмертного Естества, тот ясно увидит, какой чести удостоила священников благодать Духа. Ими совершаются эти священ нодействия и другие, не менее важные для совершенства и спа сения нашего. Люди, живущие на земле и еще обращающиеся на ней, поставлены распоряжаться небесным и получили власть, ко торой не дал Бог ни Ангелам, ни Архангелам, ибо не им сказано: что вы свяжете на земле, то

      
      

      

• Перечислены принадлежности одежды ветхозаветных первосвященников: звон ки (или звонцы) — колокольчики, которые прикреплялись к одежде; наперсник — нагрудник, часть одежды или украшения на груди; нарамник — наплечник, омо фор, верхнее одеяние; митра — широкая лента, облегавшая вокруг головы; кидар — наглавие, чалма или тюрбан; подир — верхняя длинная одежда, которую надевали поверх хитона. (Примеч. ред.)

  
  

  будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18, 18). Зем ные властители имеют власть связывать, но только тело, а эти узы связывают саму душу и проникают в небеса. Что свя щенники совершают на земле, то Бог довершает на небе, и мне ние рабов утверждает Владыка. Не значит ли это, что Он дал им всю небесную власть? Kому, го ворит [Господь], простите гре хи, тому простятся; на ком ос тавите, на том останутся (Ин. 20, 23). Kакая власть может быть больше этой? Отец весь суд отдал Сыну (Ин. 5, 22); а я вижу, что Сын весь этот суд вру чил священникам. Они возведе ны на такую степень власти, как бы уже переселились на небеса, превзошли человеческую при роду и освободились от наших страстей. Если бы царь предо ставил кому нибудь из своих подданных власть заключать в темницу и опять освобождать, кого он захочет, такой поддан ный у всех был бы славен и зна менит, а о том, кто получает от Бога власть настолько превос ходнейшую этой, насколько не бо превосходнее земли и души тел, некоторые думают, что он получает маловажную честь, и

  
  

  будто бы возможно представить, что кто нибудь из получивших этот дар будет не уважать его. Отвергнем такое безумие! Дей ствительно, безумно не уважать такую власть, без которой нам невозможно получить спасения и обетованных благ. Если никто не может войти в Царствие Не бесное, если кто не родится от воды и Духа (Ин. 3, 5), и ядущий плоти Господа и не пиющий крови Его лишается вечной жизни (см.: Ин. 6, 53), а все это со вершается не кем иным, как только этими священными ру ками, т.е. руками священника, то как без посредства их мож но будет кому нибудь избежать гееннского огня или получить уготованные венцы.

  Священники для нас суть те мужи, которым вручено рожде ние духовное и возрождение крещением, через них мы обле каемся во Христа и погребаемся вместе с Сыном Божиим и дела емся членами этой блаженной Главы. Поэтому справедливо мы должны не только страшиться их более властителей и царей, но и почитать более отцов сво их: эти родили нас от крови и от хотения плоти (Ин. 1, 13), а те суть виновники нашего рожде ния от Бога, блаженного паки

  
  

  бытия*, истинной свободы и благодатного усыновления. Свя щенники иудейские имели власть очищать тело от проказы, или лучше, не очищать, а только свидетельствовать очищенных (см.: Лев. 14); и ты знаешь, как за видно было тогда достоинство священническое. А наши [свя щенники] получили власть не свидетельствовать только очище ние, но совершенно очищать, — не проказу телесную, но нечис тоту душевную. Поэтому не ува жающие их гораздо преступнее Дафана и его сообщников и до стойны большего наказания, потому что эти домогались не принадлежащей им власти (см.: Чис. 16), однако имели высокое мнение о ней и доказали это тем самым, что домогались ее с ве ликим усилим; а теперь, когда священство украсилось гораздо более и возвысилось до такой степени, не уважать его — зна чит отваживаться на гораздо большую дерзость, ибо не одно и то же: домогаться не принад лежащей себе чести и презирать такие блага. Последнее настоль ко тяжелее первого, насколько различны между собой презре

  
  

  

• Пакибытие — воскресение, загробная жизнь. (Примеч. ред.)

  
  

  ние и уважение. Есть ли такая несчастная душа, которая пре зирала бы столь великие блага? Я не могу представить ни одно го такого человека, разве кто пришел в демонское неистовст во. Впрочем, возвращусь опять к тому, о чем шла речь. Бог дал священникам больше силы, не жели плотским родителям, не только для наказания, но и для благодеяний; те и другие на столько различаются между со бой, насколько жизнь настоя щая от будущей. Одни рождают для настоящей жизни, другие для будущей, те не могут изба вить детей своих от телесной смерти и даже защитить от вторг шейся болезни, а эти часто спа сали страждущую и готовую по гибнуть душу, то употребляя кроткое наказание, то удержи вая от падения при самом нача ле не только учением и внуше нием, но и помощью молитв. Они не только возрождают нас [кре щением], но имеют власть разре шать и от последующих грехов: Болен ли кто из вас, говорится [в Писании], пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И мо литва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если

  
  

  он соделал грехи, простятся ему (Иак. 5, 14–15). Kроме того, плотские родители не могут ока зать никакой помощи детям, когда они оскорбят кого нибудь из знатных и сильных людей, а священники часто примиряли верующих не с вельможами и царями, но с самим Богом, раз гневанным ими (2).

  
  

  * * *

  
  

  Священником поставлен не Ангел, но человек, рожденный от человека, дабы от безгрешного не были истребляемы грешники. Если бы священником был без грешный Ангел, то он немедлен но наказывал бы согрешающих, потому и поставлен человек, да бы он был снисходителен к по добострастному, от собственных страстей получая напоминание о соучастниках своей природы… Бог попускал и великим мужам, которым вверял множество на рода, впадать в грех и даровал им прощение, чтобы они, после того вразумившись этим, сами были более человеколюбивыми (5).

  
  

  * * *

  
  

  Священникам, о которых го ворим худо, мы нисколько не

  
  

  повредим не только тогда, когда говорим ложь, но когда и прав ду, — так и фарисей нисколь ко не повредил мытарю, но еще принес ему пользу, хотя гово рил об нем правду, а самих се бя мы подвергнем крайним бе дам, — так и фарисей вонзил меч в себя самого и отошел, по лучив смертельную рану (6).

  
  

  * * *

  
  

  Некогда, при возвращении кивота, когда некоторые из под чиненных, увидев его накло нившимся и готовым упасть, поправили его, то подверглись наказанию на том же самом ме сте, будучи поражены Госпо дом, и упали мертвыми. Между тем они не сделали ничего худо го, они не наклонили кивота, а поправили, когда он наклонил ся и готов был упасть. Но чтобы ты вполне убедился в достоин стве священников и в том, как непозволительно человеку под властному и принадлежащему к числу мирян исправлять та кие дела, Бог умертвил их среди множества народа, с великой силой устрашая всех прочих и внушая никогда не приближать ся к недоступным предметам священства. В самом деле, если

  
  

  бы каждый под предлогом ис правления худо сделанного стал присвоять себе достоинство свя щенства, то никогда не было бы недостатка в предлогах к ис правлению и все перемешались

  
  

  (Мф. 7, 3)? Так, лицемерам свой ственно перед народом и в глазах всех целовать руки священни ков, касаться колен их, просить помолиться за них и, имея нуж ду в крещении, прибегать к две

  бы между собой так, что мы не

  рям их, а дом

  а и на площадях

  различили бы ни начальника, ни подчиненного. Никто пусть не думает, будто я говорю это в осуждение священников (по бла годати Божией, как и вы знае те, они показывают великую честность во всем и никогда ни кому не подавали никакого по вода к их осуждению), но гово рю для того, чтобы вы знали, что если бы даже вы имели дур ных отцов и тягостных учите лей, и тогда не безопасно и не безвредно было бы для вас ху лить их и злословить. Если о ро дителях телесных один мудрый говорит: хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение (Сир. 3, 13), — так как что ты воз дашь им за то, что они дали тебе? — то тем более должно со блюдать этот закон в отношении к отцам духовным, и каждому должно осматривать и разбирать свою собственную жизнь, чтобы нам не услышать в тот день: ли цемер, что ты смотришь на су чок в глазе брата твоего, а брев на в твоем глазе не чувствуешь

  этих виновников и служителей таких благ для нас осыпать бес численными злословиями или сочувствовать другим злословя щим. Если отец действительно не хорош, то почему ты счита ешь его достойным веры служи телем страшных Таинств? Если же он кажется тебе достойным веры служителем Таинств, то для чего ты допускаешь, чтобы дру гие злословили его, не заграж даешь их уста, не выражаешь своего неудовольствия, не прихо дишь в негодование, чтобы по лучить великую награду от Бога и похвалу от самих хулителей? Ведь они, хотя бы были тысяче кратно дерзкими, конечно бу дут хвалить и одобрять тебя за твою заботливость об отцах, на против, если мы не будем де лать этого, все станут осуждать нас, даже и сами хулители (6).

  
  

  СЕТИ ДИАВОЛЬСКИЕ

  
  

  Премудрый, увещевая, сказал:

  знай, что ты посреди сетей

  
  

  идешь и по зубцам городских стен проходишь (Сир. 9, 18)…

  Сеть прикрыта: это ведь сеть, когда смерть не является откры то и гибель не явна, но сокрыта со всех сторон… Нужна тебе ве ликая осмотрительность и тща тельная осторожность, ибо как дети прикрывают сеть землей, так и диавол — грехи житей скими удовольствиями. Но по знавай и тщательно исследуй: если представится прибыль, не смотри только на прибыль, но исследуй тщательно, не скры вается ли грех и смерть в этой прибыли, и если увидишь это, беги прочь. Kогда представится наслаждение и удовольствие, не смотри только на удовольст вие, но тщательно разведай, не скрылось ли в глубине удоволь ствия какое беззаконие, и если найдешь, удались. Советует ли кто, льстит ли, услуживает ли, обещает ли почести или что ни будь другое, все будем исследо вать тщательно и осматривать со всех сторон, нет ли нам како го вреда, нет ли какой опаснос ти от совета или почести или ус луги, не будем увлекаться скоро

  
  

  идешь. Не сказал: подле сетей хо дишь, но — посреди сетей. С обе их сторон у нас пропасти, с обе их сторон козни. Пришел иной на площадь, увидел врага и — воспламенился от одного этого взгляда, увидел друга, пользу ющегося уважением, и — по завидовал, увидел бедного и — презрел, возгнушался, увидел богатого и — позавидовал… уви дел красивую женщину и — пле нился. Видишь, сколько сетей: дома — сети, за столом — сети, в собраниях — сети. Нередко иной по доверчивости скажет необдуманно между друзьями какое нибудь слово, которое произносить не следовало бы, и причинит такую беду, что разру шит целый дом.

  Итак, будем рассматривать вещи внимательно со всех сто рон. Часто и жена бывает сетью для невнимательных, часто — дети, часто — друзья, часто — соседи. Для чего же, скажете, столько сетей? Для того, чтобы мы не стремились долу, но ис кали горнего*. И птиц уловить нелегко, пока они летают высо ко в воздухе (1).

  и необдуманно. Если бы была

  только одна или две сети, легко было бы остеречься, но… гово рит премудрый: посреди сетей

• Стремиться долу — стремиться к бла гам земным, низшим; искать горнего — искать благ небесных, высших. (Примеч. ред.)

  
  

  СКВЕРНОСЛОВИЕ

  
  

  Смех и шуточные слова не ка жутся явным грехом, а ведут к явному греху. Часто от смеха рождаются скверные слова, от скверных слов еще более сквер ные дела. Часто от слов и смеха ругательства и оскорбления, уда ры и раны, от ран и ударов смер тельные поражения и убийства. Итак, если желаешь себе добра, убегай не только скверных слов и скверных дел, не только уда ров, ран и убийств, но даже и безвременного смеха, даже и шу точных слов, потому что они бы вают корнем последующих зол. Поэтому Павел говорит: сквер нословие и пустословие и смехо творство не приличны вам; ни какое гнилое слово да не исходит из уст ваших (Еф. 5, 4; 4, 29). По тому что оно хоть само по себе и кажется незначительным, но бы вает для нас причиной великих зол… Хочешь быть далеким от скверных слов? Избегай не толь ко скверных слов, но и беспоря дочного смеха и всякой похоти (1).

  
  

  * * *

  
  

  Уста тех людей, которые гово рят срамное, пустословят, изры гают из своей гортани слова зло

  
  

  вонные и непотребные, есть гроб, вместилище мертвых костей и тел.

  Наполняй гортань свою, чело век, благовонием, а не зловонием, сделай ее царской сокровищни цей, а не гробом сатанинским. Если же она уже гроб, то, по крайней мере, закрой ее, чтобы не выходило из нее зловоние. Ты имеешь дурные помыслы? Не выноси их посредством слов, пусть они лежат внизу и скоро заглохнут. Мы, люди, часто пи тающие в себе много порочных, непристойных и постыдных по мыслов, но не будем позволять этим помыслам переходить в слова, чтобы, сдавленные вни зу, они ослабели и погибли (1).

  
  

  СКОРБИ

  
  

  Из всех недугов, обременяю щих человеческую природу, нет ни одной болезни: ни душевной, ни телесной, которая не могла бы получить врачевства из Писа ния. Так, например, приходит ли кто сюда [в храм] удручае мый печальными обстоятельст вами житейскими, от которых он предается унынию. Придя и тотчас услышав слова пророка: Почему прискорбна ты, душа моя? И почему смущаешь меня?

  
  

  Уповай на Бога! Ибо я исповеда юсь Ему (говоря): (Ты) спасе ние лица моего и Бог мой (Пс. 41, 6), — он получает достаточное утешение и уходит отсюда, со вершенно свободный от уны ния. Другой скорбит и печалит ся, будучи обременяем крайней бедностью и видя, как другие окружены богатством, пышнос тью и великолепием, но и он слышит опять слова того же пророка: Возложи на Господа печаль твою, и Он тебя пропи тает (Пс. 54, 23), — и в другом месте: не бойся, когда разбога теет человек, или когда увели чится слава дома его, — ибо при смерти, он ничего не возьмет (Пс. 48, 17–18). Иной унывает, претерпевая от других оскорбле ния и клеветы, и считает жизнь свою невыносимой, потому что не может ниоткуда получить человеческой помощи. Но и этот научается тем же блажен ным пророком не прибегать в подобных обстоятельствах к че ловеческой помощи, ибо слы шит слова этого пророка: они лгали на меня, — а я молился (Пс. 108, 4). Видишь, где он ищет помощи? Другие, говорит, стро ят козни, клеветы и наветы, а я прибегаю к несокрушимой сте не, к благонадежному якорю, к

  
  

  безмятежной пристани, — к мо литве, посредством которой все трудное для меня делается лег ким и удобным. Иной опять тер пит пренебрежение и презрение от тех, которые прежде угождали ему, оставляется друзьями, и это крайне огорчает и возмуща ет душу его. Но и он, если захочет прийти сюда, услышит слова того же блаженного: Друзья мои и ближние мои напротив меня приблизились и встали, а бли жайшие мои вдали от меня вста ли; ищущие души моей теснились, и ищущие мне зла говорили сует ное и весь день помышляли о ко варстве (Пс. 37, 12–13). Видишь ли, враги Давида простирали козни свои до самой смерти и объявили ему непрерывную вой ну; ибо слова весь день означают то же, что во всю жизнь. Что же делал Давид, когда они строили такие козни против него? Я же, — говорит он, — как глухой, не слышал, и, как немой, не от крывал уст своих. — И был, как человек, не слышащий и не имеющий во устах своих отве та (Пс. 37, 14–15). Видишь вели кую силу любомудрия, как он побеждал врагов противными*

  
  

  

• Противный — здесь: противополож ный. (Примеч. ред.)

  
  

  средствами? Враги строили коз ни, а он заграждал и слух свой, чтобы вовсе и не слышать; те ни на минуту не переставали изощ рять язык и говорить напрасли ну и лесть, а он молчанием ук рощал их неистовство. Почему же он так вел себя? Почему в то время, когда враги столько ухи трялись против него, он посту пал так, как будто бы был глух и безгласен, не имел ни слуха, ни языка? Послушай, какую он сам представляет причину такого любомудрия своего: Ибо на Те бя, Господи, я уповал (Пс. 37, 16). Так как я, говорит, на Тебя воз ложил всю свою надежду, то ни сколько не забочусь о том, что де лают эти [враги]. Ибо Твоя сила может рассеять все, уничтожить все их козни и хитрости, и не по пустить замыслам их прийти в исполнение (1).

  
  

  * * *

  
  

  Радоваться в скорбях запове дует апостол: всегда радуйтесь (1 Фес. 5, 16). Это сказано об иску шениях, которые причиняют скорбь. Послушайте все, кого по стигла бедность, все, кого не счастье: такие случаи приносят радость! Именно когда мы име ем такую душу, что никому не

  
  

  мстим, но всем благодетельст вуем, тогда каким образом, ска жи мне, может проникнуть в нее жало скорби? Kаким обра зом вообще может быть опеча лен тот, кто столько радуется в злострадании, что причинив шему зло платит благодеяния ми? Но как это возможно, гово рят? — Возможно, если захо тим. Апостол показал далее и путь к этому: непрестанно мо литесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия (1 Фес. 5, 17). Всегда благодарить есть свойство души любомудрствую щей. Ты потерпел какое нибудь зло? Но если хочешь, оно вовсе не будет злом. Возблагодари Бо га, и зло обратится в добро. Ска жи и ты подобно Иову: да будет имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). Ибо скажи мне, что такое потерпел ты? Тебя постиг ла болезнь? Но в этом нет ниче го необыкновенного; ибо тело наше смертно и подвержено бо лезням. У тебя случился недо статок в деньгах? Но их можно и приобрести и потерять. И они остаются здесь. Против тебя злоумышляют и клевещут вра ги? Но виновники этого не нам причиняют обиду, а самим себе. Душа согрешающая, сказано, она умрет (Иез. 18,20). А согрешил

  
  

  не тот, кто потерпел зло, но тот, кто причинил зло (1).

  
  

  * * *

  
  

  Господь познается тогда, ког да творит суд. Великое дело — скорбь. Путь к Небу тесен, скорбь поставляет нас на этом тесном пути, а не терпящий скорби не может идти по нему. Kто преда ется скорби на этом тесном пу ти, тот получает и утешение, а кто любит широту, тот и не вхо дит в него, или мучится, как бы вбиваемый насильно… Лишил ся ли ты имущества, — это мно го убавило широты пути твоего. Лишился ли славы, — она была также широтой. Подвергся ли клевете, верят ли тому, что на говорили на тебя, но чего сам ты не сознавал за собой, — радуйся и веселись. Блаженны вы, ска зал Господь, когда будут поно сить вас и гнать и всячески не праведно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо ве лика ваша награда на небесах (Мф. 5. 11–12). Чему ты удивляешь ся, когда постигает тебя скорбь, и для чего желаешь освободиться от искушений?.. Итак, будем бла годарить за все: и за утешение, и за скорбь, не станем роптать, не будем неблагодарными (1).

  
  

  * * *

  
  

  Где скорбь, там и утешение, а где утешение, там и благодать Божия… Тогда душа и очищает ся, когда терпит скорби ради Бога. Тогда она получает боль шую помощь, потому что имеет нужду в большем содействии от Бога и достойнее большей благодати… Скорбь искореняет высокомерие, отсекает всякое нерадение, уготовляет к терпе нию, обнаруживает ничтожность дел человеческих и в жизнь вво дит много любомудного. Ей ус тупают все страсти: зависть, ревность, похоть, пристрастие к богатству, плотская любовь, гор дость, высокомерие, гнев и весь рой душевных недугов… Если кто рассмотрит настоящие на ши дела, увидит, какую пользу приносят скорби. Ныне, на слаждаясь миром, мы ослабели, обленились и наполнили Цер ковь тысячами зол. Kогда же терпели гонения, тогда были це ломудреннее, благонравнее, рев ностнее и усерднее как к этим собраниям, так и к слушанию [Слова Божия]. Что огонь для золота, то скорбь для души: она стирает с нее скверну, делает ее чистой, светлой и ясной. Скорбь вводит в Царство, а беспечная

  
  

  жизнь в геенну, потому в Царст во тесный, а в геенну простран ный путь. Потому и Христос, как бы предлагая нам некое ве ликое благо, сказал: в мире бу дете иметь скорбь (Ин. 16, 33). Итак, если ты ученик Христов, иди путем тесным и скорбным, не ропщи и не унывай (1).

  
  

  * * *

  
  

  Скорбь — великое дело, вели кое для того, чтобы человек стал доблестным и научился добро детели терпения. А что, скажет кто нибудь, если она своей чрез мерностью поколеблет и одоле ет [человека]? Верен Бог, Kото рый не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Kор. 10, 13). Если наказание бывает от любви, а оставление без наказания от ненависти (см.: Евр. 12, 7 8), то невозможно, что бы один и тот же вместе и лю бил и ненавидел одного и того же, наказывал и вместе остав лял его без внимания. Почему же, скажет кто нибудь, многие пали? Потому что сами отпали от Бога, а не Им были оставле ны. Ибо вот, говорит Писание, удаляющие себя от Тебя погиб

  
  

  нут (Пс. 72, 27). А отдаляются они тем, что не переносят вра зумлений Божиих, но гневают ся и негодуют на них… Поэтому нам и заповедано терпеть и кре пить сердце свое (Пс. 26, 14). Но ты подвергся страданиям гораз до тягчайшим? — Так и воспи татели детей не всем назначают равные и одинаковые упражне ния, но слабым слабые, а силь ным дают таких же сильных противников, потому что у кого противник окажется слабее его самого, тот не будет иметь над лежащего упражнения, хотя бы стал бороться с ним целый день. Почему же, скажет кто нибудь, не всем, посвятившим себя оди наковой жизни, Бог определил одинаковый вид упражнений? И люди не все имеют нужду в одном и том же, хотя бы они бы ли в одинаковых обстоятельст вах, подобно тому, как многие больные, страдающие одинако выми болезнями, имеют нужду не в одних и тех же лекарствах, но одни — в одних, другие — в других. Поэтому и способы страданий различны и разнооб разны: один искушается продол жительной болезнью, другой — крайней бедностью, иной — оби дами и оскорблениями, а иной — тем, что постоянно и непрерывно

  
  

  видит смерть своих детей и род ственников, тот всеобщим пре зрением и отвращением, а этот — обвинением в том, чего он и не знает за собой, и навлеченным на него бременем бесславия, иной иным способом, так что всего в точности и перечислить невоз можно. Kаждое из этих страда ний в сравнении с твоим несчас тьем тебе кажется легким и ничтожным, но если бы ты сам испытывал их, то узнал бы, что твое несчастье, на которое теперь сетуешь, гораздо сноснее их. Впрочем, если некоторые и мень ше нас наказываются, мы не должны соблазняться этим, по тому что увеличение трудов слу жит к увеличению наград и бы вает твердым оплотом против вольных или невольных напа дений: оно обуздывает гордость, прогоняет беспечность, делает нас более благоразумными и благочестивыми. Вообще, если кто захочет перечислить все, то найдет много пользы от искуше ний, и никто из тех, о ком мно го печется Бог, не бывает без пе чали, хотя нам это и не так представляется…

  Если же некоторые не вразу мились такими скорбями, то уже не по вине Пославшего на казание, но по собственному не

  
  

  радению. Если бы не было при ложено к ним врачевство, то можно было бы подумать, что они погибли от невнимательно сти к ним, а теперь сделано не мало для того, чтобы ни в чем не винить врача, а только самих больных и их невнимательность. Хотя некоторые, жившие чест но до искушений, пали после то го, как подверглись им, другие, предавшиеся всяким порокам, не испытали никакой скорби, а иные с первого возраста до по следнего вздоха терпели бесчис ленные несчастья — но ничем таким мы не должны смущать ся и впадать [в отчаянье]. Если бы мы могли и обязаны были знать действия Промысла Бо жия и не познали их, тогда сле довало бы нам унывать и сму щаться, но если и тот, кто был участником неизреченных тайн и восходил на третье небо, сму тился перед этой бездной и, приникнув в глубину богатства и премудрости и ведения Божия, только изумился и тотчас отсту пил, то для чего мы напрасно усиливаемся узнать непостижи мое и исследовать неисследимое (см.: Рим. 11, 33)? Мы не станем противоречить врачу, когда он предписывает противное тому, что нам кажется полезным,

  
  

  приказывает, например, охла девший член опускать в холод ную воду и делает много друго го, с виду странного, но заранее убедив себя, что он делает это по правилам своего искусства, охотно повинуемся ему, хотя он часто и ошибается. Почему же мы будем исследовать [дейст вия] Бога, Kоторый так превос ходит нас во всем, Kоторый есть сама Премудрость и никогда не ошибается? Тому, у кого следо вало бы требовать отчета, будем верить беспрекословно, а от То го, Kому одному должны ве рить, будем требовать оправда ния и отчета в Его действиях и негодовать, что этого не знаем? Свойственно ли это душе благо честивой? Нет, не будем дохо дить до такого безумия, но о всем, в чем недоумеваем, будем говорить: судьбы Твои — бездна великая (Пс. 35, 7). Даже и то, что мы не все знаем ясно, есть дело премудрости Божией. Если бы мы повиновались Богу пото му, что знали бы причины собы тий, то не велика была бы нам награда и наше повиновение не было бы выражением веры. Kогда же мы, не зная их, с лю бовью покоряемся всем Его по велениям, по истинному послу шанию и искренней вере, тогда

  
  

  доставляем величайшую пользу душам нашим. Мы должны быть убеждены в одном только, что Богом все посылается для на шей пользы, а самого способа не исследовать, и не роптать, и не унывать, когда не знаем его (2).

  
  

  * * *

  
  

  Kто время трудов делает вре менем покоя, тот будет стонать, скрежетать зубами и терпеть крайние муки тогда, когда нуж но будет успокоиться вечным покоем, а кто здесь переносит скорби благодушно, тот и здесь и там будет блистать и наслаж даться славой бессмертной и ис тинной. Если в житейских делах человек, делающий что либо не благовременно, не достигает того, что имел в виду, и подвергает себя бесчисленным бедствиям, то тем более испытает это на се бе тот, кто не знает установлен ных времен в делах духовных. Христос сказал: в мире будете иметь скорбь (Ин. 16, 33). Бла женный Павел сказал: все, же лающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12)… Что же ты сету ешь, претерпевая скорби во вре мя скорбей? Сетовать нужно было бы в том случае, если бы

  
  

  мы время, которое Христос на звал бы временем скорби, дела ли временем наслаждения и по коя; если бы в то время, когда нам заповедано подвизаться и трудиться, мы предавались пра здности; если бы мы шли по пространному пути, тогда как Он повелел идти по тесному (2).

  
  

  * * *

  
  

  Ты согрешил и поплакал? Этим ты загладил грех, потому что [написано]: говори ты, что бы оправдаться (Ис. 43, 260). Лишь бы ты печалился и скор бел, эта скорбь ведет ко спасе нию не по своему свойству, но по человеколюбию Владыки. Для имеющего грехи немалым слу жит облегчением скорбь о са мом себе, ибо он отвратившись пошел по пути своего сердца. Я видел пути его, и исцелю его, и буду водить его и утешать его и сетующих его*(Ис. 57, 17–18). О неизреченное челове колюбие! Неизъяснимая бла гость! Он опечалился, и Я исце лил его! Что же особенного в том, что он опечалился? Ничего

  
  

  

• В церковнославянском варианте: ви дех, яко опечалися и пойде дряхл, и ис целих его.

  
  

  особенного, но Я нашел в том повод исцелить печали его. Ви дите, как Он в краткую минуту времени все совместил (3)?

  
  

  СЛАВА ИСТИННАЯ

  
  

  Я не запрещаю искать славы, но славы истинной, той, кото рая происходит от Бога: ему, го ворит апостол, и похвала не от людей, но от Бога (Рим. 2, 29). Будем благочестивыми втайне, не облекая себя гордостью, при творством и лицемерием, снимем с себя овчую кожу, или лучше, будем овцами. Нет ничего ни чтожнее славы человеческой. Скажи мне, если бы ты увидел множество малолетних детей, т.е. грудных младенцев, то за хотел ли бы себе славы от них? Так смотри и на всех людей в от ношении к славе. Потому это и называется тщеславием… Слава человеческая пуста, она только подражает славе, а на самом деле не есть слава. Постоянна только одна слава — естественная, вну тренняя, а эта, внешняя, часто прикрывает безобразие… Что хорошего в том, чтобы быть пред метом зрелища для многих? Это — тщеславие, и больше ни чего. Войди в дом, останься один, — и тотчас исчезнет все.

  
  

  Ты пришел на площадь и обра тил на себя внимание присутст вующих? Что же еще? Ничего. Все исчезло и прошло, как рас сеявшийся дым. Отчего же мы так пристрастны к вещам ни чтожным? Kакое безрассудство! Kакое безумие! Нет, будем взи рать только на то, как бы похва лил нас Бог. Если это мы будем иметь в виду, то никогда не ста нем искать похвалы от людей, но если даже они будут хвалить нас, станет презирать, посмевать ся, гнушаться, смотреть на это так, будто мы, желая золота, по лучали грязь. Пусть не хвалит тебя такой то: этим он не прине сет тебе никакой пользы. А если он будет порицать, то не причи нит никакого вреда. От Бога то и другое доставляет нам пользу или вред, а от людей — все это тщетно. Таким образом мы мо жем уподобиться Богу, Kото рый не нуждается в славе чело веческой: не приемлю, говорит Он, славы от человеков (Ин. 5, 41)… Kогда ты не расположен презирать славу, то скажи само му себе: презрев ее, я сделаюсь подобным Богу, — и тотчас ста нешь презирать ее. Раб славы не может не быть рабом всем, и да же презреннее самих рабов. Мы не приказываем того своим ра

  
  

  бам, что она [слава] — предан ным ей. Она заставляет нас и го ворить и переносить постыдное и бесчестное и чем более видит нас послушными, тем более уве личивает свои требования. Итак, будем убегать этого рабства. А как, скажешь, мы можем сде лать это? Если мы будем любо мудро рассуждать о здешних благах, если будем сознавать, что все настоящее есть сон и тень и больше ничего, то легко преодо леем эту страсть и не будем пре даваться ей ни в малых, ни в больших делах. А если будем до пускать ее в малых делах, то легко подпадем под ее власть и в больших. Удалим от себя источ ники ее, т.е. безумие и низость души. Если таким образом мы будем иметь помыслы возвы шенные, то будем в состоянии презирать честь от людей, уст ремлять ум свой к небу и полу чить тамошние блага (1).

  
  

  * * *

  
  

  Послушай блаженного Павла, что он говорит после столь мно гих и тяжких скорбей, нападе ний, уз и ежедневных смертей: нынешние временные страда ния ничего не стоят в срав нении с тою славою, которая

  
  

  откроется в нас (Рим. 8, 18). Хо тя бы мы, говорит, каждый день предавали себя на смерть, — че го, впрочем, природа не прием лет, хотя воля, побеждающая природу, по благости Господа, чтится, — все же и тогда наши страдания не равнялись бы тем благам, которые нас ожидают, и той славе, которая в нас от кроется. Смотри, как велика слава, которую получают тво рящие добродетель: она превы ше всех подвигов, какие бы кто ни совершал; пусть он достиг нет самой высоты, но и тогда бу дет еще ниже ее. В самом деле, что может человек совершить такое, чем бы он вполне заслу живал щедродательность Гос пода? И если Павел, столь вели кий и высокий муж, говорил: нынешние временные страда ния ничего не стоят в сравне нии с тою славою, которая от кроется в нас, если так говорил тот, который сказал о себе: каж дый день умираю (1 Kор. 15, 31), и: более всех потрудился (1 Kор. 15, 10), то что скажем мы, кото рые не хотим подъять и малого труда ради добродетели, но все гда ищем покоя, только и смот рим, как бы избегнуть всякой неприятности, а между тем зна ем, что невозможно достигнуть

  
  

  тамошнего (вечного) покоя, ес ли здесь не возлюбим жизнь по движническую? В самом деле, здешние скорби располагают нас благоугождать Богу, и ма лые подвиги, здесь совершаемые, даруют нам великое дерзнове ние там, лишь бы только мы ре шились поступать по совету это го учителя вселенной (апостола Павла). То, что случается с на ми здесь, хотя и прискорбно, однако же кратковременно, а блага, ожидающие нас там, бес конечны и вечны (8).

  
  

  СЛАВОЛЮБИЕ

  
  

  Потому и слабее наша любовь ко Христу, что вся наша сила истощается на любовь порочную, и мы хищники, сребролюбцы, рабы суетной славы. А что мо жет быть маловажнее этой сла вы? Если сделаешься и в тыся чу раз знатнее, ничем не лучше будешь людей неизвестных. На против, через это самое сдела ешься бесчестнее. Kогда те, которые охотно тебя прославля ют и выставляют знаменитым, смеются над тобой за то самое, что ты желаешь от них славы, то это усердие не произведет ли противного твоему желанию? Ибо люди эти поступают как об

  
  

  личители. Kто хвалит предан ного прелюбодеянию или блуду и ласкательствует ему, тот этим самым более обличает, нежели хвалит похотника. Так, если все мы хвалим пристрастного к славе, то более обличаем, неже ли хвалим славолюбивого. Итак, для чего же ты много заботишь ся о таком деле, следствия кото рого всегда противны твоей це ли? Если хочешь прославиться, презирай славу, и будешь слав нее всех (1).

  
  

  * * *

  
  

  Подлинно, мирской блеск нисколько не отличается от представлений на зрелище и от красоты весенних цветов: во первых, он исчезает прежде са мого появления, потом, если когда и остается на малое вре мя, тотчас оказывается тленным. Что ничтожнее чести и славы народной? Kакой она приносит плод, какую пользу? K какому приводит она благому концу? О, если бы при ней было только это горе! А теперь преданный этой жесточайшей госпоже [страсти к славе], не только не приобре тает ничего хорошего, но еще принужден бывает постоянно терпеть много неприятного и

  
  

  вредного. Она господствует над теми, которые предаются ей, и чем больше получает угожде ний от этих рабов, тем больше надмевается над ними, тем тяг чайшими изнуряет их повеле ниями; а тем, которые отверга ют и презирают ее, она не может мстить. Таким образом, она сви репее и тирана и всякого зверя, потому что от ласкового обра щения часто делаются кроткими и тиран, и зверь, а эта страсть тогда особенно и свирепствует, когда ей больше повинуются и, если найдет кого послушным себе и готовым на все, то не от кажется ни от каких приказа ний ему. Она имеет своей сотруд ницей еще и другую страсть, которую безошибочно можно назвать ее дочерью. Kогда сама она, будучи воспитана и взра щена, уже крепко укоренится в нас, тогда порождает гордость, которая не меньше ее самой мо жет низвергнуть в пропасть души предавшихся ей… Тот только может сделаться знаменитым и славным, кто не домогается это го, а кто народную славу счита ет за нечто великое и для приоб ретения ее переносит и делает все, тот особенно и не достигает и не получает ее, но удостаива ется всего противоположного:

  
  

  осмеяния, осуждения, злосло вий, вражды и ненависти… Не гоняясь за людской славой, мы не только избегаем этих зол, но сверх выше сказанного приоб ретем то, что важнее всего, при учаясь мало помалу облегчать себя, возноситься к Небу и пре зирать все земное. Не ищущий почестей от людей что ни делает хорошего, делает все это спо койно, и будут ли прискорбны или благоприятны обстоятель ства его жизни, не потерпит ни какого вреда: первые не в состо янии поразить его и повергнуть [в уныние], а последние сделать его гордым и надменным, но среди всех перемен и замеша тельств сам он остается вне вся кой перемены (2).

  
  

  * * *

  
  

  Ничего не станем делать из за людской славы, потому что нет нам никакой пользы ни от по ста, ни от молитвы, ни от мило стыни, ни от других дел, если делаем это не ради Того Едино го, Kоторый знает и тайное и скрытое в глубине души нашей. Если от Него ожидаешь ты, че ловек, воздаяния, то для чего ищешь похвалы от ближнего? И что говорю — похвалы? Часто

  
  

  он не (только не) хвалит, но еще порицает тебя. Многие так зло нравны, что и добрые дела на ши толкуют превратно. Итак, для чего, скажи мне, высоко це нишь превратный суд этих лю дей? От неусыпающего же того ока никакое действие наше не сокрыто, и, помышляя об этом, мы должны устроять свою жизнь с такой тщательностью, как те, кому скоро предстоит дать от чет и в словах, и в делах, и в са мих помышлениях своих (8).

  
  

  СЛАСТОЛЮБИЕ

  
  

  Свинья валяется в грязи и пи тается калом, а сластолюбивый человек приготовляет себе стол отвратительнейший, придумы вая непозволенные связи и без законную любовь. Такой нимало не отличается от бесноватого, он так же бесстыдствует и неис товствует. О бесноватом мы, по крайней мере, жалеем, а этого отвращаемся и ненавидим. А по чему? Потому что он произволь но неистовствует и обращает и рот свой, и глаза, и ноздри, и все вообще в проводники смра да и нечистоты. Если же загля нуть внутрь такого человека, то увидим, что душа в нем застыла и оцепенела как бы среди зимы

  
  

  и мороза и уже не может по дать никакой помощи ладье по причине чрезмерной непогоды. Стыдно мне говорить, как мно го страждут от сластолюбия и мужчины и женщины. Это я ос тавляю на их совесть, которая точнее знает все (1).

  
  

  СЛОВА

  
  

  Kак тот, кто ввергнул в яму различных свирепых зверей, если сверху закроет эту яму, то легко задушит их, а если оста вит хоть малый выход и возмож ность дышать, то даст им боль шое послабление и не только не задушит их, но сделает еще бо лее свирепыми, так бывает и с порочными помыслами, когда они зарождаются внутри. Если мы преграждаем им выход на ружу, то скоро уничтожаем их, а если выпускаем их посредст вом слов, давая им перевести дыхание посредством языка, то делаем их более сильными и от занятия постыдными словами скоро впадаем в бездну непри стойных дел. Поэтому пророк и назвал гортань не просто гро бом, но гробом отверстым (Пс. 5, 10), осуждая то самое, о чем я сказал. Ибо кто произносит по стыдные слова, то не себя толь

  
  

  ко срамит, но распространяет великую заразу и между ближ ними и обращающимися с ним. Kак, открыв гробы, мы напол нили бы города заразой: так и сквернословы, открывая с бес стыдством свои уста, заражают всех общающихся с ними тяг чайшей болезнью. Поэтому на уста нужно налагать дверь, и за пор, и узду. Научим свой язык носить узду и не произносить просто все, что есть в душе, не порицать братьев, не угрызать и не пожирать друг друга. Гораз до хуже кусающих тело те, кото рые делают это словами. Первые кусают зубами тело, а последний угрызает словами душу, нано сит рану неисцельную. Поэтому он подвергнется тем большему наказанию и мучению, чем тяг чайшее причиняет угрызение. И не поэтому только порица тель будет лишен прощения, но и потому, что он не может пред ставить ни справедливого, ни несправедливого предлога к сво ему пороку. Другие грехи хотя и неосновательные имеют при чины, однако же имеют: напри мер, блудник увлекается похо тью, вор хочет избавиться от бедности, человекоубийца удов летворяет гневу, а порицатель не может представить никакого

  
  

  предлога. Приобретает ли он, ска жи мне, обилие в деньгах? Kако му удовлетворяет он пожела нию? У него нет никакого другого повода, кроме зависти, не име ющей ни справедливой, ни не справедливой причины. Поэтому и лишится он всякого прощения… Язык есть меч изощренный, но им мы не должны ранить дру гих, а должны вырезывать соб ственные гнилые язвы (1).

  
  

  * * *

  
  

  Но не в одних делах, а и в сло вах тогда [на суде] дадим отчет. И мы, вверив слугам своим день ги, требуем у них отчета во всем, так и Бог, вверив нам [дар] сло ва, взыщет за его употребление. Так мы истязуемы будем и да дим строгий отчет в том, не бес смысленно ли и не попусту ли тратили слова, потому что не столько вредна пустая трата де нег, сколько бессмысленное, су етное и напрасное употребление слов. Напрасная трата денег де лает иногда ущерб имению, а слово, произнесенное без рассуж дения, разоряет целые дома, гу бит и разрушает души. Ущерб имения можно опять поправить, а слово, раз вылетевшее, воз вратить назад нельзя.

  
  

  А что мы дадим отчет в сло вах, послушай, что говорит Хрис тос: говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправда ешься, и от слов своих осудишь ся (Мф. 12, 36–37). И не только в своих словах мы дадим отчет, но и в слушании [чужих] слов, например, не внял ли ты лож ному обвинению ближнего, по тому что сказано: не внимай пу стому слуху (Исх. 23, 1). Если же приемлющие пустой слух не по лучат извинения, то какое оп равдание будут иметь те, кто клевещет и оговаривает (6)?

  
  

  * * *

  
  

  Павел увещевает так: ника кое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе (Еф. 4. 29). А какое, скажешь, слово гнилое? Если узнаешь доб рое, то узнаешь и гнилое, пото му что первое он выразил для различения второго. А какое слово доброе, об этом ты не име ешь нужды спрашивать у меня, потому что сам Павел объяснил нам его свойство. Сказав: толь ко благое, он прибавил: для на зидания в вере, выражая, что доб рое то слово, которое назидает

  
  

  ближнего. Поэтому как назида ющее слово — доброе, так разру шающее — гнило и негодно.

  Так и ты, если имеешь ска зать что нибудь такое, от чего слушающий может сделаться лучшим, то не удерживай слова во время спасения. А если не имеешь ничего такого, но только речи порочные и развратные, то молчи, чтобы не повредить ближнему. То слово гнилое, ко торое не назидает слушателя, но еще развращает его. Если он заботится о добродетели, то час то побуждается к гордости, если же был беззаботен, то делается еще нерадивее. Если ты имеешь сказать слово постыдное и смеш ное, то молчи, потому что и то слово — гнило, которое делает более рассеянным и говорящего и слушающего и в каждом вос пламеняет порочные пожела ния. Kак для огня составляют пищу дрова и хворост, так для порочных пожеланий — слова.

  
  

  ружу языком, но будем подав лять их молчанием. Kак дикие звери и пресмыкающиеся жи вотные, попав в яму, если най дут какой нибудь выход наверх, то, выйдя, делаются еще более свирепыми, а если останутся навсегда заключенными внизу, то непременно погибают и легко пропадают, так точно и пороч ные пожелания: если найдут какой нибудь выход через на ши уста и посредством слов, то усиливают внутренний пламень, а если ты заключишь их посред ством молчания, то они делают ся слабее и, истощаясь безмол вием, как бы голодом, скоро умирают в душе. Таким образом, если ты чувствуешь какое ни будь постыдное пожелание, то не произноси постыдного сло ва: этим ты погасишь и пожела ние. У тебя нечисты мысли? Пусть же, по крайней мере, бу дут чисты твои уста, не выноси вон этой грязи, чтобы не сделать

  Поэтому не дол

  жно непременно

  вреда и другому и самому се

  высказывать все, что мы имеем

  бе, потому что не только говоря

  в уме, но дол

  жно стараться уда

  щим, но и слушающим других,

  лять и из самого ума порочные пожелания и всякую постыд ную мысль. Если же когда неза метным образом мы допустим у себя нечистые помыслы, то не будем никогда выводить их на

  когда говорят постыдное, при дается много нечистоты. По этому прошу и советую не толь ко не говорить таких слов, но, когда и другие говорят, воз держиваться от слушания и

  
  

  постоянно прилепляться к за кону Божию (6).

  
  

  * * *

  
  

  Будем ежедневно исследовать силу ее (души), и не перестанем испытывать самих себя, будем требовать у себя отчета и в том, что в нас входит, и в том, что выходит, — что мы сказали по лезного и какое произнесли сло во праздное, а также что полез ного ввели в душу через слух и что внесли в нее, могущее по вредить ей. Языку назначим не которые правила и пределы, так чтобы наперед взвешивать выражения и потом уже произ носить слова, а мысль приучим не вымышлять ничего вредно го, а если что нибудь подобное привзойдет извне, отвергать это, как излишнее и могущее по вредить, если зародится внутри (худая мысль), тотчас прогонять ее благочестивым размышлени ем (8).

  
  

  СЛОВО БОЖИЕ

  
  

  Подумай, как земля все про извела только по слову Господа. Еще не было ни человека де лателя, ни плуга, ни рабочих во лов, ни другого попечения о

  
  

  ней, но лишь услышала (земля) повеление — и тотчас исполни ла свою обязанность. Из этого познаем, что и теперь приносит нам плоды не рачительность земледельцев, не труд и вообще не изнурительная работа по воз делыванию земли, но прежде всего этого Слово Божие, сказан ное ей в начале. С другой сторо ны, исправляя и впоследствии неразумие людей, божественное Писание обстоятельно излагает нам все по порядку, как что было, чтобы устранить пустые толки тех, кто по своим соображениям утверждают, будто для спелости плодов требуется только дейст вие солнца. Есть и такие, кото рые осмеливаются приписывать это даже некоторым звездам. Поэтому Святой Дух научает нас, что до сотворения этих сти хий земля, повинуясь слову и повелению Его, произращает всякие семена, не нуждаясь ни в каком другом содействии. Для нее вместо всего довольно было одного этого слова Божия: да произрастит земля зелень, тра ву сеющую семя (Быт. 1, 11) (8).

  
  

  СМЕРТЬ

  
  

  Вы слышали, как внушает нам апостол Павел не скорбеть

  
  

  об умерших. Если мы станем разбирать апостольское изрече ние, то найдем великое сокро вище. Не хочу, говорит, оста вить вас, братия, в неведении об умерших*, дабы вы не скорбе ли, как прочие, не имеющие на дежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним ( 1Фес. 4, 13–14). Здесь напе ред надобно взять во внимание и рассмотреть, почему апостол, когда говорит о Христе, называ ет смерть Его смертью, когда же говорит о нашей кончине, то на зывает ее не смертью, а успени ем… Также: мы живущие, остав шиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших (1 Фес. 4, 15). И здесь не сказал умерших, но во всех трех местах смерть че ловеков назвал успением. О Хри сте же не так: если мы веруем, что Иисус умер… Не просто и не без цели он употребляет эти раз личные выражения, но имея в виду нечто мудрое и великое. Говоря о Христе, он употребил слово смерть, чтобы показать действительность Его страда ний, а о нас — успение, — чтобы

  
  

  

• В славянском переводе — об умер ших, а в греческом подлиннике — об усопших.

  
  

  умерить нашу скорбь. Там, где уже совершилось воскресение, он смело употребил слово смерть, а там, где воскресение есть предмет надежды, употребляет слово успение, этим словом и утешая нас и укрепляя благие надежды. Ибо спящий, конеч но, встанет, а смерть есть не что иное, как долгий сон. Не говори мне, что умерший и не слышит, и не говорит, и не видит, и не чувствует, ибо таково же состо яние и спящего. Скажу и нечто странное. У спящего и душа как бы спит, но у умершего, напро тив, бодрствует. Но умерший, говорят, гниет, и тлеет, и пре вращается в персть и прах. Что же из этого?.. По этому самому надобно более всего радоваться. Ибо и тот, кто хочет перестро ить развалившийся и ветхий дом, наперед выводит из него живу щих, потом разрушает его и снова воздвигает в лучшем ви де. Выведенные не скорбят об этом, а еще радуются, ибо обра щают внимание не на видимое разрушение, но воображают бу дущее, хотя еще и невидимое, здание. То же творит и Бог: Он разрушает наше тело и сперва изводит живущую в нем душу, как бы из некоего дома, дабы потом воздвигнуть его в лучшем

  
  

  виде, снова ввести в него душу с большей славой. Итак, будем обращать внимание не на разру шение, но на будущую славу.

  …Если у кого то статуя испор тилась от ржавчины и от време ни и многие части у нее отва лились, то владелец, разбив ее, бросает в горн и, тщательно пе реплавив, делает ее лучше. И как разрушение статуи в горне не есть уничтожение ее, но возоб новление, так и смерть наших тел не есть уничтожение, но об новление их. Итак, когда уви дишь, что тело наше как бы в горне разлагается и тлеет, то не останавливайся на этом виде нии, но жди обновления… Но ваятель, бросая в горн медное тело, делает статую не золотой и бессмертной, но такой же мед ной, а Бог, ввергая [в землю] те ло перстное и смертное, делает тебе статую золотую и бессмерт ную, ибо земля, приняв тело тленное и смертное, возвраща ет его нетленным и бессмертным. Итак, видя умершего, не на то смотри, что он сомкнул глаза и лежит безгласный, но на то, как он воскреснет и получит не изъяснимую, изумительную и дивную славу, и от настоящего видения возводи помыслы к на дежде будущего. Но ты следуешь

  
  

  обычаям и потому скорбишь и плачешь? — Но ведь когда ты отдаешь дочь замуж, не почи таешь несчастьем, если муж от ходит с ней в дальнюю сторону и там живет счастливо, потому что скорбь разлуки облегчается слухом об их благополучии, а здесь, когда не человек, но сам Господь берет к себе твоего род ственника, ты печалишься и се туешь! — Kак же, скажешь, воз можно человеку не скорбеть? Я и не говорю этого, и запрещаю не скорбь, а чрезмерность скор би, ибо скорбеть свойственно природе, но скорбеть через ме ру свойственно душе безрассуд ной, умоисступленной и изне женной. Поскорби, поплачь, но не ропщи, не малодушествуй, не досадуй. Возблагодари Взявше го, — и украсишь отшедшего и облечешь его в светлую погре бальную одежду. Если станешь роптать, то оскорбишь и отшед шего, и прогневаешь Взявшего, и повредишь самому себе, но ес ли будешь благодарить, то и его украсишь, и прославишь Взяв шего, и сделаешь пользу са мому себе. Плачь, как Господь твой плакал о Лазаре, полагая нам меру, правила и пределы скорби, которых преступить не должно.

  
  

  Скорби, говорит Павел, но не как язычник, не ожидающий воскресения, не надеющийся жизни будущей… Скажи мне, почему ты плачешь так об от шедшем? Потому ли, что он был порочен? В таком случае дол ж но благодарить, потому что по ложен предел его порокам. Но он был честный и добрый чело век? И об этом надо радоваться, потому что он скоро восхищен, прежде нежели злоба изменила разум его, и отошел в страну, где пребывает уже в безопасности и не страшится никакой переме ны. Но он был молод? И за то прославь Взявшего, что скоро призвал его к лучшей жизни. Но он был стар? И за это опять возблагодари и прославь Взяв шего… Смерть есть упокоение, освобождение от житейских трудов и забот. Итак, когда уви дишь, что кто либо из родст венников твоих отошел отсюда, не ропщи, но умились сердцем, войди в себя, испытай совесть, помысли, что и тебя немного спустя ожидает такой же ко нец. Вразумись и убойся, видя смерть ближнего, отринь всякую беспечность, рассмотри свои де ла, исправь прегрешения, изме ни свою жизнь на лучшее. Мы тем и отличаемся от неверую

  
  

  щих, что иначе судим о вещах… Видит мертвого он, и считает мертвым, смотрю я на умерше го, и вместо смерти вижу сон…

  Помысли, к кому отошел умерший, и утешься: он отошел туда, где Павел, где Петр, где весь сонм святых. Помысли, в какой славе и светлости он вос станет, помысли, что слезами и воплями ты не можешь испра вить случившегося, а только крайне повредишь себе… Не имеющий надежды на тамош ний суд не имеет никакого упо вания и не знает ни того, что есть Бог, ни того, что Он промы шляет о настоящих делах, ни того, что за всем надзирает Бо жественное правосудие. А кто не знает и не помышляет об этом, тот бессмысленнее всяко го зверя и изгнал из души своей закон, суд и правду, словом — все доброе. Ибо кто не готовится дать отчет в делах своих, тот бу дет уклоняться от всякой добро детели и предаваться всякому пороку. Размыслив об этом и рассудив о невежестве и безу мии неверующих, с которыми мы сходствуем в сетовании об умер ших, будем избегать такого со гласия с ними…

  Итак, мы должны благодарить Бога не только за воскресение,

  
  

  но и за надежду воскресения, которая может утешить и сету ющую душу и убедить нас быть благодушными при разлуке с отшедшими, так как они вос креснут и соединятся с нами. Ес ли надобно скорбеть и плакать, то, конечно, о тех, которые жи вут во грехах, а не о тех, кото рые отошли с добродетелью (1).

  
  

  * * *

  
  

  Будем оплакивать не умира ющих, а тех, которые оканчива ют жизнь во зле. Если же ты, жена, нуждаешься в защите и потому плачешь о муже, то прибегни к общему для всех За щитнику, Спасителю и Благоде телю — Богу, к этой непреобори мой защите, готовой помощи, благонадежному покрову, везде сущему и отовсюду нас окружа ющему. Но привычное обраще ние с ним [мужем], скажешь, вожделенно и приятно. И я знаю это, но если ты умеришь скорбь свою рассудком и размыслишь о том, Kто взял его, и что ты, пе ренеся великодушно, принесешь свою волю в жертву Богу, то бу дешь в состоянии избежать и этой волны, и то, что совершает время, совершит твое любомуд рие. Если же ты будешь чрез

  
  

  мерно скорбеть, то хотя время прекратит твою скорбь, но ты не получишь никакой награ ды… Но, скажешь, я оплакиваю не его, а себя. И это несвойст венно любящему — желать, чтобы он еще сетовал о тебе и подвергался неизвестности бу дущего, тогда как ему следует быть увенчанным и идти к при станищу, или чтобы он обуре вался волнами, тогда как ему можно быть в пристани. Но я не знаю, скажешь, куда отошел он. Kак не знаешь, скажи мне? Он жил праведно или нет? По этому известно, куда отойдет он. По тому самому, скажешь, я и сокрушаюсь, что он умер грешником. Это одна отговорка и предлог. Если бы ты поэтому оплакивала умершего, то тебе надлежало бы исправлять и усо вершать его при жизни, но ты заботишься только о себе, а не о нем. Впрочем, если он умер греш ником, то и в таком случае на добно радоваться, что прекра тились грехи его и что он не приложил еще зла ко злу, и по могать ему сколько возможно не слезами, а молитвами, моле ниями, милостынями и прино шениями. Ибо все это установ лено не напрасно, не напрасно мы совершаем при божествен

  
  

  ных Таинствах поминовение умерших и ходатайствуем за них, умоляя предлежащего Агн ца, вземшего грехи мира, но для того, чтобы им было от него некоторое утешение. Не напрас но предстоящий перед жертвен ником при совершении страш ных Таинств, взывает о всех во Христе усопших и память о них творящих. Если бы о них не со вершалось поминовение, то и не произносились бы эти слова. Наши действия — не зрелищ ные представления, — да не бу дет, — они совершаются по уст роению Духа.

  Будем же помогать умершим и совершать о них поминове ние. Ибо если детей Иова очи щала жертва отца, то почему ты сомневаешься, что когда и мы приносим жертву за умерших, то им бывает некоторое утеше ние? Бог часто подает благодать одним за других. Это объяснил Павел, когда сказал: при содей ствии и вашей молитвы за нас, дабы за дарованное нам, по хо датайству многих, многие воз благодарили за нас (2 Kор. 1, 11). Не обленимся же помогать умер шим и приносить за них молит вы, ибо предлежит общее очи щение вселенной. Потому мы и молимся тогда с дерзновением о

  
  

  всей вселенной и именуем их вместе с мучениками, исповед никами и священниками. Ибо мы все одно тело, хотя члены — одни других превосходнее. Так, отовсюду возможно снискивать им прощение: и от молитв, и от приносимых за них даров, и от призываемых вместе с ними. Почему же скорбишь, почему плачешь, когда можешь снис кать прощение умершему?.. Или ты потерял сына? Не потерял, не говори так. Это сон, а не смерть, переселение, а не поте ря, переход от худшего к луч шему. Не раздражай Бога, но умилостивляй Его. Если пере несешь великодушно, то отсюда будет некоторое утешение и умершему и тебе… Помышляй в себе самом, что не человек взял, но Бог, который сотворил его, который более тебя печется о нем и знает, что ему полезно, а не враг какой нибудь или человек недоброжелательный. Вспом ни, сколь многие дети, остав шись в живых, делали родите лям жизнь не в жизнь. Но, ска жешь, добродетельных разве ты не видишь? Вижу и их, но со стояние твоего сына безопаснее, нежели их, они теперь заслу живают похвалу, но конец их неизвестен, а за него тебе уже не

  
  

  надобно бояться и трепетать, чтобы чего нибудь с ним не слу чилось, чтобы какая нибудь не произошла с ним перемена. Также рассуждай и о жене доб рой и домовитой и за все благо дари Бога (3).

  
  

  * * *

  
  

  Благословен Бог: вот и жены уже забавляются смертью, и от роковицы посмеваются кончине, и девы весьма юные и не знав шие брака прыгают на самое жало ада и не терпят никакого вреда. Все эти блага получили мы ради Христа, родившегося от Девы. После того блаженного зачатия и поразительнейшего рождения расслабла смерть, со крушилась сила диавола и сде лалась наконец презренной не только для мужей, но и для жен, и не для жен только, но и для отроковиц. Kак ловкий пас тух, поймав льва, который пу гал его скот и вредил всему ста ду, выбив у него зубы, обрезав когти и обстригши гриву, дела ет его презренным и смешным и наконец отдает его для забавы пастушеским детям и отрокови цам, — так точно и Христос, уловив смерть, которая была страшна для нашего естества и

  
  

  пугала весь род наш, и рассеяв весь этот страх, отдал ее в заба ву даже девам (5).

  
  

  * * *

  
  

  Послушай же, как относится к этому делу Павел, считает ли он смерть страшной, как они [ветхозаветные пророки], печа лится ли при ее наступлении и боится ли. Напротив, он счита ет ее даже вожделенной и пото му говорит: имею желание раз решиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (1 Флп. 1, 23). Для них страш но, а для него лучше, для тех неприятно, а для него приятно и весьма естественно, потому что прежде смерть низводила в ад, а теперь смерть препровож дает ко Христу. Поэтому Иаков говорит: сведете вы седину мою с печалью во гроб (Быт. 42, 38), а Павел говорил: имею желание разрешиться и быть со Хрис том, потому что это несрав ненно лучше. Впрочем, он гово рил это, не осуждая настоящей жизни (да не будет, остережем ся, чтобы не дать места нападе нию еретиков) и не избегая ее, как зла, но стремясь к будущей, как к лучшей. Он не сказал: разрешиться и со Христом быть

  
  

  хорошо, но — лучше, а лучшее бывает лучше чего либо хоро шего… И в другом месте, рас суждая об этом же самом, он го ворил: если я и соделываюсь жертвою за жертву и служе ние веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем са мом и вы радуйтесь и сора дуйтесь мне (Флп. 2, 17–18). Что говоришь ты? Ты умираешь, Павел, и призываешь людей к участию в радости? Что, скажи мне, случилось с тобой? Я не уми раю, говорит он, но восхожу к лучшей жизни. Kак люди, по лучающие власть, приглашают многих участвовать в их радос ти, так и Павел, идя на смерть, призвал других сочувствовать ему, потому что смерть есть от дых и избавление от трудов, воздаяние за подвиги, награда за борьбу и венец. Поэтому вна чале по умершим бывали рыда ния и плач, а теперь — псалмы и песнопения. Так, Иакова оп лакивали сорок дней, столько же дней и Моисея оплакивали, и иудеи сетовали, потому что смерть тогда была смертью, а те перь не так, но бывают песнопе ния, молитвы и псалмы. Все это показывает, что смерть заключа ет в себе удовольствие ведь псал мы — символ радости… Так как

  
  

  мы исполнены радости, то и по ем по умершим псалмы, кото рые убеждают нас не бояться смерти. Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь обла годетельствовал тебя (Пс. 114, 6). Видишь, что смерть есть бла годеяние и отдых? Вошедший в этот покой почил от дел своих, как Бог — от Своих (5).

  
  

  * * *

  
  

  Подлинно, весьма страшна природа смерти. Вот почему, не смотря на то, что она ежеднев но нападает на наш род, она при каждом мертвеце так устрашает, смущает и поражает нас, как будто бы она является тогда не ожиданно. И ни врачевство со стороны времени, ни ежеднев ное упражнение в этом созерца нии не в силах успокоить нас. Уныние и ужас этот не стареет и от времени, но постоянно оста ется молодым и полным сил, и (смерть) ежедневно приходит, неся страх свежий и цветущий. И это очень естественно. В са мом деле, кто может не устра шиться и не впасть в робость, когда увидит, как тот, кто вчера или за несколько дней перед тем ходил, действовал, занимался множеством дел относительно

  
  

  дома, жены, детей, слуг, а часто стоял и во главе целых городов, грозил, устрашал, отменял на казания, налагал их, совершал бесчисленные дела по городам и странам, — вдруг лежит без гласнее камней и ничего не чув ствует в то время, как рыдает несметное число людей… Kто может не устрашиться, когда увидит, что все внезапно ушло прочь: и рассудок, и ум, и душа, и цвет лица, и движение чле нов, — что на смену всему тому пришло нерадостное: немота и бесчувственность, тление, сукро вица, черви, пепел, прах, злово ние, совершенное уничтожение, и что все тело спешит открыть отвратительные и безобразные кости (7)?

  
  

  СМИРЕНИЕ

  
  

  Ничто не может так обузды вать и воздерживать нас, как смиренномудрие, когда т.е. мы бываем скромны, смиренны и никогда нисколько не мечтаем о себе. Ведая это, и Христос, ког да приступал к преподаванию духовного учения, начал с уве щания к смиренномудрию: бла женны нищие духом (Мф. 5, 3). Kто намеревается строить боль шой и великолепный дом, тот

  
  

  полагает и основание соответст венное, чтобы оно могло выдер жать тяжесть, которая впослед ствии будет лежать на нем. Так и Христос, начиная возводить в душах учеников великое здание любомудрия, наперед полага ет увещание к смиренномудрию как твердое и непоколебимое основание, — первую и ниж нюю часть здания, зная, что, когда эта добродетель вкоре нится в сердцах слушателей, то и все прочие добродетели могут уже безопасно назидаться. Сле довательно, когда нет в челове ке этой добродетели, тогда он напрасно, попусту и без пользы будет трудиться, хотя и совер шит все прочие добродетели. Kак человек, построивший дом на песке, хоть и предпринял труд, но не получил пользы, по тому что не положил надежного основания, так, сколько бы кто ни сделал добра, без смиренно мудрия погубит и испортит все. А смиренномудрие, разумею не то, что на словах и на языке, а то, что в сердце, от души, в со вести, что видеть может один Бог, эта добродетель одна и сама по себе достаточна к умилостив лению Бога, что и доказал мы тарь. Не имея ничего доброго и не могши похвалиться хороши

  
  

  ми делами, он сказал только: будь милостив ко мне грешнику (Лк. 18, 13), и вышел праведнее фарисея, между тем это были слова еще не смиренномудрия, но искреннего сознания. Сми ренномудрие состоит в том, что человек, признавая в себе вели кие совершенства, нисколько не мечтает о себе, а сознание — в том, что человек, будучи греш ником, сам исповедует это. Ес ли же не сознавший в себе ниче го доброго, исповедав то, чем он был, так преклонил Бога на ми лость, то каким дерзновением будут пользоваться те, которые могли бы указать на множество своих добродетелей, скрывают, однако же, все их и ставят себя в числе последних. Так сделал и Павел: будучи первым из всех праведников, он называл себя первым из грешников (см.: 1 Тим. 1, 15); и не только называл себя так, но и был убежден в этом, узнав от Учителя, что, и сделав все, мы должны называть себя рабами, ничего не стоящими (см. Лк. 17, 10).

  Вот в чем состоит смиренно мудрие! Подражайте Павлу вы, у которых есть добрые дела; а мытарю вы, которые обремене ны грехами. Будем признавать себя такими, каковы мы на де

  
  

  ле, будем ударять в грудь и за ставлять душу свою нисколько не мечтать о себе. Если мы бу дем в таком расположении, то оно послужит у нас достаточным приношением и жертвой. Kак и Давид сказал: жертва Богу — дух сокрушенный, сердца сокру шенного и смиренного Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Не сказал только смиренного, но еще и со крушенного; а сокрушенное пе реломлено и уже не может, хоть и захочет, подняться вверх. Так и мы, не только смирим нашу душу, но и сокрушим; а она со крушается, когда постоянно по мнить о своих грехах. Kогда так смирим ее, она, если и захочет, не будет в состоянии подняться до гордости, потому что совесть, подобно узде, будет удерживать ее от надмения, будет укрощать и умерять во всем (1).

  
  

  * * *

  
  

  Христос такую дал заповедь ученикам своим: когда испол ните все повеленное вам, гово рите: мы рабы ничего не стоя щие (Лк. 17, 10), дабы через это предохранить их и удалить от этой пагубной страсти [высоко мерия]… Верующему, сказано, похвала не от людей, но от

  
  

  Бога (Рим. 2, 29). И чем больше станем мы преуспевать в добро детели, тем более постараемся смирить себя и быть скромны ми. Ибо, хотя бы мы взошли на самый верх добродетелей, но ес ли добросовестно сравним свои добрые дела с благодеяниями Божьими, то ясно увидим, что наши добродетели не равняют ся и малейшей части того, что сделано для нас Богом. Этим то и прославился каждый из свя тых… Послушай учителя все ленной, эту небошествующую душу, как он по совершении та ких добродетелей, после такого о нем свидетельства свыше: он есть, сказано, Мой избранный сосуд (Деян. 9, 15), — не забывает о своих согрешениях, но посто янно носит их в уме, как он не позволяет себе забывать даже и о том, в чем, как он совершенно был уверен, получил уже про щение в крещении, но вопиет и говорит: я наименьший из Апос толов, и недостоин называть ся Апостолом (1 Kор. 15, 9). По том, чтобы мы познали всю глубину его смиренномудрия, присовокупил: потому что гнал церковь Божию. Что делаешь, Павел? Господь по своему мило сердию простил и загладил все грехи твои, а ты еще помнишь о

  
  

  них? Так, говорит, я знаю и уве рен, что Господь разрешил меня (от грехов), но когда подумаю о делах своих и посмотрю на без дну человеколюбия Божия, тог да вполне удостоверяюсь, что благодатью и человеколюбием Его я то, что есмь. Ибо, сказав: недостоин называться Апос толом, потому что гнал Цер ковь Божию, он присовокупил: благодатию Божиею есмь то, что есмь (1 Kор. 15, 10). То есть, хотя я со своей стороны выка зал так много злости, но его не изреченная благость и милосер дие даровали мне прощение. Видел ты душу, сокрушенную и постоянно памятующую о сво их грехах, содеянных еще до крещения? Этому то станем и мы подражать и, ежедневно при поминая о грехах, сделанных нами после крещения, будем постоянно содержать их в уме и никогда не попустим себе за быть о них. Это будет довольно сильной уздой, чтобы смирить и укротить нас. И что говорю я о Павле, столь великом и высо ком муже? Хочешь ли видеть, как и ветхозаветные более всего прославились этим же самым, тем т.е., что по совершении бес численных подвигов и имея уже неизреченное дерзновение

  
  

  (перед Богом) они смирялись? Послушай, как патриарх уже после собеседования с Богом, после данного ему обетования говорил о себе: я прах и пепел (Быт. 18, 27) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Никогда не превозносись сво им смирением. Может быть, вам кажутся смешными слова мои, что смирение превозносится, но не удивляйтесь, оно превозно сится, когда бывает неискрен ним. Kогда оно бывает для того, чтобы показаться перед людь ми, а не перед Богом, когда оно имеет в виду свое прославление и тщеславие, ибо тогда оно — дело диавола. Kак многие тще славятся тем, что они нетще славны, так превозносятся и смирением по высокомерию. Например, пришел к тебе брат или слуга, ты принял его, омыл ему ноги и тотчас же гордишься этим. Я, говоришь ты, сделал то, чего не сделал никто другой, я совершил подвиг смирения. Kаким же образом можно ос таться смиренномудрым? Если будем помнить заповедь Хрис та, который говорит: когда ис полните все повеленное вам, го ворите: мы рабы ничего не

  
  

  стоящие (Лк. 17, 10), также сло ва учителя вселенной, который говорит: я не почитаю себя до стигшим (Флп. 3, 13). Kто убеж ден, что он не сделал ничего ве ликого, чтобы он ни сделал, кто не считает себя достигшим кон ца, тот только может быть сми ренным. Многие от смирения впали в гордость, да не будет это го с нами! Совершил ли ты ка кое нибудь дело смирения? Не превозносись этим, иначе погу бишь все. Таков был фарисей. Он стал превозноситься тем, что отдавал бедным десятину, и по губил все. Но не таков был мы тарь. Послушай, что еще гово рит Павел: хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправ дываюсь (1 Kор. 4, 4). Видишь, как он не превозносился, но всячески уничижал и смирял себя, и притом тогда, как достиг самой высоты добродетелей? И три отрока, бывших в огне, среди пламени, что говорили? Согрешили мы и поступили без законно с отцами нашими (Дан. 3, 29). Это и значит иметь сердце сокрушенное! Поэтому они и могли сказать: с сокрушенным сердцем и смиренным духом да будем приняты (Дан. 3, 39). Так они были смиренны после ввер жения в печь, даже больше,

  
  

  нежели до ввержения! Kогда они увидели совершившееся над ними чудо, то, считая себя недо стойными спасения, пришли в глубокое смирение. Ибо мы тогда особенно сокрушаемся духом, когда убеждаемся, что мы полу чили великие благодеяния не по заслугам. Между тем какие же они получили благодеяния не по заслугам? Они допустили ввергнуть себя в печь, были от ведены в плен еще в своей моло дости, тогда как согрешили дру гие, и не роптали, не досадовали и не говорили: какая нам поль за от того, что мы служим Богу? Что приобрели мы, поклоняясь Ему? Человек нечестивый сде лался нашим владыкой, мы терпим мучение от идолослу жителя, отведены в плен, лише ны отечества, свободы и всего родного, стали пленниками и ра бами и служим царю варвару! Ничего такого они не говорили, но что? Согрешили мы и посту пили беззаконно, говорили они и возносили молитву не за себя, а за других: предал нас, говори ли они, царю неправосудному и злейшему (Дан. 3, 32). Также Да ниил, брошенный в другой раз в ров, говорил: вспомнил Ты обо мне, Боже (Дан. 14, 38). Почему же Бог не помянул тебя, Дани

  
  

  ил, когда ты прославил Его пе ред царем и говорил: мне тайна сия открыта не потому, чтоб я был мудрее всех живущих (Дан. 2, 30)? Почему Он не помя нул тебя тогда, когда ты ввер жен был в львиный ров за не повиновение нечестивейшему повелению? По той же самой причине. Не за Него ли ты был ввержен и теперь? Так говорит он, это потому, что великий я должник перед Ним. Если же так говорил он при столь вели ких добродетелях своих, то что скажем мы?

  Будем же смиренномудрст вовать как должно, будем уни чижать себя как должно, чтобы смирение не послужило нам по водом к гордости. Ты смирен и даже смиреннее всех людей? Не превозносись же этим и не по рицай других, чтобы не погубить тебе хвалы своей. Ты для того и смиренномудрствуешь, чтобы из бежать высокомерия, а если че рез это ты впадешь в высокоме рие, то лучше тебе и не быть смиренным. Ибо послушай, что говорит Павел: грех посредст вом доброго причиняет мне смерть, так что грех стано вится крайне грешен посредст вом заповеди (Рим. 7, 13). Kогда придет тебе на мысль удивлять

  
  

  ся своему смирению, то пред ставь себе Господа своего, как Он уничижил Себя, и ты не ста нешь больше удивляться себе самому, не станешь хвалить се бя самого, но посмеешься над собой, как не сделавшим ниче го. Признавай себя всегдашним должником и, чтобы ты ни сде лал, приводи себе на память сказанную притчу: кто из вас, имея раба пашущего или пасу щего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, са дись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне (Лук. 17, 7–8)? Благо дарим ли мы рабов своих за то, что они служат нам? Никогда. Бог же воздаст благодарностью нам, которые служим не Ему, но делаем полезное для нас. Впрочем, не будем поступать и так, чтобы Он воздал нам благо дарностью, чтобы Он узнал об этом, но как исполняющие долг свой. Подлинно, всякое [доброе] дело есть долг наш, и все, что мы ни делаем, есть исполнение долга (1).

  
  

  * * *

  
  

  Будем оказывать уважение не одним только высшим нас или

  
  

  равным с нами: это не было бы смиренномудрие, ибо когда кто то делает необходимо должное, то это уже не смиренномудрие, но долг. Истинное смиренно мудрие в том, что мы уступаем тем, кто ниже нас, и оказываем предпочтение тем, кто считает ся хуже нас. Впрочем, если мы будем рассудительны, то не бу дем никого и считать ниже нас, но всем людям станем отдавать преимущество перед собой. И это говорю я не о себе самом, кото рый погружен в бесчисленные грехи, нет; пусть кто то сознает в себе и бесчисленные совершен ства, но если только он не дума ет о себе, как о последнем меж ду всеми, его совершенства не принесут ему никакой пользы. Ибо в том то и состоит смирен номудрие, что тот, кто имеет чем превозноситься, уничижает, сми ряет и ведет себя скромно. Тог да то он восходит на истинную высоту и по обетованию Госпо да, который говорит: смиряющий себя вознесется (ср.: Иак. 4, 10).

  Не станем никогда превозно ситься над ближними, ни много думать о себе, но с великим сми ренномудрием будем уступать им [людям] и поспешим уничи жать себя и в поступках, и в словах; не будем враждовать

  
  

  даже против тех, которые ос корбляют нас, хотя бы это были и облагодетельствованные на ми, в этом то и состоит самое высокое любомудрие, не будем также раздражаться обидами, хотя бы досаждающие нам бы ли и хуже нас, но станем укро щать гнев их своей кротостью и тихостью. Ибо нет ничего силь нее ее, нет ничего могуществен нее… Христос, предлагая боже ственное свое учение, сказал: научитесь от Меня, ибо Я кро ток и смирен сердцем, и найде те покой душам вашим (Мф. 11, 29). Действительно, ничто так не доставляет душе спокойст вия и тишины, как кротость и смиренномудрие, а это благо для стяжавшего его дороже вся кой диадемы, полезнее всякого блеска и славы. Ибо что может быть блаженнее человека, сво бодного от внутренней брани? Хотя бы мы вполне пользова лись внешним миром и услуж ливостью, но если внутри нас от возмущения помыслов возни кает шум и буря, то нет ника кой пользы от внешнего спо койствия, подобно тому, как нет ничего жальче того города, который хотя и огражден бес численными стенами, но терпит измену от обитающих внутри

  
  

  него. Итак, об этом то прошу, позаботимся прежде всего как бы нам сделать душу свою без мятежной, привести ее в мирное состояние и быть свободными от всякого неприятного чувст ва, чтобы и самим нам наслаж даться совершенным спокойст вием, и с ближними нашими быть в согласии (1).

  
  

  * * *

  
  

  Сокрушим дух наш, смирим сердце. Ибо если мы приведем себя в такое расположение, то в состоянии будем и молитвы со вершать с великой бодростью, и привлечь к себе свыше великую благодать исповеданием согре шений. А чтобы увериться, что такие души угодны Владыке, послушай, как сам Он говорит: на кого Я призрю: на смиренно го и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Мо им (Ис. 66, 2). Поэтому и Хрис тос, беседуя с учениками, ска зал: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и най дете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Ибо кто действительно смиряет себя, тот никогда не до пустит себя до раздражения, не разгневается на ближнего, по тому что душа его смирилась и

  
  

  размышляет только о себе са мой. А что может быть блажен нее души, настроенной таким образом. Такой (человек) всегда сидит в пристани, безопасный от всякой бури и наслаждаясь тишиной мыслей. Поэтому и Христос сказал: и найдете по кой душам вашим (1).

  
  

  * * *

  
  

  Почему те, которые прежде искушения жили праведно, по сле искушений пали? Но кто верно знает живущих праведно, кроме того, Kто создал особо сердца их и вникает во все дела их (Пс. 32, 15)? Многие из тех, ко торые кажутся добродетельны ми, часто оказываются пороч нее всех. Это обнаруживалось и в настоящей жизни, но только относительно некоторых, по ка кому нибудь случаю и по какой нибудь необходимости. Kогда же сядет судить [Господь]… тог да всех увидишь открыто таки ми, каковы они действительно, и ни волка не скроет овечья ко жа, ни окраска гроба внутрен ней его нечистоты, потому что нет твари, сокровенной от Не го, но все обнажено и открыто перед очами Его (Евр. 4, 13). Это и Павел, объясняя коринфянам,

  
  

  говорил: не судите никак преж де времени, пока не придет Гос подь, который и осветит скры тое во мраке и обнаружит сердечные намерения (1 Kор. 4, 5). Впрочем, оставив лицемеров, скажем о живущих праведно. Откуда известно, что они, имея многие добродетели, не прене брегли главной из них — смире нием? Поэтому Бог и отступил от них, чтобы они знали, что до брые дела совершали они не соб ственной силой, но благодатью Божией. Если же кто то скажет, что лучше гордиться, делая доб ро, нежели смиряться, согрешая, тот совсем не понимает ни вреда от гордости, ни пользы от сми рения… Делающий добро с гор достью, если только можно так делать добро, скоро дойдет до крайней погибели. Kто допус тил себя до падения и падением научился смирению, тот скоро, если захочет, восстанет и испра вится, но кто делает кажущееся добро с гордостью и не терпит ничего неприятного, тот никог да не почувствует своей грехов ности, но еще увеличит зло и не заметно для себя самого отойдет отсюда без добрых дел, как тот фарисей, который вошел в храм, думая о себе, что он богат вся кой добродетелью, а вышел,

  
  

  узнав, что он беднее даже мыта ря (Лк. 18, 10) (2).

  
  

  * * *

  
  

  Так увещевает и Павел следу ющими словами: если возмож но с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18). Ты — раб Бога мира. Он, из гонявший бесов и совершавший множество добрых дел, когда называли его беснующимся, не ниспослал молнии, не поразил поносителей, не сжег языка столь бесстыдного и неблаго дарного, хотя мог сделать все это, а только отклонил укориз ну, сказав: во мне беса нет; но Я чту Отца Моего, а вы бесчес тите Меня (Ин. 8, 49). А когда раб первосвященника ударил Его, что сказал Он? Если Я ска зал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Ме ня (Ин. 18, 23)? Если же владыка Ангелов отвечает и оправдыва ется перед рабом, то нет нужды говорить более. Храни только эти слова в уме, часто повторяй их и говори: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хоро шо, что ты бьешь Меня? Пред ставляй себе, Kто говорит это, кому говорит и почему, и будут для тебя эти слова некоторым

  
  

  божественным и непрестанным припевом, который в состоянии будет утишить всякое раздра жение; представляй достоинст во Оскорбленного, ничтожество оскорбившего, чрезмерность ос корбления. Раб не только поно сил, но и ударил, и не просто ударил, но в ланиту*; нет ниче го поноснее такого удара; одна ко Господь все перенес, чтобы ты наилучшим образом научил ся смиренномудрию (2).

  
  

  * * *

  
  

  Если же ты носишь в совести великое бремя грехов и при этом признаешь себя последним из всех, то ты будешь иметь ве ликое дерзновение перед Богом, хотя еще нет смиренномудрия в том, чтобы грешник считал себя грешником. Смиренномудрие состоит в том, чтобы, сознавая за собой много великого, ничего великого о себе не думать (2).

  
  

  * * *

  
  

  Хотя бы кто бесчисленное сверху построил — милостыню ли, молитвы ли, пост ли, вся кую ли добродетель, но если в

  
  

  

• Ланита — щека. (Примеч. ред.)

основание предварительно не положил этого [смирения], то все будет строиться тщетно и напрасно и легко разрушится, подобно зданию, построенному на песке. Ничего нет, ничего из наших правых дел, что не нуж далось бы в нем, нет ни одно го, которое могло бы устоять без него. Укажешь ли на целомуд рие, девство, презрение денег, или на что другое, — все нечис то, обременено проклятием и отвратительно, если нет смире ния. Итак, будем всюду им на чинать, в словах, в делах, в мыс лях, и созидать все с ним (6).

СОВЕСТЬ

Душа, оледеневшая от хлада греховного, не может отправ лять дел своих, будучи скована, как морозом, совестью. Ибо что для тела мороз, то для души ху дая совесть (1).

* * *

Он вложил в нас совесть, кото рая действует с любовью более, нежели отеческой. Ибо когда отец, однажды, дважды, триж ды, десять раз наказав сына, увидит его неисправимым, то в отчаянии отрекается от него,

изгоняет его из дома и исключа ет из родства. Но не так совесть: напротив, если она скажет один, два, три и тысячу раз и ты не по слушаешь, то снова будет гово рить и не отстанет до послед него издыхания: и в доме, и на распутьях, и за столом, и на тор жищах, а часто и в сновидениях представляет нам образы и ви ды сделанных нами грехов.

И посмотри на премудрость Божию. Бог не сделал обличение совести ни непрерывным (ибо мы, непрестанно быв обличае мы, не снесли бы этой тяжести), ни столь слабым, чтобы она пос ле первого или второго увеща ния пришла в отчаяние. Если бы она стала угрызать нас каж дый день и час, мы были бы по давлены унынием, а если бы, напомнив раз другой, переста ла обличать, мы не много полу чили бы пользы. Поэтому Он сде лал это обличение хотя и всег дашним, но не непрерывным: всегдашним, дабы мы не впали в беспечность, но, слыша всегда ее напоминания, пребыли до са мой кончины бдительными; не непрерывным и не непрекраща ющимся, дабы мы не упали ду хом, но ободрялись, получая не которое облегчение и отраду. Kак совершенная беспечность о

грехах пагубна и порождает в нас крайнее бесчувствие, так не прерывная и чрезмерная скорбь вредна. Чрезмерная скорбь, не редко отнимая естественную рас судительность, может потопить душу и сделать не способной ни к чему доброму. Поэтому Бог и устроил, чтобы обличение сове сти восставало на нас по време нам, так как оно весьма жестоко и уязвляет грешника сильнее всякого острия. Ибо совесть силь но восстает и громко вопиет на нас не только тогда, когда мы сами грешим, но и когда другие грешат, подобно нам. Блудник, прелюбодей, тать как бы чувст вует на себе удары не только когда обвиняют его самого, но и когда слышит, что других обви няют в подобных же преступле ниях, ибо укоризны, делаемые другим, служат ему напомина нием его собственных грехов. Другой обвиняется, а он, и не будучи обвиняем, терпит пора жение, потому что виновен в та ких же, как и тот, преступлени ях…

Обличение совести есть как бы некоторый священный якорь, не дающий нам совершенно по гружаться в бездну греха. Часто совесть не только в то время, когда мы грешим, но и по про

шествии многих лет напомина ет нам о прежних грехах… Ибо мы, быв искушаемы несчастья ми и горестными обстоятельст вами, вспоминаем о прежних грехах наших. Зная все это, мы, если сделаем что худое, не бу дем ожидать несчастий и зло ключений, опасностей и уз, но каждый день и час будем воз двигать у себя это судилище и произносить на себя пригово ры, постараемся всячески оп равдаться перед Богом и не бу дем сомневаться в воскресении и суде… Если бы не предлежало нам дать отчет в грехах там, то и здесь Бог не поставил бы в нас этого судилища [совести]. Но и это самое есть доказательство Его человеколюбия. Так как Он тогда потребует от нас отчета в грехах, то поставил того непод купного судью, чтобы он, здесь судя нас за грехи и исправляя, избавил от будущего там суда. Об этом говорит и Павел: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1 Kор. 11, 31) от Господа. Итак, чтобы нам тогда не быть наказанными и не под пасть суду, пусть каждый вой дет в свою совесть, и, исследовав жизнь и тщательно рассмотрев все грехи, пусть осудит душу, сделавшую их, пусть обуздает

помыслы, укротит, стеснит ум свой и накажет себя за грехи са моосуждением, строгим покая нием, слезами, исповедью, постом и милостыней, воздержанием и любовью, дабы, всячески отло жив здесь свои грехи, мы могли отойти туда с полным дерзнове нием (1).

* * *

Нет между людьми ни одного судьи, столь неусыпного, как наша совесть. Внешние судьи и деньгами подкупаются, и лес тью смягчаются, и от страха по творствуют, и много есть дру гих вещей, которые извращают правоту их суда. Но судилище совести ничему такому не под чиняется: станешь ли давать деньги, будешь ли льстить, или угрожать, или другое что де лать, — она произносит спра ведливый приговор за грехов ные помыслы, и сделавший грех сам осуждает себя, хотя бы ни кто другой не обвинял его. И это делает совесть не однажды, не дважды, но многократно и во всю жизнь, и хотя бы прошло много времени, она никогда не забывает сделанного, но сильно обличает нас и при совершении греха, и до совершения, и по со

вершении. При самом соверше нии греха мы, упоенные удоволь ствием, бываем не так чувстви тельны, но когда преступление сделано и окончено, тогда то осо бенно за исчезнувшим удоволь ствием наступает чувство раска яния, — противоположно тому, как бывает с рождающими же нами. Они до рождения младен ца терпят невыносимое страдание и жестокие муки, разрывающие их болями, но после рождения чувствуют облегчение, как буд то вместе с плодом вышла и бо лезнь. Но здесь наоборот: пока мы зачинаем и рождаем безза конные намерения, радуемся и веселимся, когда же родим злое исчадие — грех, — тогда, уви дев гнусность рожденного, скор бим и мучимся сильнее, нежели рождающие (3).

* * *

Сделай так со своей совестью: посади судящий ум на престол неподкупного суждения, выве ди на середину все грехи твои, приставь к проступкам грозные мысли, укроти непристойные желания, от которых произош ли грехи, пусть будут они раз дираемы великой силой. Если мы таким образом позаботимся

судить сами себя, то избежим и того страшного судилища. А что судящий ныне сам себя и требу ющий от себя строго отчета в грехах не подвергнется осужде нию в будущем, об этом послу шай Павла, который говорит: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1 Kор. 11, 31) (5).

* * *

Нелицеприятный судья, то есть совесть, восстав, взывала громким голосом, упрекала их (Адама и Еву), показывала и как бы выставляла перед глаза ми тяжесть преступления. Для того человеколюбивый Влады ка, созидая вначале человека, и вложил в него совесть, как не умолкающего обличителя, ко торый не может быть обманут или обольщен. Хотя бы учинив ший грех и совершивший безза конное дело успел укрыться от всех людей, — от этого судии он скрыться не может, напротив, всегда носит внутри себя этого обличителя, который беспоко ит его, мучит, карает, никогда не утихает, но нападает на него и дома, и на площади, и в собра ниях, и за столом, и во время сна, и при пробуждении, требу

ет отчета в проступках и постав ляет на вид и тяжесть грехов, и угрожающее ему наказание, и, как усердный врач, не переста ет прилагать свои врачевства, хотя и видит, что ее не послуша ют, не отступает, но продолжа ет постоянно заботиться.

Именно в том ее и дело, чтобы непрерывно напоминать (о гре хе) и не давать ему (грешнику) дойти когда либо до забвения о проступках его, но выставлять их на вид ему, чтобы хоть через это сделать нас не столь склон ными к повторению прежних грехов. Если многие из нас не преодолевают беспечности и при таком содействии и помощи со вести, имея в себе такого силь ного обличителя и карателя — совесть, которая терзает сердце и поражает сильнее всякого па лача, то без этой помощи мы не тотчас ли бы погибли (8)?

СОДОМСКИЙ ГРЕХ

Kакая то новая и беззакон ная страсть вторглась в нашу жизнь, постигла болезнь тяжкая и неисцельная, поразила язва, жесточайшая из всех язв, измы шлено какое то новое и нетерпи мое беззаконие, потому что на

рушаются не только писаные, но даже и естественные законы. Для распутства уже мало любо деяния, и как в болезнях после дующее сильнейшее страдание заглушает ощущение предше ствовавшей боли, так и чрез мерность этой язвы делает то, что уже не кажется нетерпимым и нетерпимое — разврат с жен щиной. Хотят, кажется, иметь возможность избегать этих се тей, и женскому полу предстоит уже опасность сделаться из лишним, так как его во всем за меняют отроки. И не только это ужасно, но и то, что такая мер зость совершается с полной бе зопасностью, и беззаконие стало законом. Никто уже не опасает ся и не страшится, никто не стыдится и не краснеет, но еще хвалятся этим позором, и цело мудренные кажутся безумными, а обличающие — не здравомыс лящими… так среди городов, как бы в великой пустыне, муж чины на мужчинах делают срам (Рим. 1, 27). Если же некото рые избежали этих сетей, то не легко им избегнуть худой славы от таких развратников: во пер вых, потому, что их весьма не много, отчего они легко затме ваются множеством порочных, во вторых, потому, что сами ока

янные и злые демоны, не имея возможности иначе мстить пре зирающим их, стараются вре дить им этим способом, не имея сил нанести смертельную рану и поразить саму душу, они ста раются, по крайней мере, повре дить их внешнему украшению и лишить всякой доброй славы. Поэтому многие, слышал я, удив ляются, как и теперь не ниспал еще другой огненный дождь, как еще не подвергся участи Содома наш город, достойный наказа ния тем более тяжкого, что не вразумился и бедствиями Содо ма. Несмотря на то что та стра на уже две тысячи лет видом своим сильнее, чем голосом, взывает к [людям] всей вселен ной, чтобы не дерзали на такую гнусность, они не только не воз держиваются от этого греха, но стали еще бесстыднее, как буд то состязаясь с Богом и стараясь показать своими делами, что они тем более будут предаваться этим порокам, чем более Он бу дет угрожать им. Почему же не произошло ничего такого: грехи содомские совершаются, а содом ских наказаний нет? Потому что их ожидает другой огонь, более жестокий, и наказание беско нечное… Если мы так гневаем ся и негодуем, то как допустит

безнаказанно совершать такие де ла Бог, Kоторый более всего пе чется о человеческом роде и крайне отвращается и ненави дит порочность? Этого быть не может, нет! Он непременно на ложит на них крепкую руку, нанесет нестерпимый удар и подвергнет мучениям столь же стоким, что бедствия, постигшие Содом, в сравнении с ними по кажутся игрушкой. Подлинно, каких варваров, какую породу зверей не превзошли эти люди своей бесстыдной похотью? Бы вает у некоторых бессловесных вожделение сильное и похоть неудержимая, не отличающаяся от бешенства, но и они не знают этой страсти, а удерживаются в пределах природы и, сколько бы ни раздражались, не нару шают законов природы. А эти, одаренные разумом, сподобивши еся Божественного учения, пре подающие другим, что должно делать и чего не должно, и слы шавшие Писания, нисшедшие с неба, не с такой наглостью сово купляются с блудницами, как с отроками. Они с таким неистов ством покушаются на все, что будто они не люди, и как будто нет промысла Божия, бодрству ющего и судящего дела, но как будто бы все покрыла тьма и ни

кто не видит и не слышит этого. А отцы растлеваемых отроков переносят это молча, не зарыва ются в землю вместе с детьми и не придумывают какого либо сред ства против зла. Между тем, если бы надобно было от этого недуга отправить детей на чужбину, на море, на острова, на необитаемую землю, на самый отдаленный от нас край вселенной, не надле жало ли бы сделать и потерпеть все, чтобы не было таких мерзо стей (2)?

СОН

Не для того дана ночь, чтобы мы во всю нее спали и бездейст вовали. Свидетели тому ремес ленники, погонщики мулов, торговцы, Церковь Божия, вос стающая среди ночи. Восстань и ты. Посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие и удивляйся делам Господа твоего. Тогда душа бы вает чище, легче и бодрее, быва ет особенно способна воспарять и возвышаться. Сам мрак и со вершенное безмолвие располага ют к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звездами, как бы бесчисленным множест вом глаз, то получишь совершен ное удовольствие, помыслив

тотчас о Создателе. Если пред ставишь, что те, которые в тече ние дня шумят, смеются, играют, скачут, обижают, лихоимствуют, досаждают, делают бесчисленное множество зол, теперь нисколь ко не отличаются от мертвых, то познаешь все ничтожество чело веческого самолюбия. Сон при шел и показал природу, как она есть. Он есть образ смерти, он есть образ кончины. Если взглянешь на улицу, не услышишь ни од ного голоса. Если посмотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль кончину мира (1).

СОСТРАДАНИЕ

Подавать деньги могут мно гие, а чтобы самому служить нуждающимся и делать это с го товностью, любовью и братской расположенностью, — для этого нужна душа высокая, великая и любомудрая. Этого больше всего и требует Павел, повеле вая сострадать находящимся в скорби, бедности и несчастных обстоятельствах — так, как бы мы сами находились в тех же несчастьях. Помните узников, говорит он, как бы и вы с ними были в узах (Евр. 13, 3) (6).

СПАСЕНИЕ ДУШИ

Многие полагают, что для спасения им довольно той доб родетели, которой они облада ют, и что если они хорошо будут располагать своей жизнью, то для спасения им уже больше ничего не будет недоставать. Но они думают неправильно, как доказал это тот, который зако пал один талант. Ибо он принес его не уменьшенным, но возвра тил целым и таким, каким по лучил (1).

* * *

Где же, скажешь, человеколю бие Божие, если Он не хочет спа сать злых? Часто и от многих я слышу, что Бог человеколюбив и непременно спасет всех. Не ста нем обольщать себя напрасно… То, что будет геенна, кажется, мы достаточно доказали, пред ставив потоп и другие прежние бедствия и сказав, что совершив ший все это не может оставить ненаказанными и нынешних грешников. Ибо если Он так на казал тех, которые грешили прежде закона, то, конечно, не ос тавит без наказания тех, которые при благодати совершали гораз до большие преступления (1).

* * *

K нашему спасению послу жит и то, когда мы не о себе только будем заботиться, но и станем приносить пользу ближ нему и руководить его на путь истины. А чтобы видел ты, ка кое великое благо, содевая свое спасение, доставлять пользу и другому, послушай, что пророк говорит от лица Божия: если из влечешь драгоценное из ни чтожного, то будешь, как Мои уста (Иер. 15, 19). Что значит это? Kто руководит ближнего от заблуждения к истине или от зла приводит к добру, тот, гово рит (Господь), уподобляется Мне, сколько это возможно челове ку. И сам Он, будучи Богом, об лекся в нашу плоть и сделался человеком не для чего иного, как для спасения рода челове ческого… Итак, если Он — Бог и существо непостижимое — по неизреченному человеколюбию принял на Себя все это ради нас и нашего спасения, то чего не должны мы сделать для наших братьев и сочленов, чтобы исхи

град удостоятся те, кто увеща ниями и частыми внушениями ведет нерадивых и заблуждаю щихся на прямой путь, показы вая им безобразие порока и ве ликую красоту божественной добродетели (8).

СРЕБРОЛЮБИЕ

Великое зло — сребролюбие! Оно сделало Иуду и святотат цем, и предателем. Услышьте все сребролюбцы, страждущие Иуди ной болезнью, услышьте и бере гитесь страсти сребролюбия! Ибо если тот, кто находился со Христом, творил чудеса, пользо вался таким учением, низверг ся в такую бездну оттого, что не был свободен от этой болезни, то тем более вы, не слышавшие даже Писания и всегда прилеп ляющиеся к настоящему, удоб но можете быть уловлены этой страстью, если не будете прила гать непрестанного попечения. Иуда ежедневно находился с Тем, Кто не имел где главы при клонить, ежедневно был науча ем делами и словами тому, что

тить их из челюстей диавола и

не дол

жно иметь ни золота, ни

привести на путь добродетели? Насколько душа лучше тела, настолько высших — перед по дающими бедным деньги — на

серебра, ни двух одежд, — при этом не вразумился, как же ты надеешься избежать этой болез ни, когда не употребляешь силь

ного врачевания и не прилага ешь сильного старания? Ибо ужа сен, ужасен этот зверь. Впрочем, если захочешь, легко победишь его. Это не есть похоть естест венная: это доказывают освобо дившиеся от нее. Естественные пожелания для всех общи, а эта похоть происходит от одного не радения, от него рождается, от него возрастает и, когда уловит пристрастных к ней, тогда за ставляет их жить противоесте ственно. В самом деле, когда они не признают единоплемен ников, друзей, братьев, сродни ков — словом, всех, а с ними вместе не знают и самих себя, то не значит ли это жить противо естественно? Отсюда видно, что противоестественна и злоба, и болезнь сребролюбия, которой подвергшись, Иуда сделался предателем… Отчего же, спро сишь, он уловлен этой страстью? Оттого, что был беспечен. От беспечности происходят такие перемены, так как от ревности происходят перемены противо положные… Сколько таких, ко торые прежде были сребролюб цами, а теперь отвергли и свое собственное имущество? Совер шенно противное случалось от беспечности. Так, Гиезий жил со святым мужем и сделался не

честивым от болезни сребролю бия (см.: 4 Цар. 5). Ибо эта страсть есть ужаснейшая из всех страс тей. От нее гробокопатели, убий цы, войны и битвы, всякое зло, как бы ты его ни назвал. Среб ролюбивый везде бывает худым человеком, случится ли ему на чальствовать над войском или над народом. И он бывает таким не только в делах общественных, но и в семейственных. Вознаме рится ли жениться, не возьмет добродетельной жены, а возьмет ту, которая всех хуже. Вздума ет ли купить дом, — покупает не такой, какой приличен бла городному, но такой, который может принести ему большой доход. Захочет ли купить рабов или что другое, — купит самое худое… Если даже он будет ца рем, то будет несчастнейшим из всех во вселенной, беднейшим из всех. Его состояние будет по добно состоянию какого нибудь простолюдина. Он не будет бла га всех почитать своими, но бу дет считать себя отдельным от всех и, похищая блага у всех, станет думать, что имеет мень ше всех. Ибо измеряя настоя щие блага желанием будущих, еще не приобретенных благ, он будет почитать первые ничтож ными в сравнении с последними.

Потому то некто сказал: нет ничего беззаконнее сребролюби вого. Ибо он и сам себя продает и делается общим врагом все ленной, когда скорбит, что зем ля не приносит золота вместо колосьев и что вместо рудников существуют источники, вместо драгоценных камней — горы. С негодованием взирает он на плодородие, печалится при ви де общего блага, отвращается от всякого дела, через которое нель зя приобрести денег, все терпит, когда можно ему получить хоть две малые монеты, ненавидит всех, бедных и богатых: бедных за то, что они придут к нему когда нибудь просить милосты ню, богатых за то, что не имеет их богатства. Он думает, что все завладели его имуществом и что он всеми обижен, поэтому него дует на всех, не знает довольст ва и насыщения, есть самый не счастнейший из всех, так как свободный от сребролюбия и любящий истинную мудрость блаженнее всех (1).

* * *

Страшно, истинно страшно сребролюбие. Оно закрывает и глаза и уши, делает свирепее зверей, не позволяет думать ни

• совести, ни о дружбе, ни об об щении, ни о спасении собствен ной души, но зараз отвратив от всего, делает пленников своими рабами, как некий жестокий тиран. И что всего хуже в этом горьком рабстве, — оно застав ляет даже услаждаться собой, так что чем больше предаются ему, тем больше увеличивается удовольствие. Оттого то пре имущественно эта болезнь и бы вает неизлечима, оттого то и неукротим этот зверь. Сребро любие сделало Гиезия из учени ка и пророка прокаженным, оно погубило Ананию, оно сде лало Иуду предателем, оно рас тлило иудейских начальников, которые принимали дары и сде лались сообщниками татей. Оно породило бесчисленные войны, наполнило кровью пути, пла чем и слезами — города. Оно и вечери сделало нечистыми, и трапезы — оскверненными, и сами яства исполнило беззако ний. Потому то Павел назвал его идолослужением (см.: Еф. 5, 5), но и этим не устрашил. А по чему он называет его идолослу жением? Многие, имея богатст во, не смеют им пользоваться, но считают его святыней и пере дают в целости внукам и их по томкам, не смея коснуться его,

  
  

  как бы чего нибудь посвящен ного Богу. А если когда и при нуждены бывают коснуться его, то бывают в таком состоянии, как будто сделали что нибудь непозволительное. С другой сто роны, как язычник оберегает идола, так ты ограждаешь золо то дверями и запорами. Вместо храма устраиваешь для него ковчег и слагаешь его в серебря ные сосуды. Но ты не поклоня ешься золоту, как тот — своему идолу? Тем не менее, ты пока зываешь в отношении к нему великое уважение. Далее, языч ник скорее отдаст свои глаза и душу, чем идола, так точно и лю бящий золото. Но я, скажешь, не поклоняюсь золоту? И тот го ворит, что он поклоняется не идолу, но живущему в нем демону. Так и ты, если не по клоняешься золоту, то покло няешься демону, который втор гается в твою душу от взгляда на золото и от страсти к нему. Страсть сребролюбия хуже де мона, и ей многие покоряются больше, чем иные идолам. Идо лов во многом не слушают, а сребролюбию во всем повинуют ся и исполняют все, чтобы оно ни приказало сделать. Что же оно говорит? Будь, говорит, для всех врагом и неприятелем, за

  
  

  будь природу, презирай Бога, пожертвуй собой мне, — и во всем ему повинуются. Истука нам приносят в жертву волов и овец, а сребролюбие говорит: принеси мне в жертву твою ду шу, и — это исполняют. Ви дишь, какие оно имеет алта ри, какие принимает жертвы? Лихоимцы, говорит апостол, Царства Божия не наследуют (1 Kор. 6, 10), — но они и этого не боятся. Впрочем, эта страсть са ма по себе слабее других, пото му что не врожденна нам и не происходит от нашей природы. Иначе она была бы в нас с само го начала, но вначале не было золота и никто не любил золо та. Если хотите, я скажу, отку да возникло это зло. Kаждый, соревнуя жившим прежде него, увеличивал эту болезнь, и пред шественник возбуждал [страсть к приобретению в своем преем нике] даже против его воли. Люди, как скоро видят светлые дома, множество полей, толпы слуг, серебряные сосуды, боль шое собрание одежд, — вся чески стараются иметь еще больше, так что первые бывают причиной для вторых, а эти для последующих. Между тем если бы первые хотели жить скром но, то не были бы учителями

  
  

  [сребролюбия] для других. Впро чем, и для этих последних нет оправдания, потому что есть и такие, которые презирают бо гатство. Да кто же, скажешь, презирает? В том то и беда, что зло увеличилось до такой степе ни, что добродетель нестяжа ния стала, по видимому, невоз можной и что даже не верится, чтобы кто нибудь ей следовал. Я мог бы, конечно, назвать мно гих [нестяжательных] и в горо дах и в селах, но что пользы? Ведь и от этого вы не сделаетесь лучшими. А сверх того, у нас и речь теперь не о том, чтобы вы растратили имущество. Я же лал бы этого, но так как это бремя выше сил ваших, то я не принуждаю. Я только убеж даю, чтобы вы не желали чужо го, чтобы уделяли и от своего. Ведь есть много таких, кото рые довольствуются своим, за ботятся о своем и живут пра ведными трудами. Почему мы не ревнуем и не подражаем им (1)?

  
  

  * * *

  
  

  Скажи мне, кого все мы убла жаем и называем достоподра жаемым: того ли, кто постоян но томится жаждой и прежде,

  
  

  чем выпьет первую чашу, чув ствует уже нужду в другой и в таком состоянии находится все гда, или того, кто стоит выше этой потребности, всегда свобо ден от жажды и никогда не чув ствует нужды в таком питии? Первый не похож ли на больно го горячкой, который томится самой жестокой жаждой, хотя и может черпать воду из источ ников, а последний не свободен ли истинной свободой, не здо ров ли истинным здоровьем и не выше ли человеческой приро ды? Если бы кто то, любя жен щину, постоянно жил с ней, но от сожительства только бы сильнее воспламенялся к ней, а другой был бы свободен от этой безумной страсти и даже во сне не уловлялся бы похотью: кто из них для нас достоподражаем и блажен? Не этот ли? А кто не счастен и жалок? Не тот ли, ко торый страдает этой тщетной любовью, ничем не угасимой и от придумываемых лекарств еще более возбуждаемой? Если же, сверх сказанного, он считает се бя счастливым в болезни и сам не хочет освободиться от этой потребности, и даже оплакива ет… свободных от этой страсти, в таком случае не более ли еще он несчастен и жалок, потому

  
  

  что не только болен, но даже и не знает, что он болен, а поэто му и сам не хочет освободиться, и свободных от нее оплакивает? Поведем же речь о страсти к деньгам, и посмотрим, кто не счастен и жалок? Эта страсть сильнее и неистовее тех и может причинить больше скорби не потому только, что жжет силь нейшим огнем, но и потому, что не поддается никакому приду мываемому облегчению и гораз до упорнее тех. Любящие вино и плотские удовольствия после наслаждения скорее почувству ют пресыщение, нежели одер жимые безумным пристрастием к богатству… Богатство добро детели так велико, настолько приятнее, настолько вожделен нее, что обладающие им никог да не захотят взять вместо него и всю землю, хотя бы она была вся золотой — с горами, с морем и с реками… Они даже не захо тят взять этого вместе с ним [бо гатством добродетели]. Вам, если бы кто давал богатство доброде тели вместе с деньгами, вы взя ли бы распростертыми руками: так и вы признаете его чем то великим и дивным. Но те не возьмут вашего при своем: так они уверены в его ничтожестве. И это опять я объясню вашими

  
  

  примерами. Сколько, думаешь, денег дал бы Александр Диоге ну, если бы тот захотел взять? Но тот не захотел, а этот усили вался и предпринимал все, что бы быть в состоянии когда ни будь достигнуть богатства Дио генова (2).

  
  

  * * *

  
  

  Адам, в надежде на большую честь, лишился и той, какая была. Так бывает и с сребролюб цами: многие, желая большего, часто теряют и настоящее (2).

  
  

  * * *

  
  

  Для того мы всякий день и бе седуем с вами и проповедуем вам о совершеннейшей жизни (христианской), чтобы искоре нять гибельные страсти: гнев, зависть, недоброжелательство. Kогда эти страсти будут истреб лены, тогда легче будет обуз дать и страсть к деньгам. А ког да ослабеет эта страсть, то с большей легкостью будут устра нены суетные помыслы и по стыдные пожелания: корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6, 10). Kогда посечем корень и ис торгнем его из самой глубины, то нам легче будет совладать с

  
  

  ветвями. Жадность к деньгам есть, так сказать, твердыня зла и верх пороков, поэтому если мы решимся овладеть ею, то ни что уже не помешает нам осво бодиться от этой безумной стра сти, а вместе с ней исторгнуть и истребить все гибельные страс ти. И не думайте, будто прези рать деньги тяжкое и трудное дело. Kогда я подумаю, что мно гие по пустому и суетному чес толюбию без нужды тратят мно жество золота для того только, чтобы заслужить от низших и ничтожных людей одобрение, которое продолжается не далее вечера, а часто не доживает и до вечера, но еще прежде, чем окон чится день, сменяется для них множеством неприятностей, а другие, обольщенные эллин ским заблуждением также по страсти к людской славе и высо кому мнению об ней, бросают все, что имеют, и, оставив себе только плащ и палку, так и про водят всю жизнь, решаясь пере носить все трудности и бедствия такой жизни из за одной похва лы людской, — так, когда поду маю об этом, то не знаю, какое будем иметь оправдание или из винение мы, которые не хотим ради данной от Бога заповеди, ради вечной и нескончаемой

  
  

  славы пожертвовать малейшую часть (своего имения), но стано вимся хуже и тех людей, не ду мая, как велико здесь различие. Они тратят столько (имущест ва) для получения пустой по хвалы от подобных им людей, а мы ради своего Господа, давше го нам и то, что имеем, и обеща ющего те неизреченные блага, часто не хотим поделиться ма лостью с нуждающимися. Kа кими же глазами мы будем смо треть на Судию, пренебрегши столь легкую заповедь? Разве я советую бросить все имение? Наслаждайся полным довольст вом, но когда удовлетворишь собственным потребностям, про чее, что останется в избытке и будет лежать без употребления, обрати на удовлетворение чу жих нужд, раздели это томи мым голодом и изнемогающим от холода и препроводи через их руки в свое отечество, в которое и сам ты через непродолжитель ное время переселишься. Эти (бедные) люди более всех помо гут тебе перенести туда (твои со кровища), так что ты, когда пе реселишься туда, все найдешь готовым и будешь там наслаж даться еще большим изобили ем, видя, что эти (твои сокрови ща) увеличены перенесшими

  
  

  их туда, или, лучше сказать, благостью Божией… Разве чело веколюбивый Господь для того дал тебе много, чтобы ты данное тебе употребил только в свою пользу, остальное же запер в сундуках и кладовых? Нет, не для этого, но для того, чтобы по апостольскому увещанию твой избыток восполнял недостатки других (2 Kор. 8, 14). Ты, может быть, пользуешься сверх надоб ности, тратишь много денег на увеселения, на одежду и на дру гие предметы роскоши, частью же и на рабов, и на животных, а бедный просит у тебя не на что либо излишнее, но на то только, чтобы утолить свой голод и удов летворить необходимой потреб ности, — иметь насущный хлеб, чтобы поддержать свою жизнь и не умереть. А ты не хочешь сде лать и этого, и не думаешь, что тебя может внезапно похитить смерть, и тогда все, тобой собран ное, останется здесь и, может быть, перейдет в руки твоих вра гов и неприятелей, а сам ты отой дешь, взяв с собой только все гре хи, с которыми собирал ты это (8).

  
  

  * * *

  
  

  Те, которыми овладела безум ная страсть и любовь к собира

  
  

  нию богатства, истощают на это все свои силы и никогда не на сыщаются, потому что сребро любие есть ненасытное пьянст во. И как пьяные чем больше вливают в себя вина, тем боль шей распаляются жаждой, так и эти (сребролюбцы) никогда не могут остановить этой неукро тимой страсти, но чем более ви дят возрастание своего имуще ства, тем сильнее разжигаются они корыстолюбием и не отста ют от этой злой страсти, пока не низринутся в самую бездну зла… Если в самом деле ты ожи даешь воскресения и воздания, то для чего так заботишься о житейской славе, для чего му чишь себя каждый день, собирая денег больше, чем песку, поку пая села, и дома, и бани, часто приобретая это даже грабежом и лихоимством и исполняя на себе пророческое слово: горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места (Ис. 4, 8)? Не это ли видим мы каждый день? Один гово рит: «Дом такого то отнимает у меня свет», — и выдумывает тысячу предлогов, чтобы от нять его, а другой, взяв поле у бедного, присоединяет к своему. А что особенно замечательно,

  
  

  необыкновенно, странно и не простительно — иной сам жи вет в одном месте, часто даже не

  
  

  ния очень великие, и за стра дания не меньше, чем за добро детели, а скорее, иногда даже

  имеет возможности, если бы и хотел, перейти в другое место, или по слабости телесной, или по другим обстоятельствам, а

  бол

  ьшие — за страдания (7).

  
  

  СТРАСТИ

  между тем хочет всюду и во всех городах иметь памятники своего лихоимства, везде поста вить вечные столпы своего не честия, и грехи, которыми все это собрано, возлагает на свою голову, и, неся это тяжкое и не удобоносимое бремя, не чувствует его, а наслаждение собранными им сокровищами предоставляет другим, не только уже после пе реселения из этой жизни, но еще и прежде исхода отсюда. Ес ли он и не лишится их против воли, то все они расточаются и разрываются по частям его до машними, а сам он не наслаж дается и незначительной их частью. И что говорю: не на

  Kаким образом избавимся от

  этой язвы? Если будем употреб лять Питие, которое может умерт вить внутренних червей и змей. Но какое питие, спросишь, име ет такую силу? Честная Kровь Христова, если с упованием при емлется. Она может уврачевать всякую болезнь. А вместе с этим внимательное слушание Боже ственных Писаний и присоеди няемая к этому милостыня. Всеми этими средствами могут быть умерщвлены страсти, рас слабляющие нашу душу. И тог да только будем жить, а теперь мы ничем не лучше мертвых. Kогда живы страсти, нам невоз можно жить, но необходимо

  слаждается? Если бы он и хо

  дол

  жно погибнуть. Если не ус

  тел, то как достанет его, когда у него одно чрево при таком боль шом богатстве (8)?

  
  

  СТРАДАНИЯ

  
  

  Вознаграждения назначены не только за добродетели, но и за страдания, и вознагражде

  пеем умертвить их здесь, то они умертвят нас там. Вернее, еще здесь, прежде смерти подверг нут нас жесточайшему наказа нию. Kаждая из этих страстей жестока, мучительна, ненасыт на и, поедая нас каждый день, ничем не удовлетворяется. Зу бы их суть зубы львиные и даже

  
  

  страшнее львиных. Kогда лев сыт, тотчас оставляет попавше еся ему тело. А страсти никогда не насыщаются и не отстают, пока уловленного ими человека не увлекут к диаволу. Такова сила страстей, что они требуют от пленников своих такого же рабства, в какое Павел предал ся Христу, презиравший для Него и геенну и Царство. Ибо как скоро впадет кто в плот скую любовь, сребролюбие или честолюбие, начинает уже сме яться над геенной и презирать Царство, только бы исполнять ему волю этих страстей. Итак, поверим Павлу в том, что он столько любил Христа. Kогда есть люди, в такой же степени раболепствующие страстям, что же невероятного в любви Пав ловой? Потому и слабее наша любовь ко Христу, что вся наша сила истощается на любовь по рочную, и мы хищники, сребро любцы, рабы суетной славы (1).

  
  

  * * *

  
  

  Нет ничего, чему бы не вре дили страсти. Kак бурные вет ры, нападая на тихое море, воз мущают его с самого дна, так что песок смешивается с волна ми, так и страсти, вторгаясь в

  
  

  душу, возмущают в ней все и ослепляют мыслительную ее способность, — особенно же страсть к славе [земной, сует ной] (1).

  
  

  * * *

  
  

  Худое, очень худое дело усту пать место худым страстям. Надлежит всячески отражать их и возбранять им вход. Ибо как скоро они займут душу и ею возобладают, то, как огонь, па дающий на сухие дрова, возжи гают в ней страшный пламень. Поэтому молю вас, употребляй те все, чтобы заградить им вход и не давайте места какому бы то ни было злу. Не обольщайте се бя тем душепагубным помыс лом: что за важность в том или в этом? Отсюда то рождаются бесчисленные роды зол. Kовар ный диавол употребляет боль шие хитрости… Он начинает действия свои с малого. Смотри: хотел он довести Саула до того, чтобы тот пошел слушать глупо сти чревоволшебницы. Если бы он вначале стал внушать это Са улу, то Саул, конечно, не послу шал бы его, ибо как послушал бы тот, кто сам преследовал волх вования? Поэтому он непримет но и мало помалу приводит его

  
  

  к этому. Во первых, когда пре слушал Саул Самуила и в его от сутствии дерзнул принести все сожжение… Потом Бог повелел истребить амаликитян, он и этого не исполнил. Далее следо вали злые умышления его про тив Давида. Таким образом, неприметно и мало помалу по скальзываясь, не мог уже оста новиться, пока наконец вверг себя в самую бездну погибели. Так случилось и с Kаином. Диа вол не тотчас увлек его на убий ство брата, да иначе и не успел бы убедить его, но, во первых, склоняет его принести худейшее в жертву, внушая ему, что в этом нет греха; во вторых, возжег в нем зависть, уверяя, что ничего и в этом нет; в третьих, убедил умертвить брата и запираться перед Богом в гнусном смерто убийстве. И не прежде [диавол] отступил от него, чем довел до крайнего зла. Итак, надобно от ражать зло вначале, даже если первые преступления на себе только и останавливались, и тогда нельзя пренебрегать ими, но в самом деле они доходят до большего, когда душа вознера дит. Потому все надлежит упо треблять для того, чтобы истреб лять страсти в самом начале. Не смотри на то, что грех в самом

  
  

  себе мал, но помни, что он быва ет корнем великого зла, когда вознерадят о нем (1).

  
  

  * * *

  
  

  Все его (страстного человека) желания устремлены к предме там скорогибнущим и скоро преходящим… Если нападает на него страсть сребролюбия, он не отражает ее нападения, как поступает человек, свободный от этой страсти, но делает все, как купленный раб, в угожде ние жестокой своей госпоже — сребролюбию. Видит ли благо образную девицу, он тотчас пле няется ею, трепещет и бежит за нею, подобно взбесившемуся псу, между тем как надлежало бы поступать наоборот. Kогда увидишь благовидную женщи ну, не о том помышляй, как бы удовлетворить своему похоте нию, но как освободиться от этого похотения. Да как же это, скажешь ты, ибо любить не от меня зависит. А от кого же? От наветов диавола? Пусть так, об виняй в этом одного диавола. Борись же с диаволом и противь ся страсти. Но я не могу, скажешь ты. Ну, теперь и мы скажем те бе, что твоя страсть произошла от твоего нерадения и что ты

  
  

  сам еще прежде, нежели полу чил страсть, дал доступ к себе диаволу. Но и теперь, если бы ты хотел, очень легко мог бы прогнать его от себя. Скажи мне, что заставляет прелюбоде ев прелюбодействовать — жела ние ли себе бед и опасностей или любовь? Очевидно, что лю бовь. Что же, можно ли их за это извинить? Никак нет. Поче му же? Потому что этот грех за висит от них. Но для чего мне такие умствования, скажешь ты. Я сознаю в себе желание ос вободиться от этой страсти, но не могу, потому что она сильно нападает на меня, терзает и же стоко меня мучит. Согласен, что ты желаешь освободиться от страсти, но не то делаешь, чем бы можно было отогнать ее. Ты делаешь то же, что делает одер жимый горячкой, когда пьет холодную воду, и так же гово рит: сколько я не придумываю средств избавиться от горячки, однако не только ничего не успеваю, напротив, еще более усиливаю в себе жар. Итак, рас смотри внимательнее. Желая погасить свою страсть, не дела ешь ли ты чего, что более раз жигает ее? Нет, скажешь ты. Скажи же, какие ты употребля ешь средства для того, чтобы

  
  

  погасить эту страсть? (Хотя и не все подвержены этой страсти, потому что более можно найти зараженных любовью к день гам, нежели плотской, впро чем, и тем и другим предлагает ся общее врачевство. Ибо и та и другая любовь равно гнусны, последняя только сильнее и па губнее. Но когда мы преодоле ваем сильнейшую, то, очевидно, и слабейшую легко можно ис требить. Но если любовь плот ская сильнее, то отчего же, ты скажешь, не все бывают зара жены ею, напротив, многие с большим рвение стремятся к деньгам? Это, во первых, отто го, что последняя многим ка жется безопасной, а еще отто го, что любовь плотская хотя и сильнее, но она скорее проходит. Иначе если бы она была столь ко же продолжительна, как и страсть к деньгам, то каждого зараженного ею приводила бы к погибели.) Итак, рассмотрим внимательно плотскую любовь и узнаем, что усиливает страсть эту. Тогда увидим, от нас ли она зависит или не от нас. Если от нас, то мы должны употребить все усилия, чтобы освободиться от нее, если же не от нас, то для чего напрасно и мучить себя? Для чего будем обвинять, а не

  
  

  извинять тех, которые бывают пленены этой страстью? Итак, от чего же рождается эта любовь? От красоты лица, скажешь ты, то есть когда красива и благо видна будет та, которая уязвляет тебя. Но если бы красота лица привлекала к любви, то такую то девицу любили бы все. Если же не все любят ее, то и любовь эта зависит не от естества и не от красоты лица, а от бесстыдных глаз. Ибо когда ты, пристально смотря на нее, чрезмерно удив ляешься ей и разжигаешься в сердце своем, то ты уже уязв лен. Да кто может, ты скажешь, при взгляде на красивую жен щину не похвалить ее? Ибо не в нашей воле состоит удивляться чему либо, а потому любовь не от нас зависит. Не спеши, чело век. Для чего ты все смешива ешь и, обходя по распутьям, не хочешь узнать настоящего кор ня этого зла? Я много знаю та ких, которые удивляются и хва лят, а между тем не любят. Kак же возможно удивляться красо те и не любить? Не возмущайся, я об этом и хочу теперь гово рить; потерпи и послушай, как Моисей удивляется сыну Иаков леву, говоря: Иосиф же был красив станом и красив лицем (Быт. 39, 6). Но неужели говорив

  
  

  ший так вместе с тем и любил? Совсем нет. Ты скажешь, что Моисей не видал того, кого хва лил. Но мы впадаем в эту страсть не только тогда, когда смотрим на красоту, но, случается, и тог да, когда слышим о ней. Но что бы ты более не спорил с нами, я спрошу тебя: Давид не был ли благообразен и весьма доброзра чен, особенно по красоте своих глаз? Ибо красота глаз занима ет первое место в благообразии лица. Неужели поэтому кто ни будь увлечен страстной любо вью к нему? Никто. Следователь но, любовь не связана нераз рывно с удивлением… Страсть эта происходит не просто от красоты телесной и благовид ности, а от расслабления и за блуждения души. Много было и таких, которые, обойдя мимо славящихся красотой женщин, предавались безобразным. От сюда ясно, что любовь зависит не от красоты лица. В против ном случае они избрали бы кра сивых, а не безобразных. Итак, где же причина этой страсти? Если не от красоты лица эта лю бовь, то откуда же она происхо дит и где искать ее источник? От злого духа? Точно, она и от него зависит. Но мы не того до искиваемся. Посмотри лучше,

  
  

  не виновны ли и мы? Действи тельно, она не есть только навет диавола, но вместе с ним мы и сами еще первые виновники ее. Ибо эта страсть ни от чего так легко не рождается, как от при вычки, от услужливых слов, от праздности, лености, и оттого, что у нас нет никакого дела. А привычка великую, очень ве ликую имеет силу. Даже обра щается в необходимость приро ды. Но если привычка рождает ее, то очевидно, что она же и по гасить ее может. Многие увлечен ные такой любовью освобожда лись от нее тем, что не видели более любимых ими лиц. Снача ла это покажется жестоко и очень неприятно, но со време нем сделается приятным, и на конец, если только захочешь, и без труда освободишься от этой болезни. А отчего, ты скажешь, я и без привычки пленяюсь при первом взгляде? И это также происходит или от праздности телесной, или от пищи, или от беспечности о своих обязаннос тях, или оттого, что человек вовсе не занимается даже необ ходимыми для него делами. Та кой человек, повсюду блуждая, как бы заблудившийся в пути, легко увлекается всяким злом, и его душу, как душу рассеян

  
  

  ного юноши, всякий, кто хочет, увлекает в рабство. Поскольку существенное свойство души — непрестанно быть в действии, то если ты прекратишь ее дея тельность в добром, она, как не могущая оставаться в бездейст вии, по необходимости устрем ляется к другому роду дейст вий. Kак незасеянная и не насажденная земля и сама со бой производит траву, так и ду ша, не упражняемая в добрых делах, а по природе своей непре станно стремящаяся к деятель ности, по необходимости преда ется злым делам. И как глаза, не могущие не смотреть, необ ходимо смотрят на худое, когда не имеют перед собой хорошего, так и помысел, не занимаемый предметами полезными и не обходимыми, по нужде оста навливается на бесполезных и вредных. А что непрестанное упражнение и бодрствование могут отогнать первое нападе ние страсти, это известно из многих примеров. Итак, если ты при взгляде на благовидную женщину, почувствуешь страсть к ней, то больше не смотри на нее, — и освободишься от страс ти. Да я не могу, ты скажешь, не смотреть на нее, будучи вле ком страстью. Займись другими

  
  

  полезными предметами, зани мающими душу: читай книги, заботься о своих нуждах, хода тайствуй, защищай обижаемых, молись, размышляй о будущем веке, — к этим предметам уст ремляй душу твою. Поступая таким образом, ты освободишь ся не только от новой еще раны, но легко можешь излечить от вердевшую и застаревшую. Ес ли худая молва заставляет ино гда плененного этой страстью отказаться от любви, то тем бо лее эти духовные занятия могут подавить зло, лишь бы только мы сами захотели оставить его. Но если мы всегда обращаемся и беседуем с теми, кто поражает нас стрелами этой страсти, и да же в отсутствии говорим о них сами и слушаем рассказы дру гих, то не сами ли мы питаем болезнь свою? Kак же ты хо чешь погасить огонь, каждый день раздувая пламень? Все, что мы сказали о привычке, этим пусть воспользуются юноши. Что же касается до мужей и тех, которые умеют размышлять, то для них более всего в этом слу чае нужен страх Божий, память о геенне и желание Небесного Царствия. Ибо все это имеет осо бенную силу для них, чтобы по гасить пламень преступной люб

  
  

  ви. Kроме этого представляй се бе и то, что видимое тобой есть не более как влага, кровь и гной согнившей пищи. А светлый цвет лица, скажешь ты? Прав да. Но нет ничего светлее цветов земных, а и они увядают и со гнивают. Потому и здесь смотри не на цвет, но далее проникай мыслью, и, оставив без внима ния красоту кожи, размышляй о том, что под кожей кроется. И у страждущих водяной болез нью тело светло и снаружи не имеет ничего безобразного, но отвращаясь внутри его скрыва ющейся гнилости, мы не можем обольщаться красотой лица та ких людей. А нежный и резвый глаз, красиво расположенная бровь, черные ресницы, кроткая зеница ока, веселый взгляд? Но знай опять, что и это все не что иное, как нервы, жилы, пере понки и артерии. И на этот кра сивый глаз смотри как на боль ной, состарившийся, иссохший от печали или пылающий гне вом, тогда он представится тебе безобразным. Вся прелесть его пропадет для тебя и тотчас ис чезнет. Вместо этого устремляй лучше мысль твою к истинной красоте. Но я не вижу, скажешь ты, красоты душевной? Напрас но. Если захочешь, увидишь…

  
  

  Можно тебе видеть красоту душевную без помощи глаз. Не воображал ли ты себе какого нибудь красивого лица и не ощущал ли от этого в душе дви жение? Таким же образом вооб ражай себе и красоту души и на слаждайся ее благообразием. Ты скажешь, я не могу видеть бесплотного. Но умом мы еще лучше созерцаем бесплотное, нежели тела. Таким образом мы удивляемся и Ангелам, и Ар хангелам, хотя их и не видим, также и добрым нравам и ду шевным добродетелям. Итак, когда увидишь кроткого и бла гоустроенного человека, то по дивись лучше ему, нежели кра сивому лицом, и если заметишь, что кто нибудь без огорчения переносит напрасные обиды, то с удивлением вместе и возлюби его, хотя бы он был и старец. Ибо красота души такого свойства, что и в старости имеет многих любителей, потому что никогда не увядает и всегда цветет. Итак, чтобы и нам стяжать такую кра соту, станем ловить и любить тех, которые имеют ее (1).

  
  

  * * *

  
  

  Ныне нет гонений на христи ан, зато теперь время для друго

  
  

  го рода смерти. Умертвите, сказано, земные члены ваши (Kол. 3, 5). Итак, погасим вожде ление, умертвим гнев, истребим зависть. Это — жертва живая. Жертва эта не оканчивается пеплом, не рассеивается в ды ме, не требует ни дров, ни огня, ни ножа. Для нее огонь и нож — Дух Святой. Воспользовавшись этим ножом, отсеки от сердца все излишнее и чуждое, открой заключенный слух. Страсти и злые пожелания обыкновенно заграждают вход слову Божию. Так, усилившаяся привязан ность к богатству не позволяет слушать слово о милостыне, по явившаяся зависть прегражда ет путь учению о любви, да и всякая другая страсть, вторга ясь в душу, делает ее крайне нерадивой ко всему. Итак, ис требим злые пожелания. Ведь нужно только захотеть, и все исчезнет. Не будем думать, буд то сама по себе сильна любовь к богатству: вся сила заключает ся в нашей беспечности. Есть много людей, которые даже не знают, что такое серебро, пото му то любовь к богатству — страсть неестественная. Естест венные пожелания вложены в нас с самого начала, а о золоте и серебре долгое время даже не

  
  

  было известно, существуют ли они. Отчего же усилилась эта страсть? От тщеславия и край ней беспечности. Из пожеланий одни необходимы, другие есте ственны, а иные ни то, ни другое. Так, все те желания, от неудов летворения которых гибнет жи вотное, естественны и необхо димы, как, например, желание пищи, питья и сна. Вожделение плотское естественно, но не не обходимо, так как многие пре одолели его и, однако же, не по гибли. А желание богатства ни естественно, ни необходимо, а излишне: если мы захотим, то и не подчинимся ему. Ведь Хрис тос, беседуя о девстве, сказал: кто может вместить, да вмес тит (Мф. 19, 12), а о богатстве го ворит не так: кто не отречется от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33). Что легко, к тому увещевает, а что превосходит силы многих, то оставляет на произвол… Kто пленен страстью особенно силь ной, тот понесет не столь боль шое наказание, а кто уловлен страстью слабой, тот лишится всякого оправдания. И в самом деле, что мы будем отвечать, когда Господь скажет: вы виде ли Меня алчущим и не напита ли (см.: Мф. 25, 42)? Kакое будем

  
  

  иметь оправдание? Сошлемся, конечно, на бедность? Но мы не беднее той вдовицы, которая, положив две лепты, превзошла всех (1).

  
  

  * * *

  
  

  Если он (апостол Павел), славный такими подвигами и являвшийся на земле подобным Ангелу, каждый день старался приобретать что нибудь, опол чаться против опасностей за ис тину, собирать себе духовное богатство и никогда не останав ливаться, то какое оправдание будем иметь мы, которые не только не совершили никаких подвигов, но обременены таки ми недостатками, из которых и каждый в отдельности может низринуть нас в бездну погибе ли, и не прилагаем никакого старания даже и о том, чтобы исправить эти недостатки? А ес ли часто оказывается, что один и тот же имеет не один только недостаток, но весьма многие, когда он и гневлив, и необуздан и сребролюбив, и завистлив, и жесток, и однако же не старает ся ни исправить эти недостат ки, ни обратиться к делам доб родетели, то какая остается надежда на спасение? Это гово

  
  

  рю, чтобы каждый из слушаю щих, взяв из слов наших при личное ему врачевство, постарал ся, освободившись от обременяю щих его страстей, возвратить себе здоровье и сделать себя спо собным к добродетели…

  Итак, каждый из вас… ста райся удалить из души своей ту страсть, о которой знает, что она тяготит его более других страс тей и, действуя благочестивым размышлением, как духовным мечом, освобождай себя от этой страсти. Бог дал нам столько ра зума, что при нем можем, если захотим быть сколько нибудь внимательными, одолеть каждую из возникающих в нас страстей. Для того благодать Духа и опи сала для нас жизнь и деятель ность всех святых в божествен ном Писании, чтобы, узнав, как они, будучи одного с нами есте ства, совершили всякую добро детель, мы не ленились подви заться в ней (8).

  
  

  СТРАХ

  
  

  Никто столько не страшится, как прилепившийся к житей скому. Он живет подобно Kаину, трепеща каждый день от стра ха. Нужно ли говорить еще о его опасениях смерти в разных ее

  
  

  видах, потерь, коварства и лас кательства. Он и без того боится тысячи превратностей, хотя со кровищница его полна золота, а душа не свободна от страха бед ности. И это очень естественно. Ибо все его желания устремле ны к предметам скорогибну щим и скоропреходящим. А по тому хотя сам он и не испытал еще превратности, но видя ее на других, почитает себя уже по гибшим. Оттого он весьма бояз лив и малодушен. И не в одних только опасностях так он бояз лив, он таков и во всех других случаях (1).

  
  

  * * *

  
  

  Kаин в наказание должен был стенать и трястись (см.: Быт. 4, 12). Таковы все люди порочные, сознающие за собой множество зол: они часто пробуждаются от сна, с беспокойными мыслями, со смущенными глазами; все возбуждает в них подозрение, все приводит их в ужас. Душа их исполнена тяжкого предчув ствия и боязни, смущается и из нывает от страха и ужаса. Ниче го не может быть бессильнее, ничего безумнее такой души. Kак беснующиеся неспособны владеть собой, так и она [душа]

  
  

  собой не владеет. Kак она мо жет прийти в сознание, под вергшись такому омрачению, между тем как если бы она лю била тишину и спокойствие, то могла бы познать свое благород ство? Но когда ее возмущает и устрашает все: и сновидения, и слова, и действительные явле ния, и подозрения, — то как она может прийти в самосознание, находясь в таком неспокойном и расстроенном состоянии? От вергнем же этот страх, расторг нем эти узы. Ибо если бы и не было в будущем никакого нака зания, то не хуже ли это всяко го наказания — постоянно на ходиться в страхе, никогда не иметь дерзновения, никогда не чувствовать отрады? Помня все это, верно будем сохранять спо койствие и печься о добродете ли (1).

  
  

  СТРАХ БОЖИЙ

  
  

  Если ты будешь иметь огонь по рочного пожелания, представь огонь тамошнего мучения, и твой огонь погаснет. Если ты за хочешь сказать что нибудь не пристойное, представь скрежет зубов, и страх послужит для те бя уздою. Если ты пожелаешь похитить что нибудь чужое,

  
  

  припомни слова Судии: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю (Мф. 22, 13), и ты оставишь свое намерение. Если ты жесток и немилостив, вспомни тех дев, у которых погасли светильники от недостатка елея, от чего они и лишились брачного чертога, и ты скоро будешь человеколюби вым. Если у тебя будет желание упиваться и роскошествовать, послушай богача, который го ворил: пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, и не получил желаемого (Лк. 16, 24), и тотчас ты оставишь свою страсть. И все другие страсти ты можешь укротить таким обра зом (1).

  
  

  * * *

  
  

  Если бы страх не был благом, то ни отцы не приставляли бы надзирателей к детям, ни зако нодатели начальников к горо дам. Что ужаснее геенны? Но нет ничего полезнее страха ее, пото му что страх геенны приносит нам венец царствия. Где страх, там нет зависти, где страх, там не мучит сребролюбие, где страх, там погашен гнев, усмирена злая похоть, искоренена всякая бе

  
  

  зумная страсть. И как в доме во ина, постоянно вооруженного, не посмеет появиться ни раз бойник, ни вор, ни другой по добный злодей, так, когда страх объемлет души наши, ни одна из низких страстей не может легко войти в нас, но все удаля ются и бегут, гонимые отовсюду силой страха. И не только эту пользу получаем мы от страха, но и другую, гораздо большую этой. Он не только отгоняет от нас злые страсти, но и вводит с великой удобностью всякую до бродетель. Где страх, там и за ботливость о милостыне, и усер дие к молитве, и слезы теплые и непрерывные, и стенания, вы ражающие великое сокруше ние. Ничто так не истребляет греха, а добродетели не способ ствует расти и процветать, как непрестанный страх. Поэтому кто не живет в страхе, тому не возможно быть добродетельным, так как и живущему в страхе невозможно грешить…

  Если бы страх не был благом, Христос не изрек бы много про должительных наставлений о тамошнем наказании и мучении. Страх есть не что иное, как сте на, и ограда, и столб необори мый, а нам и нужно великое ог раждение, потому что отовсюду

  
  

  множество засад, как премуд рый, увещевая, сказал: знай, что ты посреди сетей идешь и по зубцам городских стен про ходишь (Сир. 9, 18) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Видели вы Божию силу, виде ли Божие человеколюбие? Силу в том, что Бог потряс вселен ную, человеколюбие в том, что падающую ее остановил… Но хотя землетрясение миновало, страх пусть остается, колебание прошло, а благоговение пусть не проходит. Три дня мы моли лись, но не прекратим нашего усердия… Говорю это и не пере стану говорить и бедным и бога тым: подумайте, как велик гнев Божий, как все Ему легко и удобно, отстанем же от пороков, в краткую минуту времени Он так сокрушил душу и ум каж дого и потряс основания сердца. Подумаем же, что в тот страш ный день, когда будет не одна минута времени, но бесконеч ные веки, и потоки огня, и гроз ный гнев, и силы, влекущие на суд, и страшный престол, и не лицеприятное судилище, и дела каждого предстанут пред очи, и никто не будет заступником: ни сосед, ни ритор, ни сродник, ни

  
  

  брат, ни отец, ни мать, ни ино племенник, ни кто либо дру гой, — что тогда, скажи мне, мы будем делать? Навожу на вас страх, чтобы устроить ваше спасение. Я сделал учение более резким, чем железо, чтобы каждый из вас, имеющий язву, освободился от нее (3).

  
  

  СТЫД

  
  

  Не стыдись служить бедному собственными своими руками. Христос не стыдится протяги вать руку и брать через бедного, а ты станешь стыдиться протя гивать руку и подавать серебро? Не крайне ли это безумно? Одно только постыдно — порок, жес токость, бесчеловечие, а благо расположение, и милостыня, и человеколюбие, и служение нуж дающимся делает нас весьма славными (6).

  
  

  СУД СТРАШНЫЙ

  
  

  Будем… избегать порока и из бирать добродетель, дабы нам не посрамиться в день открове ния дел. Всем нам должно явиться пред судилище Хрис тово, — говорит Павел, — что бы каждому получить соот ветственно тому, что он

  
  

  делал, живя в теле, доброе или худое (2 Kор. 5, 10). Будем же иметь в уме это судилище и представим, что оно теперь су ществует, что судия сидит и все открывается и выставляется на вид. Ибо нам нужно будет не только предстать, но и открыть ся. Неужели вы не смущаетесь? Неужели не трепещете? Не ре шаемся ли мы часто лучше уме реть, нежели открыть перед по чтенными друзьями наше тайное преступление? Kак же будем чувствовать себя тогда, когда грехи наши откроются перед всеми Ангелами и всеми людь ми и предстанут перед нашими глазами? Я обличу тебя, — го ворит Господь, — и представлю пред лицем твоим грехи твои (Пс. 49, 21). Если же тогда, когда еще нет самого события, а толь ко оно предполагается и изобра жается словами, мы терзаемся совестью, то что мы будем де лать, когда оно наступит, когда будет присутствовать вся все ленная, и Ангелы, и Арханге лы, и Начала, и Власти, когда будут непрерывно звучать тру бы, когда праведники будут подняты на облаках и будет ве ликий плач грешников? Kакой тогда страх обнимет оставших ся на земле? Ибо сказано: один

  
  

  берется, а другой оставляет ся… одна берется, а другая ос тавляется (Мф. 24, 40 41). В ка ком состоянии будет душа их, когда они увидят, как другие отводятся с великой честью, а они оставляются с великим стыдом? Невозможно, поверь те, невозможно выразить сло вом этого страдания… Если бы даже не было геенны, то каким будет наказанием быть отверг нутым от такой светлости и отойти с бесчестием?.. Или вы думаете, малым будет наказа нием — не быть поставленным наряду с другими в том сонме, не удостоиться неизреченной славы, быть удаленным и ос таться далеко от того торжества и неизглаголанных благ? Но ес ли, кроме того, будут и мрак, и скрежет зубов, и узы неразре шимые, и червь неумирающий, и огонь неугасающий, и плач, и стенание, и языки, мучимые жаром, как у богача, когда бу дем вопить и никто не услы шит, будем стенать и плакать от страданий и никто не станет внимать, будем смотреть во все стороны и никто нисколько не утешит, то как судить о находя щихся в таком состоянии? Что может быть несчастнее этих душ? Что горестнее (1)?

  
  

  * * *

  
  

  Тогда отверзется все небо и сойдет Единородный Сын Бо жий в сопровождении не двад цати и не ста, но тысячи и десятков тысяч Ангелов и Ар хангелов, и все будет исполнено страха и ужаса; земля развер зется, и все люди, когда либо существовавшие, от Адама до настоящего времени, восстанут из земли и будут восхищены, а Он сам будет блистать такой славой, что солнце и луна скро ют весь свет свой, который по мрачится Его сиянием. Но, — как прискорбна великая наша бесчувственность! — когда ожи даются такие блага, мы еще пристращаемся к благам насто ящим и не разумеем злобы диа вола, который через маловаж ное лишает нас великого, дает грязь, чтобы отнять небо, пока зывает тень, чтобы удалить от истины, представляет велико лепие в сновидениях, — ибо та ково настоящее богатство, — чтобы, когда придет тот день, явить нас беднейшими всех. Зная это, будем избегать ковар ства его, будем опасаться осуж дения вместе с ним, чтобы не сказал и нам Судия: идите от Ме ня, проклятые, в огонь вечный,

  
  

  уготованный диаволу и анге лам его (Мф. 25, 41) (1).

  
  

  * * *

  
  

  Частое собеседование и не престанное памятование о вос кресении и суде приносят нам великую пользу. Захотим ли мы неправедно обогатиться или похитить что нибудь или сде лать другой какой бесчестный поступок, тотчас приведем себе на мысль тот день, вообразим то судилище, и эта мысль сильнее всякой узды сдержит дурное на ше стремление. Будем постоян но говорить и себе и другим: есть воскресение, и страшное су дилище ожидает нас. Если кого либо увидим тщеславящимся и надмевающимся настоящими благами, скажем ему то же са мое и объявим, что все это оста нется здесь. Если опять увидим другого удрученным скорбями и унывающим, выскажем и ему то же самое, указывая на то, что скорбям будет конец. Если так же увидим кого либо предан ным беспечности и разленению, представим ему опять то же, вы ставляя на вид, что нужно будет отдать отчет в беспечности. Эта речь лучше всякого лекарства может уврачевать душу. И под

  
  

  линно, есть воскресение, и вос кресение у дверей, не далеко, но близко. Еще немного, очень не много, и Грядущий придет и не умедлит (Евр. 10, 37), и в дру гом месте: всем нам должно явиться пред судилище Хрис тово (2 Kор. 5, 10), т.е. и злым, и добрым: тем, чтобы перед всеми потерпеть бесславие, этим, что бы перед всеми оказаться еще более славными. Kак здесь су дьи и злых наказывают, и доб рым воздают честь, открыто пе ред всем, так точно будет и там, чтобы для одних было больше стыда, а для других больше сла вы. Будем же представлять себе это каждый день. Если будем постоянно иметь это в мыслях, то ничто из вещей настоящих и преходящих не удержит нас, потому что видимое временно, а невидимое вечно… Пусть гово рят это и все те, которые допус кают судьбу, — и они немедлен но освободятся от этой гнилой болезни. Ибо если есть воскре сение и суд, то нет судьбы, сколько бы они ни спорили и ни препирались. Но я стыжусь, что учу христиан о воскресении. Kого нужно учить, что есть вос кресение, и кто не вполне убеж ден, что все совершается не по необходимости, и не просто, и

  
  

  не как нибудь, тот очевидно не христианин… Но, быть может, кто нибудь скажет: да когда бу дет кончина, когда воскресе ние? Вот сколько уже прошло времени, и ничего не случи лось? Но будет, — поверьте. Ведь и перед потопом тоже гово рили и смеялись над Ноем, но пришел потоп и всех этих не ве ровавших поглотил, и только его одного веровавшего оставил в живых. И при Лоте не ожида ли той, свыше ниспосланной казни, пока молнии и громы не уничтожили всех. И ни тогда, ни при Ное не было никакого предварительного указания на то, что имело случиться; но бе ды произошли неожиданно и в то время, как все пировали, пи ли и упивались. Так настанет и воскресение, не с предваритель ными какими либо признака ми, но среди нашего благополу чия. Потому Павел и говорит: когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избег нут (1 Фес. 5, 3). Так устроил это Бог для того, чтобы мы всег да были бдительны и не преда вались беспечности среди самой безопасности (1).

  
  

  * * *

  
  

  Послушай пророков, взываю щих и говорящих об этом [о Страшном суде], как людям воз можно сказать. Один говорит: Бог явно придет, Бог наш, и не будет безмолвен: огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря. Он призовет небо свыше и землю рассудить народ (Пс. 49, 3, 4). И Исаия присово купляет и само наказание нам в следующих словах: вот, прихо дит день Господа лютый, с гне вом и пылающею яростью, что бы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее. Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим. Я накажу мир за зло, и нечес тивых — за беззакония их, и положу конец высокоумию гор дых и уничижу надменность притеснителей, сделаю то, что люди будут дороже чисто го золота, и мужи — дороже золота Офирского. Для сего по трясу небо, — и земля сдвинет ся с места своего от ярости Господа Саваофа в день пылаю щего гнева Его (Ис. 13, 9–13). И еще: окна с небесной высо ты растворятся, и основания

  
  

  земли потрясутся. Земля со крушается, земля распадает ся, земля сильно потрясена; шатается земля, как пьяный, и качается, как колыбель, и без законие ее тяготеет на ней; она упадет — и уже не вста нет. И будет в тот день: посе тит Господь воинство вы спреннее на высоте и царей земных на земле. И будут со браны вместе, как узники, в ров и будут заключены в темницу (Ис. 24, 18–22). И Малахия соглас но с этим говорит: и кто выдер жит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он — как огонь расплавля ющий и как щелок очищающий, и сядет переплавлять и очи щать серебро, и очистит… как золото и как серебро (Мал. 3, 2–3). И еще: вот, придет день, пыла ющий, как печь; тогда все над менные и поступающие нечес тиво будут как солома, и попалит их грядущий день, го ворит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей (Мал. 4, 1)… Тогда раз верзнутся все врата сводов не бесных, а лучше сказать, и само небо истребится. И небеса свер нутся, говорит [пророк], как свиток книжный (Ис. 34, 4), свертываясь, как кожа или по

  
  

  кров какой либо палатки, что бы измениться в лучшее. Тогда все исполнится изумления, ужа са и трепета; тогда и самих Ан гелов обымет страх, и не только Ангелов, но и Архангелов, и Престолы, и Господства, и На чала, и Власти, и силы небесные, говорит [Господь], поколеблют ся (Мф. 24, 29), потому что от со служителей их потребуется от чет в здешней жизни. Если тогда, когда один какой нибудь город бывает судим земными правителями, трепещут все, да же и находящиеся вне опаснос ти, то когда вся вселенная будет судима таким Судией, который не нуждается ни в свидетелях, ни в обличителях, но и без них обнаружит и дела, и слова, и мысли и все как на картине по кажет и самим грешникам, и не знающим, — возможно ли, что бы тогда не потряслась и не по колебалась всякая сила? Поис тине, если бы и река огненная не текла, и страшные Ангелы не предстояли, а только бы из собранных людей одни получа ли похвалу и прославление, а другие были отгоняемы с бесче стием, чтобы не зреть славы Божией… и это было бы единст венным наказанием, то лише ние таких благ не мучительнее

  
  

  ли всякой геенны терзало бы души отверженные (2)?

  
  

  * * *

  
  

  Почему же, скажут, не здесь все наказываются? Потому что Бог назначил день, в который будет Он судить вселенную, но этот день еще не пришел (2).

  
  

  * * *

  
  

  Kакая же надпись [шестого псалма]? Об осьмом (дне), гово рит [Давид]. Kакой же это вось мой [день], если не тот день Гос подень, великий и славный, подобный пещи горящей, кото рый заставит трепетать и гор ние силы (и силы небесные, ска зано, поколеблются, Мф. 24, 29), и изведет огонь, предтекущий Царю [Христу]? Он назвал этот день восьмым, указывая на пе ремену [настоящего] состояния и на обновление жизни будущей. Настоящая жизнь не что иное, как одна седмица: начинается она первым днем, а оканчивает ся седьмым, и потом опять кру говращается в тех же пределах, восходя к тому же началу и нис ходя к концу. Поэтому никто не назвал бы дня Господня [вос кресного] восьмым, но — пер

  
  

  вым, потому что круг седмицы не простирается до восьмерич ного числа. Kогда же все насто ящее прекратится и разрушится, тогда наступит течение восьмо го дня, оно не будет возвращаться к началу, но устремится в даль нейшие пространства. Итак, пророк от сильного сокрушения имел всегда в памяти у себя [по следний] суд, среди такого по чета и удовольствий непрестан но видел перед собой тот день, о котором мы едва вспоминаем в скорбях и, постоянно размыш ляя о судьбах Божиих, написал этот псалом. Что же говорит он? Господи! не в ярости Твоей об личай меня и не во гневе Твоем наказывай меня (Пс. 6, 2), — на зывая яростью и гневом вели кую силу наказания (он знал, что Бог свободен от всякой стра сти), хотя и сознавал себя до стойным не мучения и наказа ния, но почести и венцов (2).

  
  

  СУДЫ

  
  

  Будем убегать внешних суди лищ. И кто захочет судиться с тобою, говорит Господь, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и: ми рись с соперником твоим ско рее, пока ты еще на пути с ним

  
  

  (Мф. 5, 40, 25). Впрочем, нужно ли предлагать наши убежде ния? Сами, имевшие дело со внешними судилищами, посто янно говорят, что лучше об ходиться без них. Но деньги, или лучше, безумная страсть к деньгам! Она низвращает и нис провергает все… Если хочешь видеть, как Писание повелевает тебе удаляться от этой нужды, т.е. от судилищ, и для кого су ществуют законы, то послу шай, что говорит Павел: закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокори вых (1 Тим. 1, 9). Если же он гово рит так о законе Моисеевом, то тем более — о законах внеш них. И подлинно, когда ты сам оскорбляешь, то явно, что ты не праведник, а когда тебя оскорб ляют и ты терпишь, — что осо бенно и свойственно праведни ку, — то не имеешь нужды в законах внешних… Победа при надлежит скорее терпящему обиды, нежели не терпящему. Постараюсь объяснить вам это. Положим, что не терпящий оби ды ведет противника своего в судилище и одерживает верх, но тогда то он сам и остается по бежденным. Он подвергся тому, чего не хотел: противник при нудил его огорчаться и судить

  
  

  ся. Что в том, что ты одержал верх? Что в том, что обратно по лучил все деньги? Ты потерпел то, чего не хотел, быв принуж ден судиться. Если же ты пере несешь обиду, то побеждаешь: теряешь деньги, но приобрета ешь победу при таком любомуд рии, ибо, значит, противник не мог принудить тебя к тому, чего ты не хотел (1).

  
  

  СУЕВЕРИЕ

  
  

  Более всего прискорбны со стязания, которые происходят в гостиницах и преисполнены распутства и великого нечес тия: нечестия потому, что зани мающиеся ими замечают дни, гадают и думают, что если пер вый день этого месяца они про ведут в удовольствии и веселье, то и во весь год будет то же, а распутства потому, что на са мом рассвете и женщины и мужчины, наполнив стаканы и чаши вином, напиваются с ве ликой неумеренностью… Не ужели вы не слыхали слов Пав ла: наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас (Гал. 4, 10–11). Kрайне безумно по одному счастливому дню ожи дать того же на весь год; и не

  
  

  

  только от безумия, но и от дья вольского влияния происходит та мысль, будто в делах нашей жизни надобно полагаться не на собственную ревность и дея тельность, а на дневные обра щения времени. Счастлив для тебя будет год во всем не тогда, как ты будешь пьянствовать в первый день, но если и в первый и в каждый день будешь делать угодное Богу. Диавол, стараясь отклонить нас от подвигов доб родетели и подавить душевную ревность, научил людей счастье и несчастье приписывать дням. Kто убежден, что есть дни сча стливые и несчастливые, тот в несчастливый день не будет за ниматься добрыми делами, ду мая, что весь его труд останется тщетным и бесполезным по ро ковому свойству дня; равно и в счастливый день не займется теми делами, думая, что его не

  
  

  радение нисколько не повредит ему по хорошему свойству само го дня, и таким образом он в том и другой случае будет терять свое спасение и, считая труды свои то бесполезными, то излиш ними, будет проводить жизнь недеятельную и порочную. Зная это, мы должны избегать коз ней диавола, исторгать из души такое убеждение, не наблюдать дней, не пренебрегать одним днем и не привязываться к дру гому. Лукавый демон ухищря ется против нас таким образом не только для того, чтобы вверг нуть нас в нерадение, но чтобы и оклеветать создания Божии, и вовлечь души в нерадение и вместе в нечестие. Мы должны удаляться от этого и ясно знать, что нет зла, кроме одного греха, и нет добра, кроме одной добро детели и угождения Богу во всем (3).

  
  

  —

  • Творчество • Театр • “

    • Тело • Терпение •

• Толпа • Труд •

  • Тщеславие •

    
    

    

    ТВОРЧЕСТВО

    
    

    Я сотворил, говорит Он, зем лю и небо. Даю и тебе творчес кую власть, — сотвори землю Небом, ибо ты можешь сделать это. О Боге сказано: сотворил… и претворяет (Ам. 5, 8), но та кую же власть Он дал и людям подобно тому, как чадолюбивый отец, занимаясь живописью, не только сам упражняется в этом, но и сына хочет довести до оди накового с ним совершенства. Я сотворил, говорит Он, прекрас ное тело, даю тебе власть со здать нечто лучшее: сделай пре красной душу. Я сказал: да произрастит земля зелень, тра ву, сеющую семя и дерево плодо витое (Быт. 1, 11). Скажи и ты: да произрастит та же земля соб ственный плод и произойдет то, что по твоему желанию долж но произойти. Я творю лето и мглу, утверждаю гром и сози даю дух; Я создал змия, чтобы ругаться над ним, то есть диаво ла… Ругайся над ним и ты, если хочешь, ибо можешь связать

    его, как птичку. Воссияю солн це на злых и благих, подражай и ты: раздавай свои стяжания и добрым и злым. Будучи оскорб ляем, терплю и благотворю ос корбляющим Меня, подражай и ты: ибо можешь сделать это. Я благодетельствую не ради воз даяния, подражай и ты: делай добро не ради воздаяния и не ра ди награды. Я возжег светила на небе, возожги и ты светила блистательнее этих, ибо мо жешь сделать это: просвети за блудших. Дать познать Меня есть большее благодеяние, не жели доставить возможность видеть солнце. Ты не можешь сотворить человека, но можешь сделать его праведным и благо угодным Богу. Я сотворил су щество, ты укрась намерение. Посмотри, как Я люблю тебя: Я дал тебе силу даже в более важных делах (1).

    
    

    ТЕАТР

    
    

    Если случайно встретившая ся на площади и одетая как по

    
    

    пало женщина своим видом мо жет иногда уловить человека, который из любопытства по смотрит на нее, то как могут сказать о себе, что смотрели не с вожделением те, которые вхо дят в театры не просто и не слу чайно, но для этого именно и с таким рвением, что небрегут и о церкви, проводят целые дни, пригвоздившись глазами к бес честным тем женщинам, где развратные речи, блудные пес ни, любострастный голос, подкра шенные брови, нарумяненные щеки, наряды, подобранные с особенным искусством, по ступь, исполненная очарования, и множество приготовлено дру гих приманок для обольщения и увлечения зрителей; где и ду ша зрителя в беспечности и ве ликой рассеянности, где и само место возбуждает к любострас тию, где мелодия предшество вавших и последующих песен, выигрываемых на трубах, сви релях и других подобных инст рументах, очаровывает и рас слабляет силу ума, подготовляет души находящихся там к обо льщениям блудниц и делает их легко уловимыми. Если похоть часто, как какой нибудь хит рый разбойник, тайно входит [в человека] и здесь, где псалмы, и

    
    

    молитвы, и слушание Божест венных слов, и страх Божий, и великое благоговение, то как могут быть выше этой злой по хоти те, которые сидят в театре и ничего здравого не видят и не слышат, напротив, исполнены гнусности и разврата, и терпят поражение через все чувства: и через слух, и через зрение?..

    Неужели не боишься ты, че ловек, одними и теми же глаза ми смотреть и на сцену в театре, где представляются гнусные драмы прелюбодеяния, и на эту священную Трапезу, где совер шаются страшные Таинства? одними и теми же ушами слу шать и сквернословящую блуд ницу, и поучающего тебя слова ми пророка и апостола? одним и тем же сердцем принимать и смертоносный яд, и страшную и святую жертву? Не отсюда ли развращение жизни, расстрой ство брачных союзов, распри и ссоры в семействах? В самом де ле, когда ты, расстроившись та мошним зрелищем и сделав шись более сладострастным и похотливым и совершенным вра гом целомудрия, возвратишься домой и увидишь жену, тебе уже не так приятно будет смотреть на нее, какова бы она ни бы ла. Распалившись на зрелищах

    
    

    похотью и пленяясь чужим обо льстительным лицом, ты отвра щаешься от целомудренной и скромной жены, подруги всей твоей жизни, оскорбляешь ее, осыпаешь тысячью упреков не потому, что бы было тебе за что винить ее, но потому, что стыд но высказать страсть и показать рану, с которой ты возвратился оттуда домой... Да и на саму церковь будешь смотреть не так приятно, и слова о целомудрии и чистоте будешь слушать с не удовольствием (1).

    
    

    * * *

    
    

    Kогда ты войдешь в театр и сядешь там, услаждая взор свой обнаженными членами жен щин, то, конечно, сначала бу дешь чувствовать удовольствие, но потом сильный воспламе нишь в себе жар. Kогда видишь женщин, являющихся как бы в образе обнаженного тела, когда зрелище и песни не что иное вы ражают, как только одну гнус ную любовь: такая то, говорят, полюбила такого то и не имела успеха и удавилась, — когда предаются даже преступной любви к матерям… то как, ска жи мне, можешь ты после этого быть целомудренным, когда та

    
    

    кие рассказы, такие зрелища, такие слухи обдержат твою ду шу (1).

    
    

    * * *

    
    

    На здешнем театре в самый полдень употребляются завесы, и многие лицедеи являются в чужом виде и с ласками на ли це, пересказывают старую бас ню, повествуют о былом. Иной представляется философом, не будучи философом, иной ца рем, не будучи царем, но только имея вид царя, по назначению, иной — врачом, не умея упра виться и с деревом, но только надев платье врача, иной рабом, будучи свободным, иной учите лем, не зная и азбуки. Они ка жутся тем, чем никогда не бы вали, а что они суть на самом деле, тем не показываются, ибо показывается врачом тот, кто вовсе не врач, показывается фи лософом тот, кто только на личи не имеет изысканную прическу, наконец, показывается воином тот, у кого только платье воина. Но, как ни обманчив вид личины, он не обманет природу, которую извращает. Личины держатся, пока увеселяющиеся сидят в те атре, но когда наступит вечер, театр закроется, и все выйдут,

    
    

    тогда личины бросаются, и кто в театре представлялся царем, вне его оказывается медником. Личины сброшены, обман про шел, открылась истина, и ока зывается вне театра рабом, кто внутри его представлялся сво бодным. Внутри театра обман, а вне истина. Настал вечер, кон чилось зрелище, и — открылась истина. Так и в жизни и при кончине. Настоящее — театр, здешние вещи: богатство и бед ность, власть и подчиненность и т. п., — представляется в лож ном виде. Но когда окончится тот день и наступит та страш ная ночь, или, лучше, день, — ночь для грешников, а день для праведников, когда закроется театр, когда личины будут сбро шены, когда позван будет на суд каждый со своими делами, — не с богатством своим, не с влас тью, не с почестями и могуще ством, но каждый с делами сво ими: и начальник и царь, и женщина и мужчина, когда Судия спросит нас о жизни и до брых делах, а не о пышных титулах, не об унизительной бедности, не о жестоком прене брежении, и скажет: подай Мне дела, пусть ты и раб, только бы лучше был свободного, пусть ты и жена, только бы мужествен

    
    

    нее мужа, когда, говорю, сбро шены будут личины, тогда то обнаружится и богатый и бед ный. И как здесь, по окончании театра, иной из сидевших ввер ху, увидев в театральном фило софе медника, скажет: э! не был ли этот в театре философом? А теперь вижу его медником! Этот не был ли там царем? А тут вижу в нем какого то ничтож ного человека! Этот не был ли внутри [театра] богачом, а вне вижу его нищим! Так будет и там (1).

    
    

    ТЕЛО

    
    

    Бог дал нам тело из земли для того, чтобы мы и его возвели на небо, а не для того, чтобы через него душу низвели в землю. Оно [тело] есть земное, но если я за хочу, будет небесным (1).

    
    

    * * *

    
    

    Не в настоящем только веке нам обещал Господь продолже ние жизни и наслаждение види мыми благами, но и после отше ствия отсюда и разрушения тел, когда наши тела обратятся в прах и пепел, обещает воскре сить их и водворить в большей славе. Тленному сему, говорит

    
    

    блаженный Павел, надлежит облечься в нетление, и смертно му сему облечься в бессмертие (1 Kор. 15, 53). А после воскресе ния тел Господь обещает даро вать нам наслаждения Царствия, общение со святыми, бесконеч ный покой и такие неизречен ные блага, не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Kор. 2, 9) (1).

    
    

    * * *

    
    

    Что возница для колесницы, или кормчий для корабля, или музыкант для музыкального орудия — тем же Создатель по ставил душу для этого земного сосуда [тела]. Она держит браз ды, движет рулем, ударяет в струны, и когда делает это хоро шо, что производит согласней шие звуки добродетели, а когда или слишком ослабляет звуки, или напрягает их больше надле жащего, то нарушает и искусст во и благозвучие. Такой то ду шой пренебрегают многие из людей, не удостаивая ее даже и малейшего попечения, а все время своей жизни тратят на за боты о теле. Одни избирают жизнь мореплавателей — и бо рются с волнами и ветрами, но ся с собой жизнь и смерть и по

    
    

    лагая надежду спасения в не многих досках; другие пред принимают труды земледелия, запрягая рабочих волов и возде лывая землю, то сея семена и пожиная жатву, то насаждая растения и собирая с них пло ды, и все время у них проходит в этих трудах; иные занимают ся торговлей и для нее соверша ют путешествия по земле и морю, предпочитают чужую страну своей и, оставляя отечество, род ных, друзей, жен и детей, для малых выгод ведут жизнь стран ническую. И нужно ли исчис лять все занятия, которые люди изобрели для потребностей те лесных, проводя в которых дни и ночи, они стараются сохранить здоровье своего тела, а между тем душу, алчущую и жажду щую, иссохшую и загрязненную и подвергшуюся бесчисленному множеству зол, оставляют без внимания? Но после многих трудов и усилий они и смертное тело не защищают от смерти, и бессмертную душу вместе со смертным телом подвергают вечным мучениям (6).

    
    

    ТЕРПЕНИЕ

    
    

    Будем иметь великое терпе ние и никогда не ослабевать и

    
    

    не унывать в подвигах доброде тели, будем знать, что Владыка наш, щедрый и многомилосты вый, воздает нам за малые тру ды великими наградами и что Он не только в будущем веке уготовляет для нас бессмертные блага, но и в настоящей жизни, утешая нас в немощах естества нашего, подает нам многие дары. Ибо Господь всяческих, имея попечение о наших немощах, не всегда нас и скорби терпеть по пускает, чтобы не слишком отягчали они немощь нашу, на против, сам скоро подает нам свою помощь, укрепляя наше сердце и ободряя дух. Равно и в благополучии не всегда остав ляет нас, чтобы мы, сделавшись беспечными, не склонились са ми ко злу. Ибо многосчастием забываем благородство и не удер живаемся в своих пределах. По тому то Он как любвеобильный Отец иногда снисходит к нам, иногда наказывает нас, чтобы таким образом управить нас ко спасению души. Kак врач, ког да лечит больного, не всегда то мит его скудной пищей, не все гда позволяет и наслаждаться обильно яствами, чтобы много ядение не произвело воспаления и этим не усилило болезни, а с другой стороны, чтобы постоян

    
    

    но скудная пища не ослабила его еще более, но располагает свое врачевание, соображая со стояние и силы болящего… Так точно и Человеколюбец Бог, ве дая, что каждому из нас полезно, иногда дозволяет нам наслаж даться благополучием, иногда же подвергает нас искушениям. Потому что если искушаются люди добродетельные, то через искушение они являются еще более светлыми и приобретают свыше большую благодать; ес ли подобные нам грешники с благодарностью принимают на веденные на них искушения, они слагают с себя тяжкое бре мя грехов и получают во многом прощение. Поэтому, умоляю вас, зная благопромыслительную пре мудрость Врача душ наших, не будем испытывать судеб Его. Поскольку разум наш не может постигнуть их, то тем более бу дем благоговеть перед Его судь бами и за все прославлять Его именно потому, что имеем тако го Владыку, промысел которого не может быть объят никакой мыслью, ни вообще разумом че ловеческим. Притом мы и сами не так знаем, что для нас полез но, как Он знает, и не столько са ми мы заботимся о себе, сколько Он печется о нашем спасении, и

    
    

    все творит и совершает так, что бы только вести нас к доброде тели и исхитить из рук диавола. И когда Он видит, что счастье не может принести нам пользы, тогда, как наилучший врач, ко торый, заметив, что кто либо от пресыщения тучнеет, возвраща ет тому здоровье через воздер жание, подобно тому и дивный Врач наших душ наведением хоть немногих искушений дает нам чувствовать вред, какой мы потерпели бы от благополучия, а когда видит, что здоровье до вольно уже восстановлено, тогда собственной помощью избавляет нас от искушений и преизобиль но являет Свое о нас промышле ние. Итак, если некоторые, жи вя добродетельно, впадают в искушения, то да не смущаются духом, а тем более да питают се бя утешительными надеждами, что через искушения уготовля ются для них венцы и награды. Если же и во грехах живущие подвергаются скорбям, пусть и они не отчаиваются, зная, что искушения во всякое время мо гут послужить к очищению гре хов, если только все, случающе еся с нами, мы принимаем с благодарностью. Ибо свойство признательного раба не тогда только благодарить своего Гос

    
    

    пода, когда сам наслаждается беспечальной жизнью, но и в не приятных обстоятельствах по казывать то же благодушие (1).

    
    

    * * *

    
    

    Если [Христос] прославляет тех, которые напоили Его, оде ли и напитали, тем более тех, которые ради Него решили по терпеть мучения. Не все равно, дать ли хлеб и одежду или вы терпеть продолжительную бо лезнь? Нет, последнее гораздо труднее первого, а чем больше труд, тем блистательнее будет и венец. Об этом то будем и сами размышлять, и здоровые и боль ные, и с другими говорить, и как увидим себя когда либо в тяжкой горячке, скажем себе вот что: «А что, если бы кто взвел на нас обвинение, затем повлек ли бы нас в суд, а там схватили бы и начали бить по бокам, не пришлось ли бы нам и поневоле вытерпеть все, и притом без вся кой пользы и награды?» Так бу дем рассуждать и теперь, будем притом представлять себе и на граду за терпение, которая мо жет ободрить и впавшую [в уныние] душу. Но если горячка жестока? Так сопоставь с этой горячкой огонь гееннский, кото

    
    

    рого ты, наверно, избегнешь, ес ли решишь терпеливо вынести эту болезнь. Вспомни об апосто лах, сколько они страдали, вспом ни о праведниках, как они по стоянно были в скорбях. Вспомни о блаженном Тимофее, — он ни когда не имел покоя от болезни, но жил в постоянном недуге. На это то указывая, Павел гово рил: употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов (1 Тим. 5, 23). Если же такой праведник и святой, которому вверено было управле ние вселенной, который воскре шал мертвых, изгонял демонов и исцелял других от бесчислен ных болезней, если он страдал так тяжко, то какое извинение будешь иметь ты, который и в кратковременных болезнях сму щаешься и ропщешь? Не слы шал ли ты, как Писание гово рит, что Господь, кого любит, того наказывает; бьет же вся кого сына, которого принима ет (Евр. 12, 6)? Kак многие и сколько раз хотели получить мученический венец? Вот это [терпение в болезни] настоящий мученический венец! Мучени ком бывает не тот только, кто, получив повеление [от мучите ля] принести жертву [язычес ким богам], порешил лучше

    
    

    умереть, чем принести эту жерт ву, нет, мученичество очевидно есть и то, когда человек вообще соблюдает [ради Христа] что либо такое, чем может навлечь на себя смерть (2).

    
    

    * * *

    
    

    Нет ничего равного терпению. Оно — царица добродетелей, ос нование совершенств, безмя тежная пристань, мир во время войн, тишина во время бури, бе зопасность среди злоумышле ний, оно делает обладающего им крепче адаманта. Ему не в силах повредить ни выдвигае мые оружия, ни построенные в боевом порядке войска, ни под водимые машины, ни стрелы, ни пускаемые копья, ни само полчище демонов, ни страшные полки супротивных сил, ни сам диавол, выступающий в бой со всем своим войском и хитрос тью (7).

    
    

    * * *

    
    

    Перечисляя ряд наград за скорби, он [апостол Павел] гово рит, что скорбь рождает терпе ние — эту матерь всех благ, эту необуреваемую пристань, эту основу мирной жизни, более

    
    

    крепкую, чем скала, более твер дую, чем алмаз, более могуще ственную, чем всякое оружие, более надежную, чем все крепо стные стены. В свою очередь терпение при надлежащей сте пени развития делает своих питомцев испытанными, муже ственными и решительно непо бедимыми. Оно уже никогда не допустит их ни смутиться, ни поскользнуться при каком бы то ни было бедствии, но как ска ла, чем более бьет в нее волн, тем она делается только чище, нисколько не сдвигаясь с места, и легко разбивает напор рву щихся на нее валов, уничтожая их не нанесением, а принятием ударов, — так и муж, вышед ший испытанным из школы терпения, становится выше всех козней. И, что особенно удиви тельно, он делается сильнее и победоноснее над злом также не деланием, а перенесением зла (7).

    
    

    ТОЛПА

    
    

    Если ты захочешь спросить кого нибудь из граждан, делаю щих большие издержки, для че го они тратят столько золота и что значат эти расходы, то ни о чем другом от них не услы шишь, как только об угожде

    
    

    нии толпе. Если же ты опять спросишь их, что такое толпа, они ответят: это нечто шумное, многомятежное, большей час тью глупое, без цели носящееся туда и сюда, подобно волнам мо ря, составляемое часто из раз нообразных и противополож ных мнений... Заметь же, если бы кто то спросил его: как ты сам думаешь о толпе? Без со мнения он сказал бы, что счита ет толпу невежественной и без дельной. Что же? Захотел ли бы ты сделаться подобным этой толпе? — Если бы об этом опять кто нибудь спросил его, то я не думаю, чтобы он пожелал сде латься таким же. Итак, не край не ли смешно искать славы у тех, кому сам никогда не захо тел бы сделаться подобным?

    Если же ты скажешь, что в толпе много людей и что они со ставляют одно, то поэтому то особенно и надобно ее прези рать. Ибо если каждый из тол пы сам по себе достоин презре ния, то когда таких много, они заслуживают еще большее пре зрение. Глупость каждого из них, когда они собраны вместе, становится еще большей, увели чиваясь от многочисленности. Поэтому каждого из них по рознь можно бы исправить, ес

    
    

    ли бы кто взял на себя это дело, но нелегко было бы исправить всех их вместе, — оттого что бе зумие их в таком случае увели чивается; они водятся обычая ми животных, во всяком случае следуя один за другим во мне ниях (1).

    
    

    ТРУД

    
    

    Kакое из добрых дел, скажи мне, не трудно? Да в том то и затруднение, что с пороком со пряжено удовольствие, а с доб родетелью труд. Я думаю, мно гие на это ищут объяснения. Kакая же тому причина? Внача ле Бог даровал нам жизнь, сво бодную от забот и чуждую тру дов, но мы не воспользовались,

    
    

    чтобы удержать порывы, как делают укротители коней. Вот почему жизнь наша сопряжена с трудами, так как без трудов мы обыкновенно развращаемся. Природа наша не может бездей ствовать, а иначе легко пре клоняется ко злу. Положим, на пример, что человеку целомуд ренному или отличающемуся какой либо другой добродете лью не нужны были бы никакие подвиги, а он бы и спал и, однако же, во всем успевал. K чему бы привело такое ослабление? Не к гордости ли и высокомерию? Да для чего же, говоришь ты, со злом сопряжено великое удовольст вие, а с добродетелью великий труд и тягость? Но какая же бы ла бы тебе и благодать, или за что

    как дол

    жно было, этим даром, а

    же бы ты получил награду, если

    развратились по нерадению и лишились рая. Тогда то Бог сде лал уже жизнь нашу претруд ной и в оправдание свое перед родом человеческим говорит:

    «Я даровал вам сначала наслаж дения, но вы от своеволия сде лались худшими, поэтому Я оп ределил наложить на вас труды и пот». Kогда же и труды не обуздали нас, Он дал закон, со держащий в себе многие запове ди, наложив на нас, как на ко ней неукротимых, узды и путы,

    бы это было дело нетрудное? Я и теперь могу указать многих та ких, которые по природе отвра щаются от смешения с женщи нами и убегают, как чего нибудь скверного, самой беседы с ними, но скажи пожалуй, называть ли их за это целомудренными и бу дем ли мы их увенчивать и про славлять? Нет. Ибо целомудрие есть воздержание и побеждение похотей борьбой… Почему, ска жешь, не признано за лучшее, чтобы добро делалось без труда?

    
    

    Такие слова свойственны жи вотным и чревоугодникам, ко торые почитают богом свое чре во. Что это слова лености, вот, суди: если бы где нибудь были властитель и военачальник, и властитель бы спал или пирше ствовал, а военачальник с вели кими трудами одерживал бы победы, кому из них ты вменил бы славу? Kому принадлежал бы плод радостных событий? Видишь, что душа бывает более расположена к тому, в чем бо лее труждается. Потому Бог и соединил с добродетелью тру ды, желая прилепить к ней ду шу. Потому то мы удивляемся добродетели, хотя сами ее и не исполняем, а порок порицаем, хотя он кажется весьма прият ным… Почему мы не удивляем ся людям добрым по природе, а более тем, которые таковы по свободному произволению? — Это потому, что справедливость требует предпочитать трудяще гося нетрудящемуся. А почему, скажешь, мы ныне трудимся? Потому, что жизни без трудов ты не хотел вести благоразумно. Если исследовать внимательно, то ведь бездействие и без того обыкновенно развращает нас и причиняет много трудов. На

    
    

    пример, оставим в заключении какого нибудь человека и ста нем только кормить его и на полнять его чрево, не позволяя ему ни ходить, ни заниматься каким либо делом: пусть он на слаждается трапезой и ложем и постоянно пресыщается. Мо жет ли что либо быть несчаст нее такой жизни? Но иное дело, скажешь, заниматься чем ни будь, а иное — трудиться. Ведь можно же было тогда (в перво бытном состоянии) делать без трудов? Kонечно так, этого и Бог хотел, да ты сам не стерпел. Бог повелел тебе возделывать рай, назначив в этом тебе заня тие, но не присоединив к этому никакого труда, а если бы и вна чале у человека был труд, то по сле Бог не возложил бы на него труда в виде наказания. Ибо можно делать и не труждаться, как это свойственно Ангелам (1).

    
    

    * * *

    
    

    Не стыдись никто из занима ющихся ремеслами, но да по стыдятся те, которые напрасно едят хлеб и живут в праздности, которые имеют множество слу жителей и требуют беспрестан ных услуг. Принимать пищу

    
    

    всегда после труда — род любо мудрия: души таких людей бы вают чище, мысли — основа тельнее. Человек праздный и говорит много пустого и делает много пустого, и целый день не занимается ничем, предаваясь неге. А тот, кто занят работой, не скоро допустит что нибудь излишнее ни в делах, ни в сло вах, ни в помышлениях, ибо ду ша его совершенно предана тру долюбивой жизни. Не будем же презирать тех, которые питают ся от трудов рук своих, но будем еще более ублажать их за это. Kакой, скажи мне, достоин ты благодати, если, получив на следство от отца, живешь, ниче го не делая, и расточаешь его по пустому? Разве ты не зна ешь, что мы не все отдадим оди наковый отчет, но получившие здесь больше благ отдадут отчет труднейший, а удрученные тру дами, бедностью или чем ни будь подобным, — легчайший? Это видно из притчи о Лазаре и богаче. Ты, не употребивший свободного времени ни на что дельное, справедливо будешь осужден, а бедный, при трудах своих употребивший остающее ся время на дела достодолжные, получит великие венцы (1).

    
    

    * * *

    
    

    Хотя наказанием и мучением кажутся слова: в поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3, 19), но на самом деле они — не которое внушение и вразумле ние и врачевство против ран, происшедших от греха. Потому и Павел непрестанно работал, не только днем, но даже и но чью. Это возвещает он, когда го ворит: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас (1 Фес. 2, 9). И не для удоволь ствия только и душевного отды ха он занимался работой, как делают многие, но прилагал та кое усердие к труду, что мог по могать и другим. Нуждам моим и нуждам бывших при мне по служили руки мои сии (Деян. 20, 34). Человек, повелевавший бе сами, бывший учителем вселен ной, которому вверено было по печение о всех живущих на земле, который с великим усер дием заботился о всех церквах, находящихся под солнцем, о племенах, народах и городах, работал день и ночь и нимало не отдыхал от этих трудов. А мы, не имеющие и малейшей части забот его, или даже не могущие и представить их в уме своем,

    
    

    проводим жизнь постоянно в праздности… Оттого всякого рода зло вошло в жизнь, что многие считают величайшим достоинством — не заниматься своими ремеслами и крайним позором — показаться сведу щим в чем нибудь подобном. А Павел не стыдился в одно и то же время держать нож в руках и сшивать кожи и беседовать с людьми, находящимися в поче стях, но даже хвалился этим, когда приходили к нему тысячи славных и знаменитых людей; и не только не стыдился делать это, но и в своих посланиях, как бы на медном столбе, объявлял о своем ремесле… Через занятие работой мы и дурные помыслы легко исторгнем из души, и бу дем помогать нуждающимся, и не станем беспокоить двери дру гих, исполним закон Христов, который говорит: блаженнее давать, нежели принимать (Де ян. 20, 35). Для того нам и даны руки, чтобы мы и себе помога ли, и увечным по телу достав ляли по возможности все необ ходимое из нашего имущества, так что если кто то живет в пра здности, то хотя бы он и был здоров, он несчастнее одержи мых горячкой… Ибо не в том только зло, что тогда как надле

    
    

    жало бы питаться собственны ми средствами и собственными трудами, они беспокоят дома других, но что они и сами стано вятся хуже всех (1).

    
    

    * * *

    
    

    Kто время трудов делает вре менем покоя, тот будет стонать, скрежетать зубами и терпеть крайние муки тогда, когда нуж но будет успокоиться вечным покоем; а кто здесь переносит скорби благодушно, тот и здесь и там будет блистать и наслаж даться славой бессмертной и ис тинной. Если в житейских делах человек, делающий что либо не благовременно, не достигает то го, что имел в виду, и подвергает себя бесчисленным бедствиям, то тем более испытает это на себе тот, кто не знает установ ленных времен в делах духов ных (2).

    
    

    * * *

    
    

    Смотри не на труд только, но и на награду. Многие добрые де ла кажутся нам такими труд ными потому, что, обращая по стоянно внимание на трудность и тяжесть их, мы не представ ляем в уме уготованных за них

    
    

    наград. Не так должно посту пать, но принимать во внимание все вместе, с трудами и награ ды, и тогда труды покажутся нам легкими, как и действи тельно они легки (2).

    
    

    * * *

    
    

    И ныне и в древности от нача ла рода человеческого все друзья Божии наследовали жизнь пе чальную, трудную и исполнен ную бесчисленных бедствий. Не будем и мы стремиться к жизни изнеженной, рассеянной и испол ненной наслаждений, но к жиз ни прискорбной, трудной и ис полненной скорбей и несчастий. Kак борец не может посредством сна, лености и наслаждений до стигнуть венцов, ни воин — трофеев, ни кормчий — приста ни, ни земледелец — полного гумна, так и верующий не мо жет получить обетованных благ, проводя свою жизнь в беспечно сти. И не безрассудно ли было бы — во всех житейских делах полагать труды прежде удо вольствия и опасности прежде безопасности, и притом когда от этих трудов ожидается неболь шое и маловажное, а когда пред стоит Небо, почести ангельские, жизнь бесконечная, пребывание

    
    

    с Ангелами и блага, которых не возможно ни представить умом, ни выразить словами, надеять ся на получение их посредст вом беспечности, праздности и рассеянности душевной, не удо стаивая их даже одинаковой с благами житейскими заботли вости? Нет, увещеваю, не будем так худо заботиться о себе и о своем спасении, но, взирая на этих святых, доблестных и тер пеливых подвижников, которые даны нам вместо светил, станем сообразовать свою жизнь с их мужеством и терпением, чтобы по переселении отсюда молит вами их могли мы увидеть их и приветствовать, и быть поме щенными в небесные их обите ли (5).

    
    

    * * *

    
    

    Так как жизнь райская достав ляла человеку полное наслаж дение, сообщая и удовольствие от созерцания, и приятность от вкушения, то, чтобы человек от чрезмерного покоя не развратил ся (Праздность научила много му худому (Сир. 33, 28).), Господь Бог повелел ему возделывать его и хранить его (Быт. 2, 15). Что же, скажут, рай нуждался в возде лывании со стороны человека?

    
    

    Не говорю этого, но Бог хотел, чтобы человек имел хоть малое и умеренное попечение о хране нии возделывании его. Если бы он был совершенно свободен от труда, то, пользуясь совершен ным покоем, тотчас бы предал ся беспечности, но теперь, зани маясь трудом безболезненным, чуждым страданий, мог быть це ломудреннее (8).

    
    

    ТЩЕСЛАВИЕ

    
    

    Невозможно тому, кто рабо лепствует временной славе, по лучить славу от Бога. Потому то Христос и укорял иудеев, говоря: как вы можете веро вать, когда друг от друга при нимаете славу, а славы, кото рая от Единого Бога, не ищете (Ин. 5, 44)? Это какое то сильное упоение, объятый страстью тще славия человек делается неис правим. Она, отторгая от небес души своих пленников, при гвождает ее к земле, не позволя ет ей воззреть к свету истинному, побеждает постоянно вращать ся в тине, приставляя к ним владык, столь сильных, что они владеют ими, даже ничего не приказывая. Ибо тот, кто боле ет этой болезнью добровольно, хотя и никто ему не приказыва

    
    

    ет, делает все, чем только дума ет угодить своим владыкам. Для них он одевается в одежды нарядные и украшает лицо, за ботясь в этом случае не о себе, но об угождении другим, и выво дит с собой на площадь провожа тых, чтобы заслужить от других удивление, и все, что ни делает, предпринимает единственно для угождения другим. Итак, есть ли болезнь душевная тягостнее этой? Человек нередко бросает ся в бездну, чтобы только дру гие удивлялись ему. Приведен ные слова Христовы достаточно показывают всю мучительную силу этой страсти, но можно еще познать ее и из следующе го. Если ты захочешь спросить кого нибудь из граждан, делаю щих большие издержки, для че го они тратят столько золота и что значат эти расходы, то ни о чем другом от них не услышишь, как только об угождении толпе. Если же ты опять спросишь их, что такое толпа, они ответят: это нечто шумное, многомятеж ное, большей частью глупое, без цели носящееся туда и сюда, по добно волнам моря, составляе мое часто из разнообразных и противоположных мнений. Kто имеет у себя такого владыку, не будет ли тот жалок более всяко

    
    

    го другого?.. Другие страсти хотя заключают в себе большой вред, но, по крайней мере, при носят и некоторое удовольствие, хотя и временное и короткое. Так, корыстолюбец, винолю бец, женолюбец имеют некото рое свое удовольствие, хотя и со вредом, хотя и не продолжи тельное, но обладаемые страс тью тщеславия всегда живут жизнью горькой, лишенной вся кого удовольствия. Ибо они не

    
    

    мучения. Откуда же, скажешь, откуда рождается эта безумная и не приносящая никакого удо вольствия страсть?.. От души низкой и ничтожной. Ибо чело век, увлекаемый славой, не спо собен мыслить что либо великое и благородное; он необходимо становится постыдным, низ ким, бесчестным, ничтожным. Kто ничего не делает для добро детели, а только одно имеет в виду, — чтобы понравиться лю

    достигают того, что так любят, —

    дям, не стоя

    щим никакого вни

    я разумею славы народной, а хотя по видимости и пользуют ся ею, на самом же деле не на слаждаются, потому что это во все и не слава. Потому и сама страсть эта называется не сла вой, а тщеславием… Она тщетна и не имеет в себе ничего блиста тельного и славного. Kак личи ны кажутся светлыми и прият ными, а внутри пусты, поэтому хотя и представляются благооб разнее телесных [естественных] лиц, однако никогда еще и ни в ком не возбуждали любви к се бе. Точно так или еще более жал ко слава в толпе прикрывает собой эту неудобоизлечимую и мучительную страсть. Она име ет только снаружи вид светлый, а внутри не только пуста, но и полна бесчестия и жестокого

    мания, во всяком случае следует погрешительному, блуждающе му их мнению, тот может ли стоить чего нибудь? Заметь же, если бы кто нибудь спросил его: как ты сам думаешь о толпе? Без сомнения он сказал бы, что считает толпу невежественной и бездельной… Итак, не крайне ли смешно искать славы у тех, кому сам никогда не захотел бы сделаться подобным?..

    Эта страсть все извратила, она породила любостяжание, зависть, клеветы, наветы. Она вооружает и ожесточает людей, не потерпевших никакой обиды, против тех, которые никакой обиды им не сделали. Подвер женный этой болезни не знает дружбы, не помнит сожительст ва, нисколько не хочет никого

    
    

    уважать, напротив, все доброе изверг из души, становится не постоянный, неспособный к люб ви, против всех вооружается. Си ла гнева, хотя она и мучительна и несносна, не постоянно, одна ко, возмущает дух [человека], а только в то время, когда его другие раздражают. Напротив, страсть тщеславия всегда [му чит], и нет времени, в которое она могла бы оставить, потому что разум не препятствует ей и не укрощает ее. Она всегда оста ется [в человеке] и не только по буждает ко грехам, но, если бы мы успели сделать что нибудь и доброе, она похищает добро из рук. А бывает и так, что она не допускает и начать доброго де ла… Итак, вострезвимся, возлюб ленные. Отложим эту порочную одежду, разорвем, рассечем ее, сделаемся когда нибудь свобод ны истинной свободой и усвоим себе чувство достоинства, дан ного нам от Бога. Будем прези рать славу в толпе… Всякий мо жет видеть, что желание славы во многих отношениях есть бес славие и что истинная слава со стоит в том, чтобы презирать славу [человеческую], считать ее за ничто, а все делать и говорить только в угождение Богу. Та

    
    

    ким образом возможем мы и на граду получить от Того, Kто ви дит все наши дела в истинном их виде, если только будем до вольствоваться этим одним зри телем их. Да и какая нужда нам в других глазах, когда видит на ши дела именно Тот, Kто будет и судить их?.. А если бы мы за хотели достигнуть славы и меж ду людьми, то получим ее тогда, когда будем искать единой славы от Бога. Ибо сказано: прославлю прославляющих Меня (1 Цар. 2, 30). И как богатством мы тогда особенно обилуем, когда прези раем его и ищем богатства толь ко от Бога, так и в отношении к славе. Kогда уже безопасны бу дут для нас и богатство и слава, тогда Бог и подаст нам их в изо билии. Но этот дар бывает безо пасен тогда, когда не овладева ет нами, не покоряет нас себе, не обладает нами, как рабами, но остается в нашей власти, как у господ и свободных. Для того то Бог и не позволяет нам лю бить богатство и славу, чтобы они не овладевали нами. А ког да мы достигнем такого совер шенства, то Он и подаст нам их с великой щедростью… Итак, если мы желаем получить сла ву, будем бегать славы (1).

    
    

    * * *

    
    

    Тщеславие есть страсть лю тая и многоглавая! Иные, увле каясь ею, ищут богатства, дру гие власти — и это бывает еще на низшей степени ее владыче ства. Распространяя власть свою дальше, оно обращает себе в пищу и сами добродетели: ми лостыню, пост, молитвы и дар учения. И сколько еще других глав у этого зверя! Впрочем, не удивительно, когда люди гор дятся богатством и властью, но то странно и достойно оплакива ния, когда они сами пост и мо литву обращают в предмет сво его тщеславия. Мы не будем ос танавливаться здесь на одних упреках, но покажем и способ, как избегать этой страсти. С ко го же начать нам? С надмеваю щихся ли богатством, или одеж дой, или властью над другими, или даром учения, или крепос тью телесной, или каким нибудь искусством, или красотой, или нарядами, или жестокостью, или человеколюбием и милостыней, или пороками, или смертью, или распоряжениями, долженству ющими совершиться после их смерти? Ибо страсть эта, как я уже сказал, различным образом

    
    

    опутывает нас и простирается даже за пределы нашей жизни. Потому и говорят: такой то умер и завещал сделать то и то, чтобы и по смерти удивлялись ему. Для этой же цели один хочет быть бедным, а другой бо гатым. Ибо тщеславие имеет столь странное свойство, что и в предметах противоположных находит себе пищу.

    …Я весьма люблю милосты ню, и болезную, видя, как тще славие портит ее и развращает, подобно какой нибудь корми лице, которая, служа царской дочери, завлекает ее в постыд ные связи и которая хоть и хо дит за ней, но в то же время, к ее стыду и вреду, приучает ее к непотребным делам… Итак, об ратимся к тщеславным людям этого рода и представим себе, что кто нибудь из них подает милостыню щедрой рукой для того только, чтобы выказать се бя перед людьми. Таким обра зом подающий милостыню вы водит ее из чертога отеческого. Ибо Отец небесный повелевает, чтобы даже левая рука не знала о ней, а тщеславие выставляет ее на показ рабам и всем встре чающимся на пути, хотя бы они совсем не знали ее. Не видишь

    
    

    ли ты здесь и блудницу и со блазнительницу ее, которая возбуждает в ней любовь к лю дям непотребным и учит ее по казываться в таком виде, какой им нравится? Хочешь ли ви деть, как тщеславие преданную ему душу делает не только блуд ницей, но и доводит до безу мия? Посмотри ближе на ее чув ствования. Вот она, оставив небо, бегает по распутиям и пе реулкам, гоняясь за рабами бег лыми, гнусными и безобразны ми, которые ненавидят ее и не хотят даже взглянуть на нее, а она горит к ним любовью! Что же может быть безумнее этого? Люди никого так не ненавидят, как домогающихся себе от них чести. Они сплетают на них множество клевет. Здесь бывает то же, как если бы кто дочь цар скую, девицу, низведя с царского престола, отдали на поругание прелюбодеям, презирающим ее. Так поступают и люди: чем бо лее ты гоняешься за ними, тем более они от тебя отвращаются. Напротив, когда ты будешь ис кать чести у Бога, то Он по мере твоего усердия будет и привле кать тебя, и утешать тебя по хвалами, и воздаст тебе великую награду. Но если ты хочешь и с другой стороны видеть, сколь

    
    

    бесполезна милостыня, когда подаешь ее напоказ и из тще славия, то размысли, какая по стигнет тебя печаль и какая нескончаемая скорбь будет об держать тебя, когда возгремит перед тобой глас Христов: ты погубил всю мзду свою. Тщесла вие и везде пагубно, но особенно в делах человеколюбия: здесь оно есть крайняя жестокость, потому что извлекает себе хвалу из чужих бедствий и почти ру гается над живущими в нищете. Если исчисляешь свои благоде яния, значит, укоряешь облаго детельствованного; не гораздо ли хуже выставлять их напоказ перед многими? Kак же нам из бежать этого зла? Мы избежим его, когда научимся быть ис тинно милосердыми и рассмот рим, у кого мы ищем славы. Скажи мне, кто первый учитель милостыни? Kонечно, Тот, Kто примером Своим научил нас этому искусству, т.е. Бог, Kото рый лучше всех его знает и ми лостям Kоторого нет конца. Что же? Если бы ты учился искусст ву борьбы, на кого бы стал ты смотреть или кому стал бы по казывать свои успехи: тем ли, которые продают овощи и рыбу, или учителю этого искусства, хотя бы тех и было много, а этот

    
    

    один? И если бы все прочие ста ли смеяться над тобой, а он хва лил, то не стал ли бы и ты сам вместе с ним смеяться над ни ми?.. Итак, не безрассудно ли в других искусствах смотреть только на одобрение учителя, а в делах милосердия поступать иначе, между тем как вред, от сюда происходящий, не одина ков? Если ты борешься только для того, чтобы нравиться наро ду, а не учителю, то вся беда только в том, что ты не по пра вилам борешься; а подавая ми лостыню, ты можешь через это и в вечной жизни сделаться по добным Богу. Будь же подобен Ему и в том, чтобы не выказы вать себя. Ибо когда Он исцелял кого либо, то говорил, чтобы никому о том не сказывали. Но ты хочешь слыть между людь ми милостивым? Что за при быль? Прибыли никакой нет, а вред бесконечный. Поскольку те самые, кого ты призываешь в

    
    

    истребляющая вечные сокрови ща! Вот тать, разграбляющий небесные блага! Вот похититель некрадомого богатства! Вот что губит и растлевает все доброе! Диавол, видя, что эта страна не приступна ни для разбойников, ни для других злоумышленни ков и что ее сокровищ не ис требляет моль, — расхищает их тщеславием.

    Но ты желаешь славы? Не ужели тебе не довольно славы от человеколюбца Бога, Kото рый Сам принимает от тебя ми лостыню? Но ты ищешь славы от людей? Берегись, чтобы не испытать противного, чтобы лю ди не стали смотреть с презре нием на тебя, как на человека, не милость являющего, но хва стливого и честолюбивого, кото рый бедствия других выставля ет на позорище, чтобы выказать себя. Милостыня есть тайна. Итак, запри двери, чтобы кто нибудь не увидел того, чего по

    свидетели, отнимают у тебя, как

    казывать не дол

    жно. Главные

    разбойники, сокровища небес ные, или лучше сказать, не они, а мы сами разграбляем свое стя жание и расточаем свое богатст во, в горних обителях храняще еся… Чего не истребляет моль, чего не похищает тать, то раз грабляет тщеславие. Вот моль,

    тайны наши суть милосердие и человеколюбие Божие. Ибо Он по многой милости Своей поми ловал нас непокорных… Kог да по возможности своей оказы ваешь человеку милость, запри дверь: пусть это видит только тот, кто получает милость, —

    
    

    а если можно, то лучше, чтобы и он не видал. Если же ты отво ришь дверь, то обнаружишь свою тайну. Подумай, что и тот, у кого ты ищешь славы, осудит тебя. Если это друг твой, то он сам в себе подумает о тебе худо, а если враг, то он осмеет тебя, и ты испытаешь противное тому, чего желал. Тебе хочется, чтобы он сказал о тебе: вот человек ми лостивый. Но он этого не ска жет, а назовет тебя тщеславным, и человекоугодником, и еще как нибудь гораздо хуже. А ес ли ты скроешь от него свое доб рое дело, то он будет говорить о тебе противное этому, будет на зывать тебя человеколюбивым и милостивым, ибо Бог не попу скает оставаться в неизвестнос ти доброму делу. Но если ты сам скроешь его, Он обнаружит, и тогда будет больше удивления и больше пользы. Таким образом, выказывая себя, мы сами пола гаем себе препятствие к приоб ретению славы, ибо к чему мы сильно стремимся и чего нетер пеливо желаем, к тому не допу скает нас сама наша нетерпели вость, так что мы не только не получаем славы людей милос тивых, но еще возбуждаем про тивное о себе мнение и, сверх того, терпим великий вред. Пред

    
    

    ставляя все это, будем убегать тщеславия и возлюбим одну славу Божию (1).

    
    

    * * *

    
    

    Есть и другой вид зла, имею щий великую силу упразднять добро, собранное с великими уси лиями и трудами, — это ветер тщеславия. Оно действительно, как ворвавшийся ветер, разве вает все сокровища добродетели. Вот открылась нам и вторая при чина падения живущих правед но. Многие, кажущиеся нам пе ренесшими и переносящими ве ликие труды для добродетели, за то, что делали все ради чести у людей, а не у Бога, и попущены впасть в искушение, чтобы они, лишившись людской славы, для которой терпели все лишения, и узнав, что она, в сущности, ни сколько не лучше цвета травно го, прилепились наконец к од ному Богу и делали все для Не го (2).

    
    

    * * *

    
    

    Причина всех зол — тщесла вие… Если мы сколько нибудь заботимся о своем спасении, то, пока есть еще время, отступим от греха, обратимся к доброде

    
    

    

    тели, отринем тщеславие. Отто го оно и называется тщетным, что пусто и не имеет в себе ни чего твердого и постоянного, это только обман очей, исчезающий прежде, чем явится. Не видим ли, как часто тот, кому сегодня предшествуют ликторы и кого окружают копьеносцы, завтра оказывается в темнице вместе с преступниками? Что обманчивее этой пустой и суетной славы? Ес ли же в настоящей жизни и не случится с ним такой перемены, так смерть непременно постиг нет его и прервет его благопо лучие, и тот, кто сегодня важ но выступал на площади, сажал (других) в тюрьму, сидел на воз вышенном месте, вел себя весь ма гордо и на всех людей смот рел как на тени, завтра вдруг лежит мертвый, бездыханный, полный зловония, осыпаемый

    
    

    тысячью укоризн и от обижен ных им, и от необиженных, но соболезнующих обиженным. Что может быть несчастнее такого че ловека? И все, что им собрано, часто делят между собой его вра ги и неприятели, а грехи, от это го накопившиеся у него, он уно сит с собой и подвергается за них весьма строгому отчету. Поэто му умоляю: убегая этой суетной славы, возлюбим славу истин ную и пребывающую вовеки, и пусть ни страсть к богатству не обольщает нас, ни пламя похоти не сжигает, ни зависть и нена висть не сушат, ни гнев не вос пламеняет, но, все эти злые и пагубные страсти угасив росою духа, презрим настоящее, воз желаем будущего, подумаем о будущем дне (суда) и покажем великую тщательность в жиз ни (8).

    
    

    “

    
    

    ”

    • Убийство • Увеселения •

    • Украшения • Уныние •

      
      

• Умеренность • Учение •

  • Утешение • Учитель •

    
    

    

    УБИЙСТВО

    
    

    Убийство бывает оправдывае мо и человеколюбие осуждаемо хуже убийства, когда первое со вершалось по воле Божией, а второе вопреки ей. Именно, Фи неесу вменилось в правду то, что он пронзил жену блудни цу вместе с блудником; а Саула святой Божий Самуил, несмот ря на то что целые ночи плакал, сетовал и молился, не мог изба вить от осуждения, которое Бог произнес на него за то, что он против воли Божией пощадил иноплеменного царя, которого надлежало умертвить (2).

    УВЕСЕЛЕНИЯ

    
    

    Пьянство и объедение, обре меняя ум и утучняя тело, дела ет душу пленницей и стесняет ее со всех сторон и, не позволяя ей пользоваться здравым суж дением ума, заставляет ее но ситься по утесам и делать все ко вреду собственного своего спа сения. Не будем же беспечны в устроении нашего спасения, но, зная, сколько зол проистекает от невоздержанности, постараем ся избегать вредных от нее по следствий. Увеселения не толь ко воспрещены в Новом Завете, где больше уже требуется любо

    мудрия, бол

    ьшие предлагаются

    
    

    * * *

    
    

    Человекоубийца, прежде чем увидеть судилище и заострен ные мечи и дать отчет в том, на что он дерзнул, погиб уже во время самого совершения убий ства, так как он делает свою ду шу более дурной (7).

    подвиги, великие труды, много численные награды и неизре ченные венцы, но не позволя лись и в Ветхом, когда люди еще сидели в тени и при свече и были вразумляемы понемногу, как дети, питаемые молоком. И чтобы не подумалось вам, буд то мы так осуждаем увеселения без причины, послушайте про

    
    

    рока, который говорит: Вы, ко торые день бедствия считаете далеким и приближаете тор жество насилия, — вы, кото рые лежите на ложах из сло новой кости и нежитесь на постелях ваших, едите луч ших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владе ете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, ма жетесь наилучшими мастями (Ам. 6, 3–6). Видите, как осудил пророк увеселения и притом, го воря к иудеям, бесчувственным, не признательным, ежедневно предававшимся чревоугодию?.. Удовольствие кратковременно и непродолжительно, а скорбь от него постоянна и бесконеч на… Таково ведь все человеческое и плотское: не успеет появить ся и улетит. Таково веселье, та кова слава и власть человечес кая, таково богатство, таково вообще благополучие настоящей жизни; оно не имеет в себе ниче го прочного, ничего постоянного, ничего твердого, но убегает ско рее речных потоков и оставляет с пустыми руками и ни с чем тех, которые прилепляются к этим вещам. Но духовное не та ково, напротив, прочно и непо колебимо, не подлежит переме

    
    

    нам и пребывает вечно. Kак же было бы безрассудно менять не поколебимое на колеблющееся, вечное на временное, постоянно пребывающее на скоро прехо дящее, доставляющее великую радость в будущем веке на то, что уготовляет нам там великое мучение? Размышляя обо всем этом… и дорожа своим спасени ем, презрим бесплодные и ги бельные увеселения, возлюбим пост и всякий другой подвиг, покажем великую перемену в жизни и каждый день будем спешить на совершение добрых дел (1).

    
    

    УКРАШЕНИЯ

    
    

    Предположим на словах, что роскошь дозволяется и что ни пророк, ни Павел не осуждают украшающихся женщин. Kакая польза от множества золотых вещей? Ничего иного, кроме зависти, заботы и немалого страха, ибо владеющие ими тре вожатся заботами не только тогда, когда эти вещи положе ны в ящичек или когда наступа ет ночь, но и когда надевают их в дневное время, они также ис пытывают беспокойство… Но пусть не будет и этого опасения, пусть устранена будет и эта

    
    

    забота. Kакая от этого польза? Другой, скажут, увидит и будет восхищаться. Но не той, кото рая украшена, а самими укра шениями, ее же часто и осудит за это, как украшающуюся ими не по достоинству. Если она кра сива, то вредит природной кра соте, ибо множество украшений не дает ей выказаться вполне, закрывая большую часть ее са мой. Если же она некрасива и безобразна, то покажет себя еще более отвратительной. Безобра зие, всегда являющееся в своем виде, оказывается только таким, каково оно есть, а когда его ок ружает блеск камней или кра сота какого нибудь другого ве щества, то безобразие достигает большей степени (2).

    
    

    УМЕРЕННОСТЬ

    
    

    Умеренность… способствует здоровью и благополучию. Если даже кто то ищет удовольствия, то при ней он получит его боль ше, чем при роскоши, во пер вых, оттого, что она доставляет здоровье и избавляет от всех тех болезней, из которых каждая сама по себе способна затмить и даже совершенно уничтожить всякое удовольствие, а во вто рых — от самой пищи. Kаким

    
    

    образом? Причиной удовольст вия бывает аппетит, а аппетит возбуждается не пресыщением и избытком, но нуждой и недо статком [пищи]. Он всегда бы вает не на пирах богачей, но у бедных, лучше всякого трапез ника и повара прибавляя к при готовленной пище много меда. Богатые едят, не чувствуя голо да, и пью, не имея жажды, и ло жатся спать прежде, нежели придет к ним сильная нужда во сне. Бедные же не прежде при ступают ко всему этому, как на станет потребность, чем более всего возвышается удовольст вие. Почему, скажи мне, Соло мон называет сон раба сладким, говоря так: сладок сон трудя щегося, мало ли, много ли он съест (Еккл. 5, 11)? Потому ли, что ложе его мягко? Но рабы боль шей частью спят на земле или на соломе. Или от свободы? Но они не владеют ни малейшей частью времени. Или от досуга? Но они находятся постоянно в трудах и заботах. Что же делает для них сон приятным, как не то, что они прежде почувствуют нужду в нем и потом предаются ему? А богатые, если ночь не за станет их погрузившимися в сон от опьянения, по необходи мости постоянно страдают бес

    
    

    сонницей, вертятся и томятся, лежа на мягких постелях (2).

    
    

    УНЫНИЕ

    
    

    Kак воры при наступлении ночи, погасив огонь, очень лег ко могут похитить имущество и умертвить владельцев его, так теперь и демон, вместо ночи и мрака наведя уныние, старает ся похитить все охраняющие по мыслы, чтобы, напав на душу, лишенную их и беспомощную, нанести ей бесчисленные раны. Kогда же некто, рассеяв этот мрак надеждой на Бога и обра тившись к солнцу правды, по спешит принять лучи его в свою душу, тогда смятение от этих

    
    

    ли наконец грешнику грех его: дабы он не был поглощен, го ворит он, чрезмерною печалью (2 Kор. 2, 7). Но предположим, что демон нападет на тебя, а уныние изгнано из твоей души: какой от этого будет вред? Kа кое зло, большое или малое, мо жет причинить нам демон сам по себе? Уныние же и без него может сделать много зла, и боль шинство из тех, которые нало жили на себя петлю, или зако лолись мечом, или утопились в реках, или погубили себя как нибудь иначе, увлечены были к такой насильственной смерти унынием. Если же в числе этих людей окажутся некоторые и из одержимых демоном, то и их

    помыслов перейдет на самого

    погибель дол

    жно приписать не

    разбойника, потому что и эти преступники, когда кто то пой мает их и внесет огонь, дрожат, робеют, смущаются. Kак же, ска жешь ты, освободиться от этой печали, не освободившись напе ред от причиняющего ее демо на? Не демон причиняет уныние, но оно делает демона сильным и внушает худые помыслы. Это может засвидетельствовать нам блаженный Павел. И он боялся не какого нибудь демона, но чрез мерной скорби, когда писал к коринфянам, чтобы они прости

    демону, но влиянию и силе уны ния. Kак же можно, скажешь ты, не унывать? Можно, если, отвергнув мнения толпы об этом предмете, будешь помыш лять о горнем. Теперь твое поло жение кажется тебе ужасным, потому что толпа считает его та ким, но если ты захочешь с точ ностью рассмотреть его само по себе, отрешившись от пустого и ошибочного предубеждения, то найдешь, что оно не представ ляет никакого повода к уны нию (2).

    
    

    * * *

    
    

    Бог вложил уныние в нашу природу не для того, чтобы мы предавались ему неразумно, не благовременно и при всяких об стоятельствах, и не для того, чтобы губили самих себя, но что бы получали от него величай шую пользу. Kак же мы можем получить от него пользу? Если будем предаваться ему в надле жащее время, а время уныния не то, когда мы терпим зло, но когда делаем зло. Мы же извра тили порядок и перемешали времена. Делая множество зла, мы не сокрушаемся и на корот кое время, а если от кого либо потерпим хоть малое зло, пада ем духом, безумствуем, спешим отказаться и избавиться от жиз ни. Поэтому такое состояние [уныния] и кажется нам неснос ным и тяжким, равно как и гнев и похоть, на которые так же жаловались те, кто поль зовался ими нехорошо и не над лежащим образом. Здесь бывает то же, что и с лекарствами, ко торые даются врачами: и они не только не избавляют больного от мучений, но еще более усилива ют болезнь, когда употребляют ся при болезнях, не соответст

    
    

    вующих им и не тех, для кото рых они приготовлены, но при совершенно других. Точно так же действует и уныние, и это ес тественно. Kак врачевство силь ное, разъедающее и, так сказать, очищающее нашу порочность, оно, когда прилагается к душе праздной, изнеженной и имею щей в себе великую тяжесть грехов, весьма много помогает принявшему его, а когда при лагается к душе деятельной, подвизающейся, трудящейся, заботливой и подвергающейся бедствиям, то не только не при носит никакой пользы, но и причиняет великий вред, ослаб ляя ее и делая легко поражае мой. Поэтому и Павел, обращаясь к стоявшим и подвизавшимся, говорил: радуйтесь всегда в Гос поде; и еще говорю: радуйтесь (Фил. 4, 4), а к расслабленным ду шой и одержимым сильной страстью писал: вы возгордились, вместо того, чтобы лучше пла кать (1 Kор. 5, 2). Kто тучнеет ту ком грехов, тот пусть утончает и иссушает себя этим врачевст вом, а здоровому и соблюдаю щему себя в надлежащем благо состоянии для чего губить свое благополучие унынием? Оно — такое сильное врачевство, что

    
    

    когда и к нуждающимся в нем было прилагаемо дольше надле жащего времени, причиняло много зла. Опасаясь этого, и блаженный Павел повелевал ус транять его тотчас после того, как оно сделает свое дело, и на это представил тоже причину, которую я высказываю теперь: дабы он не был поглощен, го ворит он, чрезмерною печалью (2 Kор. 2, 7). Если же оно, прира жаясь сверх меры, губит и тех, кто имеет в нем нужду, то чего не сделает оно с теми, которые совсем не имеют в нем нужды, если они предадутся ему в вели кой степени? Так, скажешь ты, знаю это и я, но как мне устра нить и удалить уныние из души своей, — не знаю… Для осво бождения от скорби немало спо собствует нам то, что мы не на ходим в ней удовольствия: кто тяготится чем нибудь, тот ско ро постарается и освободить ся от этого. Но что, если он хоть и постарается, но не успеет? Пусть не перестает стараться и скоро будет иметь успех. Имей в виду, что для христианина, если он когда нибудь скорбит, должны быть только два повода к унынию, — когда или сам он, или ближний его оскорбит Бо га (2).

    
    

    * * *

    Подлинно, уныние есть тяж кое мучение душ, некоторая не изреченная мука и наказание, горшее всякого наказания и му чения. И в самом деле, оно по добно смертоносному червю. Kасаясь не только плоти, но и самой души, оно — моль, поедаю щая не только кости, но и разум, постоянный палач, не ребра рас секающий, но разрушающий даже и силу души, непрерыв ная ночь, беспросветный мрак, буря, ураган, тайный жар, сжи гающий сильнее всякого пламе ни, война без перемирия, болезнь, затемняющая многое из вос принимаемого зрением. И солн це, и этот светлый воздух, ка жется, тяготят находящихся в таком состоянии, и сам полдень для них представляется подоб ным глубокой ночи. Вот почему и дивный пророк, указывая на это, говорил: зайдет солнце для них в полудне (Ам. 8, 9), не пото му, что светило скрывается, и не потому, что прерывается обыч ный его бег, а потому, что душа, находящаяся в состоянии уны ния, в самую светлую часть дня воображает себе ночь. Подлин но, не так велик мрак ночи, как велика ночь уныния, являю щаяся не по закону природы, а

    
    

    наступающая с помрачением мыслей, — ночь какая то стран ная и невыносимая, с суровым видом, жесточайшая всякого тирана, не уступающая скоро никому, кто пытается бороться с ней, но часто удерживающая плененную душу крепче ада манта, когда последняя не обла дает большой мудрость (7).

    
    

    УТЕШЕНИЕ

    
    

    Если несчастные получают некоторую отраду, высказывая людям свои несчастья и с при скорбием описывая постигшие их бедствия, как будто в словах своих находят некоторое облег чение, то тем более ты получишь облегчение и великое утеше ние, если откроешь твоему Вла дыке страдания души своей. Человек часто тяготится тем, кто сетует и плачет перед ним, отстраняется и отвращается от несчастного, а Бог поступает не так, но принимает и привлекает к Себе, и хотя бы ты продолжи тельно высказывал Ему свои несчастья, Он тогда еще более любит тебя и внимает твоим молениям. Это самое выражая, Христос говорил: придите ко Мне все труждающиеся и обре мененные, и Я успокою вас (Мф.

    
    

    11, 28)… Он называется Отцом милосердия и Богом всякого утешения (2 Kор. 1, 3), потому что его непрестанная деятельность та, чтобы утешать и призывать скорбящих и сетующих, хотя бы у них было множество гре хов. Только предадим Ему себя, только прибегнем к Нему и не будем отступать, и тогда мы на опыте познаем истину сказан ного, и ничто случающееся с на ми не в состоянии будет опеча лить нас, если будем возносить молитву напряженную и усерд ную, посредством ее мы изба вимся от всего, чтобы нас ни по стигло. И удивительно ли, что сила молитвы может прекра щать человеческие горести, ес ли она легко погашает и истреб ляет сами грехи (2).

    
    

    УЧЕНИЕ

    
    

    Участь детей наших хуже скотов: об ослах и лошадях мы более заботимся, нежели о де тях. Если кто имеет лошака, тот всячески старается найти луч шего конюха, который был бы честен, не вор, не пьяница и знал свое дело. Если же нам нужно дать наставника сыну, то мы просто без всякого выбора при нимаем кого случится, хотя нет

    
    

    ничего важнее этой должности. Ибо какое искусство сравнится с искусством образования души и просвещения ума юноши? Че ловек, знающий это искусство должен быть внимательнее вся кого живописца и ваятеля. Но мы об этом нимало не стараемся, а обращаем внимание только на то, чтобы он выучился говорить. И об этом заботимся только для богатства. Ибо он учится не для того, чтобы уметь хорошо гово рить, но чтобы обогащаться, так что, если бы и не умея гово рить, можно было приобретать богатство, то мы не стали бы за ботиться и об этом (1).

    
    

    УЧИТЕЛЬ

    
    

    Много и других учителей, кроме совести, приставил к нам Бог, как то: родителей к детям, господ к рабам, мужей к женам, наставников к ученикам, зако нодателей и судей к подначаль ным и друзей к друзьям. Часто даже и от врагов мы получаем пользы не меньше, чем от дру зей, когда они укоряют нас в про ступках, то побуждают нас и против воли к исправлению. А столько учителей приставил к нам Бог для того, чтобы нам было легко найти и сделать по

    
    

    лезное, так как множество по буждающих нас к этому не дает нам уклониться от полезного. Если мы пренебрежем родителей, то, убоясь начальников, верно, будем скромнее; если и их пре зрим и будем грешить, то никак не можем избегнуть упрека со вести; если и ее не уважим и не послушаем, то, опасаясь общего мнения, будем лучшими; если и этого не устыдимся, то врож денный страх перед законами может образумить нас и против воли. Так молодых людей берут на свое попечение и направля ют учителя и отцы, а возраст ных — законодатели и началь ники… Но сверх всего этого учат нас и болезни и несчастные обстоятельства: и бедность удер живает, и потеря вразумляет, и опасность смиряет. Не страшит тебя ни отец, ни учитель, ни на чальник, ни законодатель, ни судья? Не пристыжает тебя друг? Не уязвляет тебя враг? Не вразумляет господин, не научает муж, не исправляет тебя совесть? Так приходит телесная болезнь и нередко исправляет все, не редко и потеря делает дерзкого скромным. А еще важнее то, что великую приносят нам пользу не только наши собственные, но и чужие несчастья (1).

    
    

    * * *

    

    Для чего он [апостол Павел] упоминает о самом себе в сло вах: желаю, чтобы все люди бы ли, как и я (1 Kор. 7, 7)?.. Не для того, чтобы превозносить само го себя; он, хотя превзошел [других] апостолов в трудах проповеди, но считал себя недо стойным даже апостольского наименования… Он знал, что

    
    

    ученики тогда особенно оду шевляются ревностью к добру, когда имеют примеры учите лей. Kак тот, кто любомудрст вует только на словах, без дела, не приносит великой пользы слушателю, так, напротив, тот, кто может предложить совет, наперед исполненный им са мим, этим больше всего увлека ет слушателя (2).

    
    

    ”

    ’

    • Хвастливость • Хитрость • Хищение • Храм • Христианин •

      
      

      

      ХВАСТЛИВОСТЬ

      
      

      Благородно мыслящему чело веку не должно хвалиться не только тем, чего не имеет, но и тем, что имеет (1).

      
      

      ХИТРОСТЬ

      
      

      Что позволительно употреб лять силу хитрости на добро и что даже нельзя и называть

      обиды другим, подвергаются на казанию только за то, что не раз деляли с ними своего имущества, то кольми паче подвергнуться ему те, кто похищали чужое. Не оправдывай себя тем, что, причи няя вред одному, ты оказываешь милость другому. Тебе должно оказывать милость тому, кого ты обидел, а ты, нанося раны од ним, врачуешь тех, которым не причинял никаких ран, тогда как

      ее хитростью, а некоторой по

      дол

      жно бы врачевать их, или

      хвальной предусмотрительнос

      лучше, не дол

      жно бы вовсе на

      тью, можно было бы говорить

      много (2).

      
      

      ХИЩЕНИЕ

      
      

      Если человек, довольствую щийся своим состоянием и не дающий ничего другому, не ми лосерд, то может ли называться милосердым тот, кто похищает чужое, хотя бы он делал бесчис ленные подаяния? Если наслаж даться одному своими благами бесчеловечно, то кольми паче отнимать их у других. Если лю ди, не причинившие никакой

      носить ран. Человеколюбив не тот, кто сам поражает и исцеля ет пораженных им, но тот, кто врачует раны, нанесенные дру гими. Итак, врачуй те раны, ко торые ты сам нанес, а не те, ко торые другими причинены, или лучше, не поражай и не низла гай другого, ибо это значило бы издеваться над другими, но вос ставляй пораженных. Для ми лостыни не достаточно того, чтобы уврачевать зло, нанесен ное любостяжанием. Если ты отнял у кого то обол, то тебе мало уже обола, чтобы посредством

      
      

      милостыни залечить рану, нане сенную любостяжанием, но по требен талант. Потому то пойман ный вор возвращает вчетверо больше похищенного им. Но хищник хуже вора. Если же вор должен возвращать вчетверо бо лее украденного им, то хищник вдесятеро или еще более. Впро чем, и тогда он разве только полу чит отпущение в своей неправ де, но не насладится плодами милосердия. Потому то Закхей сказал: если кого чем обидел, воз дам вчетверо; и: половину име ния моего я отдам нищим (Лк. 19, 8). Если во времена закона дол ж но было вознаграждать вчетве ро, то тем более в царстве благо дати. Если вор обязан был это сделать, то тем более хищник, ибо этот последний кроме убыт ка причиняет еще обиду. Так что, хотя бы ты дал во сто крат боль ше, и тогда не вознаградишь всего. Видишь, что я не напрас но сказал, что если ты похи тишь обол, а отдашь талант, то и тогда едва вознаградишь. Ес ли же и поступая таким обра зом, ты едва можешь вознагра дить вред другого, то когда ты превратишь этот порядок и, по хитив все имущество у ближне го, раздашь только малую часть его, и притом не тем, у кого по

      
      

      хитил, но другим, какое ты бу дешь иметь тогда оправдание?.. Послушай, что говорит Писа ние: что убивающий чадо пред отцом его, то приносящий жерт ву из имения бедных (Сир. 34, 20)… Хищение жесточе убийства, по скольку оно медленно убивает бедного (1).

      
      

      ХРАМ (ЦЕРКОВЬ)

      
      

      Любящий желает видеть не только самого любимого и не только дом его, но и преддве рие, и не только преддверие до ма, но и саму улицу и пере улок… Таковы были пророки: так как они не видели бестелес ного Бога, то взирали на храм и в нем представляли себе прису щим самого Бога. Предпочел я лучше повергаться у дома Бога моего, нежели жить в домах грешников (Пс. 83, 11). Всякое место, всякий дом, — будет ли то судилище, или сенат, или ча стный дом, — в сравнении с до мом Божиим есть селение греш ников. Ибо хоть и там бывают молитвы и моления, но неиз бежно бывают также раздоры, и ссоры, и брани, и совещания о житейских делах: а этот дом чист от всего этого. Вот почему те места — селения грешников,

      
      

      а это — дом Божий. И как при стань, защищенная от ветров и волн, дает полную безопасность входящим в нее судам, так и дом Божий, как бы исторгая входящих в него из бури мир ских дел, дает им стоять спокой но и безопасно и слушать слово Божие. Это место есть школа добродетели, училище любо мудрия. Приди, — не только во время собрания, когда бывает чтение Писания, духовное по учение и собор честных отцов, — нет, во всякое другое время при ди только в преддверие, и тот час отложишь житейские забо ты. Войди в преддверие, и как бы ветерок какой нибудь духов ный повеет на твою душу. Эта тишина внушает страх и учит любомудрию, возбуждает ум и не дает помнить о настоящем, переносит тебя с земли на небо. Если же так полезно быть здесь и без собрания, то какую пользу получают здесь присутствую щие и какую потерю несут от сутствующие тогда, когда про роки вопиют со всех сторон, когда апостолы благовествуют, когда Христос стоит посреди, когда Отец одобряет происходя щее здесь, когда Дух Святой со общает свою радость? Хотел бы я знать, где теперь уклонивши

      
      

      еся от собрания, что удержа ло их и отвлекло от этой свя щенной Трапезы, о чем у них разговор? Впрочем, я хорошо знаю это: они или разговари вают о вещах непристойных и смешных, или предались жи тейским заботам, а занятие тем и другим непростительно и за служивает самого строго нака зания. О первых не нужно и го ворить и доказывать. Но что и те, которые ссылаются перед нами на домашние дела и говорят, будто неизбежная надобность по этим делам удерживает их, что и эти люди не могут полу чить прощения, так как призы ваются сюда только однажды в неделю, но и в это время не хо тят предпочесть духовное зем ному, — это ясно из Евангелия. Званые на духовное брачное пиршество извинялись вот как: один купил рабочих волов, дру гой купил землю, третий же нился, — однако они наказаны (см. Лк. 14, 18–24). Дела необходи мы, но и они не извинительны, когда призывает Бог, потому что все, необходимое для нас, ниже Бога. Сперва честь Богу, а потом уже забота и о прочем. Kакой слуга, скажи мне, станет заботиться о своем доме прежде, нежели исполнит господскую

      
      

      службу? Так не странно ли… оказывать господам такое по чтение и повиновение, а к ис тинному Владыке, не только на шему, но и горних сил, не иметь и такого уважения, какое ока зываем подобным нам рабам? О, если бы вы могли войти в их [не присутствующих в храме] со весть... Душа, не пользующаяся духовным наставлением, про изращает терния и волчцы. Ибо если и мы, каждодневно слуша ющие пророков и апостолов, ед ва удерживаем свой гнев, едва обуздываем ярость, едва укро щаем похоть, едва извергаем из себя гной зависти и, постоянно напевая своим страстям стихи из Божественного Писания, ед ва усмиряем этих наглых зве рей, то они, никогда не пользу ющиеся этим врачевством и не слушающие Божественного лю бомудрия, — они какую… могут иметь надежду на спасение?.. Kак тела не пользующихся ба ней покрываются множеством пыли и грязи, так и душа, не пользующаяся духовным уче нием, покрывается великой не чистотой грехов. Здешнее [цер ковное] есть духовная баня, теплотой Духа очищающая вся кую нечистоту: еще более огонь

      
      

      Духа очищает не только нечис тоту, но и сам цвет. Если, — го ворит Бог, — будут грехи ва ши, как багряное, — как снег убелю (Ис. 1, 18), пусть то есть греховная скверна так крепко вопьется в существо души, что получит уже неизменный цвет краски, и тогда Я могу перевес ти ее в противоположное состо яние, потому что довольно Мо его мановения, и все грехи ис требятся (1).

      
      

      * * *

      
      

      Мы собрались сюда [в храм] не просто для того только, что бы один поговорил, а другой только порукоплескал словам его и с тем все ушли бы отсюда, но чтобы и мы сказали что ни будь полезное и потребное к ва шему спасению, и вы получили плод и великую пользу от слов наших и с тем вышли отсюда. Церковь есть духовная врачеб ница, и все приходящие сюда должны брать здесь приличные врачевства, прилагать их к сво им ранам и потом уже выходить отсюда. А что одно слушание поучений без исполнения на де ле не принесет никакой пользы, об этом послушай блаженного

      
      

      Павла, который говорит: не слу шатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут (Рим. 2, 13) (1).

      
      

      * * *

      
      

      Мы составляем одну Цер ковь, стройно составленные члены одной Главы; все мы — одно тело. Если один какой ни будь член будет оставлен в пре небрежении, то все тело прене брегается и растлевается. Так как бесчинством одного нару шается благочиние всех, то по истине страшно, что ты прихо дишь сюда (в храм) не на место игр или плясаний для забавы, а стоишь не благочинно. Разве ты не знаешь, что стоишь вместе с Ангелами? С ними поешь, с ни ми возглашаешь хвалы и одно временно смеешься, одновре менно хохочешь, одновременно разговариваешь? Удивительно, как удар молнии не ниспадет не только на тебя, но и на всех нас! Ибо это достойно удара мол нии… Но доколе мы будем обли чать, доколе укорять? Не сле дует ли таких, как заразу, как развратителей, как злодеев, раз вращенных и исполненных бес численного множества зол, из гнать из Церкви (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Подлинно, кто мог бы в мол чании перенести такую беспеч ность их [тех, кто не пришел на службу в храм], или извинить и оправдать тех, которые, видев столько времени мать свою [Церковь] и насладившись в ней благами, удалились и не смогли вторично опять возвратиться, уподобились не голубице Ное вой, но ворону, и притом тогда, как зима и волнение еще про должаются, и все более жесто кая каждый день поднимается буря, а этот святой ковчег стоит посредине, и всех зовет, и при влекает к себе, и прибегающим к нему доставляет великую бе зопасность? Он отражает не уда ры воды и волн, но непрестан ные восстания неразумнейших страстей, истребляет зависть, низлагает безумие. Здесь и бо гатый не сможет презирать бед ного, слыша из Божественных Писаний, что всякая плоть — трава, и вся красота ее, как цвет полевой (Ис. 15, 6), и бед ный, увидев другого богатым, не предастся зависти, слыша и сам слова другого пророка: не бойся, когда разбогатеет че ловек или когда увеличится слава дома его, ибо при смерти

      
      

      он ничего не возьмет и не сой дет с ним слава его (Пс. 48, 17– 18)… Итак, возлюбленный, не ленись проводить здесь время, потому что если какая нибудь скорбь возмущает тебя, здесь она прогоняется, если житей ские заботы — они убегают, ес ли безумные страсти — они по гасают. А с торжища, от зрелищ и из других внешних собраний мы возвращаемся домой, обре мененные множеством забот, скорбями и болезнями душев ными. Если ты постоянно бу дешь проводить время здесь, то непременно сложишь с себя и то зло, какое ты получил извне, а если станешь уклоняться и убе гать, то и те блага, какие ты приобрел от Божественных Пи саний, непременно потеряешь, мало помалу расточая свое бо гатство во внешних собраниях и беседах… Не так прекрасна и приятна невеста, сидящая в брач ном чертоге, как дивна и слав на душа, являющаяся в церкви, благоухающей духовными аро матами. Kто приходит сюда с верой и усердием, тот выходит с бесчисленными сокровищами. Kак только он откроет уста, тот час исполняет присутствующих всяким благоуханием и духов ным богатством. И хотя бы по

      
      

      стигли его бесчисленные бедст вия, он все перенесет легко, по лучив здесь от Божественных Писаний достаточное побужде ние к терпению и любомудрию. И как стоящий постоянно на скале смеется над волнами, так и участвующий постоянно в [церковных] собраниях и оро шаемый божественными изре чениями, утвердив себя как бы на скале правильного суждения о вещах, не увлечется ничем че ловеческим, став выше напора житейских дел. Получив вели кую пользу и душевное утеше ние не только от поучения, но и от молитвы, и от отеческого благословения, и от общего со брания, и от любви братий, и от многого другого, он таким обра зом возвращается, принося до мой бесчисленные блага (4).

      
      

      * * *

      
      

      Вне церкви стоит диавол, он не смеет войти в эту священную ограду, потому что где стадо Христово, там волк не показы вается, но, боясь Пастыря, сто ит вне. Kогда мы выйдем отсю да, не станем тотчас отдаваться непристойным собраниям или праздным речам и бесполезным занятиям, но, пока еще держим

      
      

      в памяти сказанное, поспешим домой, и каждый, сев с женой и детьми, пусть внимательно раз мыслит о сказанном (5).

      
      

      * * *

      
      

      Если при чтении царской гра моты бывает великая тишина и прекращается всякий шум и беспорядок, потому что все сто ят с напряженным вниманием и желают услышать то, о чем возвещает царская грамота, а тот, кто хоть немного зашумит и прервет последовательность чтения, подвергается великой опасности, то тем более здесь (в храме) нужно стоять со страхом и трепетом, соблюдать глубокое молчание и избегать волнения мыслей, чтобы и понимать предлагаемое, и удостоиться за послушание еще больших даров от Царя небесного (8).

      
      

      ХРИСТИАНИН

      
      

      Верующий должен быть ви ден не только по дару, но и по новой жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то по че му нам узнать тебя? По тому ли,

      
      

      что ты погружался в священ ные воды? Но это может довес ти тебя до наказания. Величие почести для нежелающих жить сообразно ей увеличивает казнь. Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что ему собственно принадлежит. Надо, чтобы он по всему был виден: и по посту пи, и по взору, и по виду, и по голосу. Сказал же я об этом для того, чтобы нам соблюдать бла гоприличие не напоказ, а для пользы тех, кто смотрит на нас. А теперь с которой стороны ни стараюсь распознать тебя, везде нахожу тебя в противополож ном состоянии. Хочу ли заклю чить о тебе по месту, вижу тебя на конских ристалищах, на зре лищах, вижу, что ты прово дишь дни в беззакониях, в ху дых сходбищах, на рынке, в сообществе с людьми разврат ными. Хочу заключать о тебе по виду твоего лица, вижу, что ты непрестанно смеешься и рассе ян, подобно развратной блудни це, у которой никогда не закры вается рот. Стану ли судить о тебе по одежде, вижу, что ты на ряжен ничем не лучше комеди анта. Стану ли судить о тебе по спутникам твоим, вижу, что ты водишь за собой тунеядцев и

      
      

      льстецов. Стану ли судить о тебе по словам, слышу, что ты не произносишь ничего здравого, дельного, полезного для нашей жизни. Буду ли судить о тебе по твоему столу, здесь открывает ся еще более причин к осужде нию.

      Итак, скажи мне, по чему мо гу узнать, что ты верный, когда все исчисленное мною уверяет в противном? И что говорю, вер ный? Даже человек ли ты, и того не могу узнать подлинно. Kогда лягаешься, как осел, скачешь, как вол, ржешь на женщин, как конь, объедаешься, как медведь, утучняешь плоть, как лошак, злопамятен, как верблюд, хи щен, как волк, сердит, как змея, язвителен, как скорпион, кова рен, как лисица, хранишь в себе яд злобы, как аспид и ехидна, враждуешь на братьев, как лу кавый демон. Kак могу счесть тебя человеком, не видя в тебе признаков естества человечес кого?.. А что всего хуже, нахо дясь в столь худом состоянии, мы и не воображаем о безобра зии души своей, не имеем по нятия об ее гнусности. Kогда сидишь у волосочесателя и стрижешь волосы, то взяв зер кало, со всем вниманием рас сматриваешь прическу, спра

      
      

      шиваешь предстоящих и того, кто стриг, хорошо ли они лежат у тебя на лбу… А того, что ду ша наша не только безобразно, но даже зверообразна, и стала сциллой и химерой, упоминае мыми в языческом басносло вии, нимало не чувствуем, хотя есть здесь духовное зеркало, ко торое гораздо лучше и полезнее вещественного, ибо не только показывает безобразие, но да же, если захотим, превращает его в несравненную красоту. Зеркало же это память о добрых мужах и повествование об их блаженной жизни, чтение Пи сания, законы, от Бога данные. Если захочешь однажды посмо треть на изображения тех свя тых, увидишь гнусность своего сердца, а увидев, ни в чем дру гом не имеешь уже нужды, да бы избавиться от этого безобра зия… Итак, никто не оставайся в образе бессловесных. Если раб не входит в дом отца, то как мо жешь вступить в те преддверья, будучи зверем (1)?

      
      

      * * *

      
      

      Что в мире представляется тебе всего блаженнее и вожде леннее? Kонечно, скажешь ты, власть, богатство, слава у лю

      
      

      дей. Но что жальче этого, если сравнить со свободой христи ан? Властитель находится в за висимости от ярости народной и бессмысленных прихотей толпы, также страха со стороны силь нейших властителей и забот о подчиненных. Притом, вчера он властитель, а сегодня простолю дин, так как настоящая жизнь нисколько не отличается от сце ны. Kак здесь один исполняет роль царя, другой — полковод ца, иной — воина, а по наступ лении вечера и царь не царь, и властитель не властитель, и полководец не полководец, так и в тот день не по лицу, а по де лам каждый получит достойное воздаяние. Но разве драгоценна слава, которая пропадает, как цвет травный? Также и богатст во, которого владельцы называ ются жалкими… Христианин никогда не делается ни из на чальника простолюдином, ни из богатого бедным, ни из слав ного бесславным. Напротив, он богат, когда беден, и высок, ког да старается быть смиренным; и власти, которую имеет он — не над людьми, но над князья ми, подвластными мироправи телю тьмы (Еф. 6, 12), никто от нять у него не может (2).

      
      

      * * *

      
      

      Одно у христианина несчас тье — оскорбить Бога, а прочее, как то: потерю имущества, ли шение отечества, самую край нюю опасность, он и не считает за бедствие, даже то самое, чего все страшатся — переход отсю да туда, — для него приятнее жизни. Kак если бы некто, взойдя на высокую скалу, смо трел на море и на плывущих по нему, из которых одни облива ются волнами, другие ударя ются о подводные камни, иные, стремясь в одну сторону, на пором ветра, как узники, увле каются в другую, многие уже погрузились в воду и вместо корабля и руля владеют толь ко своими руками, многие не сутся на одной доске или на каком нибудь обломке кораб ля, а иные плывут уже мерт вые, представляя многообраз ное многоразличное бедствие. Так и воинствующий для Хри ста, удалившись от бури и волн житейских, восседает на безо пасном и высоком месте. Что может быть безопаснее и вы ше, чем иметь одну лишь забо ту, как угождать Богу (1 Фес. 4, 1) (2)?

      
      

      * * *

      

      Христианин не имеет города на земле, но вышний Иеруса лим: вышний Иерусалим свобо ден, говорит [апостол], он — матерь всем нам (Гал. 4, 26). Христианин не имеет занятия на земле, но посвящает себя вы

      
      

      шнему образу жизни: наше же жительство, говорит [апос тол], на небесах (Флп. 3, 20). Христианин имеет своими срод никами и согражданами всех святых: мы сограждане свя тым, говорит [апостол], и свои Богу (Еф. 2, 19) (4).

      
      

      ’

      ÷

      • Целители • Целомудрие • Церковь •

ЦЕЛИТЕЛИ

Заболело дитя? Она [мать] не сделала волшебных повязок, и это признано ее мученичеством, потому что мыслью она принес ла сына в жертву. Ибо что за де ло до того, что эти повязки не приносят никакой пользы, что это дело обмана и насмешки? Есть и такие, которые верят, что они полезны. Но она [мать] луч ше согласилась видеть свое дитя мертвым, чем предаться идоло служению. И так как эта мать есть мученица, с собой ли она, с дитятей ли поступила так, с му жем или с кем бы то ни было из наиболее любимых, так другая есть идолослужительница, по тому что она, очевидно, и жерт ву принесла бы идолам, если бы только могла принести, а лучше сказать, она уже сделала то, что составляет жертву. Ибо эти повязки, сколько бы ни мудрст вовали употребляющие их, ут верждая, что мы призываем Бо га, больше ничего не делаем, и тому подобное, что старуха —

христианка и верная, все в этом — идолослужение. Ты вер ная? Перекрестись, скажи: вот единственное мое оружие, вот мое лекарство, другого не знаю. Скажи мне: если бы врач, придя к больному, вместо того, чтобы употребить медицинские сред ства, начал петь, назвали ли бы мы его врачом? Нет, потому что мы не видели бы врачебных по собий. Так и здесь ничего нет христианского. Другие еще ве шают на шею названия рек и множество подобного позволя ют себе. Вот я объявляю и пре дупреждаю всех вас: не буду больше щадить, если о ком ни будь узнаю, что он делает повяз ку, или заклинание, или другое что, относящееся к этому искус ству. Что же, говорит, умереть дитяти? Kогда оно станет жить от этих средств, тогда оно умер ло, а когда умрет без них, тогда ожило. Если бы ты увидела, что сын твой пошел к блудницам, ты скорее пожелала бы, чтобы он был погребен. Ты сказала бы: какая польза, что он живет.

Но видя, что он находится в опасности лишиться спасения, ты хочешь, чтобы он жил? Раз ве ты не слышала, что сказал Христос: сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший ду шу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39). Веришь ты сказан ному или оно тебе кажется бас ней? Скажи мне: если бы кто нибудь сказал тебе: сведи меня в капище, и я буду жив, согла силась ли бы ты? Нет, гово ришь. Почему же? Потому что он заставляет служить идолам. Но здесь, говорит, нет идоло служения, а просто — заклина ние. Это сатанинская мысль, это дьявольская хитрость — скры вать заблуждение и в меде пода вать яд. Kогда диавол увидел, что тем способом не уверил, по шел этим путем — повязками и бабьими баснями. И вот крест пренебрегают, суеверные над писи предпочитают ему, Хрис та изгоняют и вводят пьяную сумасбродную старуху. Таинст во наше попрано, а дьявольское заблуждение торжествует. Так почему же, говорит, Бог не об личит? Он часто обличал мни мую помощь от этих средств, но ты не поверил… Отчего же, го ворят, нет ныне таких, которые бы воскрешали мертвых и со

вершали исцеления? Отчего? — Не скажу пока. А отчего ныне нет таких, которые бы презира ли настоящую жизнь? Отчего мы служим Богу из за награды? Kогда природа человеческая была немощнее, когда вера только насаждалась, тогда мно го было и таких людей. Ныне же Бог не хочет, чтобы мы зави сели от этих знамений, но что бы готовы были к смерти. Поче му же ты дорожишь настоящей жизнью? Почему не смотришь на будущее? Для настоящей жизни ты решаешься на идоло служение, а для будущей и по скорбеть не хочешь. Потому то и нет ныне таких людей, что мы презираем будущую жизнь и ничего для нее не делаем, а для настоящей на все реша емся. А что сказать о другом смешном — о золе, саже, соли? И опять эта старуха тут. Под линно, смех и стыд! От глазу, говорит, погибло дитя.

Доколе же будут продолжать ся эти сатанинские дела! Kак не смеяться эллинам? Kак не изде ваться, когда мы говорим им: велика сила крестная! Поверят ли они нам, когда видят, что мы ожидаем помощи от того, над чем они смеются? Для [лечения] Бог дал врачей и лекарства. Но что

же, если они не помогают, а ди тя отходит? Kуда отходит, ска жи мне, бедный и несчастный ты? K демонам, что ли, отхо дит? K тирану какому нибудь отходит? Не на Небо ли отхо дит? Не к Господу ли своему? О чем же ты скорбишь? О чем плачешь? О чем сокрушаешься? Зачем ты любишь дитя больше Господа своего? Не Он ли даро вал тебе дитя? Зачем же ты столь неблагодарен, что дар лю бишь более, чем даровавшего?.. Плачь — я не запрещаю, но не богохульствуй — ни словом, ни делом (1).

* * *

Если же он [друг] укажет на какие нибудь врачевания и ска жет тебе, что его обещают выле чить, и поэтому то он и ходит к ним [иудеям]: раскрой их хит рости, чары, привески, снадо бья. Они не иначе и вылечивают, как этим способом, впрочем, только кажется, что вылечива ют, а на самом деле и не вылечи вают, — совсем нет. Я пойду еще дальше и скажу вот что: если они и точно вылечивают, то лучше умереть, нежели при бегнуть к врагам Божиим и че рез них получить исцеление.

Kакая, в самом деле, польза вылечивать тело, когда гибнет душа? Kакая выгода здесь [на земле] получить некоторое облег чение, а там быть отосланным в огонь неугасающий? А чтобы не указывали на эти исцеления, послушай, что говорит Бог: ес ли восстанет среди тебя про рок, или сновидец, и предста вит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: «пойдем вслед богов иных, которых ты не зна ешь, и будем служить им», — то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего, ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей (Втор. 13, 1–3). Это значит, если какой пророк скажет: могу воскресить мертвеца или исце лить слепого, только послушай те меня, и поклонимся демонам, или послужим идолам, затем, если бы даже говорящий это ис целил слепого или воскресил мертвого, не слушай его и после этого. Почему? Потому что Бог, искушая тебя, попустил ему сде лать это, не от того, чтобы сам Он не знал расположения души твоей, но для того, чтобы дать

тебе случай доказать, точно ли ты любишь Бога. А любящему свойственно не оставлять люби мого, хотя бы старающиеся от влечь нас от него воскрешали и мертвых. Если же Бог так гово рил иудеям, тем более нам, ко торых Он привел к высшему любомудрию, которым отворил дверь воскресения, которым по велевает не привязываться к настоящему, но все надежды ус тремлять к жизни будущей.

Но что говоришь ты? Что тебя мучит и терзает болезнь теле сная? Но ты еще не потерпел столько, сколько блаженный Иов, [не потерпел] даже и ма лейшей части [страданий] его. У него после того, как вдруг по гибли стада овец и волов и все прочее [имущество], похищены были все дети, и все это случи лось в один день, чтобы не толь ко свойством искушений, но и непрерывным следованием их подавить подвижника. А после всех этих потерь он, получив не исцелимые язвы на теле, видел, как из тела его выползали чер ви, нагой сидел на куче навоз ной и представлял для всех зре лище бедственности — он был человек непорочный, справедли вый и богобоязненный и удалял ся от зла (Иов 1, 1). Но бедствия

не остановились и на этом, нет, присовокупились болезни днев ные и ночные, и мучил его какой то странный и необыкно венный голод. До чего не хотела коснуться душа моя, говорил он, составляет отвратитель ную пищу мою (Иов 6, 7). Далее ежедневные поношения, руга тельства, брань, смех… И от всех этих бедствий жена обеща ла ему избавление, говоря так: похули Бога и умри (Иов 2, 9), произнеси то есть хулу на Бога и освободишься от тяготеющих над тобой бедствий. Что же? Этот совет поколебал ли святого мужа? Напротив, только более укрепил его, так что он еще уко рил жену свою. Он хотел лучше скорбеть, бедствовать и терпеть бесчисленные несчастья, неже ли богохульством приобрести избавление от столь многих бед ствий. Так и находившийся в болезни тридцать восемь лет [расслабленный] ежегодно при ходил к купели и всякий раз уходил, не получив исцеления, видел ежегодно, что другие, имея много прислужников, ис целялись, а он постоянно оста вался в расслаблении за неиме нием, кто бы помог ему. И не смотря на это, он не прибег к волшебникам, не пошел к чаро

деям, не навязал на себя пере вязок, но ожидал помощи от Бо га, поэтому и получил наконец чудесное и необычайное исцеле ние (см.: Ин. 5, 5–9)… Чем же из винимся мы, если в то время, как эти люди терпеливо пере несли столько несчастий, мы либо из за лихорадки, либо из за ран бежим в синагоги и при глашаем в свои дома чародеев и волшебников? Не слышал ли ты, что говорит Писание? Сын мой! если ты приступаешь слу жить Господу Богу, то приго товь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, в болезни и бедности на Него уповая, ибо золото испытыва ется в огне, а люди, угодные Бо гу, в горниле уничижения (Сир. 2, 1–5). Если ты побьешь своего слугу, а он, получив тридцать или пятьдесят ударов, тотчас с воплем потребует освобождения или оставит тебя, своего госпо дина, и уйдет к другому кому либо из числа твоих недругов и

ге] прибегнуть [к кому нибудь], так не к врагам, не к ненавист никам, но к искренним друзьям [господина]. И ты, как уви дишь, что Бог наказывает тебя, прибегай не к врагам Его, чтобы не раздражить Его еще более, но к друзьям Его — мученикам, святым угодникам Его, кото рые имеют к Нему великое дерзновение. Но что говорить о слугах и господах? Сын не мо жет сделать этого из за побоев от отца и отказаться от родства с ним. И естественные и самими людьми установленные законы повелевают [сыну] благодуш но переносить все: бьет ли его [отец], лишает ли стола, выго няет ли из дому, наказывает ли каким бы то ни было обра зом. И если [сын] не покоряется и не сносит [наказания], его не прощает никто. Нет, сколько бы побитый сын ни жаловался, все говорят ему такие слова:

«Тебя побил отец и господин, который властен сделать все,

этим раздражит [тебя], может

что ему угодно, и дол

жно все пе

ли он, скажи мне, получить прощение? Может ли кто засту питься за него? Никак. Почему же? Потому что господин имеет право наказывать слугу, да и не поэтому только, но и потому, что если уж надобно было [слу

реносить с кротостью». Так слу ги переносят от господ и сыно вья от отцов часто даже и тогда, когда они наказывают их не справедливо, а ты не потерпишь наказания от Бога, Kоторый и выше [всех] господ, и любит

тебя больше [всех] отцов, Kо торый все предпринимает и де лает не по гневу, но для [твоей] пользы? Напротив, лишь слу чится какая нибудь легкая бо лезнь, тотчас уклоняешься от его владычества, бежишь к де монам и спешишь в синагоги?! Можешь ли получить ты проще ние? Kак будешь в состоянии опять призвать Его?.. Притом иудеи хотя бы, по видимому, и прекращали горячку [в теле] своими чарами на самом то де ле они не прекращают за то вво дят в совесть другую жесточай шую горячку, так как мысль каждый день будет уязвлять те бя, совесть — мучить и гово рить: «Ты поступил нечестиво, совершил беззаконие, нарушил завет со Христом, из за легкого недуга изменил благочестию…» Kакое же это здоровье, когда вну три у нас столько обвинителей? Но если потерпишь немного, ес ли отвергнешь и с великим бес честием выведешь из своего дома тех, кто захотел бы или нагово рить тебе какое либо чарование или обвязать тело какой либо пе ревязкой, сейчас получишь росу [успокоения] от совести. Пусть горячка жжет сколько угодно: твоя душа доставит тебе прохла

ду лучше и спасительнее всякой росы, всякой влаги. Kак по при нятии волшебного снадобья ты, если и выздоровеешь, будешь чувствовать себя хуже больных горячкой от мысли о грехе, так и теперь, отвергнув тех нечес тивцев, хоть и будешь страдать горячкой и терпеть множест во бедствий, почувствуешь себя лучше всякого здорового… Если не унесет тебя эта горячка, то унесет, конечно, другая, если не умрем теперь, умрем после. Тлен ное получили мы тело не для то го, чтобы из за его болезней ув лекаться к нечестию, а для того, чтобы его болезнями утверждать ся в благочестии. Сама тленность и смертность тела послужат нам основанием славы, если только будем благоразумны, и доставят в день [судный] великое дерзно вение, и не только в тот день, но и в настоящей жизни (2).

* * *

Не слышал ли ты, как Писа ние говорит, что Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого при нимает (Евр. 12, 6)? Kак многие и сколько раз хотели получить мученический венец? Вот это

[терпение в болезни] настоящий мученический венец! Мучени ком бывает не тот только, кто, получив повеление [от мучите ля] принести жертву [язычес ким богам], порешил лучше умереть, чем принести эту жерт ву, нет, мученичество очевидно есть и то, когда человек вообще соблюдает [ради Христа] что либо такое, чем может навлечь на себя смерть… Если отверг нешь волхвования, чары и во рожбы и умрешь от болезни, бу дешь совершенный мученик, потому что, когда обещали тебе выздоровление посредством не честия, ты решил лучше умереть с благочестием. Это сказано на ми к тем, которые хвалятся и говорят, что демоны исцеляют. А чтобы тебе увериться, что и это неправда, послушай, что Христос говорит о диаволе: он был человекоубийца от начала (Ин. 8, 44). Бог говорит: человеко убийца, а ты бежишь, как к вра чу? Kакой же, скажи мне, дашь ответ на обвинение в том, что обманам этих людей веришь более, нежели изречению Хрис та? Если Бог говорит, что [диа вол] человекоубийца, а эти лю ди, вопреки Божию решению, говорят, что он может враче вать болезни, и ты принимаешь

их чары и волшебные лекарст ва, то таким поступком своим ты показываешь, что им веришь более, нежели Христу, хотя и не высказываешь этого словами. А если диавол — человекоубий ца, то, очевидно, таковы же и служители его — демоны (2).

ЦЕЛОМУДРИЕ

Исаак на сороковом году от рождения вступил в супружест во и до того времени хранил дев ство (см.: Быт. 25, 20), тем паче в благодатном состоянии юноши должны иметь любомудрие. Но… вы не только не хотите пе щись об их целомудрии, но смо трите равнодушно, когда они бесчестят, оскверняют себя и предаются различным порокам, не зная того, что польза брака зависит от сохранения чистоты тела, без которой нет никакой пользы от брака. А у вас бывает противное. Kогда дети ваши уже осквернят себя бесчислен ными пороками, тогда соединя ете их узами брака, но уже тщетно и напрасно. Но вы гово рите: надо ожидать того време ни, когда сын сделается знаме нит и прославит себя делами политическими, а о душе нима ло не печетесь, но равнодушно

смотрите на ее падение. Оттого то у нас во всем такое смешение, расстройство и беспорядок, что мы не заботимся о душе, прене брегаем необходимым и все попечение обращаем на дела маловажные. Неужели ты не знаешь, что ты ничем лучше не можешь облагодетельствовать сына своего, как сохранив его от нечистоты блуда (1)?

* * *

Чтобы отсечь самые корни зла, пусть те, которые имеют детей, находящихся в юношес ком возрасте, и намереваются ввести их в мирскую жизнь, скорее соединяют их узами бра ка, потому что еще в юности возмущают их страстные поже лания. До времени брака воз держивайте их увещаниями, угрозами, страхом, обещания ми и другими бесчисленными средствами, а когда наступит пора брака, пусть никто не мед лит связывать детей своих уза ми брака… Итак, когда сын воз растет, то, прежде чем вступить в воинское звание или другой род жизни, позаботься об его су пружестве. И если он будет знать, что ты скоро приведешь ему невесту и что уже немного

остается времени до брака, то в состоянии будет терпеливо пе реносить пламя страсти… И так как никто не заботится о том, каким бы образом сына сделать целомудренным и скромным, а все с неистовством прилепляют ся к золоту, ради которого никто и не имеет попечения о целому дрии, то умоляю вас прежде всего заботиться об их душах. Если вступит в брак с невестой непорочной, если будет знать только ее тело, то и любовь бу дет пламеннее, и больше будет страха Божия, и брак будет под линно честный, связывая тела чистые и нескверные, и рождае мые будут исполнены всякого благословения. И будут угож дать друг другу жених и невес та, ибо будут незнакомы с при вычками посторонних людей, будут взаимно подчиняться друг другу. А кто с юных лет начал вести жизнь распутную и озна комился с обычаями блудниц, тот в первый и второй вечер бу дет любоваться своею женой, а после скоро обратится к преж нему распутству (1).

* * *

Если язычники, ненавидя щие Бога, часто бывают цело

мудренными, то какой стыд и страх должен овладеть нами. Мы хуже их и потому должны стыдиться! Проводить жизнь в целомудрии легко, если захо тим, если будем удаляться от того, что вредит. Если же не за хотим, то и блуда нелегко избег нуть (1).

* * *

Юность неукротима и име ет нужду во многих наставни ках, учителях, руководителях, надсмотрщиках, воспитателях. И только при таких условиях возможно обуздать ее. Что конь необузданный, что зверь неук ротимый, то же самое есть и юность. Поэтому если вначале и с первого возраста поставим для нее надлежащие пределы, то впоследствии не будем иметь нужды в великих усилиях. На против, потом привычка обратит ся для них в закон. Не позволим им делать того, что приятно и вместе вредно, не будем угож дать им, потому что они дети, но преимущественно будем их со хранять в целомудрии. Ибо это угождение более всего приносит вреда юности. О целомудрии мы особенно должны заботить ся, к этому мы особенно долж

ны быть внимательны. Скоро будем брать для них жен, чтобы они, имея чистое и нерастленное тело, соединялись с невестами. Такая любовь особенно бывает пламенна. Kто был целомуд ренным до брака, тот тем более останется таким после брака. Напротив, кто до брака научил ся любодействовать, тот и после брака станет делать то же са мое. Ибо сказано в Писании: блуднику сладок всякий хлеб (Сир. 23, 23). Для того и возлага ются на головы венцы, — в знак победы, что они, не будучи по беждены, вступают в брачный чертог, — что они не были одо лены похотью. Если же кто, ув леченный сладострастием, пре дался блудницам, то для чего после этого он имеет и венец на голове, когда он побежден? Это им [детям] будем внушать, этим будем их вразумлять, устра шать, угрожать, делая то то, то другое (1).

* * *

Чтобы знать, что целомудрие — добро, для этого мы не нужда емся в чужих словах, ни в на ставлении, потому что сами по природе имеем это знание, и не требуется ни трудов, ни забот,

чтобы разыскать и найти, хоро шо ли и полезно ли целомудрие. Напротив, все мы общим голо сом признаем это, и никто не сомневается насчет этой до бродетели. Так и блуд почитаем злом, и здесь также не нужны нам ни труды, ни ученье, чтобы узнать виновность этого греха… Так, что целомудрие есть доб ро, мы знаем без всякого труда, это знание от природы, но со блюсти целомудрие мы не мог ли бы, если бы не употребляли усилий, не обуздывали похоти и не выносили великого труда, это уже не дано нам от приро ды, как знание, но требует с на шей стороны усердия и стара ния (1).

ЦЕРКОВЬ

Мы составляем одну Церковь, стройно составленные члены одной Главы; все мы — одно тело. Если один какой нибудь член будет оставлен в пренебреже нии, то все тело пренебрегается и растлевается (1).

* * *

Он [Христос] изрек: созижду Церковь Мою, — и это совер шилось с великой легкостью.

И тогда как против нее воору жались властители, потрясали оружием воины, свирепствова ли сильнее огня целые народы, противостояла привычка, вос ставали риторы, софисты, бога тые, простые люди и начальни ки, слово Его, действуя сильнее огня, истребило терния, очис тило нивы, посеяло евангельское учение. И между тем как из уве ровавших одни были заключа емы в темницы, другие отправ ляемы в ссылку, иные лишаемы имущества, иные умерщвляемы и рассекаемы, сжигаемы, по топляемы и подвергаемы всяко му роду мучений, поругаемы и изгоняемы отовсюду, как об щие враги, являлись новые ис поведники в большем числе, ко торые, смотря на страдания других, не только не охладели к вере, но еще охотнее и лучше стремились к этой прекрасной ловитве, и были уловляемы не принуждением, не насилием, но прибегая сами и изъявляя благодарность приведшим их ко Христу, взирая на потоки крови верующих, они станови лись более пламенными к вере и более смелыми, и тогда как не ученики только, но и учителя, иные были заключаемы в узы, другие изгоняемы, иные бичуе

мы, и претерпевали другие бес численные мучения, число ве рующих умножалось и рев ность их увеличивалась…

Таким образом, они повсю ду устроили Церковь. Никто не мог бы построить даже одну сте ну из камня и извести, подвер гаясь гонению и встречая пре пятствия, а они устроили столь ко церквей по всей вселенной, подвергаясь ранам, узам, гоне ниям, ссылкам, отнятию име ний, бичеваниям, задушению, сожжению, потоплению вместе с учениками, и устроили не из камней, но из душ и воль чело веческих, что гораздо труднее построения из камней (2).

* * *

Церковь есть мать своих де тей, которая и их принимает, и чужим открывает недра. Об щим местом зрелища был ков чег Ноев, но Церковь лучше и его. Тот принял неразумных животных и сохранил их нера зумными, а эта принимает не разумных и изменяет их. На пример, войдет ли сюда лисица — еретик, я делаю ее овцой, вой дет ли волк, я делаю его агнцем, сколько зависит от меня. Если же он не захочет, то это нисколь

ко не от меня, а от собственного неразумия (5).

* * *

На сем камне Я создам Цер ковь Мою, и врата ада не одоле ют ее (Мф. 16, 18). Вот стена, вот ограда, вот укрепление, вот пристань и прибежище! Несо крушимость этой стены ты мо жешь видеть из следующего. Христос не сказал, что только нападения людей не одолеют ее, но и самые злоухищрения ада: врата ада, говорит, не одолеют ее, — будут нападать, но не по бедят ее. А что значит: врата ада?.. Врата ада есть опасность, ведущая в ад. Таким образом, смысл слов Его следующий: хо тя бы устремились и напали та кие опасности, которые в состо янии увлечь нас в самый ад, Церковь останется непоколеби мой. Он мог не допустить, чтобы Церковь испытывала бедствия: почему же допустил? Потому что гораздо важнее допустить искушения и сделать, чтобы от них не происходило никакого зла, нежели не допускать их. Поэтому Он допустил все ис кушения, чтобы сделать ее опытнейшей, так как от скор би происходит терпение, от

терпения опытность (Рим. 5, 3–4) (6).

* * *

Не удаляйся от Церкви, пото му что нет ничего сильнее Церк ви. Твоя надежда — Церковь, твое спасение — Церковь, твое убежище — Церковь. Она выше неба, обширнее земли. Она никогда не стареет, но всегда цветет. Поэтому Писание, вы ражая твердость ее и непоколе бимость, называет ее горой, за ее непорочность называет ее де вой, за великолепие называет ее

царицей, за родство с Богом называет ее дщерью, за много чадие называет ее, бывшую бесплодной, рождающей семе рых; множество названий, что бы представить ее благородст во! (7)

* * *

Церковь есть духовная лечеб ница, и приходящие сюда должны получать соответству ющие врачевства, прилагать их к своим ранам и с этим уходить отсюда (8).

÷

◊

• Человек • Честолюбие • Чревоугодие • Чудеса •

  
  

  

  ЧЕЛОВЕК

  
  

  Он [апостол Павел] смотрел не на то, что один был грешник и нуждался в покровительстве, но на то, что это был человек, человек — драгоценнейшее для Бога существо, за которого Отец не пощадил даже своего Едино родного Сына.

  Не говори мне, что такой то беглец, разбойник, вор и испол нен бесчисленных зол, или что он нищ, и отвержен, и малоце нен, и недостоин никакого сло ва, но ты подумай, что и за него умер Христос, и это для тебя бу дет достаточным основанием всячески позаботиться о нем. Подумай, каким должен быть тот, которого Христос столько почтил, что не пощадил даже своей крови. Если бы царь взял ся за кого нибудь пожертвовать собой, то мы не искали бы дру гого доказательства на то, что он велик и желанен царю: я не думаю, смерть достаточно пока зала бы любовь к нему умерше го. А теперь не человек, не Ан

  гел, не Архангел, сам Владыка небес, Сам Единородный Сын Божий, облекшись плотью, пре дал Себя за нас. Не будем ли все делать и хлопотать, чтобы по чтенные так люди вкусили у нас всякого промышления? (6)

  
  

  ЧЕСТОЛЮБИЕ

  
  

  Нет ничего, чему бы не вреди ли страсти. Kак бурные ветры, нападая на тихое море, возму щают его с самого дна, так что песок смешивается с волнами, так и страсти, вторгаясь в ду шу, возмущают в ней все и ослепляют мыслительную ее способность, — особенно же страсть к славе (земной, сует ной). Презирать богатство не трудно для того, кто захочет, но чтобы презирать честь от лю дей, для этого нужно много уси лия, великое любомудрие, нуж на душа как бы ангельская, достигающая самой высоты не бесной. Ибо нет, истинно нет другой страсти, столь же силь ной и везде господствующей,

  
  

  хотя в большей или в меньшей мере, но — везде. Kаким же об разом мы можем преодолеть ее, если не вполне, то хоть в малей шей степени? Если мы будем взирать на небо, если будем иметь Бога перед очами своими, если устремим помыслы наши выше всего земного. Kогда ты желаешь славы, то представь, что ты уже получил ее, подумай о последствиях, и ты не най дешь там ничего; подумай, ка кой она причиняет вред, сколь

  
  

  Люди если и похвалят, после будут хулить, будут завидовать, будут вредить, если даже и не сделают этого, то не принесут совершенно никакой пользы то му, кого хвалят. Но Бог не та ков. Напротив, Он радуется, восхваляя наши подвиги. Ты хорошо сказал и удостоился ру коплесканий? Но что пользы отсюда? Если рукоплескавшие получили пользу, исправились, сделались лучше, отстали от прежних пророков, то поистине

  ких и каких лишает благ, ибо

  дол

  жно радоваться — не быв

  для нее ты подвергаешься тру дам и опасностям, а плодов и наград от нее не получишь. Вспомни, что между людьми есть весьма много злых и прези рай их славу, помысли о каж дом из них, кто он, и увидишь, что эта слава достойна посмея ния, узнаешь, что она есть боль ше стыд, нежели слава, и после того возведи ум свой к горнему зрелищу. Kогда ты, делая ка кое нибудь доброе дело, дума ешь, что нужно показать его людям, ищешь, кого бы сделать зрителем этого дела и стараешь ся быть видимым, то вспомни, что тебя видит Бог, и истребишь в себе всякое подобное пожела ние. Отрешись от земли и устре ми взор к зрелищу небесному.

  шим похвалам, но благой и чуд ной перемене слушателей. Если же они, постоянно воздавая по хвалы, продолжая шуметь и ру коплескать, сами не получают никакой пользы от этих руко плесканий, то следует больше скорбеть, потому что это послу жит к их осуждению. Тебя про славляют за благочестие? Если ты истинно благочестив и не знаешь за собой ничего худого, то должно радоваться не тому, что тебя почитают таким, но что ты действительно таков, если же ты, не будучи таким, жела ешь славы от людей, то вспом ни, что не они будут судить нас в последний день, а Тот, Kто верно знает наше сокровенное. Если ты, сознавая за собой гре

  
  

  хи, всеми почитаешься чистым от грехов, то не только не долж но радоваться этому, но скор беть и горько плакать, пред ставляя непрестанно тот день, в который откроется все, в кото рый Бог осветит скрытое во мраке (1 Kор. 4, 5). Тебе возда ют честь? Отвергни ее, зная, что она делает тебя должником. Никто не воздает тебе чести? Должно радоваться этому, ибо между прочим Бог поставит те бе на вид и то, что ты пользовал ся честью. Или ты не знаешь, что между прочими благодея ниями Бог поставляет в укориз ну и это, когда говорит через пророка: из сыновей ваших Я избирал в пророки, из юношей ваших — в назореи (Ам. 2, 11)? Таким образом, ты получишь ту пользу, что не будешь предан большему наказанию. Kто не получает чести в настоящей жизни, но терпит презрение, не пользуется никаким уважени ем, но подвергается оскорбле нию и унижению, тот если не приобретает ничего другого, то по крайней мере не подлежит ответственности за получение чести от подобных себе рабов. Между тем он получает отсюда и другую пользу. Он делается кротким и смиренным и, хотя

  
  

  бы захотел, никогда не станет превозноситься, если будет бо лее внимателен к самому себе. Напротив, человек, пользую щийся великой честью, кроме того, что делается тяжким долж ником, предается надменности и тщеславию и делается рабом людей, а затем, по мере умно жения его власти, бывает при нужден делать много, чего не хочет.

  Итак, зная, что для нас луч ше, не будем искать почестей и, даже когда нам предлагают их, будем отвергать, отклонять от себя и истреблять в себе такое пожелание. Говорю это и на чальствующим, и подчинен ным. Душа, жаждущая чести и славы, не увидит Царства Не бесного. Это — не мои слова, не от себя я говорю их, а от Боже ственного Духа. Такие люди не увидят Царства Небесного, хо тя бы они упражнялись в добро детели: они уже получают, го ворит Господь, награду свою (Мф. 6, 5) (1).

  
  

  ЧРЕВОУГОДИЕ

  
  

  Kак невоздержанность в пи ще бывает причиной и источни ком бесчисленных зол для ро да человеческого, так и пост и

  
  

  презрение чрева всегда были для нас причиной несказанных благ. Бог, сотворив вначале че ловека и зная, что это врачевст во весьма нужно ему для душев ного спасения, тотчас же и в самом начале дал первозданно му [человеку] следующую запо ведь: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева по знания добра и зла, не ешь от него (Быт. 2, 16–17). А слова: это ешь, а этого не ешь, — были уже образом поста. Но человек, вместо того чтобы соблюсти за поведь, преступил ее. Он под дался чревоугодию, сделал пре слушание, и за то осужден был на смерть… Божественное Пи сание постоянно осуждает уве селения и говорит в одном мес те: и сел народ есть и пить, а после встал играть (Исх. 32, 6), — а в другом: утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отол стел и разжирел; и оставил он Бога (Втор. 32, 15). И жители Со дома навлекли на себя неумоли мый гнев Божий, сверх прочих преступлений, и этим. Ибо вот что говорит пророк: Вот в чем было беззаконие Содома… в гор дости, пресыщении и празднос ти (Иез. 16, 49). Этот порок, в са мом деле, есть как бы источник и корень всего худого (1).

  
  

  ЧУДЕСА

  
  

  Если услышим, что кто либо указывает на апостолов и гово рит об их подвигах, мы вместо того, чтобы тотчас заплакать о себе, что мы так отстали от них, не считаем и за грех эту [отста лость], но ведем себя так, как будто и невозможно взойти на такую высоту. А если кто ни будь спросит о причине, мы тотчас представляем такое не разумное оправдание: то был Павел, то был Петр, то Иоанн. Что значит: то был Павел, то был Петр? Не ту же ли природу, скажи мне, имели и они? Не тем же ли, как и мы, путем пришли они в жизнь? Не тою же ли пи тались пищей? Не тем же ли дышали воздухом? Не теми же ли пользовались вещами? Не имели ли одни из них жен и де тей, другие — и житейские ре месла, а иные даже не низверга лись ли в самую бездну зла? Но они, скажет кто нибудь, поль зовались великой благодатью Божией! Так, если бы нам пове левалось воскрешать мертвых, или отверзать очи слепых, или очищать прокаженных, или ис правлять хромых, или изгонять демонов и врачевать другие по добные болезни, тогда уместно

  
  

  было бы такое наше оправда ние. Но если теперь требуется строгость жизни и изъявление послушания [закону Христову], то как идет к этому такое оправ дание? И ты при крещении по лучил благодать Божию и стал причастником Духа, если и не настолько, чтобы творить чудеса, то настолько, насколько нужно иметь для правильной и благо устроенной жизни. Таким обра зом, наше развращение проис ходит единственно от нашей беспечности. И Христос в тот день [суда] будет давать награ ды не тем, которые только тво рили чудеса, но тем, которые исполняли Его заповеди… И в учении о блаженствах Он нигде не упоминает о делающих чуде са, а только — о ведущих жизнь праведную.

  Итак, хотя благодать ныне со кратилась, однако это нисколь ко не может повредить нам, но не послужит и к нашему оправ данию, когда мы будем давать отчет в делах. И тем блажен ным [апостолам] мы удивляем ся не за чудеса, потому что чуде са вполне зависели от силы Божией, но за то, что они явили жизнь ангельскую, а эта жизнь, при высшей помощи, есть дело и их собственного усердия. Это

  
  

  не я теперь говорю, но сам под ражатель Христов [Павел]. Kог да он в послании к ученикам оп ровергал лжеапостолов и хотел показать различие между чис тым и нечистым служением, то указал не на чудеса, но на по двиги свои… За это я удивляюсь апостолам, а без этого получив шие по домостроительству [Бо жию] власть чудотворения не только не заслужили бы удив ления, но даже сделались бы от верженными. Kак показывает и Христос, когда говорит: многие скажут мне в тот день: Госпо ди! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изго няли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тог да объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 22– 23)… Жизнь праведная и без чу дес получит венцы и ничего тог да не потеряет, а жизнь безза конная и с чудесами не может избегнуть наказания (2).

  
  

  * * *

  
  

  Не одно и то же — деяния и знамения, не одно и то же — де яния и чудеса, не одно и то же — деяния, чудотворения и силы,

  
  

  но великая разница между теми и другими. Деяние есть дело собственного усердия, а чудо есть дар божественной благода ти. Видишь ли, какое различие между деянием и чудом? Дея ние есть плод человеческих тру дов, а чудо есть знак божествен ного дарования, деяние берет свое начало от нашего произво ления, а чудо имеет своим ис точником благодать Божию, по следнее от горней помощи, а первое — от дольнего располо жения. Деяние слагается из того и другого, и из нашего усердия и из божественной благодати, а чудо проявляет одну только вы шнюю благодать, нисколько не имея нужды в наших трудах. Деяние состоит в том, чтобы быть кротким, целомудренным, уме ренным, обуздывать гнев, по беждать похоть, подавать мило стыню, являть человеколюбие, упражняться во всякой добро детели, — это деяние, труд, уси лие наше. А чудо состоит в том, чтобы прогонять бесов, отвер зать очи слепым, очищать тела прокаженных, укреплять рас слабленные члены, воскрешать мертвых и совершать другие по добные чудотворения…

  
  

  Вначале и недостойным были подаваемы дарования, потому что в древности для веры нужна была эта помощь, теперь же и достойным они не даются, пото му что сила веры уже не имеет нужды в такой помощи. А дабы тебе убедиться, что и те не лож но, но действительно соверша ли знамения, и что дарования были подаваемы и недостойным людям для того, чтобы кроме вышесказанного достигалась и другая цель: чтобы они, усты дившись дара Божия, остави ли свое нечестие, — вспомни об Иуде, одном из двенадцати апо столов. Все признают, что он совершал знамения, изгонял бе сов, воскрешал мертвых, очи щал прокаженных, и однако он лишился Царства Небесного. Знамения не могли спасти его, потому что он был разбойник, вор и предатель Господа. Это доказывает, что знамения без доброго поведения, без жизни чистой и строгой, не могут спас ти, а что добрая жизнь, не по лучающая утешения от знаме ний, и без их помощи, сама по себе, может с дерзновением вводить людей в Царство Небес ное (6).

  ÿ

  • Шутки •

ШУТКИ

Шутливость делает душу сла бой, ленивой, вялой, она возбуж дает часто ссоры и порождает войны… Охотнику до шуток не обходимо терпеть сильную враж ду со стороны осмеиваемых им, присутствуют ли они при этом или услышат в отсутствии…

Много зол гнездится в пристра стной до шуток душе, большая рассеянность и пустота: расст раивается порядок, ослабляет ся благоустройство, исчезает страх, отсутствует благочестие… А многим это дело кажется доб родетелью, и это достойно слез (1).

ÿ

Ÿ

• Щегольство •

  
  

  

  ЩЕГОЛЬСТВО

  
  

  

  Щегольство и само по себе есть великое зло, хотя бы из за него не происходило ничего другого и хотя бы можно было позволять его себе безопасно. Но оно располагает к тщесла

  вию и надмению, а потом из за прикрас рождается и многое другое, — явные подозрения, неблаговременные издержки, порицания, поводы к лихоим ству (1).

  
  

  Ÿ

  fi

  • Юность •

ЮНОСТЬ

Есть люди хуже онокентавров. Они необузданны, как звери, жи вущие в пустыне. Таковы бывают по большей части юноши, по скольку они, предавшись свире пым страстям, скачут и пры гают, необузданно носясь всюду и нимало не заботясь о долж ном. Но всему причиной их от цы, которые… на детей своих долгое время смотрят равно душно (1).

* * *

Юность неукротима и име ет нужду во многих наставни ках, учителях, руководителях, надсмотрщиках, воспитателях. И только при таких условиях возможно обуздать ее. Что конь необузданный, что зверь неук ротимый, то же самое есть и юность. Поэтому если вначале и с первого возраста поставим для нее надлежащие пределы, то впоследствии не будем иметь нужды в великих усилиях. На

против, потом привычка обра тится для них в закон (1).

* * *

Kогда отцы убеждают детей заниматься науками, то в их разговоре с детьми не слышно ничего другого, кроме таких слов: «Такой то человек низкий и из низкого состояния, усовер шившись в красноречии, полу чил весьма высокую должность, приобрел большое богатство, взял богатую жену, построил великолепный дом, стал для всех страшен и знаменит». Дру гой говорит: «Такой то, изучив итальянский язык, блистает при дворе и всем там распоря жается». Иной опять указывает на другого, и все — на просла вившихся на земле, а о небес ном никто ни разу не вспомина ет, если же иной попытается напомнить, то он прогоняется, как человек, который все расст раивает.

СИМФОНИЯ ПО ТВОРЕНИЯМ СВТ. ИОАННА ЗЛАТОУСТА

Итак, вы, когда напеваете это

зумен, что не потеряет надежды

детям с самого начала, уч

ите их

на спасение воспитываемого та

не другому чему, как основа нию всех пороков, вселяя в них две самые сильные страсти, то есть корыстолюбие и еще более порочную страсть — суетное тщеславие. Kаждая из них и по рознь может извратить все, а когда они обе вместе вторгнутся в нежную душу юноши, то, по добно соединившимся бурным потокам, извращают все доброе и наносят столько терния, столь ко песку, столько сору, что де лают душу бесплодной и не спо собной ни к чему доброму. Это могут засвидетельствовать нам изречения и внешних писате лей: так, из этих страстей одну, не соединенную с другой, но са му по себе, один назвал верхом, а другой главой зол. Если же од но [корыстолюбие] в отдельнос ти есть верх и глава [зол], то когда оно соединится с другим гораздо жесточайшим и сильней шим, т.е. с безумным тщеслави ем, и вместе с ним вторгнется в душу юноши, укоренится в ней и овладеет ею, то кто после в со стоянии будет истребить эту бо лезнь, особенно когда и отцы де лают и говорят все, чтобы не ослабить эти злые растения, но еще укрепить их? Kто так нера

ким образом сына? Желатель но, чтобы душа, воспитанная в противоположном направлении, избегла порочности, когда же наградой за все считаются день ги и для соревнования предла гаются люди порочные, тогда какая надежда на спасение? Пристрастившиеся к деньгам неизбежно бывают завистливы, и склонны к клятвам, и веро ломны, и дерзки, и злоречивы, и хищны, и бесстыдны, и наглы, и неблагодарны, и исполнены всех зол. Достоверный свиде тель этого блаженный Павел сказал, что сребролюбие есть корень всякого зла в жизни (см.: 1 Тим. 6, 10), и прежде него то же изъяснил Христос, возвещая, что порабощенный этой страс ти не может служить Богу (см.: Мф. 6, 24). Итак, если юноша бу дет увлечен в это рабство с само го начала, то когда он будет в со стоянии сделаться свободным, как может избавиться от потоп ления, если все толкают его, все погружают и усиленно подвер гают необходимости потонуть? Если бы без всякого препятст вия, если бы при помощи мно гих, подающих ему руку, он мог подняться, осмотреться и смыть с

ЮНОСТЬ

себя пену порочности, не было ли бы это вожделенно? (2)

* * *

Юноша сам по себе недостаточ но силен к подвигам доброде тели, а если бы и произвел что либо доблестное, то оно скоро, прежде нежели возрастет, за глохнет от наводнения слов (2).

* * *

Лучше вооружать [сына] с юного возраста, когда он властен над собой и ничем не связан… Приступивший к любомудрию в конце своей жизни употребля ет все время на то, чтобы по сильно омыть грехи, сделанные в прежнем возрасте, и на это ис тощается все его усердие, но ча сто он не успевает и в этом, а от ходит отсюда с остатками ран, а кто с юных лет вступил в по движничество, тот не тратит времени на это и не сидит, вра чуя свои раны, но с самого нача ла уже получает награды. Для первого желательно избавиться

от всех ран, а последний с само го вступления на поприще воз двигает трофеи и присоединяет победы к победам (2).

* * *

Юность легко разжигается удовольствиями, будучи боль ше масла способной к воспламе нению, а для подвигов целомуд рия бывает весьма нежной (5).

* * *

Поразмысли, что такое моло дость и цветущая пора юности. Он [Иосиф Прекрасный] был тогда в самом цветущем возрас те, когда пробуждается очень сильное пламя природы, ког да поднимается большая буря страсти, когда рассудок делает ся более слабым. Ведь души юношей ограждают себя не очень большим благоразумием и не проявляют большого рве ния к добродетели; между тем буря страстей бывает очень тяжкой, а управляющий страс тями рассудок слабым (7).

СПИСОК

ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Святитель Иоанн Злато уст. Избранные беседы о повсед невных вопросах христианской жизни. М.: Отчий дом, 1999 г.

   

2. Творения святого отца на шего Иоанна Златоуста, Архи епископа Kонстантинопольско го, в русском переводе. С. Пб.

   Издание Спб. Духовной Акаде мии, 1898 г. Т. 1, кн. 1.

3. То же. Т. 1, кн. 2.

4. То же. Т. 2, кн. 1.

5. То же. Т. 2, кн. 2.

6. То же. Т. 3, кн. 1.

7. То же. Т. 3, кн. 2.

8. То же. Т. 4, кн. 1.

«

СОДЕРЖАНИЕ

АД (ГЕЕНА) 3

АПОСТОЛЫ 5

БДИТЕЛЬНОСТЬ 7

БЕДНОСТЬ 7

БЕДСТВИЯ 11

БЛАГА БУДУЩИЕ (ИСТИННЫЕ) 15

БЛАГА ЗЕМНЫЕ 18

БЛАГОДАРЕНИЕ 20

БЛАГОДАТЬ 25

БЛАГОДЕНСТВИЕ 26

БЛАГОРАЗУМИЕ 28

БЛИЖНИЙ 28

БЛУД 29

БОГАТСТВО 31

БОГОХУЛЬСТВО 42

БОДРСТВОВАНИЕ 44

БОЛЕЗНИ 45

БРАК 48

БРАТЬЯ 57

ВДОВА 59

ВЕЛИКОДУШИЕ 63

ВЕРА 63

ВЕСЕЛЬЕ 68

ВЗГЛЯД 68

ВЛАСТЬ 69

ВОЗДАЯНИЕ 71

ВОЗДЕРЖАНИЕ 76

ВОСКРЕСЕНИЕ 76

ВОСПИТАНИЕ 78

ВРАГИ 89

ВРЕД 96

ВЫСОКОМЕРИЕ 96

ВЫСОКОУМИЕ 101

ГЛУПОСТЬ 103

ГНЕВ 103

ГНЕВ БОЖИЙ 112

ГОРДОСТЬ 113

ГРЕХ 115

ДАРЫ БОГУ 121

ДЕВСТВО 123

ДЕЛА 128

ДЕНЬГИ 132

ДЕРЗНОВЕНИЕ 133

ДИАВОЛ 134

ДОБРО 136

ДОБРОДЕТЕЛЬ 138

ДОГМАТЫ 142

ДРУЗЬЯ 142

ДУХОВНЫЕ БЛАГА 145

ДУША 146

ЕРЕТИКИ 153

ЖЕЛАНИЯ 154

ЖЕНА 155

ЖИЗНЬ ЗЕМНАЯ 166

ЗАБОТА О РОДСТВЕННИКАХ 169

ЗАБОТЫ ДОМАШНИЕ 170

ЗАВИСТЬ 170

ЗАКОН 175

ЗАПОВЕДИ 176

ЗЛО 179

ЗЛОПАМЯТСТВО 181

ЗЛОСЛОВИЕ 185

ЗРЕЛИЩА 189

ИМЯ БОЖИЕ 191

ИСКУССТВО 192

ИСКУШЕНИЕ 192

ИСПОВЕДЬ 193

KЛЕВЕТА 200

KЛЯТВА 200

KОРЫСТОЛЮБИЕ 201

KРАСОТА. 203

KРЕСТ 207

KРЕЩЕНИЕ 210

KРОТОСТЬ 210

ЛЕНОСТЬ 214

ЛИХОИМСТВО 214

ЛИЦЕМЕРИЕ 215

ЛУКАВСТВО 215

ЛЮБОВЬ 216

ЛЮБОВЬ БОЖИЯ К ЛЮДЯМ 218

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНИМ 222

ЛЮБОВЬ К БОГУ 227

ЛЮБОПЫТСТВО 229

ЛЮБОСТЯЖАНИЕ 229

МАЛОВЕРИЕ 232

МАЛОДУШИЕ 232

МАТЬ 232

МЕСТЬ 233

МИЛОСЕРДИЕ 235

МИЛОСТЫНЯ 238

МИРОТВОРЦЫ 261

МНОГОГЛАГОЛАНЬЕ 262

МНОГОЗАБОТЛИВОСТЬ (ЖИТЕЙСКИЕ ДЕЛА) 263

МОЛИТВА 264

МОНАСТЫРИ 284

МОНАХ 285

МОЩИ СВЯТЫХ 285

МУДРОСТЬ 288

МУЖ 289

МУЗЫКА 292

МУЧЕНИЧЕСТВО 292

НАГРАДА 295

НАДЕЖДА 296

НАКАЗАНИЕ 297

НАСМЕШКИ 306

НАСТАВЛЕНИЕ 307

НАЧАЛЬНИК 307

НЕНАВИСТЬ 308

НЕСТЯЖАТЕЛЬНОСТЬ 310

НЕСЧАСТЬЯ 310

НОВЫЙ ГОД 313

ОБИДЫ 314

ОБЛИЧЕНИЕ 317

ОБРАЗОВАНИЕ 317

ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ 318

ОДЕЖДА 320

ОСУЖДЕНИЕ 323

ОТДЫХ 325

ОТЕЦ 325

ОТЧАЯНЬЕ 327

ПАДЕНИЕ 330

ПАМЯТЬ 332

ПЕЧАЛЬ 333

ПИСАНИЕ СВЯЩЕННОЕ 333

ПИЩА 340

ПОКАЯНИЕ 342

ПОКОЙ 351

ПОМОЩЬ БОЖИЯ 352

ПОМЫСЛЫ 353

ПОРИЦАНИЕ 353

ПОРОК 354

ПОСТ 356

ПОТЕРЯ ИМУЩЕСТВА 361

ПОХВАЛА 365

ПОХОТЬ 366

ПРАВЕДНИКИ 366

ПРАЗДНИКИ 367

ПРАЗДНОСТЬ 368

ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ 370

ПРЕСЫЩЕНИЕ 379

ПРИВЫЧКА 379

ПРИМИРЕНИЕ 380

ПРИЧАСТИЕ 385

ПРИШЕСТВИЕ ВТОРОЕ 394

ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ 394

ПРОСТОТА 395

ПРОЩЕНИЕ ОБИД 396

ПУТИ К БОГУ 398

ПЬЯНСТВО 399

РАДОСТЬ 407

РАЗВОД 408

РАЗУМ 412

РАЙ 412

РАСТОЧИТЕЛЬНОСТЬ 417

РЕВНОСТЬ 417

РОДИТЕЛИ 419

РОСКОШЬ 421

РОСТОВЩИЧЕСТВО 423

СВОБОДА ВОЛИ 425

СВОЙСТВА БОЖИИ 427

СВЯТОСТЬ 427

СВЯТЫЕ 428

СВЯЩЕНСТВО 428

СЕТИ ДИАВОЛЬСКИЕ 435

СКВЕРНОСЛОВИЕ 437

СКОРБИ 437

СЛАВА ИСТИННАЯ 444

СЛАВОЛЮБИЕ 446

СЛАСТОЛЮБИЕ 448

СЛОВА 449

СЛОВО БОЖИЕ 452

СМЕРТЬ 452

СМИРЕНИЕ 460

СОВЕСТЬ 469

СОДОМСКИЙ ГРЕХ 472

СОН 474

СОСТРАДАНИЕ 475

СПАСЕНИЕ ДУШИ 475

СРЕБРОЛЮБИЕ 476

СТРАДАНИЯ 484

СТРАСТИ 484

СТРАХ 493

СТРАХ БОЖИЙ 494

СТЫД 496

СУД СТРАШНЫЙ 496

СУДЫ 501

СУЕВЕРИЕ 502

ТВОРЧЕСТВО 504

ТЕАТР 504

ТЕЛО 507

ТЕРПЕНИЕ 508

ТОЛПА 512

ТРУД 513

ТЩЕСЛАВИЕ 518

УБИЙСТВО 526

УВЕСЕЛЕНИЯ 526

УКРАШЕНИЯ 527

УМЕРЕННОСТЬ 528

УНЫНИЕ 529

УТЕШЕНИЕ 532

УЧЕНИЕ 532

УЧИТЕЛЬ 533

ХВАСТЛИВОСТЬ 535

ХИТРОСТЬ 535

ХИЩЕНИЕ 535

ХРАМ (ЦЕРКОВЬ) 536

ХРИСТИАНИН 541

ЦЕЛИТЕЛИ 545

ЦЕЛОМУДРИЕ 551

ЦЕРКОВЬ 554

ЧЕЛОВЕК 557

ЧЕСТОЛЮБИЕ 557

ЧРЕВОУГОДИЕ 559

ЧУДЕСА 560

ШУТКИ 563

ЩЕГОЛЬСТВО 564

ЮНОСТЬ 565

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 568

«

СИМФОНИЯ

ПО ТВОРЕНИЯМ

СВЯТИТЕЛЯ ИОАННА

ЗЛАТОУСТА

Издание 2 е

Редактор составитель Т.Н. Терещенко Технический редактор А.Н. Ковалёва Корректоры Н.Н. Сергеева, А.А. Савенко Компьютерная верстка С.В. Митриковой Оформление С.В. Митриковой

Издательство «Даръ»

105264, Москва, ул. Верхняя Первомайская, д. 49а Тел.: (495) 780 39 11 (многоканальный)

Подписано в печать 20.02.2008. Формат 70×100/16. Бумага офсетная. Гарнитура «SchoolBookC». Печать офсетная.

Усл.печ. л. 23,3. Уч. изд. л. 27,6. Тираж 3000 экз.

Заказ №