Главная


image


УЗКАЯ ТРОПИНКА. ПРИТЧИ о жизни

Эта книга — сборник рассказов из жизни великих святых, монахов, старцев, отшельников. Все они взяты из «Отечника» святителя Игнатия Брянчанинова. Мы назвали их притчами, потому что они — самые интересные, содержательные, емкие по смыслу. Чтение этих притч — словно глоток воздуха из первых веков христианства, из рая, это благоухание святой простоты и истинного служения Богу, обильно осененных Божественной благодатью.

Ñîäåðæàíèå

О видениях 3

Хочешь помочь — помогай 3

О прощении 4

О труде и молитве 5

Судьбы Божии 6

Послабление 6

«Не знаю» 7

Духовный разум 8

Предсказание о монашестве 9

О смирении 10

Учение и подвиг 11

О безмолвии и радушии 12

О любви к Богу 13

О любви к ближнему 14

Образец любви 15

Попечение о страннике 15

Испытание старца 16

Цена собственности 17

Связка гороха 17

Суд Божий 18

О помощи Божией и бесстрастии 19

Наказание за грех 20

Покрыл согрешение брата 20

Мелочные дрязги 21

Служение больному 22

Морская вода 22

«И я — грешник» 23

Жестокий бес 23

Пустынница 24

Наставление 25

Привязанность ума 26

Заговорил младенец 27

Заповедь Христова 28

Мертвый заговорил 29

Трапеза 30

Пьяница 31

О посте и гневе 33

Содержать подвиг в тайне 33

Видение Ангелов 35

О том, как авву обокрали 37

Святая простота 38

Исповедь 41

О смирении 44

«А жал ли ты?» 44

О борьбе со страстями 45

О долгах 46

О гневе 46

Украшение монаха 46

Скорый в помощи 47

Воля Божия 47

Об осуждении ближнего 48

О монашестве 49

О плоти 49

Плод послушания 51

Лютая гиена 51

О бесстрастии и терпении 52

О смирении 53

Душа-блудница 53

«Он опечалится…» 54

Терпеливый учитель 55

О славе 56

Похвала 56

О слухе 57

О молитве 57

Радость добра 58

О гневе 58

Об учительстве 59

О блуднице 59

О доброте, долгах и чужих вещах 60

Убедиться в послушании. 62

«Будь весь, как огонь» 63

Ненужные знания 63

Терпение на двести лет 64

О Духе Божием 64

О скромности и безвестности 65

«Молитесь не усердно» 66

О молчании 67

Об адских муках 67

Доброе слово 68

Ты в могиле 70

Свидание с матерью 70

Золото — причина душевной погибели 72

Нет дела до петухов 73

Статуя 73

Родня 75

Исцеление отрока 77

Заговорил по-гречески 78

Плач Богоматери 79

Еще о плаче 79

Брат согрешающий 80

Об искушениях 81

«Для падшего сделай вдвое» 81

Милость к падшим 82

Сучок и бревно 84

О чем беседуют старцы 84

Помышления 86

Царский путь 87

О самоукорении 87

«Быть ниже идолов» 88

Мертвый встал 88

О спасении в миру 89

Пустое смиреннословие 89

Преуспеяние из гордыни 90

Вкус пищи 92

Нерадивый монах 94

Дело милосердия 95

Седины — не всегда признак мудрости 97

О терпении 102

Пять венцов 102

Молитвы святых 103

Исцеление от лености 105

Мудрый ученик 107

Записка 110

Терпение скорбей 113

Несовершенный монах 115

Полагать душу за брата 115

Расцветший жезл 116

Опрокинувшийся кувшин 118

Сила слов 120

Собственный бес 121

«Познай немощь твою» 122

Обличение врага 124

О гневе и смирении 125

Блаженны миротворцы 127

О многословии 128

Общая душа 129

Протухшее масло 130

Вор 131

Разбитый кувшин 131

Не надейся на деньги 132

Накопленные деньги 133

Брать или давать? 134

Нужны ли монахам деньги? 135

Еще о деньгах 136

Милостыня 136

Послушание и мертвых воскрешает 137

Послушание хранит от греха 139

Послушание творит чудеса 140

Самоотвержение 141

О любви к ближнему 142

Своя воля 143

Половина греха 144

Не столь важна память 144

О долгах 145

О благодати 146

Обличение матери 146

Покаяние блудницы 147

Разные делания 149

Забывая о еде 150

Попечение о пище 151

Тело женщины 151

Клин клином 152

Искушение блудной страстью 152

Женщины и демоны. 153

Зловоние диавола 154

Братская любовь 155

Воспоминание о смерти 156

Каялись по-разному 157

Победа над монахом 158

Вернувшийся голубь 160

Чаша вина 162

Огурец 162

Огонь вечный или огонь лампады 163

Понадеялся на деньги 165

Несгорающая циновка 166

Ненапрасный труд 167

День ко дню 167

Мало-помалу 168

Семь венцов 169

Прислуживающий Ангел 172

Что полезнее? 172

Пост напоказ 173

Можно ли есть мясо? 174

Благодать отступила 174

Казалось бы, такая малость 175

Священник только черпает 176

Давать ли в долг 177

Пожелать спасения 178

Ничтожное слово 179

О гостеприимстве 180

Попробуй на себе 181

«По воле моей» 182

Пойти — не пойти 183

Странноприимец 184

О посте 185

О гостеприимстве 186

Справедливая милостыня 186

Мелочная расчетливость 187

Неиссякающее милосердие 188

О послушании 189

Послушание превыше всего 190

«Иди пасти свиней» 192

Козлища и агнцы 193

Не достоин видеть Ангелов 193

«Не желаю видеть Христа здесь» 194

Пост и смирение 195

Навык терпеливости 195

Возлагай вину на себя 196

Философы и монахи 199

Ученик спасает учителя 199

Необычный суд 201

Сугубое добро 203

Усугубленный подвиг 203

Утешение 204

Разные награды 205

Обольщенный демоном 206

Отверг вещество мира 207

Вспомнил о Боге 207

Смрад 208

Милость Божия 209

За грехи 209

Тщеславная добродетель 210

Провинившаяся волчица 211

Нетронутые смоквы 213


Î âèäåíèÿõ


Однажды некоторые братья пришли в монастырь аввы Антония, чтобы посоветоваться с ним о привидениях, которые являлись им, и чтобы спросить его, с десной ли стороны эти видения или от диавола. Братья, отправляясь в путь, взяли с собой осла, который дорогой умер. Когда они пришли к старцу, прежде, нежели успели что-либо сказать ему, он спросил их:

«Отчего осел ваш умер на дороге?»

Братия отвечали: «Откуда знаешь это, отец?» Старец: «Демоны поведали мне». «А мы и пришли, — сказали братья, — спросить тебя и посоветоваться с тобой о подобном: нам являются привидения, которые иногда говорят, по-видимому, правду; но мы боимся быть обманутыми». Тогда старец сделал им увещание, чтобы они нисколько не внимали этим привидениям, потому что они — от диавола.


Õî÷åøü ïîìî÷ü — ïîìîãàé


Некоторый брат в общежитии своем был ложно обвинен в прелюбодеянии; он оставил общежитие, пришел в монастырь аввы Антония. За ним


последовали братья общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие, но придя, начали обличать его: «Ты сделал то и то». Брат утверждал, что он ничего этого не делал. Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он рассказал спорящим следующую притчу: «Видел я на берегу морском человека, увязшего в топь по колени; некоторые пришли, чтобы оказать ему помощь, и погрузили в топь по плечи».

Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул: «Вот муж, могущий исцелять и спасать души». Братья пришли в умиление от сказанного старцами, начали просить прощения у брата и взяли его обратно с собой в общежитие.


Î ïðîùåíèè


В монастыре аввы Лота случилось искушение с некоторым братом. Брат, по причине этого искушения, был выслан из монастыря. Он пришел в гору аввы Антония и пробыл тут несколько времени, по прошествии которого блаженный послал брата в монастырь его. Там брата не приняли, — выслали снова. Он, возвратившись к авве Антонию, сказал ему: «Не захотели принять меня!» Авва опять послал его, поручив ему сказать отцам монастыря: «Корабль потерпел крушение и потерял груз свой; с большим трудом


корабль этот достиг пристанища, а вы хотите потопить и то, что спаслось от потопления!»

Отцы, узнав, что авва Антоний прислал к ним брата, немедленно приняли его с радостью.


Î òðóäå è ìîëèòâå


Рассказывают о святом авве Антонии, что он, живя в пустыне, однажды подвергся душевному смущению, унынию и особенному нашествию мрачных помыслов. Находясь в этом состоянии, он начал изливать печаль свою пред Богом. «Господи, — говорил он, — хочу спастись, но помышления мои никак не допускают меня совершить это. Что мне делать со страстями моими? Как мне спастись?» Встав с того места, на котором сидел, и немного отойдя, он сел на другом месте, и вот — видит неизвестного ему человека, тщательно занятого трудом рук своих. Этот человек то вставал, оставляя рукоделие, и молился, то опять возвращался к рукоделию: он сшивал листья пальмы. Потом он опять вставал и молился, после молитвы опять принимался за рукоделие. Поступавший таким образом был Ангел, посланный Богом ободрить Антония и возбудить его к мужеству. И услышал Антоний глас, исшедший от Ангела: «Антоний! Поступай так и спасешься».

Услышав это, Антоний очень обрадовался и ободрился: он начал поступать так и спасся.


Ñóäüáû Áîæèè


Рассказывают, что авва Антоний, будучи однажды приведен в недоумение глубиной домостроительства Божия (управления миром) и судов Божиих, помолился и сказал: «Господи! Отчего некоторые из людей достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетой?»

Долго был он занят этим размышлением, и пришел к нему глас: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно».


Ïîñëàáëåíèå


Ловец диких зверей пустыни пришел для ловли в гору аввы Антония. Увидев, что Авва утешает братию, он соблазнился этим. Старец, желая успокоить его и показать, что нужно иногда предоставлять братии некоторое послабление, сказал ему: «Вложи стрелу в лук твой и натяни его». Охотник сделал это. Старец сказал: «Еще натяни».


Охотник натянул лук туже. Старец опять говорит ему: «Натяни еще более». Охотник отвечал: «Если сверх меры натянуть лук, то он переломится».

На это авва Антоний сказал: «Так бывает и в деле Божием.

Если будешь сверх меры напрягать силы братии, то они скоро отпадут от дела Божия; необходимо по временам давать им послабление».

Ловец, услышав это, выразил свое согласие и пошел от старца с большой пользой, а братья, утвердившись в правильном воззрении на свой подвиг, разошлись по кельям.


«Íå çíàþ»


Однажды пришли старцы к авве Антонию, между ними был и монах Иосиф. Старец, желая искусить их, завел речь от Писания и стал спрашивать объяснение у каждого, начиная с младших. Каждый давал объяснение по своему разумению, а старец находил объяснение каждого неудовлетворительным; потом, обратившись к монаху Иосифу, сказал ему: «Ты как объяснишь это слово Писания?» — Иосиф отвечал: «Я не знаю».

Тогда авва Антоний сказал: «Однако монах Иосиф нашел тот путь, на котором говорят "не знаю"».


Äóõîâíûé ðàçóì


Однажды блаженный Антоний молился в келье своей, и был к нему глас: «Антоний! Ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии».

Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошел в Александрию. Когда он пришел к указанному ему мужу, муж этот крайне удивился, увидев у себя Антония.

Старец сказал кожевнику: «Поведай мне дела твои, потому что для тебя пришел я сюда, оставив пустыню».

Кожевник отвечал: «Не знаю за собой, чтобы я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, говорю сам себе: все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои.

Эти же слова повторяю в сердце моем, прежде нежели лягу спать».

Услышав это, блаженный Антоний отвечал: «Поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие; я хотя всю жизнь мою провожу в пустыне, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими».


Ïðåäñêàçàíèå î ìîíàøåñòâå


Однажды некоторые ученики божественного аввы Антония, видя в пустынях бесчисленное множество монахов, прилежащих с великой ревностью по Боге и с соревнованием друг другу всем добродетелям и святым подвигам, спросили его: «Отец! Долго ли будут продолжаться эти ревность и усердие к уединению, к нищете, к смирению, к любви, к воздержанию и ко всем прочим добродетелям, которым так тщательно прилежит все это множество монахов, почти без исключения?»

Муж Божий так отвечал им, вздыхая и проливая обильные слезы: «Наступит некогда время, сыны возлюбленные, в которое монахи оставят пустыни и вместо них устремятся к богатейшим городам; там,

вместо вертепов* и хижин, которыми усеяна пусты-

ня, они воздвигнут, стараясь превзойти одни других, великолепные здания, соревнующиеся пышностью с царскими палатами. Вместо нищеты вкрадется стремление к собранию богатства; смирение сердца превратится в гордость; многие будут напыщены знанием, но чужды добрых дел, предписываемых знанием; любовь иссякнет; вместо воздержания явится угождение чреву, и многие из монахов озаботятся о


image

Примеч. ред.


Íåò äåëà äî ïåòóõîâ


Однажды авва Исаак сидел у аввы Пимена. В это время раздался голос петуха, и спросил авву Пимена авва Исаак: «Авва! Здесь есть петухи?»

Пимен отвечал ему: «Исаак! Зачем ты принуждаешь меня говорить об этом? Ты и подобные тебе слышат петухов, а тому, кто трезвится, нет дела до них».


Ñòàòóÿ


Авва Пимен, авва Анув и прочие братья их, числом пять, сыны одной матери, приняли монашество в Скиту. На эту пустыню сделало нападение варварское племя Мазики; они разорили хижины монахов и умертвили многих из отцов. В числе убитых был и преподобный Моисей Мурин. Пимен и братья его спаслись бегством из Скита. Они пришли в место, называемое Ференуф, и все семь остановились на время там, в опустевшем идольском храме, с намерением обсудить избрание места для постоянного жительства. При этом авва Анув сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и братья, исполните мою просьбу: в течение этой недели будем жить каждый отдельно в молчании, не сходясь для беседы».


Авва Пимен отвечал: «Сделаем по желанию твоему». Они и поступили так. В храме стояла каменная статуя. Анув, вставая ежедневно рано утром, кидал камнями в лицо статуи, а вечером подходил к ней и просил прощения. Так делал он в течение всей недели. В субботу братья сошлись вместе, и сказал авва Пимен авве Ануву: «Видел я, авва, что ты в течение этой недели кидал каменьями в лицо статуи, а потом покланялся ей и просил у нее прощения. Верующий во Христа не должен кланяться идолу».

Старец отвечал: «Сделал это я для вас. Когда, как вы видели, я кидал камнями в лицо статуи, произнесла ли она что? Рассердилась ли она?» Авва Пимен отвечал: «Нет». Анув: «Когда я просил у нее прощения, смутилась ли она? Сказала ли: не прощаю?» Авва Пимен отвечал: «Нет». На это сказал авва Анув: «Так и мы, семь братьев, если желаем проводить жительство вместе, будем подобны этой статуе, которая от оскорблений, нанесенных ей, не возмущается гневом, а при смирении, показываемом пред ней, не тщеславится и не надмевается.

Если же вы не хотите вести себя таким образом, — вот, четверо врат у этого храма; пусть каждый идет, куда хочет, и выбирает место для жительства, какое хочет». Братья пали ниц пред аввой Анувом, дали обещание поступать по его совету и пребыли вместе


в великом смирении и терпении многие годы, с одной целью — стремления к христианскому совершенству.


Ðîäíÿ


Правитель страны, наслышавшись о блаженном Пимене, захотел видеть его и послал к нему нарочного, прося позволения посетить его. Это очень опечалило Пимена. Он размышлял сам с собой: «Если знатные особы начнут приветствовать и уважать меня, то множество людей и из народа начнет стекаться ко мне, а этим по необходимости возмутится мое безмолвие и в нем сокровенное умное делание, причем не неудобно, по действу лукавого демона, отступить от меня благодати смирения, которое я старался стяжать от юности моей с великим трудом при помощи Божией, а мне — увязнуть в сетях тщеславия».

Рассудив так, он отказался от свидания с правителем и не принял его. Огорчился на это правитель и сказал своим окружающим: «То, что я не удостоился видеть человека Божия, приписываю своим грехам». Однако не оставило правителя сильнейшее желание увидеть святого мужа каким бы то ни было образом. Он придумал следующее средство для доставления себе этого свидания: велел схватить сына сестры


блаженного Пимена и посадить его в тюрьму, чтобы по этому обстоятельству старец или принял правителя к себе, или сам пришел к правителю для ходатайства о племяннике.

При этом правитель сказал приближенным своим:

«Передайте святому старцу, чтобы он не огорчался моим поступком, потому что племянник его тотчас будет выпущен из тюрьмы, если старец придет ко мне; вина племянника, впрочем, такова, что он не может быть выпущен из тюрьмы, не подвергшись наказанию».

Мать юноши, сестра святого Пимена, услышав это, пошла в пустыню, где жил брат ее, встала перед дверьми его кельи, прося его с плачем и рыданием, чтобы он пошел к правителю и попросил его о сыне ее. Но блаженный Пимен не только не отвечал ей ничего, но даже не отворил дверей и не вышел к ней. Тогда она стала осыпать его ругательствами. «Жестокий, — вопияла она, — нечестивец, железносердечный! Как тебя не склоняет к милосердию столь горький плач мой? У меня один сын, и тот находится в опасности подвергнуться смерти!»

Тогда старец велел брату, который прислуживал ему, сказать ей: «Пимен детей не родил и потому не имеет скорби о них». Правитель, услышав это, сказал друзьям своим: «Передайте ему, чтобы он, по крайней


мере, написал письмо ко мне, и я отпущу племянника его». Тогда, будучи уговорен многими, старец написал правителю следующее: «Да повелит благородие твое тщательно исследовать вину заключенного, и если он сделал что, достойное смерти, пусть умрет, пусть насильственной смертью очистит в нынешнем веке свое преступление, чтобы избежать вечной муки в геенне. Если же он не сделал ничего достойного смертной казни, то учини о нем распоряжение, указываемое законами». Правитель, получив это письмо, тотчас выпустил юношу из тюрьмы.


Èñöåëåíèå îòðîêà


Однажды значительное число старцев пришло к авве Пимену. Один из его родственников имел сына, у которого от действия болезни, причиненной диаволом, искривилось лицо и поворотилось назад. Отец отрока, увидев множество старцев, пришел с сыном к келье старца и сидел вне ее, плача. Один из старцев случайно вышел из кельи и, увидев его, спросил:

«О чем ты плачешь?» — «Я — родственник аввы Пимена, — отвечал плакавший человек. — Видишь, какая напасть случилась с сыном моим! Я намеревался было привести его к старцу, но побоялся, потому что он даже не хочет видеть нас. И теперь, если узнает,


что я здесь, то пошлет прогнать меня. Увидев, что вы собрались сюда, и я осмелился прийти. Авва! Окажи мне милость: введи дитя с собой в келью и помолитесь о нем».

Старец взял отрока, вошел с ним в келью и совершил дело с благоразумием. Он не подвел отрока прямо к отцу Пимену, но начал с младших старцев, подводя к каждому из них и прося оградить крестным знамением. Когда все по порядку знаменовали его, тогда старец, подведя уже ко всем, после всех подвел и к авве Пимену. Авва не хотел допустить его к себе, но старцы начали просить, говоря: «Что сделали все, то сделай и ты». Тогда авва Пимен, вздохнув, встал и помолился, сказав: «Боже, исцели создание Твое, да не обладает им враг!» — и знаменал его крестным знамением. Отрок немедленно исцелился и отдан был отцу здоровым.


Çàãîâîðèë ïî-ãðå÷åñêè


Поведал авва Иоанн. Пришли мы однажды из Сирии к авве Пимену, желая спросить его о нечувствии сердца. Старец не знал по-гречески, а переводчика в то время не случилось. Видя нашу печаль, старец внезапно начал говорить на греческом языке: «Вода по свойству своему мягка, а камень тверд; но если


над камнем висит желоб, то вода, стекая по нему каплями на камень, мало-помалу пробивает камень. Так и Слово Божие мягко, а сердце наше жестко. Но если человек часто слышит Слово Божие, то сердце его отверзается к принятию в себя страха Божия».


Ïëà÷ Áîãîìàòåðè


Сказывал авва Исаак. Однажды я сидел у аввы Пимена и увидел, что он пришел в исступление. Я поклонился ему до земли, прося сказать мне, где он был. Принужденный объявить тайну свою, он сказал:

«Мой ум был при Кресте Спасителя в те минуты, когда при Кресте стояла Богоматерь Мария и плакала; мне бы хотелось так плакать всегда».


Åùå î ïëà÷å


Брат вопросил авву Пимена о том, какое делание должно иметь иноку. Авва отвечал: «Авраам когда пришел в обетованную землю, то купил себе гроб и с гроба начал вступать во владение обетованной землей». Брат спросил: «Какое значение имеет гроб?» Авва отвечал: «Это — место плача и рыдания».

Однажды авва Пимен шел с аввой Анувом в окрестностях города Диолка. Увидев там женщину,


терзающуюся и горько плачущую над могилой, они остановились послушать ее. Потом, несколько отойдя, встретили прохожего, и спросил его святой Пимен: «Что случилось с этой женщиной? Отчего она так горько плачет?» Прохожий отвечал: «У нее умерли муж, сын и брат». Тогда авва Пимен, обратившись к авве Ануву, сказал: «Говорю тебе: если человек не умертвит всех плотских пожеланий своих и не стяжает такого плача, то он не может быть монахом. Все житие монаха — плач».


Áðàò ñîãðåøàþùèé


Сказал авва Пимен. Писание говорит: яже видеста очи твои, глаголи (Притч. 25, 8), — а я говорю вам: если и руками вашими осязаете что-то, то и о том не свидетельствуйте. В подтверждение этому авва привел следующий случай. Некоторый брат был обманут таким образом: он увидел ближнего своего грешащим с женой. Долгое время он боролся со своим помыслом. Наконец, побежденный, подошел к ним и толкнул их ногой, говоря: «Перестаньте!» Тогда оказалось, что это были два пшеничные снопа, лежавшие один на другом.

Спросили некоторые из отцов авву Пимена: «Если мы увидим брата согрешающего, должны ли сказать


ему об этом?» Старец отвечал им: «Что касается до меня, то если встретится мне нужда идти мимо и увижу его грешащим, — пройду мимо, ничего не говоря ему». Пришли некоторые старцы к авве Пимену и сказали ему: «Если мы увидим брата, дремлющим в церкви, то велишь ли разбудить его, чтобы он не дремал на бдении?» Он сказал им: «Что касается до меня, то я, если увижу брата моего дремлющим, положу голову его на колени мои и упокою его».


Îá èñêóøåíèÿõ


Брат спросил авву Пимена об искушении от помыслов. Он сказал: «Находящегося в этом положении можно уподобить человеку, имеющему огонь по левую сторону себя и сосуд с водой по правую. Когда он возгорится огнем, то берет воды из сосуда и погашает огонь. Огонь — семя врага, а вода — повергает себя пред Богом».


«Äëÿ ïàäøåãî ñäåëàé âäâîå»


Брат сказал авве Пимену: «Если я увижу брата, о котором я слышал, что он находится в падении, то неохотно принимаю его в келью свою, а брата, имеющего доброе имя, принимаю с радостью».


Старец отвечал ему: «Если ты делаешь добро брату доброму, то для падшего сделай вдвое, потому что он немоществует. В некотором общежитии жил отшельник, по имени Тимофей. Настоятель общежития, узнав, что один из братии подвергся искушению, спросил совета у Тимофея, что делать с падшим братом. Отшельник посоветовал выгнать его из обители. Когда выгнали брата, его брань (страстное возмущение, действовавшее в нем) перешла к Тимофею, и он пришел в опасное положение. Тимофей понял причину явления брани и начал с плачем взывать к Богу: ''Согрешил я: прости мне!'' И был к нему глас: ''Тимофей, знай, что Я попустил тебе искушение именно за то, что ты презрел брата во время искушения его''».


Ìèëîñòü ê ïàäøèì


В некотором общежитии один из братии подвергся греховному искушению. Жил в тех местах отшельник, не выходивший из кельи много лет. Отец общежития пришел к старцу и поведал ему о брате, подвергшемся искушению. Старец повелел изгнать его из обители. Брат, выйдя из общежития, зашел в некоторую пещеру и там предался плачу. Случилось проходить тут братьям, шедшим к отцу Пимену. Они услышали плач брата и, войдя в пещеру, нашли его в


великой скорби. Они упрашивали его, чтобы он шел с ними вместе к отцу Пимену; но он не захотел, а сказал: «Оставьте меня, пусть умру здесь».

Братья, придя к отцу Пимену, сказали ему об этом. Авва упросил их сходить к брату и сказать ему:

«Авва Пимен зовет тебя». Брат пришел к нему. Увидев его очень печальным, старец встал, заключил его в свои объятия, обошелся с ним очень приветливо и упросил его вкусить с ним пищи. Между тем авва Пимен послал одного из живших при нем братьев к отшельнику со следующим приглашением: «С давних лет желаю видеть тебя, слыша о тебе; но по общей лености нашей мы доселе не виделись друг с другом. Ныне, по устроению воли Божией и по встретившейся нужде прийти тебе сюда, приди и увидимся».

Этот отец никогда не выходил из кельи своей. Услышав такое приглашение, он сказал сам себе:

«Если бы Бог не возвестил старцу, то он не послал бы за мной». Он встал и пришел к авве Пимену. Они радостно приветствовали друг друга и сели. Пимен сказал старцу: «На некотором месте жили два человека, и оба имели по мертвецу. Один из них оставил своего мертвеца и пошел плакать над мертвецом другого». Эти слова привели старца в умиление; он вспомнил о поступке своем, а авва Пимен сказал ему:

«Высокий, высокий! Ты на небе, а я на земле».


Ñó÷îê è áðåâíî


Брат сказал авве Пимену: «Смущаюсь и хочу оставить место жительства моего». Старец спросил его: «По какой причине?» Брат отвечал: «Потому что доходит до меня слух о некотором брате, наносящий вред душе моей». Старец сказал: «Слух, дошедший до тебя, несправедлив». Брат сказал: «Отец! Будь уверен, что справедлив, потому что брат, передавший мне его, верен». Старец сказал: «Он не верен! Если бы был верен, то не передавал бы злого слуха». Брат отвечал: «И я собственными глазами моими видел соблазн».

Услышав это, старец посмотрел на землю и, подняв с нее небольшой сучок, спросил: «Это что?» Брат сказал: «Это сучок». Потом посмотрел старец на потолок хижины и, указав на поперечное бревно, на котором держался потолок, спросил: «А это что?» Брат отвечал:

«Это бревно». Старец сказал ему: «Положи в сердце твоем, что твои грехи подобны бревну, а грехи брата твоего подобны этому малому сучку».


Î ÷åì áåñåäóþò ñòàðöû


Некоторый брат из тех мест, где имел жительство отец Пимен, пошел однажды на чужую сторону. Там он посетил некоторого отшельника, которого очень


любили и к которому приходили многие. Брат рассказал ему об отце Пимене. Старец, услышав об образе жизни его, пожелал видеть его. Когда брат возвратился в Египет, спустя несколько времени отшельник поднялся со своей стороны и пришел в Египет к брату, который был у него, потому что этот брат сказал ему о своем месте жительства. Брат, увидев его, очень обрадовался неожиданному пришествию его. Отшельник сказал брату: «Окажи любовь, отведи меня к отцу Пимену».

Брат взял его с собой и пошел с ним к старцу, которого предупредил о посетителе, сказав: «Это великий муж, очень любимый и очень почитаемый в стране своей. Я сказал ему о тебе, и он пришел, желая видеть тебя». Старец принял его с радостью, и по взаимном приветствии они сели. Посетитель начал говорить из Писания о предметах духовных и небесных. Но авва Пимен отвратил от него лицо свое и не отвечал ему. Тот, увидев, что старец не говорит с ним, огорчился и, выйдя из кельи, сказал приведшему его брату: «Напрасно совершил я такой дальний путь! Я пришел к старцу, а он не хочет и говорить со мной».

Брат вошел к отцу Пимену и сказал ему: «Авва! Ради тебя пришел этот великий муж, пользующийся такой славой в своем месте: почему же ты не говоришь с ним?»


Старец отвечал ему: «Он из высоких и говорит о небесном, а я из нижних и говорю о земном. Если бы он начал говорить со мной о душевных недугах, то я отвечал бы ему; но он говорит о духовном, а я этого не знаю». Брат пошел к странному отцу и сказал ему:

«Старец не любит говорить из Писания, но кто говорит с ним о страстях, тому он отвечает».

Посетитель пришел в умиление, возвратился к старцу и сказал ему: «Авва! Что делать мне? Меня побеждают плотские вожделения». Старец, обратившись к нему с радостным лицом, сказал: «Ныне благословенно твое пришествие! Отверзи уста твои об этих предметах и исполнись благ». Отшельник, получив великое назидание, говорил: «Точно! Это истинный путь». Он возвратился в страну свою, благодаря Бога за то, что сподобился видеться с таким святым.


Ïîìûøëåíèÿ


Авва Исаия спросил авву Пимена о блудных помыслах, и сказал ему авва Пимен: «Если сундук, наполненный платьем, будет оставлен и платье в нем не будет пересматриваемо, то оно в течение года истлеет. Тоже бывает и с помышлениями. Если внушаемого ими мы не будем исполнять на деле, то и сами помышления в течение года истлеют и исчезнут».


Öàðñêèé ïóòü


Авва Иосиф спросил его: «Как должно поститься?» Отец Пимен сказал: «Я предпочитаю употребляющего пищу ежедневно, но несколько не досыта».

Опять спросил его авва Иосиф: «Когда ты был молод, то не употреблял ли пищу чрез день?»

Старец отвечал: «Употреблял однажды в три дня, и в четыре, и в неделю; но старцы, как сильные, испытали все это и, признав полезнейшим ежедневное употребление пищи, но не досыта, передали нам царский путь, как удобнейший».


Î ñàìîóêîðåíèè


Брат вопросил авву Пимена: «Что делать мне со смущением, объемлющим меня?» Старец отвечал:

«При лодках употребляется бечева с лямкой. Когда не случится попутного ветра, тогда лодочники употребляют бечеву и, надев лямки на груди свои, тянут лодку, пока Бог не пошлет попутного ветра. Если же видят, что подымается буря, тогда, выйдя из лодки на берег, вбивают в него кол, к которому привязывают лодку, чтобы она не опрокинулась.

Кол означает самоукорение (осуждение, обвинение себя)».


«Áûòü íèæå èäîëîâ»


Поведал один из старцев. Сисой Великий сказал мне: «Монах мнением о себе должен быть ниже идолов». Я возвратился в хижину мою и, не поняв, чтобы значило — быть ниже идолов, по прошествии года опять пришел к старцу и сказал ему: «Что значит быть ниже идолов?» Старец сказал мне: «Писание говорит об идолах, что есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат (Пс. 134, 16–17): таким должен быть и инок. Идолы суть мерзость, и монах да думает о себе, что он мерзость».


Ìåðòâûé âñòàë


Некоторый мирянин шел с сыном своим к авве Сисою в гору аввы Антония. На пути сын умер. Отец не смутился, но с верой отнес его к авве и припал к ногам его вместе с сыном, как бы кланяясь ему, чтобы получить благословение. Потом отец встал и, оставив отрока при ногах аввы, вышел из кельи. Старец, полагая, что отрок продолжает поклонение, и не зная, что он умер, сказал ему: «Встань и поди отсюда». Отрок немедленно встал и вышел вон. Отец, увидев его, удивился; войдя в келью, он поклонился авве до земли и сказал ему о случившемся. Старец, услышав это, опе-


чалился, потому что не хотел совершать знамений, а ученик его запретил мирянину рассказывать комулибо о совершившемся чуде до смерти старца.


Î ñïàñåíèè â ìèðó


Авва Силуан однажды в присутствии бывших у него братьев пришел в исступление и пал ниц на лицо свое. После продолжительного времени он встал и предался плачу. Братья начали успокаивать его: «Что с тобой, отец?» Но он молчал и плакал. Они упрашивали его дать им ответ, и он сказал: «Я был восхищен на суд и видел, что многие из нашего иноческого чина шли в муку, а многие из мирян шли в Царство Небесное». И плакал старец, не хотел выходить из кельи своей, хотя и упрашивали его выйти. Когда же он выходил, то покрывал куколем лицо свое, говоря:

«Зачем мне смотреть на этот временный свет, в котором нет ничего полезного для меня».


Ïóñòîå ñìèðåííîñëîâèå


Некоторый брат пришел к авве Серапиону. Старец предложил ему по принятому между монахами обычаю сотворить молитву, но брат отказался, называя себя грешным, недостойным и самого


монашеского образа. Старец хотел умыть ему ноги, но он не допустил, отказавшись теми же словами. Авва предложил ему разделить с собой трапезу. Когда они вкушали пищу, старец начал с любовью говорить ему: «Сын мой! Претерпевай пребывание в хижине твоей и внимай себе и деланию твоему, потому что хождение с места на место не принесет тебе такой пользы, какую принесет безмолвие».

Брат, услышав это, огорчился и так изменился в лице своем, что огорчение его не могло укрыться от старца. Тогда авва Серапион сказал ему: «До сего времени ты называл себя грешником и говорил о себе, что ты недостоин и жизни, а только что я с любовью сказал о полезном для тебя, как ты и разгневался! Если хочешь стяжать истинное смирение, то приучайся мужественно претерпевать наносимые оскорбления от других, а пустым смиреннословием не облекайся». Брат, выслушав это, просил у старца прощения, сознаваясь в ошибочности своего поведения, и пошел от него, получив большую пользу.


Ïðåóñïåÿíèå èç ãîðäûíè


Некоторый брат пришел в Хермейскую гору к авве Феодору, старцу великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: «Отец! Что мне делать? Душа


моя погибает». Старец на это: «Почему так, сын мой?» Брат отвечал: «Когда я проводил жизнь мирянина, — много постился и упражнялся в бдениях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе ревность. Ныне же, когда отрекся от мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели».

Старец сказал ему: «Поверь мне, сын, то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преуспевал по причине гордыни и похвалы человеческой; они споспешествовали тебе, тонко действуя в тебе. Делание твое неприятно было Богу, и диавол пренебрегал тобой, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому преуспеянию твоему; ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобой со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни; также приятнее ему нынешний незначительный пост твой всенедельного поста, которым ты постился, находясь в мирском житии».

Брат сказал на это: «Отец! Ныне я вовсе не пощусь, — все добродетели взяты от меня!» Старец:

«Брат, довольно тебе того, что имеешь: терпи с благодарением, и будет тебе благо». Но брат настаивал на своем. «Точно, — говорил он, — погибла душа моя». Тогда старец сказал: «Брат! Опасаясь, чтобы не ослабить


твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным высказать, по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслушай внимательно слова мои. Мнение твое, что ты имел добродетели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости. Так и фарисей погубил все свои добрые дела. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, — этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения. Так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением».

Брат, услышав это, ощутил в душе своей утешение и разрешение недоумения своего. Он поклонился старцу до земли и сказал: «Ныне, при посредстве твоем, спасена душа моя».


Âêóñ ïèùè


В царствование императора Феодосия жил близ Константинополя некоторый монах в маленькой келье вне города, невдалеке от ворот, из которых императоры обыкновенно выезжали за город для прогулки. Феодосий, услышав, что тут живет монах-


затворник, никуда не выходящий из кельи, при прогулке направился к этому месту. Последовавшим за ним придворным он приказал не приближаться к келье монаха, — подъехал к ней один и постучался в дверь. Встал монах, отворил ему дверь, но не узнал, что это был император, потому что император, чтобы не быть узнанным, снял с себя царский венец. После обычной молитвы оба они сели, и спросил император монаха: «Как живут святые отцы в Египте?» Монах отвечал: «Все молят Бога о спасении вашем».

Между тем император внимательно осматривал келью. В ней он не увидел ничего, кроме немногих сухих хлебов в корзинке, которая висела на веревке, прикрепленной к потолку. Император сказал: «Авва! На благословение предложи мне пищу».

Монах вложил поспешно в сосуд соли и сухарей, влил воды, и они вместе употребили эту пищу; затем монах подал чашу воды императору, который и выпил ее. Тогда Феодосий сказал: «Знаешь ли, кто я?» Монах отвечал: «Не знаю, кто ты, господин». Император: «Я Феодосий — император, пришел к тебе попросить молитв твоих». Монах, услышав это, пал ему в ноги. Император продолжал: «Блаженны вы, монахи, свободные от мирских забот! Вы наслаждаетесь спокойной и безмолвной жизнью; попечение ваше только о спасении душ ваших, о достижении жизни


вечной, о получении наград небесных. Будь уверен в справедливости слов моих: я рожден от царя и царствую; но никогда не вкусил пищи с такой приятностью, как теперь».


Íåðàäèâûé ìîíàõ


Некоторый игумен имел в управлении своем десять монахов. Один из этих монахов был очень нерадив, он нисколько не заботился о своем спасении: ел безвременно, пил без воздержания, языка отнюдь не обуздывал. Старец часто увещевал, умолял его:

«Брат! Имей попечение о душе твоей, потому что ты умрешь, и если будешь жить так нерадиво, то пойдешь в вечную муку».

Брат постоянно оказывал непослушание старцу и не внимал словам его. Из среды такой жизни он восхищен смертью. Игумен очень печалился о нем, зная, что он жил в великой лености и небрежении. Подвигнутый скорбью об участи брата, игумен начал молиться о нем Богу: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, открой мне о душе брата!» Так молился он долго. Однажды, стоя на молитве, пришел он в исступление и увидел огненную реку, а в ней множество человеков, опаляемых огнем и испускающих стоны, а посреди них и своего монаха, который стоял в пламени по шею.


Игумен сказал ученику: «О брат и сын мой! Не умолял ли я тебя позаботиться о душе твоей именно по той причине, чтобы ты не подвергся мучению?» Брат отвечал: «Возношу хвалы Богу за то, что по молитвам твоим голова моя, по крайней мере, имеет отраду».


Äåëî ìèëîñåðäèÿ


Был некоторый игумен, отец общежительного монастыря, святой по жизни, украшенный всеми добродетелями, милостивый к нищим. Он молился Богу: «Господи! Знаю, что я грешен, но, надеясь на Твою благость, уповаю спастись ею. Умоляю эту благость Твою, Владыко, не разлучи меня с духовной семьей моей и в будущий век, но сподоби чад моих со мной вечной жизни!» Часто повторял святой эту молитву. На эту молитву Господь даровал решение следующим образом. В другом монастыре, находившемся не в дальнем расстоянии от их монастыря, был праздник. Приглашен был на праздник игумен с монахами его. Он не хотел было идти, но пошел, услышав во сне глас, сказавший ему: «Поди на праздник; только пошли учеников твоих вперед себя, а сам иди один сзади их». Когда настало время, монахи его пошли на обед. Дорогой они увидели посреди ее лежащего нищего, расслабленного и в ранах. Они


спросили о болезни его; он со слезами отвечал им:

«Я был болен, а здесь напал на меня зверь; изломав меня, он ушел, и некому взять меня и отнести в село».

Они сказали: «Мы пеши, ничего не можем сделать тебе, потому что с нами нет осла». Сказав это, они оставили его и ушли. По прошествии короткого времени пришел игумен, увидел нищего, который лежал и стонал. Узнав о причине такого положения его, он спросил: «Не проходили ли здесь монахи незадолго предо мной и не видели ли тебя?» Нищий отвечал: «И стояли надо мной, и расспросили о случившемся со мной, и ушли, сказав: мы пеши, — ничего не можем сделать тебе». Игумен сказал: «Если возможно тебе, то пойдем вместе потихоньку». Нищий отвечал: «Не могу идти». Игумен сказал: «В таком случае я возьму тебя на плечи мои и с Божией помощью донесу до селения».

Нищий начал отговаривать его: «Отец! Как тебе одному нести меня? Путь далекий, но поди туда и пошли за мной». Игумен отвечал: «Жив Господь Бог мой! Не оставлю тебя!» С этими словами он взвалил нищего на плечи и понес. Сперва он чувствовал тяжесть ноши по обыкновенному весу человека; потом тяжесть уменьшилась, а потом и еще уменьшилась, почти сделалась нечувствительной. Игумен недоумевал, что делается, как вдруг тот, кого он нес, сделался невидим. И последовал глас к игумену: «Ты постоянно


молишься об учениках твоих, чтобы они сподобились жизни вечной, но дела у тебя одни, а у них — другие. Если хочешь, чтобы прошение твое было исполнено, убеди их поступать так, как поступаешь ты. Я — Судия праведный, воздаю каждому по делам его».


Ñåäèíû —

íå âñåãäà ïðèçíàê ìóäðîñòè


К некоторому старцу обратился юный инок, очень ревностный по жительству, с целью преуспеяния своего и исцеления. С простотой исповедал он старцу, что его беспокоят плотское вожделение и дух любодеяния: он надеялся найти в молитвах старца утверждение подвигу своему и врачевание от полученных язв. Старец начал упрекать его самыми жестокими словами, объявляя ему, что он, допустив себе искушение таким порочным вожделением, сделался недостойным имени монаха, а достойным всякого презрения; вместо утешения он нанес ему столь тяжкую язву упреками, что монах вышел из кельи старца в величайшем унынии, в смертельной печали, в отчаянии. Угнетенный тоской, углубленный в помышления уже не об уврачевании страсти, но об удовлетворении ее, он шел; внезапно встречает его авва Аполлос, опытнейший между старцами. По чертам


лица и отчаянному виду юноши угадав о внутреннем смущении и тяжком унынии, которыми втайне волновалось сердце, авва Аполлос спросил о причине такого состояния. Несмотря на то что вопрос был предложен в самых мягких выражениях, юный монах не мог произнести ни одного слова в ответ старцу. Поняв еще яснее, что не без важного основания юноша прикрывает молчанием горькую печаль, которая, несмотря на молчание уст, живо изображалась на лице, авва начал настоятельнее убеждать его, чтобы он открыл причину своего душевного расстройства. Вынужденный убеждениями монах исповедал, что идет в мирские селения, как неспособный, по определению такого-то старца, к монашеской жизни; не имея возможности обуздать похотений плоти подвигом и не находя врачеваний против действий ее, он решился, оставив монастырь, возвратиться в мир и жениться. Святой Аполлос постарался смягчить его самым милостивым словом, уверяя, что и его самого ежедневно беспокоят нечистые помышления и ощущения: тем естественнее подвергаться им человеку юному.

По этой причине никак не должно предаваться отчаянию, не должно удивляться, как бы чему необычайному, усиленному действию брани, в которой получается победа не столько подвигом, сколько милостью и благодатью Господа. Старец упросил мо-


лодого монаха, чтобы он возвратился в келью и потерпел хоть один день, а сам поспешно пошел в обитель упомянутого старца. Когда он приблизился к этой обители, то распростер руки горе и произнес следующую молитву, сопровождая ее слезами: «Господи! Ты — един полновластный Владыка над тайными силами и немощами человека! Един Ты Врач благой, врачующий непостижимо! Обрати брань этого юноши на этого старца, чтобы он научился, хотя в старости, снисходить немощи подвизающихся и соболезновать удобопреклонности юных к страстям».

Когда он, вздыхая, окончил молитву, — видит мрачного эфиопа, стоящего против кельи старца и направляющего против него огненные стрелы. Уязвленный ими, старец выскочил из кельи, начал бегать туда и сюда, как сумасшедший или пьяный, то входил в келью, то выходил, уже не мог оставаться в ней спокойно и, наконец, возмущенный, пошел тем же путем, на который направил молодого монаха. Авва Аполлос, увидев, что старец пришел в положение безумного и беснующегося, поняв, что стрелы диавола, направленные в него, вонзились в его сердце, произвели в нем помрачение ума и невыносимое страстное возмущение в чувствах, подошел к нему и сказал: «Куда ты так спешишь? Что заставляет тебя забыть степенность, столько приличествующую


старцу, и так быстро бежать в беспокойстве, подобно мальчику?»

Старец, объятый стыдом, не мог дать никакого ответа вопросившему: его обличала совесть, его обличал наружный вид, данный ему порочным возмущением; он понял, что страстное вожделение его сердца угадано, что тайны его открыты авве. «Возвратись, — продолжал тогда святой Аполлос, — в келью твою и пойми, что до сего времени диавол или не знал тебя, или презирал. Ты не удостоился сопричислиться тем, которые своим преуспеянием и тщаливостью возбуждают диавола ежедневно бороться и сражаться с ними. После стольких лет, проведенных в молитве, одной стрелы врага, направленной в тебя, ты не мог отразить. Что говорю — отразить? Ты не мог претерпеть в течение одного дня. Господь попустил тебе подвергнуться этому искушению для того, чтобы ты, по крайней мере, в старости твоей, из собственного опыта научился сострадать немощам ближних и снисходить удобопреклонности юных к страстям. Ты, приняв новоначального монаха, угнетенного нападением диавола, не только не утешил, но даже ниспроверг в погибельное отчаяние. Ты предал его в челюсти врага на бедственное съедение.

Диавол, без сомнения, не сделал бы на юношу такого жестокого нападения, какого он до сих пор не


наносил тебе, пренебрегая тобой, если бы не заметил в душе юноши благого залога, если бы не позавидовал преуспеянию, которое ожидает юношу на поприще монашества. Он поспешил предупредить и превратить это преуспеяние огненными стрелами своими! Очевидно, что он признавал сильным того, на кого рассудил направить сильную брань! Научись собственным опытом сострадать подвизающимся, не низвергать искушаемых в погибель отчаяния, не приводить их в смущение жестокими словами... Никто не мог бы ни избегнуть козней врага, ни погасить или даже воздержать естественного плотского вожделения, подобного огню пылающему, если бы благодать Божия не помогала немощи нашей, не покрывала и не защищала нас.

Теперь окончилось это спасительное смотрение о нас, которым Бог благоволил освободить юношу от пагубного разожжения, а тебя научить состраданию ближним и тому, сколь сильны могут быть вражеские искушения. Умолим же Бога общими молитвами, чтобы Он повелел удержать бич, который благоволил употребить для душевной пользы твоей, и чтобы угасил росой Святого Духа Своего огненные стрелы диавола, которым попустил уязвить тебя по моему ходатайству…» По молитве аввы Аполлоса Господь отъял искушение с той же скоростью, с которой попустил его.


Î òåðïåíèè


Ученик некоторого святого старца был борим духом любодеяния, но при помощи благодати Божией мужественно противостоял скверным и нечистым помышлениям сердца своего, очень прилежа посту, молитве и рукоделию. Блаженный старец, видя усиленный подвиг его, сказал ему: «Если хочешь, сын, я помолюсь Господу, чтобы Он отъял у тебя брань».

Ученик отвечал: «Отец! Хотя я и тружусь, но вижу и чувствую в себе благой плод: по причине этой брани я пощусь более и более упражняюсь в бдениях и молитвах. Но прошу тебя, моли милосердого Господа, чтобы дал мне силу выдерживать брань и подвизаться законно». Тогда святой старец сказал ему: «Теперь я узнал, что ты верно понял, что этой невидимой бранью с духами при посредстве терпения совершается вечное спасение души твоей».


Ïÿòü âåíöîâ


Поведали братья, что они шли однажды в селение, будучи посланы своим аввой, и на старшого из них нападал бес до пяти раз, чтобы ввергнуть его в грех блуда. Брат подвизался против помысла в течение нескольких часов, отражая его молитвой. Они


возвратились к отцу своему. Лицо искушенного брата было смущено; он пал в ноги отцу своему, говоря:

«Помолись обо мне, отец, я впал в блуд», — и рассказал отцу, как он боролся с помыслами. Старец был прозорлив, он увидел на главе брата пять венцов, и сказал ему: «Ободрись! Когда ты пришел ко мне, то я увидел на тебе венцы, ты не был побежден, — напротив, ты победил, не исполнив на деле того, что предлагал помысл».


Ìîëèòâû ñâÿòûõ


Некоторого брата беспокоил дух любодеяния. Он пошел к весьма опытному старцу и просил его, говоря:

«Блаженнейший отец! Прими на себя труд, помолись за меня; очень стужает мне страсть любодеяния».

Старец согласился и начал прилежно денно-нощно молить о нем милосердого Господа. По времени опять пришел к нему брат и снова просил молитвы, более усиленной. Опять старец молился о нем, молился еще усерднее. И в третий раз пришел монах к нему с той же просьбой; потом начал приходить часто, повторяя просьбу.

Старец, видя это, очень опечалился и удивился, почему Господь не внимает молитве его. На следующую ночь Господь открыл ему, что монах этот объят


недугом нерадения, что он по причине расслабленного произволения своего услаждается плотскими вожделениями сердца. Душевное состояние монаха было показано святому старцу таким образом: увидел он, что монах этот сидит, а дух любодеяния играет перед ним, принимая различные женские образы, созерцанием которых монах услаждается. Увидел он и то, что Ангел Господень присутствовал тут и приходил в величайшее негодование на монаха за то, что этот не вставал, не повергался в молитву пред Богом, но более и более услаждался помышлениями и мечтаниями греховными.

Таково было откровение, дарованное святому старцу. Он понял, что молитвы его не услышаны по вине и нерадению просившего молитв монаха. Когда монах снова пришел, старец сказал ему: «Брат! В действии страсти любодеяния ты виноват, потому что услаждаешься скверными помышлениями. Невозможно отступить от тебя нечистому духу любодеяния по молитве других, молящихся Богу о тебе, если ты сам не возложишь на себя подвига, постов, молитв, многих бдений, молясь с плачем, чтобы Господь наш Иисус Христос излил на тебя милосердие Свое, послал тебе в помощь благодать Свою, при содействии которой возможно будет тебе противиться греховным помыслам. И врачи, составляющие лекарства для тел человеческих и упо-


требляющие их против болезней, хотя бы сделали все зависящее от них с величайшим тщанием, но нисколько не преуспеют, несмотря на свою тщательность и заботы, если больной не захочет воздержаться от вредных яств и от всего, что противодействует врачеванию. То же совершается и при врачевании недугов души. Хотя бы святые отцы — эти врачи духовные — со всем тщанием, со всем усердием умоляли милосердого Господа, Спасителя нашего, за тех, которые просят помочь им молитвами, но молитвы святых не принесут им никакой пользы, если они сами будут пребывать в нерадении и расслаблении, нисколько не помышляя о спасении души».

Брат, услышав это, умилился и, по наставлению старца, начал удручать себя постами, молитвами и бдениями, чем привлек к себе милость Божию: дух нечистой страсти отступил от него.


Èñöåëåíèå îò ëåíîñòè


Некоторый пресвитер из Келлий, имевший дар прозорливости, однажды, идя в церковь для совершения Божественной службы, увидел вне кельи, в которой жил некоторый брат, множество демонов, принявших вид женщин и другие разные соблазнительные образы (виды). Они говорили непотребности, насмехались,


ликовали. Старец, вздохнув, сказал сам себе: «Этот брат предался лености, и потому лукавые духи окружили его и имеют его игралищем своим».

Совершив Божественную литургию, на обратном пути он зашел к брату в его келью и говорит ему:

«Брат! Я имею скорбь, но верую Богу моему, что Он избавит меня от скорби, если ты сотворишь молитву обо мне». От этих слов брат пришел в умиление и сказал старцу: «Отец! Я не достоин молиться о тебе».

Но старец начал упрашивать его: «Не уйду от тебя, доколе ты не дашь мне слова творить по одной молитве за меня каждую ночь». Брат обещал исполнить требование старца. Так поступил старец, желая ввести его в начало богоугодного жительства и преподать ему совершение молитв при наступлении каждой ночи. В первую же ночь брат встал, чтобы сотворить молитву о старце. По окончании ее он умилился и сказал сам себе: «О окаянная душа! О старце ты сотворила молитву, а о себе почему не молишь Бога?» — и немедленно сотворил и за себя одну молитву. Таким образом он провел всю неделю, творя одну молитву за себя, а другую за старца. В воскресный день старец, идя опять в церковь, опять увидел демонов, стоящих вне кельи брата скучными. Старец понял, что молитва брата привела в скорбь бесов; он вошел к брату и упросил его присовокупить к первой


молитве за него и вторую на каждую ночь. Брат сотворил две молитвы о старце и опять, смирившись, сказал сам себе: «О окаянная душа! Приложи и за себя другую молитву».

Так провел он всю неделю, совершая по четыре молитвы каждую ночь. Опять пришел старец и увидел бесов унылыми и молчащими. Возблагодарив Бога, он вошел к брату и сказал ему, чтобы он приложил еще одну молитву за него. Брат, приложив молитву за старца, приложил и за себя и совершал всякую ночь по шесть молитв. И опять пришел старец к брату. Тогда бесы разгневались на старца за спасение брата, а старец, прославив Бога, вошел к брату и научил его не лениться, но непрестанно молиться Богу. После этого старец возвратился к себе, а демоны, видя, что брат непрестанно молится и подвизается, отступили от него, будучи прогнаны Божией благодатью.


Ìóäðûé ó÷åíèê


Поведали нам святые старцы следующее. Некоторый монах, живший в пустыне Скита, пришел посетить святых отцов, живших в месте, называемом Келлии, где множество монахов жило в отдельных кельях. Так как в то время не случилось кельи, в которой бы он мог побыть, один из старцев, имея другую


келью незанятую, предоставил ее скитянину, говоря:

«Успокойся на время в этой келье, пока не найдется, где бы тебе побыть». К скитянину начали ходить многие из братии, желая слышать от него слово о спасении вечном, потому что он имел духовную благодать преподавать Слово Божие. Увидел это старец, предоставивший ему келью, и уязвился завистью; он начал негодовать и говорить: «Столько времени я живу в этом месте, а ко мне не приходят братья, разве очень редко, и то в праздничные дни; к этому же льстецу почти ежедневно приходит множество братьев».

Затем он отдал такое приказание ученику своему:

«Поди, скажи ему, чтобы он вышел из кельи, потому что она мне нужна». Ученик, придя к скитянину, сказал ему: «Отец мой послал меня к твоей святыне. Передай ему через меня о себе: он слышал, что ты болен». Тот поблагодарил, говоря: «Моли Бога о мне, отец мой: я очень страдаю желудком». Ученик, возвратившись к старцу, сказал: «Очень просит твою святыню, чтобы ты потерпел его два дня, в которые он мог бы приискать себе келью».

По прошествии трех дней старец опять послал ученика к скитянину, говоря: «Поди, скажи ему, чтобы он вышел из моей кельи; если он и еще будет отсрочивать выход свой, я приду сам и жезлом моим выгоню его из кельи моей». Ученик пошел к скитянину и сказал ему: «Отец мой очень озаботился, услы-


шав о твоей болезни. Он послал меня узнать, чувствуешь ли себя лучше?» Тот отвечал: «Благодарю, владыко святой, любовь твою! Ты так озаботился о мне! За молитвы твои чувствую себя лучше». Ученик, возвратившись, сказал старцу своему: «И теперь просит твою святыню, чтобы ты подождал до воскресного дня; тогда он немедленно выйдет».

Наступил воскресный день, скитянин спокойно оставался в келье. Старец, воспламененный завистью и гневом, схватил жезл, пошел, чтобы побоями выгнать скитянина из кельи. Видя это, ученик подошел к старцу и говорит ему: «Если повелишь, отец, я пойду вперед тебя и посмотрю: может быть, пришли к нему для посещения некоторые братья, которые, смотря на тебя, могут соблазниться». Получив дозволение, ученик пошел вперед и, войдя к скитянину, сказал ему: «Вот, отец мой идет, чтобы посетить тебя. Поспеши выйти ему навстречу и поблагодарить его, потому что он делает это по побуждению великой сердечной благости и любви к тебе». Скитянин немедленно встал и в веселье духа пошел навстречу. Увидев старца, прежде нежели старец приблизился, пал перед ним на землю, воздавая поклонение и благодарение, говоря: «Да воздаст тебе Господь, возлюбленнейший отец, вечными благами за келью твою, которую ты мне предоставил ради имени Его! Да приуготовит тебе Христос Господь в небесном Иерусалиме


между святыми Своими славную и светлую обитель!» Старец, услышав это, умилился сердцем и, кинув жезл, устремился в объятия скитянина; они дали друг другу целование о Господе, и пригласил старец гостя в свою келью, чтобы вместе вкусить пищу при благодарении Бога. Наедине старец спросил ученика своего: «Скажи мне, сын, передавал ли ты брату те слова, которые я приказывал передать ему?» Тогда ученик открыл ему истину: «Скажу тебе, владыка, правду. По преданности моей, которой я обязан тебе, как отцу и владыке, я не осмелился сказать ему того, что ты приказывал, и ни одного из слов твоих не передал».

Старец, услышав это, пал к ногам ученика, говоря: «От сего дня ты — мой отец, а я — твой ученик, потому что Христос Господь избавил и мою душу, и душу брата от греховной сети при посредстве твоего благоразумия и действий, исполненных страха Божия и любви».


Çàïèñêà


Некоторый брат жил в общежитии, в послушании, и был любим пятью братьями, а не любим одним братом. Вследствие нерасположения одного брата он вышел из того монастыря и перешел в другой. Здесь полюбили его восемь братьев, а два возненавидели.


Он вышел из этого монастыря, вступил в третий, в котором семь братьев были расположены к нему, а пять не расположены. Брат убежал и оттуда. Он пришел к некоторому монастырю и, прежде нежели войти в него, сел и так рассуждал сам с собой: «Если я буду повиноваться помыслу своему, то недостанет мест во вселенной для переходов моих: потому отныне даю обещание терпеть».

Потом он вынул бумагу и написал на ней вопрос себе: «Ты вышел из нескольких монастырей, не терпя ропота и укорений; здесь будут делать тебе неприятностей больше, нежели в тех монастырях. Вспомни все поводы, побудившие тебя выходить: все эти поводы ты найдешь и здесь; будешь ли терпеть?»

В ответ он написал: «Во имя Иисуса Христа, Сына Божия, буду терпеть». Записку свил он в свиток, вложил в свой пояс и, помолившись, вошел в монастырь. По прошествии короткого времени он услышал ропот братьев на себя. Он огорчался; тогда вынимал записку и прочитывал написанный в ней обет свой: «Во имя Иисуса Христа, Сына Божия, буду терпеть».

При этом он говорил себе: «Ты дал обещание Богу, проси же у Него помощи». Таким образом брат получал утешение. Невидимый враг, возмущенный терпением брата, внушил прочим монахам пытливую мысль узнать, что читает брат утешающее его. Они


начали говорить: «Пришелец-монах — волшебник, читает что-то и избавляется от смущения».

Наконец они пошли к игумену и сказали ему:

«Мы не можем жить с этим братом: он колдун, носит в поясе обаяние; если хочешь иметь его в монастыре, то отпусти нас из монастыря». Игумен был муж духовный. Зная смирение брата, он понял, что сказанное ему было сказано по зависти, внушенной диаволом, и потому отвечал монахам: «Пойдите, помолитесь, и я помолюсь, а по истечении трех дней дам ответ вам».

Однажды, когда брат спал, игумен тихо расстегнул пояс его и прочитал записку, потом положил ее на свое место и застегнул пояс. После трех дней монахи пришли к игумену и спросили его: «Скажи нам, как ты хочешь поступить с волхвом?» Игумен отвечал: «Позовите его». Когда он пришел, игумен сказал ему: «Зачем ты соблазняешь братию?» Брат отвечал:

«Согрешил, простите меня и помолитесь за меня».

Игумен, обратившись к братии, спросил: «В чем приносили вы жалобу на него? Что он сделал?» Монахи отвечали: «Он волхв, у него в поясе колдовство». Игумен сказал брату: «Покажи твое колдовство». Брат отвечал: «Я согрешил, прости меня». Игумен сказал на это: «Возьмите у него колдовство его». Брат не давал расстегнуть пояса своего, но это сделали и


вынули записку. Записку отец отдал диакону и велел прочитать вслух всем, говоря: «Да постыдится диавол, учащий человеков колдовству».

Когда же прочитано было написанное в записке:

«Во имя Иисуса Христа, Сына Божия, терплю», — тогда постыжены были братья. Они поклонились игумену до земли, говоря: «Мы согрешили, прости нас».

Отец сказал им: «Что кланяетесь вы мне? Поклонитесь Богу и поклонитесь в ноги брату этому». А брату сказал: «Помолись за них, чтобы им прощен был грех». И помолился брат за братию Богу.


Òåðïåíèå ñêîðáåé


Некоторый старец жил в монастыре вне Александрии. Старец этот был очень вспыльчив и малодушен. Юный монах, наслышавшись о нем, дал обет пред Богом: «Господи! За все злое, сделанное мной, я пойду и буду жить с этим старцем, терпя от него все и служа ему, как раб».

Так и поступил он: пошел к старцу и начал жить с ним. Старец поступал с ним как с псом, ежедневно издеваясь над ним. Бог призрел на терпение брата. После шести лет жизни его со старцем он увидел во сне некоего страшного с великим свитком в руке. Явившийся сказал ему, что половина написанного на


свитке изглажена, и сказал: «Вот, половину твоего долга изгладил Владыка! Позаботься и о прочем».

По соседству их жил другой старец, духовный, и слышал всегда, как малодушествует старец и оскорбляет брата, как брат кланяется ему в ноги, а старец не прощает. Встречая молодого монаха, духовный старец говаривал ему: «Что, чадо? Как прошло сегодня? Приобрели ли мы что? Изгладили ли что из свитка?» Брат, зная, что старец духовен, не скрывал от него тайн своих, но отвечал: «Да, отец, сегодня мы немного потрудились».

Когда же он проводил день спокойно, не будучи ни обруган, ни оплеван, ни бит, ни изгнан, то приходил к духовному старцу вечером, плача и говоря:

«Увы, авва! Нынешний день был несчастлив: ничего не приобрели мы, провели день спокойно».

По прошествии других шести лет брат скончался. И поведал духовный старец, что он видел брата предстоящим Богу в лике мучеников, с великим дерзновением молящегося Богу о старце своем, говорящего в молитве: «Господи! Как Ты помиловал меня при посредстве его, так помилуй и его по благости Твоей и ради меня, раба Твоего».

По истечении сорока дней брат взял к себе и старца в место упокоения. Вот какое дерзновение имеют к Богу терпящие скорби ради Него.


Íåñîâåðøåííûé ìîíàõ


Монах встретился на пути с монахинями. Увидев их, он свернул с дороги в сторону. Тогда игуменья сказала ему: «Если бы ты был совершенный монах, то, увидев нас, не увидел бы в нас женщин».


Ïîëàãàòü äóøó çà áðàòà


Два брата, монахи, пришли в соседний город, чтобы там продать работу свою целого года, и остановились в гостинице. По продаже рукоделия один пошел закупить нужное для них, а другой остался в гостинице и по наущению диавола впал в любодеяние. Уходивший брат, возвратившись, сказал оставшемуся: «Вот! Мы запаслись всем нужным, — возвратимся в келью». Другой брат отвечал: «Я не могу возвратиться».

Когда же брат начал упрашивать его, чтобы он возвратился, говоря: «Почему тебе не возвратиться в келью?» — этот исповедал ему грех свой. «Я, — сказал он, — когда ты ушел от меня, впал в любодеяние и потому не хочу возвратиться». Брат, желая приобрести и спасти душу брата, сказал ему с клятвой: «И я, отлучившись от тебя, подобным образом впал в любодеяние; однако воротимся в келью и вдадимся в покаяние. Богу все возможно: возможно Ему даровать


нам прощение за покаяние наше и избавить муки в огне вечном, казней во аде и тартаре, где нет места покаянию, где огнь неугасающий и жестокие пытки находятся в непрестанном действии».

Они возвратились в келью свою. Потом пошли к святым отцам, пали к стопам их, стеная и вздыхая, проливая обильные слезы, исповедали им падение, которому подверглись. Святые старцы наставили их на делание покаяния и дали заповеди, которые они исполнили тщательно. Несогрешивший брат приносил покаяние, как будто сам согрешил, за согрешившего, по великой любви, которую имел к нему. Господь призрел на подвиг любви, открыл святым отцам тайну и что за любовь того, кто не согрешил, а подверг себя труду покаяния для спасения брата, даровано прощение и согрешившему. В этом событии исполнились слова Писания: мы должны полагать души свои за братьев (1 Ин. 3, 16).


Ðàñöâåòøèé æåçë


В некотором общежительном монастыре был монах, уже старый и самой благочестивой жизни. Сокрушенный тяжким невыносимым недугом, он провел долгое время в великих страданиях. Братья не могли придумать, чем помочь ему в болезни его, потому что тех средств, которые требовались для его


врачевания, не было в монастыре. Услышала некоторая раба Божия о затруднительном положении болящего и начала просить отца киновии (общежительного монастыря), чтобы позволил ей взять болящего в свою келью, находившуюся в городе. Она намеревалась ухаживать за ним, а более желала сделать это по той причине, что в городе удобнее было получать нужное для него по болезни. Отец приказал братьям отнести болящего в келью рабы Божией.

С великим уважением она приняла старца, начала служить ему ради имени Господня и для стяжания награды в вечности, которую она веровала получить от Христа, Спасителя нашего. По прошествии трех лет и более служения ее неблагомыслящие люди, сообразно собственному нравственному расстройству, начали выражать подозрение о чистоте отношений старца к служившей ему деве.

Услышал это старец и молил Господа Иисуса Христа так: «Ты, Господь Бог наш, един ведающий все, видишь множество болезней недуга моего и нищеты моей и милостиво взираешь на горестное положение, в которое привела меня немощь моя, угнетающая меня столь долгое время и столь сокрушившая меня, что сделалось мне необходимым служение этой рабы Твоей, служащей мне ради имени Твоего. Воздай ей, Господь и Бог мой, достойную награду в вечной жизни, как Ты благоволил обетовать эту награду по


благости Твоей тем, которые ради имени Твоего будут служить нищим и немощным».

Когда приблизился день кончины его, сошлись к нему очень многие святые отцы и братья монастыря, и он сказал им: «Прошу вас, владыки, отцы и братья, по кончине моей возьмите жезл мой и воткните его в насыпь могилы моей. Если он пустит корни и даст плод, то знайте, что совесть моя чиста в отношении к рабе Божией, служившей мне. Если же жезл не оживет, знайте, что я осквернился падением». Человек Божий скончался. Тогда, по завещанию его, отцы воткнули жезл на могиле его, и жезл ожил, пустил листья, а в свое время принес и плод. Все удивились и прославили Бога.


Îïðîêèíóâøèéñÿ êóâøèí


Некоторый монах обитал в пустыне. Была у него знакомая в мирском быту, даже родственница, — женщина молодая. После многих лет она узнала о местопребывании монаха и, научаемая диаволом, пошла в пустыню отыскивать его. Найдя его, она вошла в келью его и, представив ему, что она родственница, осталась у него. Он пал с ней в грех. В той же пустыне жил другой монах. С этим случилось следующее: когда приходило время трапезы, кувшин с водой, который приготовлялся для питья, опрокидывался сам


собой и вся вода выливалась на землю. Это повторялось несколько дней. Он рассудил сходить к вышеупомянутому первому монаху и сказать ему о том, что делается с кувшином и водой. На пути, когда смерклось, он вошел на ночлег в древний разрушенный идольский храм и слышит, демоны говорят между собой. «В эту ночь, — говорили они, — мы повергли такого-то монаха в любодеяние».

Слыша это, он удивлялся. Когда рассвело, он достиг кельи монаха, нашел его погруженным в глубокую печаль и сказал ему: «Брат! Как быть мне? Когда лишь захочу вкусить пищи, кувшин, который употребляю для воды, опрокидывается и вода проливается».

Первый монах отвечал: «Ты пришел ко мне спросить о кувшине, который опрокидывается, и о воде, которая проливается, а я спрашиваю тебя, что делать мне, — в эту ночь я впал в любодеяние».

Отвечал второй монах: «И я это узнал». — «Откуда ты мог узнать?» — «Войдя дорогой на ночлег в идольский храм, я слышал, что демоны говорили о твоем падении и хвастались им; это очень опечалило меня».

Первый монах сказал: «Я ухожу отсюда и иду в мир».

Второй начал упрашивать его, говоря: «Не делай

этого, возлюбленный брат! Напротив, перенеся терпеливо искушение, останься в этом месте. Женщину


вышлем: пусть идет в свое место. Очевидно, что искушение устроилось злохитростью лукавого диавола. Тем более нужно, чтобы ты пребыл здесь до конца жизни, подвизаясь душой и телом, умоляя при содействии внутреннего сердечного плача и слез благость Господа и Спасителя нашего, чтобы обрести тебе милосердие в страшный день великого суда Божия».


Ñèëà ñëîâ


Брат спросил старца: «Авва! Что мне делать? Мне всегда стужают помыслы любодеяния и не дают успокоиться ни на один час; от этого очень скорбит душа моя».

Старец отвечал: «Наблюдай за собой, чадо! Когда бесы всевают страстные помышления в ум твой, ты не принимай их и не беседуй с ними. Обычно бесам непрестанно приходить к нам и неупустительно стараться в чем-либо уловить нас; но они не имеют возможности принудить нас насильственно: в твоей власти принимать или не принимать их». Брат сказал на это старцу: «Что мне делать, авва! Я немощен, похоть одолевает меня». Старец: «Внимай себе, чадо, и познавай пришествие демонов.

Когда они начинают лишь говорить с тобой, не отвечай им, но, встав, пади лицом на землю и молись


так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помоги мне и помилуй меня».

Брат сказал ему: «Авва! Я принуждаю себя, но пребываю в нечувствии, и нет умиления в сердце моем; я не ощущаю силы слов». Старец отвечал: «Ты только говори слова эти, и Бог поможет тебе; как сказал авва Пимен и многие другие отцы, как обаятель, когда производит обаяние, не знает силы произносимых им слов, но змея, когда слышит эти слова, сила слов на нее действует, она повинуется и усмиряется; так и мы хотя не знаем силы того, что произносим, но бесы, слыша произносимое нами, отходят со страхом».


Ñîáñòâåííûé áåñ


Брат был борим блудом и пошел к старцу, прося его, чтобы он помолился Богу об освобождении его от брани. Старец сжалился о брате и молился о нем Богу в продолжение семи дней.

Когда на восьмой день брат, по данному ему приказанию, пришел к старцу, то старец спросил его:

«Брат! Как твоя брань?» Он отвечал: «Отец! Мне нисколько не сделалось легче». Старец, услышав это, удивился и опять ночью начал молиться о брате. Тогда предстал ему диавол и сказал: «Поверь мне, старец, — в первый день, когда ты стал молиться Богу за


него, я тотчас отступил от него, но он имеет собственного беса и собственную брань от гортани и чрева своего; уже в этом я не виноват! Он сам себе причиняет брань тем, что ест, пьет и спит без меры, сколько хочет; по этой причине брань беспокоит его».


«Ïîçíàé íåìîùü òâîþ»


Некоторый брат рассказывал нам. Некогда случилось, что меня смущали помыслы вожделения жены так, что я не знал, что делать от напора их и от ночных мечтаний. Когда я был уже близок к тому, чтобы оставить пустыню и возвратиться в мир, пришел мне помысл идти во внутреннюю пустыню для посещения старцев. Я немедленно пошел и в продолжение двадцати дней посещал святых отцов, состарившихся в пощении, между которыми нашел величайшего и искуснейшего по рассуждению и подвигам святого авву Памву; ему осмелился я исповедать брань мою.

Старец сказал мне: «Не удивляйся случившемуся с тобой; ты страждешь это не от расслабления, но от подвига, что доказывается тем, что живешь в месте скудном жизненными потребностями и лишенном общения со многими человеками. Блудная брань бывает троякая: во-первых, она восстает на нас, когда тело пользуется здоровьем; во-вторых, от прежде бывших дел и помышлений; в-третьих, от зависти бе-


сов и от других причин. Ты видишь меня, как я стар; семьдесят лет живу в келье этой в попечениях о спасении моем. В таковой старости я поныне претерпеваю искушения и напасти».

И говорил он мне, уверяя в справедливости слов своих клятвой: «Поверь мне, чадо, что в продолжение двенадцати лет не оставлял меня блудный бес ни днем ни ночью, непрестанно нападая скверными помышлениями и мечтаниями, и говорил я сам в себе: Бог отступил от меня, и потому побеждаюсь страстями.

Я решился лучше умереть, нежели оскверниться плотской страстью; пошел в пустыню с намерением предать себя на съедение зверям и, найдя там логово медведя, вошел в логово и, раздевшись донага, повергся на землю с тем, чтобы звери, когда придут, съели меня. К вечеру пришли звери, обнюхали меня с ног до головы, и в то время как я думал, что они съедят меня, они пошли от меня, ничем не повредив меня. Уразумев, что Бог помиловал меня, я возвратился в свою келью.

По прошествии краткого времени опять начал меня беспокоить бес блудный, так что я от великой скорби и печали впал в хулу. Враг же, увидев меня в смущении, претворился в некоторую девицу эфиопку, которую я видел некогда на жатве собиравшей колосья, и, придя ко мне, сел на колени мои и так помрачил меня, что мне показалось, что я совокупился


с ней. Очень опечалившись, в ярости, ударил я ее по щеке, и тотчас она исчезла; от удара этого я не мог в продолжение двух лет поднести руки моей к устам по причине лютого смрада.

В то время как я предавался крайнему малодушию и терял благонадежие, опять пошел в пустыню и, найдя малую змею, взял ее и приложил к тайным моим членам, чтобы она уязвила и я умер. Я приставил к ним главу змеи, но она не тронула их. И вот слышу голос, говорящий мне: ''Памва, иди в келью твою и теперь будь спокоен; Я предоставил тебе искуситься с той целью, чтобы ты не высокомудрствовал о себе и не мнил, что можно сделать что-либо доброе без помощи Божией; познай немощь твою и не уповай на подвиг твой, но прибегай к помощи Божией''. Удовлетворившись таким образом, я возвратился в келью, и с того времени не беспокоила меня брань; я пребывал в мире, возлагая на Бога печаль мою».


Îáëè÷åíèå âðàãà


Некоторый брат имел брань любодеяния; встав, он пошел к некоторому старцу и сказал ему о своих помыслах. Старец сделал ему наставление и, утешив, отпустил с миром. Брат, почувствовав пользу, возвратился в свою келью, — но опять брань пришла к


нему. Он сходил опять к старцу и таким образом поступал несколько раз. Старец не оскорбил его, но говорил на пользу ему, наставляя его не только не вдаваться в расслабление, но, напротив, приходить к нему каждый раз, когда враг начнет стужать, для обличения врага. «Таким образом, — сказал старец, — враг, будучи обличаем, отступит от тебя: ничто так не противно духу любодеяния, как когда открывают дело его, и ничто не приносит ему такой радости, как когда скрываем приносимые им помыслы».


Î ãíåâå è ñìèðåíèè


Были два монаха, родные братья по плоти и братья по духу. Против них кознодействовал лукавый диавол с целью разлучить их друг от друга каким бы то ни было образом. Однажды к вечеру, по обычаю их, младший брат засветил лампаду и поставил ее на подсвечник. По злонамеренному действию демона упал подсвечник, и лампада погасла.

Лукавый диавол устраивал этим повод к ссоре между ними: старший брат вскочил и в ярости начал бить младшего. Этот упал ему в ноги и уговаривал своего родного брата так: «Успокойся, владыка мой, я снова засвечу лампаду». По той причине, что он не отвечал гневными словами, лукавый дух, будучи


посрамлен, тотчас отступил от них. В ту же ночь дух этот отправился к князю демонов и известил его, что

«он ничего не мог сделать этим монахам по причине смирения того монаха, который поклонился в ноги брату и просил у него прощения. Бог, видя смирение его, излил на него благодать Свою, и я чувствую, что жестоко мучусь и терзаюсь, не успев разлучить их друга от друга».

Все эти слова слышал жрец идольский, пребывавший в том месте. Страх Господень и любовь к Иисусу Христу объяли его. Он понял, что поклонение идолам есть великое обольщение и погибель для душ, оставил все, поспешно пришел в монастырь к святым отцам и пересказал им, что злобные демоны говорили между собой.

Наставленный учением святых отцов вере в Господа Спасителя, он принял святое крещение, а потом и монашество; при помощи и содействии благодати Божией сделался искуснейшим монахом: столько преуспел в кротости и смирении, что все удивлялись его величайшему смирению. Он говорил, что смиренное настроение души уничтожает всю силу противников наших диаволов. Сам Господь наш Иисус Христос при посредстве смирения восторжествовал над диаволом и сокрушил силу его. К этому присовокуплял, что он часто слышал демонов, разго-


варивающих между собой. Между прочим они говорили: «Когда мы возбуждаем сердца человеческие к гневу, тогда, если кто из человеков выдержит терпеливо злословие и бесчестие и обратится к средствам, доставляющим мир, говоря: я согрешил, — тотчас чувствуем уничтожение всей нашей силы, и поступающих так осеняет благодать Божественного всемогущества».


Áëàæåííû ìèðîòâîðöû


Два брата были во вражде между собой. Во время гонения на христиан их схватили по причине святой веры и, подвергнув многим мучениям, посадили в тюрьму. Один из них сказал другому: «Брат! Нам должно примириться и не гневаться одному на другого, потому что завтра мы должны умереть и пойдем предстать Господу». Но другой брат отказался от примирения.

На другой день их вывели из тюрьмы, чтобы отсечь им головы. Брату, желавшему примирения, была прежде отрублена голова: он в вере отошел ко Господу. Другой же, не хотевший примириться, отрекся от Христа. Мучитель сказал ему: «Почему ты не отвергся вчера, прежде пытки, чтобы избежать ран, а отвергся сегодня?» Он отвечал: «Я преступил


заповедь Господа моего: не примирился с братом моим. За это Бог оставил меня и отъял от меня помощь Свою. Лишенный ее, я отрекся от Христа».


Î ìíîãîñëîâèè


Между святыми старцами был муж великий, которому Христос даровал такую благодать, что он, по действию Святого Духа, видел то, чего другие не видят. Он рассказывал, что однажды сидели многие братья, разговаривая между собой. Когда разговор шел душеспасительный и приводимы были для назидания изречения из Священного Писания, тогда стояли между братьями святые Ангелы; на лицах их сияла радостная улыбка, они с удовольствием внимали беседе о Господе. Когда же разговор переходил к предметам суетным, Ангелы огорчались и тотчас уходили далеко от беседующих, в среде которых появлялись нечистейшие кабаны, покрытые струпьями, и вращались кругом их. Это были демоны: они принимали вид кабанов и увеселялись пустословием и многословием монахов.

Увидев это, блаженный старец ушел в свою келью и в продолжение всей ночи плакал и рыдал: стенания и слезы изливались из сердца его о горестном недуге падения нашего. Он увещевал и наставлял отцов и


братию по монастырям, говоря: «Охраняйтесь, братья, от многословия и суетных бесед, от которых рождаются для души вред и погибель: мы не понимаем, что через такие беседы соделываемся ненавистными Богу и Ангелам Его. Говорит Писание: При многословии не миновать греха (Притч. 10, 19)! Многословие расслабляет душу и ум наш, вносит в них пустоту».


Îáùàÿ äóøà


Несколько монахов, выйдя из хижин своих, собрались вместе и беседовали о благоверии, монашеском подвижничестве и о средствах Богоугождения. Из числа беседующих два старца увидели Ангелов, которые держали монахов за мантии их и похваляли беседовавших о вере Божией; старцы умолчали о видении. В другой раз монахи сошлись на том же месте и начали говорить о некотором брате, впавшем в согрешение. Тогда святые старцы увидели смердящего, нечистого кабана и, уразумев согрешение свое, открыли прочим о видении Ангелов и о видении кабана. При этом старцы рассуждали между собой, что каждый из нас должен соединиться духом воедино с ближним своим, — с его плотью, со всем человеком, во всем сострадать ему, во всем сорадоваться, все скорбное для ближнего оплакивать. Просто сказать, быть в


отношении к нему, как бы была у него с ближним его одна общая плоть, одна общая душа; скорбеть, когда случится с ним печаль, как о самом себе. И Писание свидетельствует, что мы едино тело о Христе; также оно говорит, что у множества уверовавших в Господа было одно сердце и одна душа (Деян. 4, 32).


Ïðîòóõøåå ìàñëî


Один из старцев заболел и в течение многих дней не мог употреблять никакой пищи. Ученик его убедительно просил его, чтобы он позволил приготовить для него немного киселя. Старец согласился. У них был сосуд с медом и другой подобный сосудец с маслом, выжатым из льняного семени; масло это уже протухло и не годилось ни для какого употребления, разве для лампады. Брат по ошибке положил в приготовленную им пищу масло, полагая, что кладет мед. Старец отведал, не сказал ничего, но молча стал есть. Когда была подана третья перемена, старец сказал ученику: «Сын! Я не могу более есть».

Этот, желая, чтобы он еще поел, сказал: «Авва! Кисель хорош, и я поем его». С этими словами он отведал, — и понял сделанную им ошибку. Он пал к ногам старца, говоря: «Увы мне, авва! Я убил тебя. Какой грех возложил ты на меня, ничего не сказав мне!»


Отвечал ему старец: «Не огорчайся! Если бы угодно было Богу, чтобы я вкусил хорошей пищи, то ты положил бы меду, а не того, что положил».


Âîð


Некоторый брат приходил в келью великого старца и крал у него жизненные припасы. Старец видел это. Он не обличил брата, но занялся более рукоделием, говоря: «Думаю, этот брат нуждается». И нес старец тяжкую скорбь, терпя большой недостаток в хлебе. Когда старец кончался, братья окружили его. Он, увидев между ними брата, который постоянно крал у него хлеб, сказал ему: «Подойди ко мне, брат!» Брат исполнил это. Тогда старец схватил руки его, начал целовать их, говоря: «Благодарю эти руки! При посредстве их я надеюсь войти в Царство Небесное».

От этих слов брат умилился, принес покаяние, стал строгим монахом по примеру старца, действий которого он был очевидцем.


Ðàçáèòûé êóâøèí


Некоторый брат, живя в общежительном монастыре и часто побеждаясь гневом, сказал сам себе:

«Пойду в пустыню. Может быть, там, не имея с кем


ссориться, успокоюсь от страсти». Он вышел из монастыря и стал жить один в пустыне. Однажды он наполнил водой сосуд свой и поставил его на землю. Сосуд внезапно опрокинулся. Во второй раз случилось то же. В третий раз кувшин также опрокинулся. Монах, рассердившись, схватил кувшин и ударил о землю. Кувшин разбился. Возвратившись к себе, брат начал размышлять о случившемся и понял, что враг поругался над ним. Тогда он сказал: «Вот! Я — один; однако побежден страстью гнева. Возвращусь в монастырь; видно, везде нужны борьба с самим собой и терпение, в особенности же помощь Божия», — и встав, возвратился монах в обитель свою.


Íå íàäåéñÿ íà äåíüãè


Брат просил старца: «Благослови мне иметь у себя две златницы по немощи тела моего». Старец, видя произволение его, что он желает удержать их у себя, сказал: «Имей».

Брат возвратился в келью. И начали тревожить его помышления: «Как ты думаешь? Благословил ли тебе старец иметь деньги, или нет?» Встав, пришел он опять к старцу и так спросил его: «Ради Бога, скажи мне истину, потому что помышления смущают меня по поводу двух златниц».


Старец отвечал: «Я видел твое произволение иметь их, почему и сказал тебе: имей их, — хотя и неполезно иметь более, нежели сколько нужно для тела. Две златницы составляют надежду твою, как будто Бог не промышляет о нас. Но легко может случиться, что ты утратишь их: тогда погибнет и надежда твоя. Возложи надежду твою на Бога, потому что Он печется о человеках».


Íàêîïëåííûå äåíüãè


Некоторый монах в Нитрии, более бережливый, нежели скупой, забыв, что за тридцать сребреников продан был Господь наш Иисус Христос, накопил сто златниц, занимаясь тканьем полотна. Монах умер, — златницы остались. Монахи собрались для совещания, что делать с деньгами; там жило около пяти тысяч монахов, каждый в отдельной келье. Одни присуждали раздать деньги нищим, другие — отдать в церковь, некоторые — передать родственникам. Но Макарий, Памво, Исидор и другие святые старцы, по действию обитавшего в них Святого Духа, определили: похоронить деньги вместе с господином их и при этом сказать почившему: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8, 20). Это событие навело такой ужас и страх на всех монахов Египта, что с того


времени они признавали за тяжкий проступок иметь в запасе даже одну златницу. Действие могло показаться жестоким, но деятели были лишь орудиями Святого Духа.


Áðàòü èëè äàâàòü?


Некоторый монах имел брата-мирянина — бедняка — и все, что вырабатывал, отдавал брату; но этот беднел тем более, чем более подавал ему монах. Видя это, монах пошел к некоторому старцу и рассказал ему о происходящем. Старец отвечал: «Если хочешь послушать меня, — более ничего не давай ему, но скажи: брат! когда у меня было, я давал тебе, теперь ты трудись, и что выработаешь, отдавай мне. Все, что он ни принесет тебе, принимай от него и передавай какому-либо страннику или нуждающемуся старцу, прося, чтобы они помолились о нем».

Монах поступил по этому наставлению: когда пришел к нему брат-мирянин, он сделал так, как заповедано было ему старцем, и мирянин ушел от него печальный. Но вот по прошествии некоторого времени приходит и приносит из сада немного овощей. Монах, приняв их, отдал старцам, прося их, чтобы молились за брата его. Когда они приняли это приношение, мирянин возвратился в дом свой. Несколько спустя опять принес он овощей и три хлеба; монах, приняв


их, поступил, как и в первый раз, а мирянин, получив благословение, ушел. В третий раз он принес уже много съестного припасу, и вина, и рыбы. Монах, увидев это, удивился и, созвав нищих, угостил их трапезой. При этом сказал он мирянину: «Не имеешь ли нужды в нескольких хлебах?»

Тот отвечал: «Нет, владыка! Прежде, когда я брал у тебя что-либо, — оно входило как огонь в дом мой и пожирало его; ныне же, когда не принимаю от тебя ничего, имею все с избытком, и Бог благословил меня». Монах пошел к старцу и пересказал ему все случившееся. Старец сказал ему: «Разве ты не знаешь, что имущество монаха — огонь? Куда оно входит, там пожигает все. Брату твоему полезно от труда своего творить милостыню, чтобы за него молились святые мужи. Таким образом он наследует благословение и умножится имущество его».


Íóæíû ëè ìîíàõàì äåíüãè?


Пришел однажды в Скит неизвестный важный человек. Он принес с собой много золота и просил настоятеля пустыни раздать золото братьям. Пресвитер отвечал: «Братья не нуждаются в этом». Но так как принесший был очень важная особа и убедительно просил об исполнении его желания, то пресвитер предложил ему поставить ящик с златницами при


входе в церковь, а братьям сказал: кому нужно, пусть возьмет денег из ящика.

Никто из братии не прикоснулся к златницам, даже никто не взглянул на них. Старец сказал вельможе: «Бог принял твое приношение: поди, раздай златницы нищим».


Åùå î äåíüãàõ


Некто принес старцу денег, говоря: «Вот тебе на твои потребности: ты состарился и болен», — был он покрыт проказой. Старец отвечал: «Ты пришел отнять у меня Питателя моего, питающего меня уже в течение шестидесяти лет? Столько провел я времени в недуге моем и не нуждался ни в чем, потому что Бог доставлял мне все нужное и питал меня». И старец не согласился взять деньги.


Ìèëîñòûíÿ


Прибыли однажды некоторые греки в египетский город Острацин с намерением подать милостыню. Они пригласили к себе экономов церкви для указания им лиц, наиболее нуждающихся. Экономы привели их к прокаженному. Греки стали давать ему милостыню, но он не хотел принять, говоря: «Вот! Я имею


немного пальмовых ветвей, из которых плету веревки, и этим питаюсь». Потом повели их к келье вдовы, у которой были дочери. Когда они постучали в двери, подошла к дверям одна из дочерей; она была в рубище, едва покрывавшем наготу. Матери не было дома, она вышла куда-то по требованию ремесла своего; занималась она печением хлебов. Греки стали давать дочери одежду и деньги, но она не хотела принять, говоря, что мать приходила и говорила ей: «Будь покойна: я, по благоволению Божию, нашла работу на этот день, от которой будем иметь пропитание».

Когда пришла мать, греки просили ее, чтобы она приняла милостыню; но она не захотела принять, и сказала: «Мой промыслитель — Бог, а вы сегодня хотите отнять Его у меня!» Греки, видя такую веру, прославили Бога.


Ïîñëóøàíèå

è ìåðòâûõ âîñêðåøàåò


Два родных брата по плоти вступили в монастырь. Один из них был великий подвижник, другой имел великое послушание. Когда авва приказывал ему:

«Сделай это», — он делал, и опять: «Сделай другое», — и он делал. По причине такого послушания своего он был похваляем братьями монастыря.


Подвижник заразился завистью к нему. «Искушу я ныне, — говорил он сам с собой, — брата моего, имеет ли он истинное послушание».

Придя к авве, он сказал ему: «Отпусти брата моего со мной, мне нужно сходить в такое-то место». Авва согласился. Путешествуя вместе, они пришли к реке, в которой было множество крокодилов. Подвижник, желая искусить брата, сказал: «Спустись в реку и переправься через нее». Тот спустился, и пришли крокодилы, начали лизать тело его, а ему не сделали никакого вреда. Подвижник, увидев это, сказал брату: «Выйди из воды, пойдем далее».

Продолжая путь, они нашли мертвое тело, лежавшее на дороге. Подвижник сказал брату: «Если бы мы имели с собой что-нибудь из старого платья, то покрыли бы им мертвеца».

Младший брат отвечал: «Помолимся, может быть, Бог воскресит его». Когда они встали на молитву, воскрес мертвец, а подвижник похвалился: «Подвижничество мое было причиной воскресения мертвеца».

Бог открыл все это авве монастыря, как подвижник искушал брата крокодилами и как воскрес мертвец. Когда они возвратились в монастырь, авва сказал подвижнику: «Зачем ты поступил так с братом своим? Знай, что послушание его было причиной воскресения мертвеца».


Ïîñëóøàíèå õðàíèò îò ãðåõà


Некоторому старцу-пустыннику доставлял потребности житель селения. Однажды случилось, что поселянин замедлил несколько дней, и у старца оказался недостаток в необходимом: он не имел ни нужного для рукоделия, ни съестных припасов. Это опечалило его. Не имея ни работы, ни средств к пропитанию, он сказал ученику своему: «Сходишь ли в селение позвать поселянина, обыкновенно доставляющего нам все нужное?» Ученик отвечал: «Сделаю, отец, как повелишь».

После этого разговора они долго ждали и терпели недостаток, а служитель не приходил. Старец опять сказал ученику: «Не сходишь ли в селение и не приведешь ли поселянина?» Ученик отвечал: «Сделаю то, что велишь».

Так отвечал брат, потому что боялся идти в селение по причине соблазна; вместе с тем он обещался идти, чтобы оказать послушание отцу. Знал это и старец, но, стесняемый нуждой, сказал ученику: «Уповаю на Бога отцов наших, что Он покроет тебя от всякого искушения». По совершении молитвы он отпустил его. Брат пришел в селение, отыскал дом, в котором жил служивший им поселянин, постучал в двери. Случилось, что тогда никого не было в доме, кроме дочери поселянина. Она отворила дверь, и брат начал


расспрашивать ее об отце, почему он запоздал с приходом. Она пригласила монаха войти в дом, вместе с тем схватила его за руку и влекла насильно. Он противился, но она пересилила его и ввела за собой в дом. Монах, увидев, что его влекут ко греху и что помышления его склоняются к тому же, восстенал из глубины сердца и возопил к Богу: «Господи! Ради молитв отца моего, пославшего меня, спаси меня в этот час!»

Лишь сказал он это, — оказался внезапно стоящим у реки близ монастыря своего и возвратился к отцу своему неоскверненным.


Ïîñëóøàíèå òâîðèò ÷óäåñà


Некоторый из святых старцев послал ученика своего почерпнуть воды. Колодец был очень далеко от кельи. Ученик, пойдя за водой, забыл взять с собой веревку, на которой спускался в колодец кувшин. Заметил он это, когда уже пришел к колодцу, и очень опечалился, потому что далеко было до их кельи. Не знал он, что ему делать, куда идти, а возвратиться в келью без воды не хотелось. Тогда, в великом огорчении, он встал на молитву и со слезами сказал: «Господи! Умилосердись надо мной по великой милости Твоей. Ты сотворил небо и землю, море и все, что в них, Ты един сотворил все чудное: умилосердись надо мной ради служителя Твоего, который послал меня».


Окончив молитву, он воскликнул: «Колодец! Колодец! Раб Христов, отец мой, послал меня почерпнуть воды». Немедленно вода поднялась вверх до устья колодца; брат наполнил кувшин свой водой и возвратился в келью, славословя всемогущего Бога, а вода в колодце опять спустилась на свой обычный уровень.


Ñàìîîòâåðæåíèå


Некоторый юноша имел намерение отречься от мира. Часто он решался на это; но помышления отвлекали его, опутывая разными житейскими заботами: он был богат. Однажды он вышел с решимостью отречься от мира. Демоны окружили его и подняли густую пыль перед лицом его. Видя это, он разделся, кинул свою одежду в сторону и, обнаженный, побежал в монастырь. Бог открыл об этом некоторому старцу, сказав: «Встань и прими воина Моего».

Старец встал, встретил обнаженного. Узнав причину обнажения, он удивился и дал юноше монашеское одеяние. Когда к этому старцу приходили братья вопрошать о разных условиях монашеской жизни, старец давал им ответы; когда же они вопрошали об отречении от мира, тогда говорил им: «Об этом спрашивайте брата, потому что я не достиг степени самоотвержения его».


Î ëþáâè ê áëèæíåìó


Один из старцев Скита послал ученика своего в Египет привести верблюда, чтобы отвезти в Египет сделанные им корзины. Когда ученик вел верблюда, другой старец, встретившись с ним, сказал: «Если бы я знал, брат, что ты идешь в Египет, то я попросил бы тебя привести и для меня другого верблюда».

Брат передал это своему старцу. Этот, движимый великой любовью, сказал ученику: «Поди, сын мой, отведи верблюда к нему и скажи: мы еще не готовы, исполни нужду твою. Ты же поди с этим верблюдом в Египет и снова приведи к нам его, чтобы отвезти и наши сосуды».

Брат поступил так, как было приказано ему, пошел к другому старцу и сказал ему: «Отец мой говорит: так как мы еще не готовы, возьми верблюда и исполни твою нужду».

Старец навьючил верблюда и пошел в Египет. Там, когда он снял с верблюда поклажу, брат взял верблюда, чтобы опять отвести его в Скит. Отправляясь в путь, он сказал старцу: «Молись обо мне».

Старец спросил его, куда идет он. «Иду в Скит, — отвечал брат, — чтобы привезти сюда и наши корзины». Старец, услышав это, пришел в умиление, пожалел о случившемся и сказал со слезами: «Простите


меня, сладчайшие! Любовь ваша похитила плод у меня».

Другой старец, когда сделал свои корзины и уже перевязал их веревками для отправки, услышал, что сосед его говорил: «Что мне делать? Торговый день приблизился, а мне нечем связать корзин моих».

Старец немедленно развязал собственные корзины, а веревки принес к соседу, говоря: «Вот! Эти — лишние у меня. Возьми и перевяжи ими корзины твои».

По великой любви он сделал так, чтобы дело брата было окончено; его собственное дело осталось неконченым.


Ñâîÿ âîëÿ


Близ некоторого общежительного монастыря жил отшельник, совершавший многие добродетели. К нему пришли однажды некоторые монахи из общежития, почему он принужден был разделить с ними трапезу пораньше, не в обычный час свой.

По окончании трапезы братья сказали ему: «Ты несколько скорбишь, авва, что сегодня вкусил пищи не в обычный час твой?»

Он отвечал им: «Я прихожу в смущение тогда, когда поступаю по своей воле».


Ïîëîâèíà ãðåõà


Были два брата: один из них был старец, другой — молодой. Старец предложил молодому жить вместе и просил его об этом. Молодой отвечал: «Я — грешен, мы не можем жить вместе». Старец сказал: «Можем», — и снова просил его о том же. Старец был самой чистой жизни и не хотел слышать, чтобы монах имел когдалибо помышление лукавое. Молодой сказал ему: «Дай подумать в течение этой недели, и потом опять поговорим».

Когда, по прошествии недели, старец пришел к нему, он, желая испытать старца, сказал: «Авва! На этой неделе я впал в великое искушение».

Старец спросил: «И хочешь покаяться?» Когда молодой выразил желание покаяния, старец сказал: «Половину этого греха я принимаю на себя». Тогда молодой сказал: «Теперь можем оба жить вместе». И они пребыли вместе до переселения своего в вечность.


Íå ñòîëü âàæíà ïàìÿòü


Некоторый брат сказал старцу: «Авва! Вот я часто вопрошаю святых отцов, чтобы они сказали мне наставление для спасения души моей, и что ни скажут они мне, ничего не помню». У старца были два пустых кувшина; старец сказал брату: «Поди, возьми


один из этих сосудов, налей в него воды, вымой, воду вылей и сосуд кверху дном поставь на свое место».

Сделал это брат однажды и по повелению старца в другой и третий раз. Тогда старец сказал ему: «Принеси оба сосуда сюда». Когда брат принес, старец спросил его: «Который из двух сосудов чище?» Брат отвечал: «Тот, в который я наливал воду и который мыл». На это старец сказал: «Так и та душа, сын мой, которая часто слышит Слово Божие, хотя не удерживает в памяти ничего из слышанного, однако более очищается, нежели та, которая никогда не вопрошает и не слышит Слова Божия».


Î äîëãàõ


Брат спросил старца: «Если брат должен мне немного денег, то дозволишь ли мне попросить у него возвращения их?» Старец: «Скажи ему однажды со смирением». Брат: «Если я скажу ему однажды и он ничего не даст мне, тогда что мне делать?» Старец:

«Более одного раза не проси». Брат: «И что же мне делать, когда я не могу победить помышлений моих, понуждающих беспокоить брата о возвращении денег?» Старец: «Предоставь помышлениям твоим стужать тебе, но никак не опечаль брата твоего, потому что ты — монах».


Î áëàãîäàòè


Некоторый брат спросил старца: «Как ты думаешь, авва, святые мужи познают ли пришествие Божественной благодати, когда она осенит их?» Старец отвечал: «Не всегда. — Ученик некоторого великого старца погрешил в чем-то; прогневанный старец сказал ему громким голосом: поди, умри. — Тут же упал ученик и умер. На старца напал ужас; он с великим смирением начал умолять Бога: Господи Иисусе Христе! воскреси его, впредь я не произнесу безрассудно такого слова. — Когда он помолился, тотчас воскрес ученик его».


Îáëè÷åíèå ìàòåðè


Некоторый брат желал удалиться в пустыню, но родная мать его противилась этому. Он говорил матери:

«Мать! Отпусти меня, потому что я хочу спасти душу мою». Мать, не имея возможности удержать его, отпустила. Он, придя в пустыню, сгубил в нерадении всю жизнь свою. Между тем мать его умерла. По прошествии некоторого времени и сам он заболел, пришел в самозабвение и, восхищенный на суд, нашел тут мать свою в числе судимых. Она, увидев его, удивилась и сказала: «Что это значит, сын? И ты пришел на это ме-


сто осужденных! Где же слова твои, которые ты повторял мне всегда: хочу спасти душу мою». Устыдился он, услышав это, — стоял, не имея, что отвечать. И вот раздался голос, повелевающий возвратить его, а взять другого брата из общежительного монастыря. Возвратившись в себя, он поведал присутствовавшим все, что видел и что слышал. В подтверждение слов своих он просил, чтобы кто-нибудь сходил в общежительный монастырь и посмотрел, скончался ли тот брат, о призыве которого он слышал. Посланный нашел, что так. Видевший видение, выздоровев, заключил себя в затвор, в котором пребывал неисходно, помышляя о спасении своем, принося покаяние и оплакивая свое прежнее поведение в состоянии небрежения. Умиление достигло в нем величайшего развития. Многие уговаривали его несколько снизойти себе, чтобы не подвергнуться какому-либо повреждению от непрестанного плача, но он не соглашался на это, говорил: «Если я не мог вынести обличения матери моей, то как вынесу обличение и муки в день суда, в присутствии Христа и Ангелов Его».


Ïîêàÿíèå áëóäíèöû


Некоторый брат, преимущественно преуспевший в смирении, проводил уединенную жизнь в Египте. У него была в городе сестра-блудница,


погубившая многие души. Старцы часто уговаривали этого брата и едва могли уговорить его, чтобы он сходил к сестре для отвращения ее увещаниями своими от разливаемой ею греховной пагубы. Когда он приближался к месту жительства ее, один из знакомых, увидев его, поспешил войти к ней прежде и известил ее о пришествии брата из пустыни. Услышав это, она, вне себя от радости, оставила любовников своих, которых в то время угощала, с открытой головой выбежала навстречу брату. Когда она увидела его и хотела заключить в свои объятия, он сказал ей: «Сестра моя любезнейшая! Пощади душу твою, потому что многие погибают через тебя. Рассуди, какие муки уготованы тебе, если не прибегнешь немедленно к покаянию».

Она содрогнулась, сказала ему: «А ты знаешь ли наверно, что еще есть для меня какая-нибудь надежда спасения?» Он отвечал: «Если бы ты только пожелала, то и доселе есть тебе надежда спасения». Она упала к ногам брата и просила его, чтобы он увел ее с собой в пустыню. «Поди, — сказал он, — покрой голову твою и следуй за мной». — «Пойдем скорее! — отвечала она. — Лучше мне пройти между толпой людей безобразной и с открытой головой, чем возвращаться в работный дом греха».

Во время пути брат поучал ее покаянию. Увидев идущих навстречу монахов, он сказал ей: «Сойди с


дороги на короткое время, пока монахи пройдут; не все же знают, что ты мне сестра». Она сделала это. Монахи прошли, и он позвал сестру свою. «Пойдем, — сказал он, — будем продолжать путь наш». Она не отвечала ему. Брат осторожно подошел к ней и нашел ее умершей, и оконечности ног ее были все в крови, потому что она была без обуви. Тогда, плача и рыдая, возвестил он старцам о случившемся. Они рассуждали между собой о спасении ее и были несогласны. Но Бог открыл одному из старцев, что покаяние блудницы принято, потому что она отвергла всякое попечение обо всем, принадлежащем миру сему, пренебрегла всем для исцеления язвы своей, тяжко вздыхала о грехах своих и оплакала их.


Ðàçíûå äåëàíèÿ


Три благочестивых, внимающих своему спасению мужа приняли монашество. Один избрал в делание себе примирять ссорящихся, другой — посещать больных, третий ушел на безмолвие в пустыню. Первый, заботясь прекращать распри между людьми, не мог примирить всех тех, которых примирял. Побежденный унынием, он пришел к тому, который в свою добродетель избрал служение больным, но и того нашел также малодушествующим, признавшим, что исполнение принятой им добродетели превышает его


силы. Сговорившись между собой, они пошли повидаться с третьим товарищем своим, удалившимся в пустыню. Придя, они поведали ему о смущении своем и просили сказать, что ему доставлено пустынножительством. Помолчав немного, он налил воды в лохань и сказал им: «Поглядитесь в воду». Она была возмущена.

По прошествии некоторого времени он опять сказал им: «Теперь поглядитесь в воду, потому что она устоялась». Взглянув в воду, они увидели в ней лица свои, как в зеркале. Тогда он сказал им: «Подобное этому совершается с человеком: когда он находится посреди людей, не может видеть грехов своих по причине возмущающего его непрестанного развлечения; когда же он удалится в уединение, особливо в уединение пустыни, тогда усматривает свои согрешения».


Çàáûâàÿ î åäå


Однажды старец пришел к старцу. Хозяин сказал ученику своему: «Приготовь нам немного чечевицы и намочи сухарей». Ученик сделал это. Между тем старцы занялись духовной беседой и пребыли в ней до шестого часа (двенадцатого пополуночи) следующего дня. Старец-хозяин опять сказал ученику: «Сын!


Приготовь нам немного чечевицы». Ученик отвечал:

«Она приготовлена еще вчера». Старцы встали, вкусили пищи.


Ïîïå÷åíèå î ïèùå


Некоторый старец долго жил в пустыне. Случилось, что пришел к нему брат, который нашел его больным. Брат умыл лицо старца, приготовил ему покушать из припасов, которые принес с собой. Старец, увидев это, сказал: «Поверь, брат! Я забыл о том, что люди имеют попечение о пище». Брат поднес ему и чашу вина. Старец, увидев это, заплакал и сказал:

«Я думал, что умру, не пивши вина».


Òåëî æåíùèíû


Брат шел дорогой, имея при себе и мать свою, уже старицу. Они пришли к реке, старица не могла перейти через реку. Сын поднял мантию и обвил ею руку свою, чтобы как-нибудь не прикоснуться к телу матери, и таким образом перенес ее через реку. Мать, приметив это, спросила его: «Для чего ты обернул руку?» Он отвечал: «Тело женщины — огонь. От прикосновения к нему может прийти в душу мою воспоминание о других женщинах».


Êëèí êëèíîì


В одном из египетских общежитий был юноша грек, который не мог погасить пламени плотского вожделения никаким воздержанием, никаким усиленнейшим подвигом. Когда было сказано об этом искушении отцу монастыря, он употребил для спасения юноши следующий способ. Старец приказал одному из братьев, мужу важному и суровому, чтобы он затеял с юношей ссору, осыпал его ругательствами и, по нанесении оскорблений, пришел жаловаться на него. Это было исполнено; были призваны свидетели, которые дали свидетельство в пользу мужа. Юноша, видя, что он оболган, начал плакать. Ежедневно он вздыхал, ежедневно проливал слезы; будучи преисполнен огорчения, он пребывал один; лишенный всякой помощи, он лежал у ног Иисуса. В таком положении он провел целый год. По прошествии года старец спросил юношу о помышлениях, которые прежде беспокоили его, не докучают ли они ему. Юноша отвечал: «Отец! Мне житья нет! До блуда ли мне?» Таким образом, искусством духовного отца юноша преодолел страсть любодеяния и спасся.


Èñêóøåíèå áëóäíîé ñòðàñòüþ


Брат был борим любодеянием. Встав ночью, он пошел к старцу, исповедовал ему помышления свои.


Старец утешил его. Успокоившись этим утешением, брат возвратился в келью свою. И вот опять дух любодеяния начал искушать его. Он снова пришел к старцу. Это повторялось часто. Старец не огорчил его, но говорил полезное душе его: «Не уступай диаволу и не расслабляйся душой. Напротив, каждый раз, как нападет на тебя демон, приходи ко мне: обличаемый, он отступит. Ничто столько не огорчает и не ослабляет демона любодеяния, как исповедание приносимых им искусительных помышлений и мечтаний; напротив, ничто так не увеселяет его, как когда эти помышления скрываются и утаиваются». Ободренный старцем, брат приходил к нему одиннадцать раз, обличая помышления свои. Наконец брат сказал старцу: «Окажи любовь, авва: еще скажи мне слово назидания». Старец сказал: «Поверь мне, сын мой, если бы Бог попустил помышлениям, которые стужают мне, перейти к тебе, то ты не понес бы их, но непременно ниспровергся». Когда старец сказал это, искушение блудной страстью отступило от брата ради смирения старца.


Æåíùèíû è äåìîíû


Сказывали о некотором старце, что он вступил в Скит, имея с собой сына-младенца, только что отнятого от груди. Воспитанный в монастыре сын не знал, что существуют женщины. Когда он возмужал, де-


моны показывали ему ночью образ женщин. Он сказал это отцу, который удивился. Однажды он пошел с отцом в Египет и, увидя женщин, сказал отцу:

«Авва! Вот те, которые приходили ко мне ночью в Скиту». Отец отвечал: «Это — мирские монахи: у них свой наружный вид, а у отшельников — свой». И дивился старец, каким образом в Скиту демоны могли показать образы женщин. Они поспешно возвратились в келью свою.


Çëîâîíèå äèàâîëà


Некто пришел в Скит, чтобы быть монахом. При нем также был сын-младенец, лишь отнятый от груди. Когда сын достиг юношеского возраста, демоны начали нападать на него и беспокоить его. Он сказал отцу:

«Пойду в мир, потому что не могу выдерживать плотского вожделения». Отец утешал его. По прошествии некоторого времени опять говорит юноша отцу: «Я не в силах выдерживать вожделения, отпусти меня; пойду в мир». Отец отвечал: «Еще однажды послушай меня. Возьми с собой сорок хлебов и пальмовых ветвей на сорок дней и пойди во внутреннюю пустыню. Там пробудь сорок дней, и воля Божия да будет».

Послушавшись отца, юноша встал и ушел в пустыню; он остался там и проводил время в подвиге и


работе, плетя веревки из сухих пальмовых ветвей и питаясь сухим хлебом.

Когда он пробыл там двадцать дней, увидел внезапно, что некоторое привидение диавольское приближается к нему. Оно остановилось близ него в подобии женщины-эфиопки, неприятнейшей наружности и смердящей; не будучи в состоянии переносить смрада ее, он отталкивал ее от себя. Она сказала ему: «Я — та, которая представляется сладкой в сердцах человеческих, но по причине послушания твоего и подвига твоего Бог не дозволил мне обольстить тебя, явил тебе зловоние мое».

Он встал, воссылая благодарение Богу, возвратился к отцу и сказал ему: «Уже не хочу идти в мир, я узнал действие диавола и зловоние его». Открыто было и отцу обо всем этом. Он отвечал сыну: «Если бы ты пробыл все сорок дней во внутренней пустыне и вполне сохранил заповеданное мной, то увидел бы еще больше».


Áðàòñêàÿ ëþáîâü


В Фиваиде были два брата. Один из них подвергся брани любодеяния и сказал другому: «Возвращаюсь в мир». Другой заплакал и сказал ему: «Не допущу тебя возвратиться в мир, потерять труд и девство твое».


Но первый не соглашался: «Не останусь здесь, — иду. Или иди со мной, и я возвращусь, или решительно оставь меня, и я останусь навсегда в миру». Второй брат посоветовался об этом с некоторым великим старцем, который сказал ему: «Поди с ним, и ради труда твоего Бог не попустит ему низвергнуться в падение». Второй брат пошел в мир с первым.

Когда они пришли в некоторое селение, Бог за труд второго брата, который пошел с первым по любви и невольно, отъял вожделение от первого брата. Он сказал второму: «Возвратимся в пустыню. Вот, я представляю себе, что я уже согрешил с женщиной: какую же я получил из этого пользу?» Они возвратились в келью, не подвергшись душевному бедствию.


Âîñïîìèíàíèå î ñìåðòè


Брат спросил старца: «Что делать мне? Убивают меня нечистые помышления».

Старец отвечал: «Женщина, когда хочет отнять от груди сына, помазывает сосцы чем-нибудь горьким. Младенец привлекается по обычаю к сосцам, но, почувствовав горечь, отвращается от них. И ты примешай горечь в помышления твои». Брат спросил: «Что такое горечь, которую я должен примешивать?» Старец отвечал: «Воспоминание о смерти и о


тех муках, которые приготовлены для грешников в будущем веке».


Êàÿëèñü ïî-ðàçíîìó


Два монаха, по причине воздействовавшего в них вожделения, оставили пустыню и женились. По прошествии некоторого времени они сказали друг другу:

«Какую выгоду получили мы из того, что отвергли ангельский образ и поверглись в эту нечистоту, после которой должны наследовать огнь вечный и вечную муку? Возвратимся в пустыню и принесем покаяние в согрешении нашем».

Придя в пустыню, они просили отцов, чтобы приняли исповедание их в проступке и покаяние. Отцы заключили их в затвор на годичное время и подавали каждому хлеб и воду мерой. По наружному виду оба монаха были подобны друг другу. Когда окончился срок покаяния, они вышли из затвора. Один был бледен и очень печален, другой — светел и весел. Отцы, увидев это, удивились, потому что оба брата получали пищу и питье равные. Они спросили того, который был изможден и печален: «Какими помышлениями ты занимался в затворе твоем?» Он отвечал:

«Я представлял себе адские муки, которым я должен подвергнуться за сделанное мной зло, и от ужаса кости мои прилипли к плоти моей (Пс. 101, 6)».


Спросили они у другого: «Ты что помышлял в келье твоей?» Он отвечал: «Воссылал благодарение Богу за то, что Он извлек меня из нечистоты мира сего и из мук будущего века, что воззвал меня в это ангельское жительство; непрестанно вспоминая о Боге моем, я веселился». И сказали отцы: «Пред Богом равно покаяние обоих».


Ïîáåäà íàä ìîíàõîì


Сказывал о себе один из фиваидских старцев, что он — сын идольского жреца. Быв дитятей, он сиживал в храме и видел отца своего приносящим жертвы идолам. Однажды, после того как отец вышел из храма, сын вошел тайно в храм и увидел там сатану. Сатана сидел на троне; многочисленное воинство предстояло ему.

И вот приходит один из князей его, покланяется ему. Сатана спросил его: «Откуда ты?» Князь отвечал: «Я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал: «В тридцать дней». Сатана велел бить его бичами, сказав: «Толькото сделал ты в такое продолжительное время!»

И вот другой пришел и поклонился ему. Сатана спросил: «Откуда ты?» Демон отвечал: «Я был в море,


воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе». Сатана спросил:

«Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал:

«В двадцать дней». Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: «Почему ты в столько дней сделал так мало?»

И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: «Ты откуда?» Демон отвечал: «Я был в такомто городе, там праздновалась свадьба. Я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие, сверх того, убил самого жениха и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько дней ты сделал это?» Демон отвечал: «В десять». Сатана повелел и этого, как действовавшего не ревностно, бить бичами.

И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: «Откуда?» Демон отвечал: «Из пустыни. Исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этой ночью в любодеяние». Сатана, услышав это, встал с трона, начал целовать демона, — сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав:

«Ты совершил великое и славное дело».

Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе: «Чин монашеский, должно быть, имеет великое значение». Он принял христианство и вступил в монашество.


Âåðíóâøèéñÿ ãîëóáü


Некоторый монах был борим вожделением. Случилось ему прийти в одно из сел Египта. Там он увидел дочь жреца идольского, полюбил ее и предложил отцу отдать ее за него в замужество.

Жрец отвечал: «Не могу отдать ее за тебя, не спросив бога моего, — и, придя к демону, которому он поклонялся, сказал ему: — Вот, некоторый монах пришел ко мне, хочет жениться на дочери моей: отдать ли ее за него?» Демон отвечал: «Спроси его, отречется ли от Бога своего, от крещения и от обетов монашества».

Жрец, придя к монаху, сказал ему: «Отрекись от Бога твоего, от крещения и от обетов монашества, — я выдам за тебя дочь мою». Монах согласился и немедленно увидал, что из уст его вышло подобие голубя и взлетело на небо. Жрец пошел к демону и сказал ему:

«Вот, он обещал исполнить все три условия». Диавол отвечал жрецу: «Не отдавай ему дочери твоей в жены, потому что Бог его не отступил еще от него, но и доселе помогает ему». Жрец, придя к брату, сказал ему:

«Не могу отдать тебе дочери, потому что Бог твой доселе помогает тебе и не отступил от тебя».

Услышав это, брат сказал сам себе: «Я, несчастный, отрекся от Бога, от крещения и от обетов мона-


шества, а всеблагой Бог доселе помогает мне, окаянному! Если Бог оказывает мне такую милость, зачем же мне отступать от Него?»

Очувствовавшись и опомнившись, он пришел к некоторому великому старцу и поведал ему случившееся.

Старец сказал ему: «Останься со мной в пещере и пробудь в посте целые три недели, а я буду молиться Богу за тебя». И подвизался старец за брата, молясь Богу и говоря: «Господи! Умоляю Тебя, даруй мне эту душу и прими покаяние ее». И услышал Бог молитву старца.

Когда исполнилась первая неделя, старец пришел к брату и спросил его: «Видел ли ты что-нибудь?» Брат отвечал: «Да, я видел голубя, стоящим в высоте небесной над головой моей». Старец сказал ему: «Внимай себе и молись Богу тщательно». По прошествии второй недели старец опять пришел к брату и спросил его: «Видел ли ты что-либо?» Брат отвечал: «Видел, что голубь спустился даже до головы моей». Старец заповедал ему: «Трезвись и молись». Когда исполнилась третья неделя, старец опять пришел к брату и спросил: «Еще не видел ли ты чего?» Брат отвечал:

«Видел, что голубь спустился и стал над головой моей; я протянул руку, чтобы удержать его, а он вспорхнул и вошел в уста мои».


Старец возблагодарил Бога и сказал брату: «Вот! Бог принял покаяние твое. Отселе внимай себе и тщательно заботься о спасении твоем». Брат отвечал:

«Отселе я пребуду с тобой до смерти».


×àøà âèíà


В другой раз принесен был в Скит сосудец с вином от начатков с тем, чтобы братьям было подано каждому по одной чаше. Один из братьев, входя в трапезу и заметив, что подают вино, возвратился и побежал крытым ходом. Ход провалился. Прочие братья, услышав стук, побежали, чтобы увидеть случившееся: они нашли брата лежащим, едва дышащим и начали укорять его: «Поделом тебе за твое тщеславие!»

Но авва, утешая его, сказал: «Оставьте сына моего, он сделал доброе дело. Жив Господь! Во времена мои не будет возобновлен ход: пусть все знают, что в Скиту из-за чаши вина провалился крытый ход».


Îãóðåö


Поведали об одном старце, что однажды ему захотелось огурца. Он взял огурец, повесил его перед глазами своими. Не попустив желанию победить себя и не прикоснувшись к огурцу, ста-


рец укорял себя и приносил покаяние в самом пожелании.


Îãîíü âå÷íûé èëè îãîíü ëàìïàäû


Был некоторый отшельник в нижнем Египте, пользовавшийся известностью, потому что он безмолвствовал наедине в келье в пустынном месте. По действию сатаны некоторая женщина развратного поведения, услышав об отшельнике, сказала юношам, знакомым своим: «Что дадите вы мне, если я низложу отшельника вашего?»

Они условились вознаградить ее щедро. Она вышла вечером; как бы сбившись с дороги, пришла к келье отшельника, постучала в дверь. Он вышел; увидев ее, смутился и спросил ее: «Каким образом пришла ты сюда?» Она, заплакав притворно, отвечала: «Сбилась с дороги и пришла сюда».

Умилосердившись над ней, он ввел ее в сени, которые были перед кельей, а сам вошел в келью и запер за собой дверь. Но окаянная начала кричать:

«Авва! Здесь съедят меня звери!» Он опять смутился, но вместе боялся суда Божия за поступок жестокий и говорил сам себе: «Откуда пришла мне эта напасть?» Отворив дверь, он ввел ее в келью. Тогда


диавол начал стрелами вожделения разжигать сердце его к ней. Поняв, что тут действует диавол, отшельник сказал сам себе: «Путь врага — тьма, а Сын Божий — свет».

С этими словами он зажег лампаду. Чувствуя, что вожделение воспламеняется более и более, сказал:

«Так как удовлетворяющие вожделениям пойдут в муку, — испытай себя, можешь ли выдержать огонь вечный». С этими словами он наставил один из пальцев руки на огонь лампады. Палец начал гореть, но он не чувствовал боли по причине необыкновенного воспламенения плотской страсти и до дневного рассвета сжег себе все пальцы руки. Окаянная, увидев, что делает отшельник, от ужаса как бы окаменела.

Рано утром пришли упомянутые юноши к отшельнику и спрашивали его: «Приходила ли сюда вечером поздно женщина?» Он отвечал: «Приходила. Вот она, спит там». Юноши, подойдя к ней, нашли ее мертвой и сказали: «Авва! Она умерла!» Тогда он, раскрыв малую мантию, в которой был, показал им свои руки, говоря: «Вот что сделала мне эта дщерь диавола: она сгубила все пальцы мои, — и, рассказав им все происходившее, присовокупил: — Но Писание говорит: не воздавай злом за зло». Помолившись, он воскресил умершую. Воскресшая покаялась и провела благочестиво остаток жизни своей.


Ïîíàäåÿëñÿ íà äåíüãè


Старцы рассказывали о некотором садовнике, что, обрабатывая сад свой, все выработанное раздавал он на милостыню, а у себя удерживал только необходимое для пропитания. Впоследствии сатана вложил в его сердце помысл: «Накопи себе сколько-нибудь денег, чтобы было тебе на нужды твои, когда состаришься или подвергнешься болезни».

Он начал копить и накопил монетами глиняный сосуд. После этого случилось ему заболеть: начала гнить у него нога. Накопленные деньги он издержал на врачей, но врачи не могли оказать ему никакой помощи. Посетил его опытнейший врач и сказал ему:

«Если не решишься отрезать ноги твоей, то она вся сгниет».

Вследствие этого назначен был день для отсечения ноги. В предшествовавшую этому дню ночь он опомнился, начал приносить покаяние в своем поступке, вздыхать и плакать, говоря: «Помяни, Господи, милостыни, которые я прежде подавал, когда работал в моем саду и заработанные деньги употреблял на служение больным». Когда он говорил это, предстал ему Ангел Господень и сказал: «Где деньги, накопленные тобой? Где избранный тобой предмет твоей надежды?» Садовник, поняв тогда, в чем заключалось


согрешение его, сказал: «Господи! Я согрешил. Прости меня. С этого времени не буду более делать этого».

Тогда Ангел прикоснулся к ноге его, и она тотчас исцелилась. Врач, согласно сделанному условию, пришел с железными инструментами, чтобы отсечь ногу, и не нашел дома садовника. На вопрос его, где садовник, сказали ему: «С раннего утра ушел работать в сад». Врач пошел в сад и, увидев садовника копающим землю, прославил Бога, мгновенно даровавшего исцеление от болезни, неисцелимой средствами человеческими.


Íåñãîðàþùàÿ öèíîâêà


Некоторый брат жил в общежитии и все обвинения, которые возлагали на него братья, даже обвинения в любодеянии, принимал на себя. Некоторые из братьев, не зная подвига его, начали роптать на него, говоря: «Сколько он наделал зла и не хочет даже работать!» Настоятель, зная подвиг его, говорил братьям: «Для меня приятнее одна циновка работы этого брата, сделанная со смирением, нежели все ваши, сделанные с гордостью».

Чтобы доказать судом Божиим, каков этот брат, авва велел принести циновки работы братьев и циновку работы обвиненного брата; потом развели огонь, и


авва положил в огонь все циновки. Работа роптавших братьев сгорела, но циновка брата осталась неповрежденной. Братья, увидев это, умолкли, просили прощения у брата и с тех пор считали его отцом своим.


Íåíàïðàñíûé òðóä


Некоторый старец безмолвствовал в пустыне. Келья его стояла далеко от воды, за двадцать миль. Однажды, идя за водой, он устал и сказал сам себе:

«Что за нужда мне переносить этот труд? Перемещусь и буду жить близ этой воды». Когда он так размышлял, оглянулся назад и увидел кого-то, следующего за ним и замечающего следы его. Старец спросил его: «Кто ты?» — «Я — Ангел Господень, — отвечал тот, — послан исчислять шаги твои, чтобы за каждый шаг ты получил мздовоздаяние».

Старец, услышав это, немедленно укрепился духом и уже терпеливо переносил отдаленность кельи своей от воды.


Äåíü êî äíþ


Некоторый брат был борим в течение девяти лет помышлениями своими, чтобы он вышел из иноческого общежития, в котором находился, и ежедневно


он брал кожицу, на которой спал, чтобы выйти. Когда наступал вечер, он говорил: «Завтра выйду отсюда». При наступлении же утра он говорил помышлениям: «Понудим себя пробыть здесь сегодня ради Господа». Когда исполнились девять лет, что он отлагал день за днем исшествие свое, Господь отъял от него искушение его.


Ìàëî-ïîìàëó


Некоторый брат, подвергшись искушению и смущению, оставил исправление монашеского правила, и, когда хотел опять положить начало исправлению правила, встречал препятствие от смущения и говорил сам себе: «Когда же я возвращусь к тому состоянию, в котором был прежде?» — и, унывая, он не находил в себе сил, чтобы начать монашеский подвиг. Он пошел к некоторому старцу, поведал ему о совершающемся с ним.

Старец, выслушав скорбь брата, сказал ему следующую притчу. Некоторый человек имел землю, которая по небрежению его обратилась в неудобную, поросла волчцами и тернием. Впоследствии он нашел нужным возделать ее и сказал сыну своему:

«Поди, очисти принадлежащее нам поле это». Сын пошел. Когда он обозрел поле, то увидел, что оно по-


росло множеством плевелов и терния. Упав духом, он сказал сам себе: «Когда искореню весь этот сор и очищу землю?»

С этими словами он лег на землю и предался сну; так поступал он в течение многих дней. После этого пришел отец посмотреть, что сделано, и увидел, что ничего не сделано. Он сказал сыну: «Почему ты до сих пор ничего не сделал?»

Юноша отвечал отцу: «Я пришел было на работу, но, увидев множество волчца и терния, отказался от исполнения работы; от смущения повергся на землю и спал». Тогда отец сказал ему: «Сын! Если бы ты каждый день обрабатывал такое пространство земли, какое занимаешь, лежа на ней, то работа твоя подвигалась бы мало-помалу и ты бы не оказался непослушным мне». Услышав это, юноша поступил по наставлению отца: в короткое время поле было очищено и обработано. Так и ты, брат, мало-помалу входи в подвиг и не унывай, а Бог благодатью Своей возведет тебя в прежнее состояние твое.


Ñåìü âåíöîâ


В Фиваиде некоторый старец безмолвствовал в вертепе. У него был ученик-подвижник. Старец имел обычай по вечерам поучать ученика и делать ему


душеполезные наставления, после наставления он молился и отпускал ученика спать. Случилось, что посетили их некоторые благочестивые миряне, которым было известно великое воздержание старца; получив от него утешение, они ушли. По отшествии их, вечером, старец опять сел по обычаю и занялся поучением и наставлением брата. Во время беседы напал на него сон, а брат стоял, ожидая, чтобы старец проснулся и сотворил по обычаю молитву над ним. Старец не просыпался. Ученик, сидя долго, был побеждаем помышлениями потихоньку уйти и лечь спать, но он понудил себя, противостал помышлению и остался. После этого сон начал склонять его, но он не ушел. До семи раз повторилось с ним такое колебание, но он с твердостью воспротивился ему.

По прошествии уже полуночи проснулся старец и, увидев ученика сидящим близ себя, сказал:

«Отчего ты до сих пор не ушел?» Ученик отвечал:

«Оттого, отец, что ты не отпустил меня». Старец:

«Почему ты не разбудил меня?» Ученик: «Я не осмелился толкнуть тебя, чтобы не обеспокоить тебя». Они встали и начали отправлять утреню, по окончании утрени старец отпустил ученика.

Оставшись один, старец пришел в исступление. И вот некто показывает ему место прославленное, в нем трон и над троном семь венцов. Старец спросил


того, кто показывал ему это: «Кому все это принадлежит?» Тот отвечал: «Ученику твоему даровал Бог и место это, и трон за его жительство, эти же семь венцов он заслужил в эту ночь».

Услышав это, старец удивился; весь трепетный, позвал он ученика и спрашивал его: «Скажи мне, что сделал ты этой ночью?» Он отвечал: «Прости меня, отец, я ничего не сделал». Старец, думая, что он не говорит по смирению, сказал: «Поверь, я не успокоюсь, если не скажешь мне, что сделал или что помышлял ты ночью».

Брат, не зная за собой никакого дела, не находил, что сказать, и потому отвечал старцу: «Прости меня, отец, я ничего не сделал, разве только то, что до семи раз был склоняем помышлениями уйти и лечь спать, но не пошел, потому что не был отпущен тобой по обычаю».

Старец, услышав это, тотчас понял, что ученик столько раз был увенчан Богом, сколько раз противостал помышлениям. Он ничего из виденного не возвестил брату, чтобы не нанести ему вреда, но поведал это духовным отцам. Научимся, что за победу и над малыми помышлениями Бог венчает нас.

Благо человеку понуждать себя ради Бога во всяком деле: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).


Ïðèñëóæèâàþùèé Àíãåë


Некоторый старец-отшельник сделался болен. Он не имел при себе никого, кто бы послужил ему, и потому вставал с одра и употреблял в пищу то, что мог найти в келье своей. Так прошло много дней, и никто не пришел посетить его. Когда исполнилось тридцать дней и никто не приходил к нему, Господь послал Ангела Своего для служения ему. Так протекли еще семь дней. Тогда вспомнили о нем отцы и сказали друг другу: «Пойдем, навестим такого-то старца, может быть, он болен». Когда они пришли и постучали в дверь, Ангел отступил от него. Старец же из кельи закричал им:

«Братья! Уйдите отсюда». Они сняли двери с крючьев, вошли и спрашивали его, отчего он кричал. Он отвечал: «Тридцать дней я томился в болезни, и никто не посетил меня; и вот уже семь дней, как прислуживает мне Ангел, посланный Господом, а когда вы пришли, он отступил от меня». Сказав это, он почил в мире. Братья удивились и прославили Бога, говоря: «Господь не оставляет уповающих на Него».


×òî ïîëåçíåå?


Однажды в Келлиях справляли праздник, и братья трапезовали в церкви. В трапезе участвовал


некоторый брат, который сказал прислуживавшему при трапезе: «Я не ем ничего вареного».

Служитель трапезы подозвал к себе помощника своего и при всем многочисленном братстве сказал:

«Этот брат не ест вареного, принеси ему соли, чтобы посыпать хлеб его». Тогда один из старцев встал и сказал брату: «Полезнее было бы тебе сегодня употребить мясо в келье твоей, нежели услышать такое слово о себе пред всем братством».


Ïîñò íàïîêàç


Брат, воздерживавшийся от пищи и не евший хлеба, пришел к некоторому старцу. В это же время пришли к старцу странники, для них старец сделал немного кашицы. Когда сели вкушать пищу, воздерживающийся брат поставил перед собой одним моченый горох и ел его. Когда встали из-за стола, старец отвел брата в сторону и наедине сказал ему:

«Брат! Если ты придешь к кому-либо, не обнаруживай перед ним жительства твоего; если же хочешь никогда не нарушать принятых тобой обычаев, то пребывай в келье и не выходи никуда».

Брат признал справедливость слов старца и с того времени, когда приходил к братии, уже следовал общему порядку жительства.


Ìîæíî ëè åñòü ìÿñî?


Однажды старцы пришли в Александрию, куда пригласил их архиепископ Феофил, чтобы в присутствии их совершить молитву и разрушить храмы язычников. Когда они вкушали пищу за одним столом с архиепископом, поданы были телячьи мяса; они ели их, ничего не рассуждая. Архиепископ, взяв кусок мяса, подал старцу, возлежавшему подле него, говоря: «Этот кусок мяса хорош: кушай, авва».

Старцы отвечали: «До сих пор мы думали, что едим овощи, если же это мясо, то мяса мы не можем есть». И они не стали есть предложенной им мясной пищи.


Áëàãîäàòü îòñòóïèëà


В некотором общежитии были два брата высокой жизни, удостоившиеся видеть каждый друг над другом благодать Божию. Случилось, что один из них вышел однажды в субботу из монастыря и увидел человека, едящего рано. Он сказал ему: «В этот час ты уже ешь!» В следующий день отправлялась по обычаю Божественная литургия. Другой брат взглянул на этого брата, увидел, что данная ему благодать отступила от него, и опечалился. Когда они пришли в


келью, первый брат сказал второму: «Отчего я не видел над тобой благодати, как прежде? Что сделал ты?» Второй отвечал: «Не знаю за собой никакого греха ни в деле, ни в помышлении». На это первый:

«Не произнес ли ты какого небогоугодного слова?» Второй, припомнив случившееся в субботу, сказал:

«Да, вчера увидел я кого-то, употребляющего пищу рано, и сказал: с этого часу ты уже ешь в субботу! В этом грех мой; но потрудись со мной две недели, и будем просить Бога, чтобы Он простил меня». Они сделали так.

И по прошествии двух недель увидел первый брат благодать Божию, возвратившуюся на брата своего.


Êàçàëîñü áû, òàêàÿ ìàëîñòü


В Ските, когда священнослужители совершали Божественную литургию, нисходило подобие орла на приношение. Это явление видели одни священнослужители. Случилось, что один из братии попросил у иеродиакона некоторую вещь. Диакон отвечал, что ему недосуг. После этого на литургии не явилось по обычаю подобие орла, и сказал иеромонах иеродиакону: «Мы в чем-либо согрешили,


или ты, или я; отступи от святой трапезы, и если явится подобие орла, то ясно будет, что оно не являлось из-за тебя». Когда диакон отступил, орел немедленно появился. По окончании богослужения иеромонах спросил диакона: «Что сделал ты?» Диакон отвечал: «Не знаю за собой никакого согрешения. Разве то, что приходил ко мне брат и просил чего-то, а я отказал ему, сказав, что мне не время». Иеромонах сказал на это иеродиакону: «Не сходил орел, потому что брат был огорчен тобой».

Диакон пошел к брату и попросил у него прощения.


Ñâÿùåííèê òîëüêî ÷åðïàåò


К некоторому отшельнику приходил пресвитер из ближней церкви и преподавал ему Святые Тайны. Кто-то, придя к отшельнику, наговорил ему на пресвитера, и когда пресвитер по обычаю пришел, чтобы преподать Святые Тайны отшельнику, отшельник, объятый соблазном, не отворил ему дверей. Пресвитер, увидев это, ушел. И последовал к отшельнику голос: «Восхитили себе человеки суд Мой».

После этого отшельник пришел в исступление. Он увидел как бы золотой колодец, и золотой сосуд, и золотую веревку, и воду особенно хорошего досто-


инства. Увидел он при этом какого-то прокаженного, который черпал воду и наполнял ею сосуд. Отшельник пожелал пить, но не мог, потому именно, что черпавший был прокаженный. И опять был к нему голос: «Почему ты не пьешь этой воды? Что за дело до того, кто бы ни черпал ее? Он только черпает и наливает в сосуд». Отшельник, придя в себя и рассмотрев значение видения, призвал пресвитера и, как прежде, просил его преподать ему святое причащение.


Äàâàòü ëè â äîëã


Брат безмолвствовал в келье своей. Демоны, приняв вид Ангелов, хотели обольстить его: они приходили к нему, будили его, показывали ему свет и приглашали к Божественной службе. Брат пошел к некоторому старцу и сказал ему: «Авва! Ангелы приходят ко мне и приглашают к Божественной службе».

Старец сказал: «Не слушай их, сын, это — демоны, и когда они придут будить тебя, скажи им: я, когда мне захочется, встану». Получив такое наставление, брат возвратился в келью. На следующую ночь демоны, по принятому ими обычаю, опять пришли будить его. Но он отвечал так, как было заповедано


ему: «Я, когда захочу, встану, а вас не слушаю». Они возразили: «Этот злой старик, лицемер, сбил тебя с толку! К нему приходил брат, прося денег взаймы; деньги у старца были, но он обманул брата, говоря, что у него нет денег, и не дал брату; из этого пойми, что он лицемер».

Брат встал рано утром, пошел к старцу и пересказал ему слышанное от бесов. Старец сказал на это: «Что у меня были деньги — правда, а что я не дал брату, просившему в заем, то поступил так, зная, что причиню вред душе его, если дам. Я признал за лучшее нарушить одну заповедь, чтобы исполнением ее не впасть в нарушение десяти; из этого нарушения могло бы произойти значительное смущение, причиной которого были бы деньги, если бы я дал их. А ты не слушай демонов, которые хотят обольстить тебя». Утвержденный словами старца, брат ушел в свою келью.


Ïîæåëàòü ñïàñåíèÿ


Некоторый из отцов рассказывал о некотором великом старце, что он, если приходили просить у него назидательного слова, говаривал с великим дерзновением: «Вот, я принимаю на себя лицо Бога и сажусь на престол суда. Чего желаешь ты? Скажешь: помилуй меня. Отвечает тебе Бог: если ты хочешь, чтобы


Я помиловал тебя, — ты помилуй братьев твоих, и Я помилую тебя. Если ты хочешь, чтобы Я простил тебя, — ты прости ближнему твоему. За Богом ли дело? Нет, за нами; мы должны пожелать спасения».


Íè÷òîæíîå ñëîâî


Сказывали об одном старце в Келлиях, что он был великий подвижник. Когда он занимался деланием своим, случилось другому, также святому мужу, прийти к келье его, и услышал пришедший, стоя снаружи, что старец препирается с помышлениями своими и говорит: «Доколе я буду для этого одного слова забывать все, что знаю?» Стоявший вне дверей сначала думал, что старец спорит с каким-либо посетителем; он постучал в дверь с намерением примирить несогласных между собой.

Войдя в келью, видя, что в ней нет никого, и будучи коротко знаком со старцем, спросил его: «С кем спорил ты, авва?»

Он отвечал: «С помышлениями моими. Четырнадцать книг я выучил наизусть, услышал ничтожное слово вне кельи; когда же, возвратившись в келью, захотел упражняться в деле Божием, все выученное наизусть как бы перезабыл, и только одно то слово, которое я слушал вне кельи, приходит мне на память


в час служения моего. По этой причине я препирался с помышлениями моими».


Î ãîñòåïðèèìñòâå


Братья общежительного монастыря пришли в пустыню, остановились у одного из отшельников, который принял их с радостью; видя их уставшими от трудного пути, он предложил им трапезу прежде установленного часа, по обычаю отшельников. Предложил он им все, что было у него в келье, и упокоил их.

Когда смерклось, прочитали двенадцать псалмов, так, как и ночью. Старец не спал и слышит, что они говорят между собой: «Отшельники утешают себя в пустыне более, нежели мы в общежитиях». Рано утром, когда они встали, чтобы идти к другому отшельнику — соседу, старец сказал им: «Приветствуйте его от меня и скажите: не поливай овощей».

Они пришли к соседу и передали слова отшельника, у которого ночевали. Второй отшельник понял значение слов старца и оставил посетителей без пищи до позднего вечера. Когда смерклось, он отправил продолжительное служение Богу, по окончании которого сказал: «Сократим немного ради вас, потому что вы устали от пути, — потом сказал: — Мы не име-


ем обычая употреблять пищу ежедневно, но ради вас вкусим немного». И предложил им сухой хлеб и соль, прибавив немного уксуса в соль посетителей. Встав, они занялись псалмопением, продолжавшимся до утра. Потом отшельник сказал: «Ради вас не совершаем правила нашего в полноте его, чтобы вы отдохнули: ведь вы путешествуете».

Когда рассвело, они хотели уйти, но отшельник остановил их, сказав: «Погостите несколько времени; дня три побудьте с нами, по обычаю, который ведется у отшельников». Братья, увидев, что он не отпускает их, бежали тайно.


Ïîïðîáóé íà ñåáå


Однажды монахи из Египта пришли в Скит для свидания со старцами этой пустыни. Увидев, что они измождены голодом и от великого воздержания едят поспешно, соблазнились. Настоятель понял это. Он не захотел отпустить египетских братьев, не исцелив их. С этой целью он отдал приказание в церкви народу — народом названы здесь монахи по многочисленности их: «Братья! Попоститесь и продолжите воздержание ваше».

Посетители египтяне хотели уйти, но настоятель остановил их.


С первого срока они уже почувствовали изнеможение, потому что им предлагали пищу однажды в двое суток; живущие же в Скиту употребляли пищу однажды в неделю. Когда наступила суббота, сели египтяне за трапезу вместе со старцами. Египтяне начали торопливо есть. Тогда один из скитских старцев удержал руку одного из них, говоря:

«С тихостию кушай, как приличествует монаху».

Египтянин оттолкнул руку старца, сказав: «Оставь меня! Я умираю, не евши ничего вареного в течение целой недели». Старец на это заметил: «Если вы, вкушая пищу через день, так изнемогли, то зачем вы соблазнились на братьев, которые каждую неделю проводят в таком воздержании?» Они просили прощения и ушли, получив назидание и умиротворение.


«Ïî âîëå ìîåé»


Брат сказал некоторому великому старцу: «Авва! Мне бы хотелось найти старца по воле моей и жить с ним!»

Старец отвечал на это: «Хорошо желание твое, владыка мой!» Брат, не поняв слов старца, подумал, что старец признал мнение его правильным и утвердил его. Старец, заметив это, сказал ему: «Так-то! Если найдешь старца, соответствующего воле твоей,


то намереваешься жить с ним? Значит, желаешь не того, чтобы тебе следовать воле старца твоего, но чтобы старец последовал воле твоей, и в этом надеешься найти преуспеяние».

Тогда брат понял свою ошибку и, встав, пал в ноги старцу, принося покаяние и говоря: «Прости меня! Я очень тщеславился, думая, что я хорошо сказал, между тем как ничего хорошего не было ни в словах моих, ни в мысли».


Ïîéòè — íå ïîéòè


Некоторый брат, живший в кельях, намочил в воде свои пальмовые ветви и, когда сел плести веревки, сказало ему помышление его, чтобы он пошел к такому-то старцу для посещения.

Потом, передумав сам в себе, сказал: «Пойду через несколько дней». И опять говорило ему помышление его: «Если же старец в это время умрет, тогда что сделаешь? Пойду сейчас же и поговорю с ним, тем более что время летнее».

И опять сказал он сам в себе: «Но теперь некогда». И снова помышление говорило ему: «Когда приладишь тростниковые палки к циновкам, тогда уже будет время». И опять сказал он сам в себе: «Когда употреблю в работу эти пальмовые ветви, тогда пойду».


Против этого снова возразило помышление его:

«Но сегодня хороша погода».

С этими словами он встал, оставил приготовленные к работе пальмовые ветви не употребленными и пошел, взяв мантию свою.

По соседству его жил некоторый старец, муж прозорливый; увидев, что брат идет поспешно, он закричал ему: «Пленник! Пленник! Куда бежишь? Подойди ко мне». Когда он подошел, старец сказал ему:

«Возвратись в келью твою». Брат рассказал старцу о приливе помышлений, которому он подвергся, и просвещенный учением старца, возвратился в свою келью. Войдя в нее, он пал на лицо свое и приносил покаяние. Когда он поступил так, внезапно демоны закричали громким голосом: «Победил нас, монах, победил нас!» Циновка, на которой он лежал, превратилась в пепел, как бы сожженная огнем, а демоны исчезли в образе дыма.

Таким образом, брат научился познавать козни

их.


Ñòðàííîïðèèìåö


Рассказывали о некотором старце, жившем в Сирии близ дороги. Делание его состояло в том, что он во всякое время дня и ночи принимал всякого мона-


ха, приходившего из пустыни, и с любовью предлагал ему трапезу.

Однажды пришел к нему отшельник. Старец просил его вкусить пищи; но отшельник отказался, сказав: «Сегодня я пощусь». Поститься значило тогда вовсе не употреблять пищи. Старец огорчился и сказал:

«Не отврати лица твоего от отрока твоего (Пс. 68,

18) и не презри мною, убедительно прошу тебя. Помолимся Богу! Вот дерево: последуем воле того из нас, по молитве которого наклонится дерево». Отшельник преклонил колена и помолился, но не последовало ничего. Потом преклонил колена и старецстранноприимец; вместе с этим тотчас наклонилось дерево.

Увидев это, они возрадовались и прославили Бога.


Î ïîñòå


Однажды два брата пришли к некоторому старцу. Старец этот не имел обычая употреблять пищу ежедневно. Увидев братьев, он принял их с радостью и сказал сам в себе: «Пост имеет свою награду, — потом присовокупил: — Употребляющий пищу ради любви совершает две добродетели: отсекает свою волю и исполняет заповедь странноприимства».


Î ãîñòåïðèèìñòâå


Был в Египте старец, живший в пустынном месте; вдали от него жил другой старец — манихей, которого принадлежавшие к его секте называли пресвитером. Манихей, желая посетить лицо одного с ним заблуждения, отправился к нему; его застигла ночь в том месте, где жил православный и святой муж. Манихей хотел постучать в двери старцевой кельи и попроситься на ночлег, но затруднялся: он понимал, что старец знает о ереси его и потому смущался помышлением, предполагая отказ в приеме. Нужда заставила постучать. Старец отворил дверь, узнал его, принял радостно, угостил трапезой и уложил спать. Манихей, улегшись, размышлял о приеме, удивлялся, говоря сам себе: «Он не выразил никакого подозрения по отношению ко мне! Поистине, он раб Божий». Встав рано утром, манихей упал к ногам старца и сказал: «С этого часа и я — православный и не отступлю от тебя».

Он остался жить при старце.


Ñïðàâåäëèâàÿ ìèëîñòûíÿ


Некоторый монах-фивеянин получил от Бога благодать служения, по действию которой он всем нуж-


дающимся доставлял потребное им. Случилось однажды, что в некотором селении он сделал вечерю любви для бедных, и вот приходит к нему для получения милостыни женщина в самой ветхой одежде. Монах, увидев ее в таких рубищах, спустил руку свою в мешец, чтобы дать ей много, но рука сжалась, и он вынул мало.

Пришла к нему и другая, хорошо одетая. Посмотрев на одежду ее, монах спустил руку с намерением дать мало, но рука разверзлась и захватила много. Он справился об обеих женщинах и узнал, что та, которая была в хорошем платье, принадлежала к числу почетных лиц и пришла в бедность, а одета была хорошо ради родственников своих; первая же облеклась в рубище с целью выманить большую милостыню.


Ìåëî÷íàÿ ðàñ÷åòëèâîñòü


Говорил некоторый старец. Часто случается, что иной делает много добра, но диавол влагает в сердце его мелочную расчетливость в ничтожных вещах, чтобы похитить у него ту награду от Бога, которой заслуживал бы он за все дело.

Однажды, когда я был в Оксиринхе и сидел в гостях у некоторого пресвитера, подававшего много милостыни, пришла к нему вдова и просила немного


пшеницы. Он сказал ей: «Поди, принеси четверик, — я отмерю тебе». Она принесла. Он, смерив рукой четверик, сказал ей: «Слишком велик!»

Эти слова заставили вдову покраснеть. Когда она вышла, я спросил его: «Авва, ты дал пшеницу взаймы вдове или нет?» Он отвечал: «Нет! Подарил». Я сказал на это: «Если ты все отдал даром, то для чего позволил себе в мелочи быть расчетливым и привел вдову в смущение?»


Íåèññÿêàþùåå ìèëîñåðäèå


Некоторый старец жил с другим братом на правах общежития. Старец был очень милосерд. Случился голод, и начали некоторые приходить к ним для получения милостыни. Старец давал хлеба всем, приходившим к нему. Брат, увидев это, сказал старцу: «Дай мне мою часть из хлебов и делай из своей, что хочешь». Старец разделил хлебы и по обычаю своему продолжал подавать милостыню из своей части, — а к нему прибегали многие, услышав, что он подает всем.

Бог, видя расположение воли его, благословил хлебы. Брат, взявший свою часть и не дававший никому ничего, издержал хлебы, доставшиеся на его


долю, и сказал старцу: «Так как у меня осталось очень мало хлебов, прими меня снова в общежитие с тобой».

Старец отвечал: «Как хочешь, пожалуй».

И снова начали жить они по общежительному уставу. Опять наступило время скудости в жизненных припасах, и опять нуждающиеся стали приходить к старцу за милостыней. У них самих оказался недостаток в хлебе; брат заметил это, и вот приходит бедный, просит подаяния. Старец сказал брату: «Дай ему хлеб». Брат отвечал: «Авва! У нас уже нет хлебов». Старец сказал на это: «Поди, поищи». Брат пошел, отворил дверь в чулан, в котором они обыкновенно хранили хлеб, и увидел, что чулан наполнен хлебами. Он испугался и подал хлеб нищему.

Таким образом, узнав веру и добродетель старца, он прославил Бога.


Î ïîñëóøàíèè


Некоторый мирянин, имевший трех сыновей, отрекся от мира и пришел в монастырь, оставив сыновей в городе. Когда он совершил три года в монастыре, начали помышления его приносить ему частое воспоминание о сыновьях. Он очень тосковал о них, тем более что не сказал авве при вступлении


в монастырь, что у него есть сыновья. Авва, увидев его печальным, спросил его: «Что с тобой? Отчего ты так печален?» Он открыл ему, что у него три сына в городе и что ему хотелось бы привести их в монастырь. Авва дозволил ему сделать это.

Придя в город, он узнал, что двое из сыновей его уже умерли, остался один. Взяв его с собой, он возвратился в монастырь. Аввы он не нашел в монастыре. На вопрос его, где авва, братия сказали: «Он пошел в хлебню».

Брат, взяв сына своего, пошел туда же. Авва, увидев его, приветствовал и, взяв приведенного им сына, обнял его, потом сказал отцу: «Любишь ли его?» Отец сказал: «Да!» Авва опять сказал ему:

«Очень любишь его?» — «Да!» — отвечал отец. Тогда сказал авва: «Итак, если любишь его, то возьми и кинь его в печь». Печь была полна огня. Отец взял сына, бросил его в пылающую печь, — и печь тотчас наполнилась вместо огня прохладной росой.


Ïîñëóøàíèå ïðåâûøå âñåãî


Один из отцов рассказывал. Я видел четыре чина в небе: первый чин состоял из больных, благодарящих Бога; второй — из занимающихся страннопри-


имством и тщательным служением ближним; третий — из жительствующих в пустыне, лишенных человеческого общества; четвертый из тех, которые повинуются духовным отцам и находятся в послушании у них ради Бога. Чин проходящих послушание украшался золотой цепью и венцом и имел большую славу, нежели три первых чина. Я сказал тому, кто показывал мне все это: «Почему этот чин, меньший других, имеет большую славу, нежели другие?»

Он отвечал мне: «Потому что занимающиеся странноприимством делают это по собственной воле. Подобным образом вступившие в отшельническую жизнь в пустыне по собственной воле оставили общество человеческое. Но чин, предавший себя послушанию, находится в совершенной зависимости от Бога и от духовных отцов, почему и имеет большую славу».

Благое дело — послушание, проходимое ради Бога! Наследуйте, хотя отчасти, о чада, эту добродетель! Послушание — спасение для всех верующих. Послушание — родительница всех добродетелей. Послушание — дверь в Царство Небесное. Послушание отверзает небеса и возвышает человеков от земли. Послушание сожительствует Ангелам. Послушание — пища всех святых: воспитанные им, как молоком, они при посредстве его достигли совершенства.


«Èäè ïàñòè ñâèíåé»


Некоторый старец пребывал в пустыне отшельником и помышлял сам в себе, что он совершен в добродетелях. Он молил Бога: «Покажи мне, в чем заключается совершенство души, — и я исполню это.

Богу благоугодно было смирить помышления его, почему и сказано было ему: «Поди к такому-то архимандриту и сделай все, что бы он ни приказал тебе». Бог открыл и архимандриту о пришествии к нему отшельника прежде, нежели тот пришел, причем повелел: «Такой-то отшельник придет к тебе, скажи ему, чтобы он взял плеть и пошел пасти свиней твоих».

Пришел отшельник в монастырь, постучал во врата; его ввели к архимандриту. Приветствовав друг друга, они сели. И сказал отшельник архимандриту: «Скажи, что мне сделать, чтобы спастись?»

Архимандрит спросил: «Исполнишь ли, что бы я тебе ни приказал?» Отшельник отвечал: «Исполню». На это архимандрит сказал: «Возьми длинную плеть и иди пасти свиней». Отшельник немедленно исполнил это.

Знавшие его прежде и слышавшие о нем, когда увидели, что он пасет свиней, говорили между собой:

«Видели ли вы великого отшельника, о котором шла


такая молва? Он сошел с ума! Он взбесился! Он пасет свиней!» Бог, видя его смирение и что он терпеливо перенес бесчестие человеческое, повелел ему снова возвратиться в свое место.


Êîçëèùà è àãíöû


Однажды к некоторому старцу в Фиваиде пришли посетители; они имели с собой беснующегося, которого привели с тем, чтобы старец исцелил его. Долго упрашивали они старца, и он сказал демону:

«Выйди из создания Божия».

Демон отвечал: «Выйду, но прежде дай ответ на мой вопрос: кто — козлища, и кто — агнцы». Старец отвечал: «Козлища — такие, как я, а кто — овцы, о том знает Бог». Демон, услышав это, воскликнул громким голосом: «Выхожу по причине твоего смирения!» — и вышел немедленно.


Íå äîñòîèí âèäåòü Àíãåëîâ


Некоторому брату явился диавол, преобразившись в Ангела света, и сказал ему: «Я — Архангел Гавриил, послан к тебе». Старец на это отвечал: «Смотри! Не к кому ли другому ты послан? Потому что я


недостоин того, чтобы посылались ко мне Ангелы». Диавол тотчас исчез. Старцы говорили: «Если и поистине явится к тебе Ангел, не прими его легковерно, но смирись, говоря: я, живя во грехах, не достоин видеть Ангелов».


«Íå æåëàþ âèäåòü Õðèñòà çäåñü»


Поведали о другом старце, что он безмолвствовал в келье своей, претерпевая искушения бесовские.

Ему воочию являлись бесы, но он презирал их. Диавол, видя, что он побежден старцем, явился ему и сказал: «Я — Христос». Старец закрыл глаза. Диавол повторил ему: «Я — Христос; зачем закрыл ты глаза?» Старец отвечал: «Я не желаю видеть Христа здесь, но в будущей жизни». После этого диавол уже не являлся.

Демоны, желая обольстить другого старца, сказали ему: «Хочешь ли видеть Христа?» Он отвечал им:

«Анафема вам и тому, о ком вы говорите. Я верую в моего Христа, Который повелел: если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, — не верьте (Мф. 24, 23)». После этих слов старца демоны тотчас исчезли.


Ïîñò è ñìèðåíèå


Поведали о некотором старце, который провел семьдесят недель в посте, употребляя пищу однажды в неделю. Он просил у Бога, чтобы открыто было ему значение некоторого изречения в Священном Писании, но Бог не открывал ему. Видя это, старец сказал сам себе: «Вот! Я подъял немалый труд и ничего не успел; пойду же к брату моему и спрошу у него».

Когда он вышел из кельи и запер за собой дверь, послан был к нему от Господа Ангел, который сказал ему: «Семьдесят недель, проведенных тобой в посте, не приблизили тебя к Богу. Теперь же, когда ты смирился и вознамерился идти для вопроса к брату твоему, я послан к тебе истолковать значение изречения». Исполнив это, Ангел отступил от него.


Íàâûê òåðïåëèâîñòè


Братья пришли к некоторому святому старцу, безмолвствовавшему в пустынном месте, и увидели вне монастыря его мальчиков, пасущих скот и произносящих неприличные слова.

Повидавшись со старцем, исповедав ему помышления свои и ощутив душевную пользу от его наставлений, братья сказали ему: «Авва! Почему ты


позволяешь этим мальчикам быть близ тебя и кричать непристойно?» Старец отвечал: «Поверьте мне, братья, бывают дни, что порываюсь запретить им, но останавливаю себя, говоря: если я не снесу этого малого беспокойства, то как снесу большее искушение, если попустит его Бог на меня?

По этой причине ничего не говорю им, чтобы образовался во мне навык терпеливо переносить случающееся».


Âîçëàãàé âèíó íà ñåáÿ


Некоторый брат был в скорби на другого брата, который, узнав об этом, пришел для примирения к первому брату. Первый не отворил ему дверей. Второй пошел к некоторому старцу и рассказал ему о случившемся.

Старец отвечал: «Посмотри, нет ли этому причины в сердце твоем? Не признаешь ли себя правым в сердце твоем? Не имеешь ли намерения обвинить брата своего, а себя оправдать? По этой причине Бог не коснулся сердца его и он не отворил тебе дверей. Но то, что скажу тебе, верно: хотя бы он был виноват пред тобою, положи в сердце твоем, что ты виноват пред ним и оправдай брата своего; тогда


Бог вложит в сердце его желание примириться с тобой». При этом старец поведал брату следующее событие. Были два благочестивые мирянина. Согласившись между собой, они приняли монашество. Поревновав исполнить евангельское слово, но не по разуму его, они оскопили себя как бы ради Царства Небесного. Архиепископ, узнав об этом, отлучил их от Церкви. Они, думая, что сделали хорошо, пришли в негодование против него, сказали: «Мы ради Небесного Царства оскопили себя, а он отлучил нас! Пойдем в Иерусалим! Будем просить суда у архиепископа Иерусалимского». Они отправились, представили дело на рассмотрение архиепископу Иерусалимскому. Он отвечал им: «И я отлучаю вас».

Огорченные, они пошли с жалобой к архиепископу Антиохийскому, но и этот также отлучил их.

Тогда сказали они друг другу: «Пойдем в Рим к папе, он защитит нас от всех этих». Они прибыли к архиепископу Рима и объяснили ему свой поступок:

«Мы пришли к тебе, потому что ты — старший всех». Он сказал им: «И я отлучаю вас, вы впали в заблуждение». Отлученные всеми, они пришли в уныние и сказали друг другу: «Эти епископы стоят один за другого и согласны между собой, как имеющие нужду в таких отношениях по съездам их на


соборы. Но пойдем к человеку Божию, святому Епифанию, епископу Кипрскому; он пророк и не приемлет лица человеческого».

Когда они приближались к городу, в котором епископствовал Епифаний, открыто было ему о них, и он выслал к ним навстречу сказать: «Не входите в этот город». Тогда они возвратились и сказали: «Поистине, виноваты мы, зачем же оправдываем себя? Положим, что те отлучили нас несправедливо; неужели поступил так и этот пророк? Ведь Бог открыл ему о нас». И очень упрекали они себя за сделанное ими. Сердцеведец, увидев, что они искренно обвинили себя, открыл об этом епископу Епифанию. Он опять послал к ним, велел привести их к себе, утешил, принял в общение. Написал он и к архиепископу Александрийскому: «Прими сынов твоих, потому что они принесли истинное покаяние». Старец, рассказывавший это событие, присовокупил: «В том заключается здравие человека и того хочет от него Бог, чтобы человек возлагал вину на себя и повергался в покорности пред Богом». Брат, услышав это, поступил по слову старца, пошел к брату, постучал в дверь. Тот, только поняв, что пришел именно он, отворил тотчас дверь и, прежде нежели пришедший попросил прощения, обнял его от души, и водворился между ними величайший мир.


Ôèëîñîôû è ìîíàõè


Некоторые философы захотели однажды испытать монахов. Увидев монаха в мантии и хорошо одетого, они сказали ему: «Ты! Поди сюда».

Монах оскорбился грубым призывом и отвечал им жестко. Потом случилось проходить мимо их старцумонаху, мужу великому, из простолюдинов. Они сказали ему: «Ты, монах, злой старец, поди сюда». Он подбежал к ним. Они ударили его по щеке, — он подставил другую щеку. Тотчас философы встали, поклонились ему и сказали: «Ты — истинный монах». Они посадили его посреди себя и сказали: «Что делаете вы более нас в этой пустыне? Вы поститесь, — и мы постимся; вы обуздываете тело ваше подвигами, — и мы обуздываем; что ни делаете вы, мы все это делаем; что делаете вы, живя в пустыне, лишнего в сравнении с нами?» Старец отвечал: «Мы пребываем в уповании на благодать Божию и храним наш ум». Они сказали: «Мы этого не можем». И отпустили его, получив назидание его словом.


Ó÷åíèê ñïàñàåò ó÷èòåëÿ


Некоторый старец был подвергнут пьянственной страсти. Ежедневно выделывал он по циновке, продавал эту циновку в соседнем селении и деньги,


вырученные за нее, пропивал. К старцу присоединился на жительство некоторый брат, который также выделывал по циновке ежедневно.

Старец брал и эту циновку, продавал и пропивал деньги, вырученные за обе циновки, а брату приносил самое малое количество хлеба уже поздно вечером. Так поступал старец в течение трех лет, и брат не говорил ему ничего.

По прошествии трех лет брат сказал сам себе:

«Я наг и терплю большой недостаток в хлебе; встану, уйду отсюда». Другое помышление говорило в нем:

«Куда мне идти? Останусь здесь: я вступил в общение со старцем ради Бога».

Когда он помыслил это, немедленно явился ему Ангел Господень и сказал: «Никуда не ходи, потому что завтра придем за тобой». При наступлении назначенного дня брат просил старца: «Не уходи сегодня никуда, потому что за мной придут мои и возьмут меня». Когда настал час, в который старец имел обычай уходить в селение, он сказал брату: «Не придут сегодня, сын мой, потому что уже поздно». Брат отвечал: «Непременно придут», — и посреди этих переговоров брат скончался мирно.

Старец заплакал, говоря: «Увы мне, сын мой! Много лет живу я в нерадении, а ты в короткое время спас душу твою терпением».


С этого дня старец начал весьма трезвую и добродетельную жизнь.


Íåîáû÷íûé ñóä


Однажды три брата отправились на жнитво и нанялись выжать пространство определенной меры. Один из них, с первого дня почувствовав себя больным, возвратился в свою келью. Два остались жать.

Сказал один из них другому: «Брат! Ты видишь, что третий брат наш впал в болезнь; воодушевись ревностью, — воодушевляюсь и я ею, — в надежде на Бога, за молитвы брата нашего, вдвоем сделаем дело, за которое взялись трое, выжнем участок».

Когда таким образом они выжали все пространство, которое обязались выжать, и пришли получать плату за труд свой, то пригласили заболевшего брата, сказав ему: «Приди, брат, получи плату за труд твой». Он отвечал им: «Какую плату получать мне, когда я не жал?» Они сказали на это: «Твоими молитвами совершена жатва; итак, приди, получи плату». Из этого у них родился спор. Он говорил:

«Не возьму денег, потому что я не работал», — они не хотели успокоиться, если он не возьмет своей части. Не согласившись, все трое пошли судиться к


некоторому великому старцу. Первый брат говорил старцу: «Мы пошли втроем жать в поле некоторого владельца за плату.

Когда пришли на место жатвы, я в самый первый день сделался болен и возвратился в келью мою, не будучи в состоянии даже в течение одного дня принять участие в работе; ныне они принуждают меня, говоря: брат, приди, получи плату за работу, которой я не работал».

Другие два брата говорили: «Точно, мы пошли жать и взялись выжать пространство, которое нам отмерили. Если бы мы жали и все трое, то лишь с великим трудом могли бы выжать такой участок; за молитвы же этого брата мы двое выжали его скорее, нежели могли бы выжать трое, почему и сказали ему: приди, получи следующую тебе плату, — а он не хочет сделать этого».

Старец, услышав такой спор, удивился и сказал одному из своих монахов: «Ударь в било, чтобы братья, находящиеся по кельям, сошлись все сюда».

Когда они пришли, старец сказал им: «Придите, братья, услышьте сегодня праведный суд».

Потом пересказал им все, слышанное от братьев, пришедших судиться, и присудил первого брата взять следующую ему плату и употребить ее по своему усмотрению. И вышел этот брат печальным; он пла-


кал, как будто совершено было над ним неправосудие.


Ñóãóáîå äîáðî


Брат сказал некоторому старцу: «Если увижу брата, о котором я слышал что-нибудь худое, то не могу принудить себя, чтобы ввести его в мою келью; если же увижу хорошего брата, — ввожу его охотно».

Старец: «Если делаешь добро доброму брату — этого мало. Сделай сугубое добро тому, который подвержен немощи».


Óñóãóáëåííûé ïîäâèã


Некоторый брат прислуживал некоторому отцу. Случилось, что на теле старца образовалась рана, из которой разливалось большое зловоние. Брату, который прислуживал, говорило помышление его: «Уйди отсюда, потому что ты не можешь выносить смрада, который издает из себя гнойная рана». Брат, чтобы подавить помышление, принес сосуд с водой, вымыл ею рану старца и сохранил эту воду в сосуде. Каждый раз, когда ему хотелось пить, он пил из сосуда. Помышление снова начало стужать ему, говоря:


«Если не хочешь уйти, то, по крайней мере, не пей этого смрада».

Но брат подвизался, выдерживал предпринятое и пил воду, которой омывал рану.

Бог, видя труд и любовь брата, обратил смешение из воды и гноя раны в чистейшую воду, а старцу даровал исцеление невидимым врачевством.


Óòåøåíèå


Поведал некоторый старец. Два брата жили по соседству его: один — пришелец, другой — туземец. Иноземец жил немного нерадиво; туземец был великий подвижник. Настало время, и иностранец скончался в мире. Прозорливый старец, сосед их, увидел множество Ангелов, сопровождающих душу его. Когда он приблизился ко входу в небо, сделан был о нем вопрос, но пришел свыше глас:

«Ясно, что он был немного нерадив, но за странничество его отворите ему вход в небо».

После этого скончался и туземец, и пришли к нему все знакомые его. Упомянутый старец, увидев, что Ангелы не пришли для сопровождения души его, удивился.

Пав на лицо свое пред Богом, он сказал: «Почему иноземец, живший нерадивее, сподобился такой сла-


вы, а этот, будучи подвижником, не удостоен ничего подобного?»

И последовал старцу глас: «Подвижник, умирая, видел плачущих родственников своих, и этим утешена была душа его, а странник, хотя был нерадив, но не видел никого из своих; находясь в таком состоянии, он плакал, и Бог утешил его».


Ðàçíûå íàãðàäû


В пустыне Никополиса жил отшельник, а прислуживал ему мирянин, весьма благочестивый. В городе жил богач, утопая в грехах. Настало время, — умер этот богач; сошелся весь город и с епископом своим для сопровождения тела, которому предшествовали зажженные свечи. Свидетелем похорон был прислуживавший отшельнику. По обычаю он понес хлебы в пустыню и нашел, что отшельника съел зверь. Он пал на лицо свое пред Господом, говоря: «Не встану с земли, доколе Бог не покажет мне, что это значит. Один, утопавший в грехах, похоронен с таким великолепием; другой, служивший Тебе и день и ночь, подвергся такой смерти!» И вот явился ему Ангел от Господа.

Ангел сказал: «Грешник, о котором ты говоришь, имел немного добрых дел, принадлежавших веку


сему, и получил награду за них здесь, но за то там не обрел никакого упокоения.

Отшельник же был украшен всеми добродетелями, но, как человек, имел за собой немного погрешностей и наказание за них понес здесь, чтобы предстать пред Богом чистым». Утешенный этими словами, благочестивый мирянин пошел в дом свой, прославляя Бога.


Îáîëüùåííûé äåìîíîì


Сказывали о некотором брате, что он жил отшельником в пустыне и в течение многих лет был обольщаем демонами, думая, что это были ангелы. По временам приходил к нему для посещения отец его по плоти.

Однажды отец, отправляясь к сыну, взял с собой топор с намерением на обратном пути набрать для себя небольшое количество дров. Один из демонов, предупреждая пришествие отца, явился к сыну и сказал ему: «Вот диавол идет к тебе в подобии отца твоего с целью убить тебя; у него и топор с собой. Ты предупреди его, вырви топор у него и убей его».

Отец пришел по обычаю, а сын, схватив топор его, нанес ему удар и убил его. Немедленно напал нечистый дух на отшельника и удавил его.


Îòâåðã âåùåñòâî ìèðà


Поведали о некотором старце, что он вышел в пустыню, облаченный в одну льняную одежду. Проходив по пустыне три дня, он взошел на камень, увидел под камнем зеленеющую траву и человека, подобного зверю. Сойдя тихонько с камня, он схватил этого человека. Это был нагой старец, он вырвался из рук схватившего и побежал. Брат побежал за ним и кричал вслед его: «Подожди меня, потому что я бегу за тобой ради Бога». Тот, обратившись к нему, отвечал:

«И я ради Бога убегаю от тебя». Брат скинул с себя льняную одежду и продолжал бежать за старцем. Старец, увидев, что он сбросил с себя одежду, остановился и стал ожидать его; когда же он приблизился, сказал ему: «Ты отверг вещество мира, и я остановился, чтобы дождаться твоего прихода». Брат просил его сказать слово спасения. Старец сказал:

«Убегай людей, молчи — и спасешься».


Âñïîìíèë î Áîãå


Некоторый старец пришел однажды в город для продажи корзин своего рукоделия. Распродав их, он сел — так случилось ненамеренно — у входа в дом некоторого богатого человека, который уже


умирал. Сидя тут, старец увидел черных коней, на которых были черные и страшные всадники. Каждый из этих всадников имел огненный жезл в руке.

Когда они достигли дверей дома, соскочили с лошадей, оставили их у входа, а сами поспешно вошли один за другим в дом. Умирающий богач, увидев их, воскликнул громким голосом:

«Господи! Помоги мне».

А они сказали ему на это: «Теперь-то вспомнил ты о Боге, когда солнце померкло для тебя? Почему же до сего дня не взыскал ты Его, доколе светил для тебя день? Но ныне, в этот час, уже нет тебе части ни в надежде, ни в утешении».


Ñìðàä


Некоторый великий старец ходил по пустыне и увидел двух Ангелов, сопутствовавших ему, одного с правой, другого с левой стороны. Ходя таким образом, они нашли труп, лежавший на дороге.

Старец заткнул ноздри свои, чтобы не слышать смрада; то же сделали и Ангелы. Когда они отошли несколько далее, старец сказал Ангелам: «Неужели и вы обоняли смрад?» Они отвечали: «Нет! Подражая тебе, мы заткнули ноздри: зловония этого мира мы не


ощущаем, но тот смрад, который испускают из себя души грешников, мы обоняем».


Ìèëîñòü Áîæèÿ


Воин спросил старца: «Приемлет ли Бог покаяние?» Старец много говорил ему об этом назидательного и, наконец, присовокупил: «Скажи мне, любезнейший, если твой плащ будет изрублен мечами врагов, кидаешь ли ты его?»

Воин отвечал: «Нет! Починив, снова употребляю его».

На это старец сказал: «Если ты бережешь свое платье, то неужели Бог не будет милостив к созданию Своему».


Çà ãðåõè


Некоторый брат, подвергаясь бесчестью от другого брата, пришел и сказал об этом старцу.

Старец отвечал ему: «Успокой помышления твои тем, что брат не хочет наносить тебе бесчестий, но твои грехи подвергают тебя бесчестью.

Во всяком искушении, случающемся с тобой, никого не обвиняй, но всегда говори: это случилось со мной за грехи мои».


Òùåñëàâíàÿ äîáðîäåòåëü


Не в дальнем расстоянии от пустыни, прилежащей к долине, орошаемой рекой Нилом, находится много монастырей; в каждом монастыре живут многие сотни монахов, которых все тщание заключается в том, чтобы проводить жительство под управлением аввы, ничего не делать по своему произволу, но во всем зависеть от его власти и указания. Если кто из монахов поревнует жительства, более возвышенного, тот перемещается в пустыню на отшельничество, но не иначе как с соизволения своего аввы, потому что у них первая добродетель — послушание. Тем, которые удалились на жительство в пустыню по повелению аввы, доставляется из монастыря хлеб и чтолибо еще из пищи.

Случилось, что в те дни, как я пришел в один из упомянутых монастырей, авва послал хлеб с двумя отроками одному из отшельников, недавно отошедшему в пустыню и поставившему себе хижину не более как в шести милях от монастыря. Старшему из отроков было пятнадцать, младшему двенадцать лет. Когда они возвращались назад, встретил их аспид необыкновенной величины; они нисколько не испугались его, а он, как бы заговоренный обаянием, пришел к ногам их и подклонил им свою лазоревую шею.


Младший из отроков схватил аспида рукой, завернул в мантию и понес с собой; потом, войдя в монастырь как бы победителем, развернул мантию и не без тайного тщеславия выложил зверя перед братьями. Когда все превозносили веру и добродетель дитяти, авва, руководствуясь высшим суждением, сделал сильный выговор отрокам за то, что они огласили совершенное Богом через них и обоих наказал розгами, охраняя юность от превозношения, вразумляя их, что чудо было следствием силы Божией, а не их веры, научая их служить Богу смирением, а не превозношением чудесами и добродетелью, потому что лучше немощная совесть, нежели тщеславная добродетель.


Ïðîâèíèâøàÿñÿ âîë÷èöà


Один чудный муж жил в маленькой пещере, в которой возможно было помещаться только одному человеку. К нему во время его трапезы имела обычай приходить волчица, и редко когда зверь этот ошибался, не попадал в обычный час употребления пищи. Ожидала волчица всегда у входа в пещеру столь долго, пока пустынник не выносил ей остатков от трапезы своей; тогда она лизала его руки и уходила, как бы исполнив долг свой и получив утешение.


Случилось, что святой отлучился на довольно продолжительное время из пещеры, провожая посетителя — брата, и возвратился только к ночи. В этот промежуток приходила волчица к обычному часу трапезы. Ощутив, что келья пуста, что господин ее находится в отсутствии, она вошла в пещеру, тщательно отыскивая обитателя.

В пещере висела корзинка из пальмовых ветвей с пятью хлебами. Из этих хлебов один волчица достала и съела; затем, совершив преступление, ушла. Пустынник, возвратившись, увидел, что корзинка повреждена и что не достает одного хлеба. По оставшимся крохам от съеденного хлеба он легко угадал виновного. Справедливость подозрения подтвердилась последствиями: в следующие дни волчица не приходила по обычаю своему, не решаясь в сознании дерзновенного поступка прийти к тому, кому она нанесла оскорбление. Прерванное знакомство с воспитанницей огорчало пустынника. Призванная его молитвами, она, по прошествии семи дней, возвратилась и села по обычаю перед пещерой в то время, как пустынник употреблял пищу. Однако, смотрите, какова была стыдливость кающейся! Волчица не осмелилась подойти так близко, как подходила прежде, но сидела вдали, опустив глаза в землю по причине глубокого стыда, чем ясно выражала, что просит прощения.


Пустынник, сжалившись над ней, приказал ей подойти ближе и, ласково погладив рукой по голове печальную, угостил ее удвоенным количеством хлеба.

Получив прощение, волчица развеселилась и снова начала исполнять принятую ею на себя обязанность — посещать пустынножителя.


Íåòðîíóòûå ñìîêâû


Брат принес авве Иоанну в пустыне Скит весьма хороших смокв* из Ливии Мареомийской. Авва немедленно послал их с двумя юношами к некоторому отшельнику, жившему во внутренней пустыне, в то время больному. Местопребывание отшельника отстояло от церкви на восемнадцать миль. Юноши, взяв плоды, пошли к келье упомянутого старца; внезапно сделался густейший туман, и они потеряли дорогу. Весь день и всю ночь пробегали они по обширному пространству пустыни, но никак не могли отыскать кельи болящего. Ослабев от усталости и голода, они преклонили колена на молитву и в молитве предали души свои Господу. Долго искали их по следам, которые в этих песчаных местах отпечатываются как на снегу и остаются там до того времени, как занесет


image

*Смоква — инжир. — Примеч. ред.


их тонкий песок, удобно переносимый с места на место дыханием самого легкого ветра. Юноши были найдены в том положении, в каком они молились, и при них смоквы, которые они несли, нетронутыми. Они избрали лучше отдать Богу души, нежели нарушить верность, употребив что-либо в пищу без повеления аввы. Они захотели лучше расстаться с временной жизнью, нежели нарушить заповедание старца.



Издательство ДАРЪ в социальных сетях:


image

image Живой Журнал: http://darkniga.livejournal.com/ imageFacebook: http://www.facebook.com/izdDAR

Вконтакте: http://vk.com/izddar



Hosted by uCoz