ЯЗЫК

Человек получил дар слова вместе с бытием

Первоначальный язык существовал прежде сотворения жены, не требуя много времени и труда для своего составления и образования, как дарование языков апостолам. Человек получил его вместе с бытием; может быть, усовершенствовал его знание в общении с Творцом, излил в звуки и дополнил от себя, тоже по внушению Бога, предопределившего человека для общежития (113, 167).

Слово поставило человека на лестнице творений выше всего земного и выше луны и солнца. Слово соединило людей в общества, создало города и царства. В слове живет и движется знание, мудрость, закон.
Словом образуется, поощряется и распространяется добродетель. Слово в молитве восходит к Богу, беседует с Ним и приемлет от Него просимое. Филарет, митрополит Московский (113, 167).

"Положи, Господи, хранение устом моим"
(Пс. 140, 3)

Хранение уст в разуме возбуждает мысль к Богу; многословие бывает причиной уныния и раздражительности (82, 202).

Храни слух - и не согрешишь языком (82, 164).

Не передавай неразумным таинственного знания, которое тебе открылось, и безумным - стремление твоего благого произволения. Познай самого себя и изучи, что приносит вред твоей душе (82, 137).

Воздержание языка показывает истинного подвижника. Необузданный язык служит признаком отсутствия добродетели. Преподобный авва Исаия (82, 201).

О добром деле, которое желаешь сделать, не говори совсем - исполни его, не разгласив о нем заранее. Преподобный Антоний Великий (82, 27).

Спросили некоторые из отцов авву Пимена: "Если мы увидим согрешающего брата, должны ли сказать ему об этом?" Старец отвечал: "Что касается меня, то если мне нужно будет идти мимо совершающего грех - пройду, ничего не сказав". Преподобный Пимен Великий (82, 333).

Если хочешь спастись, то к кому бы ты ни пришел, не говори прежде чем он спросит тебя. Авва Евагрий (82, 113).

Если наш внутренний человек трезвится, это трезвение хранит и внешнего человека. Если же мы не имеем внутреннего трезвения (умной молитвы), то постараемся хотя бы наблюдать за языком нашим. Изречения безымянных старцев (82, 392).

Монах, не удерживающий языка, никогда не сможет обуздать сладострастия (82, 282).

Не удерживающий языка в гневе не сможет удержать и страсти. Авва Иперхий (82, 282).

Христиане должны помнить, что они призывают, поют и восхваляют святое и страшное имя Божие. Как же это великое и святое имя призовут тем языком, который оскверняют срамословием, сквернословием, пустословием, кощунством, проклятиями, хулением, злословием и прочим смрадом? И то им нужно помнить, что причащаются Пречистого Тела и Крови Христовых: как же примут в уста эту святыню - в уста, которые оскверняют гнилыми и смрадными словами? Внимай этому, необузданный язык, чтобы неосужденно призвать имя Божие и причаститься Святых Таин (104, 2368).

Как много зол от необузданного языка! Потому христиане должны заботиться о том, чтобы его хранить в ограде своей и не допускать ему свободно исходить, как говорит апостол: "Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие" (Иак. 1, 26). И Христос грозит судом необузданному языку: "За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф. 12, 36). Если за слово праздное - тем более за слово скверное, срамное, хульное, укорительное, оскорбительное дадут ответ. Поэтому так сильно слово Божие увещевает нас к хранению языка: "Всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев" (Иак. 1, 19) "Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла... и делай добро" (Пс. 33, 13-15) (104, 2368-2369).

"Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих" (Пс. 140, 3). Никакими членами телесными не согрешает так человек, как языком, а особенно трудно его удержать во время скорби и напасти. Потому должно просить помощи у Бога, чтобы помог нам справиться с ним, и говорить только то, что полезно, и молчать о том, что вредно (104, 2370).

Ничем так не грешит человек, как языком, когда не управляет им как должно. Язык проклинает людей, созданных по подобию Божию. Язык злословит отца и мать. Язык учит убийству, советует и сговаривается о прелюбодеянии, нечистоте, воровстве, хищении, всякой неправде. Язык лжет, льстит, обманывает, празднословит, пустословит, кощунствует, сквернословит; язык оправдает виноватых в суде и обвинит правых... Язык терзает и святых мужей, которые незлобием своим никому не вредят; язык оскорблял и Самого Господа нашего, Спасителя мира, Который "не сделал греха, и не было лжи в устах Его" (Ис. 53, 9), язык изрыгает хулу на великое, святое и страшное имя Божие. Словом, ничего язык не оставляет, но на все изрыгает яд, который кроется в сердце человеческом (104, 2370-2371).

Если язык, не управляемый разумом, бывает виновен во стольких грехах и бедах, мы должны стараться его обуздывать. Но усилие без помощи Божией мало что может, "язык...- неудержимое зло" (Иак. 3, 8),- говорит апостол. И хотя имеет две ограды - зубы и губы, однако прорывается. Ибо сердце человеческое как переполненный сосуд, изливает все, что не вмещается, и "от избытка сердца говорят уста", по слову Господню (Лк. б, 45). Потому нужно смиренно молиться всемогущему Богу вместе с Псалмопевцем: "Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих" (Пс. 140, 3), чтобы исправил как сердце, так и язык - орудие сердца, и научил благовременно и как должно говорить, а чего не должно говорить, о том бы и в сердце не помышлять. Святитель Тихон Задонский (104, 2372).

Молчание - тайна будущего века

Люби более молчать, чем говорить: от молчания ум сосредоточивается в себе, от многословия он впадает в рассеянность. Преподобный авва Исаия (82, 151).

Если хотите спастись - соблюдите нестяжание и молчание: на этих двух деланиях основана вся монашеская жизнь. Авва Даниил (82, 95).

Молчание приводит к плачу, а плач очищает ум и соделывает его безгрешным. Авва Лонгин (82, 309).

Рассказывали об авве Агафоне, что он три года носил камень во рту, пока не приучился к молчанию. Авва Агафон (82, 58).

Брат, живший с другими братиями, просил наставления у аввы Виссариона. Старец сказал: "Храни молчание и не сравнивай себя с другими". Авва Виссарион (82, 79).

Господствуй над языком и не умножай слов, чтобы не умножить грехов твоих. Наложи перст на уста и узду на язык: многоглаголивый человек никогда не оставит в себе места для обители Святого Духа (82, 18).

Господь хранит твою душу, пока ты хранишь язык (82, 19).

Если идешь с братиями, иди несколько поодаль от них, чтобы сохранить молчание (82, 23).

Находясь в обществе братии, сохраняй молчание. Если понадобится обратиться к ним, говори кратко и со смирением. Преподобный Антоний Великий (82, 25).

Иной человек кажется молчащим, но сердце его осуждает других. Труды его тщетны. Другой с утра до вечера говорит и вместе пребывает в молчании, потому что говорит одно полезное для души (82, 344).

В какое бы затруднительное положение ты ни пришел, победа в нем - молчание (82, 346).

Брат спросил авву Памво: "Полезно ли хвалить ближнего?" Старец отвечал: "Полезнее ничего не говорить о нем" (82, 337). Если будешь помнить сказанное в Писании: "От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься" (Мф. 12, 37), то поймешь, что лучше молчать, чем говорить. Преподобный Пимен Великий (82, 337).

Брат спросил авву Сисоя: "Намереваюсь хранить мое сердце". Старец отвечал ему: "Как можем охранить сердце, когда язык наш подобен Открытым дверям?" Преподобный Сисой Великий (82, 350).

Брат спросил старца: "Отец, до каких пор должно сохранять молчание?" Старец отвечал: "До того времени, как спросят тебя. Если будешь молчалив, то во всяком месте сохранишь мир духовный" (82, 403).

Если понуждаешь себя к молчанию, то не думай, что совершаешь Добродетели, но признавай себя недостойным говорить. Изречения безымянных старцев (82, 403).

Молчание - истинное начало очищения души и без труда исполняет все заповеди. Ибо язык есть неудержимое зло, исполнен смертоносного яда: "Им благословляем Бога и Отца и им проклинаем человеков",- говорит апостол (Иак. 3, 9). "Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело" (Иак. 3, 2). Говорить опасно: с каким расположением говорить, в какое время, что говорить и ради чего? Говорящий все это должен помнить, молчащий же все совершил и исполнил.
Берегись празднословия, смеха и кощунств даже до малого праздного слова; ибо и за всякое праздное слово ответишь в день Суда, как сказал Господь (Мф. 12, 36). Об этом молится и Давид: "Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных" (Пс. 140, 3-4). И далее: "Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною. Я был нем и безгласен..." (Пс. 38, 2-3). Святитель Димитрий Ростовский (103, 1047).

"Слово ваше да будет всегда с благодатию"
(Кол. 4, 6)

Дар языков в Апостольской Церкви был вначале почти общим для христиан и, по их понятию, служил первым и самым верным признаком, по которому можно было узнавать чад Божиих, рожденных от Духа. Когда он сделался редким, некоторые из учеников святого Павла приходили даже в уныние, думая в простоте сердца, что благодать Божия оставила их. По этому случаю апостол писал к коринфянам, что дарование языков хотя и составляет несомненный признак присутствия Святого Духа, но, по намерению Божию, должно было служить только для убеждения неверующих, и то на время. В христианской Церкви его заменил дар пророчества, или взаимного наставления, вразумления и утешения, по которому столь же легко и безошибочно можно познать, кто стал причастником благодати, и даже заключать о внутренних переменах, какие Дух производит в душе верующего (1 Кор. 14, 21-25).
Итак, дар языков не прекратился, но принял только другой вид, более естественный, сообразный с нуждами и пользой Церкви. Рожденные от Духа и ныне говорят иным языком. "Как носящий аромат познается через запах, так имеющий в себе Духа познается через слово",- говорит святой Иоанн Лествичник.
Чем отличается язык людей облагодатствованных от языка обыкновенного? Слово человеческое и по намерению Творца, и по свойству существа нашего должно служить орудием для сообщения другим своих мыслей, чувств и желаний. Поэтому-то святой Василий Великий называет оное отблеском, или образом, души, ее состояний и перемен, происходящих в уме и сердце. Как о свете солнца мы заключаем по его лучам, так о состоянии духа можно судить по слову. В слове познана будет премудрость, и наказание в глаголах языка, говорит Премудрый (Сир. 21, 18).
Если заметим, о чем говорит человек духовный, как и для чего говорит, то легко узнаем, чем отличается язык его от обыкновенного, и удостоверимся, что в этом человеке обитает Дух Божий.
Кто что любит, о том всегда и мыслит, о том и говорит. Чада Божии, в сердце которых Дух Святой излил живую веру и любовь Божию, о ком могут думать и говорить, как не о Боге? Как дитя прежде всего научается произносить имя отца и матери, так рожденные от Духа с первым ощущением Божественной жизни восклицают: "Авва, Отче!" (Рим. 8, 15).
Вся их жизнь есть не что иное, как повторение того же многозначного восклицания. При непрестанном размышлении о Боге они повсюду видят славу Его - и в делах творения, и в чудесах Провидения, и в благодати искупления грешников через Единородного Сына Его, Господа Иисуса Христа. И вне себя - в красоте, величии и гармонии природы, и внутри себя - в собственном разуме, возносящемся к единому, бесконечному Отцу светов, и в своем сердце, стремящемся к добру, дышащем единой любовью к Господу Иисусу Христу - Богу сердца нашего (Пс. 72, 26).. Куда ни посмотрят, все говорит им о Всемогуществе, Премудрости, Благости и Любви Отца Небесного, все возбуждает в них живейшие чувства любви и благодарности, доверия, преданности и радости, все заставляет неумолчно проповедовать величие Божие.
Они любят говорить о законе Божием, потому что в нем изображается святая и совершенная воля Его. Прославляют добродетели, потому что в каждой отражается свет Божественного свойства. Восхваляют великие подвиги своих благочестивых братий, потому что видят в них благолепие образа Божия. Сетуют, вразумляют, обличают, умоляют немощных, чтобы в них не бесславилось святое имя Творца и Господа. "Радуются уста мои, когда я пою Тебе... И язык мой всякий день будет возвеещать правду Твою" (Пс. 70, 23, 24). Вот первая отличительная черта в языке чад Божиих.
О том ли говорит человек, не просвещенный Духом Божиим? О нет! "Сущий от земли... и говорит, как сущий от земли" (Ин. 3, 31). Ему противно даже слышать слово о Боге и предметах духовных - до того, что Христово благоухание становится для него запахом смертоносным, тогда как для других оно запах живительный (2 Кор. 2, 15-16). "Ладаном пахнет",- говорит он насмешливо и невольно сознается, что боится ладана! Как худое дерево приносит и плоды худые, так сердцу, не привитому к Животворной Лозе, не обновленному благодатью Духа Святого, естественно износить из сокровища своего только злое (Мф. 12, 35). Им управляет самолюбие, и слово его всегда склоняется к тому, что питает или раздражает самолюбие.
Различны склонности сынов века сего, различны страсти, господствующие в них но все они от одного корня.
Трудно представить, как разнообразны предметы разговоров в светских кругах, :где это самое разнообразие считается совершенством и знаком образованности; но если вслушаемся внимательно, во всем этом разнообразии предмет один. В мире каждый неумолчно говорит только о себе. Это составляет отличительную черту его языка. Корыстный говорит об убытках, о бедности своей, о планах обогащения и препятствиях к тому, с завистью рассказывает, что другие богаты, какие употребляли для того происки и обманы и заключает тем, что он хотя и беднее, но зато и честнее других. У людей праздных, преданных рассеянности и суетным удовольствиям, трудно даже уловить определенную тему в разговоре. Это, по выражению апостола Иуды, безводные облака, носимые ветром... свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими" (Иуд. 1, 12-13). В неудержимом потоке пустословия только и слышны рассказы, кто что видел или слышал, как провел время, что доставило удовольствие или неприятность, где надеется найти новое развлечение и убить время. Здесь-то обилие всякого злословия, клеветы, кощунства, колкостей, насмешек. Каждый восхваляет то, что ему нравится, и втаптывает в грязь того, кто не похож на него, чтобы самому казаться чище. Послушайте честолюбцев: "уста их произносят надутые слова" (Иуд. 1, 16), они везде говорят о почестях и отличиях, о пороках людей, пользующихся общим уважением, о преступных путях возвышения их, о невнимательности к истинным и важным заслугам, разумеется, к их заслугам. Не правда ли, что язык их совсем отличен от языка людей, исполненных Духа Божия?
Если бы они вздумали даже притворяться или по какому бы то ни было побуждению стали рассуждать о предметах высоких, духовных, и тогда это отличие будет заметно в самом образе речи.
Духовный человек, проникнутый чувством истины и добра, когда говорит о предметах высоких, божественных, в самих словах выражает особенную важность, твердость, основательность, совершенную уверенность и живое убеждение в истине того, о чем рассуждает. Душевный, напротив, или плотский, если иногда и коснется тех же истин - или при каждом слове запинается, или старается прикрыть свое обычное неведение изворотливостью и бездушным многословием. Тот в каждом звуке голоса выражает глубочайшее благоговение к Богу и всему божественному, а этот хотя бы и желал казаться благочестивым, своей холодностью и равнодушием невольно открывает, что его сердце занято другим и не слушает его слова.
Премудрый сын Сирахов замечает между ними еще то различие, что у плотского человека сердце бывает в устах, а у духовного - уста в сердце: В устах глупых - сердце их, уста же мудрых - в сердце их (Сир. 21, 29). Естественный порядок требует, чтобы каждое слово зачиналось в сердце и потом уже рождалось в устах, чтобы оно выражало какую-либо мысль или чувство. А закон благоразумия предписывает, чтобы мы не всякое помышление сердца передавали языку, но если оно начало добрую мысль, то позволяли бы ей родиться в слове; если же худую, не отверзали бы для нее уст своих,- пусть это исчадие умрет в глубине сердца. Глупый и рассеянный не знает ни порядка природы, ни правил благоразумия. У него слова зачинаются и рождаются только в устах, часто не выражают никакой мысли - бьют воздух, медь звенящая. А еще чаще он высказывает такие помышления, о которых лучше было бы ему молчать, а другим не слышать. У него сердце в устах. Мудрый, напротив, хотя всегда откровенен и прямодушен, прежде обдумывает мысль свою и каждое слово несколько времени обращает в сердце своем: если найдет его достойным и полезным, вынимает из сердца и передает языку. У него уста в сердце.
Есть еще особенное свойство в слове праведника, которое понятно и ощутимо для души, но не может быть выражено словом. Учит ли он или увещает - его слово, при всей простоте своей, невольно привлекает душу и возбуждает в ней сладкое умиление и безусловное доверие. Еще ум не успеет объять и осмыслить сказанное, а сердце уже горит, как горело у эммаусских учеников при разговоре с неузнанным ими Божественным Учителем (Лк. 24, 32). Ни искусство, ни наука не могут дать этой силы человеческому слову. Эта власть и благоухание слова на священном языке называется помазанием от Духа Святого (2 Ин. 1, 20). Слово святых, по учению святого Павла (Кол. 4, 6), бывает всегда с благодатью, само исполнено и других исполняет благодатью, растворено солью, которая предохраняет и врачует душу от всякой греховной гнилости и возбуждает в ней вкус к наслаждениям высшим, небесным. Беседовавшие с истинными рабами Господа знают, как внятно и близко сердцу, как сладко и властно их слово и как оно отлично от языка людей, служащих миру и плоти.
Самая цель, для которой говорит человек духовный, отлична от цели, какую имеет в виду плотский человек.
Так, исполненные Духа Святого и теперь говорят иными языками. И хотя этот небесный дар является ныне в другом виде, но внимательный легко может по одному языку узнать Духоносца. Исидор, митрополит Новгородский (114, 108-110).

Злословие

Если любишь чистоту, в которой можно узреть Владыку всех, не позволяй себе никаких пересудов и злоречия, даже не позволяй себе слушать кого-либо, судящего или осуждающего братий. Преподобный Исаак Сирин (82, 251-252).

Не злословь брата твоего, даже если ты видишь его преступающим все заповеди. Иначе сам впадешь в руки врагов твоих (82, 31).

Никого ни по какой причине не обличи в его недостатке (82, 22).

Не обвини и не укори кого-либо необдуманно и поспешно, в этом твое падение. Преподобный Антоний Великий (82, 28).

Не спорьте друг с другом ни по какому поводу, не говорите плохо ни о ком, не судите ни о ком, не осуждайте и не унижайте никого ни словом, ни в сердце, не ропщите ни на кого, не подозревайте никого ни в каком зле (82, 103).

Малодушие и порицание ближнего смущают мысль и не позволяют ей Видеть свет Божий (82, 147).

Старайся забыть известные тебе недостатки и погрешности брата, да не отверзутся уста твои, чтобы сказать о них братии; этим ты нанесешь тяжкую рану своей душе (82, 182).

Если вы увидите в ближнем какой-либо соблазн даже собственными глазами или услышите о нем, не верьте. Храните мысль от дурных мнений о ближнем, зная, что их приносят демоны, чтобы отвлечь ум от зрения своих согрешений и от устремления к Богу. Преподобный авва Исаия (82, 245).

Слово гордое и злое направляет к злу и добрых людей, а слово смиренное и благое обращает к добру и злых. Преподобный Макарий Великий (82, 313).

Авва Агафон, когда видел какое-либо плохое дело и помысел побуждал его к осуждению, говорил себе: "Агафон! смотри сам не сделай этого!" - и помысел его успокаивался. Авва Агафон (82, 60-61).

Из-за слов змея Ева была изгнана из рая - таково и злоречие о ближнем. Оно губит душу слушающего, губит и душу говорящего (82, 282).

Лучше есть мясо и пить вино, чем злоречием съедать братию. Авва Иперхий (82, 282).

Если хочешь говорить о согрешении брата, говори бесстрастно - или чтобы исправить его, или чтобы доставить пользу другим. В противном случае и говоря без этих оснований, ты не избежишь наказания Божия: сам непременно впадешь в те же или еще худшие согрешения, будешь лишен Божией помощи и посрамишься, обличаемый другими. Изречения безымянных старцев (82, 381).

Монах не должен даже слушать злоречия, не должен ни о ком говорить плохо, не должен соблазняться ни на кого. Изречения безымянных старцев (82, 391).

Если при тебе брат будет клеветать на брата, не скажи и ты: "Да, так и есть", но или молчи, или скажи: "Брат! я сам грешный и не могу судить другого". Так спасешь и себя, и душу говорящего с тобой от осуждения. Из жития старцев (82, 444).

КЛЯТВЫ

"Не клянись вовсе... но да будет слово ваше "да, да", "нет, нет"
(Мф. 5, 34, 37)

Клятва вообще запрещается, тем более достойна осуждения клятва, данная в злом деле. Святитель Василий Великий (10, 44).

Весьма плохо и давать клятву, и требовать ее; в обоих случаях оскорбляешь правду (14, 367).

Как избежать клятвы? Приобретем"! такие нравы, которые бы внушали доверие (15, 176).

Избегай всякой клятвы. Но чем же уверить других? Словом и жизнью, удостоверяющей в слове... Сделай, чтобы посредником твоим были твои добрые нравы. Святитель Григорий Богослов (15, 207).

Гибельная страсть в человеке - сделать клятвы привычными для своего языка (25, 155).

Не привыкай к клятвам, чтобы не умножилось твое неведение и вместо оправдания не собрать тебе кучи грехов (25, 155).

Соглашайся лучше понести ущерб, чем дать клятву. Преподобный Ефрем Сирин (26, 629).

Поистине, если клясться - дело диавольское, то какому наказанию подвергнет нас преступление клятв? (35, 57).

Тяжек этот грех (клятва) потому, что не кажется тяжким; потому я и боюсь его, что никто не боится его; потому эта болезнь и неизлечима, что она не считается болезнью (36, 259).

Бог угрожает разрушить дома клянущихся, чтобы этим наказанием сделать других более благоразумными (36, 216).

Как огонь в спальне, гаси на языке своем ложную клятву. Если загорится дом, погибнет дерево и тело, а ложная клятва, воспламеняясь, и душу, и тело губит в геенне (39, 610).

Принуждающий (к клятве) еще неизбежнее, чем тот, кто клянется, подвергается наказанию, равно как и тот, кто клянется, когда никто не требует (43, 95).

Многие клялись и нарушали клятвы, но если они и избежали наказания, не будем полагаться на это, потому что их ожидает скрежет зубов (43, 123).

Если кто не желает (прекратить клятвы), то я... запрещаю такому человеку переступать порог церковный... (43, 84).

Клятва поистине есть сеть сатанинская... Освободимся от этой сети; убоимся заповеди Господа, приучим себя к лучшему, чтобы, простираясь вперед и исполнив эту и прочие заповеди, сподобиться благ, обещанных любящим Его (43, 132).

Клянущиеся не могут представить в свою пользу никакого оправдания, кроме пренебрежения к имени Божию (46, 726).

Умоляю вас, помните об усекновенной... главе Иоанна: ... она как бы говорит: "ненавидьте моего убийцу - клятву". Святитель Иоанн Златоуст (467, 727).

Дает ли кто верную клятву или нарушает свою клятву - подвергается наказанию. Поэтому избегай клясться и несправедливо, и справедливо. Преподобный Нил Синайский (49, 119).

Не клясться - значит и не требовать клятвы. Ибо если не хочешь сам клясться, то и от других не потребуешь клятвы по следующим двум причинам: вопрошаюший или стоит в истине, или, напротив того, лжет. Если человеку обычно стоять в истине, то, без сомнения, он и до клятвы говорит истину. А если он лжец, то лжет и поклявшись. Преподобный Исидор Пелусиот (50, 105).

Клятвопреступление есть отвержение от Бога. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 101).

Господь Спаситель наш Иисус Христос сказал: "Еще слышали вы, что сказано древним: "не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои". А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя . Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет", а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5, 33-37). Как же мы осмеливаемся преступать заповеди Сотворившего нас, по слову сказавшего: "Поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле" (Пс. 72, 9)? И ты Осмеливаешься безбоязненно отдерзать уста и бросать слова на ветер, произнося клятвы и хулы? Или не боишься, что огненный серп, виденный пророком, вселится в доме твоем (Зах. 5, 4), пока не истребит тебя за то, что на Бога Вседержителя, на Которого не смеют взирать Ангелы, Архангелы, Херувимы и Серафимы, предстоят Ему со страхом и трепетом, песнословя страшное, славное и досточтимое имя Его, осмеливаешься ты отверзать уста?.. Перестань, наконец, человек, чтобы это самое слово, которым ты пренебрегаешь, не сделалось пламенем в твоих устах и не сожгло твоего языка. ...Не обманывайся, человек,- невозможно избежать рук Создавшего нас. Преподобный Ефрем Сирин (115, 588-589).

"Не клянись... ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя" (Мф. 5, 34-35). Древние имели обыкновение клясться то небом, то землею, то Иерусалимом. Господь возвышает эти предметы не по их собственной природе, но по особенному отношению к ним Самого Бога... Тогда было распространено идолослужение и, чтобы эти предметы не показались достойными уважения сами по себе, Спаситель говорит о них в связи со славой Божией. Он не сказал: "потому что хорошо и велико небо"; не сказал: "потому что полезна земля", но: "потому что небо есть престол Божий, земля - подножие"; и таким образом Он побуждал Своих слушателей к прославлению Господа. "Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным" (Мф. 5, 36). И эти слова Христос добавил не по уважению к человеку, иначе бы и сам человек был достоин поклонения, но чтобы воздать славу Богу и показать, что ты не властен и над собой, а потому не имеешь власти клясться головою. Если никто не согласится отдать своего сына другому, тем более Бог не уступит тебе Своего творения. Хотя голова и твоя, но она есть собственность другого, и быть не может, чтобы ты был ее господином, когда не можешь сделать для нее и самого малого. Ибо Иисус Христос не сказал, что ты не можешь сделать волоса, но что не можешь даже переменить его цвета. Что же, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы и даже принуждает к ней? Страх Божий да будет сильнее такого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди. Ибо ты скажешь и о жене: "Что же, если она буйна и расточительна?" Скажешь и о правом глазе: "А если я и вырвав его стану разжигаться?" Скажешь и о страстном воззрении: Неужели мне нельзя и посмотреть?" Равно можешь сказать и о гневе на брата: "Что же, если я вспыльчив и не могу удержать своего языка?" И таким образом все вышеназванные заповеди будем опровергать. Между тем в отношении к законам гражданским ты никогда не посмеешь представлять подобные предлоги и говорить: "А что, если то или другое?" - но, волей или неволей, непременно повинуешься предписанию. Что же касается закона Божия, ты можешь избегать всякого принуждения к клятве. Ибо кто внял учению о блаженствах и устроил себя так, как повелел Иисус Христос, тот будет достоин всеобщего почтения и уважения, и никто не станет принуждать его к клятве: "Но да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5, 37)... Святитель Иоанн Златоуст (115, 586-587).

Напишите в сердцах ваших, что скажу вам. Тот, кто принудил другого к клятве, зная, что он поклянется ложно, хуже человекоубийцы. Ибо человекоубийца убивает тело, а тот душу, даже две души - и того, кого принудил клясться, и свою. Ты уверен в истине того, что утверждаешь, в ложности того, что говорит другой, и так принуждаешь его клясться? Вот он клянется, вот согрешает ложной клятвой, вот погибает - какая тебе от того польза? Нет, ты и сам погиб, потому что захотел удовлетворить себя погибелью брата. Берегитесь ложной клятвы, берегитесь и клятвы безрассудной. А лучше всего избежите и того и другого зла, если удалите от себя привычку клясться. Блаженный Августин (115, 585-586).

Не грех клясться истинно. Но тяжко грешит тот, кто клянется ложно. И потому тот, кто вовсе не клянется, не подвергается опасности ложной клятвы. А кто клянется, хотя бы и истинно, подвергается опасности и ложной клятвы. Поэтому Господь наш Иисус Христос, запрещая всякую клятву, хотел устранить от себя и самую опасность, чтобы тебе не споткнуться на скользком пути и не пасть. Однако Господь все же клялся, скажешь ты. Тот может клясться без всякого опасения, кто не подлежит опасности погрешить. Пусть тебя не соблазняет то, что Господь клялся: потому что один только Бог и может клясться. Ты, когда клянешься, что делаешь? Призываешь Бога в свидетели. Ты - Его; а Он - Самого Себя. Но ты как человек во многом можешь ошибаться и потому часто можешь свидетельствовать о лжи как об истине. Человек иногда как бы поневоле делается клятвопреступником, принимая за несомненную истину то, в чем клянется, хотя мнимая его истина может оказаться ложью. Впрочем, грех клятвы в этом случае еще не так велик, как если человек сознательно клянется во лжи. Но и от этого греха сохранится тот, кто, по заповеди Спасителя, вовсе не клянется. Воскресное чтение (т. XV, с. 200-201).

Во лжи и шутках крайне берегись помянуть имя Божие, да не тотчас суд Божий постигнет тебя. Ибо Бог наш есть огнь поядающий. Вошли в обычай божбы, крайне непристойные для христиан: "ей Богу", "на то Бог", "Бог свидетель", "видит Бог", "на то Христос" и прочее, и произносят их люди часто, почти при всяких словах. Эти божбы не что иное, как сатанинский вымысел, изобретенный для бесчестия имени Божия и погибели человеческой. Берегись так и подобно тому божиться. Когда же будет необходимость утвердить истину, вспомни слово Христово: "да, да" - "нет, нет" (Мф. 5, 37). Прочее все от духа лукавого. Святитель Тихон Задонский (104, 217).

Однажды ко мне, Иоанну Мосху, пришел один человек и сказал: "Мы с братом поссорились, и он не хочет мириться. Уговори его". Я с радостью согласился и, пригласив брата, стал склонять его к любви и миру. Казалось, мои слова произвели на него впечатление. Но вдруг он сказал: "Не могу я помириться с ним! Я поклялся Крестом!.." Улыбнувшись, я сказал ему: "Твоя клятва имела такое же значение, как если бы ты сказал: "Клянусь Честным Крестом Твоим, Христе, что я не стану исполнять Твоих заповедей, но буду творить волю врага Твоего, диавола"... Мы не только не должны упорствовать в дурных своих решениях, но должны каяться и скорбеть о том, что задумываем дурное против себя самих. Если бы Ирод покаялся и не упорствовал в своей клятве, он не совершил бы великого злодеяния, обезглавив Предтечу Христова. Луг духовный (75, 265).

Однажды к святому Евтихию, патриарху Константинопольскому, пришел слепец. "Давно слеп?" - спросил патриарх. "Уже год,- ответил он.- Я судился с одним человеком и, чтобы выиграть дело, согрешил - подтвердил иск ложной присягой. Дело-то я выиграл, но вскоре после того ослеп. Помолись за меня, угодниче Божий!" Святой сжалился над несчастным, сотворил о нем молитву, и Господь послал слепцу прозрение.
Можно обмануть клятвопреступлением и лжесвидетельством суд человеческий, но Бога обмануть нельзя, и Суд Божий строго наказывает призывающих Имя Божие всуе. Четьи-Минеи, апрель.

"В Коринфе, когда по своему обычаю иудеи противились проповеди и даже осмелились поносить учение Христово, апостол Павел отряс свои одежды и сказал:
"Кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам" (Деян. 18, б). "Кровь ваша на главах ваших" - это была формула страшного проклятия, по своему внутреннему смыслу равнявшаяся смертному приговору.
...В первой главе книги Левит говорится, что священник возлагал руки на голову приносимого в жертву животного и таким образом переносил на него грехи народа. Обряд этот был освящен особым предписанием. Да и все ветхозаветные жертвы были жертвы кровавые. Кровь была символом очищения от грехов, возлияния крови заменило покаяние. Призвать ее на кого-нибудь значило возложить тяжесть преступления и затем смертную ответственность. И это страшное проклятие призвали на себя сами иудеи, когда в пылу злобного неистовства и слепой ярости кричали перед лицом Пилата: "Кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27, 25). Христианское чтение (114,303).

предыдущий материал

оглавление

продолжение...